Когда настанет тьма

      Мобэй-цзюнь, сидя на троне, задумчиво крутил в руках драгоценную подвеску. На тонкой серебряной цепочке, оправленный в изысканную филигрань, сиял кристалл. Похожий на воды северных морей, синий и чистый, он напоминал о вечерних небесах и горной свежести. Наследник престола Северной Пустоши совсем недавно покинул Башню Голубых Лотосов, где сумел дойти до последнего, восьмого этажа, дабы достичь уровня нетленного демона.       Боль ещё отзывалась дрожью где-то в глубине души, однако, бояться всерьёз Мобэй-цзюнь не мог. Он больше не испытывал чувств. Ни тоски, ни страсти. Ледяная, застывшая душа – вечное проклятие этих земель.       Вот уже который день Мобэй-цзюнь пытался воскресить в памяти образ: голубые глаза, словно пронизанные солнцем; очаровательную улыбку; живой, заразительный смех... Но тот таял в ледяной хмари, не оставив даже имени. Всё, что знал Мобэй-цзюнь – это человек.       Синий камень в руках демона сверкнул гранями, вспыхнул голубыми искрами, отражая свет сотен огней. Закинув ногу на ногу, наследный принц со скукой осмотрел придворных. Совсем скоро на его голову возложат мяньгуань, сковав свободу и волю. Мобэй-цзюнь должен защитить северные земли от чужака с юга. Пусть и обладающий немыслимыми талантами, этот император не ступит в Северную Пустошь. Щенок! Он мечтает объединить разрозненные княжества в единую империю! Словно подобное возможно! Кем он себя возомнил? Владыкой небес?!       Да, Мобэй-цзюнь больше не чувствовал любви и тепла. Но гнев стал его частым спутником.       Время так стремительно... Сколько же прошло с утреней стражи? Близится час лошади. Вскоре прибудут послы императора. Он должен найти способ избавиться от них раз и навсегда!       День рождения наследного принца стал знаменательным событием. Столица ликует, одурманенная вином. Его аромат доносится, пронизывает тронную залу сквозь открытые окна. Но Мобэй-цзюнь не желает прятаться за бумажными преградами. Ему любопытна жизнь простых обывателей. Ведь все они желают долгих лет и славят его имя. К самому небосклону несётся многоголосый хор: Ваше Величество! Десять тысяч лет жизни!       Мобэй-цзюнь прислушался. Что-то знакомое, тёплое, щекочущее будили в нём эти крики. Что-то затерянное в прошлом... мучительно сладостное. Взяв с раззолочённого подноса белый ледяной персик, Мобэй-цзюнь задумчиво надкусил сочный плод, наслаждаясь сладким вкусом. Он не ел иных фруктов, словно персик мог вернуть ему утерянную за долгие семь лет память.       Советник, склонившись к уху принца, прошептал что-то тревожное и будоражащее. Губы Мобэй-цзюня дрогнули в улыбке.       – Что же, ты пробудил моё любопытство. Не терпится взглянуть, чем же этот император решил поразить меня.       – Будьте осторожны, ваше высочество, – с отеческим нотками произнёс советник. Он был единственным, кто осмеливался назвать истинный титул принца. Ведь тот не ступил на престол. Какое ещё величество? Ни семь ступеней мастерства, что передал ему отец, ни великая мощь нетленного демона не давали ему права возвеличивать себя подобным образом.       Мобэй-цзюнь не терпел подобного отношения. Он с трудом выносил старого советника, помня о его заслугах перед отцом. Однако жажда убить непокорного становилась всё сильней.       А Линьгуан-цзюнь? Этот ублюдок и вовсе бежал, едва Мобэй-цзюнь покинул Башню Голубых Лотосов. Если бы не это, наследник едва ли смог бы сдержать свою ненависть. Он ведь так и не отомстил дяде за то, что тот предал его! Линьгуан-цзюнь... заслуживает...       – Ваше Величество, – рухнул у его ног чиновник, – послы императора Южного и Западного Госудаства прибыли. Но...       – Но? – спросил Мобэй-цзюнь столь ледяным тоном, что все вокруг невольно поёжились.       – Сегодня день рождения Вашего Величества. Боюсь, они задумали подлость.       Старый советник, выступив вперёд, пал ниц.       – Ваше Величество ещё молод. Вы едва покинули Башню Голубых Лотосов, ваш гнев необуздан и свиреп. Позвольте этому недостойному присутствовать на встрече.       – Хм, – задумчиво опустил взгляд Мобэй-цзюнь, смотря на подвеску. – Наследному принцу не пристало решать государственные дела в одиночку. Но советник прав. Вы можете погибнуть от моей руки. Кто прибыл послом? Цзин Бинчжэнь?       – Нет, – с огорчением произнёс чиновник. – Этого демона зовут Яо Мо. Он чиновник первого ранга и советник императора. Говорят, он хитёр как лис.       – Я возьму теневых стражей. Они способны принять мой удар. Советник Сюэ, – указал Мобэй-цзюнь на самого легкомысленного чиновника Ледяного Дворца, – отправится со мной.       Сюэ Юхэн вздрогнул. Обладатель женственной красоты, он казался недалёким и поверхностным в своей беспечности, однако, лишь небеса знали, каких усилий ему стоило добиться своего положения! Ведь в этом мире, где ценится лишь сила, он таковой не обладал! Сюэ Юхэн потратил множество лет на то, чтобы соблазнить Линьгуан-цзюня. Но тот был твёрд. Сейчас пристальный взгляд юноши устремился на наследника. Мобэй-цзюнь гневлив. К нему не подобраться... Но... Сюэ Юхэн верил в свою счастливую звезду! Приказ следовать на встречу послов мог стать его шансом несмотря на опасность.       Поклонившись, Сюэ Юхэн последовал за Мобэй-цзюнем в приёмные покои. Там была особая морозная аура, рождённая печатью. Выдержать такое испытание мог далеко не каждый. В груди юноши ворочались тяжёлые сомнения. Мобэй-цзюнь ненавидит Линьгуан-цзюня. Что, если принц приказал ему отправится с ним на случай, если придётся всех... убить? Сглотнув, Сюэ Юхэн остановился позади Мобэй-цзюня, не смея сделать шаг.       – На этом твоя смелость закончилась? – спросил наследник. – Очевидно, нужно обладать немыслимой дерзостью, чтобы предложить Линьгуан-цзюню путь совместного совершенствования, а затем явиться ко мне.       Сюэ Юхэн смутился. Он слышал, из Мобэй-цзюня и слова не вытянешь, а здесь целое наставление!       – Ваше Величество ошибается, – тихо ответил юноша. – Этот Сюэ трус. Я искал любви Линьгуан-цзюня лишь для того, чтобы прятаться за его спиной.       Мобэй-цзюнь вздрогнул. Подобная дерзкая откровенность, да и само поведение юноши горячей вспышкой обожгло грудь. Он внезапно вспомнил голубые глаза, полные слёз. И мольбу: «Если Ваше Величество не может остаться, я должен пойти! Как я могу отпустить вас, зная, что Ваше... Вашему Величеству предстоит борьба за северные земли? Кто поможет вам? Кто встанет плечом к плечу и защитит вашу жизнь собственной спиной?»       Воспоминание, словно плеть, стегнуло по вискам, клинком пронзило грудь. У северного демона больше не было сердца, ему не требовался воздух, но... В это мгновение он словно получил удар под дых. Кто это? Это его собственное прошлое? Неужели у несчастного, отверженного, одинокого Мобэй-цзюня был столь преданный союзник? Как же он сумел позабыть о подобном?!       С трудом взяв себя в руки, наследник ответил:       – Излишняя откровенность может стоить жизни. Я не стану защищать такое ничтожество. Но... Ты всё же можешь пользоваться могуществом тигра.       Сюэ Юхэн рухнул на колени, преданно глядя в лицо господина.       – Я сделаю всё, что прикажет Его Величество!       – Отыщи в Царстве Людей надёжного шпиона. Среди праведных заклинательских школ намечаются крупные состязания. Я должен знать каждый шаг.       Сюэ Юхэн задумался. А затем вскрикнул от радости, вскочив. Забывшись, он даже осмелился коснутся наследного принца, сжав его руку.       – Я знаю, Ваше Величество! Ведь Северной Пустоши служит целый заклинательский орден! Их основатель был сыном северного демона и эти люди почитают нас, как богов! С одним из стражей ордена Сюэ знаком. Это северная лисица хули-цзин! Я свяжусь с ней, велев прибыть во дворец, как только Ваше Величество закончит встречу!       Кивнув, Мобэй-цзюнь вернулся к царственному образу ледяного владыки, продолжая путь. В его голове возникло множество вопросов: хули-цзин? Смутные воспоминания смешались. Он встречался с хули-цзин. Но где? Когда это было? И почему в голове всё время мелькает маленький юркий белый комок? Это дитя лисицы? Кажется, Мобэй-цзюнь... любил этого зверя.       Ох, его рассудок ещё не пробудился от долгого сна. Мобэй-цзюнь многое позабыл. Лишь одна мысль прочно укоренилась в сознании – он должен отправиться в мир людей и привести в Северную Пустошь того, кто станет его мечом и щитом. Но... Кто это? Разве может человек обладать подобным могуществом?       Застыв, Мобэй-цзюнь спросил:       – Этот основатель ордена... Он ещё жив?       Может быть, это тот, кто ему нужен?       – К несчастью, Сюэ не может ответить на вопрос Вашего Величества сейчас, но позже я обязательно...       – Хорошо, – с нетерпением перебил его северный демон. Раздражает! Его разум повреждён испытаниями Башни Голубых Лотосов! Нужно немедленно отыскать способ вернуть воспоминания, иначе земли льда и снега могут оказаться в опасности!       Достигнув приёмной залы в сопровождении десятка теневых стражей и Сюэ Юхэна, Мобэй-цзюнь оглядел послов императора. Поклонившись, Яо Мо выступил вперёд.       – Наследный принц Мобэй вот-вот ступит на престол, к тому же сегодня столь знаменательный день. Цзюнь-шан прислал нас с поздравлениями и подарками. Позвольте вручить вам это драгоценное сокровище.       Ловкие, сильные демоны осторожно установили саркофаг на кованые серебряные треноги.       – Надеюсь, ваше величество оценит внимательное отношение цзюнь-шана, – польстил Яо Мо с улыбкой.       Теряясь в догадках, Мобэй-цзюнь подошёл к нефритовой «шкатулке».       – Священный предок, – прошептал Сюэ Юхэн позади. – Это... гроб? Ваш император подарил его величеству... мертвеца?       Мобэй-цзюнь не останавливал чиновника. Любопытство, вспыхнувшее в груди, удивило его. Подойдя к саркофагу он велел снять крышку...       [Просыпайтесь! Час настал! Вставайте же!] – трезвонила система в голове Шан Цинхуа. Травяной настой Мо Вана оказался столь крепким, что лорд Аньдин никак не мог вырваться из оков сна. С огромным трудом он разлепил веки. С ещё большим трудом сумел достать ядро золотой цикады дрожащими от слабости пальцами и проглотить его. Ему оставалось лишь молить небеса о том, чтобы всё закончилось благополучно.       Ослепительная вспышка, мучительная боль, взрывающая тело... Кажется, он чувствовал, как рвутся в его теле жилы. А затем дурнота поглотила разум заклинателя...       – Кто это? – услышал Шан Цинхуа ледяной голос возлюбленного. Готовый кричать от восторга, он пытался пошевелиться, но... новое тело не слушалось. – У вашего императора странный вкус. Зачем мне человек, облачённый в свадебный наряд? Если бы Мо-цзюнь хотел прислать мне будущую супругу, это должна быть девушка. Или я не прав? Может быть, ваш император отправил мне этого... мертвеца к столу? Но разве он не знает, что я не ем людей? Да и что тогда значат эти одежды? Шан Цинхуа, не в силах поднять даже век, слушал с недоумением и ужасом. Мобэй-цзюнь не узнал его? Или искусно притворяется? Что произошло с его величеством за долгие годы?       Яо Мо чуть заметно смутился.       – Этот человек – ваш возлюбленный, – произнёс он с уверенностью, тут же отбросив сомнения. Император не мог ошибиться!       – Мой возлюбленный? – поразился Мобэй-цзюнь, склоняясь над безжизненным телом. Сорвав алое покрывало с лица, он долго всматривался в него. Черты лица и впрямь казались смутно знакомыми. – Это ведь человек. К тому же мужчина. В нём нет ничего, что могло бы угодить моим вкусам! Он даже некрасив! Как это существо может быть моим возлюбленным? Ваш император никак совсем из ума выжил?!       Мощь гнева северного демона вмиг собралась в образ ледяного дракона. Разинув огромную пасть, дух взревел, сотрясая дворец.       Однако Яо Мо, защищённый печатью и силой стражи, не склонил головы.       – Но если это не так, зачем же ваше высочество охранял его? Цзюнь-шан встретил вас в запретных землях под личиной ученика секты Цанцюн!       Ледяной дракон растаял, рассыпавшись мириадами ледяных искр.       – Секты Цанцюн? – спросил Мобэй-цзюнь с интересом, коснувшись пальцем мягкой пухлой щеки человека. – Кто же он такой?       Поклонившись, Яо Мо протянул владыке льда искусно вырезанную шкатулку. Откинув крышку, тот долго любовался прозрачной синей пилюлей с изящными золотыми узорами.       – Это пилюля чистого разума восьмого уровня. Цзюнь-шан искренен в своих намерениях. Зная, что ваш рассудок затуманен мощью испытаний, он позаботился об этой проблеме, собственноручно изготовив лекарство. Человек, которого вы видите – лорд секты Цанцюн. Его имя Шан Цинхуа. И вы не один год находились рядом с ним. Очевидно, именно он мешал вашему возвращению в Северную Пустошь даже когда император стоял у границ земель льда и снега. Цзюнь-шан вернул вам матушку, сдержал Линьгуан-цзюня в решении объединиться с Дунань, но вы... Всё ещё считаете его врагом!       Приняв из рук наследника подарок, Сюэ Юхэн передал шкатулку появившемуся лекарю. Лучший алхимик Северной Пустоши, едва увидев драгоценное лекарство, вскрикнул от восторга.       – Пилюля высшего качества! Священный предок, даже за год я не добился бы столь высокой степени очистки! Человек, что изготовил её – невероятный талант!       Кивнув, Яо Мо произнёс:       – Ваше Величество, нам стоит продолжить беседу, когда вы придёте в себя. Мы готовы ждать вашего ответа.       – Ждать ответа, когда предложение не сделано? – откликнулся Мобэй-цзюнь, с трудом оторвав взгляд от лица человека в саркофаге. – Ваш цзюнь-шан так хитёр, что способен перехитрить сам себя. Очевидно, он желает обменять трон Северной Пустоши на этого человека. Надеется, что, приняв пилюлю чистого разума, я верну воспоминания и чувства? Очевидно, привести в сознание человека можно тем же способом, но пилюля только одна... Без воспоминаний человек не имеет для меня никакого значения. Но... рано или поздно я всё вспомню. Так что же может помешать мне дать лекарство этому... Шан Цинхуа? Тогда весь план императора потеряет смысл.       – Он не придёт в себя! – не выдержал Яо Мо. – Разве вы не видите, что перед вами безжизненная марионетка?! Это всего лишь пустой сосуд! Плод Цветка Луны и Солнца! Цзюнь-шан никогда не стал бы рисковать, отправляя вам человека! И да, Мобэй-цзюнь прав! Цзюнь-шан желает, чтобы Северная Пустошь стала вассальным государством Империи!       – Вздор! – рявкнул Мобэй-цзюнь, отшвырнув нефритовый саркофаг прочь. – Даже если лорд Аньдин стоит трона, я бы никогда не отдал страну в руки ублюдка! Император?! Да кто он такой?!       Гнев северного демона сгущал энергию в огромной зале. Барьер послов дал первую трещину под атакой ледяного дракона, но всё ещё держался.       Нефритовый саркофаг, заледенев в падении, рассыпался драгоценными осколками. Тело лорда Аньдин, облачённого в алый шёлк, сломанной марионеткой рухнуло на пол. Несчастный заклинатель, заключённый в тюрьме чужого тела, оцепенел от боли и ужаса. Слова Мобэй-цзюня пронзили его насквозь, изранив истосковавшегося в разлуке Шан Цинхуа. Что, если система ошиблась и демон вовсе... не любит его? Ведь Мобэй-цзюнь никогда не говорил ему о своих чувствах. Боль нарастала. Нестерпимая, давящая, она сумела вызвать горькие слёзы, впрочем, тут же застывшие льдинками на длинных густых ресницах. Шан Цинхуа всё ещё не мог пошевелиться.       – Если так, – внезапно усмехнулся Мобэй-цзюнь. – Ты будешь гораздо полезнее этой марионетки!       Барьер лопнул, взорвался, разметав послов.       – Заприте их в темнице, – велел северный демон, поигрывая синим камнем подвески. – Императору стоило прислать Цзин Бинчжэня. Убив этого предателя, я хотя бы мог погасить свой гнев.       Палочку благовоний спустя наследник Северной Пустоши остался в одиночестве. Лишь тело Шан Цинхуа составляло ему компанию. И в груди демона от вида слабого, безжизненного человека заворочалось беспокойство. Острое, мучительное, оно пронзало виски и сердце сотнями отравленных стрел.       Опустившись на колени, демон осторожно коснулся замёрзших, покрывшихся инеем губ пальцами.       – Шан... Цинхуа? – произнёс он, пробуя имя на вкус. Оно звучало знакомо. Тепло, сладостно и нежно... «Ваше Величество! Ваше... Величество, – внезапно вспомнил он мольбу из прошлого. – Этот пёс будет вечно служить вам! Я готов приносить в зубах... сапоги, если... Если владыка оставит мне... мою никчёмную жизнь...»       – Ничтожество, – улыбнулся Мобэй-цзюнь, склоняясь над заклинателем и вытягивая холод из его тела. Воспоминания стремительно проносились в голове демона. Он вздрагивал от каждой фразы Шан Цинхуа, раздающийся в голове. От каждого прикосновения, пробуждающего его память.       «Я позабочусь о вас... Вы можете мне доверять!»       «Ваше величество, откройте рот. Это лекарство. Оно быстро поставит вас на ноги...»       «Шан никогда не посмел бы сомневаться в величии владыки! Но... разве можно справиться с целым царством... в одиночку? Я смогу добиться успеха и помочь вам! Если ваше величество поверит...»       Тогда, на рассвете глаза заклинателя казались золотистыми, словно солнечный свет. Вспомнив тот далёкий момент первой встречи, Мобэй-цзюнь содрогнулся от нахлынувшего страха. Марионетка? Это всего лишь безжизненный сосуд? Но... Отчего же он кажется таким... настоящим?!       Он вспомнил пик Аньдин. Как нахмурившись, с затаённой тоской смотрел вслед изящному заклинателю. Так хотелось протянуть руку и схватить голубые ленты, теряющиеся в волнах рыжеватых волос. Распустить шёлковый узел, любуясь, как сияющая волна водопадом хлынет на округлые плечи... Сжать в объятиях! Оставить цепочки алых отметин на нежной коже!..       Вспомнил и Собрание Союза Бессмертных, где притворялся юнцом. Тогда, увидев ослепительную улыбку на лице Шан Цинхуа, его словно поразила молния. Мобэй-цзюнь никак не мог оторвать взгляда от лица старшего ученика Аньдин и произнести несколько слов... Они прошли нелёгкий путь и тогда... Мобэй-цзюнь был так испуган, обнаружив отравленного заклинателя в брюхе чёрной черепахи... В тот день они впервые слились в единое целое...       Сладостные воспоминания мешались с горечью разлуки. Тоска о Шан Цинхуа, его голосе и нежности рук разъедала душу. Как же так? Как он мог позабыть о столь важном человеке? Что он такое сказал? Шан Цинхуа не стоит трона Северной Пустоши?.. Да он стоит всего мира тьмы!       Подхватив холодное тело человека на руки, Мобэй-цзюнь прижал его к груди. Коснулся лёгким поцелуем губ, дрожа от беспокойства.       – Хуа-эр... Если ты и впрямь в руках этого ублюдка, я уничтожу земли империи, но верну тебя!       Объятие стало крепче. Рухнув на ледяной трон, Мобэй-цзюнь уткнулся лицом в плечо безжизненного возлюбленного, усадив Шан Цинхуа на колени. Холод отступил. Шелковистая кожа стройной шеи казалась тёплой. А прильнув к ней губами, северный демон ощутил едва уловимое биение пульса.