Когда настанет тьма

      – Хуа-эр, – прошептал Мобэй-цзюнь с облегчением. – Неужели ты сумел сбежать?       Позвав слуг, наследник велел подготовить тёплый дом к приёму драгоценного гостя. Вернувшись во дворец семь лет назад, он приказал построить павильон, надеясь, что когда-нибудь Шан Цинхуа всё же сможет быть рядом. Не веря в свою удачу, Мобэй-цзюнь не выпускал заклинателя из рук, не зная, как пробудить его ото сна. Яо Мо сказал, что это тело – плод Цветка Луны и Солнца. Но как же тогда быть с живым сердцем? Не значит ли это, что Шан Цинхуа оставил свою золотую кожицу, словно цикада, и переместился в этот сосуд? Возможно ли подобное? В землях тьмы, где духи и призраки не были редкостью, такое встречалось. Но ведь все они были давно мертвы. Думать о том, что Шан Цинхуа пришлось умереть, чтобы вернуться к возлюбленному, Мобэй-цзюнь не хотел. Однако преданность заклинателя будила в нём трепетную нежность.       Оказавшись в павильоне, что носил название «Цветок Пустоши», Мобэй-цзюнь опустил возлюбленного на постель и прислушался. Он ожидал придворного лекаря. И пусть тот был из рода Цзин, как и предатель, переметнувшийся к Мо-цзюню, лучшего целителя и алхимика в землях тьмы не сыскать. Он сумел определить качество императорского подарка, так может быть поможет и с этим? Мобэй-цзюнь в который раз осмотрел пилюлю. Что, если скормить её Шан Цинхуа? Проснётся ли он?       Цзин Цао явился быстро. Его семья и так с трудом избежала опалы из-за этого щенка Цзин Бинчжэня, поэтому он не мог позволить себе разгневать наследника. Однако он никак не ожидал, что Мобэй-цзюнь и впрямь заинтересуется человеком, что прислал император. Слухи расходятся быстро. Слуги вмиг разнесли подробности встречи и отношение принца к послам. Говорили, Мобэй-цзюнь поступил грубо и необузданно; едва не ранил послов. Боялись, не навлечёт ли подобное гнев на Северную Пустошь, всё же земли юга и запада куда обширней заснеженных широт. Силы противника превосходили мощь их собственной армии. И даже то, что наследник достиг уровня нетленного, больше не было утешением, ведь и император... столкнулся с гневом небес.       Увидев тело лорда Аньдин Цзин Цао едва не застонал от досады. Неужели человек и впрямь... дорог Мобэй-цзюню? Тогда этот император выбрал не худший способ завоевать Северную Пустошь. Плохо. Ограничить свободу наследника не выйдет. Он слишком силён! Ох, лучше бы на трон взошёл Линьгуан-цзюнь! Он-то уж точно не полюбит человека...       Спрятав свои страхи глубоко в душе, Цзин Цао выслушал просьбу Мобэй-цзюня. Жив? Неужели демоны юга и запада были так беспечны, что упустили добычу? Или человек оказался так хитёр? Прощупав пульс, он пропустил ци по венам заклинателя.       – Это не человеческое тело, – произнёс целитель, вмиг позабыв своё недовольство. – Лорд Аньдин должен быть благодарен императору за столь ценный подарок. Плод Цветка Луны и Солнца обладает мощным, неисчерпаемым запасом ци. Человек сможет совершенствоваться быстрее остальных. Душа переместилась с помощью природной энергии. Это не пилюля, больше похоже на способность. Цзин слышал, в мире небожителей можно отыскать мотылька иллюзий и золотую цикаду. Они обладают похожими свойствами. Но уровень должен быть не ниже пятого. Этот человек заслуживает внимания.       – Но он спит! – разгневался Мобэй-цзюнь.       – Ваше Величество, он ведь пережил собственную смерть... К тому же тело, возможно, не слушается его. Оставьте всё, как есть. Дайте ему немного времени.       Однако Мобэй-цзюнь вовсе не желал ждать. До того, как он увидел Шан Цинхуа, сердце демона было спокойно, но сейчас он не собирался терять и мгновения! От одной мысли о том, что испытания Башни Голубых Лотосов могли уничтожить память о нём, Мобэй-цзюнь испытывал страх. Он ведь и впрямь мог позабыть своего человека!       – Пилюля чистого разума... Он очнётся, если примет её?       – Ваше Величество! – перепугался Цзин Цао. – Ту пилюлю, что прислал вам императоратор, стоит беречь, как сокровище! Для того, чтобы пробудить человека, достаточно и чашки настоя цветов ледяного персика. Он просветляет рассудок и успокаивает ци. Но... Вам придется постараться, чтобы заставить человека сделать хотя бы глоток.       Смутившись, Цзин Цао перелил из тыквенной бутыли густой золотистый, словно цветочное вино, настой в чашку.       – Это моя забота, – отозвался Мобэй-цзюнь, не отрывая взгляда от приоткрытых алых губ Шан Цинхуа. Яо Мо нарядил его, словно невесту, не забыв оставить горький кармин на лепестках губ. Демона пробирала дрожь, стоило представить их податливость и сладостную, упоительную нежность.       Вздохнув, лекарь покинул павильон.       Набрав в рот настой, Мобэй-цзюнь прильнул к губам возлюбленного.       Шан Цинхуа, не в силах открыть глаз, внимательно слушал каждое слово. Вот дверь за целителем мягко закрылась и воцарилась тишина. А затем его губы накрыла прохлада. Поразившись, Шан Цинхуа не сразу почувствовал опьяняющую терпкую сладость лекарства. Словно мёд настой хлынул в горло, затопив его. Почувствовав опасность, плод Цветка Луны и Солнца вмиг сбросил оцепенение – Шан Цинхуа закашлялся, стоило Мобэй-цзюню отстраниться.       Почувствовав облегчение и осознав, что вновь способен двигаться, лорд Аньдин схватил демона за полы халата.       – Ваше Величество! – заверещал он так громко, что Мобэй-цзюнь поморщился. – Не смейте подписывать бумаг! Император подготовил западню, решив что этот Шан стоит целой Северной Пустоши! Он отнимет ваш трон!       – Вот же, наказание, – прошептал Мобэй-цзюнь, осторожно высвобождаясь. – Яо Мо ещё не вручил мне договор. Очевидно, послы обескуражены. Покинув Башню Голубых Лотосов я растерял многие воспоминания и...       Мобэй-цзюнь замолчал, не желая говорить о том, что забыл, кто такой Шан Цинхуа.       Шан Цинхуа шумно выдохнул, испытывая облегчение. Он наверняка догадался о тайне демона, но и следа обиды в его поведении не было.       – Ты... Не сердишься? – тихо спросил Мобэй-цзюнь, поддерживая присевшего заклинателя. От таких слов Шан Цинхуа подскочил, как ужаленный. Не держи его демон, он бы уже валялся в ногах своего повелителя, крича о верности и преданности.       – Ваше Величество, как этот Шан может... сер-сердиться на вас?! Вы – мой господин! И... И...       – Я и позабыл, сколько шума ты создаёшь, – перебил демон. Однако вместо раздражения на его лице появилось выражение нежности. Словно все эти годы он испытывал мучительную тоску. – За это время ты подрастерял свою дерзость.       Шан Цинхуа покраснел, глядя в лицо возлюбленного. Вцепившись в рукав халата Мобэй-цзюня, он словно боялся, что тот исчезнет. Лорд Аньдин пережил немало страданий в разлуке. Часто он просыпался в слезах, тоскуя о прошлом. Он уже и не надеялся встретиться, не верил, что Мобэй-цзюнь вспомнит о нём...       – Я... – растерялся заклинатель, сминая густо расшитый серебром шёлк одеяний северного принца. – Разве Шан был дерзок?       – Так ты позабыл, как утверждал, что равен мне по силам? – хищно улыбнулся Мобэй-цзюнь, склонившись над своим человеком. Длинные пальцы с острыми тёмными ногтями утонули в волнах густых, отмеченных золотистым поцелуем солнца, волос. Мобэй-цзюнь вынимал шпильки, желая снять тяжёлый свадебный венец. Одной рукой делать это было неудобно, но он не смел отнять ту, что Шан Цинхуа так отчаянно сжимал.       – Ваше Величество, – прикрыв глаза, рвано вздохнул Шан Цинхуа, наслаждаясь неловкой заботой демона. – Шан был не в себе, когда говорил подобное. Как бы я мог сравниться с вами? Шан способен помериться силой только с врагами вашего величества!       – С моими врагами? – опешил наследник, взглянув в лицо заклинателя. Уж не обезумел ли тот, говоря подобное. – Говорят, император стал нетленным демоном. И ты желаешь сразится с ним?       – Этот Шан сделает всё, чтобы защитить вас! – пылко обещал Шан Цинхуа, вновь покраснев.       – Какая трогательная забота, – склонившись так, что губы почти соприкоснулись, прошептал Мобэй-цзюнь. – Но я вовсе не хочу, чтобы ты меня защищал. Я не позволю тебе подвергать себя опасности.       Шан Цинхуа, позабыв обо всем на свете, обвил шею возлюбленного руками и жадно прильнул к прохладным устам. Он так долго ждал этого мгновения!       Мобэй-цзюнь подхватил заклинателя на руки, сжимая в крепких объятиях изящное тело человека. А он и впрямь дерзок! Разве до того, как они расстались, Шан Цинхуа позволял себе такие вольности? Однако он вовсе не был разгневан или зол. В голове демона возникли прошлые разговоры о том, как слаб и хрупок человек. Неужели Шан Цинхуа боялся, что возлюбленный причинит ему боль?       Тело лорда Аньдин, всё ещё неловкое и вялое, было горячим и податливым. Мобэй-цзюнь медленно распускал узлы многочисленных слоёв свадебных одежд Шан Цинхуа, целуя изгиб стройной шеи. От мысли о том, как прекрасно будет смотреться на нём таинственный синий камень, что демон не выпускал из рук, Мобэй-цзюнь улыбнулся.       – Хуа-эр, – прошептал демон, отстранившись и оставив дрожащего, полуобнажённого возлюбленного задыхаться от желания.       – Ваше Величество, вы... – он густо покраснел, пытаясь отыскать слова. Мобэй-цзюнь прав, за семь лет Шан Цинхуа растерял свою дерзость. В душе человека вновь поселился страх перед чудовищной мощью возлюбленного. Он боялся ошибиться, вызвать гнев, попав в опалу. Даже просить о ласке и нежности лорд Аньдин не осмеливался. Что случилось с его величеством за долгие годы? Он стал сильнее, но изменилась и его ци. Аура демона содрогала стены комнат, но, отчего-то создавалась иллюзия, что Мобэй-цзюнь не может её контролировать.       – Шан слышал, ваше величество достиг немыслимой силы.       Мобэй-цзюнь нахмурился. Он всё ещё сжимал тонкую талию человека, желая вернуть его слепое доверие и бесшабашную лёгкость, с которой тот относился к жизни. Однако разлука была слишком долгой. Шан Цинхуа казался скованным и испуганным. Не зная, как разрушить эту преграду, демон невольно поддался раздражению и ярости.       Отпустив возлюбленного, он поднялся с постели и принялся мерить комнату шагами.       – Ну и что с того? – спросил он холодно.       – Теперь защита границ Северной Пустоши не будет проблемой, – распахнув наивные голубые глаза, провожал демона лорд Аньдин. – И Шан... Этому Шану не нужно возвращаться в Цанцюн, ведь ваше величество... больше не станет так беспокоиться обо мне!       Заклинатель выпалил это на одном дыхании, покраснев. И лишь тут подумал о том, что на его теле нет печати. Он и впрямь мог дышать самостоятельно, находясь в землях тьмы!       – Шан станет сильнее! – воодушевившись открытием, продолжил он увещевать с ещё большим упорством. – Мы будем сражаться плечом к плечу!       – И с кем это ты там собираешься сражаться? – невольно улыбнулся демон, испытав немалое облегчение. Он боялся, что человек жаждет сбежать, покинуть его. И подумать не мог, что всё наоборот.       – С Мо-цзюнем! – подполз к краю кровати Шан Цинхуа, желая подняться. – Яо Мо ведь сказал мне, что император желает получить власть над Северной Пустошью!       – Твоё тело до сих пор в его руках, – вздохнув, произнёс Мобэй-цзюнь. Подхватив покачнувшегося, ещё слабого человека, он сжал горячее тело в объятиях, чувствуя сквозь шёлк стройную талию. Аромат волос и кожи, вернувшийся вместе с душой, вызывал дрожь. В груди взорвался горячий шар, ослепительный, словно солнце. Склонившись к лицу возлюбленного, демон тихо спросил: – Кто помешает ему вернуть тебя назад? Может быть, именно это – пробудить во мне чувства, позабытые в Башне Голубых Лотосов, и было его целью.       – Так... Ваше величество позабыл обо мне? – с отчаянием спросил Шан Цинхуа, сверкая влажными глазами. – Этот презренный не оставил в вашем сердце даже...       Разгневанный взгляд пронзил лорда Аньдин, словно нож. Шан Цинхуа осёкся, сообразив, что зашёл слишком далеко. На мгновение заклинатель зажмурился. А затем, собрав волю, сжал ладонями щёки ледяного короля и трепетным поцелуем коснулся губ демона.       – Этот Шан всего лишь человек. Я не могу быть равным священному демону. Не сейчас, когда мой ранг так низок. Но я никогда не позволю другим использовать себя, чтобы навредить вашему величеству. Мы должны использовать печать, что помешает мне покинуть тело!       Мобэй-цзюнь на мгновение испытал дурноту, представив последствия такого исхода.       – Нет, – возразил он твёрдо. – Случись беда и ты навек останешься запертым в этой клетке!       Шан Цинхуа замер, приоткрыв рот для ответа, но так и не нашёл слов. В растерянности он вновь плюхнулся на кровать, лихорадочно пытаясь отыскать решение. Мобэй-цзюнь опустился перед возлюбленным на колени. Нежно поцеловав припухшие губы, он проложил влажную цепочку следов от мочки уха к ключичной ямке, медленно избавляя человека от остатков одежд. Коснулся соска, заставив затвердеть драгоценные жемчужины.       Откинувшись на спину, Шан Цинхуа наслаждался заботой своего короля. Тот освобождал его от свадебных одежд, словно и впрямь получил долгожданный подарок. Как будто их действительно связали три поклона. Когда исподнее бельё скользнуло к коленям, обнажая округлые белые ягодицы, заклинатель закусил губу в сладостном предвкушении – по позвонкам прокатывались волны острого желания, похожие на разряды молний. Шан Цинхуа задыхался от каждого поцелуя, вцепившись в Мобэй-цзюня. Он так боялся, что всё это не более, чем сон; что северный демон растворится в предрассветном тумане, вновь оставив его в одиночестве...       Поднявшись, Мобэй-цзюнь с удовольствием оглядел обнажённое тело Шан Цинхуа. Цветок Луны и Солнца и впрямь воссоздал точную копию. Даже маленькая родинка на ягодице была на месте. Чувствуя, как разгорается страстное желание в груди, северный демон сбросил одежды.       Лишь тут Шан Цинхуа вспомнил о своём пространственном кольце, что осталось во дворце императора и чуть слышно застонал от досады.       – Ваше Величество, масло... Шан оставил его...       Жадный поцелуй прервал его речь. Прохладные ладони, опустившись на округлые ягодицы, сжимали эти восхитительные полусферы с лёгкой дрожью. Вспоминая ночи, что провёл с человеком, Мобэй-цзюнь испытывал чувство безумного восторга. Скользя своим внушительным естеством меж ягодиц заклинателя, касаясь чувствительных лепестков хризантемы, он содрогался в наслаждении.       Масло?.. Ах да...       Оторвавшись от пьянящих губ Шан Цинхуа, Мобэй-цзюнь ревниво спросил:       – За эти годы ты сблизился с Чжань Цинмином? – в конце концов, демон так долго притворялся этим человеком, что Шан Цинхуа мог поддаться слабости.       – Что? – растерялся тот. – Ваше величество... Ты подозреваешь меня в неверности?       Внезапно разозлившись, лорд Аньдин отбросил почтение. Да как он мог о таком подумать?! Семь лет этот Шан сходил с ума, состарившись от тоски, а в благодарность получил... недоверие?!       – Так целых семь лет тебя никто не касался? – склонившись к самому уху, спросил демон. Прикосновение к плотному кольцу мышц меж ягодиц вызвало дрожь. Пальцы демона были влажны, легко скользнув в глубину тела.       Ахнув, Шан Цинхуа покраснел. Ответить утвердительно на вопрос Мобэй-цзюня он не мог. Его и впрямь не касались другие мужчины, но...       – Непохоже, что ты был столь невинен, – чуть прикусив заалевшее ухо заклинателя, прошептал демон. Тонкие пальцы в глубине отыскали узелок наслаждения, лаская его так, что Шан Цинхуа содрогнулся, застонав.       – Хуа-эр... – с лёгкой хрипотцой укорил его возлюбленный. – Ты ласкал сам себя?       Вскрикнув, Шан Цинхуа внезапно излился горячим семенем. Это тело гораздо чувствительнее прошлого? Или он и впрямь так тосковал в разлуке?       – Ваше Величество, я больше не могу ждать! Ах! – закусив губу, он взглянул на демона.       Мобэй-цзюнь пожирал его взглядом. Такой ослепительный в своей наготе, прекрасный в своём искреннем желании; с покрасневшим лицом, к которому прилипли пряди волос; сверкающими слезами наслаждения глазами, Шан Цинхуа мог затмить луну.       Опустившись меж широко разведённых бёдер возлюбленного, демон тут же оказался в ловушке его ног. Обвив шею наследника руками, зарывшись в его белоснежные шелковистые волосы, Шан Цинхуа принялся жадно целовать его, пытаясь насадиться на отвердевший корень ян. Поразившись его нетерпению, Мобэй-цзюнь, сжав стройную талию, двинулся к заветной точке, миновав нефритовые врата.       Шан Цинхуа застонал, не прерывая поцелуя, содрогнулся от прикосновения к чувствительному узелку. Атаки сыпались одна за другой, заставляя его извиваться в руках демона. Испарина вмиг покрыла изящное тело, а из глаз потекли слёзы. Вцепившись в плечи северного демона, Шан Цинхуа, откинув голову, вскрикивал от наслаждения, оглашая непристойными стонами павильон. Мобэй-цзюнь потерял голову, вбиваясь в глубину тела лорда Аньдин. Он с трудом удерживал готовое вырваться наслаждение, но, чувствуя семя Шан Цинхуа, что тот исторг в который раз даже не касаясь своего нефритового бутона, не выдержал. Сжав возлюбленного в объятиях, демон излил накопленную за множество лет тоску в глубину содрогающегося тела лорда Аньдин.       Тот шумно дышал, обессиленно прижавшись к возлюбленному. Говорить не хотелось, но на языке вертелись заветные слова. В прошлом сказать их мешало присутствие системы. Но после перемещения заклинатель не слышал её голоса. Сейчас, в тумане наслаждения, он поднял лицо и взглянул на демона. Словно напившись вина, захмелевший от ласк Шан Цинхуа внезапно тихо произнёс:       – Я люблю тебя, Бэй-Бэй.       Мобэй-цзюнь вздрогнул. С трудом сбросив оцепенение, он перевернулся, навис над человеком, заглядывая в голубые глаза. Шан Цинхуа не ждал от него ответного признания, ведь это дало бы ему право вернуться в собственный мир. Но он вовсе не хотел возвращаться... Больше не хотел.       Мобэй-цзюнь сел, потянув его за собой. На скулах ледяного демона проступил едва заметный румянец. Вынув из пространственного кольца серебряную подвеску с восхитительным тёмно-синим камнем, он надел украшение на шею возлюбленного.       Шан Цинхуа долго любовался удивительным камнем, пытаясь уловить чудовищную мысль, что вращалась в его голове.       – Ваше величество... Это...       – Я принёс его из Башни Голубых Лотосов. Отныне забота о нём лежит на твоих плечах.       Башня Голубых Лотосов! Нетленное тело! Прах!       Побледнев, Шан Цинхуа взглянул на возлюбленного.       – Ты... Ты решил вручить свою жизнь... мне? – прошептал он с дрожью.       Обняв возлюбленного, Мобэй-цзюнь приблизился, глядя в голубые глаза заклинателя.       – Чему ты удивлён?       Глупое выражение крайнего изумление позабавило демона. Не удержавшись, он принялся целовать каждую чёрточку любимого лица. Драгоценная подвеска на белой груди заклинателя возбуждала желание, распаляла страсть. От мысли о том, что он отдал всего себя в эти маленькие руки, тело демона пронзали тысячи раскалённых игл восторга. Он бы кричал о любви, но решил, что этого поступка достаточно.       Уткнувшись в сильное плечо возлюбленного, Шан Цинхуа молчал, орошая бледную кожу демона внезапным, безудержным потоком слёз.       – Ваше величество, – всхлипнул заклинатель, – клянусь своей жизнью, я сумею защитить вас от бед!       Мобэй-цзюнь редко смеялся. Настолько, что уже и позабыл, как звучит собственный смех.       – Вот же наказание, – ответил он тихо, повалив заклинателя на кровать и покрывая поцелуями каждый цунь возлюбленного. – Конечно же супруги должны защищать и беречь друг друга.       – Что?.. Что?! – закричал Шан Цинхуа, осознав, что только что получил предложение.       Святые небеса, так он и впрямь станет королевой Северной Пустоши?!..       Мо Ван, пав ниц перед Священным Мавзолеем, бился о землю лбом, наказывая себя за произошедшее. Поутру, решив навестить Шан Цинхуа, он велел принести полюбившиеся человеку лакомства. Однако едва отворилась дверь, почувствовал, что что-то не так. В комнате царила гробовая тишина. За шёлковым пологом не угадывалось ни малейшего движения.       Почувствовав неладное, Мо Ван отбросил полог, вглядываясь в мертвенно бледное лицо. Лорд Аньдин не дышал!       Немедленно призвав целителей, демон всё пытался отыскать хотя бы малый поток ци, зацепиться, вырвать человека из лап Диюй. Но в меридианах, ещё тугих и плотных, не было и тени жизненных сил.       Явившийся лекарь подтвердил худшие опасения – Шан Цинхуа мёртв.       Мо Ван поник, осел, бессильно опустившись на край постели, глядя на человека с тоской. Мёртв? Неужели... Неужели его участь рядом с наследником Северной Пустоши была так чудовищна, что он решил... умереть? Но как он сумел? В его венах не было яда. Да и рассеять свой дух заклинатель никак не мог – его ведь сдерживала печать, лишая магических сил. Приказав наложить на тело чары нетленной сферы, Мо Ван бросился к Священному Мавзолею.       В его тёмной душе за несколько коротких мгновений образовалась чудовищная кровоточащая рана. Демон и не знал, что успел привязаться к человеку столь сильно. Смерть Шан Цинхуа стала для него немалым ударом. Рассудок затуманился болью. И лишь чувство долга помогало удержаться от безумия.       Однако среди воцарившегося хаоса внезапно сверкнула ещё одна мысль – Яо Мо в опасности! Он ведь отправился послом в Северную Пустошь! Если план провалится, цзюнь-шан казнит его!       – Поднимайся, – раздался чарующие глубокий голос рядом вместо привычного свитка. – Разве может начальник императораторской стражи дрожать от страха?       Поразившись, демон вскинул взгляд.       – Цзюнь-шан... Вы покинули медитацию!       – Идём, – кивнул Ло Бинхэ, схватив своего приспешника за ворот халата. Спустя мгновение они оказались во Дворце Тьмы. Мо Ван был изумлён. В пространственных заклинаниях император всегда был хорош. Но он не видел, чтобы сейчас тот применил печать или... меч.       – Ваше Величество, вы овладели техникой перемещения в таком совершенстве? Примите мои поздравления.       Хмыкнув, тот промолчал. Достигнув покоев лорда Аньдин, император Ло Бинхэ склонился над безжизненным телом и с восхищением вздохнул.       – Шишу Шан, Ло полагал лишь учитель способен сбрасывать золотую кожицу, словно цикада. Очевидно, Мобэй добр к тебе, раз ты решился на подобное, – произнёс он тихо.       Мо Ван, услышав его слова, не понял их.       – Ваше Величество? – спросил он, нахмурившись.       – Ступай, – велел император. – Немедленно подготовь отряд чёрных драконов! Им предстоит вернуть Яо Мо домой.       Поклонившись, Мо Ван бросился выполнять приказ. Он был счастлив, что император вернулся. Больше не нужно тревожиться и принимать решения! Цзюнь-шан знает, как поступить правильно!       Владыка тьмы Ло Бинхэ вновь склонился к Шан Цинхуа.       – В тебе течёт кровь священного демона. Я мог бы попробовать ранить его, используя эту связь. Однако наши силы равны, да и Мобэй... Я всё ещё помню, кто такой Мобэй-цзюнь. Никогда этот Ло не причинит ему зла. Ты победил, шишу Шан. Признаю, ты достоин быть спутником короля Северной Пустоши...       – Ваше Величество, чиновник Цзин Бинчжэнь прибыл на ваш призыв, – склонился вошедший.       – Советник Цзин, рад видеть вас в добром здравии. Однако столь мрачный лик пугает меня, – мягко произнёс Ло Бинхэ, взглянув на демона. – Мне понятны ваши тревоги. Всеми силами души вы желаете избежать войны с северными землями. Ло обещал вам мир и процветание родного государства, так неужели ваша вера в меня угасла?       – Никогда, Ваше Величество! Цзин не усомнится в добром отношении цзюнь-шана!       – Хорошо, – кивнул императоратор, протягивая ему пространственный талисман. – Ступай к Мобэю. Скажи, что я сберегу драгоценное тело его возлюбленного. Возьми договор, что я подписал вчера. К несчастью, Мобэй не в силах оценить пользу вассальной власти. Мне остаётся лишь верить в его могущество и в то, что лорд Аньдин достаточно любим, чтобы... помочь наследному принцу управлять государством.       Вздохнув с облегчением, Цзин Бинчжэнь благодарно поклонился до земли.       – Добейся милости для Яо Мо и послов. Мальчишка дерзок. Он наверняка попал в беду, – продолжил Ло Бинхэ. – Ты... Можешь не возвращаться. Мобэю нужен столь мудрый советник, как ты.       Император протянул ему изысканную нефритовую шкатулку, под крышкой которой на зелёном шёлке мягко сияли пять пилюль.       – Возьми. Это поможет Мобэю одолеть гневливость и обрести равновесие.       Цзин Бинчжэнь застыл. Он не был знатоком пилюль, но эти ему видеть приходилось. Король Северной Пустоши принимал их после того, как была похищена его супруга. Но те пилюли были низкого качества, а эти... Воистину драгоценны!       – Ваше Величество, вы...       – Мне пора вернуться в мир людей. Слишком долго я не получал новостей... Грядёт великое бедствие. А ведь Ло... обещал предотвратить его. И ещё...       – Ваше Величество, как же Дунхай Юйгуан? – всё же спросил обеспокоенный Цзин Бинчжэнь. – Он ведь...       – Ты ещё здесь? – удивился Ло Бинхэ. – Поспеши. Твои родные заждались. Да и Яо Мо нужна помощь. Я позабочусь о Дунань.       Проводив демона, Ло Бинхэ велел позаботиться о теле Шан Цинхуа. А затем призвал из мира людей преданного ему принца Цзинь Цзюэ.