Настало время говорить...

      Русалка осторожно нырнула под защитный купол, куда секуду назад просочилась Скарабея, довольно шустро мелькая в высокой траве, практически полностью скрывающей маленькое пресмыкающееся. Замок Кощея практически не изменился с тех пор, как она покинула это место, только слегка пообветшал и зарос пышным плющом, который, вероятнее всего, был ядовитым. Скарабея вынырнула из травы, оглядываясь по сторонам, и скрылась снова, продолжив с шуршанием прокладывать себе путь. Ауда последовала ее примеру, прислушиваясь. Здесь никогда не было охраны, кроме магической — чародею она была ни к чему, а лишнюю компанию он не то чтобы уж сильно любил. Стояла тишина, разрезаемая лишь шелестом листьев и шуршанием проводницы-змейки в траве. Они быстро преодолели широкий двор перед входом в замок. Сквозь каменные плиты, коими был вымощен вход, проросли колосья травы — засохшие, рассыпающиеся пеплом при малейшем касании. Скарабея заползла на ступеньки, заглядывая в дыры, проломанные в двери, и заинтересованно водя хвостом по камню. Ауда подошла к ней, стараясь ступать как можно тише, и приоткрыла дверь. Внутри было все так же тихо и темно, ни один факел не горел в этом здании. Недовольно нахмурившись, ожидая подвоха, она наклонилась, подхватывая змейку, тут же заползшую ей на плечи и свернувшуюся около шеи. Осторожно ступая, они пробрались внутрь. Как только они шагнули в здание, дверь за их спинами с грохотом захлопнулась, а факелы один за другим загорелись, освещая коридоры синим пламенем. Русалка вжалась в стену, осматриваясь, но никто так и не появился. -Где же хозяин дома?       Скарабея повернула на нее голову, тихо шикнув, и сползла вниз, заскользив вперед по коридору. Что-то в мешке дернулось, больно впившись девушке в позвоночник. -Айч... -Она скинула мешок с плеча, потирая позвонок, -Что за черт...       Змея сидела а конце коридора, склонив голову на бок и заинтересованно поглядывая на нее. Ауда раскрыла мешок, гневно заглядывая внутрь. Яйцо таинственно мерцало, двигаясь из стороны в сторону, пытаясь выбраться наружу. "Рвется черное проклятье к хозяину," - Недовольно сморщилась девушка и затянула котомку потуже, перекинув ее только через одно плечо. Они шли вдоль узких коридоров, постоянно озираясь. Тихие шорохи преследовали их попятам, но никто материальный так и не объявился — замок казался абсолютно нежилым. Вдруг послышался громкий жуткий рев, заставивший гостий содрогнуться. Не узнать крики Змея Горыныча было невозможно. -Только его и не хватало...       Русалка припустила в сторону, откуда послышался звук, через пару поворотов нос к носу столкнувшись с горе-Ванечкой. Парень повалился на пол, потирая покрасневший лоб, и недовольно сморщился, блеснув исподлобья синими глазами. Ауда нервно выдохнула, тут же забыв про свой пострадавший череп. -Нашелся. Цел, горе луковое? -Местами, - Парень тихо закашлялся.       девушка помогла ему подняться, тут же осмотрев на предмет серьезных повреждений. Выглядел парень плачевно, еще хуже чем было, но пока что не смертельно. С той стороны, откуда появился парень, послышался жуткий грохот и чавканье чего-то липкого и жидкого. Русалка нахмурилась, всучив Ване в руки меч и яйцо, в руках лже-царевича тут же угомонившееся. -Готов? Пути назад уже нет.       Она подняла на него усталые черные глаза. Бездонные синие глаза, казалось, стали еще больше от испуга. Тяжело сглотнув, парень кивнул, старательно загоняя страх и подкатывающую панику куда подальше, про себя проклиная предка за то, что сразу не убил супостата поганого. Они двинулись прочь из коридора, в котором вскоре послышались цокающие шаги. Перед ними предстали большие резные двери, за которыми скрывался старинный гигантский зал. Окна были занавешены черными тяжелыми шторами, проеденными молью. Но даже будь они открыты, света все равно бы не хватало. Под потолком висела на честном слове огромная ржавая люстра, свечи были давно убраны за ненадобностью — судя по пыли, здесь давно никого не было. У стен валялись горы старой змеиной кожи, а у дальней стены стоял постамент, на котором возвышался трон из костей непонятных существ, почерневших от времени, или выкрашенных в черный для пущей драматичности. Услышав быстрые тихие шаги по направлению зала, двое нырнули за колонну, спрятавшись в барханах старой чешуи, до сих пор резко пахнущей гарью. Долго гадать, кому она принадлежала, не пришлось. Двери у дальней стены распахнулись и в комнату зашел чародей. Он весь был залит кровью, хотя на нем самом не было ни царапины, нога, в которую вцепился огромный ящер, на глазах срасталась. Чародей медленно прошествовал к возвышению, грациозно опускаясь на трон, закидывая ногу на ногу. Он медленно обвел взглядом комнату, чуть прищурившись и втянул носом воздух. -Вы правда расчитывали остаться незамеченными?       Он резко дернулся в сторону, встав с трона. Кинжал, метко пущенный Аудой, прошил трон насквозь в том месте, где секунду назад была голова колдуна, оставив снаружи только рукоятку. Девушка досадливо цыкнула и тут же полетела в стену, больно ударившись об нее. Ваня дернулся к ней и тут же схватился за горло: мрак, витавший вокруг темного, встал в дыхательных путях, не давая вдохнуть нормально. Бессмертный махнул пальцами, призывая парня к себе, и тут же сжал руку поверх его горла. Медленно провел когтем по шее, надавливая чуть сильнее. Из пореза выступили капельки крови, которые он тут же слизал, дрвольно хрипя. Ваня попытался дернуться, и тут же встретился затылком с каменным полом. Удар был достаточно сильный, чтобы мальчик ощутил во рту вкус крови, закашлявшись. Кощей нависал сверху, отведя одну руку в сторону русалки и опутав ее магическими лозами, не дающими возможность двинуться, прижимая девушку к колонне. Все попытки дернуться прерывались довольно болезненно. Колдун вцепился парню в рубашку, распоров ее, открывая доступ к тощей груди. Несмотря на свой возраст, Ваня был довольно худощавым, поэтому сквозь кожу было отчетливо видны сети вен и выступающие кости ребер. Колдун довольно заурчал, окончательно теряя голову. Невольно он прижал ближе руку, в которой пряталось свое-чужое сердце, под прохладными пальцами забившееся сильнее. То, что так просто парень не умрет, он понял, когда чародей поднял заблестевшие, абсолютно безумные глаза, счастливо улыбаясь, тут же замурлыкав на Древне-русском. -Ванечка, верноулсѧ ​соколъ мои. Русалка в путах дернулась, недовольно хрипя. -Совсем с катушек съехал, не Ванька то! Потомок его! - Кощей на нее недовольно зашипел, уткнувшись лицом в руку, где билось сердце. -ꙁнаю, все понимаю. не ооубить решилъ, а ѿ нихъ ​всехъ схранить, а ​ ꙗꙁъ доуракъ ​все доумалъ ѥѥ ​любꙑи, ненавистнꙑи...       Ваня завопил от боли, когда острые клыки вонзились чуть выше сердца, прошив руку практически насквозь. Парень забился, стараясь скинуть обезумевшего чародея, но Кощей это воспринял явно по-своему, впрочем зубы вынув, и потерся щекой об запястье. -Ванечка...Любꙑи... ​Ноу пѫдожди ​чоуть - чоуть ꙗꙁъ долго твоѥго воꙁвращенїꙗ ​ждалъ даи своѥю кровїю ​насладитьсѧ немного, сладостнои такои....       В голове Вани прострелило, отдаленно знакомые слова сложились в единую картинку, открывая истинную причину заточения всех этих тварей под землей. Он удивленно воззрился на чародея, даже слегка с сочувствием. Мудрый некогда царь, как слепой котенок, терся об его руку, прижимаясь щекой к бьющемуся сердцу, отчетливо слыша его биение, ускорившееся с появлением колудуна. Кощей осторожно лизнул укус и снова приникая к нему, жадно глотая кровь, вытекающую ему в рот, чуть урча от удовольствия. Русалка злобно зашипела. -Нашел время... Посмотри на него! Это безумец!! Он таким же безумным был уже тогда, когда попал под проклятье, потому что не пожелал отказа слышать! Ваня, он тварь мира сего, его бессмертное проклятье, не любил он твоего предка, одержим был, за кудри его, так с золотом схожие!!       Кощей дернулся, махнув рукой в сторону девушки и одна из лоз запечатала ей рот, оставляя возможность лишь возмущенно мычать. Основательно напившись, он выпрямился, нависая над парнем, глядя в глаза с небывалой сумасшедшей нежностью, оглядывая замершего в ужасе Ваню. Неизвестно, что он там видел, да и не очень то хотелось, но колдун наклонился, приникая к губам дернувшегося парня. Мальчик уже понял что с ним хотят сделать, истошно задергавшись, стараясь выкрутиться и сбежать, но жилистые руки держали крепко, закрывая путь к отступлению, тогда парень со всей силы укусил назойливый язык, стремящийся попасть в его рот. Кощей дернулся и Ваня почувствовал на языке горький вкус чужой крови, вполне осознавая, что между зубов все еще остался кусок языка. Но чародей потери как будто и не заметил, довольно оскалившись и с удвоенным азартом пошел вниз по телу больно кусаясь за все, до чего мог дотянуться. Ваня закрутился активнее, почувствовав когти, раздирающие его джинсы, но темный вдавил его в пол, снова поднявшись к его лицу. -пѫчемоу тꙑ ​все ѥще пꙑтаѥшьсѧ сбежать?-Парень дернулся, сплюнув кровь колдуна куда-то в сторону, гневно сверкнув на него очами. -​ꙗꙁъ боюсь тебѧ , Кощеи...        Колдун отлетел от него, смотря в ужасе то на него, то на собственные руки. Что-то видимо в его разуме перемкнуло, вызывая отвращение к себе самому. Его чары пали, позволяя парню подняться, а Русалке с грохотом сверзнуться на пол. Колдун сжался где-то в углу, хрипя, впившись когтями в собственное лицо. Ауда тут же подхватилась, метнувшись за выпавшими мечами и яйцом. Ваня осторожно двинулся к чародею, присаживаясь рядом, что он сделал зря. Потому что колдун тут же метнулся к нему, схватив за руки, сверкая глазами, что-то в бреду шепча. Но парень его уже не слышал, в голове звенело от удара, он ощущал собственное сердце, понимая, что бьется оно все сильнее, а по затылку течет кровь. Ауда дернулась к ним, замахиваясь мечом, чтобы ударить, но в руках чародея появился собственный меч, отразивший удар, он медленно перевел злобный взгляд на русалку, отпуская парня, обеими руками перехватывая меч и откидывая девушку прочь. Он наступал на нее, парируя удары, подходя все ближе с четким намерением убить, сожрать, разорвать на части. Ауда могла лишь отступать, нанося удар за ударом, даже ни разу не задев темного. Уверенность в собственных силах таяла на глазах, когда сзади раздался воинственный крик. Мальчишка, принесший ей за все время только неприятности, налетел сзади, сбив Кощея, прилетевшего головой об ступеньки. На камень брызнула черная кровь нелюдя, постепенно закипающего от бешенства. Не давая себе времени передумать или сделать очередную глупость, Ваня вонзил Кощею в руку маленькую неказистую иголочку, истошно дергающуюся в его руках. Чародец взвыл, схватившись за руку, скидывая парня с себя, стараясь выдрать иглу. Но она юркнула куда-то внутрь, растворяясь под кожей. Кровь человеческая смешалась с кровью нелюда, старательно выгоняя проклятую черноту, занимая законное мето. Колдун покатился по ступенькам, оставляя за собой красные с черным лужи крови, стекающие по ступенькам. Он вцепился в свой меч, заходясь кашлям, сплевывая на пол кровь, которой в нем стало слишком много, он захлебывался ей. Раны, казалось бы, зажившие, вскрылись, начиная кровоточить. Из каждой щели текла кровь, органы были затоплены ей, не позволяя нормально функционировать. Колдун хрипло, булькающе дышал, отплевывая литры крови, но на ноги встал. Он перевел бешеный взгляд на парня — даже из глаз текла кровь, заливая лицо — и бросился на Ванечку. Русалка, отлетевшая в горы чешуи, не успела даже дернуться, крик застыл на ее губах. Ваня стоял, тесно прижавшись к колдуну. Из его спины торчали два клинка, кощеев и его собственный. По губам текла кровь, чистая, человеческая. Он улыбался. Его рука была за спиной колдуна, крепко сжимая рукоять собственного меча, который парень вогнал темному прямиком в сердце, проткнув при этом свою. Кощей натужно кашлянул остатки черной крови в шоке глядя на мальчика, медленно закрывшего глаза. Русалка дернулась к ним, видя, как экс-царевич соскальзывает с лезвий мечей, тихо шепнув онемевшими холодными губами. -​Прощеннꙑи боуть, да ​не любꙑи ѻставаисѧ...       Они оба рухнули на пол, заливая каменные плиты кровью, смешивающейся между собой. Ауда плюхнулась на колени, тут же впитавшие в себя багряную жидкость, дрожащими руками поднимая голову паренька, приглаживая мокрые кудри. Он постепенно остывал, посмертная усталая улыбка застыла на губах, выдавая, насколько на самом деле он замучился. Всего несколько дней назад он жил обычной жизнью... Но теперь для него все кончено, а вот Кощей так просто сдаваться не собирался: поднатужившись, собирав остатки сил, он все-таки выдрал полурастворенную иглу, забравшую в себя остатки его проклятый крови, вогнал его русалке в лодыжку и упал, остатки жизни покинули его. Потолок огромного каменного замка задрожал, трескаясь и обваливаясь на голову воющей от боли русалки, последней живой твари из темного леса...

***

      Огромный оползень, больше похожий на кратер, похоронил в себе большую часть леса, окружавшего город. Люди, услышавшие грохот, входили из домов, будто просыпаясь. Все менялось, морок спадал, обнажая вместо стареньких многоэтажек деревянные халупы, держащиеся на соплях. Жители города не понимали, кто они и как сюда попали. К ночи город опустел совсем, все кто мог мыслить здраво, стремились покинуть это место. По пустынным улицам брела сгорбленная фигура, из позвоночника торчали обломки камней и металла, половина кожи была содрана, все лицо было залито кровью и измазано в земле. Девушка тяжело дышала, пробираясь по улицам в сторону тайного прохода. Дверь была распахнута, обнажая переход, которого здесь быть, в целом, не должно. Она медленно вошла внутрь, сползая на траву. Старое капище было выжжено дотла, ни один идол не остался целым, а земля была залита кровью, уже давно почерневшей. Все жители Зеленого леса были мертвы, кто-то умер особенно жестоко. Леший висел здесь же, на руках идола Велеса, его внутренности были растянуты, обвивая идола, словно гирлянда. Водяного с домовым постигла та же участь быть распятыми на руках своих богов. Существо подошло медленно в центр поляны, протягивая руки вперед, тихо похрипывая, будио призывая тех, кого уже нет и не будет. От ее рук потянулась гниль и разложение. Идол мгновенно почернел, рассыпавшись в пепел, труп с противным хлюпаньем ляпнулся на землю. Она медленно села, прижимая к себе тело старика, хрипловато всхлипывая. Послышался хруст костей и чавканье гнилой плоти и крови. По клыкам стекала темно-зеленая кровь, смешиваясь с землей. Тварь пировала, горько рыдая и упиваясь застывшей кровью и гнилым мясом, давясь костями. Вскоре ни идолов, ни трупов, ничего не осталось на поляне, что напоминало бы о былых временах, когда здесь жили светлые существа. Тварь выбралась наружу втягивая носом ночной воздух, тихо рыча. -С вами все хорошо? -она медленно обернулась.       Рядом стояли двое, маленькие мальчик и девочка. Оба невероятно рыжие, мальчик с ужасом смотрел на тварь лазоревыми, глазами, держа за руку сестру, утягивая ее прочь, отчетливо ощущая опасность, исходящую от существа. Тварь сверкнула на него синими зрачками, в груди родилось глубокое рычание, зубы лязгнули опасно около шеи малышки, обдав ее смрадным гнилостным дыханием. Дети завизжали, тут же убегая прочь, стараясь даже не оглядываться. Тварь закашлялась, ее выворачивало, тело отторгало тонны сожранной тухлятины. Оно подняло лицо к луне, коротко взвыв, заходясь новой волной плача. В синих зрачках потух свет. Оно опустилось на четвереньки, спина пошла ходуном, с рыком оно ринулось следом за детьми. Раздался хруст и чавканье, а после тихий детский плач. Тварь медленно взяла девочку, прижав к себе, голова ее брата покатилась по земле. -Не бойся, больше тебя никто не заберет. -Не трогайте меня пожалуйста!       Хруст шейного позвонка, и девочка тоже затихла. Тварь завела тихую колыбельную, покачивая труп ребенка на руках, двинувшись куда-то в сторону одного из домов, подволакивая правую ногу. Из лодыжки торчала неказистая с виду игла, шевелящаяся при хождении и приносящая боль. Но существо, бывшее когда-то русалкой, уже ничего не чувствовало. Оно скрылось за дверью одного домика, скрипнули петли и все стихло. Луна взирала на залитую кровью деревеньку, охраняя чужой покой, только тихая колыбельная иногда разрезала ночную тишину.