• ────── ✾ ────── •
Аюми спускалась по лестнице, придерживая складки узкого кимоно. Она ступала нарочито медленно, стараясь держаться как можно более грациозно; едва нащупав пальцами ноги деревянную поверхность, она опускала пятку и затем вторую ногу, не поднимая подол выше щиколоток. Высота же подступенка была на столько огромной для невысокого роста Аюми, что она, несмотря на попытки максимально вытянуть носочек, должна была почти спрыгивать с одной ступеньки на другую, упираясь в тугую шелковую ткань коленями. Злость клокотала внутри неё, и, проделывая в очередной раз трюк с носком-пяткой, она выругалась про себя на глупую лестницу и дурацкое кимоно. Но нужно отдать должное юной сквернословице: несмотря на свой буйный характер, в нужный момент лицо она держать умела. Вот и теперь по её выражению нельзя было догадаться, что скромное вечернее одеяние приносит ей столько неудобства. Ждавшая у основания лестницы мать, раздраженная тем, что ей пришлось добрых двадцать минут маскировать следы от утех на шее Аюми, и тем, что дочь теперь чрезмерно аккуратничала, спускаясь вниз, нервно постукивала о перила длинными сухими пальцами, выводя Аюми ещё больше. Быстрее же двигаться девушка не хотела или просто не могла. Бросив испепеляющий взгляд, старшая начала поторапливать дочь, чтобы не заставлять господ ждать. На это Аюми подумала лишь, что господам плевать: если даже её сейчас украдут óни, те также спокойно проведут вечер, мерясь своими должностями. А кто заметит, так это будет её мать, и то лишь потому, что она хочет принести свою дочь в жертву другому демону с именем Итачи. Наконец-то Аюми сошла с последней ступеньки на пол. Ощутив через таби рифлёную поверхность пола, покрытую татами, она ликовала: пятьдесят процентов мучений этого вечера были позади, осталось лишь посидеть часок-другой за столом, не зевая, и затем можно было спокойно улизнуть. Пройдя через узкие коридоры в глубь первого этажа, госпожа Шимура и её дочь оказались в среднего размера комнате с небольшой верандой и выходом в сад, которые скрывались за раздвижными дверьми. В центре стоял низкий столик, за которым, как и говорила мать Аюми, уже собрались все приглашенные: по правую сторону, спиной к двери, сидели мать и отец Сакуры, рядом с ними — отец Аюми, по левую — Саске и рядом с ним, по центру, — Итачи. Госпожа Шимура быстрыми мелкими шажочками вышла вперёд, встав перед дочерью и, глубоко поклонившись, суетливо извинилась за опоздание. Вошедшая следом Аюми аккуратно положила руки у живота и изящно согнулась в талии, застыв ненадолго в таком положении, также принося свои извинения. Когда девушка решила, что её поклон был достаточно почтителен, она медленно подняла голову. Бездонные черные глаза взирали на неё, гипнотизируя и пугая. Вот уж точно, демон. Ледяная волна окатила её по позвонкам; мелкие волоски на шее встали дыбом. Она потупила взгляд и второпях села на своё место рядом с матерью. Два брата. Одна кровь. Но как они могли быть на столько разными — всегда удивлялась Аюми. Горячий и прямолинейный Саске и Итачи, холодный и отрешённый. Один был для девушки страстным любовником, встреч с которым она всегда ждала с нетерпением. Другой же… Чёрствый традиционалист с замшелыми взглядами. Даже свадьбу из-за всей аристократической ерунды было решено провести по всем канонам, как будто на дворе был шестнадцатый век или того раньше. Хотя своё помолвочное кольцо она все же получила: тонкое, с украшением в виде узелка, которое Аюми при любой возможности снимала, не желая афишировать предстоящую свадьбу. Но, как и другие детали, эту перемену очень быстро подметила её мать. Перед ужином госпожа Шимура впихнула кольцо в руки дочери, и та под чётким контролем натянула украшение на безымянный палец левой руки. За столом все женщины сидели так же, как и Аюми, в национальных нарядах. Мать Сакуры и её собственная были облачены в кимоно простого кроя неброского цвета; волосы у обеих были подобраны в невысокие пучки. Что до мужчин: они предпочли облачиться просто в костюмы на европейский манер, включая Саске, который переоделся перед семейным вечером. Господин Шимура недовольно хмыкнул и продолжил говорить с того места, на котором его прервали вошедшие женщины: — Как я уже говорил, Вам следует рассмотреть предложение по вложению средств в отделение медицинской диагностики, игнорируя предыдущий неудачный опыт, — обращаясь к Итачи сказал отец Аюми. — Господин Шимура, не думаю, что Вам следует так беспокоиться об этом, — спокойно ответил старший Учиха. — В конечном счете я в состоянии принять решение самостоятельно. — Учитывая, что они являются прямыми конкурентами компании Харуно, о финансировании не может идти и речи, — отрезал Саске. Его голос звучал жёстко и бескомпромиссно, от чего Аюми немного поёжилась. — Не думал, что ты сменил фамилию на Харуно, младший брат, — одёрнул его Итачи. — Ты забываешься, Итачи, — рявкнул младший Учиха, — не тебе рассуждать о фамилиях. Все замерли, изумлённо переводя взгляд с одного брата на другого. — Но мне принимать решения, — все также спокойно ответил старший. — Тебя ещё не назначали на должность. — Так же, как и тебя. Створки дверей разъехались. Зашла Сакура, пронося поднос с саке. Крики она услышала ещё на подходе к комнате, и сейчас, чувствуя напряженную обстановку, видя разъяренного Саске и выражения лиц всех остальных, поспешила расставить сакадзуки. Она медленно ставила каждую пиалу рядом с гостем, стараясь вести себя как можно тише. После того как все выпили по порции саке, вечер медленно пошел своим обычным чередом: официальные темы больше не обсуждались. Внимание было обращено на другой насущный вопрос: свадьбу дочери семьи Шимура и старшего наследника Учиха. После обсуждения дат, места проведения и списка гостей Госпожи Харуно и Шимура с удовольствием присоединились к разговору, давая советы по подготовке и рассказывая о мелочах, по их мнению, важных для церемонии. Мать Аюми также поделилась забавным случаем, связанным с их с мужем церемонией, вызвав у сидящих легкие улыбки. Несмотря на то, что теперь старшие старались разрядить обстановку, неприятный осадок от ссоры все ещё витал в воздухе. Снедаемая беспокойством Аюми невольно поглядывала на Саске, лицо которого даже спустя время выражало злость. Он, нахмуренный, сидел со скрещенными на груди руками и смотел перед собой. Молодой Шимура казалось, что Итачи (который, кстати, невозмутимо вел беседы) был не прав, реагируя так резко на банальные рабочие глупости, которые они и так обсуждают каждый день в офисе. Она задавалась вопросом, почему именно этим вечером нужно было из мухи делать слона, когда можно было просто в расслабленной обстановке порадоваться предстоящим празднествам. — Аюми, дорогая, — вывела её из мыслей мать Сакуры, — ты говорила, что до Нового года у тебя будет сдача семестрового проекта. Как всё прошло? — Оценки будут после каникул, но думаю, что я справилась, — ответила смущенная девушка. Отличной студенткой она никогда не была. — Ты такая умница и ещё красавица к тому же, — радостно продолжила госпожа Харуно, — я так рада, что именно ты будешь старшей невесткой моей Сакуре. Вы всегда были так дружны. Ещё с детского садика были не разлей вода. И сейчас станете, можно сказать, сестричками. Аюми сдержанно улыбнулась и слегка наклонила голову в знак благодарности. Скребущееся чувство нарастало внутри живота. Мама Сакуры зачастую была добрее к ней и поддерживала намного больше, чем её собственная, и, будучи в одной комнате с ней, Сакурой и Саске, будущей сестричке становилось душно и неуютно, особенно когда госпожа Харуно проявляла заботу. — Вы так её совсем захвалите, — сказала мать Аюми, прищурив глаза и фальшиво улыбнувшись, — ей ещё следует работать над собой. Конечно, её родительница тонко намекала на инцидент в комнате. Ведь, будь она идеальной дочкой, не отказывалась бы связать жизнь с черноглазым демоном, а сама прыгала бы в пасть со словами благодарности… — Аюми, ты не могла бы мне кое с чем помочь, — тихо шепнула Сакура, склонившись над ухом подруги. «А вот и возможность улизнуть под благородным предлогом» — ликовала Аюми. — Итачи-сан, Вы не будете против, если я отлучусь? — спросила разрешения невеста, склонив голову, чтобы избежать взгляда своего жениха. Итачи же оглядел их двоих и лишь коротко кивнул. Сакура подхватила Аюми под руку, и они тихо вышли из комнаты.• ────── ✾ ────── •
— Что у Вас там произошло? — спросила Сакура, заправляя розовый локон, выбившийся из прически, глядя на подругу обеспокоенным взглядом. — Братья опять поссорились из-за ерунды на работе, — Аюми не хотела упоминать компанию родителей подруги, что была яблоком раздора в этот раз, — Итачи-сан иногда скажет что-то двусмысленное. Ну, и… ты знаешь, каким вспыльчивым характером обладает Саске-сан. Сакура лишь тихо кивнула, ставя на поднос угощения, периодически отходила то к холодильнику, то к шкафчикам в углу. Она была похожа на маленькую волшебницу, легко летающую по кухне, готовясь к некому заклинанию. — Ты решила признаться в чувствах Итачи-сану? — внезапно бросила розоволосая фея. От неожиданности Аюми чуть не соскользнула с высокого стула, на котором устроилась. — Почему ты так подумала? — Цветы на кимоно — красные камелии. Они означают любовь, вот я и подумала, что ты решила принарядиться для будущего мужа, — пожала плечами Сакура. — Мама выбирала, — раздосадовано пробубнила Аюми, — ты знаешь, я на эти вещи не обращаю внимание. Такую свинью, подложенную своей же матерью, девушка и правда не ожидала. Ведь что Итачи, что Саске могли её понять по-своему, если они в курсе этих тайных значений. — Мне нужно в зал, — сказала Харуно. — Сакура, — протянула Аюми, смотря жалобными глазами на подругу, — там так скучно. Не могла бы ты сказать, что мне дурно стало, и я ушла наверх? Сакура скептично поглядела на просящую подругу. Та же сложила руки перед лицом в молящем жесте и почти хныкающим голосом продолжила: — Пожалуйста, а я здесь с тобой тихонько посижу, пока вечер не закончится. И потом помогу с уборкой. Зная, сколько предстоит перемывать и отдраивать, Сакура поддалась: — Хорошо, но только тихонько. Вот за это Аюми и нравилась Сакура: к ней всегда можно было найти подход.• ────── ✾ ────── •
Пока вечер не закончился, скрывшаяся в кухне Аюми с тарелкой закусок, приготовленных Сакурой, сидела в телефоне, припрятанном за оби ещё во время сборов, отвлекаясь на разговоры с подругой каждый раз, когда та возвращалась из зала. Беглянка рассказывала о мероприятиях в университете, о её недавней поездке в горы и о других событиях в своей жизни, тщательно избегая темы свадьбы; в ответ Сакура делилась информацией о том, что происходило в зале и как скоро вечер закончится. Несколько раз уходя и возвращаясь в течение двух часов, разведчица, наконец, вернулась к Аюми в последний раз и сообщила, что ужин окончен, а это значило, что настало время уборки. Девушки разделили обязанности между собой: Аюми занялась мытьем посуды, в то время как Сакура начищала кухню. Вдвоем они справились достаточно быстро, и, поскольку ещё было не так поздно, подруги решили провести время вместе за чашкой чая. Поставив глиняный заварочный чайник и две чашки, усевшись рядом с Аюми за небольшой столик, Сакура неожиданно разрыдалась. Глаза покраснели; слёзы катились крупными каплями, размазывая тушь. Стараясь заглушить плач, она спрятала побагровевшее лицо в ладонях. На расспросы Аюми она ничего не говорила, лишь тихо всхлипывала, стараясь успокоиться. И, когда ей это наконец удалось, она тихо пропищала: — Он меня ненавидит… — Кто тебя ненавидит? — совсем не понимая, о чём говорит её подруга, спросила Аюми. — Саске, — сказала Сакура, растягивая последний слог его имени, и надрывно зарыдала снова. — Почему ты так решила? — приобнимая за плечи и подавая бумажные салфетки, продолжила расспрос обеспокоенная девушка. — На него ничего не работает. Он избегает меня и отталкивает каждый раз, когда я ищу близость с ним. На попытки его разговорить лишь отвечает, что у него нет сил или времени. Со свадьбы прошло уже несколько месяцев, а он так и не притронулся ко мне, — выпалила как на духу Сакура, откинув руку с мокрым платком от лица. — Но ты говорила, что вы целовались и что дело клонилось к вашей ночи ещё до свадьбы. — Дальше дело так и не зашло. После тех вечеров он даже толком не смотрит на меня… С одной стороны, Аюми ликовала. Она уже примирилась с мыслью, что Саске не будет держать ей обет верности, особенно после свадьбы и недвусмысленных намёков Сакуры. И, чтобы не свихнуться от ревности в один момент, она для себя выбрала политику: делиться — да, отдавать — нет. И теперь, когда плачущая подруга открылась, Аюми радовалась, что он всё ещё принадлежал ей. С другой же стороны, видеть близкую подругу раздавленной, зная, что причиной её горя была она сама, разрывало сердце. Воодушевление сменилось тяжестью. — Возможно он не знает, как к тебе подступиться? — начала выдумывать причины Аюми, чтобы успокоить Сакуру. Представлять всегда напористого с ней Саске нерешительным — забавно. Правда такая причина была абсурдной. Вот чего-чего, а дерзости у него хватало. — Глупости… — сказала Сакура осипшим от плача голосом, — я к нему и в белье выходила и без белья, а толку — ноль. Она нервно постукивала пальцами по деревянной поверхности стола, о чём-то задумавшись. — Знаешь, я всё думаю… — по началу не решаясь произнести вслух своё предположение, начала Сакура, будто боясь, что то, что она скажет, окажется правдой, — может, у него кто-то есть? Внутри у Аюми что-то оборвалось, ухнуло вниз и разбилось вдребезги. Она почувствовала, как холодная испарина проступила на шее и медленно скатилась каплей вниз, неприятно щекоча покрытую мурашками кожу. Она оцепенела. Это был её кошмар. Шимура боялась до дрожи, что подруга узнает о них. Она много раз представляла, как Сакура ловит их на какой-то мелочи или застаёт врасплох на месте преступления. И вот: страшный сон становится явью. — Или он просто гей, — постаралась увести всё в шутку Аюми. Да видят святые, она не хотела, чтобы обманутая жена строила дальше свои предположения. Но Сакура продолжила: — Нет, ты послушай, — игнорируя шутки, она уставилась на Аюми заплаканными, с потекшей тушью глазами, — иногда он пропадает вечерами, ночует не у нас в апартаментах; почти всегда запирается в кабинете, если ему нужно поговорить по телефону. А недавно я заметила у него брелок. Знаешь, такой девчачий. С розовой кошечкой и цветочками. Аюми искала свой талисман уже целый месяц; лучше бы так и числился пропавшим. — Он ведь молодой мужчина. Рано или поздно у него ведь должны были появиться потребности. И если не со мной, то с кем он их удовлетворяет? — Может, с Какаши? — вспомнив их недавний разговор с Саске пошутила Аюми. — Я серьезно! — И я серьезно, — старалась звучать как можно убедительнее Аюми, — он ведь трудоголик до мозга костей. Если бы у него появилась любовница, то ей пришлось бы бронировать время за год, чтобы переспать с ним, — что было не далеко от правды, ибо, чтобы им встретиться, ей приходилась ждать до двенадцати, а иногда и до часу-двух ночи в своей квартире и просыпаться в шесть, потому что ему надо было в офис, в аэропорт, на встречу, на луну, — и не факт, что у него бы оказалось свободное окно. Сакура притихла, обдумывая что ей сказала подруга, и затем прошептала: — Может, нам за ним проследить? — отчаявшаяся молодая жена боролась с желанием сейчас же встать, пойти к ним в комнату и начать обыскивать вещи. Подозрения полностью захватили её нутро, и она была не в силах сопротивляться. Боль неразделенной любви, одиночество, которое она испытывала из-за нежелания мужа обращать на неё внимание, отчаяние от замаячившей на горизонте любовницы — всё это разрывало изнутри. — Нет… — протянула Аюми. Сакура вскинула брови, удивившись, почему подруга отказывалась поддержать её. Лишь одна простая проверка могла развеять сомнения. Или, по крайней мере, в руках могла оказаться улика, указывающая на паршивку. Её же соперница, ища причину в закоулках пульсирующего от напряжения мозга, сидела напротив, предпринимая отчаянные попытки сбить обманутую жену с пути. — Если он нас поймает, то совсем перестанет доверять. Не стоит… Весь мир будто сузился до размеров этой комнаты, сходясь где-то в одной точке, внутри чёрного зрачка Сакуры, на который Аюми уставилась, ожидая ответ. Она была готова поклясться: время больше не шло, и лишь размеренное дыхание девушки напротив напоминало, что это не так. — Ты права, — уставшим голосом произнесла Сакура, — я, наверное, совсем с ума сошла. Сакура отступилась? Аюми не верила в то, что слышала. Девушка в порыве отчаянной радости обняла подругу, думая: ещё чуть-чуть и земля под ней разверзнется, и она полетит в ад. — Тебе просто надо отдохнуть, — попутно благодаря всё на свете, соврала Аюми. Да, она полетит прямо в самое пекло.• ────── ✾ ────── •
Выйдя из кухни, Аюми прикрыла дверь, и, повернувшись, наткнулась на прислонившуюся к лестнице темную фигуру со скрещенными на груди руками, казавшуюся чудовищем в полумраке ночных светильников. От неожиданности она чуть не взвизгнула, переполошив весь дом. — Итачи-сан, Вы меня перепугали, — прошептала она, боясь, что оставшаяся в кухне Сакура может её услышать. Беспокоить девушку сейчас Аюми бы хотела в самую последнюю очередь. «Когда-нибудь закончится этот дурацкий вечер?» — думала Аюми про себя. — Ты — настоящая подруга, — бесцветно бросил её жених. Её будто поразило молнией: он слышал. Слышал, как они обсуждали аферу Саске, плач Сакуры и её подозрения, как она врала подруге в лицо и называла его брата геем. Но это только полбеды. Понял ли он по разговору и по их появлению сегодня, что любовница Саске — это она сама? Нет, это было бы слишком. — Итачи-сан, Вы ведь знаете, что подслушивать нехорошо, — Аюми обошла Учиху и тихо ступила на старую деревянную лестницу, вновь борясь с кимоно. — Нехорошо обманывать друзей, — так же холодно сказал он, шаг за шагом следуя за ней вверх. Опять эти двусмысленные высказывания. — Я ее не обманывала. «Обманывала, ещё как обманывала» — отозвался внутренний голос. Аюми даже самой себе сейчас не верила. — А также нехорошо обманывать хозяина дома и скрываться в кухне. Аюми, пойманная на лжи, вспыхнула; её щеки заалели, и это чувствовалось. — Ты выглядишь достаточно свежо и, как я вижу, пышешь здоровьем. Всё внутри Шимуры клокотало: он мало того, что бессовестно воспользовался тем, что из-за кимоно она не могла быстро сбежать в свою комнату, завёл разговор о том, что подслушал в их личной беседе с подругой, так ещё и вдобавок начал издеваться. Они ещё не были женаты, а выносить его уже становилось просто невозможно. — Или настолько не хотелось слушать скучное брюзжание родных? — Итачи-сан, зачем Вы задаёте такие вопросы? — она остановилась на середине пути. — Вы смущаете меня. — Хороший хозяин всегда знает, что происходит у него в доме. К черту манеры. Аюми засучила кимоно так, что можно было разглядеть икры, и в несколько шагов преодолела оставшееся расстояние до верха. Прежде, чем девушка успела юркнуть в дверь, ведущую в её комнату, чтобы закончить этот абсурдный разговор, Итачи возник у неё за спиной: — Скажи мне прямо сейчас, Аюми, — его низкий голос прозвучал у самого уха, — что Саске не изменяет своей жене. — Я… — промямлила девушка, смущенная внезапным напором. Нет, это было уже слишком. Больше не в силах совладать с собой, она резко развернулась. Аюми хотела оттолкнуть жениха, дабы он убрался прочь, в свою черную дыру, из которой появился. Но вместо этого лишь врезалась в чужую твердую грудь. — Ты? — напирая ещё больше, прошептал хозяин, едва касаясь своим тёплым дыханием её щеки, заставляя вжаться в дверь за спиной. Сердце бешено билось, отдававшие в голову глухие удары глушили бессвязные мысли. — Я ничего об этом не знаю… — неуверенно пролепетала она. Её взгляд скользнул на его губы, а рот слегка приоткрылся. Он стоял к ней так близко, что она могла чувствовать жар его тела на своей коже. Властный, дразнящий, сводящий с ума… Нет, это всего лишь Итачи. Холодный Итачи. — Спокойной ночи, — пробормотала она напоследок и, раздвинув двери, прошмыгнула в комнату, не оборачиваясь.• ────── ✾ ────── •
Ночью всегда невыносимо тихо. Несмотря на минусовую температуру, Аюми раскрыла настежь окна, впуская свежий воздух в душную комнату. Сон к ней так и не пришёл после часа бесцельного ворочания на постели, и она, чтобы выкинуть не дающие спать мысли, высунула голову наружу, облокотившись на тонкую раму. Один из самых странных вечеров в её жизни. Любовник, его жена, будущий муж, родители — все были под одной крышей и ещё будут два дня после. И если сегодня пришлось пережить сетования матери, перепалку двух братьев, рыдания Сакуры, её подозрения в измене и навязчивые преследования будущего мужа, то что же будет дальше?! Осталось только дождаться, что кто-то кого-то побьёт или того хуже. И с чего вообще вдруг Саске понадобилось держать её брелок у себя? Взял ли тот вещицу нарочно, или она оставила его где-то, и он заметил и просто подобрал? Ведь, если бы Учиха не оставил брелок себе, Сакуре и в голову не пришло бы подозревать его. Или всё же пришло, если они так и не спали друг с другом? Вдобавок Итачи теперь знает о подозрениях Сакуры. И, учитывая, что они не особо ладят с братом, может использовать это против него. Да и сама Аюми теперь в дурацком положении: если старший Учиха узнает, что она уже изначально не была ему верна, то, скорее всего, разорвёт помолвку. И тогда, если не мать, то отец уж точно убьёт её. Как бы ни хотелось этого признавать, но мать была права. Аюми поступила опрометчиво, вот так притащившись с Саске. Если бы она больше думала наперёд, вечер мог бы пройти иначе. Шимура отошла от окна и снова легла на прохладную кровать, не укрываясь. Мысли все также не отходили на задний план, и она лишь перебирала складки покрывала, лёжа поверх последнего в одной лишь тонкой ночной сорочке. Итачи. Внезапно для себя девушка подумала о его глупой выходке на лестнице и странном поведении перед дверью. С чего вдруг он решил уделить ей столько внимания? Неужели Аюми настолько разозлила Учиху своими прятками в кухне, что он решил в отместку поиграть с ней? Или ему просто стало, в конце концов, скучно из-за всех этих собраний и глупых сборищ, что на каникулах решил оторваться за её счет? «Хороший хозяин всегда знает, что происходит у него дома» — что за глупость. Знал бы он на самом деле, что происходит в его доме, наверняка бы повыдёргивал свои длинные волосы. Волосы. Девушка на секунду задумалась о том, что было странно и старомодно носить мужчине такую длину в их время. Но, учитывая его характер, — как раз под стать. Она уж было представила, как бы выглядело лицо Итачи, распусти он волосы, но быстро отогнала эти мысли, как что-то непристойное. Пусть о таком лучше думает Какаши (сегодня он наверняка несколько раз бился в приступе от икоты), а ей нужно было срочно покурить.• ────── ✾ ────── •
Подсвечивая себе путь телефоном, Аюми, крадучись, спустилась вниз по лестнице, но в этот раз без излишних неудобств из-за стесняющего кимоно; она специально надела практичные джинсы и толстовку, чтобы без хлопот перебраться в дальнюю часть дома, к саду, где могла спокойно выкурить успокоительную сигарету. Как только девушка преодолела ступеньки, она тут же юркнула в длинный узкий коридор, ведущий на веранду. Подойдя ближе к выходу, Шимура заметила светящийся сквозь тонкую перегородку маленький огонёк с исходившим от него дымом. Саске. Аюми отодвинула тихонько дверь, и, выйдя наружу, снова её прикрыла. Любовник лишь слегка повернул в её сторону голову и молча продолжил курить. Девушка села рядом с ним, поджав ноги под себя, и вынула из переднего кармана толстовки заранее припрятанную пачку сигарет. Достав одну никотиновую палочку, поднесла её к губам, от мороза сразу спрятав руки в карман худи, и повернула голову в сторону сокурильщика. Саске без лишних слов достал зажигалку и дал ей прикурить. Весь сад замело. Голые деревья, облетевшие кусты, пожухлая трава, каменные декорации и клумбы с когда-то цветущими растениями — всё скрылось под снежным покрывалом. Свет от полной луны многократно отражался от белоснежных сугробов, так что казалось, что сейчас не глубокая ночь, а лишь очень тёмный день. Холод заставил все живое скрыться. Царила тишина, разбавляемая лишь журчанием ручейка в глубине сада и глухими ударами опрокидываемого бамбукового коромысла содзу. — Итачи был к тебе несправедлив, — разрезала тишину Аюми. Она хотела понять, почему братья так вели себя по отношению друг к другу. И вообще почему, когда речь зашла о компании родителей Сакуры, всё переросло в скандал. — Это не твоё дело, — на выдохе ответил Саске. Густой сигаретный дым заклубился вокруг него. Они знали друг друга ещё с младших классов. За это время Аюми хорошо изучила его привычки и характер. Одним из принципов молодого Учихи была ярая защита личных границ. И вот одной фразой девушка что-то задела в нём, переступила невидимую грань дозволенного, отчего и получила резкий ответ. Аюми никогда не обижалась, если он обозначал рамки, но и не молчала. Даже очень часто она любила укусить в ответ. Но не сегодня. На сегодня потрясений достаточно. Поэтому Шимура предпочла сменить тему. — Сакура подозревает… — Что конкретно? — Что у тебя есть любовница. Она видела мой талисман у тебя, — тихо произнесла Аюми, глубоко вдыхая сигаретный дым. Задул морозный ветер. Становилось совсем холодно. Луна скрылась за облаком, и на сад легла тень. Смотря куда-то в сад, он молча докурил сигарету. — Это неважно. — Для меня это важно, она моя подруга, и я… — Подруга не стала бы спать с её мужем. Саске встал со своего места, мягко погладил её по волосам и со словами «спокойной ночи» удалился прочь.