Демонов не существует

С того момента, как в их доме поселилась рыжая кошка, прошло чуть больше недели, и за это время многое поменялось. Теперь лже-Эмма стала более дёрганой, нервной и раздражительной. Для Нормана она отыгрывала роль милой и доброй девушки, как и всегда, однако Рэй замечал, насколько сильно она изменилась. Он видел, как злобно она смотрела на кошку, будто в любой момент была готова её придушить. Видел, как скрипела зубами, когда она ластилась к Норману. Он чувствовал, как сильно ей хотелось избавиться от этой кошки, но сделать она ничего не могла, и ему это определённо нравилось. Он каждый раз с неприкрытым наслаждением наблюдал за тем, как она бессильно хмурится, сжимает тонкие пальцы в кулаки и скалится, глядя на то, как кошка мурлычет на коленях у Нормана. Ему доставляло особое удовольствие смотреть на то, как она беснуется, не имея возможности сделать хоть что-то. Но ещё больше ему нравилось, когда кошка шипела на неё. Тогда лже-Эмма испуганно отскакивала, закрываясь руками, будто щитом. В такие моменты она выглядела забавно, и потому Рэй не мог сдержать усмешку. Пожалуй, это было единственное хорошее, что происходило в его жизни за последние месяцы. Однако долго продолжаться так не могло, и в конце концов всё это закончилось. Сегодня терпение лже-Эммы окончательно лопнуло. Она долго притворялась, делала вид, будто её всё устраивает, и играла для Нормана пай девочку, однако спустя неделю ей всё это просто надоело. И то, что она сделала, заставило Рэя по-настоящему испугаться. Поначалу всё было как обычно. Утром лже-Эмма как и всегда разбудила его, позвала завтракать. За столом она вела себя так же тихо и спокойно, как и до этого. Лишь на долю секунды Рэю показалось, будто в её глазах промелькнуло что-то странное, угрожающее, однако он не придал этому значения. Зря, очень, очень зря. Уже потом, когда они сидели в гостиной, лже-Эмма сделала то, от чего сейчас у него внутри всё холодело, а сердце бешено билось в груди. Она вдруг неожиданно поднялась с дивана и совершенно ледяным тоном приказала Норману, чтобы он взял лезвие и начал резать свою руку, начиная от предплечья. Норман послушно, словно марионеточная кукла, управляемая кукловодом, выполнил её приказ. Рэй пытался остановить, вразумить его, однако он как будто ничего не слышал. Он просто делал то, что ему приказала лже-Эмма, не обращая внимания ни на что вокруг. Он не замечал ни Рэя, который умолял его остановиться, ни даже кошку, которая отчаянно кусала его за ногу, таким образом пытаясь привести в чувства. Он лишь медленно водил лезвием по руке, оставляя неглубокие порезы, и безжизненно улыбался. Но больше всего пугало не это. Нет, совсем не это. Лже-Эмма. Она стояла у Нормана за спиной, обнимая его за талию, и наблюдала за тем, что происходит. И всё время она неизменно улыбалась, холодно, удовлетворённо, победоносно. Именно это было самым жутким в сложившейся ситуации. Сейчас, глядя на неё, хладнокровно наблюдающую за тем, как Норман медленно кромсает свою руку, Рэй чувствовал себя отвратительно. Его руки тряслись, сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь гулким эхом в ушах, а колени предательски подкашивались. Мысли путались, комкались в беспорядочный клубок. Он лихорадочно пытался сообразить, что же сделать, как же остановить Нормана, однако в голову, как назло, ничего не приходило. Всё, что он мог, — это только смотреть, как лезвие неспешно скользит по бледной коже. Ни уговоры, ни отчаянные мольбы, ни даже слёзы не действовали на Нормана. Что бы Рэй ни говорил и ни делал, он всё равно продолжал резать себя. Казалось, он совсем не чувствовал ни боли, ни того, как по его руке алыми струйками стекает кровь. Это пугало, нет, приводило Рэя в ужас. Ещё никогда в своей жизни он не видел, чтобы человек так спокойно причинял себе боль. Но куда больше он боялся, что Норман рано или поздно зацепит важную вену, ведь тогда он мог умереть. Мысленно Рэй молился всем Богам, чтобы этого не произошло, однако его мольбы, по всей видимости, были проигнорированы. Потому что в какой-то момент он заметил, как лезвие достигло той самой вены. В ту секунду, когда Рэй это увидел, его сердце остановилось. Внутри вновь что-то оборвалось, прямо как в тот проклятый день, перед глазами всё поплыло. В памяти снова всплыли воспоминания о трупе Эммы, больше напоминающем мясную кашу, отчего к горлу подступил горький комок. В голове промелькнула одна единственная мысль: Боже, пожалуйста, пусть он останется жив. — Достаточно, Норман, — вдруг всё так же холодно сказала лже-Эмма, и её голос вернул Рэя обратно в реальность. Вздрогнув и нахмурившись, он снова посмотрел на неё. Она всё так же стояла, обнимая Нормана со спины, и победоносно улыбалась. — Хорошо, — Норман послушно кивнул и наконец остановился, после чего убрал лезвие на стол и перевёл взгляд на свою руку, по которой по-прежнему медленно стекали алые струйки. Он стал бесстрастно разглядывать их, отчего сердце Рэя сжалось ещё сильнее. — А теперь будь хорошим мальчиком, обработай раны и наложи бинты, хорошо? — лже-Эмма ласково погладила Нормана по талии и мило улыбнулась. Её голос сделался снова нежным и мягким, и оттого у Рэя внутри поднялась новая волна злости. Ему даже захотелось наброситься на неё прямо здесь и сейчас, однако он сдержался и лишь прижал к себе кошку, которая, отчаявшись, снова вернулась к нему. — Хорошо, Эмма, — Норман вновь покорно кивнул и, повернувшись к лже-Эмме лицом, нежно поцеловал её в щёку. — Поможешь мне с бинтами? — улыбнувшись, попросил он. — Да, конечно. Ты пока иди, а я сейчас подойду, — она согласилась и, не переставая улыбаться, наконец отпустила его, чтобы он смог уйти. Как только он вышел из комнаты, она сразу же повернулась обратно к Рэю. Их взгляды встретились, и по его телу пробежали мурашки. Она смотрела на него пристально, холодно, угрожающе. Милая улыбка пропала с её лица, и на её место пришла другая, страшная, жуткая, больше похожая на оскал хищного зверя, поймавшего в ловушку свою жертву. Собственно, именно так сейчас Рэй себя и ощущал — маленькой ланью, загнанной в угол большим и опасным волком. Он не мог ничего, только стоять и смотреть, как над его Норманом издевается чудовище. Сейчас он был бессилен против этого создания, и от осознания того ему становилось ещё хуже. — Надеюсь, теперь ты будешь вести себя хорошо, — медленно, растягивая каждое слово, произнесла лже-Эмма. Её голос был пропитан ядом и холодом, и оттого Рэй начинал лишь ещё больше злиться. — Т-ты… Ты ёбнутая… — тихим, едва различимым шёпотом произнёс он, дрожащими руками прижимая к себе кошку. Та, в свою очередь, не переставала громко мяукать и шипеть на демона. Лже-Эмма на его слова только рассмеялась. — Я ведь предупреждала тебя, что будет, если ты ослушаешься меня, лучик, — сказала она. Последнее слово она произнесла с особой интонацией, отчего Рэя передёрнуло. Он ненавидел, просто терпеть не мог, когда это чудовище называло его так. Нет, только Эмма имела право на это, и больше никто. Ни Норман, ни тем более эта тварь. — Ч-чёрт возьми… — он чуть нахмурился и крепче прижал к себе кошку, которая по-прежнему громко мяукала и шипела на лже-Эмму. Она отчаянно пыталась вырваться, очевидно, чтобы напасть на неё, и он, чтобы её успокоить, нежно провёл ладонью по рыжей шёрстке. — Тише-тише, — уже более мягко сказал он ей, и кошка, прижав уши к голове, покрепче прильнула к нему. Он снова ласково погладил её, а после перевёл взгляд на демона. — Чёртов монстр… — Если бы ты с самого начала послушал меня, мне бы не пришлось прибегать к таким мерам, — лже-Эмма неопределённо пожала плечами и бросила презрительный взгляд на кошку. На мгновение в её зелёных глазах загорелся огонёк злости, однако он быстро сменился холодом, и она только неприятно поморщилась. — Ты всего лишь жалкая подделка на нашу Эмму, — проигнорировав её слова, процедил Рэй. Он и сам не знал, зачем сказал это. Возможно, ему хотелось хотя бы так выплеснуть эмоции, а, быть может, таким образом он пытался хоть как-то её задеть. В любом случае, попытка была неудачная. Лже-Эмма лишь удивлённо приподняла брови, взглянув на него. — Ты так в этом уверен? — Уверен, — чётко и твёрдо сказал он, вздёрнув подбородок и посмотрев ей прямо в глаза. Он старался держаться уверенно, пускай у него почти не оставалось на это сил. — Боюсь, ты ошибаешься, — она растянула губы в загадочной улыбке, и в её глазах снова появилось что-то родное, тёплое, знакомое. Рэй вздрогнул, и по всему его телу вновь пробежалась дрожь, как тогда, в их первую встречу. — Я — настоящая Эмма. — Не смей говорить так, — нахмурившись, снова процедил он. На секунду он опять поверил, что перед ним стояла она, их Эмма, однако тут же опомнился. — Эмма никогда бы не стала поступать так, как ты. — Ты просто не был там и не знаешь, насколько это страшно, — лже-Эмма, однако, не теряла надежду сломить его. Она смотрела так же тепло, как и их Эмма, однако на Рэя это уже не действовало. — Заткнись, — он оскалился. В этот момент кошка у него на руках зашипела ещё громче, и он снова мягко погладил её, покрепче прижав к себе. — Ты можешь сколько угодно морочить голову Норману, но я никогда не смирюсь. — Как хочешь, — лже-Эмма опять неопределённо пожала плечами, и её взгляд снова сделался ледяным и безразличным. После она спокойно ушла в ванную, где её уже ждал Норман. Когда она наконец покинула гостиную, Рэй с облегчением выдохнул и расслабленно опустил плечи. Ноги совсем перестали держать его, и он в конце концов обессиленно осел на пол. Как и в прошлый раз, разговор с лже-Эммой сильно вымотал его. Однако сейчас он чувствовал себя гораздо хуже, чем тогда, ведь сегодня он узнал, на что она способна. Он видел, как на протяжении долгих нескольких минут Норман кромсал свою руку, не обращая внимания ни на него, ни на настоящую Эмму, которая так же пыталась привести его в чувства. Теперь, когда он остался в комнате один, воспоминания снова начали прокручиваться у него в голове. Перед глазами снова вспыхнула картинка того, как лезвие медленно разрезало бледную кожу, оставляя на ней неглубокие красные царапины, отчего сердце в груди невыносимо заныло. К горлу подкатил горький комок, в носу неприятно защипало. В уголках глаз вновь проступили слёзы, однако Рэй не спешил их вытирать. Наоборот, он позволил им скатиться по щекам: сейчас у него совсем не осталось сил на то, чтобы больше их сдерживать. Кошка, заметив, что он плачет, обеспокоенно замахала хвостом, положила мягкие лапки на его грудь. Он только всхлипнул, медленно погладил её по голове и закрыл глаза. — …Прости… — лишь одними губами прошептал он. — Прости, прости меня, Эмма… Прости… Прости… Прости… Он сидел так на полу и тихо извинялся перед ней до тех пор, пока кошка в конце концов не стала мягко облизывать его лицо. Тогда он наконец замолчал и лишь крепче обнял её. Зажмурился, всхлипнул непривычно громко. Одной рукой медленно, будто растягивая момент, провёл по рыжей шёрстке. Она была мягкая, совсем как кудри их Эммы. При мысли об этом он вздрогнул, и слёзы хлынули из его глаз с новой силой. О, боже, как же ему хотелось, чтобы она сейчас была рядом. Чтобы крепко обняла его, прижала к себе и погладила. Успокоила, сказала что-то такое, что точно заставило бы его прекратить плакать. Но также он понимал, что это попросту невозможно, ведь она мертва, и оттого ему становилось ещё отвратительнее на душе. Рядом с ним был только монстр в обличии их любимой Эммы, чудовище, при одном взгляде на которого у Рэя всё внутри холодело. Каждый день он видел только ту, кто причинял боль ему и Норману, ту, кого он даже не мог обнять. Ту, которой невероятно сильно хотелось поддаться, забыв о том, что она не человек, а потусторонняя нечисть. И сейчас, сидя на полу в гостиной в обнимку с рыжей кошкой и осознавая всё это, Рэй лишь сильнее разревелся. Так он сидел ещё долго, чувствуя, как кошка мягко облизывает его лицо, таким образом как бы утешая. А когда наконец успокоился, то весь остаток дня ходил ниже травы, тише воды. Как бы прискорбно ни было это признавать, но сегодня он потерпел поражение.

***

Оказавшись в уже привычном, ставшем даже каким-то родным тёмном пространстве, Рэй не последовал за мелькающим где-то вдалеке огоньком, как обычно это делал. В этот раз он просто молча опустился на колени, обхватил дрожащими руками плечи и низко склонил голову, так, что длинная чёлка почти полностью закрыла его лицо. Сегодня у него совсем не было сил, чтобы куда-то идти. Он слишком вымотался за весь день, как морально, так и физически. В памяти до сих пор прокручивались события сегодняшнего утра, и оттого ему становилось только хуже. Именно поэтому он не стал следовать за мельтешащим огоньком, хоть ему и хотелось снова увидеться с Эммой. Он просто сидел, до боли впившись острыми ногтями в плечи, и смотрел в одну точку. Даже здесь, во сне, его не покидало тяготящее чувство отчаяния, плотно засевшее в груди. Оно разрывало душу вклочья, сдавливало тугими тисками горло, не позволяя свободно вдохнуть. Оно растекалось по всему телу, заполняя каждую венку, каждый сосудик, каждую артерию. Но хуже всего было то, что Рэй совсем ничего не мог с этим сделать. Сколько бы он ни пытался, у него никак не получалось избавиться от назойливого болезненного ощущения, сводившего его с ума. Здесь бы отлично помогла Эмма с её крепкими, тёплыми и родными объятиями, но он не мог даже подняться, чтобы пойти к ней. Эмма… В памяти снова всплыло её лицо, такое грустное и заплаканное, и Рэй горько усмехнулся. Он ведь пообещал ей, что обязательно, несмотря ни на что спасёт Нормана. Пообещал, что избавится от этого монстра, пообещал, что будет сильным. А что в итоге? В итоге сейчас он, подавленный и разбитый, сидел на холодном полу, низко склонив голову, и ничего не мог. Не мог подняться и последовать за огоньком, не мог заглушить дурацкое чувство отчаяния, рвущееся наружу. Как же он всё-таки жалок. — Прости, Эмма… — уже в который раз извинился Рэй, запустив одну руку в волосы и чуть сжав их. В носу опять защипало, и он крепко зажмурился, чтобы не разрыдаться вновь. — Я такой бесполезный… — Не надо так говорить, лучик, — внезапно раздался голос у него за спиной. Это произошло настолько неожиданно, что он даже невольно вздрогнул. Однако, поняв, что это всего лишь Эмма, он с облегчением выдохнул и медленно повернулся к ней. Она стояла в нескольких шагах от него, грустно улыбаясь. Её веснушчатые щёки были красными от слёз, и когда он это заметил, то до боли закусил губу. Она на это лишь качнула головой, мол, всё в порядке, и присела на пол так же, как он. Подумала немного, а после вдруг прижалась плечом к невидимой стене, что разделяла их. Рэй несколько секунд недоумённо глядел на неё, а затем поступил так же. — Но я ведь правда бесполезный, Эмма… — помолчав немного, прошептал он, и с его губ сорвалась очередная горькая усмешка. — Я ничего не смог сделать, когда эта тварь заставила Нормана резать себя… Я мог просто стоять и смотреть… — Как и я, Рэй, — Эмма тяжело вздохнула и ласково провела маленькой ладошкой по стене, таким образом как бы пытаясь его подбодрить. — Мы оба были бессильны в этот момент, но это не повод сдаваться. Проиграна битва, но не война. — …Знаешь, сейчас я начинаю сомневаться, что у меня вообще что-то получится, — снова склонив голову так, чтобы чёлка почти полностью закрыла его лицо, едва слышно произнёс он. После, помолчав немного, он добавил: — Мне так… Тяжело находиться рядом с ней. Знаешь, так больно видеть её в твоём обличии каждый день, наблюдать за ней, но не иметь возможности обнять, поцеловать и прижать к себе… Ты даже не представляешь, как мне порой хочется ей поддаться, как сложно держать себя в руках, когда она совсем рядом… Я… Я так скучаю, Эмма… — Я понимаю, — она глубоко вдохнула. Её голос был насквозь пропитан горечью и болью, и оттого сердце Рэя болезненно сжалось в груди. — Я тоже по всем вам скучаю. И по тебе, и по Норману, и по родителям, и по Гильде. Вы все дороги мне, поэтому мне так больно видеть, как вы страдаете. Мне так хочется вас обнять, но я не могу, и от этого мне ещё больнее. Но знаешь… Я всё ещё верю, надеюсь, что ты сможешь всё изменить, — она прижалась всем телом к стене, и ему на мгновение даже показалось, будто он почувствовал её тепло, такое нужное и родное. — Я всего лишь бестелесный призрак, я ничего не могу, но можешь ты, Рэй. — Но что, что мне делать, Эмма? — Рэй несдержанно всхлипнул и снова поднял на неё полный непонимания и отчаяния взгляд. Его руки мелко задрожали, на глаза опять навернулись предательские слёзы. — Я всё это время думал, что можно сделать, но так ни к чему и не пришёл… Порой мне кажется, что у этой суки и вовсе нет никаких слабостей… — Слабости есть у всех, Рэй, даже у демонов. Просто их нужно хорошенько поискать. — Но где? Где мне их искать, Эмма? Я перебрал все возможные варианты у себя в голове, вспомнил все дурацкие фильмы ужасов, в которых показывали всяких демонических тварей… Эмма задумалась на секунду, а после её лицо вдруг просияло. — Точно! — воскликнула она, и на её губах появилась лёгкая улыбка. Рэй недоумённо моргнул, и она поспешила объяснить: — Когда я была в нашей комнате с Норманом, то заметила на одной полке в шкафу странную книгу. Она чёрная такая, жуткая, наверняка он призывал эту гадину с помощью неё. Может, там посмотришь? Когда она упомянула о той злополучной книге, с которой всё и началось, Рэя будто окатило ледяной водой. Ну конечно, как же он сразу не догадался? Очевидно же, что в книге, где описан способ призыва демона, должен быть и способ, как его изгнать. И как только он с самого начала до этого не додумался, идиот… — Т-точно… — пробормотал он, убирая с лица слегка намокшую чёлку, которая уже успела неприятно прилипнуть к щекам. — Где, говоришь, ты её видела? В нашей с Норманом комнате, в шкафу на полке, да? — уточнил он, на что Эмма утвердительно кивнула. — Хорошо. Я постараюсь всё выяснить, когда её не будет дома. — Спасибо, Рэй. Я на тебя рассчитываю, — она снова улыбнулась, но в этот раз счастливо, и он тоже не смог удержаться от лёгкой улыбки. Разговор с Эммой значительно поднял ему настроение и придал сил, и потому теперь он был готов двигаться дальше. К тому же теперь он, кажется, знал, что конкретно ему нужно делать.