Иримэ

Сборы в поход были спешными, но все равно растянулись на куда более долгое время, чем хотелось бы. Пожалуй, почти каждый нолдо хоть раз отправлялся в путешествие и без труда мог бы взять самое необходимое, сложить в заплечный мешок и зашагать прочь от дома. Но отправляться в поход всем народом оказалось куда сложнее. Феанаро намеревался идти налегке, Нолофинвэ подошел к сборам более обстоятельно и теперь загружал множество телег вещами, припасами, оружием, инструментами и всем прочим, что будет небесполезно в новых землях. Этот процесс казался бесконечным. Вещей всегда мало, всегда найдется, что добавить. Арафинвэ вовсе не хотел идти, и его народ готовился к походу еще медленней. Более всего Иримэ радовалась, что за ней пошло не так уж много эльдар. Обеспечить в пути сотни — куда проще, чем тысячи. Конечно, она подвизалась помогать Нолофинвэ, но у того и без нее хватало помощников, так что от младшей принцессы не слишком-то много требовалось. Но даже так свободного времени практически не оставалось, и лишь в последний момент Иримэ подумала о собственных вещах. И вот теперь посреди ее покоев стояло несколько открытых сундуков, в которые Лалвен быстро и без особого порядка кидала весь скарб. В итоге в сундуках легкие шелковые платья и соседствовали с теплым плащом и сапогами на меху, изящный серебряный кубок устроился в закопченном котелке, милые безделушки — музыкальные шкатулки и движущиеся статуэтки — покоились в объятиях веревки с крюками, пригодной для лазания по скалам. Куда аккуратнее Иримэ уложила складной мольберт, кисти, краски и грифели. А затем наступил черед доспеха. Совсем новый, отполированный до зеркального блеска, он висел на стойке и терпеливо дожидался своей очереди. Тонкие, но прочные пластины, идущие внахлест, хитроумные застежки и подвижные элементы… Лишний час ничего не менял, и Иримэ решила примерить его. Она, конечно, упражнялась в доспехах, но более простых, тренировочных. А этот предназначался для настоящего боя, и средний брат подарил ей его совсем недавно. Новые, ни разу не мятые еще, кожаные ремешки оказались чересчур жесткими, и чтобы подогнать доспехи, пришлось повозиться. Но наконец стальные пластины легли по телу как нужно. Иримэ прошлась по комнате, покрутилась на одной ноге, сделала пару ударов и выпадов воображаемым мечом. Двигаться оказалось легко, вес почти не чувствовался. Наконец нолдэ остановилась перед зеркалом — большим, в ее рост, заключенным в золоченую раму. Зеркалу в походе, конечно, не место, и Иримэ вдруг подумала, что глядит в него последний раз. С идеально отполированной стеклянной поверхности смотрела грозная воительница. Красивее, чем можно даже представить — но она казалась совсем неуместной посреди картин, тонких шелковых занавесей и разбросанных платьев. Если бы Иримэ писала ее портрет, то выбрала бы совсем другой фон. Но какой?.. Может, она будет покорять новые неизведанные земли, бесстрашно разя злых тварей, чудовищ, о которых у нолдор сохранились лишь смутные легенды. В ее руках длинное копье с перекладиной, как у охотников, и она поражает им очередного свирепого врага. Феанаро наверняка даст каждому чудовищу подходящее имя. И, конечно, не только чудовищу, а каждой земле, горному хребту, реке… А Нолофинвэ и Турукано построят прекрасный город, такой белый, что при свете звезд засияет ярче, чем Тирион, озаренный Древами. Или эта воительница спустится в мрачные подземелья, которые где-то далеко на севере вырыл себе Моринготто. На ее пути встретится еще больше испытаний. Огромные могучие твари, духи жестокого подземного пламени, множество других ужасов, что эльда и представить себе на может. Конечно, братья будут рядом с ней. И вот они, все четверо, ворвутся в самое жуткое подземелье и повергнут Черного Врага. И тогда справедливая месть свершится, и горечь и гнев от утраты отца превратятся в светлую печаль, в теплые воспоминания, от которых хочется улыбаться. Или, может, Иримэ первая прорвется к Моринготто и победит его. И вернет Феанаро его камни. Но только если он даст слова больше не вздорить ни с Нолофинвэ, ни с Арафинвэ. А если не выйдет, то она просто встанет между братьями, когда они снова поссорятся. И наконец, Иримэ представила себя в доспехах, измятых и поврежденных после долгих боев, стоящую со знаменем на том, пока неизведанном, берегу моря. За спиной у нее разливается серебристо-золотое сияние освобожденных Сильмарилей. И то ли воинство нолдор идет к кораблям, чтобы вернуться домой в Тирион, то ли наоборот, встречает сородичей, решивших последовать за ними в новые земли. А может, и Валар, которые явились чествовать и славить триумфаторов. Иримэ покрутилась перед зеркалом вправо и влево, подняла руку так, будто держала знамя. Затем улыбнулась своему отражению и принялась снимать доспехи. Ей хотелось верить, что будущее окажется таким же славным и счастливым, как ее мечты. Но чтобы оно настало, нужно идти вперед, тяжко трудиться и отважно сражаться, не надеясь ни на кого, кроме себя. И разве может в мире быть деяние, более невероятное и великое, чем объявить войну сильнейшему из Валар и победить? Отчего-то Иримэ точно знала, что когда последний сундук окажется заполнен, назад пути уже не будет. Она приняла решение и сама себя не простит, если отступит. Она не сможет предать собственные чаяния, да и родных, которым она в походе куда нужнее. Но она была счастлива стать частью этого похода и уверена, что никогда, никогда не пожалеет о своем выборе. Что бы ни случилось, сожалеть не о чем. Ведь судьба тех, кто отправится за Море, зависит только от них самих.