Последние дни Галактики

      Рискуя сами пострадать от прогремевшего взрыва, последствия которого долго ещё горели в остатках корабля Секуры, она и Асока бросились в незакрытый полностью проём. Действуя почти на автомате, оба джедая, Магистр и падаван, схватили бесчувственного Скайуокера за руки и резко втянули внутрь второго корабля, его собственного. Энакин выглядел плохо и это было самое мягкое определение тому, что приходило в голову при взгляде на него. Он так и не пришёл в сознание, ни когда его тащили, ни когда устроили на кушетке в медицинском отсеке. Его лицо было синевато-бледным, под закрытыми глазами уже обозначились синие круги. Лишь только ссадины на лбу и виске выделялась ярким цветом ещё не засохшей крови. До тех пор, пока не пришёл медицинский дроид, было сложно сказать насколько сильно пострадал Скайуокер, но то, что это не простая контузия было ясно и так. Ведь кровь была не только на лице, она виднелась во многих местах и на его одежде, частично порванной осколками обшивки корабля, продолжая расползаться алыми пятнами. Дышал он поверхностно и с прерывами. В общем, дело представлялось очень серьёзным, а подошедший наконец дроид только подтвердил общее подозрение:       – Сотрясение мозга, перелом нескольких рёбер, ушибы внутренних органов, показано стационарное лечение, – произнёс его механический голос, как только дроид отложил медицинский сканер. Но, поскольку, до Корусанта и тем более до Храма было далеко, а значит о стационаре и речи быть не может, то Энакина просто подключили к аппарату искусственного дыхания и поручили дроиду следить за его состоянием.       Асока так же осталась при наставнике, а Эйла вернулась к управлению корабля, вместе с оставшимися в живых солдатами. Тогрута и не думала присоединиться, она считала, что нужна Энакину сейчас гораздо больше, нежели Магистру Секуре, а та не стала настаивать, лишь неопределённо покачав головой, увидев как Тано упортствовала в своём желании не оставлять Скайуокера. Когда же Эйла вышла из медотсека, Асока не ограничилась одним лишь молчаливым присутствием, а приняла самое активное участие в помощи дроиду. В частности помогала расстегивать табард и робу на Энакине, чтобы затем спустить их с плеч и осмотреть тело на предмет каких-то ещё повреждений и так же обработать и перевязать все наиболее глубокие раны. Таких оказалось несколько: первая была на левом плече, рваная и достаточно большая, вторая, похожая на узкую кровавую полосу, проходила наискосок через грудь, третья располагалась ближе к правому боку. Действуя так, как было необходимо в такой ситуации, а уж первую помощь она оказывать умела, Асока не слишком думала о том, что ей предстоит увидеть и испытать при этом, главным было помочь. Но как только она сняла с наставника одежду, а её взгляд впервые коснулся того, что та скрывала, как до Асоки медленно, но верно дошло, что именно она сделала и что это может значить. Как уже упоминалось прежде, Асока никогда не интересовалась разницей полов и в общении с людьми и гуманоидами никогда не делала различия в том, к какому принадлежит тот или иной. Нет, Тано мыслила совсем иными категориями, для неё они разделилялись лишь на принадлежность к ней самой и Ордену в целом. Наставники, товарищи, более старшие коллеги – вот так видела Асока их всех, и тут все были равны друг перед другом. Нет, конечно же она знала, что существует разделение полов, как и то, что неприлично обнажаться в присутствии лиц противоположного пола, позволять им касаться себя, если того не требует ситуация, но не особо задумывалась почему, просто приняла это как данность и выполняла, словно это было очередным положением Кодекса. И вот сейчас Асока поняла, что невольно нарушила его, позволив себе увидеть объект иного пола в почти обнажённом виде, и хоть это и было продиктовано не её личным желанием, а суровой необходимостью, Тано всё равно накрыла волна запоздалого стыда и лишнего сейчас смущения. Тогрута понимала, что это непозволительно. Асока хотела было отвернуться, но поняла, что не может отвести взгляд от некогда запретного, а сейчас такого близкого и почти единого с ней. И помимо воли, тогрута с неведомым ранее волнением и с неожиданной жадностью начала изучать крепкие мышцы, идеальные изгибы и пропорции тела, почти не замечая на нём ран, которые, впрочем, совсем его не портили, а лишь придавали мужественности.       Но к счастью, или же к сожалению, дроид отвлек Асоку от созерцания и протянув ей флакон антисептика с ватныс тампоном, механическим голосом велел простерилизовать поверхность ран. Тано приняла из железных рук-манипуляторов то и другое, чтобы тотчас же начать выполнять требуемое. Смотреть теперь особенно не получалось, за то выдалось нечто ещё более личное и запретное – касаться. Ведь иначе, без этого, обработать не получится и пришлось Асоке, капнув прозрачную жидкость на ватный тампон, начать с осторожностью протирать раны по всей поверхности, смывая с них прилипшие пылинки и частицы одежды. При этом она честно старалась не касаться Скайуокера голыми руками, а только этим самым тампоном, но поскольку не все раны были на ровной поверхности, ей, чтобы достать их полностью, поневоле пришлось приподнимать Энакина и придерживать второй рукой, пока одной обрабатывала. И когда это случилось впервые, рука Асоки, коснувшись обнажённой кожи, такой на ощупь тёплой и неожиданно гладкой и мягкой, она почувствовала неведомые доселе ощущения. Рука словно покрылась мурашками, а самой Асоке сделалось неожиданно жарко, хотелось одновременно и убрать руку поскорее и наоборот оставить её на месте как можно дольше. В конце-концов ею был выбран первый вариант, не потому, что Асоке он нравится больше, просто дроид ждал и заставлять его было неловко. А он, увидев, что дело сделано, протянул Асоке своеобразный пластырь, пропитанные бактой и велел наклеить их. Ну это было совсем просто, она и раньше их приклеивала, хоть и на себя, но суть всегда одна. Уже потом, когда повязка была пристроена в нужном участке, можно было совершено легально провести рукой поверх неё, проверяя плотность прилегания. Теперь от Асоки ничего более не требовалось, дроид и сам мог настроить оборудование и набросить одежду на пациента. Но она всё равно никуда не шла, сидела рядом с кушеткой, следя за монитором, в попытке различить показания на нём, но как на зло, мысли девушки были совершенно о другом. Пальцы все ещё слегка прокалывали после прикосновений к когде своего учителя, чувство нарушения предписаний и запретов Кодекса сейчас приятно волновали ее. Вернув все же свое внимание на монитор, в этих скачуших и словно спешащих куда-то синих, зелёных и красных линиях Асока понимала немного, но всё равно очень хотела бы верить, что все они показывают что-то хорошее. Они, может быть, но бортовой компьютер в кабине пилота явно демонстрировал иное, то, чего сразу никто не заметил.       Корабль Скайуокера, хотя и пострадал от взрыва меньше, чем транспорт Секуры, тем не менее получил значительные повреждения, плюс в нём почти не осталось энергии, а это значило, что корабль в любой момент может потерпеть аварию, если его вовремя не посадить. Эйла приняла это нелёгкое решение, хотя прежде ей следовало отключить все системы корабля, включая медицинского дроида. Одновременно она насчитала расстояние до ближайшей планеты и поняла, что сесть на неё будет вполне реально, хотя посадка и выйдет крайне жёсткой и небезопасной. Вот только сама ситуация, что была сейчас там, вряд ли располагала к мирной встрече незванных гостей, пусть даже они и были джедаями. А, быть может, как раз поэтому.