Подстава

Первое, что он почувствовал, когда начал потихоньку приходить в себя, — холод на лице: мягкий и приятный, а потом услышал голос: — Давление пришло в норму, кажется, он приходит в сознание, — и голос был такой знакомый, звучал он откуда-то сверху и очень-очень близко. — Остальные показатели в норме. Я полагаю, что идти в больничное крыло сейчас нет необходимости, — второй голос раздался значительно дальше, он был смутно похож на первый. — Но если вдруг ему станет хуже… — Уж в медкрыло я смогу его отвести, — ух, кажется, кто-то был сильно раздражён. — Последнее, что тебе нужно делать, в свете последних событий, молодой человек, — это грубить мне. Я надеюсь, ты это понимаешь? — Да, сэр. Вместе с этим раздражённо-обречённым ответом пропали и чьи-то холодные руки, — возникшая резкая боль отрезвила Гэвина. Он лежал на полу, голова на чём-то мягком. Мерлин, это же не то, о чём он думает? Открывать глаза и проверять не хотелось. — Тебе доверились, возложили огромную ответственность, и, хочу заметить, не только нравственную, но и гражданско-правовую. Все были уверены, что ты справишься. И что я сейчас вижу? Тон Коннора, обычно мягкий, сейчас был жёстким и требовательным. Он был настолько не похож на обычного «добряка» профессора Декарта, что в голове возникал диссонанс. Нужно же быть снисходительнее к младшему братику, всем известно, что Гэвин не подарок (даже он сам в курсе). Может, помочь Ричарду? Или дальше притворяться обморочным? Всё-таки этот придурок оставил его раскачиваться вниз головой, что само по себе похоже на средневековую пытку. — А самое главное, ты не можешь, просто не имеешь права утаивать от меня какую-либо информацию. Я очень хочу знать, что здесь на самом деле произошло, — продолжал профессор. — Профессор Декарт, мне кажется, вы раздуваете из мухи слона. Это же самая обычная ситуация в коридорах нашей замечательной магической школы, — эти слова вырвались раньше, чем Гэвин успел подумать. Он вообще не хотел защищать кого-то и уж тем более оправдываться. Гэвин открыл глаза и сразу же зажмурился. Потому что прямо над ним нависал грёбаный Ричард Декарт. Потому что самое худшее, что Гэвин себе представлял, сбылось: он валялся на полу в положении «его тупая башка на совершенно неудобных коленях Ричарда». Потому что холодные (и супернеприятные) руки Ричарда держали его лицо — и да, когда они исчезли, он чудесным образом проснулся. Потому что в этот момент Гэвин совершенно забыл, что хотел сказать (и не нужно гадать, кто в этом виноват). — Продолжайте, мистер Рид, я вас слушаю. — Мы спокойненько шли по своим делам, по дороге встретили моих знакомых с факультета, — да, с зажмуренными глазами было определённо легче разговаривать, впрочем, Гэвин не предпринял попытки встать — голова всё ещё болела, и даже самые неудобные колени лучше всякого пола. — Мне не понравилось, на какой ноте мы расстались в прошлый раз, а я им просто не нравился. В общем, завязалась обычная пацанская драка. Я был без палочки, Ричард нас всех пытался разнять, кто-то побежал за учителем. Ну честно, профессор, какой это по счёту случай подростковой драки за месяц? — Хорошо, начало положено. Что послужило причиной конфликта? Гэвин замялся: он определённо не хотел посвящать обоих Декартов в то, что его обругал и выплюнул собственный факультет. Помог, блин, на свою голову. — Ну, мы постоянно грызлись и всё такое. Как обычно что-то не поделили. — Что именно вы не поделили? Вот же пристал! Гэвин начал постепенно подниматься, надеясь, что его вымученный вид защитит от потока нежелательных вопросов. Когда он сел и открыл, наконец, глаза, то перед ним оказался всё тот же коридор, сзади сидел Ричард, сбоку — Коннор, и никого больше в округе. Гэвин тянул время как мог. — Ричард, может быть, ты знаешь? — О нет, что вы, — ответил за него Гэвин, слова, как назло, опять вырвались сами по себе. — Я вообще его в это не посвящал. Мы с Грэхэмом просто взглядами не сошлись. На жизнь. — Думаю, конфликт не исчерпан, но этой информации мне достаточно, — Гэвин выдохнул, потому что его голова немного не соображала для быстрой импровизации и была не готова к последующему допросу. — Ричард, мы с деканом Стерн обговорим вопрос твоего последующего наставничества. То, что ты допустил драку, — неприемлемо. Что?! Идеального Ричарда могут отстранить от обязанностей курицы-наседки? Вот тут очко Гэвина конкретно сжалось. Вместо Ричарда мог быть кто-то гораздо и гораздо хуже. — Ричард не виноват! — чёрт-чёрт-чёрт! Гэвин совершенно не знал, что говорить, к тому же его косяки всегда были только его косяками, никогда не касались других. — Он отлично справляется с надзирательством в целом, вы и так знаете. А то, что он не смог усмирить несколько парней, — не его вина. Гэвин полностью развернулся к Коннору, избегая даже малейшего движения глаз в сторону Ричарда. Профессор был серьёзен и даже зол — во взгляде не осталось ничего, что обычно видел Гэвин, и это пугало. Он не особо понимал, что нужно говорить дальше, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже, поблажек для Ричарда точно не будет. Вот тебе и братья. Вот тебе и семья. — Я правильно понимаю, ты хочешь остаться с мистером Декартом? — Это самый удобный вариант. Поймите меня, я не хочу, чтобы ещё что-то менялось и отвлекало от экзаменов, — Гэвин развёл руками, он пытался вернуть себе крутой, пофигистичный тон, но получалось отвратительно. — Мне нужен чёткий ответ, это да или нет? Спрашиваю ещё раз, ты хочешь остаться с мистером Декартом? — Да, — о, Мерлин, он никогда больше не сможет посмотреть на Ричарда, что за кошмар… — Я хочу остаться с мистером… Сил договаривать фразу не осталось. Кто бы знал, что позориться — очень выматывает. — Хорошо, — от Гэвина отстанут же, правда? — Тогда расскажи правду. — Что? — Расскажи, почему вы подрались. Без паясничества. — Я думаю, что он уже всё рассказал, — неожиданно подал голос Ричард. Риду очень хотелось на него взглянуть, но он уже пообещал себе никогда этого не делать. — Вас уже опросили, мистер Декарт. Прошу не вмешиваться, — по угрожающему тону это вообще не было похоже на просьбу. — Мистер Рид ничего не объяснил. Я не закрою глаза на эту ситуацию, пока не пойму, что «Ричард правда ни в чём не виноват». Мне кажется, вы недостаточно поняли всю серьёзность произошедшего, молодые люди. Когда Гэвин радостно сбегал по тайному коридору, он и представить не мог таких последствий. Ричард был невыносим, его постоянное присутствие раздражало, но если не он, то кто? Фактически никто больше не сможет следить за ним двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, а значит, его могут отстранить от занятий, выгнать окончательно — считай, выкинут из школы. Грэхэм, да что там, весь факультет Гриффиндор не стоил такого счастья. — После того, как меня выгнали с факультета, — медленно начал Гэвин. Слова давались ему очень тяжело (он вообще не успел оправиться от прошлого признания), но он раз за разом прокручивал в голове «лишь бы его не выгнали из школы». — Меня подловила компания старшеклассников с Гриффиндора. Они… Они были недовольны тем, как я омрачил репутацию Гриффиндора и не очень мягко дали понять, чтобы я не высовывался. Да и выразили своё недовольство. Воцарилось молчание. Коннор вопросительно смотрел на него, мол, продолжай. Гэвин смотрел в пол. — Что они сделали? Ладно, нужно признать, что Ричард только начинает учиться садизму, по сравнению с его старшим братом. — Они… ну это, — Гэвин запнулся. Они серьёзно заставят его сказать всё вслух? Неужели и так непонятно? — Они применяли физическое насилие? — тихо спросил-подсказал Ричард. Гэвин кивнул. Попытка помощи засчитана, просто по-братски было, но он всё ещё не собирался смотреть на Ричарда. — Когда это было? — выражение лица Коннора не изменилось, будто ему было до лампочки и на переживания Гэвина, и на ситуацию, в которую тот попал, в целом. — В субботу мы были с вами на прогулке у озера. Тина может подтвердить, если нужно, — обрекать подругу на этот позорный разговор не хотелось, но очень хотелось придать вес своим словам. Тина поймёт. Тина поможет. — Гхм, — на несколько секунд на лице Коннора проступила растерянность, но он быстро вернул себе прежний вид. — Не нужно. Назови имена тех, кто был в этот день. И Гэвин назвал. Нет, он не стукач, просто не нужно звать учителей, ублюдки. — Итак, тебя избили, и ты решил отомстить? — Да, — Гэвин поморщился, обязательно говорить это вслух? Когда уже эта пытка закончится? — И ты решил, что убежать от Ричарда и ввязаться в драку прямо в коридоре — это хорошая идея? — Я… — Гэвин опустил голову. Теперь это звучало очень тупо (не то чтобы до этого такой поступок претендовал на гениальность). Возможность была такая заманчивая, но он не подумал, не предвидел, привык исполнять, что хочет, сразу. — Я не думал об этом в таком ключе. — Понятно, — профессор подошёл к Риду и протянул руку. Тот не стал её брать и встал самостоятельно. — Как ты себя чувствуешь? — Пойдёт. — Хорошо, можете идти. — А как же… — Мне нужно всё обдумать, узнаете всё позже. От Ричарда, — к Коннору вернулись дружелюбный взгляд и наставительный тон, но Гэвин теперь не доверял такому поведению с тройной силой. Видимо, облегчение слишком явно отразилось на лице Гэвина, потому что Коннор продолжил: — И не думайте, что вы отделались лёгким испугом, я хорошо подумаю над вашей отработкой. А теперь поторопитесь, иначе опоздаете на занятия. Гэвин совершенно забыл про оставшийся школьный день. Сколько времени прошло, минут сорок? Показалось, что это было целой вечностью. — Держи, — Ричард стоял рядом, сбоку, и протягивал сумку. Гэвин повернулся до того, как понял, что не готов на него смотреть (и вряд ли когда-нибудь будет).

***

Следующая половина уроков была просто адом. Не было ни одной пары с Гриффиндором, только с Пуффендуем и Когтевраном. Гэвин честно пытался сесть с кем-то, кроме Ричарда, но каждый грёбаный раз проваливался. Все ученики избегали его как чумы. Кто-то нервно отказывался, кто-то просто отсиживался подальше — результат был один: он оказывался за одной партой с Ричардом. И если раньше он не замечал, кто именно был его постоянным соседом, то сейчас… Ричард сидел как обычно, писал как обычно — в целом вёл себя как обычно. Только у Гэвина кишки узлом закручивались от одного пребывания рядом. Стул ощущался пороховой бочкой — сейчас этот комок чистой агрессии, от которого он никак не может «отвязаться», повернётся к нему, взглянет своими прекрасными гневными очами, и Гэвин канет в небытие. Но Ричард не говорил с ним и не смотрел в его сторону. Тревога внутри нарастала, смешивалась с кучей непонятных чувств, принося за собой ощущение какой-то безнадёги. Не самое приятное состояние, мягко говоря. Похоже, никто, кроме Гэвина, не замечал состояние Ричарда, не ощущал этой скрытой угрозы — учителя всё так же вели уроки, студенты тупили, время неспеша текло, и всё шло своим чередом. Ужин Гэвин ждал как манны небесной. Ведь тогда он сможет поговорить с нормальным человеком, который тоже знал, какой Ричард придурок, и наверняка отлично понял бы его. Когда Гэвин в предвкушении шагнул в Большой зал, Тина уже была там, сидела за столом Слизерина. Гэвин обрадовался: хороший знак, когда друг рядом. — …И поэтому я говорю: стратегия Пуффендуя самая лучшая! — её разговор с Эйсом было слышно даже с другого конца Большого зала. — Она работает только из-за их капитана… И кажется, они были так увлечены диалогом, что не заметили появления Гэвина (очевидно, ажиотаж после ареста пошёл на спад) и Ричарда (как такую звезду можно не заметить — вообще не понятно). — Да как может стратегия работать только из-за одного человека? Это же командный спорт! Глаза Тины сверкали, да и тон был крайне оживлённым. Она не заметила его, даже когда тот сел рядом. Гэвин что-то раньше не наблюдал такой её страсти к квиддичу. — Почему-то в прошлом сезоне, когда были матчи смешанных команд, у него был самый высокий процент побед. — Слушай, я же не говорю, что он плохой игрок. Всё, что я хочу сказать, — это команда Пуффендуя самая сильная. Гэвин накладывал себе еду и с усилием сосредотачивался на их разговоре — мешал угрожающе громкий звон посуды. Источником звука, конечно же, был Ричард. Как он ещё ничего не разбил? И самое странное, опять же: никто больше не обращал внимания на этот звук, хотя его агрессия была очевидна в каждом движении. — Попрошу, — Эйс сидел красный, как рак. — Команда Слизерина не уступает! Просто нам не всегда везёт… — Конечно-конечно. — Игра во вторник, ты увидишь нас в деле и всё поймёшь! Ты же будешь смотреть? Блин, ты же, наверное, за грифов болеешь. До вторника ещё целая неделя, а парни уже усилили свои тренировки. Они относились к этому так, словно одна игра поменяет ход если не всей истории, то их жизни точно. Ричард же тоже в команде, но что-то он не разделяет всеобщего мандража по поводу матча. Гэвин украдкой взглянул на него и сразу перевёл взгляд в тарелку. Опять прихватило живот от этой пассивно-агрессивной ауры. Лучше бы Ричард волновался по поводу игры. — Я посмотрю на ваш матч, — лукавый тон Тины снова вернул его в реальность. — Мне больше нравится болеть за тех, кто крут. А по-настоящему круты… — О чём сплетничаете, девчонки? — Гэвин вмешался в разговор в надежде, что Тина сможет его отвлечь от дамоклова меча в виде Ричарда. — Ни о чём таком, что было бы тебе интересно, душка, — она отвернулась от затихшего Эйса и взглянула на Гэвина. — Вы опять подрались? — Что ты обо мне думаешь?! — фыркнул Гэвин. Чёрт возьми, неужели всё настолько очевидно? — И как ты узнала? — Да я просто пошутила, — она хихикнула, а потом её глаза расширились. — Ты серьёзно? Вы подрались? Из-за чего? — Драки как таковой не было, — внезапно вставил слово Ричард, и у Гэвина пробежался холодок по коже. — Скорее праздник, на котором дети били пиньяту ради конфет. Эй, вообще-то он приложил Грэхэма в начале, и всё шло бы хорошо, если… — Что, прости? — теперь Тина была не на шутку встревожена. — Было простое недоразумение. — Говорю, что твоего дружка избила стайка гриффиндурков. — Не стайка, а всего лишь две крысы, — на автомате возразил Гэвин, а потом прикусил язык. Никто, к Мерлину, не должен был этого знать, ни одна живая душа, пока Гэвин сам не решит обратное. Кто же мог подумать, что Ричард такое трепло? Рид зло посмотрел на него и встретил такой же разъярённый взгляд, и что-то в этом было такое… из-за чего на Гэвина с новой силой накатили неопределённые чувства. Вернулись жгучий стыд и липкий страх, он попытался сосредоточиться на чём угодно, лишь бы не видеть лицо Ричарда. Так определённо было легче. Гэвин выдохнул: он — само спокойствие, он не сделает ничего, что может усугубить его положение. — Большой зал — не самое лучшее место, чтобы такое обсуждать. Мы продолжим эту клоунаду в комнате… В комнате, потому что сегодня та самая среда, на которую мы строили наши маленькие планы. — Святой Мерлин, что случилось? Перевод темы не засчитался. — Да неужели, — Ричард мрачно хмыкнул. — Поздновато мыслить здраво, Рид. Или тебе нужно каждый раз падать вниз головой, чтобы хоть какая-то нормальная мысль пришла в голову? Гэвин послал к чёрту своё напускное спокойствие, потому что оно и Рид рядом с этим человеком просто несовместимы. — А тебе какая, блин, разница? Зачем были эти жалкие попытки блеяния перед профессором?! Сдал бы меня с потрохами своему братцу и жил бы себе спокойно. Гэвин говорил зло и справедливо, от чистого сердца. Единственное — он не мог сказать это в глаза придурку-Ричарду. Всё это он эпично говорил, неотрывно прожигая взглядом стол. — Что-то я не заметил, чтобы ты хотел уйти. Помнится, ты звучал прямо как моя очередная маленькая фанатка: «О, профессор Декарт, я хочу остаться с…» — Что ты только что сказал?! — Гэвин развернулся и яростно схватил его за воротник рубашки, а потом зло добавил: — Мне кажется, такая фраза могла звучать только в твоих влажных снах. — Оу, наконец-то набрался смелости посмотреть мне в глаза? Он ещё и смотрит насмешливо! — Не поверишь, но некоторым просто омерзительно смотреть на твою рожу, — Гэвин убрал руку, брезгливо её встряхивая. — Но ещё одно такое сравнение с твоими фанатами, и… — «И» что? — он наклонился ближе, угрожающе понижая тон, — теперь насмешки не было и близко. Бам! — именно такой звук был, когда они неожиданно ударились лбами. Немного оглушённый, Гэвин не сразу понял, что произошло. — А ну хватит! — за их спинами точно стоял разъярённый зверь, но Гэвину не нужно было лишний раз оглядываться, чтобы понять, кто это (тем более как будто кто-то, кроме Тины, способен на такой смелый поступок). Когда она успела встать за их спинами? Пока Гэвин потирал лоб, используя этот незамысловатый предлог, чтобы не смотреть на Ричарда, Тина бесцеремонно, с нотками раздражения, растолкала их и устроилась между. — Сейчас мы доедаем этот прекрасный ужин, а потом идём выяснять отношения в королевские покои. — Я так и предлагал… — Недостаточно убедительно предлагал, — рыкнула она в сторону Гэвина (кажется, в этих отношениях его не ценят). — Простите, мисс Чжень, но я что-то не припоминаю, чтобы кто-то назначал вас главной. — Молча, Ричард. Мы доедаем спокойно и молча. Через одного человека от Ричарда даже дышать стало легче, Гэвин словно смог снова и видеть внешний мир — Большой зал как обычно был наполнен шумом и смехом. Они наконец-то продолжили трапезу, но Слизеринский стол пребывал в неком оцепенении. Гэвин быстро взглянул на гриффиндорцев: Грэхэма не было, и всё ощущалось предельно обыденным. Это не успокоило. — Джей-би, ты тут дольше, чем я, ты когда-нибудь видел такое? — Эйс, теперь сидевший рядом, пытался говорить тихо, но с регулированием громкости у него явно были проблемы. — Нет, — тот покачал головой. — И я бы точно не хотел увидеть такое снова. — Я даже представить не могу, что нужно сделать, — какое-то время Эйс молчал, тревожно поедая котлету, но потом он с задумчивым видом повернулся к Гэвину. — Чувак, что ты такого натворил? Ну, чтобы Найнса так разозлить? Капец, парень совсем без тормозов. — А что, хочешь повторить? — Эйс. — Гэвин! — одновременно произнесли Джей-би и Тина. Только вот Джей-би дружески положил ладонь на плечо этому недотёпе, а Гэвину достался подзатыльник. — Джей, я же пытаюсь думать наперёд, как ты и советовал, — виновато пробормотал Эйс. — Хотел узнать, что не нужно делать заранее. — Это не то, что я имел в виду, — тяжело вздохнул его приятель. — Не парься, — улыбнулась Эйсу Тина. — Ты уж точно не сможешь такого сотворить. — А, ну хорошо, — парень прямо засиял, в точности как лысина декана Фаулера. Эта добрая и простая душа явно оказалась не на том факультете.

***

Инцидент в большом зале только усугубил напряжённую ситуацию между ними, и Гэвин ощутил это в полной мере, как только Тина покинула их тёплую компанию. Как бы ни хотелось сразу после ужина пойти в комнату и начать сплетничать, время вечеров, как обычно, оставалось занятым секциями. Гэвин искренне надеялся, что тупые гонки на мётлах успокоят Ричарда. Ему самому успокоиться особо не удалось, даже несмотря на тренировку, — его начинало выбешивать всё, от тренера до других учеников. С мокрой головой (на этот раз он не рискнул никому давать её сушить) и злой, он вышел из зала самый первый. В коридоре его уже ждали Тина и Ричард — в гробовом молчании они подпирали стены друг напротив друга. — Идёмте, — буркнул он и, не дожидаясь от них никакого ответа, пошёл по коридору в сторону подземелий. Он надеялся скрыться до того, как кто-то из ребят клуба выйдет. — Неужели у тебя был настолько плохой день, малыш? — насмешливо спросила Тина, поравнявшись с ним. — Ни здрасьте, ни как дела. — Так мы виделись. — А почему голова мокрая? — кажется, она вошла в режим игнорирования ответов. — Так торопился к нам, что даже посушить не успел? Вообще-то он высушил её полотенцем. — Давай я тебе помогу, — она предупреждающе потянулась к карману за палочкой. — Нет-нет-нет, — Гэвин предусмотрительно отошёл от неё, чтобы легче было уворачиваться в случае нежелательных чар, летящих прямо в его драгоценную голову. — Ты что, мне не доверяешь? Гэвин скептически посмотрел на неё. — Я бы, возможно, доверил тебе многое, но мои волосы — это мои волосы. Пусть они так и останутся на моей голове. — Но сейчас холодно, ты простудишься! — она вытащила палочку и ускорила шаг. Конечно же, Гэвин не собирался дать расстоянию между ними сократиться. — Если ты не доверяешь мне, — наигранно-драматично продолжила она, — то это может сделать Ричард. — Ещё лучше, — теперь Гэвин почти бежал. Возможно, такой клоунской процессией они бы и добрались до подземелий. Однако Гэвин неожиданно застыл на месте, не в состоянии пошевелится. — О! Сдаешься? — Тина приблизилась и удивлённо осмотрела его со всех сторон — позу у него сменить не получилось. — Единственное, что может сделать Ричард, — это наложить автоматический Ступерфай. Заклинание, которое срабатывает каждый раз, когда Гэвин решит отойти больше чем на пятнадцать ярдов, — раздался высокомерный голос за спиной Рида. — Правда, что ли? — усмехнулась Тина, взъерошив мокрые волосы Гэвина. Она держала палочку на опасно близком расстоянии от его головы, пока ещё целой головы. — Это очень… умно, да. И сколько заклинание продержится? — Нет, не правда, — Ричард встал перед Гэвином, и тот в полной мере оценил его неловко-кринжовую улыбку, благодаря которой можно было сделать вывод, что это шутка (Ричард, не делай так больше, чувство юмора — это явно не твоё). — В следующий раз, когда Рид убежит, он точно не отделается простым застыванием на месте. Что насчёт длительности, у него крайне плохое сопротивление магии, поэтому, по моим расчетам, заклинание будет держаться от получаса и больше. Эй, вообще-то это неправда, у Гэвина сопротивление — выше среднего, не зря же он периодически тренируется (раз в год — это тоже период). — Разве длительность заклинания зависит от уровня сопротивлении магии? — В том числе, — он надменно выгнул бровь. — Длительность зависит от трёх основных факторов: типа заклинания или намерения мага, силы мага и сопротивления магии объекта или субъекта. Сложности начинаются, когда задействованы дополнительные факторы. Как можно этого не знать? — Ой, не важничай, — она отмахнулась от него. — И так понятно, что ты умник. «Задрот. Самый настоящий задрот», — хотел поправить Гэвин, но как бы мысленно он ни пыхтел, пошевелиться у него всё ещё не получалось. — Это уровень С.О.В. по чарам. — Да-да, — с улыбкой протянула она. — Пока он не освободился, мы можем сделать доброе дело! Защитить бедного Гэвина от простуды. О нет. Только не это. Её улыбка не предвещала ничего хорошего. — Не считаю, что в этом есть крайняя необходимость. Сейчас в приоритете добраться до комнаты и всё обсудить. — В комнате в подземелье так холодно. Ты хочешь, чтобы Гэвин заболел и стал окончательно беспомощным? — она невинно похлопала ресницами, и Ричарда на мгновение перекосило. — И кто же удостоится чести спасти нашего беднягу? Может, на камень-ножницы-бумага? — В моей комнате установлены руны, которые идеально регулируют температуру, — в его тоне можно было заметить эмоции (вау, ещё раз вау, Гэвин каждый раз удивлялся), из-за чего можно было подумать, что он звучал оскорблённо. — Ты меня вообще слушаешь? Я не собираюсь участвовать в таких глупостях. — Если ты магией идеально можешь регулировать температуру, то Гэвину нечего бояться, — она поиграла бровями. — Я таких утверждений не выдвигал и повторюсь ещё раз — нет. — И бедный, бедный Гэвин разболеется, будет прикован к постели, а это почти конец! Ты уже подумал, что скажешь на его смертном одре? Ричард тяжело вздохнул. В любой другой ситуации Гэвин бы злорадно порадовался тому, как тот страдает, проигрывая Тине, но точно не сейчас. Сейчас на кону была его драгоценная голова, и если Ричард сдастся, то… Даже думать об этом тяжело. Пожалуйста, Ричард, только сейчас, будь бессердечной машиной, Гэвин искренне тебя поддерживает. — Ты не остановишься, не так ли? Тина в ответ только улыбнулась шире. Надежда Гэвина оглушительно разбилась на куски. — Ладно. Давай сыграем в твою глупую игру. — Камень-ножницы-бумага. — Да. Неважно. Пока они играли, Гэвин мужественно пытался смириться со своим невзрачным будущим. Спойлер: у него не очень-то получилось. — Декарт-младший, — на этих словах Ричард так помрачнел, что Гэвину стало боязно за свою подругу. — Кажется, мы нашли у тебя ещё один непревзойдённый талант. Ещё никто не выигрывал у меня. Да ладно, Гэвин точно помнит обратные ситуации. — У меня не было цели выиграть. — Какой ты зануда. Ну что ж, пока Гэвин не шевелится, — а это, на минуточку, была самая трагичная часть — он почти выбрался, он мог моргать. — Мы можем делать с ним всё, что захотим. — Звучит ужасно, — Ричард как будто мысли его прочитал — надежда ещё не потеряна! Ричард поднял на него палочку с крайне серьёзным лицом, и минутная радость Гэвина растворилась в ужасе. Ладно, возможно, всё будет не так плохо: Ричард показал себя превосходным магом за то короткое время, которое они провели вместе. — Ой, да ладно тебе. Убери эту серьёзную мину, — она утешающе похлопала Ричарда по плечу. — Не парься, как не парился, когда насылал на него связывающие, застывающие, лечащие заклинания. — На то были причины. — Как и сейчас. Ну же, смелее, ты же не проклинаешь его. До этого ситуация казалась просто плохой, но, если задуматься, она была отвратительной. Ричард, вроде как, должен быть невероятно злым на Гэвина, и сейчас собирался что-то делать с одной из самых дорогих частей тела — головой. И кто это всё устроил?! Его грёбаная подруга! Правильно говорят некоторые придурки: дружбы с женщиной не бывает. - Siccus Perfabrico, — произнёс Ричард, делая незамысловатое движение рукой. Гэвин почувствовал, как его волосы стали сухими, но чувства на этом не закончились — затем он ощутил жар, почувствовал запах гари, а в следующее мгновение вскрикнул (по-мужски вскрикнул). — Exstinguere, — мгновенно отреагировала Тина. Спасибо ей большое, но Гэвин никогда больше не заговорит с ней, нет, сэр. — Ты освободился от Ступерфая намного раньше моих расчётов. — Какие, к чёрту, расчёты?! Ты поджёг мне волосы! Ты на самом деле хотел наслать на меня Инсендио? — Всё было под полным контролем. — Контроль, да? — Гэвин угрожающе шагнул к нему. — Контроллёр хренов. — Ну всё, всё, мальчики, — Тина встала между ними, отталкивая их друг от друга. — Мы уже и так сильно выбиваемся из графика. Пошли. На этих словах она взяла обоих за руки и двинулась вперёд. Гэвин бы сказал, что она просто двинулась, но, к сожалению, это было обычное её поведение, когда она чего-то в предвкушении ждала. Гэвин украдкой взглянул на Ричарда: тот, видимо, был настолько шокирован, что не сразу выдернул руку, его выражение лица при этом было крайне забавным, Гэвин даже на секунду забыл, что у него сгоревший клок волос на голове.

***

После того, как они вошли в гостиную Слизерина, Ричард был кислее самого скисшего молока. Тина просто светилась от восторга, а Гэвин думал, на что больше остальные студенты обращали внимание — на ещё одного гриффиндорца в гостиной или на его обгоревшие волосы. Ричард явно хотел как можно быстрее провести постороннее лицо через «людное» место, но это было совершенно напрасно. Тина осматривала каждый угол и останавливалась везде, чтобы получше рассмотреть какие-то детали интерьера, и совершенно не обращала внимания на поторапливания Ричарда. Её восторг достиг предела, когда она увидела комнату: — Это просто невероятно! В одно мгновенье она оказалась возле окна, светясь от счастья, как ребенок. — Я правда сожалею, что это единственное место, где мы можем нормально обсудить всё без лишних ушей, — вздохнул Ричард и недовольно продолжил: — Мы крайне сильно задержались, боюсь, не успеем всё обсудить до отбоя. — Это не беда — я могу переночевать здесь. Будем сплетничать всю ночь! — Ни в коем случае. Тина театрально вздохнула и отвернулась, чтобы осмотреть комнату. Уголок Ричарда был опрятный — без пререканий (этот двуличный подлец, конечно же, нормально убрался перед её приходом). — У вас так чисто и совсем не воняет носками: можно спокойно дышать, — да, это был бы камень в огород Гэвина (Тина просто так комплиментами не раскидывается), но в Гриффиндорской спальне отвратительно пахли в основном носки старосты. — О, ваши кровати отличаются по цвету покрывал, как мило! Так, кровать Гэвина должна быть красной. — Вау, да ты гений. Она проигнорировала выпад друга и направилась к его законному уголку, чтобы, не спрашивая, оккупировать его. — О, вот и магловская лампа! Ты поизучал её? — она подвинулась к тумбочке, внимательно её оглядывая. Гэвин сел за свой стол и достал папку. Ричард подвинул стул и устроился рядом. Они наконец-то скооперировались, и Гэвин чувствовал себя очень странно. Они уже собирались в библиотеке, но сейчас всё было по-другому, более добровольно, что ли. Гэвин не мог нормально объяснить свои чувства, но они точно возникали из-за Ричарда — он пригласил Тину в свою комнату, хотя был не в восторге от её компании с самого начала. Он явно не сказал ничего своему брату и даже пытался как-то заступиться за Гэвина, и самое главное, он продолжал их мини-расследование, несмотря на всё произошедшее сегодня. Чувства были странные (и вызывал их неприятный придурок), поэтому Гэвин решительно их проигнорировал и переключился на Тину. — Да, именно та лампа, о которой ты узнала загадочным образом. Как-то мне не до неё было. Работает и спасибо. — Очень жаль, знаешь, стоит прислушиваться к словам мудрой женщины. О, тут есть подпись: «Собственность Хэнка Андерсона. Руки прочь, малолетние ублюдки!». Учитель вообще так выражаться может? — Это его вещи, а не официальное заявление или урок, так что имеет право, — неожиданно Ричард приобщился к их беседе. В последнее время он это делал крайне часто, но Гэвину эта тенденция не нравилась. Гэвин и Тина уставились на него. — Что? — спросил он, когда молчание немного затянулось. Мерлиновы кальсоны, этот придурок выглядел прямо как святая невинность. Он правда не понимает, что не так, или у него неожиданно раскрылся талант актёра? Ричард ворует вещи у учителей, просто слов нет. — Откуда, Мерлин его. Нет, как ты достал эту чёртову лампу? И зачем вообще? — Я её не брал, — опять это лицо кирпичом и совершенно спокойный тон. Кажется, по нему плачет большая сцена. — То есть она сама появилась? — Возможно и так, — Ричард серьёзно кивнул. Врёт как дышит, но нет, Гэвина ты больше не обманешь. — А возможно, её принёс посторонний, кто имеет доступ к нам в комнату — домовой эльф, например. — Ты прикалываешься? У кого есть доступ?! Может, тогда это декан Стерн принесла лампу Хэнка в жертву во имя Салазара? — А может, вас хотят подставить? Ребят, вдруг это серьёзно? Кто-то хочет натравить на вас старого аврора, чтобы отвлечь нас, сбить со следа. — Мы ещё не «напали» на след, чтобы это было возможно. — О нет. Тина, ты ещё ляпни, что это сам Хэнк подкинул свою лампу, чтобы нас ещё больше запутать. — А вдруг! В этом мире никому нельзя доверять. — Ну раз мы наконец-то перешли к делу, давайте обсуждать всё нормально, — плавно съехал с темы Ричард. Ну ничего, Гэвин найдёт время обо всём ему напомнить. — Напомню ещё раз, что мы потратили очень много времени. — Поддерживаю, — кивнула Тина и отложила многострадальную лампу в сторону. — И максимально серьёзно говорю, что во всём виновен Камски. Норд — его тайная помощница. — Нет. Ты издеваешься? Норд никому не помогает, кроме Маркуса и Ко. Тогда уж скорее Саймон, и Норд — его тайная помощница. С этим малым явно что-то нечисто. — Вы ведёте себя как дети, совсем легкомысленно. Наиболее эффективным вариантом будет, если мы начнем с… — Оу, подождите-ка, ребёнок тут только ты. Но, чтобы достичь такого уровня, как вор ламп, нужно быть максимально серьёзным, — съязвил Гэвин, но да, кажется, у них с Тиной скорее получается превращать всё в цирк. Не то чтобы он собирался признать это вслух. — А чем тебе не нравится моя теория? — в свою очередь возмутилась Тина. — Или теория Гэвина. Мы должны рассмотреть все варианты — это первое правило детективов. — Конечно, детектив, — сегодня Гэвин был настроен против всех, что выражалось в его недовольном тоне, а так он говорил чистую правду. — Ты просто называешь всех, кто тебе не нравится. — Да ладно?! Ты, вообще-то, тоже! — Да, — не стал отрицать Гэвин, опять же — чистая правда. — И я могу добавить ещё одно имя — Златко. По мне так самый первый кандидат на сумасшедшего чела, который устраивает тёмномагическую резню. — Теории должны быть основаны на фактах и исходить из логики, — нашёлся, блин, самый главный критик. — Ваши, да простят мне маги, теории основаны только на личной неприязни и предрассудках. Только и умеет что повторять. — Ну и что ты предлагаешь, умник? — Возвращаясь к тому, что пытался сказать ранее, лучше всего начать с фактов. Необходимо разложить всё, что мы знаем, по полочкам и установить, что именно мы хотим узнать. — «Что мы хотим узнать»? Что за тупой вопрос? Конечно же, я хочу узнать, как так оказалось, что в преступлении, в том, что я никогда не совершал, обвиняют меня. — А я хочу узнать, что такого произошло сегодня между вами, из-за чего вы даже не смотрите друг на друга. Почему же не смотрят? Ричард очень даже смотрел — Гэвин чувствовал его взгляд кожей — и очень активно пытался заставить Гэвина смотреть в ответ. — В библиотеке мы проводили исследование по поводу тёмномагического ритуала, искали информацию про подземелья школы. Эти три вещи могут быть совершенно не связаны между собой. — Да ладно, одна вещь не связана уж точно. — Я всё ещё требую ответов. — Моя дорогая подруга и не такой дорогой Ричард, у вас же было прекрасное время наедине друг с другом. Почему же вы не обсудили все мои косточки? Сейчас у нас времени мало, знаете-ли, нужно использовать каждую секунду с пользой. — Я думала, ты сам всё захочешь рассказать. — Не горю желанием. — Ты какой-то особо противный сегодня, Гэвин, — она мягко, правда мягко, не как обычно, пнула его ногой (это не харассмент). — Ты же знаешь, я волнуюсь за тебя и доверяю тебе намного больше, чем Ричарду. — Я полагал, что он всегда такой. В свою очередь могу с удовольствием рассказать, что произошло. — Спасибо, но свою великолепную возможность ты упустил, — быстро прервал его Гэвин. — Я расскажу, но у меня есть условие. — Ох, какой же ты мелочный. — Какие громкие выводы я слышу от человека, который даже не удосужился выслушать просьбу друга, — оскорбился он и замялся. Н-да, сегодня просто день неудобных фраз. Видит Мэрлин, он это делает не по нужде, а во благо. — Восстанови мои волосы. — То есть теперь ты мне доверяешь свою драгоценную голову. — Вообще-то её я никому не доверю. Я больше доверяю твоей жажде всё про всех знать. — Обидно, но не без правды, — вздохнула она. Парочка заклинаний, и его несчастные, натерпевшиеся волосы в порядке. Он почувствовал себя определённо лучше. Времени было не очень много, Ричард мог начать ворчать с неистовой силой в любой момент, поэтому, как бы ни хотелось Гэвину его подольше тянуть, он начал свой рассказ. Некоторые детали он немного упустил, но Ричард его не поправлял, не язвил и не комментировал ничего, что настораживало. — Гэвин, ты же можешь быть хитрее, — запричитала Тина, когда он закончил, — одна из причин, почему он не хотел всё рассказывать. — Вместе мы могли бы превратить их жизнь в ад. — Что-то обычно ты не рвёшься мне помогать. — И какого ты обо мне мнения?! — в этот раз пинок был далеко не нежным (вот это уже харассмент). — Я отказываюсь помогать только с глупыми пранками, вещами, которые не имеют смысла. — Или которые слишком опасны. — Или они, но не суть дела! Гэвин, а ну оставь хандру! Сейчас мы всё обсудим, со всем разберёмся, опускать руки нельзя. Ну что за противный оптимизм, как они вообще до этого дошли? — Я согласен с Чэнь. О, неожиданно, конечно, но тебя тут совсем не спрашивали, мистер мне-на-всё-насрать. — Стоит начать с базы, — продолжил Ричард вопреки мыслям Гэвина. — Документов аврората. Он взял папку из-под рук Гэвина и протянул её Тине, чтобы она прошлась взглядом по записям. Её глаза в удивлении расширились. — Как у вас вообще они появились? И Гэвин, откуда у тебя столько секретиков от меня? — Эй, я вообще-то пытался рассказать, но мне помешали, — он кивнул в сторону Ричарда. — То есть из вас двоих «болтушка» именно Рид? Я был удивлен, когда его слова по поводу Чжэн оправдались, но теперь всё встаёт на свои места. — Мне передала их Мэри, — стойко проигнорировал Ричарда Гэвин. — Оу, — подруга замялась, и градус напряжённости стал заметно расти. Единственный плюс: слова Ричарда остались незамеченными. — И эм… И как оно? — Всё было неплохо. Она передала документы — досье на золотую четвёрку и моё, протоколы задержаний и допросов, какие-то странные фото и целая страница, которая отсылает в аврорат за дальнейшей информацией. — Звучит внушительно, это же круто! Нет, Тина, как ты ни старайся, непринуждённая дурашливая атмосфера не вернётся. — Я перечитал их несколько раз и ничего полезного там не нашёл. — Да ну! Не будь пессимистом. — В них правда практически нет полезной информации, — кивнул Ричард. — Всё что там было мы и так знали, а фотографии и протоколы неполные, из-за чего их невозможно интерпретировать. — Ну было бы странно, если бы вам, школьникам, дали всё, даже если их передала Мэри. У меня возник другой вопрос, зачем их вообще тогда давали? — У меня есть одна теория, — загадочно сказал Ричард и замолчал. Продолжать свою речь без уговоров он не собирался. — Неужели светило снизошло на нас. И на каких же фактах основаны твои непостижимые для простых смертных теории? — По твоему пассивно-агрессивному тону я не могу понять, хочешь ли ты услышать моё мнение или желаешь, чтобы я заткнулся. Пожалуй, я выберу второй вариант, чтобы не развивать конфликт. — Аргх! Как же ты бесишь! — Гэвин полностью развернулся к нему. — Не тяни кота за яйца, говори нормально! — Не имею склонности издеваться над животными, а информация, которую я скажу, тебе явно не понравится. У него были чертовски жуткие светло-голубые глаза. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть его грёбаного лица, его взгляда, от которого мурашки по коже. Хотелось врезать ему — резко и неожиданно. И Гэвин не мог понять, какое из этих желаний сильнее. — Говори-говори, мне очень интересно, — Тина встала и успокаивающе положила руку на голову Гэвина (это подействовало как отвлекающий фактор). — А ему уже ничего не поможет. Ричард перевёл на неё взгляд. — Я считаю, что мисс Рид дала их для психологического комфорта сына. Если проще, то чтобы занять его и чтобы у него не осталось времени для глупостей, которые он обычно совершает. — Поверь, моим психологическим комфортом она давно не занимается, — хмыкнул Гэвин. На слова Ричарда он совершенно не разозлился — подсознательно он ожидал чего-то такого от Мэри, но, когда это произнесли вслух, внутри стало так пусто. Его спокойная реакция определённо стоила выражения неверия на лице Ричарда. — Эта уловка — палка о двух концах, работает, но не так долго, как кому-то хотелось бы, а мы узнали про официальные заключения целителей о невменяемости золотой четвёрки. — Сомнительные факты, — поддержала Тина так себе перевод темы. Они успели перемолоть косточки всем, но тема его семьи всё ещё оставалась под табу. — У отца Маркуса много денег, сам знаешь. — И всё же это одна из неплохих точек отсчёта, — согласился с Гэвином Ричард (вау, просто невероятно). — Есть ещё один момент, который показался интересным. — Ой, не томи! — Арест Рида был очень внезапным и громким. После поджога башни прошло всего два дня, а наряд авроров, включая главу аврората, прибыл в Хогвартс, чтобы арестовать школьника, который близко не подходил к месту преступления в тот день. На подобные действия должны быть крайне сильные основания, подкреплённые законом. Однако я не нашёл их в документах, и при назначении моих обязанностей мне никто ничего не объяснил. — На допросе, в разговорах с матерью постоянно говорили про эти охренеть-какие-доказательства, но никакой конкретики, — он не хотел этого говорить и соглашаться в чём-то с Ричардом, но желание обсудить такую зацепку было сильнее, а всё, что говорит Ричард, было отвратительно логично. — Но зато целая страница в документах, которая отсылает к уликам в аврорате. — Да, похоже, это единственные зацепки, которые по-настоящему стоят нашего внимания, — отрешённо согласился Ричард. — Как бы их достать? — Мы смогли бы найти ответы на множество вопросов. Оставаться в неведении — это самая худшая вещь, которую я когда-либо испытывал. — Полностью с тобой согласен. Эти черти только воду мутят и нагнетают. — Воу, ребят, полегче, — вмешалась Тина. Кажется, они сами не заметили, как начали общаться друг с другом (треш). — Думать об этом бесполезно, всё равно больше расстроитесь — вам же их никак не достать. Придётся жить без них, — только такой монстр, как она, мог сказать столь жестокие слова беспечным, обнадёживающим тоном. — Знаешь, я тоже начинаю жалеть, что мы пригласили тебя сюда. — Неужели? Что-то я не слышала, чтобы тебя кто-то спрашивал, вредина. Нужно адекватно оценивать обстановку и хорошо работать с тем, что имеешь. Да, Ричард? Ричард не ответил: он почти печально (если бы его лицо могло выражать эмоции) смотрел на документы, как будто те сжалятся и смогут дать ему ответы. — Ребят, в самом деле, не будете же вы врываться в аврорат, чтобы найти другую стопку ненужных бумажек. Ричард перевёл взгляд на Тину. — Нет, «ворваться» мы не сможем. — Пф, нет, конечно, — фыркнул Гэвин. Что-то было в формулировке Ричарда, из-за чего Гэвину показалось, что фраза не закончена. Ричард перевёл на него взгляд, и тут Гэвин убедился окончательно: «Нет, ворваться они не смогут, но никто не мешает им быть хитрее». В глазах Ричарда плясали черти, и вопреки здравому смыслу — это вселяло восторг. — Ну и замечательно! Отбрасываем ненужные мысли в сторону и переходим к тому, что действительно важно. Не знаю, связано это с поджогом башни или нет, но только Камски может устраивать тёмные ритуалы в подземельях школы. — Опять ты за своё… — Предлагаю создать таблицу с фактами и теориями. *** Тина ушла за десять минут до комендантского часа — настолько долго они болтали. Они сделали супербольшую доску со всей нарытой и ненарытой информацией, разделили её на блоки, чтобы не запутаться, перебрали всех учеников с 6-7 курса, сотрудников школы — а выхлопа, по факту, целый ноль. Ничего. Никаких однозначных выводов. Гэвин был уверен в одном: им не хватало улик из аврората. Ах, если бы они могли их увидеть! Что такого в них могло быть, из-за чего его чуть не выгнали из школы? После того, как его подруга с сожалениями покинула их обитель, стало очень тихо. Ричард и Гэвин молча готовились ко сну — они так делали каждый день, — но сейчас было максимально дискомфортно по совершенно дурацкой причине: хотелось говорить. Гэвину не хватило их миллион-часовых рассуждений, хотя, будем честны, ему не хватало одного конкретного разговора. С Ричардом. Наедине. Мерлин, до чего он докатился? День был крайне насыщенный, казалось бы — сгорай со стыда, думай о бренности бытия, проклинай свою семью и весь свет на чём он стоит, но Гэвин думал только о последних нескольких часах. Если это мозг Гэвина пытался его защитить, то получалось у него отвратительно — головушка подтекала конкретно. Гэвин сопротивлялся своим порочным желаниям ровно до того момента, когда они легли в кровати. Но кто его мог винить? Это было невыносимо. — Ричард? — Да? — Ты тоже думаешь об этом? — О чём? — Об уликах в аврорате. Ричард молчал так долго, что Гэвин оторвался от залипания в окно и перевёл взгляд на него. Их глаза встретились, искра, буря… — Да. — Просто невероятно, ты как всегда так многословен… — Я постоянно прокручиваю в голове, как мы могли бы туда попасть, — резко перебил его Ричард. Что-что, а это он делал крайне редко, да и фраза прозвучала необычно, как жалоба, — в последний раз он жаловался Гэвину курсе на втором. — Не могу остановиться. Это раздражает. — Хм. И что же ты надумал? Поделись мыслями, может, легче станет, — ухмыльнулся Гэвин. беспокойство, которое назойливой жирной мухой билось в груди, ушло как не бывало, и вместо него по телу разливалось приятное тепло. «Вот как хорошо искренне поговорить с человеком впервые за несколько лет», — сделал для себя выводы Гэвин. — Это бесполезная трата ресурсов: какой бы великолепный план мы ни придумали, мы не должны этого делать. Самое рациональное, что мы можем сейчас сделать, — это лечь спать. — Я великодушно предложил высказаться мне, но как хочешь, — и эта беседа грозилась закончиться, так и не начавшись. Действительно, о чём Гэвин вообще думал? Что днём был полный разнос, а вечером они как ни в чём не бывало будут общаться, подобно лучшим подружкам? Лимит глупых поступков за этот день давно превысил месячную норму, пора заканчивать. — Спокойной ночи. — Чисто теоретически. — М? — ох, Гэвин надеялся, что у него не начались слуховые галлюцинации. — Всё, что я скажу, будет чисто теоретическим. — Как скажешь, — он небрежно пожал плечами, показывая, что, в общем и целом, ему всё равно. Он ни за что, никогда не признается, что затаил дыхание, чтобы не спугнуть момент. — Самый лёгкий способ туда попасть — непосредственно через камин отдела для посетителей. Ночью он остаётся открытым только для сотрудников, им на самом деле редко кто пользуется. Всем настолько на него наплевать, что даже бывших сотрудников не удаляют из реестра камина. — Звучит как слишком слабое место для сердца министерства магии. — В сильной защите этого камина просто нет необходимости — дальше аврората преступник пройти не сможет — там уже усиленные системы защиты, сигнализации и сотрудники отдела, преступник просто окажется в ловушке, — с каждым словом скованность речи Ричарда спадала, этой темой он увлёкся конкретно. — Если кто-то хочет уничтожить улики, пока его не поймали, в комнате текущего хранения или в архиве невозможно использовать магию, а сами улики под чарами: механически повредить их просто невозможно, вынести тоже, только если запланировано — они, конечно же, будут отслеживаться. Сейчас идёт тенденция не защищать весь отдел, а делать неприступными стратегически важные места — экономия ресурсов. — Вот это осведомлённость, я даже не буду спрашивать, откуда ты всё это знаешь. И чисто теоретически, ты можешь взломать этот камин? — Да, я видел, как с ним работают, чисто теоретически, я могу зарегистрировать нас как сотрудников. Мне нужна будет определённая подготовка, но с этим можно справиться. Самая сложная часть заключается в другом… — Как незаметно зайти днём, чтобы зарегистрироваться? — Да. И об этом я тоже думал. Самые удобные часы для нас — это выходные, когда можно будет воспользоваться камином в Хогсмиде. — Но в отделении посетителей по-любому всегда находятся сотрудники — мы не сможем просто пройти по камину и остаться незамеченными. — Тут и заключается сложность. Я размышлял над этим, но никакой вариант мне не кажется достаточно надёжным. Прийти как раз в обед, когда авроров может не быть, — слишком рискованно. Отвлечь сотрудника, прийти сразу после посетителя или попробовать другие методы — маловероятно, что мы останемся незамеченными. Гэвин присвистнул: — И это всё ты надумал, пока мы с Тиной обсуждали, кто опасней для общества: Саймон или Камски? — Я думал об этом гораздо раньше. Вот это откровения, Гэвин точно ещё не уснул? — Чисто теоретически, — оскорбился Ричард, по-своему поняв молчание Гэвина. О Мерлин, он что, оправдывается? Этот вечер становится всё более нереальным и приятным. — Я тебя не осуждаю, — Гэвин поднял руки в примирительном жесте. — Как можно об этом не думать, когда ты представляешь работу аврората изнутри? На этих словах Ричард окончательно расслабился, и они с удовольствием обсуждали возможные заклинания, руны и зелья, которые могли бы в этом помочь. Они накидывали друг другу идеи, опровергали их, развивали, спорили, соглашались, и им уже не был важен ни предыдущий день, ни прошлые годы. — Нужно срочно написать отцу, — воодушевился Гэвин, когда их идеи истощились. — Он мне обещал подкинуть интересный томик Зелий, там обязательно должно быть что-то полезное. Да и ингредиенты, которые он мне периодически присылает, не будут лишними. — Не стоит, — возразил Ричард, и Гэвину показалось, что его жёстко вернули с небес на землю. — Почта может прослеживаться, а за нами ведётся постоянное наблюдение. Для нашего же комфорта необходимо исключить любые риски. — Ага, это отвратительно логично, — буркнул Гэвин, он был полностью согласен, но легче от этого не становилось. — Однако посещение библиотеки, где множество полезных вещей, не возбраняется. Мы можем заглянуть туда хоть завтра, — а вот это уже более утешительная речь, Ричард. — Для подготовки к ЖАБАм, конечно. — Именно к ним самым, — ухмыльнулся Гэвин. Ухмыляться было чему: разработка плана не закончится на этом вечере. Звучит офигеть как многообещающе. — И знаешь что? — спросил Ричард спустя какое-то время. День так хорошо закончился, и Гэвин, разморённый усталостью, почти уснул. — М? — Пошёл ты на хрен, Рид, — чётко и ровно ответил тот, сон отступил моментально. — Чё? — Могу повторить ещё раз, — Ричард выгнул свою идеальную бровь, смерив презрительным взглядом. Может конструктивный диалог до этого Гэвину просто померещился? Обычные люди «спокойной ночи» желают, вообще-то. К тому же это было так непохоже на Ричарда, фраза скорее звучала как-то, что сказал бы он сам… — Ладно, я больше не буду убегать от тебя, — Гэвин улыбнулся. — У тебя просто не осталось других вариантов. — В следующий раз мы пойдём набивать тупые морды вместе. Ричард улыбнулся, это длилось всего секунду, но кто бы мог подумать! Он поспешно отвернулся от Гэвина: — Это ничего не меняет. Всё ещё «пошёл ты на хрен», Гэвин. На этот раз Гэвину точно не показалось — в голосе Ричарда были слышны нотки положительных эмоций.