~Обретение жизни~

      Сказать, что Баки был ошеломлён и шокирован услышанным — это ничего не сказать. Он догадывался конечно, но…да что там догадывался, эта мысль как яд, медленно отравляла его, лишала всякого покоя и угнетала. Вот, это и случилось. Джеймс хоть и был готов к этому, но не сейчас, не так… вот же черт! Он лишь кивнул и снял фуражку, приглаживая ладонью уложенные волосы: — Хм, и ты знаешь кто он? — спросил Баки, стараясь чтобы ни коем образом не дрогнул голос, вновь надевая фуражку и так же залихватски сдвигая ее на бок. Сейчас было не по себе — одолевала иссушающая, глупая и совершенно мальчишеская ревность, но еще рано для эмоций, нужно было во всем разобраться. Стив поднял на него взгляд и ответил: — Видел пару раз его машину возле их подъезда, но того, что это именно будущий жених Лены, утверждать не могу. — Джеймса всего передернуло от последней фразы. Боже, почему все так сложно и больно одновременно? Больно от понимания того, что пока он был еще только на обучении, ее папочка уже все подготовил для скоренькой свадьбы, а что же потом, когда он будет уже на фронте? Будет воевать и знать, что его любимая уже замужем за другим. Тогда уж все, действительно лучше героем в бою пасть, чем вернувшись, жить вдали от Лены и не иметь возможности быть с нею рядом. Да, она до последнего будет противиться, но куда же ей, глупышке против отца идти? Вынужденна будет согласиться, заставят. Он конечно желает ей только самого лучшего, только вот положа руку на сердце и будучи честным с самим собой, Джеймс чувствовал, что просто не сможет вынести подобного сейчас, когда они оба живы, здоровы, счастливы и любимы друг другом. Он изо всех сил гонит прочь тягостные мысли, призывая самого себя успокоиться, делает вдох и ведет плечом: — Почему ты так решил? — он взывает к своему здравому смыслу, обещая себе адекватно и трезво оценивать ситуацию. Стив так же пожал плечами, почесав нос ребром указательного пальца: — Ну, потому что один его кадиллак стоит дороже всей моей квартиры, д и не похоже чтобы ленины родители были настолько падкими до денег, чтобы ради них портить жизнь единственной дочери, — Баки на это презрительно и не согласно усмехнулся, но промолчал. — И к тому же, — продолжал тем временем Стив, пристально смотря на друга: — Лена мне сама говорила, что он вроде как начальник ее отца и стал к ним приезжать для обсуждения рабочих вопросов с Виктором Ивановичем — — Бедняжка, похоже она сама не ведает о планах отца на свой счет, — покачал головой Баки. Теперь у него складывалась более менее четкая картина происходящего и от этого стало немного легче — перестало так сжимать грудь. — Знаешь, с Виктора Ивановича бы сталось провернуть такое без зазрения совести и стыда перед богом, — произнес он, поймав при этом немного озадаченный взгляд Стива. — Сосватана уже Лена, — произнес Баки, сглотнув и быстро проморгавшись добавил: — Моя она, Стиви. — — Господи боже, Бак, — у Стива так и выпучились глаза от удивления. — Ты… неужели ты ей предложение сделал? — Джеймс кивнул: — Полгода как, перед самым отъездом — — И что? Теперь у вас главный козырь, идите к ее родителям, а потом венчайтесь. Они уже ничего против сделать не смогут, — воодушевился Стив, искренне не понимая от чего, Лена все эти полгода ходила сама не своя, а Баки настолько безбожно с этим затянул. Вот чудаки, все так просто, а они страдают. — Какой козырь, ты сам себя слышишь, Стив? Серафима Ивановна нас благословила, это да, но без согласия ее мужа, даже если мы и повенчаемся, наш брак признают не законным, — вернул его с небес на землю Баки. Порой его умиляло то, насколько по детски наивным бывает Стив в некоторых вопросах. — Точно, я как то не подумал, — сдулся он и глубоко вздохнул: — Почему он настолько против тебя? Он ведь даже тебя толком не знает, — — Не знаю я Стиви, — махнул рукой Джеймс. — Меня и самого это беспокоит. Может ревность отцовская, может строгий нрав и консервативность, а может банальные вредность и упрямство, я не знаю. — С секунду помолчав, он вдруг полуулыбнулся и приобнял его за плечо: — Ладно, прорвемся, где наша не пропадала. Ты меня знаешь, Стиви, я не сдамся, — он вдруг поморщился и отпустил его: — Эй, тебя надо отмыть, — заметил он беззлобно, вспоминая о том, где находился Стив десятью минутами ранее. — А куда мы идем? — спросил Стив, едва поспевая за другом. Баки качнул головой и передал ему газету: — В будущее, — На первой полосе красовалась афиша крупнейшей выставки «СтаркЭкспо». И наверное, не стоит говорить о том, что самого Баки интересовали не столько современные технологии, сколько одна единственная и самая милая барышня на свете, которая там будет. Он слишком по ней скучал. ~ Уже завечерело, а на часах, висящих за кулисами пробило десять вечера. Лена нервно отстукивала носками туфель ритм о деревянный пол и все без конца поправляла на плечах цветастый мамин платок. Она все настаивала, что у нее и своих много, но Серафима Ивановна в упор и слушать ничего не хотела: — какие то простенькие, они у тебя. Будто не на простое мероприятие ее одевала, а на прием к английской королеве, не иначе. А теперь вот и сама Лена чувствовала себя неловко: в своем любимом платье с незабудками, так еще с пестрым платком на плечах и ярко алой лентой в косе. Она лишь благодарила бога, что отказалась красить губы и пудрить щеки, а то бы совсем со стыда сгорела. Да и не ее это было — выставлять себя напоказ пред всем честным народом, да песни на публику распевать. Она даже в детстве, в родном деревенском клубе не выступала на праздниках, а чего уж говорить о таком крупном мероприятии, да еще и когда на тебя будут смотреть иностранцы. Лена с радостью бы отказалась от всей этой показушной клоунады и отработала бы в пекарне. Ведь госпоже Мерьем и так помощь нужна — солдаты на фронт уходят и в связи с этим, заказов у них тоже поприбавилось, в основном на хлеб. Она понимала, что даже с шестью помощниками, женщина вряд ли управится, но и отказать отцу не могла, он ведь за нее поручился перед мистером Старком. Девушка теребит на пальце кольцо, подаренное Джеймсом, затем опускает глаза, смотрит на камешек бирюзы и полуулыбается: в голове тут же очертания голубых, с серой окантовкой глаз любимого. Она едва может удержать рвущиеся наружу слезинки. Целых полгода она не видела его и спасалась лишь его письмами, с едва ощутимым запахом пороха на каждом конверте, только в тот миг понимая, что жива и до сих пор еще дышит. Без его сильных рук, его губ и нежного голоса, шепчущего порой ей на ухо такие вещи, от которых она млела и просто уплывала за грань, было невыносимо. С его отъезда она почувствовала, что осталась без защиты, везде ощущала, будто на каждом углу и в каждом прохожем, ей грозила опасность. Ей было очень не уютно и грустно, буквально до слез тоскливо и некому было рассказать, поделиться тем, как скучает. Мама все знала и понимала, но помочь не могла ни чем, а друзей у нее особо и не было. Так что, те нечастые письма от Баки были для нее глотком свежего воздуха, надеждой на скорое воссоединение. Лишь ему она могла рассказать о том, что у нее на сердце, не боясь при этом быть не понятой или осужденной. Узнав о том, что дочь вопреки запрету все равно переписывалась с Баки, в тайне от мужа Серафима спрятала все письма до единого думая, что спасает их обоих, но не подозревала, какую боль причинила родному ребенку. Лена уже не боялась прогневать судьбу и одно письмо от Джеймса, все же сохранила. Везде она носила его с собой под платьем, чтобы не дай бог, родителям не взбрело в голову обыскивать ее сумочку или карманы. А когда была дома, просто прятала его под подушку, чтобы под покровом ночи, оставшись наедине с собой, перечитывать его строчка за строчкой, трепеща каждой клеточкой своего тела и едва сдерживая слезы, переполнявшего тепла и радости. Вот и сейчас, она дико волновалась перед выступлением и расстегнув две передние пуговицы на платье, вытащила из-под поддерживающего корсета конверт с письмом. Огладив его, она поднесла конверт ближе и вдохнула запах, казалось он до сих пор пах порохом и хвоей, точнее ароматом хвойного дерева, как мыло, которым умывался Джеймс каждое утро. Она достала листочек в косую линейку и с улыбкой пробежалась взглядом по написанному, а особый трепет в ней вызывали последние строчки, из-за которых она и перечитывала письмо раз за разом: — Прошу тебя, не плачь и помни: даже если за окном моросит дождик, а на душе ненастно, все равно улыбайся. — — Улыбайся, моя сударушка, несмотря ни на что. — Она коснулась губами письма и облегченно выдохнула, но услышав шаги в ее сторону тут же убрала листочек в конверт, а конверт обратно под платье. Пока она застегивала пуговицы, шторка отодвинулась и вошел тот самый Говард Старк. Он оглядел ее, а Лена шумно выдохнула: — Нельзя же так подкрадываться, мистер Старк, — все же застегнув верхнюю пуговицу пролепетала она, надеясь, что он не станет ни о чем ее спрашивать, если вдруг успел что то заметить. Он же полуулыбнулся и в своей озорной манере поиграл бровями: — Ну во первых, я тебе никакой не мистер. Да ладно, я всего то на шесть лет тебя старше, а ты, пусть и невольно, заставляешь меня чувствовать себя заочно джентельменом в преклонных годах, — ухмыльнулся он и пригладил усы. — Прости…те, воспитание такое, — неуверенно промямлила Лена в ответ. — Ну а во вторых, мне кажется, я достаточно громко шел, чтобы ты слышала, — заметил он ей, вертя в руках свой цилиндр, на манер фокусника. Лена кивнула и провела ладонями по щекам. Стало жарко, казалось воздух вдруг стал спертым: — Да, прошу прощения. Я видимо вся в себе и просто не обратила внимания, — произнесла она, чувствуя на себе его заинтересованный взгляд и потому старалась его игнорировать, как можно реже смотря на него. — У меня все мысли сейчас о другом, — — Вот как, поделишься? — хмыкнул Говард и отложил цилиндр в сторону. Он был конечно первостатейным плутом и известным на весь Нью — Йорк дамским угодником и кое что в дамах понимал. Он видел, что Лена сторонится его, держится на расстоянии и соблюдает дистанцию. Она не намерена была идти с ним на контакт в том плане, о котором говорил ему Виктор, ровно как и сам не собирался делать ничего против ее воли. Девочка просто понравилась ему своей добротой, кротостью и безхитростным нравом. Ему хотелось стать для нее другом, а к женитьбе он не был готов, пока не сейчас. Д и не его это тип. С его темпераментностью и бахвальной разнузданностью, такая кроткая тихоня вряд ли бы выдержала с ним под одной крышей. Он подошел ближе и заглянув в глаза произнес: — Лен, я же вижу, что ты меня побаиваешься. Так вот, ненадо, — — И уж тем более, у меня нет намерений тебя соблазнить, — на этих словах, Лена взглянула на него и отпрянула на шаг назад: — Еще бы попытались, — она глядит на него исподлобья и вновь крутит на пальце кольцо. — Я конечно может на первый взгляд и кажусь недальновидной, но точно не дура, — продолжала щетиниться она. Слишком долго это копилось внутри нее. С самого первого дня, как отец привел в дом этого своего начальника. — Думаете я этого не поняла, что ли? — — Ты о чем? — Говард вопросительно уставился на нее, сведя брови. — Да о том, что сосватать вас ко мне хотят. Отец мой хочет, но вы то хоть бога ради, из себя дурачка то не изображайте. — — Послушай, — вздохнул Старк, проводя указательным пальцем по линии бровей: — Я вовсе не считаю тебя дурой и говорю, как есть — да действительно, Виктор мне сказал, что планирует устроить твою свадьбу и попросил к тебе присмотреться, — — Так и знала! — хлопнула Лена себя по бедру от досады. Неужели отец все же пошел на такую гнусность, зная о том, что у нее в сердце есть человек, которого она очень любит и за которого хочет выйти замуж. Все таки деньги и положение для него не последнюю роль играют, а она оказалась разменной монетой, пешкой в его игре. Боже, сколько она проплакала, сколько на коленях пред ним стояла, умоляя принять Джеймса, но все было тщетно. Он не только не внял слезам своего ребенка, так еще и подлянку такую ей устроил втихую. — Но у меня этого в планах нет, — прерывает ее размышления Старк и вновь аккуратно берет за плечи: — Ты конечно хорошая девочка, но не для меня. В хорошем, разумеется смысле, — он доверительно полуулыбнулся, но ее это еще не убедило: — То есть, я должна поверить в то, что взамен на то, что я согласилась вам помочь, вы ни с меня, ни с отца ничего эдакого взамен не потребуете? — скептично изогнула бровь она, а Говард ухмыльнулся вновь: — Твоего отца я отблагодарю, не сомневайся, а вот с тебя потребую всего две вещи, — Лена склонила голову на бок. — Называть меня на ты и позволить взять с тебя обещание, что если вдруг когда нибудь тебе что то понадобится, ты обратишься ко мне, — Девочка только и смогла, что обескураженно кивнуть: — С чего бы вам благотоворительностью заниматься? — Ответить Говард не успел, потому что вошла одна из участниц подтанцовки: — Ээ, мистер Старк, через пять минут начинаем, — она соблазнительно растягивала слова и провела накрашенными губами друг о друга. — Я понял, спасибо, — Говард вновь взглянул на Лену: — Не забудь, ты выходишь сразу после вступительной части, — — Не забуду, — сухо ответила Лена, все еще не до конца ему доверяя. — Я не враг тебе, — тихо прошептал Говард, ловко проскользнув на сцену. ~ Баки вместе со Стивом подоспели к самому началу. — Бак, а ты уверен, что Лена здесь? — спросил его Стив, шагая с ним в ногу. — Уверен, мне соседка сказала, что она помогала в организации выставки, — ответил ему Джеймс, ища в толпе и неподалеку от сцены родной силуэт. — А интересно, как она помогла? — рассуждал Стив. — Дамы и господа, мистер Говард Старк! — задорно донеслось со сцены и все присутствующие зашлись в шквале аплодисментов. На сцену выпорхнул импозантный, молодой мужчина, ослепительно улыбаясь и Стив оживившись произнес: — Это он. Он тогда приезжал к Лене в дом, а я еще гадал, откуда мне знакомо название выставки. — Джеймс вздрогнул и по едва заметному движению кадыка, было заметно как он нервничал: — Ай да Виктор Иванович, широк размах у вас, ничего не скажешь, — — Бак, мы не знаем наверняка, главное не рубить с плеча, — зачастил Стив, хватая друга за локоть. Старк же тем временем, залихватски и фамильярдно утянул в поцелуй одну из девушек в подтанцовке и Баки поморщившись процедил: — Если это и есть выбор родителей для Лены, то тогда они просто либо слепы, либо глупы. Боже, Стив, как это мерзко, ради денег подкладывать единственного ребенка под такого негодяя. Он же бабник, клейма негде ставить, — — Ладно хорошо, я их не устраиваю, но Лене то за что это? — он едва справлялся с эмоциями, то и дело поправляя галстук. — Я тоже конечно не святой, не одну перелюбил, но все это было не серьезно, так на один день. Свой предел и покой в Лене нашел. — Все так и порывало его ослабить, казалось стало нечем дышать, а в голове как туман непроглядный. — Бак, я тебя прошу, не горячись только, — шептал Стив, не отрывая взгляда то от друга, то от сцены. А на сцене ничего интересного и не происходило — случилась внештатная ситуация с оборудованием и Старк спешно извинившись, произнес: — Ну что ж, тогда позвольте вам преподнести еще один сюрприз, который я готовил специально для этого вечера. — Все затаили дыхание, а в больших напольных колонках, заиграла такая ритмичная, интересная мелодия. До того интересная, что люди стали в ритм ей хлопать в ладоши и двигать плечами. Говард не ушел со сцены, он отошел немного в бок и наблюдал, ушли только девушки, а специальным тросом и приспособлениями люди за кулисами, приподняли представленную ранее машину и утянули туда же. У Баки зашлось сердце и вспотели ладони, едва он увидел вышедшую на сцену Лену. В горле пересохло, а в груди все дрожало и подпрыгивало. — Боже, — лишь одними губами шепчет он, когда слышит не привычный ему английский с корявеньким акцентом, а чистую, ее родную русскую речь, вернее песню: — Не клони ты головы, не клони на скатерть. -Разлюблю — так не зови, полюблю, так насмерть. — Можно розу разорвать, по ветру развеять. Можно в губы целовать и в любовь поверить. Никто конечно и близко не понимал, о чем там пелось, но за душу песня цепляла крепко. — Губы красные, как мак, лейте слезы, лейтесь, даже если все не так, вейтесь кудри, вейтееесь, — нараспев тянула Лена, уже ощутив ритм и позабыв всякую скованность. Расслабиться внутренне от такой яркой поддержки, было не сложно. — Ух ты, я и не знал, что у нее такой голос красивый, — пораженно выдохнул Стив, охваченный эмоциями. — Она настоящий самородок, Стив. Люди просто не замечают того, насколько она разностороняя и прекрасная, — на одном дыхании, шепча, чтобы не упустить не единой нотки песни, что так тепло разлилась в душе, произнес Баки. — Ну и дураки, эти люди. Главное, что мы знаем, — так же тихо шепнул ему Стив. Лена тем временем, уже во всю освоилась и пела, попадая четко в каждую ноту и по наитию спустилась со сцены: — Не клони ты головы, не звени бубенчик, не клянись ты мне в любви, милый мой изменщиик — Она почувствовала, очень боялась ошибиться, но чувствовала его присутствие, потому, все еще продолжая петь, шла вперед. Люди вежливо расступались и вставали по обе стороны в шеренги, все еще подпевая по своему незнакомым мотивам, так же хлопали в ладоши и даже пританцовывали. Лена пела, а у самой тряслись коленки и ходуном ходило сердце, в поисках родного человека. Господи, сколько она сейчас готова отдать, лишь бы он правда был здесь… Через пару шагов она пораженно застывает, видя всего в трех шагах от себя Джеймса: он изменился, стал немного шире в плечах, а военная форма действительно очень сильно ему шла, как бы тяжело это для самой Лены ни было. Она хорошо разбиралась в званиях и поняла, что он все же получил сержанта. Он тоже стоял, не решаясь сейчас ее обнимать, чтобы не прерывать песню, а лишь смотрел на нее с невыразимой любовью, трепетом и радостью. Губы его подрагивали, а глаза блуждали по ней, в попытке тоже уловить изменения. Именно в этот миг они потянулись друг к другу душами, отодвигая в сторону физические аспекты. — Мой родной, вернулся, — на русском прошептала Лена и тут же вспомнив, где находится, продолжила петь: — Не клони ты головы, не звени бубенчик, не клянись ты мне в любви, милый мой изменщииик, — Она подошла к нему и пританцовывая невесомо обвела ладонью его скулу, поддразнивая его то приближаясь к нему, то отдаляясь и наоборот. Баки тоже стоял с ослепительной улыбкой, борясь с тем, чтобы перехватить ее руку и прижать к губам. — Ай нэ нэээ, — начался припев и музыка. — Ай нэ нээээ, ай нэ нээ, — она так же пританцовывая обошла его, немного задержалась за спиной и с улыбкой вновь предстала перед ним. — Ай нэ нэээ, нэнээээ, — Песня закончилась, посыпались бурные авации, одобряющие свисты восхищения, а среди этой толпы, Лена вместе с Баки стояли друг напротив друга и ловили улыбки, вместе с блеском глаз друг у дружки. ~