~Обретение жизни~

      У Лены всё валилось из рук, она была заплаканная и не выспавшаяся. Мерьем Ханым долго наблюдала за ней, чтобы на моменте, когда девочка вместо муки начала сыпать в тесто разрыхлитель уже точно вмешаться. — Дочка, ты чего ж делаешь то? Испортишь ведь все продукты. — с этими словами она подошла и убрала перепачканные мукой руки девочки от рабочего стола. Лена уже не сдерживаясь крепко зажмурилась, едва не задохнувшись от рвущейся наружу истерики. Руки дрожали, а в груди невыносимо тянуло, сжималось, просто невозможно было сосредоточиться ни на чём. — Простите, ради бога простите меня, Мерьем Ханым. — лепетала бессвязно Лена, в попытке взять себя в руки, но тщетно не получалось. Сосало под ложечкой, а искусанные в кровь губы беспрестанно дрожали, тосковало сердце, а мысли о любимом просто вытесняли всё остальное. Уже три месяца прошло с того дня как они простились с Джеймсом на вокзале и он уехал на фронт, вверив её всевышнему, клятвенно пообещав вернуться. Теперь они уже не могли вести переписку потому как неизвестно было куда его отправят, будет ли вообще хотя бы крохотная возможность написать лишь несколько строчек, только бы успокоить потерявшее покой девичье сердечко. Об этом он ей говорил, умоляя не волноваться, запастись терпением и ждать. Горячечно целовал её щёки, шепча едва дрожащими на утренней прохладе губами о том, чтобы не забывала данное обещание жить несмотря ни на что счастливо. Лене тогда ещё подумалось, что он просто напросто над ней издевается прося о таком. — И не ёкнет сердце у тебя говорить так, не дрогнет душа. Ты хоть представляешь, что нас ждёт? Их диалог на вокзале намертво впечатался в её память, словно это было только вчера. — Моё сердце на части разрывается, а душа болит. За тебя, моя глупышка. — мягко прерывает её тираду Баки, прильнув к её губам. — Я прекрасно знаю что нас ждёт, куда отправляюсь, чем это может закончится тоже знаю. По этой причине я должен быть уверен в том, что твоя жизнь не будет разрушена. — было видно, как тяжело ему давалось каждое слово, которое он проглатывал, смаргивая с ресниц слёзы. — Живи, мой лучик, цвети подобно ещё не раскрывшемуся бутону прекрасной розы, но умоляю, не увядай. Родная, всё о чём я прошу, будь счастлива и знай, я люблю тебя больше жизни, моё сердце останется здесь, с тобой. — Баки вновь прижался к её губам, едва успевая насладиться сладостью любимых уст, как уже послышался гудок приближающегося поезда. — Навсегда люблю. — Люблю несмотря ни на что. — лишь едва слышно прошептала ему Лена, вложив в его ладонь ленту, что была в волосах. — Господь великий и милосердный, молю, защити, убереги любимого, не оставь храброго солдата без своей милости. — прошептала она молитву, когда он уже вошёл в вагон, окрестив его знамением. Она и представить не могла, что это окажется так тяжело, мучительно долго. Не отходя от приёмника жадно вслушиваться в новости, поступающие с линии фронта, каждый раз засыпать через силу под утро после бессонной ночи, за написанием очередного письма. Мама молча сопереживала, а отец узнав о том, что пошли против его воли взъярился запретив выходить на улицу помимо работы и колледжа. А ей безразлично, всё равно ходить больше было некуда и не к кому. Все места в городе казались чужими и пустынными без Джеймса. Она сама казалось, потерялась в этом большом мире без него, совершенно не находя своего места. Лена смогла прийти в себя, ощутив как женщина легонько похлестала её по щекам, волнуясь не меньше. — Дочка, ты в порядке? Сейчас ведь в обморок упадёшь. — причитала Мерьем, усадив её на стул, склоняясь над ней. — Мерьем Ханым, можно я всего на часик отлучусь? Сбегаю на почту, письмо отправлю. — неловко шмыгнув носом попросила Лена, обняв её за плечи, словно маму. — Кому это? — насторожилась в свою очередь Мерьем, придвинув другой стул ближе, грузно на него опускаясь. — Жениху. — ответила Лена, больше размазывая по щекам мокрые дорожки рукавом, чем стирая их, заставив женщину сдавленно ахнуть. — Мой солдат, свет мой. На фронте он, уж три месяца как, а у меня душа измаялась. — Знаю, обещала, но не могу, не выдержу я вот так в неизвестности. — Вай, вай, вай. А родители что? Знают что сосватана? — сокрушалась Мерьем, глядя на то, как Лена покручивает на безымянном пальце кольцо. — Знают, но бога гневят воспротивившись. — А ты не гневишь его разве тем, что несмотря на запрет делаешь по своему? — склонила голову к плечу женщина. Лена глубоко выдохнула встав со стула, затем снимая одним движением с себя фартук, повесила его на спинку. — Он то не Тимошка, видит немножко, ему и судить, кто пред ним виновен. — Держать тебя не стану, родителям тоже ничего не скажу о твоём самовольстве, но учти девонька, просто так ничего не бывает. *** В отделении почтовой связи было душно, многолюдно и удушающе спёрто. Все теснились, толкались, оглушительно громко переговариваясь, стараясь друг дружку перекричать. Так как работало всего одно окошко, а несчастная служащая физически не успевала получать для отправки всё новые и новые порции писем, очередь собралась довольно внушительная. Лена с разбега вбежала внутрь, едва не стукнувшись о спину стоящего впереди пожилого старичка, такая длинная была очередь. Претворив дверь с противно дзынькнувшим колокольчиком сверху, она шумно выдохнула, едва уняв бешено бьющиеся сердце, едва не плача от того, что может просто не успеть до перерыва. От нервов, недосыпа и гудящих, словно целый рой пчёл голосов, заболела голова и Лена едва не осела прямо по двери на пол. — Эх, впустую простоим, похоже. Старичок впереди повернулся к ней, качая головой, а на морщинистом лице столько тоски, что ей самой плакать захотелось. — Нет, я буду стоять до последнего. — едва шевеля дрожащими губами проговорила она. — Вот ть, дети наши гибнут на чужбине за страну, которая не даёт им ни строчки отправить. Что ж за безобразие? — стенал всё тот же старичок, щурясь смотря вперёд, словно боясь пропустить свою очередь. — За вас то молодых особенно больно. Только жить начинаете, а уж расстаётесь, война, чтоб её, забирает парней, не давая насладиться счастьем. Моего то сына хоть возьми. Женился, ребёночку от роду месяц, даже не успел к груди прижать, так сразу призвали. — Это действительно больно. — согласилась Лена, едва сдерживая слёзы душащего изнутри отчаяния. — Больно и страшно. Удивительно, как общее горе сближает людей, даже в такой сложной ситуации. — А ваш сын где служит? — вдруг спросила Лена, становясь рядом со старичком, чтобы лучше его слышать в таком гуле голосов. — Так известно где. Их первой партией в Англию то и отправили, а там уж как бог распорядится: на границу, иль в самый тыл в Италию. — удручённо вздохнул он, поправляя очки в роговой оправе ближе к носу. — Он у меня в воздушно-десантных войсках. Беседа их прервалась потому что настала очередь старичка. Он лишь ободряюще, насколько это возможно взглянул на Лену, затем не спеша побрёл к окошку. Время то пролетело незаметно, буквально скралось. Девушка с замиранием сердца глянула на настенные часы: — Через пятнадцать минут закроются на перерыв. — Следующий! Лена как ошпаренная подбежала к окошку, наспех доставая конверт с письмом из-за нагрудного кармана платья, чем вызвала недоумение на ярко накрашенном лице женщины. — Добрый день, мне письмо отправить. запыхаясь пролепетала Лена, прильнув к окошку, словно к последнему оплоту. Женщина без рассусоливаний немного резковато взяла у неё конверт, повертев в руках. — Деточка, а ты вообще в курсе как нужно заполнять конверт? Ты кому и куда отправлять то его собралась? — Жениху на фронт. — совершенно искренне ответила ей Лена, с надеждой глядя прямо в глаза. — Ясно что не соседу в другой штат! — фыркнула служащая, закатив глаза. Затем перевернула конверт так, чтобы девочка видела не заполненные поля для адреса и вздохнула. — Здесь надо написать кому и куда должно быть отправлено письмо. Ты знаешь где именно служит твой жених? Я тебе дам ручку и прямо тут напишешь. — В Англии. — не мешкая выпалила Лена. — Англия, милочка, большая. Где именно? Город, в каких войсках? — продолжала женщина, а Лену охватило смятение. — Не знаю. — горько потупила она взгляд, а служащая вернула ей конверт обратно. — Эээ нет. На-ка бери его назад, так дела не делаются. — Но…но, как же? Я прошу вас, богом заклинаю, отправьте весточку, мне бы только знать, что он в порядке…- ноги подкашивались, а горло сдавило спазмом из-за чего слова получались ломаными. — Иди иди давай, ишь, хороша невеста, не знает даже где служит суженый и пришла тут с конвертом без адреса! — женщина уже потянулась к дверце, закрыв её прямо у неё перед носом. — Сами не свои были пока прощались, да вылетело из головы у обоих, но это ведь можно же как то выяснить? Я умоляю вас, помогите. — девочка в слезах опустилась на деревянную скамью, прижимая конверт к груди. Ожидаемо в ответ ей была тишина. Окошко уже благополучно закрылось, а за деревянной перегородкой закипели оживлённые беседы, да стук кнопок телеграфа. Никто даже близко не собирался обращать внимания на заходящуюся в плаче девочку, сидящую в одиночестве, да полумраке пустующей рекреации. — Умоляю помогите, неужели у вас нет сердца? — на грани сорванного шёпота, заикаясь лепетала она, бессильно роняя слёзы, всё также прижимая письмо к груди и прислоняясь затылком о деревянную перегородку. За плачем, охватившем всё её существо она не сразу услышала смутно знакомый залихватский тон. — Девочки привет, есть для меня что-нибудь? — Как всегда, мистер Старк, счета. — задорно заулыбалась одна из служащих. — Можно подумать я их когда-то оплачивал. Он вышел через специальную дверь и повернув голову, в миг посерьёзнел, беспокойно сведя брови к переносице. — Лена? Бог ты мой, у тебя что-то случилось? Мужчина подошёл к ней, присаживаясь рядом. Для него было неожиданно вновь встретить эту девочку, о чём он не приминул сообщить. — Не ожидал, что свидимся. Так ещё немного, да начну верить в провидение. Но Лена его приподнятого настроения не заметила, тут же устремляя на него свои большие, заплаканные серые глаза. — Мистер Старк, Опять это её мистер, словно ножом по сердцу и наждачкой по ушам. — Лена, милая, мы ведь договаривались. Ему пришлось мягко её прервать, зажмурившись выставляя ладонь вперёд. Ну не терпел он такого, никак вообще, насколько бы ни была чрезвычайна ситуация. А уж в этом то он не сомневался ни грамма. Чего греха таить ему стало до жути любопытно узнать о причинах столь угодной провидению встречи. — Что у тебя случилось, дитя? Вижу, что-то очень серьёзное. Он покачал головой, со всем вниманием готовясь её выслушать. — Только не торопись, сделай глубокий вдох, успокойся. Давай, выкладывай. Лена кивнула в ответ, неловко шмыгнула носом. Жутко неловко, да и некрасиво с её стороны будет о таком просить, но выхода небыло. — Мис… Говард, помнишь ты брал с меня обещание, Старку не нужно было дослушивать, он всё прекрасно понял. — Так стало быть, уже случилось что-то, с чем тебе нужна моя помощь, да? Лена кивнула, а он удовлетворённо хмыкнул. — Хорошо, чем смогу. — Можешь узнать, где служит мой жених? — Не вопрос. Старк пожал плечами, а тон его был таким, словно это для него ничего не стоит, что его даже удивило, но никак не больше известия о том, что у неё появился жених. Хотя чего удивляться? Девчонка видная, красивая. О чём это он? — Назови имя, а дальше расплюнуть. — Спасибо огромное, но это ещё не всё. Лена расцвела прямо на глазах, слёзы мигом высохли, а на щеках заалел вновь румянец. Вот такой она ему нравилась гораздо больше. — Да? Ну что ж, я весь внимание. А вот следующая её фраза действительно застигла его врасплох, будто обухом по голове. — Можешь сделать так, чтобы меня на фронт призвали туда же, где служит мой жених? ***