Глава 2. Место, куда не стоит ходить
6 июля 2022 г. в 23:31
Согласно инструкции встречу назначили в точке, равноудаленной от места падения всех трех капсул. Добирались самцы не спеша и очень аккуратно — мало того, что местность была незнакомой, так еще и самочувствие после космической болтанки пока оставляло желать лучшего. Пожар и Раскат пришли почти одновременно, Срыв припозднился, так как вынужден был часто останавливаться, дабы перевести дух. Это бесило: сразу же оказаться слабейшим из трех — ну куда такое годится? Оставалось лишь напрячь остаток сил и хотя бы создать видимость, что все в порядке. Мало ли, зачем он останавливался? Может, осматривался.
Впрочем, к огромной радости Срыва, первым сделать привал предложил рассудительный Раскат. Все согласились, что разведку лучше отложить до наступления сумерек, а пока — собраться с мыслями и обсудить направления. Кроме того, до заката лес дремал, и оценить его потенциал в качестве охотничьих угодий можно было лишь с наступлением вечерней прохлады, когда согласно универсальному закону природы из укрытий начинали выползать самые хищные твари.
— Мягкотелых уже кто-то видел? — осведомился Пожар. Усевшись на крепкой ветке, он занялся подтягиванием запястных лезвий, которые, по его мнению, как-то не так фиксировались после выскакивания. Мягкотелыми охотники условно называли местный вид аборигенов, находящихся на самой заре своего технического развития, но уже способных проверить юных яутжей на прочность в ближнем бою.
Срыв отрицательно мотнул башкой и тоже занялся проверкой вооружения. Хотя больше сейчас тянуло полежать. Раскат настраивал параметры энергосистемы, добиваясь если не идеального, то хотя бы оптимального расходования заряда.
— Мягкотелых не видел, но слышал нечто похожее на их голоса, — не отрываясь от своего занятия, отозвался сын Зноя. — Сейчас воспроизведу. Слышно плохо. Они были очень далеко.
С этими словами самец включил запись. Его товарищи напрягли слух, но различить что-то сквозь шум листвы и ветра, перекрывающийся криками пернатых тварей, не смогли.
— Бормотание какое-то, — фыркнул Пожар. — Я думаю, это не они.
— Может быть… — Раскат пожал плечами и отключил аудио. — Позже разберемся. А вот что я видел — так это пирамиды. Так что про Инженеров нас не зря предупреждали.
— Близко видел? — Срыв напрягся.
— Что? Пирамиды или Инженеров? Пирамиды издали видел, отсюда к югу. Хозяев — нет, не видел, боги миловали.
— Не факт, что они тут, — заметил Пожар.
— Не факт, — согласился Раскат, невозмутимо продолжая ковыряться в настройках.
Закончив ритуалы, жрец вышел к людям и заявил, что поводов для волнения нет, так как боги собрались на празднество, и смертным всего лишь посчастливилось созерцать огни, что освещали их небесный путь.
— Возвращайтесь к делам и не забудьте воздать хвалу богам, ибо сегодня они ближе, чем всегда, — объявил Коатл, а затем повелительно взмахнул худыми руками, делая знак толпе разойтись, сам же вновь скрылся в своей хижине.
Большинство жителей, тем не менее, отнеслись к словам старика с некоторым недоверием. Виданное ли дело — боги посылают знамения, полыхающие через все небо, а он говорит, не бойтесь, мол, мимо летели, вас не касается…
Однако к вечеру пересуды улеглись, и поселок зажил по-прежнему. Знаков от богов больше не было, поля же не могли возделать себя сами и похлебка не могла сама себя сварить.
А когда блаженная ночь, звеня голосами насекомых и благоухая цветочным нектаром, спустилась на землю, жрец растер на каменной дощечке дурманящие травы и поставил их тлеть в глиняной чаше. Глядя, как вещий дым поднимается и исчезает в отверстии крыши, по пути будто бы касаясь любопытно заглядывающих в жилище звезд, Коатл достал из мешочка жевательную смолу, отщипнул тремя пальцами кусочек, положил за щеку и начал медленно двигать челюстью. Зубы и ногти старика со временем стали совсем черными от этой субстанции, рот пересох, а мысли и речи стали путаными, но это не имело для жреца значения. Смола помогала ему видеть дальше многих, слышать то, что от других сокрыто, и ощущать то, что дано ощущать лишь диким лесным тварям да духам.
Тенок следила за действиями наставника как завороженная. Она знала, что через некоторое время старик начнет раскачиваться из стороны в сторону и бормотать на неведомом языке либо мычать себе под нос монотонную песнь со столь же непонятным смыслом. Это был ежевечерний ритуал, после которого Коатл переставал внимать речам, а взгляд его стекленел. Потом старик ложился спать, иногда с открытыми глазами, а в обязанности Тенок входило потушить подношение и проветрить хижину. Утром же Коатл вставал как ни в чем не бывало и возвещал народу, что новый день, дарованный богами, будет светел и спокоен.
Сейчас же старый жрец задумчиво глядел сквозь причудливо извивающийся дым, иногда принимаясь беззвучно шевелить губами. Тенок не знала, что он видит там, — как бы девушка не всматривалось, ей боги не желали показывать свой лик. Коатл говорил, что и не покажут — дело женщины помогать поддерживать огонь и собирать ингредиенты для магических снадобий, но не более.
— Старший, — заметив, что старик разумом своим еще здесь, Тенок осмелилась подать голос.
— Тщ-щ-щ…
— Только один вопрос, старший…
Коатл с осуждением цикнул, но затем степенно кивнул.
— Хорошо, спрашивай, у тебя есть время, пока не догорит эта лучина, — указав взглядом на выставляющуюся из чаши тлеющую вичку, проговорил жрец.
— Что на самом деле сказали боги?
Старик хитро прищурился. «Ох, кто-то страх потерял», — читалось в его взгляде. Но Тенок и правда была осведомлена лучше большинства. Она знала, что воля богов не всегда доходит до людей в первозданном виде. Иногда, чтобы не пугать или не смущать народ, Коатл скрывал некоторые детали либо подавал их иначе, не так как сказали боги. Тенок часто первой слышала вести, что боги вкладывали в уста старика, и иной раз они расходились с тем, что жрец говорил во всеуслышание. Однако Тенок была достаточно умна, чтобы не болтать лишнего, и потому Коатл не только не боялся держать ее при себе, но и снисходил до ответов на ее вопросы, когда они появлялись.
— Ровно то, что я передал людям, — помедлив, ответил старик.
— Но они раньше никогда не пролетали так близко, — возразила девушка. — Неужели они не придут к нам? Говорили, что они направились в сторону больших хижин…
— Ты знаешь, что туда нельзя ходить, — резко оборвал ее Коатл. — Ну все, довольно, лучина догорела.
Тенок потупила взор и умолкла, задумавшись. Старик явно темнил. Но он не выглядел ни испуганным, ни подозрительно радостным, скорее… обескураженным. Вывод напрашивался один: на этот раз воля богов оказалась настолько туманна, что жрец просто не смог ее достаточно четко истолковать.
«Большими хижинами» тиууака называли огромные четырехгранные сооружения из камня, возвышающиеся над верхушками деревьев. Согласно преданию, их построили великаны для богов, но боги отказались в них жить. Ходить туда люди действительно избегали, но никто никогда не говорил о природе этого запрета.
Коатл о том не ведал, но Тенок несколько раз бывала там. Впервые она забрела в город великанов случайно, когда ей было тринадцать. Заплутав в чаще, она вышла к молчаливым громадам из светлого камня, которые напоминали хищные зубы, прорезавшиеся из поросших лесом гор. Тогда-то Тенок и узнала, что большие хижины пусты. Неизвестно, когда и по какой причине хозяева покинули их. Возможно, здесь и вовсе никто никогда не жил. Но как знать, возможно, с возвращением богов ситуация могла измениться? Ведь боги — тоже люди в какой-то мере. Они могут передумать.
С приходом темноты Молодая Кровь решили выдвигаться в путь. Первым делом предстояло составить хотя бы приблизительную карту местности, определить места обитания и перемещения потенциальной дичи, а лишь потом начинать Охоту. Мимоходом следовало позаботиться и о пропитании. Первые несколько суток еще можно было протянуть на белковом концентрате, но его запас был ограничен, а самцы после перелета прилично оголодали.
Первопроходцы докладывали, что обитающие на этой планете животные вполне съедобны. Их кровь была насыщена железом, поэтому мясо имело специфический вкус, но копытные, пернатые и чешуйчатые твари в целом подходили под основные критерии кормовых объектов. В озерах и реках также водились плывуны — их белковый состав был даже более предпочтительным, чем у четвероногих. Хотя последствия длительного питания местной фауной, разумеется, никто еще толком не изучал…
— Вот я никак не могу понять, почему в новые угодья первыми научников не забрасывают? — привычно ныл Срыв, который в самом начале пути умудрился напороться на какую-то колючку и теперь заметно хромал.
— Зачем, если все данные можно без лишней мороки взять у таких, как мы, — саркастично стрекотнул Пожар.
— Если не сдохнут…
— Сдохнут — новых пошлют.
Возглавляющий группу Раскат тактично промолчал.
После долгих споров охотники выбрали южное направление, так как именно там предположительно могли концентрироваться аборигены. Тем не менее, самцы договорились, что в окрестностях пирамид будут вести себя вдвое внимательнее и в случае обнаружения угрозы предпримут стратегическое отступление. Пожар, конечно, ерепенился, бросаясь смелыми заявлениями, дескать, он, может, станет первый яутжа, который добудет себе на стену голову Инженера, но товарищи его быстро осадили, напомнив, что Вожак плетей может отсыпать уже за одну запись этих слов с маски бойца. Инженеров Молодой Крови трогать строго-настрого запрещалось. Одолеть такого соперника не могли даже матерые, на счету у которых было не по одной Матке Жесткого Мяса, что уж о юнцах говорить. А вот попасть в лапы бледных великанов и стать жертвой их экспериментов перспектива складывалась более вероятная. О, если бы Инженеры честно сражались и убивали яутжей в бою, никто бы не стал сдерживать порывы самодовольного молодняка. Но за всю историю не было зафиксировано ни одного такого поединка. Воины, столкнувшиеся с этим загадочным народом, попросту исчезали, и кто знает, что за ужасы постигали их в недрах принадлежащих Инженерам мрачных крейсеров, которые раз в сто лет появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда.
Впрочем, последний факт как раз и обнадеживал. Инженеры в мире встречались гораздо реже, чем следы их деятельности, а потому наличие пирамид совершенно не гарантировало наличия здесь и самих строителей. Бледные вообще много чего по всей галактике понастроили, всякий раз удивляя разнообразием архитектурных форм при абсолютной невнятности их назначения. Понастроили и бросили, опять же, по непонятной причине. Часто эти постройки занимали дикие звери или местные цивилизации, и, насколько было известно, истинные владельцы ни разу не высказали претензий на этот счет. Так что аккуратно обследовать пирамиды все же стоило. Но очень, вот прямо ОЧЕНЬ аккуратно.
…Тенок поднималась по белым ступеням, и теплый ветер прикасался к ее лицу, перебирая волосы. За ее плечами развевалась легкая светлая накидка. «Откуда у меня такая красивая одежда?» — про себя удивлялась девушка, но продолжала идти вперед, туда, где на самой вершине высилось отделанное яркой мозаикой святилище.
На пороге святилища кто-то стоял. Но чем ближе становилась фигура, тем сложнее ее было рассмотреть. Это был великан, ни лица, ни одеяния которого Тенок не видела. Он излучал свет и потягивал к ней руки, как будто хотел заключать ее в свои объятия.
— Кто ты? — спрашивала Тенок.
— Иди ко мне, не бойся, — отвечал великан.
— А вдруг я сгорю? — замедляя шаг, шептала девушка.
— Не бойся! — смеялся великан и продолжал ее звать, произнося ее имя.
— Зачем ты меня зовешь? — спрашивала тогда Тенок.
— Чтобы ты стала моей женой!..
Она проснулась резко, рывком, и долго смотрела в темноту, пытаясь осознать, что реально, а что нет. Контур божества все еще мерцал перед глазами, а в ушах отдавался далекий бесплотный голос. Страшно не было, но сердце колотилось так неистово, что вот-вот могло выскочить из груди. А руки помнили, как тянутся к этому завораживающему, теплому свету. Она почти дошла, почти прикоснулась… Но видение ускользнуло, растворившись в звенящей лесными голосами жаркой ночи.