Гостеприимность

На улице стоял вечер, в комнате было непривычно светло, и всё благодаря безоблачной погоде где-то там, снаружи, за пределами стен Чайника Безмятежности. Складная ширма «Дзюкаку» защищала от яркого света и оставляла в помещении лишь лёгкое, не раздражающее глаз, освещение. Лучи, подобно покрывалу, ложились на листы скрепленных нитками записей, обводили некоторые предложения и вновь прятались за защитой плотных облаков. И, когда солнце ненадолго уходило в тень, комната погружалась в приятную прохладу, от которой темнел шкаф из юмэмиру, а украшение из красного коралла приятно багровело. Стоило солнцу вновь удариться об ткань ширмы, как по комнате разбегались проворные лучики в поисках того, до кого можно дотронуться. Свет лёг на записи, обогрел тетрадь и скрылся так же быстро, как и появился, словно от скуки, ведь на листах не прибавилось ни единого словечка. Сиканоину Хэйдзо было жарко, он не мог заставить себя оторвать спину от боковой царги и взяться за работу, которую сдавать следовало, в лучшем случае, завтра утром. А работы ещё предстояло много, и любой человек изумился бы внешнему спокойствию Хэйдзо. Это совсем не значило, что он не желал разбирать дело, что на него повесили, хотя в такой формулировке можно подумать, что случай и правда попался из категории «скука смертная». Жар усиливался и был похож на приливы и отливы в холодном море, которое мотало парня из стороны в сторону и вот-вот должно было затянуть в свои глубины. Эти самые «глубины» Сиканоин мгновениями ощущал и вслух охал от банального неверия, что это происходит с ним на самом деле в Шёлковом павильоне, в зале мимолётных грёз. И всё-таки стоило хотя бы попытаться взяться за работу, доказать себе, что даже в такой неоднозначной ситуации он может контролировать тело и разум. Титаническими усилиями Хэйдзо выпрямил спину, которая успела привыкнуть к расслабленному положению, склонился над котацу и в который раз окунул взгляд в записи. Смысл прочитанного парень быстро потерял и попытался проследить за текстом с помощью указательного пальца, но, заметив дрожь, детектив одёрнул руку. Это было похоже на побег от неизбежного, однако парня ждал совсем не выговор от генерала комиссии Тэнрё. Если бы это! — Хреново… — выругался Хэйдзо непонятно отчего. Всё ведь было нормально: донельзя приятная погода, в которую работать хоть и не хотелось, но было радостно уединиться в комнате, засесть за книгой или собственными записями, попивать ароматный сенча и особо ни о чём не задумываться — всё это могло бы быть реальностью, если бы не ужасная жара! Откуда она? Хэйдзо начал думать, что только он её ощущает, никто в этой усадьбе. Лишь по его груди к бёдрам капал пот и пропитывал белую майку без рукавов. Наручную броню он снял уже давно, сдался и позволил себе ощутить хоть капельку прохлады, когда солнце уходило за облака. Но в этот момент вновь тело настигали «приливы и отливы», от которых Сиканоин ярко задёргался, замычал и попытался сомкнуть ноги, после чего бёдра начали дрожать сильнее. Хэйдзо понимал, что не властен здесь, не в его компетенции изменить то, что, собственно происходит, но, может, всё-таки его красноречие детектива помогло бы разубедить настырного человека снизу? — Люмин, — он позвал тихо и стянул матрац футона без лишних сомнений. Стоило парню увидеть, что происходило у его бёдер, как телу стало ещё жарче, до невозможности лишний раз вдохнуть, а ему очень хотелось. Казалось, от нехватки воздуха голова могла вот-вот взорваться, а тело разразило бы приятными покалываниями. Но вот Люмин вытащила член изо рта, и Хэйдзо понадеялся, что не испытает этого странного, доселе неизведанного ощущения. Как вообще они пришли к этому? Парню следовало восстановить предшествующие события с самого начала. Всё началось далеко не тогда, когда Хэйдзо переступил порог этого дома. Кудзё Сара нагрузила подчинённого ещё на прошлой неделе, поручив нелепые и скучные задания, от которых обычный сотрудник, может быть, и обрадовался, но только не Сиканоин — его назвать «обычным» язык бы не повернулся. Вернувшаяся в Инадзуму путешественница сразу узнала, что гениальный детектив нынче занят, а когда выяснила, чем именно, предложила свою помощь. Люмин искренне нравилось помогать парню, а ещё больше — выдвигаться вместе на расследования и застревать где-нибудь под дождём, благо, такая погода часто приветствовала местных авантюристов. Была прелесть в простом молчании рядом с Хэйдзо, наблюдением за природой пристальным, совсем не похожим на другие, взглядом. Ведь своим мышлением детектив раздевал тайны, рассеивал сомнения и загадки, и Люмин, признаться, иногда заглядывалась на выражение лица Сиканоина. Такое сосредоточенное, спокойное и осознанное. Звёздная путница оказалась погружена в процесс расследования обычных бытовых споров без двойного дна, заговоров и даже без мистической подоплёки. Хэйдзо заранее предупредил, что будет скучно и не соврал, но на деле нудиться приходилось только юному детективу, ибо девушка ловила каждое мгновение, слово, каждый мимолётный взгляд Сиканоина и радовалась где-то глубоко внутри. Это чувство пришло неожиданно, буквально несколькими часами ранее, когда герои пересекли порог усадьбы. — Кудзё Сара, без сомнения, самый строгий человек в комиссии Тэнрё. Было бы неплохо, сбавь она немного обороты и дав мне больше свободы, — потянулся на носочках Хэйдзо, не чувствуя ноги и спину. Недавняя вылазка стоила парню весьма дорого, и ему пришлось прибегнуть к помощи путешественницы, у которой был при себе Чайник Безмятежности. Поистине удобная и интересная вещица, в которой Сиканоин не видел ничего исключительного. — Мне кажется, всё дело в твоих необъяснимых отлучках, — предположила Люмин весьма верно и несколько играючи. Хэйдзо вытянул брови, не понимая, откуда взялась эта внезапная смена настроения. От скуки и недостатка адреналина парень начинал видеть в любых движениях путешественницы странный подтекст. Они недавно попали под дождь, и даже расположение капель казалось ему издевательски подозрительным. Одна у шеи, вторая сорвалась с плеча, другие впитались в выходной наряд и образовывали тусклые пятна. Оставляя наручную броню на тумбе, возле входа, Хэйдзо следил взглядом за движениями Люмин. Она шла не спеша, почти парила без своих белых сапожек и продолжала пребывать в прекрасном расположении духа. Вот она достала чайный сервиз, и парень совсем увлёкся собственными рассуждениями. — Эм, Хэйдзо, всё хорошо? Ты так смотришь на меня, что-то не так? — Люмин стало неловко, это удалось выявить сразу, однако парень не перестал в своих мыслях очерчивать узоры на женском теле. — Мне повсюду нужно искать улики, я же детектив, — отшутился Сиканоин и потряс головой; сдавалось ему, крыша начинала потихоньку ехать. — И что же ты заметил, разглядывая меня? — усмешка слетела с чужих губ, на что Хэйдзо фыркнул смесью смущения и недовольства. — Да не бери в голову. Могу попросить тебя сделать чай для меня слегка крепче? Планировал сегодня сидеть до талого, пока рука не отсохнет. — Твоей работе можно только позавидовать, — девушка дёрнула плечами и добавила в заварочный чайник ещё несколько ложек сенчи. — Не думал уйти из комиссии? Открыть своё собственное детективное агентство, набрать команду профессионалов. Стану твоим первым клиентом! — И какое дело мне нужно будет расследовать? — удивительно, но Хэйдзо больше волновал вопрос ни где он достанет столько моры для открытия детективного агентства, ни где будет искать этих самых «профессионалов», а с какой проблемой обратится к нему путешественница. Как только парень осознал всю абсурдность своего ответа, поспешил реабилитироваться, прозвучав совсем не убедительно: — Твои проблемы зачастую сводятся к грубой силе: бои, дуэли, защита кого-либо. Я же привык руководствоваться рассуждениями, делать выводы по правилам логики. — И к чему это ты клонишь? — К тому, что, во-первых, отдай поднос, я донесу. А, во-вторых, — Сиканоин оказался плечом к плечу с путешественницей, невольно сравнил их разницу в росте, ухмыльнулся сам про себя и продолжил: — Если драка будет неизбежна, не беги с кулаками. Позволь разобраться мне, но другими методами. Если они не сработают, я буду готов прикрыть твою спину, Люмин. Парень увидел, как грудь собеседницы застыла, видимо, дыхание от его слов внезапно спёрло, но быстро пришло в норму, о чём сообщил громкий неровный выдох. Девушке было до неприличия приятно от слов детектива. Таким чутким и искренним она видела его редко и вновь потеряла, когда оба двинулись в зал мимолётных грёз. К слову, пока они пропадали на кухне, особо не вглядываясь в погоду на улице, снаружи дождь отступил, о чём свидетельствовал штиль за окнами Инадзумской усадьбы. А одежды их до сих пор были сырыми и нуждались в небольшой просушке. — Ух ты! Какой стиль, какая планировка… Просто великолепно! Только достаточного освещения не хватает, ширма не пропускает солнечные лучи. Однако, всё-таки идеальное место для какого-нибудь загадочного убийства, ха-ха. — Или для бумажной волокиты. Смотри, вот там можно разбросать отчёт, вот здесь и вот тут, — Люмин напоследок потянула Хэйдзо за нос и, хохоча, заняла кровать. — Ну так, с чего начнём? — Я сам всё сделаю, можешь отдыхать. Ты и так мне здорово помогла, а я ещё домой напросился. Со своими обязанностями я как-нибудь справлюсь. Сиканоин вновь прочитал список всех «дел», что они раскрыли, взглянул в заметки, несколько раз обречённо вздохнул и схватился за ручку. Этот час пришёл, ему нужно было на полном серьёзе выполнить свою служебную обязанность и расписать весь процесс расследования от А до Я, будто бы от этих бумажек будет больше пользы, чем от его собственных слов. Неужели недостаточно простого: «Это не оборотень съел весь запас фиалковой дыни, это соседская девочка с выпавшими передними зубами!». Но нет, для Сары подавай официоз, как будто ей есть перед кем отчитываться. Так уж и быть; задание есть задание. Люмин выполнила просьбу гостя — сделала чай крепче и не стала мешать детективу в его непростой работе. Хэйдзо оценил этот жест, но не понимал, для чего тогда звёздная путница сидит на кровати и наблюдает за движением ручки по пергаменту. Поначалу парень думал, что она лишь хочет разбавить скуку, но блондинка не начинала никаких разговоров, не пыталась разбавить атмосферу. Тогда для чего путешественница здесь сидит? Сиканоин вовсе не был против её присутствия, но искреннее непонимание только затуманивало разум, не давая сосредоточиться на работе. Вот уже миновала одна страница, детектив написал только введение, а мозгам уже требовался отдых. Не в силах противиться, парень попробовал, заваренный специально для него, крепкий чай. — Горько? — наконец подала голос Люмин, но так и не двинулась с места. — Могу принести воды, разбавить… — Мне в самый раз, спасибо большое, — под конец фразы лицо Хэйдзо невольно скривилось, но он скрыл этот конфуз за медными волосами. — Здесь очень мирно и спокойно, даже лучше чем в Ватацуми. Жаль только, никаких загадочных дел не предвидится. Не хватает интриги. — Твоё «дело» прямо перед тобой, на столе, — Люмин подпёрла подбородок рукой и уставилась в грустные глаза детектива. Стало как-то даже неловко. Путешественница пригласила его, желала помочь разобраться с делами, а в итоге скучающе сидела сзади. Какое-то неуважение к хозяйке. — Я могу чем-то помочь? — А? Думаю, есть одна вещь… Давай немного отвлечёмся. Сыграем в простенькую игру! Вот правила: я должен буду угадать, что ты сегодня ела, где была… даже кого видела. Если отгадаю, то ты меня чем-нибудь наградишь. Если проиграю, то угощу тебя вкуснейшим кусикацу. Ну как тебе идея? — Это будет легко, знаешь почему? Потому что сегодня мы вместе с самого утра. Тебе нечего тут отгадывать, — будучи уверенной в себе, Люмин скрестила руки и ноги, а щёки аж воспылали от предвкушения. — Знаешь, я ведь тут давно брожу… Рассматриваю как очевидные вещи, по типу стиля и планировки, так и различные украшения. Из этого мне удалось почерпнуть о тебе много сведений, — Хэйдзо повернулся к девушке в пол оборота и по-особенному хитро, задорно и обаятельно улыбнулся. — Судя по всему, кое-что в обстановке сделано далеко не из твоей любви к этому стилю, а в угоду прибывшим гостям. А пришёл я к такому заключению потому… Люмин отлепила взмокшую руку от подбородка, приняла оборонительную позу, вытянув ладони вперёд и затараторила: — Я тоже хочу узнать о тебе что-нибудь! — Ах, меняешь тему, как предсказуемо, — огонёк в его глазах и не смел утихать. — Всё-таки есть у тебя какие-то секретики. И раскрывать их мне ты не хочешь. Тогда возьму инициативу на себя. С чего бы начать… Расскажу тебе о моей слабости. — Слабости? По типу боязни пауков, привидений… — Нет, я не про фобии, а про слабости. То, что не даёт мне сосредоточиться, заставляет думать об этом чаще и всячески ломает логическую цепочку мыслей в моей голове, — Хэйдзо не спешил говорить, хотел, чтобы Люмин поугадывала, и она всерьёз, без задней мысли, принялась вслух рассуждать. — Может, работа? В плане, не вот эта бумажная волокита, а сам процесс расследования преступления? — ответа или даже простого кивка не последовало. — Какая-то книга? Ты часто бываешь в издательском доме Яэ, может, тебе понравился какой-то роман о запретной любви и теперь ты только об этом и думаешь?! — Хэйдзо брезгливо нахмурился. Люмин прочистила горло от неловкости. — Не знаю, может, тогда… Какая-то девушка? Путешественница опустила взгляд и не заметила, как Сиканоин сглотнул. Растерянность вскоре сменилась любопытством, и Сиканоин задумчиво почесал подбородок, окунувшись в свои рассуждения. Другие варианты в голове звучали глупо, поэтому детектив озвучил самый очевидный: — Значит, я влюблён? — Что? Да мне-то откуда знать?! Мы вообще говорили про твои слабости. — Видимо, эта девушка и есть моя слабость. Я восхищаюсь людьми, которые горят каким-либо делом. Мне нравится слушать недалёкие и беззаботные разговоры людей, и рядом с ней я сам становлюсь таким человеком. Моя голова постоянно болит от мыслей. Оттого мне кажется, что острый ум — это не дар, а проклятье, с которым я и погибну. Но рядом с ней, ещё тогда, в Ватацуми, я почувствовал сладкий запах истинного смысла моей деятельности. Резко мне стало всё понятно, и я осознал окончательно, для чего стал детективом. Во мне тоже есть этот огонёк, который она раз за разом отражала в собственных глазах… — Хэйдзо в порыве чувств потянул руки к девичьему лицу, поддавшись этому внимательному взгляду. Всё это время путешественница смотрела и слушала, пропускала через себя каждое слово и теперь ждала каких-то действий. Сиканоин одёрнул ладонь, прополз обратно к столу и, смочив горло, смущённо вскрикнул: — Я, должно быть, лишнего наговорил! Совсем отвлёкся от работы, ох, вот Дьявол, я написал только введение! Ты, наверное, иди отдыхай или займись своими делами. Я тут надолго… — Говоришь… Ты встретился с этой девушкой в Ватацуми? — Да, а разве это важно? — буркнул Хэйдзо и рефлекторно мельком взглянул на Люмин. Тело в миг застыло и забыло, как двигаться, стоило заметить розовый приятный румянец на почти незаметных ямочках. Губы растянулись в широкой улыбке, а глаза наполнились тёплым светом, не сравнимый с солнечным. Путешественница выглядела счастливой, что не могло не отозваться внутри Сиканоина игривой щекоткой где-то около желудка. Это чувство напоминало детский трепет. Хэйдзо смотрел и грезил о чём-то прекрасном, находился к нему донельзя близко и сам в это не верил. — Да просто вспомнила, как мы с тобой встретились. Совпадение ли? — Люмин встала с постели, поправив почти высохшую юбку и причесав сырые волосы назад. Пряди забавными спиралями легли на щёки и застыли в таком положении. — Странное тогда время было. — Почему странное? — Потому что тогда я могла лишь догадываться о том, какой ты на самом деле. И это прибавляло тебе ненужной загадочности, что только отталкивало. А ты оказался другим, более искренним, чем я тогда могла представить. Или же это лишь мои мимолётные грёзы, — странный взгляд упал на лицо Хэйдзо, смутив до дрожи в коленях. Парень прокашлялся, осушил почти половину горького напитка, чуть не сморщил лицо и окончательно развернулся к бумагам. Верно, у него отчёт, он должен сдать его, в крайнем случае, завтра. Оставалось мало времени, а он тут завёл странные разговоры со звёздной путницей, аура которой вдруг изменилась. Сиканоин не мог идентифицировать её враждебно или как-либо ещё, поэтому оставалось лишь молча наблюдать, как блондинка огибает стол и садится напротив, довольно подперев подбородок двумя руками. Что за лисий взгляд? По лбу Хэйдзо невольно потекла капля пота. Он нервничал, потому что не понимал эту эмоцию, не мог никак предугадать следующих действий, а от Люмин они точно должны последовать. Единственное, что знал Сиканоин, так это то, что хозяйке просто-напросто стало скучно. Она часто вздыхала позади, наклонялась поглядеть в записи и что-то обдумывала. Глаза опускались то на стол, то на мужские руки, которые, казалось, от этого взгляда краснели. В конце-концов девушка позволила дописать Хэйдзо ещё несколько строчек, а потом незаметно юркнула под стол, приподняв ткань матраца. Детектив восстановил воспоминания в мельчайших подробностях, что больше напугало, нежели восхитило. Всё, что связано с этой девушкой, штампом отпечаталось в его мыслях, ожогом прошлось по коже и оставило красные пятна. Хэйдзо не сразу понял, что Люмин собралась делать с его штанами, но стоило члену ощутить жар чужого рта, как все границы стёрлись, мысли перепутались, а логические цепочки оборвались. Сиканоин не смог просчитать такой исход, а что будет дальше — и подавно. Вариантов было немного. Самый бредовый из них не покидал голову детектива и по сей час, раз за разом всплывали мысли о сне, дурманящем и завораживающем. Другие догадки меркли, ведь приятнее и легче было осознавать, что это происходит не на самом деле, и он лишь уснул за работой, пока Люмин в другой комнате готовила ужин. Однако всё же намного приятнее было ощущать язык на мокрой головке и аккуратные пальцы у основания. — Люмин… Зачем ты это делаешь? — еле вымолвил Хэйдзо, задыхаясь в пьянящем тепле. — А интуиция детектива не подсказывает тебе? — съехидничала девушка и дразняще облизнула головку, подобно кошке. Сиканоину не нашлось, что ответить, и он лишь сомкнул губы, в том числе и для того, чтобы не простонать невнятные фразы, которые в их ситуации были излишними. — Тебе разве не нужно дописывать отчёт? — спросила Люмин и взяла член так глубоко как только могла. Детектив вздрогнул и напрочь забыл, о чём девушка спрашивала. А это было и неважно, ведь голова постепенно плавилась от противоречивых эмоций, и остывший чай уже не в силах был охладить разгорячённое тело. — Будет нехорошо, если Сара разозлится. С таким отношением к работе тебя быстро выгонят, Хэйдзо. Я тебе, наверное, мешаю? Да, это так, но у детектива язык бы не повернулся так сказать, особенно когда девушка начала массировать половой орган двумя руками, будто вымывала его, так бережно и чувственно, отчего пальцы невольно царапали пол. Из этой ситуации не было выходов, как бы Сиканоин не старался что-то придумать. Здесь его дедукция бессильна. Люмин побеждала при любом раскладе. — Мне мешает, что ты много болтаешь, — огрызнулся Хэйдзо, не понимая, как это звучало для девушки. Она восхищённо охнула, а глазки заблестели, будто перед ними потрясли желанной игрушкой. — У меня нет ответа, для чего ты начала это, но раз уж начала, — Сиканоин надавил путешественнице на затылок, и головка члена упёрлась ей в щёку. — То, будь добра, закончи. — Детективы, видимо, не любят оставлять «дела» не закончёнными, — она хихикнула, проведя по члену вверх-вниз, будто пробуждая от небольшого перерыва. — Хотя я знаю лишь одного. Тоже в Ватацуми познакомились. Хэйдзо больше не пытался совладать с собой; откинулся на спину, подталкивал бёдра вверх, глубже в рот путешественнице, не закусывал губы, позволяя вздохам и стонам наполнять комнату, подобно солнечными лучам. Голос отскакивал от стен, мебели и грел красные ушки Люмин. Стоило ей поднять взгляд, как Хэйдзо ясно видел в них озорство и щекочущую похоть. Сложно придумать более нелепую причину, почему путешественница пошла на такое безрассудство, но, как думал Сиканоин, ей наскучило сосредоточенное лицо детектива во время работы. А, возможно, оно и стало одним из поводов оказаться между бёдер парня. Последнее изрядно льстило горделивому юноше. Когда Сиканоин видел огонёк в янтарных глазах, разряд поражал всё тело и сокрушал сильнее умелых движений языком. И хоть Люмин не хватало сил, чтобы взять член полностью, у Хэйдзо не нашлось ни единого повода пожаловаться на то, что путешественница делала с его телом. Для чего-то с такой любовью и трепетом целовала бёдра, облизывала чуть ниже пупка, покусывала кожу на ногах, а потом вновь возвращалась к излюбленному делу, ни на секунду не прекращая двигать руками, чередуя быстрый и медленный темп. Как будто целью всего этого было не довести парня до оргазма, а облюбить, расслабить и сделать как можно приятнее. Хэйдзо без колебаний принял правила игры и, осмелев, зарылся пальцами в волнистые пряди. Детектив гладил светлую макушку, хвалил своими прикосновениями, отчего Люмин млела, будто слуга на коленях у своего хозяина. Но слугой всё-таки был Сиканоин. Ведь именно его «хозяйка» решала кончит он сегодня или нет. А юноша уже не мог представить, что останется в этот томный вечер неудовлетворённый. — Нежничаешь? — Сиканоин заметно вспотел; так долго его не испытывали ни на одном собрании в комиссии. Пытка длилась слишком долго или же для Хэйдзо эти минуты казались часами. — Мне не больно, можешь брать увереннее. — Как, так? — Люмин показала всего на мгновение, вынудив детектива стукнуться ногой об поверхность стола. — Твою ж, да, так, да! — от стыда пришлось аж лицо прикрыть. Что же эта женщина с ним творила? Неужели в мире возможно было потерять контроль от чего-то другого? — Ну же, Люмин, — его слова походили на невнятный скулёж, не иначе, что только подогревало в девушке желание вновь замедлить движения и касаться кончиком языка только головки, чтобы посмотреть, что случиться с напряжённым телом детектива. — Я ведь победил в игре, — вдруг вбросил Хэйдзо, и путешественница от удивления аж хмыкнула. Она давно позабыла, что они во что-то играли. Сиканоин ловко подметил деталь по поводу интерьера, на что Люмин, по правилам, должна была что-то сделать, но из головы вылетело, что именно. Прочитав на лице звёздной путницы недоумение, парень уточнил: — Награда, мне нужна от тебя награда. Так награди меня. И мы в расчёте, — это было единственной надеждой Хэйдзо, и он ухватился за неё сильнее, чем за волосы Люмин. Да, он мог грубо взять их, насадить узкий рот на свой член, но гораздо приятнее, когда путешественница сама, массируя яйца и основание, погружала орган в тёплое блаженство, на которое только способно её тело. В грубой силе не было смысла, когда главное оружие юноши — ум. И оно сработало. Так Сиканоин думал. Путешественница вдруг вылезла изо стола, поправляя волосы, как ни в чём не бывало. Хэйдзо не успел возразить, даже жалостливо взмолить, как девушка обошла стол, перешагнула бёдра парня одной ногой, а потом уселась на них по-хозяйски. Нос почуял запах её волос, тела, сырой одежды. Аромат был похож на освежающий дождь, приводящий мысли в порядок, и на мгновение Сиканоин понял, что путешественница собиралась делать. Но одного осознания было недостаточно, чтобы противостоять узкому естеству, что поглотило его член так же неожиданно, как и всё остальное, происходящее в этой комнате, похожей на бесконечную череду грёз. Люмин склонилась над столом, раскидала записи и робко обернулась к лицу детектива. Юбка прикрыла самое сокровенное, но Сиканоин чувствовал, как Люмин ловко оттянула ткань трусов и уже вошла наполовину. А этот взгляд, просящий, беззащитный, разжёг в детективе непонятное желание. Хэйдзо чувствовал себя на пределе долгое время, но теперь вдруг обрёл второе дыхание. Первый толчок чуть ли не впечатал девушку в стол и заставил неожиданно вскрикнуть. Она вцепилась за края, не ощущая более власти над своим телом и ситуацией, и тогда детектив понял: вот она его награда. От этой мысли голова кружилась, Сиканоин чувствовал, что не может справиться с нахлынувшими эмоциями. Долгое время Люмин дразнила его, истязала и вот теперь лежала перед ним на столе, пока Хэйдзо двигал бёдрами в том темпе, в котором хотелось ему, в котором он знал, что сможет кончить. Путешественница хныкала и стонала, изредка оборачиваясь на парня. Покорное наблюдение за его мнимой сосредоточенностью приносило огромное удовольствием, и блондинка начала сама подмахивать бёдрами, насаживаясь до основания. Оргазм был предрешён с самого начала, для Сиканоина это было не новостью, но каким же приятным облегчением! Люмин сильно сжалась, задрожала, стоило уделить немного внимания её набухшему клитору, а следом и Хэйдзо излился в неё, не став пачкать и без того пострадавшее под дождём платье. Было спокойно, до мурашек тепло. Детектив позволил себе вновь забыться, но через какое-то время заставил проясниться затуманенный разум. — Мне ещё отчёт писать…