Гостеприимность

— Паймон, быстрее, мы опаздываем! Подобно новому испытанию, перед торопящейся и раздражённой Люмин вдруг возникла деревянная балка. Она на мгновение представила, что будет, если столкнётся с ней, и, оценив весь масштаб трагедии, увернулась, слегка потревожив ни в чём неповинного рабочего. — Смотри, куда несёшься, полоумная! — опешил мужчина и чуть не сбил этой же балкой подоспевшую Паймон. Она также избежала столкновения, мастерски удержав груз в виде мешка в своих руках, и крикнула громиле вдогонку: — Сам смотри, куда дубиной махаешь! Путешественнице было жутко стыдно, она уже думала развернуться и извиниться по-человечески, ведь она чуть не поспособствовала жуткой трагедии прямо у ворот Мондштадта, но внутренний голос звал бежать вперёд и только вперёд, так как впереди очень важное событие: встреча со старыми друзьями-алхимиками, которую Люмин благополучно проспала. Титанических усилий стоило поднять с утра и Паймон, объевшуюся на ночь после долгой дороги. И она ещё смела плакаться, что голодна! Чтобы не чувствовать себя виноватой за опоздание, путешественница на скорую руку состряпала запеканку для Сахарозы и купила продукты для любимого блюда Альбедо, планируя приготовить его всем вместе на берегу, за воротами Мондштадта. И эти фантазии чуть не закончились крахом, благо воительница быстро среагировала и умело увернулась, никак не испортив сборную запеканку. Ещё раз наскоро извинившись перед испугавшимся и озлобленным рабочим, путешественница повернула направо — в сторону «Доли ангелов». Людей в этом переулке куда меньше, следовательно, и вероятность столкнуться с кем-то — тоже. Паймон на это решение тихо заныла, тащив в тканевом мешке недавно пойманную рыбу. На половине пути она уже совсем отстала от спутницы, не справляясь с накатившей усталостью, и Люмин была вынуждена остановиться. — Зачем мы так несёмся? — спросила Паймон, пытаясь отдышаться. — Не убегут эти алхимики! — Мы должны были прийти час назад, это некрасиво — опаздывать. — Тогда мы могли бы не таскаться за продуктами! — Паймон от злости и голода дёрнула мешком. — Прийти без гостинцев — тоже некрасиво. Альбедо и Сахароза согласились принять нас в свой рабочий день, а мы ничем их не отблагодарим? Паймон всё прекрасно понимала, но была слишком невыспавшаяся из-за ночного жора и голодна, несмотря на тот же самый жор. Вкрадчивый голос Люмин успокоил и смог придать немного сил. У самого входа в лабораторию звёздная путница взяла все мешки в свои сильные руки и вошла с приветливой улыбкой и громким: «Всем привет!» Светловолосую никто не услышал, алхимики о чём-то увлечённо разговаривали, как сначала подумали девушки. На самом деле стены лаборатории скрывали жуткий спор давних товарищей по ремеслу. Ещё не заходя в главную комнату, спутница переглянулись, мол, мало ли из-за чего гении могут спорить, однако это совсем не похоже на рациональных, спокойных и добрых людей, коими они их помнят с последней встречи. Сахароза и вовсе, казалось, не умела кричать, а за стеной будто слышался её взрывной гнев. Он-то и стал последней каплей; Люмин и Паймон кинули мешки на пороге и, не снимая обуви, вбежали в лабораторию, не выполнив должной дезинфекции, ибо не до этого совсем. Поразительно, но Альбедо даже не заметил, что кто-то вошёл. Он стоял спиной и указывал напряжённой рукой на помощницу, что стояла и прижимала ладонь к груди, а нижняя губа её тряслась. — Жизнь — это драгоценный дар, который мы должны беречь и принимать, ведь это всё, что у нас есть, пойми же, Сахароза! Смерть неизбежна, как бы ты не хотела это исправить. Даже звёзды, — его голос вдруг охрип, и парень тут же прокашлялся, слегка понизив тон. — Гаснут на небе. И наша задача как учёных — создать нечто, что будет жить вечно спустя поколения, что-то, что будет маяком в этой бессмысленной и непроглядной тьме под названием «жизнь». — Я понимаю это… — тихо прошептала Сахароза, явно не ожидая такого крика от своего наставника. — Понимаю, как никто другой и всё-таки… Люмин мимолётно огляделась; застала какие-то пробирки, прозрачную коробку с подопытными крысами, что вяло перемещались по своей небольшой тюрьме и выглядели очень болезненно. Последнее, что девушка успела рассмотреть перед тем, как поднять глаза на кричащую Сахарозу, это доску с химической формулой, которую окрестили «Источник бессмертия». — Я это понимаю и поэтому не хочу дать своим близким умереть! Я и сама не хочу умирать! Неужели, если бы вам дали возможность пожить хоть немного дольше, вы бы отказались, сказав, что пожили достаточно долго? А если бы Кли умирала на ваших руках, вы бы спокойно отпустили её в темноту, о которой никто никогда не узнает, да, я правильно говорю?! — Не смей говорить о смертях в таком тоне! — А в каком тогда? — Сахароза вышла из-за стола, за которым совсем недавно проделывала неизвестные эксперименты и распахнула руки, словно полностью раскрывшись перед своим наставником. — Мне говорить более научно, господин Альбедо? Кли не умрёт, а у неё вынужденно остановятся биологические функции? Вам стало легче от такой формулировки? Мне кажется, нет. — Старение — это естественная часть жизни. Ты не сможешь обмануть смерть, как бы не старалась. Все живые организмы неизбежно стареют и умирают, человечество не может побороть определённый барьер. Да, мы не знаем потолка, и это даёт нам возможность бороться, обмануть старость и болезни, но чтобы стремиться к бессмертию… Ты не понимаешь о чём говоришь. — Я перерыла много литературы, — девушка воодушевилась, краем глаза заметила ошарашенных гостей, но даже не поздоровалась. Следом она вытащила огромную энциклопедию, взгромоздила на руки и открыла на странице, отмеченной небольшим маяком в виде яркой бумажки. — Я нашла около десятка бессмертных организмов. Вдаваться в подробности не буду, но суть в том, что у них был обнаружен ген FOXO3. Вроде ничего примечательного, но у многих людей-долгожителей был найден похожий ген FOXO3A! Возможно, это может дать нам ключ к долголетию. — Эксперименты над людьми запрещены, ты ведь это знаешь. Никто не позволит тебе генномодифицировать человека, даже если он даст своё согласие, это долго, мучительно и опасно. Или ты хочешь стать как Иль Дотторе? Он ведь тоже задумывался об этом. — Почему вы сравниваете меня с ним?! Он сумасшедший подлец, и ему самое место в тюрьме за его деяния! Люмин, скажи же! Альбедо обернулся и испуганно посмотрел на гостей, подошедших так не вовремя. Паймон и путешественница выглядели растерянными и ожидали конца не меньше участников ссоры. Звёздную путницу выбил из колеи этот взгляд, она не понимала, принадлежит ли он алхимику на самом деле, или это отражение его совести блестит в светло-голубых глазах. Но больше всего девушку поразило, что Сахароза вдруг попросила ЕЁ о помощи, хотя Люмин понятия не имела, что говорить и было ли у неё право вообще влезать в спор. И, как обычно это бывает, в столь трудные минуты разговора всех перебила Паймон. — Уму непостижимо! Вы ссоритесь! Паймон никогда бы не подумала, что вы можете кричать друг на друга! Попытка пристыдить их увенчалась успехом; Альбедо и Сахароза переглянулись и почти синхронно стыдливо опустили голову, в качестве немого извинения. Паймон поймала эту нотку превосходства, упёрла кулаки в бока и продолжила в таком же упрекающем тоне: — Сахароза, это же твой наставник. Он всегда поддержит тебя и поможет, но ты начала эксперименты, не посоветовавшись с ним. Конечно же, Альбедо испугался и начал читать тебе нотации! А ты, — Паймон обратилась уже к принцу мела. — Ты грубо обошёлся со своей помощницей. А ведь она не хотела ничего дурного. Ключ к источнику бессмертия — это новое дело, в котором Сахароза хочет найти решение. Нужно уважать её выбор и путь, что она избрала. В конце концов что плохого в?.. — Что плохого в бессмертии? — договорил за неё алхимик. — Я не говорю, что плохо хотеть жить дольше, ведь жизнь — это, по сути, единственная ценная вещь, что есть у человечества. Более того, я ЗА то, чтобы искать лекарства, облегчающие болезни преклонного возраста, однако мы, учёные, не имеем никакого права решать: будет ли человек жить вечно или нет. От нас зависит, найдётся ли источник бессмертия, и, скорее всего, такой есть. Так пусть уж лучше его никто не найдёт. А всё почему? Общество должно развиваться, прекращать быть закостенелым, разрабатывать новые идеи. Если мы хотим видеть прогресс, то людям нужно умирать. Как одни виды вбирают в своё ДНК лучшие качества предыдущего, так и люди. — Никто не хочет умирать, — призналась Сахароза. — Неужели это не является аргументом? Если мы найдём механизм старения, то мы, в теории, сможем продлить жизнь и облегчить её. — И для этого нужны эксперименты. На ком? На людях. — Нет, безусловно, сначала я проверю свою теорию на мышах и… — Люди — не мыши! — громко возразил Альбедо. Волосы его совсем взъерошились, а глаза покраснели от приближающегося плача. — Ты просто не ведаешь, что ты творишь. Я ожидал от тебя совсем другого, Сахароза. Те надежды, что ты подавала, не могут вот так просто разрушиться в одно мгновение. Остановись сейчас же. Прекрати искать этот ключ. Люмин взглянула на Сахарозу, что стояла недалеко от второго выхода, не отрывая взгляда от своего наставника. Можно было лишь догадываться, что творилось в её голове в этот момент, но тишина безумно давила, пугала и вынуждала насильно залезть девушке в голову и понять, что же та собирается предпринять. Она опустила коробку с мышами, на что они взволнованно запищали и стали принюхиваться к крышке, ища выход. Далее Сахароза сделала всего один шаг по направлению к наставнику, и Альбедо вмиг воспрял духом. Ступив к парню и второй ногой, из пола поднялся резкий поток воздуха, задравший подолы чужих одеяний. Оборудование полетело со столов, коробка с мышами упала на пол, и крышка раскрылась, подобно вратам. Подопытные тут же разбежались в разные стороны, минуя огромные, по сравнению с ними, ноги и уворачиваясь от стекла из-под разбитых пробирок. Лаборатория наполнилась резким запахом, от которого Люмин и Паймон тут же прикрыли рот, в испуге глядя на Сахарозу, уставившуюся в пол. Это был последний знак протеста и разочарования, вылившийся в жуткий беспорядок. Альбедо даже и слова не мог вымолвить, когда его помощница развернулась и прошла к выходу. Люмин с Паймон быстро переглянулись, и девушки тут же поняли друг друга. Вторая полетела вдогонку, а путешественница уже потянулась, чтобы взять парня за руку и увести отсюда прочь, но рядом его не оказалось. Алхимик прошёлся по битому стеклу, окунул подошву в неизвестную жидкость и остановился посреди комнаты, тем самым отдалившись от гостьи. Паймон и Сахароза совсем ушли, за ними громко захлопнулась дверь, но от этого не стало легче. В ушах ещё звенел крик Альбедо на свою помощницу и её жалкие всхлипы. Люмин не могла оставлять поникшего друга разбираться со всеми мыслями одному, в гнетущей тишине, в которой даже вдохнуть страшно, поэтому аккуратно ступила по стеклу, подбираясь, как хищник к жертве. Альбедо поймал сочувствующий взгляд путешественницы и стыдливо понурил голову; он только что осознал, что путешественница всё это время была рядом и слышала их ссору с самого начала. Звёздная путница бережно, страшась, что алхимик рассыплется, подобно пеплу, положила ладонь сначала на одно плечо, потом — на другое. Смяв их, проверив, что Альбедо перед ней настоящий, не иллюзия собственных страхов, путешественница притянула обмякшее тело к себе. Блондин почти упал девушке в объятия, безвольно свесив руки, а мечница крепко прижала его, скрывая от нависшей тучи над лабораторией. Девушка чувствовала мышцы через одежду, то, как трясётся чужое тело и пытается безуспешно уйти. Люмин держала сильно, шептала, что всё хорошо, отчего Альбедо совсем обмяк и был не в силах твёрдо устоять на ногах. Блондинка начала заваливаться назад, тянув алхимика за собой, но он не реагировал на, возможно, скорое падение. Путешественница ногой нащупала тумбу и облокотилась на неё, став прижатой между Альбедо и деревяшкой. Глаза видели перед собой только грудь, нос ощущал доселе неизведанный запах давно знакомого ей человека. Он совмещал в себе утреннее мыло, лёгкий флёр от тех химикатов, что попали на его одежду, и собрал в итоге аромат, напоминающий нечто цитрусовое. Девушку безумно смущала такая близость, хоть и нравилась в глубине души. Сердцебиение Альбедо становилось более умеренным, а его руки, под влиянием неизвестного желания, поднимались к девичьей талии. Люмин поняла, что её тоже обнимают, пускай и робко, но как же приятно вдруг стало находиться в небольшой каморке, где всё пропахло реагентами. Алхимик первый испытал неловкость, отстранился, вытирая нос и щёки, и взглянул на звёздную путницу, ждущую его заключения, но сил хватило лишь на нервный смешок. — Выглядишь так, будто хочешь что-то сказать. Не держи в себе, выскажись. Он был, как всегда, прав, но Люмин не могла собрать мысли в кучу и решить, что следует обсудить в первую очередь, отчего из уст вырвалось лишь невнятное мычание. Девушка понимала, что должна была что-то сказать, поддержать, но ничего подходящего в голову не лезло. Захотелось вновь спрятаться в объятиях парня, вдохнуть его запах и наконец-то успокоиться после столь неожиданной и разрушительной бури. — Должно быть, ты считаешь, что я не прав и обязан сдерживать себя в дискуссиях со своей помощницей. Но здесь я не смог. Я должен был сдержаться. Мог оставить этот разговор, зная, что ты придёшь, — Альбедо уронил лицо в ладонь и вновь подытожил: — Я всё испортил, всё потерял. — Испортил? Потерял? Нет, ты что? — Люмин подхватила его ватное тело и твёрдо поставила на ноги, заставив посмотреть в глаза. — Вы помиритесь, обязательно. Мы с Паймон тоже часто ссоримся, но мы никогда не бросаем друг друга. — Сахароза ушла… — бубнил парень, будто в трансе. — Ей нужно выпустить пар! Тебе тоже. Нечего стоять здесь и топтать стекло. Вечером вернёмся, всё приберём и окончательно помирим вас за готовкой и ужином, хорошо? Алхимик слабо кивнул, но был бледнее мела и слабее цветка. Путешественница не думала, что эта ситуация так сильно ранит гения Мондштадта. У каждого свои слабости — вот истина. — Мы сделаем так, — девушка отвела алхимика в сторону, посадила на стул и заправила непослушную прядку за ухо. — Ты ведь никогда не был в Чайнике Безмятежности? Парень удивлённо изогнул бровь, не понимая, причём здесь сервиз, но потом поднял заинтересованный взгляд, будто вспомнил что-то важное. Вместо слов Люмин решила сразу показать; перед принцем мела предстал блестящий левитирующий Чайник Безмятежности. В глазах Альбедо отразился волшебный блеск и фигура неведомого артефакта. Блондин потянул к нему руку, но Люмин тут же её перехватила. Вынужденное прикосновение задержалось дольше положенного, и девушка раскраснелась. — Артефакт карманной реальности, — завороженно произнёс алхимик. — Откуда он у тебя? — Это долгая история, — улыбчиво отмахнулась Люмин. — Но, если тебе интересно, я знаю того, кто расскажет всё более детально. — Блондинка протянула ладонь и дразняще поманила за собой. — Пойдём? — Не уверен, что у меня есть другие варианты. Мне ведь больше некуда пойти, — Альбедо огляделся и тоскливо выдохнул: — Не хочу здесь оставаться. Люмин всё понимала. Хозяйка обители взяла алхимика за руку, сжала, боясь потерять при перемещении и коснулась кончиком пальца магического артефакта, хитро кинув взор на парня. Блондинка представила, как сильно он будет впечатлён, и зажмурилась в тот момент, когда яркий белый свет объял комнату. Люмин ощутила, как пальцы сильнее сдавили ладонь, а тело парня невольно потянулось навстречу. Только путешественница подумала, что сейчас принц мела заключит её в объятия, как щёки пощекотал морской ветер, а в нос ударил солёный запах. Ноги провалились на сахарном песке и запутали неустойчивую вестибулярку после перемещения. На секунду Люмин даже подумала, что стоит на облаке, но, подняв взгляд, увидела неподалёку зеленеющую траву, небольшую лачугу и — самое главное — Альбедо, изменившегося от того места, где они оказались. Оба стояли посреди пустынного пляжа, простирающегося вдоль всего острова и уходящего во все стороны в виде небольшого мелководья. Солнце приятно жгло, а ветер остужал покрасневшие от красоты щёки. Соблазн окунуться в воду перед собой был огромным, Люмин попыталась ступить к ней, коснуться, но осознала, что всё ещё держится за руки с алхимиком. Альбедо прошептал неловкие слова извинения, запустил пальцы в волосы и закрыл глаза, чтобы вдышаться в иной, непохожий и уникальный здешний воздух. — Что это за место? Только что мы были в лаборатории, а это… — Сейчас вы находитесь на Острове свежести, в священной обители госпожи Люмин, — Альбедо вздрогнул, обернувшись на голос. — Ох, прошу прощения, я вас напугал. Зовите меня Пухляш, так как моё имя достаточно сложное для людей, далёких от жизни Адептов. Что-то вроде «Владыка исчезающих радуг и ясного неба»… В то время войны не прекращались, по всему свету шли ливни, а солнце и луна были покрыты тьмой. Мадам Пин и её друзья желали увидеть чистое небо. Так я и получил своё имя. Альбедо кивнул, представился сам достаточно сухо, без особых подробностей и повернулся обратно, к рассмотрению бескрайнего горизонта. — Это место напоминает ту самую утопию, о которой пишут в книгах. Умиротворяющее и успокаивающее место. Здесь можно забыть о времени, погрузившись в исследования. Пухляш захлопал глазами, не зная, как воспринять этот комплимент. На помощь пришла Люмин. — Если тебе что-то понадобится, то просто скажи. Пухляш очень услужливый. — Хм… — Альбедо коснулся подбородка и задумался. — Дай волю своему воображению, и я буду вполне доволен. Теперь в тупике была и сама девушка. Воображение у путешественницы богатое, вопрос в том, какому именно воображению нужно дать волю. Увидев замешательство в лице звёздной путницы, Альбедо поспешил пояснить: — Я часто зарисовываю своё окружение. Твои труды в этой обители также служат для меня источником вдохновения. В этот момент Люмин и пришла гениальная мысль. Хозяйка шагнула к Пухляшу, что-то шепнула, отчего дух Чайника задумчиво почесал пёрышки. — Дорогой гость, по поручению моей госпожи, я вынужден откланяться. Рекомендую пройтись по берегу босыми ногами. Незабываемые ощущения. — … Спасибо, — робко поблагодарил Альбедо и уставился на взволнованную Люмин, которая — по глазам видно — что-то затеяла. Пухляш исчез почти незаметно, не оставив после себя даже дуновения ветерка. Девушка поймала внимательный взгляд гостя и кокетливо предложила: — Поболтать не хочешь, пока ждём? — молния на девичьих сапогах скрипнула по воле изящных рук. Принц мела невольно уставился на её босые ступни. Альбедо молча согласился, снимая свою обувь и завороженно шагая по чистому песку. Люмин была готова поспорить, что алхимик желал взять несколько горстей в качестве образца, но девушка поспешила приблизить его космический разум к чему-то более приземлённому обычным вопросом: — Итак, ты очень любишь рисовать… — Эта привычка сформировалась у меня очень давно. Сначала я пытался воспроизвести предметы, используя технику растирания. Однако результаты были далеки от идеала, и им не хватало души. После этого я попытался научиться рисовать. — Может, тебя ещё что-то интересует? — Хм, что-то ещё?.. Возможно, ты. Растерянность окатила Люмин подобно воде, в которую она опустила щиколотки. По взгляду алхимика ничего нельзя было сказать. Светло-голубые глаза изучали фигуру девушку, её реакцию и ждали. То ли под солнцем, то ли из-за излишнего смущения, щёки путешественницы залились краской, и она отвернулась, сделав вид, что увлеклась пейзажем. Хозяйка и гость ступили по пляжу, наслаждаясь прекрасным ощущением омывания их ног, погружения в эту ненастоящую воду. Люмин шагала впереди и спиной принимала те слова, что продолжали вылетать из разговорившегося рта алхимика. — Сначала я интересовался тобой, потому что ты обладаешь аурой звёзд. Но теперь, похоже…. Диалог закончился на словах «что-то ещё». Люмин чувствовала воодушевление, но не могла никуда выплеснуть эти эмоции, окуная их в прохладную воду. Осадок после ссоры почти исчез, и девушка начинала замечать улыбку на лице алхимика. Однако самой ей было неспокойно. То, о чём спорили коллеги, — действительно важно. А что если у неё осталось не так много времени, как она сама думала? Что если уже завтра?.. — Люмин? Путешественница очнулась и увидела Альбедо прямо перед собой. Они всё ещё были на пляже, в обители, в безопасном месте, но лицо парня выражало беспокойство. Он смотрел на блондинку не так, как раньше, пытаясь выяснить, что происходит у неё внутри. Этот взгляд раздевал, подобно тому, как трепетные пальцы открывают сундук с секретами. Люмин прокашлялась, чтобы заполнить чем-то эту неловкую паузу, и сказала: — Я задумалась, не бери в голову. Пойдём в дом? Пухляш уже, должно быть, всё закончил. — Ты точно в порядке? Твоё лицо выражало страх и отчаяние. Это из-за моих слов? Мне не стоило говорить о том, что ты интересуешь меня? Люмин покачала головой и что-то промычала, так и не сумев собраться с мыслями. Плечи Альбедо опустились, и он сам, по-видимому, расслабился, но поник. Реакция путешественницы его озадачила, и блондин сам предложил скорее пойти в дом. Не обуваясь, они прихватили обувь и молча ступили на щекочущую траву, поднимаясь в холм. Теперь уже Люмин шла позади и взволнованно сжимала подол сарафана. Боковое крыло Усадьбы ветров открылось героям, стоило им переступить приветливую арку. Мондштадский дом окружали деревья различной раскраски, но все сохраняли общее настроение приближающейся осени, трава была тщательно скошена, и ноги больше не чувствовали зудящую щекотку, только лишь приятные прикосновения. Альбедо остановился у арки и вгляделся в Усадьбу ветров, желая как можно скорее зарисовать открывшийся перед ним вид, но Люмин вежливо поторопила его, пообещав, что они обязательно проведут время за мольбертом после её небольшого сюрприза. Войдя в дом, Альбедо сразу обратил внимание на аккуратный интерьер, дорогое дерево, из которого были сделаны колонны, лестница наверх, расписные двери и чистые полы, по которым с удовольствием шагали кошечки. Люмин смущённо почесала затылок, не зная, как оправдать такое количество домашних животных. Возможно, излишней сердобольностью? К удивлению, оправдываться перед алхимиком не пришлось, такое сборище мягких лапок пришлось ему по душе. Перед тем как зайти в комнату, располагающуюся прямо напротив, девушка настояла на том, чтобы они помыли руки после прогулки. Такая внимательность очень располагала, но парень насторожился и, кажется, уже начал потихоньку понимать, в чём заключается сюрприз, в то время как Люмин наивно полагала, что не оставила никаких зацепок, и алхимик сейчас всем сердцем поразится тому, что создал Пухляш по её просьбе. Признаться, хозяйка и сама до конца не догадывалась, поэтому пребывала в огромном предвкушении и волнении. Оказавшись прямо перед дверью, девушка глубоко вдохнула и шустро опустила ручку. Небольшой сквозняк подтолкнул дерево, и перед героями предстала секретная самодельная лаборатория. Первое, что бросилось в глаза — это красный ковёр с эмблемой Ордо Фавониус. О его стоимости Люмин даже не хотела распространяться. Книги следом овладели дорогим вниманием гостя, и он шагнул вперёд, не веря в это, казалось бы, бесконечное сокровище архивариуса. Некоторые экземпляры не поместились на стеллажи и были свалены на столе аккуратной стопкой. Поразительная детализированность и внимание к мелочам не могли не отозваться в душе Люмин восхищением. Однако Альбедо молчал. Девушка боялась повернуть к нему голову, поэтому спросила, уставившись на декоративные песочные часы: — Н-ну как? Ничего? — Это… Хорошая мастерская, — произнёс парень неловко, не веря, что для него так постарались. — Похоже, я могу продолжать здесь свои исследования. Но как ты это сделала? Ты овладела каким-то тайным искусством, с помощью которого можешь копировать вещи из реального мира, не так ли? — судя по тону, блондин и сам не верил в то, что спросил. — Е-если ты не возражаешь, я бы хотел провести с тобой дополнительное исследование. Оно может быть полезно для тебя, — внимание алхимика перекочевало от лаборатории к хозяйке Усадьбы, и та неловко огляделась. — Не стоит переживать, этот эксперимент не опасен. Обычно я всегда сомневаюсь, чем закончится то или иное исследование, но здесь я больше переживаю, согласишься ли ты. — И в чём же заключается твоё исследование? — девушка удивилась тому, каким томным стал её голос, хотя речь шла просто об эксперименте. — Что мне сейчас нужно делать? — Пройди вот сюда, — он указал на стул, стоящий рядом с письменным столом, на котором расположились различные колбы, весы и другие алхимические принадлежности. Глядя снизу вверх, Люмин отметила аккуратную фигуру парня, скрывающегося под классической рубашкой, сине-золотым жилетом и чёрно-белым плащом с серебряной цепью. Будучи увлечённым, Альбедо выглядел безумно привлекательно, отчего девушка не заметила, как он срезал небольшой клочок с её волос на затылке. Лишь холод стали разбудил её от фантазий, и блондинка схватилась за место, которого коснулись ножницы. — Прости, я лишь хочу взять немного образцов для анализа. Откроешь рот сейчас? — Альбедо приблизился к лицу, держа ватную длинную палочку, и девушка неохотно выполнила просьбу. — Сейчас беру твою слюну. Не больно ведь? — и сложил всё в вакуумную колбу, несколько раз взглянув на свету. — Сейчас вытяни левую руку, положи на стол и сожми кулак. Вот так, хорошо, — убаюкивающе шептал алхимик. — Боюсь спросить, для чего это? — лёгкая волна страха пробежалась мурашками по спине, когда Альбедо достал странное приспособление из своей стерильной металлической коробки. — Это называется «шприц». Привёз из Сумеру, медицина там, признаться, на уровне. И люди дольше живут, — произнёс Альбедо и погрузился в невесёлые размышления. Не осознавая, он раз за разом возвращал себя в разговор с Сахарозой и покидал его проигравшим. Люмин видела это, но не знала, как помочь и поддержать. Всё, что она могла сделать, окружало их обоих, однако, видимо, это не сработало. — Прости, отвлёкся. Сейчас я возьму анализ твоей крови из вены. Может быть неприятно, поэтому хватай меня за что хочешь, только не за руки, хорошо? Альбедо не вкладывал в слова тайный подтекст, но Люмин так и хотелось пошутить. Когда игла вошла в вену, уже было не до забав, такую неприятную боль, тянущуюся и зудящую, она никогда не ощущала. Схватившись за плащ алхимика и сжав его, моментально стало лучше, и вид шприца, наполняющегося кровью, уже не казался таким отвратительным. Альбедо шустро наложил ватку, облитую спиртом, на место укола и попросил девушку согнуть локоть. — Готов поклясться, у тебя уникальный набор ДНК. Настоящее сокровище, — радостно произнёс алхимик, не отрывая взгляда от бордовой жидкости. — Интересно, дети твои тоже будут с уникальным ДНК? Не успокоюсь, пока не узнаю, поэтому не беременей от простого человека. Вдруг вся уникальность пропадёт, — лишь через время Альбедо понял, что сказал и поспешил поправить себя: — Я иногда говорю необоснованные глупости. Конечно, я ни к чему не призываю. Делай, что тебе угодно, путешественница. Люмин даже хихикнула от этой милой неловкости на лице блондина. В своём любопытстве он иногда походил на ребёнка, а его глаза отражали детскую чистоту и невинность, глядящую на этот неоднозначный мир. — Но ведь ради удовольствия я могу быть с человеком? — поинтересовалась девушка и опять словила себя на странном кокетстве в голосе. Решая это не контролировать, она продолжила: — Это ведь никак не испортит ДНК? — Ради удовольствия? — парень пытался разобраться в заданной формулировке, но взгляд так и молил уточнить. — Мы ведь говорим об одном и том же? О зачатии ребёнка? Это разве приносит удовольствие? — Сам процесс зачатия, если это происходит с человеком, который нравится — безусловно. Но ведь «это» можно делать и не с целью сделать ребёнка. — Просто так? — уточнил Альбедо, что-то вспоминая в своей голове и собирая странный пазл. — Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Я много читал о том, как создаётся жизнь, но об удовольствии в книгах сказано не было. Безусловно, природа создала людей так, чтобы процесс создания новых людей был им не противен, но чтобы это было приятным… — алхимика совсем занесло, и он застыл с анализом крови в руках, уткнувшись куда-то в пустоту. — Путешественница. Это может быть неэтичным, но я бы хотел… — Попробовать? — договорила девушка и хитро улыбнулась. — Проверить эту теорию, — поправил её Альбедо без тени сомнения. — Я ничего не смыслю в этом на практике, но всегда готов научиться. Если тебя не затруднит… — Ты хочешь заняться со мной сексом? — перефразировала Люмин и поднялась со стула. — Нет, я хочу заняться экспериментом. — Называй это как угодно, — девушка почувствовала нахлынувший жар и оглядела лабораторию в поисках удобного места. — Только не здесь, это стерильное место и совсем не подходит для «этого», — Альбедо был серьёзным, но мялся. А на него это не похоже. — Есть какая-нибудь гостевая комната? Конечно она была. Даже если бы и её и не было, девушка всё равно нашла бы выход, но ни в коем случае не отказалась от этого «эксперимента». Люмин ступила вперёд, не ведая, что вообще творит. Они всерьёз идут в комнату? Вдвоём? Чтобы заняться сексом? Нет, не так, экспериментом. — А какова цель твоего исследования, гений? — весело спросила девушка, ведя гостя на второй этаж. Звёздная путница начала подозревать, что эксперимент — лишь предлог, за которым кроется нечто другое, но Альбедо сумел выкрутиться так, что не подкопаться. — Эксперимент заключается в выявлении точек удовольствия в теле женщины и мужчины, без которых процесс зачатия был бы неполноценным. Как я предполагаю, природа специально заложила в нас приятные ощущения во время… секса, — всё-таки произнёс блондин и вытер лоб. — Я не оплодотворю тебя, если ты переживаешь. — Да я так-то не переживала, — неловко хихикнула Люмин и потянулась к ручке. Ладонь перехватили и сжали. Хозяйка обернулась на алхимика и смутилась от столь внезапной близости. Как странно, сама мысль о предстоящем сексе не так будоражила, как невинное прикосновение парня к её коже. — И я ни за что не сделаю тебе больно. В любой момент ты можешь остановить эксперимент и выгнать меня. Я никогда не причиню тебе вреда, Люмин. Девушка проглотила все нужные слова и просто открыла дверь, впуская алхимика первым. Рука парня, держащая ладонь, потянула следом, и блондинка задрожала от внезапного волнения. Стоило дойти до «практики», как путешественница распереживалась, будто перед экзаменом. Словно учитель должен был проверить, как она хорошо запомнила материал. Лёгкое недоумение самого Альбедо придало немного уверенности, и девушка взяла инициативу на себя. — Я тоже буду аккуратна, — заверила девушка и толкнула парня в грудь. Тот, не ожидая такого напора, свалился на кровать и недоумённо взглянул на путешественницу. — Тело ведь сначала нужно рассмотреть. Под пристальным взглядом алхимика, напоминающим восхищение какой-нибудь картиной, Люмин расстегнула молнию на сарафане, стянула лямки и взялась снизу. Лёгким движением она сняла одежду через голову, слегка взъерошив волосы и позволив рассмотреть алхимику не самое презентабельное бельё, как раз для странствий. Панталоны в паре с тонкой майкой выглядели по-детски, но сейчас это девушку совершенно не смущало. Любой другой парень усмехнулся бы увиденному, но только не Альбедо. Пока тот не успел подняться и начать рассматривать всё детальнее, путешественница облокотилась коленом о кровать, положив его между ног блондина и томно оглядела его одежду, от которой следовало скорее избавиться. Плащ легко слетел с плеч и остался на крепком туалетном столике справа. От жилета Альбедо избавился сам, лишив девушку от удовольствия «распаковки» чужого тела. А ведь до чего приятно было ощущение медленных, трепетных прикосновений, словно тело в действительности переставало быть просто телом, а становилось нечто большим, нечто хрупким и уникальным. И с ним следовало быть аккуратным. — Не больно? — заботливо уточнила Люмин, когда слегка царапнула кожу на груди Альбедо, снимая рубашку. Тот покачал головой, даже не взглянув в глаза девушки. — Ты совсем не знаешь, что дальше делать? — Признаюсь честно, имею смутные представления. Как избавление от одежды доставляет людям удовольствие? — Я знаю. Давай ляжем в постель, и ты сам всё поймёшь. Альбедо пропустил Люмин на кровать, наблюдая, как та ложится на спину, кладёт поудобнее подушку и хлопает по простыне рядом с собой. Парень сбросил обувь, подполз к лицу девушки и навис сверху, бегло глядя на её тело, предоставленное так любезно для эксперимента, суть которого и ему самому была непонятна. Как он будет выявлять точки удовольствия, если знает только то, как войти в женщину и кончить в неё? О другом в книгах не было сказано. Альбедо вёл себя спокойно, несмотря на незнание, и это возбуждало девушку только сильнее. Она положила его напряжённую ладонь на свою грудь и намекнула сжать, что он и сделал. Аккуратно, наблюдая за реакцией, парень тёр сосок ладонью, пока он не начал выглядывать из-под майки. Эти томные прикосновения делали Люмин безумно мокрой. Алхимик снял верхнюю часть одежды и бережно оставил на столике. Девушка удивилась, как трепетно он сложил её, чтобы та не помялась, и вернулся к своему «исследованию». Признаться, путешественница не знала ни одного настолько чуткого партнёра. — Тело можно попробовать на вкус в любых местах, — подсказала блондинка, и алхимик тут же спустился к груди. Робко проведя кончиком языка по соску, Альбедо застал занятную реакцию; девушка вздрогнула под ним и поджала губы. Парень повторил действие, но настойчивее, и из уст уже слетел тихий выдох, разбудивший в его теле азарт попробовать как можно больше. Блондин изучал, как партнёрша будет вести себя после разных видов ласк: пробовал кусать, облизывать, посасывать, и на каждую активность путешественница отзывалась по-разному. Даже сама Люмин не могла определиться, что ей нравится больше, однако ни в коем случае не хотела, чтобы алхимик останавливал эксперимент. Внизу жгло от желания, границ которого девушка и не ведала. Она знала, что столь медленные и мягкие ласки доведут до сумасшествия, и девушка сама напрыгнет на Альбедо. Однако, это могло испортить эксперимент, поэтому девушка просто лежала и ждала, всячески намекая, что пора бы переходить к нечто более горячему. Рука мечницы скользнула по боку парня, огладила торс и задержалась на ремне его штанов. Блондин вдруг покачал головой и увильнул от ласк, поцелуями спустившись по телу партнёрши, дойдя до панталонов. — Только прошу, без подробных рассмотрений, это смущает, — сразу предупредила Люмин, прикрыв красные щёки. — И без лишних комментариев. — Я ведь могу сказать, что ты очень привлекательна, когда лежишь полностью раздетая? — Можешь, — Люмин закусила губу, когда парень стал приспускать штаны. Полностью раздеваться он, видимо, не планировал, но девушка уже смогла увидеть через ткань нижнего белья его неподдельное возбуждение. — Ты уже не воспринимаешь это, как эксперимент? — Воспринимаю, но я ведь не могу контролировать реакцию своего организма. Наоборот, это хорошо, что я возбудился, иначе эксперимент был бы неполноценным, — ответил парень и положил тёплые руки на девичьи колени. — Я могу приступать к главной части? — Н-ну, наверное, — Альбедо никак не отреагировал, дожидаясь внятного ответа. — Да, можешь. Девушка положила затылок на подушку, прислушиваясь к ощущениям. Что-то в их сексе было не так, и это сильно грузило Люмин. За рассуждениями и поиском проблемы, блондинка не заметила, что у Альбедо возникла проблема; он не мог войти. — Ты очень тугая, — констатировал парень и взглянул, как провинившийся щенок: — Я сделал что-то не так? Поза, вроде, та, я часто видел её в учебниках… — Так, забудь всё, что ты прочитал, — Люмин вскочила с подушки, смотря алхимику прямо в глаза и держа за нагие плечи. — Ложись на моё место, давай. Не бойся. Ты ведь мне доверяешь? И сними эти штаны, они тебе не понадобятся. Альбедо послушно разделся и лёг на место партнёрши. Он внимательно наблюдал за её уверенными движениями и тем, как она тут же оседлала его бёдра. Половой орган напрягся, почувствовав трение, и алхимик дрогнул вместе с ним. Пальцы подняли его подбородок и заставили оторваться от изучения гениталий. Сверху Люмин выглядела более уверенной и кокетливой, что не могло не сказаться на настроении не особо эмоционального гения. Его возбудила такая смена позиций, и блондинка это ощутила. — Ты ведь знаешь о строении женских половых органов? Клитор сможешь найти? — Смогу, — уверенно заявил Альбедо, будто принял вызов. — Ну так вперёд, — девушка откинулась чуть назад, открывая алхимику вид на своё естество. Стоило тёплому и мягкому пальцу нажать на нужную точку, как мечница довольно хмыкнула, поддавшись ему навстречу. — На практике у тебя неплохо получается. Похвала сподвигла блондина ласкать усерднее, внимательнее изучая каждый вскрик и мычание партнёрши. Это дело затянуло его, и Альбедо даже не заметил, как Люмин начала стонать откровеннее, уже не стесняясь того, как предстанет перед алхимиком этакой развратницей. В процессе Люмин совсем позабыла, что оставила тело парня без внимания, и быстро остановила приятные ласки под непонимающий взгляд Альбедо. — У тебя ведь тоже есть эрогенные зоны. Например, — девушка сразу взялась за член, начав массировать вверх-вниз, задерживаясь у мокрой головки. — Или например, — она потянулась выше, улыбнулась блондину и приблизилась к его аккуратному уху. Облизывая хрящик, подобно игривой кошке, Люмин ожидала, что Альбедо начнёт изнемогать так же, как и она, и им обоим эта пытка принесёт колоссальное удовольствие. Парень был тих, и тело реагировало неактивно. Путешественница начала беспокоиться, что алхимику неприятны её действия, просто он боится сказать, однако девушка быстро выкинула из головы эти мысли. Альбедо не мог смолчать о таком, это же его «эксперимент». — Мне нравится, когда ты трёшься об него, — признался парень, положив руки на девичьи бёдра. — Позволь мне немного… — он мягко надавил, прижав их тела ближе друг к другу. У обоих это действие отозвалось внизу живота, и они переглянулись. Люмин кивнула, и Альбедо начал повторять это действие, доставляя им обоим странную смесь удовольствия и раздражения. Ведь лучше всего было бы войти внутрь, однако алхимик временил. — Пытаюсь запомнить всё, — объяснил Альбедо и решительно добавил: — Я ведь могу рассчитывать на ещё один такой эксперимент? Со временем я буду разбираться всё лучше и… — Да, — коротко согласилась Люмин, и на лице её взыграла радость, ведь это предложил сам алхимик, она даже не намекала и не упрашивала. Значит, ему действительно нравилось то, что здесь происходит, пускай и так неловко, немного странно и невинно. — Ты ведь будешь слушаться меня? — Конечно. В голове путешественницы пронеслось: «Идеальный девственник», и она опустила руку ниже, управляя вставшим членом и насаживаясь на него намного легче, нежели в первый раз. Альбедо прикрыл рот и схватился за простыню, не зная, как объяснить то, что он ощущал. Это не была боль, лишь тягучее наслаждение и желание, растворяющее где-то внутри Люмин. В ней было горячо, мокро и узко, что не могло принести дискомфорт. Больше всего парень волновался о самочувствии партнёрши, поэтому следующим делом слегка приподнялся на локтях, коснулся девичьего красного лица и поцеловал пунцовые щёки. Люмин задержала взгляд на приоткрытых губах и поцеловала их, страстно зарывшись пальцами в мягкие волосы, о чём грезила уже очень долго. Альбедо растерялся, но приятные ощущения внизу только сильнее подогрели в нём желание раствориться в путешественнице и испробовать все аспекты удовольствия в сексе между мужчиной и женщиной. Парень простонал от наслаждения, когда он напряг член, и Люмин вся затряслась и сжала его пряди. Это было грубо, но в то же время сексуально, поэтому алхимик повторил опыт ещё раз и ещё раз. Девушка млела и игриво улыбалась, а парень тянулся за новыми поцелуями, ведь наконец-то понял их истинное предназначение. Лаская губы Люмин, Альбедо чувствовал единение не только телом, но и душой. Стёрлись былые рамки, недопонимания и различия между ними. Занятие любовью уничтожило осадок от ссоры и открыло путь новым ощущениям и мыслям — неземным, но в то же время понятным каждому живому существу на этой земле. Путешественница умело целовала его, двигала бёдрами, доставляя обоим удовольствие, а Альбедо всё запоминал, робко повторял и получал в награду новую порцию сладострастных стонов, обозначающих, что он всё делает верно. В какой-то момент Люмин приставила чужие пальцы к своему клитору, и алхимик сразу понял намёк. Сама девушка уронила голову партнёра на подушку и начала двигаться быстрее, держась и царапая нетронутую грудь. Альбедо ощущал развязку, наслаждаясь тем, как искусственное солнце в Чайнике Безмятежности обволакивает тело звёздной путницы. Волосы светлели на глазах, а на коже становились видны очаровательные румянцы. От ласк вся шея и грудь Люмин были в розовых пятнышках, а щёки горели краснотой. Альбедо опустил взгляд, приложил ладони к старательным женским бёдрам и стал надавливать, двигаться самому, помогать обоим достичь оргазма. Девушка уже сама опустила руку к клитору, а другой старалась удержаться в сидячем положении, пока алхимик в быстром темпе входил и выходил из неё, не позволяя и секунды вдохнуть. Путешественница хотела предупредить, что вот-вот кончит, но не смогла произнести ни одного внятного слова. Внизу мышцы начали сокращаться, Люмин от удовольствия закатила глаза, а Альбедо, ругнувшись, быстро приподнял девичьи бёдра и излился на собственный живот, содрогаясь вместе с удовлетворённым членом. В этот момент его стоны были прекрасны, девушка заметила это даже сквозь пелену оргазма. Но девушка слишком устала, поэтому тут же свалилась на подушку рядом с партнёром, тяжело дыша, зато как довольно улыбаясь, глядя на идеальный профиль алхимика. Ему тоже было трудно собрать мысли в кучу и восстановить дыхание, однако он сумел сказать главное: — Эксперимент удался. Люмин блаженно прикрыла веки и уткнулась в горячее удобное плечо, как ласковая кошка. Альбедо ёрзал, убирал последствия своего оргазма с живота и старался не тревожить покой путешественницы. Иной раз он задерживал взгляд на светлых бровях, ангельско-белом лице и идеальном теле, что пахло аурой звёзд. Парень не знал, где здесь одеяло и, не желая рыться в шкафах и беспокоить покой партнёрши, достал свой плащ и накрыл им разгорячённое тело. — Нам нужно… — неожиданно подала голос Люмин. — Прийти и извиниться перед Сахарозой. — Мне нужно, — поправил Альбедо, гладя слегка влажные у корней волосы путешественницы. — Как только ты отдохнёшь, мы вернёмся. — Не ссорьтесь, пожалуйста, — пробубнила девушка, зарываясь в плащ, пахнущий чем-то цитрусовым. — Вы ведь почти семья. — Да, ты права. Я виноват, что ты стала свидетельницей этой сцены. И благодарен, что не бросила меня тогда. Конечно, я не могу смириться с мыслями, что сформировались у Сахарозы, ведь у меня совсем другое мнение, но… В чём-то она оказалась на сто процентов права. — В чём же? — Не хочется умирать. Не хочется, чтобы близкие умирали. Не хочется видеть их страдания и слёзы. Знаешь, после сегодняшнего дня я бы всё отдал, чтобы продлить наши жизни ещё на немножко… — под конец его голос стих, а объятия стали крепче. Альбедо прижал лицо Люмин к себе и обвил руками, пряча от этого мира и грея своим теплом. — Не забивай этим голову, хорошо? Мы встретимся с Сахарозой, Паймон, приготовим твоё любимое блюдо на берегу ворот Мондштадта. Вы помиритесь, и всё будет как раньше. — Это было бы чудесно, — Люмин не видела, но слышала в его словах улыбку. Альбедо действительно был счастлив в этот момент. — «Истина мира»… Что же это может быть?