Consumed

Мои глаза медленно открываются, и я вижу свет над собой. Мое размытое зрение постепенно фокусируется на том, что меня окружает. Я хватаюсь за простыни рядом со мной и хмурясь, тут же слегка приподнимаюсь. Почему я в постели Стефана? Меня тут же нахлынули воспоминания о вчерашнем дне, вспоминая досадную дилемму, в которой я застряла. Я заперта в тюремном мире в единственной компании социопата. И как я могла забыть? Реальность еще не полностью поглотила меня, так как я молюсь о том, чтобы кто-то пришел и забрал меня домой как можно скорее, а лучше, чтобы это все было лишь сном. Дверь внезапно со скрипом открывается. — Проснись и пой, — входит Кай, удовлетворенно вздыхая. — Знаешь очень приятно иметь хоть какую-то компанию, помимо Деймона и Бонни. Черт, эти двое не переставали ссориться. Например, однажды я наблюдал, как они играют в «Монополию», и Деймон… — Заткнись, — раздраженно перебиваю я. — Я здесь не для того, чтобы вести светскую беседу с социопатом. Я полностью приподнимаюсь, сбрасывая ноги с кровати и прохожу мимо него. — Рано или поздно, за мной кто-нибудь придет. А до тех пор, я не собираюсь терпеть тебя. Как только я слышу его участившиеся шаги позади себя, я сразу бегу в ванную, захлопывая дверь. Я запираю ее за собой и подхожу к раковине. Мое отражение в зеркале над раковиной смотрит на меня, когда я поднимаю голову и вижу перед собой измученную девушку. Темные круги обрамляют нижнюю часть моих глаз, темные каштановые пряди спутаны и слегка вьются. Моя одежда помята, но это единственная одежда, что у меня есть, потому что, к сожалению, я не планировала ночевать в тюремном мире. Три громких стука в дверь заставляют меня подпрыгнуть от неожиданности и раздраженно вздохнуть. — Уходи. — Я как раз собирался сказать тебе, что завтрак готов. — его веселый тон проникает сквозь барьер между нами, и он хихикает. Я открываю рот, чтобы возразить, когда мой желудок начинает предательски скручивать и урчать. К сожалению, мой сильный голод определенно перевешивает мою неприязнь к Каю. — Ладно, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Пожалуйста, уходи. К моему удивлению, я слышу, как его шаги удаляются, не оставляя за собой никаких шутливых комментариев. Слава Богу. Не торопясь, я чищу зубы, принимаю душ и привожу волосы в порядок. Надев ту же одежду, я выхожу из комнаты, чтобы найти другой, более менее подходящий комплект одежды. Я ни за что не буду рисковать ходить в одном полотенце перед ним. Вернувшись в комнату Стефана, я выдвигаю ящики, и наконец останавливаюсь на белой футболке и серых джоггерах. Сделав все дела, я неохотно спускаюсь вниз. — Не знал, что девушкам нужен особый уход, даже в тюремном мире. — говорит Кай, отрываясь от газеты в руках, когда я вхожу на кухню. Я хмурюсь, усаживаясь в кресло напротив него, когда меня уже ждет тарелка с яичницей и тостами с маслом. Тарелка Кая уже пуста. — Это просто душ, обычная человеческая потребность. А не особый уход. — фыркаю я, беря свой тост и откусывая кусочек. Он улыбается, ничего не ответив. Удивительно. На мгновение наступает тишина, прежде чем я спрашиваю. — Зачем ты читаешь одну и ту же газету на протяжении восемнадцати лет? — Сегодня мы все-таки уезжаем, — отвечает Кай, ухмыляясь. — Просто хотел прочитать в последний раз. — Кто сказал, что мы уезжаем сегодня? — я поднимаю брови, ставя свой тост. Он опускает газету, склоняя голову набок. — А зачем твоим друзьям тратить время на то, чтобы сидеть без дела, когда их драгоценная Шарлотта в опасности? — Они знают, что ты не убьешь меня. — сердито смотрю на парня. — Я уверена, они догадались о твоем плане. Но если ты думаешь, что так легко выберешься с нами обратно в реальный мир, тогда советую подумать еще раз. Кай кратко смотрит на меня, едва заметно кивнув, прежде чем перелистнуть первую страницу газеты. — Хм, — говорит он, изображая беззаботность, пока его глаза просматривают страницу. — Как интересно. — Что? — медленно спрашиваю я, подозрительно смотря на него. Он улыбается и протягивает мне газету. Я смотрю на него с любопытством, прежде чем схватить бумагу. Вздох срывается с моих губ, когда я замечаю заголовок. Зарезана семья в Портленде. — У меня была такая же реакция, — вздыхает он, качая головой. — Очень жаль Курта Кобейна, правда? — Ты прекрасно знаешь, что вовсе не это привлекло мое внимание. — шепчу я, глядя на несколько строк, напечатанных под жирным заголовком. Не найден только старший сын — 22-летний Малакай Паркер. Кусочки медленно воссоединяются в моем сознании. Мои руки начинают дрожать, когда я снова и снова перечитываю строки, из-за страха мне трудно посмотреть в глаза самому убийце. Когда я изучаю фотографии каждой жертвы, представленные в статье, мое горло начинает сжиматься. Они ведь были просто детьми. Это было достаточно ужасно, что он убил четырех человек, но это были не просто люди, это была его семья. Мой желудок неприятно скручивает, и я внезапно теряю какой-либо аппетит. — Я знаю, о чем ты думаешь, — говорит он, оценивая мою реакцию. — Кто называет ребенка Малакай? Они словно ждали, что я буду злым. — Ты болен, — встречаюсь я с ним взглядом, с полным отвращением на лице. — Как ты мог так поступить со своей семьей? — Эти люди едва были моей семьей, — пожимает плечами Кай. — Меня всегда считали неполноценным, никчемным Паркером. Они никогда не принимали меня. Большую часть времени они просто делали вид, что меня не существует. Это похоже на семью? Сглотнув, я положила газету на стол. — Ничто из этого не оправдывает убийство четырех детей. Он бьет кулаком по столу, заставляя меня рефлекторно отпрянуть назад. — Тогда что оправдывает… знаешь что? Забудь об этом. Он делает долгий вдох, на мгновение закрывая глаза. Затем, через долю секунды, легкая улыбка возвращается на его лице, и он наклоняется ко мне, положив руки на стол. — В любом случае, эта газета — твердое доказательство того, на что я способен. Понимай это как намек на то, что произойдет с тобой и твоими друзьями, если вы попытаетесь подставить меня. Все, что вам нужно сделать, это взять меня с собой. Вернемся в реальный мир и разойдемся хорошими друзьями. Идет? — Хорошо. Но мы не друзья. — прищуриваюсь я, отодвигая стул назад и вставая на ноги. Я не могу вернуть кого-то вроде него в реальный мир, где живут мои друзья и семья. Они будут подвергнуты опасности. И я совершенно не представляю, как удержать Кая здесь взаперти, и что еще хуже, вернутся ли мои друзья за мной в ближайшее время. Что, если что-то пойдет не так и они не смогут меня спасти? Что, если я застряну здесь навсегда с Каем? Я не могу перестать думать о негативных последствиях этой ситуации. И это во многом связано с одним темноволосым парнем, чьи голубые глаза жгут мне спину, когда я иду к дверному проему. — Ты не доела свой завтрак, — твердит он мне вслед. — Знаешь, люди которые переводят еду, всегда вызывают у меня особую боль. — Извини за то, что все эти разговоры о мертвых детях испортили мне аппетит. — отвечаю я, бросая на него взгляд через плечо, прежде чем идти по коридору в зал. Я слышу, как стул отодвигается от стола и в следующие несколько секунд он уже идет рядом со мной. — Хм, что бы поделать, чтобы скоротать время… О! — щелкает пальцами парень. — Поиграем в двадцать вопросов? Классика. — Я совсем не в настроении для игр. — бормочу я, устраиваясь в кресле у камина. Кай вытягивается на диване напротив меня. — Сейчас все люди такие в реальном мире? — кладет он руки за голову. — Скучные? Совсем не интересуются развлечениями и играми? — Мне нравится веселиться. Только не с серийными убийцами. — фыркаю я. — Серийный убийца — такой жесткий термин. — хмурится он. — Как насчет просто убийца? Звучит намного мягче. Ничего не ответив, я откидываю голову на мягкую ткань молясь, чтобы кто-нибудь появился и вернул меня в настоящее. — Я не убиваю людей ради забавы. — делает паузу Кай, достаточно долгую и я с любопытством смотрю на него. Нахмурив брови, Кай усаживается прямо и смотрит в пол. — Это был результат моего сдерживаемого гнева. — Что, я теперь должна понять это? Ты разозлился, поэтому убил четырех своих братьев и сестер? Потому что это «здоровый способ» справиться со своими проблемами? — саркастично парирую я. — Ты ведешь себя так, словно я их всех убил. — он откидывается на диван, закрывая рукой лоб. — Люк и Лив все еще живы, а моя сестра-близнец… — То, что мы единственные в этом тюремном мире, — перебила я его. — Не означает, что нам действительно нужно разговаривать. Удивительно, но он слушается и тут же замолкает. Я устраиваюсь в кресле и закрываю глаза, наслаждаясь покоем. — Итак, двадцать вопросов. — невозмутимо продолжает Кай. Боже, раздраженно думаю я про себя, натягивая подушку на лицо. *** — Любимое шоу? — спрашивает Кай, не обращая внимание на тот факт, что я игнорировала все его вопросы и он отвечал на них сам. — Мы занимаемся этой ерундой уже двадцать минут, — я бросаю на него свирепый взгляд. — И я все еще не планирую отвечать. — Не думаю, что видел такое шоу. — хмурится Кай, и я раздраженно потираю виски. — Как насчет «Спасателей Малибу»? Помнишь «Спасателей Малибу»? — легкая ухмылка остается на его лице, когда он замолкает. — Никогда не смотрела. — категорично отвечаю я, вставая с кресла и пробираясь мимо него, чтобы вернуться в комнату Стефана. Кай вскакивает с дивана, быстро подходя ко мне и преграждая мне путь. — Куда ты идешь? Его глаза сужены, на лице недовольное выражение. Я инстинктивно отступаю назад. Он подходит ближе, возвышаясь надо мной с почти угрожающим выражением лица. — Наверх. — отвечаю я, сложив руки на груди, пытаясь сделать вид, что он меня не пугает. Но он пугает. До чертиков. И вероятно это проявляется в моем лице. — Слушай, — шепчет он, сквозь стиснутые зубы, гнев постепенно начинает овладевать им. — Я застрял в этом проклятом месте на восемнадцать лет и мне не с кем было поговорить.Когда мы вернемся в реальный мир, ты можешь больше никогда со мной не разговаривать. Я не собираюсь убивать тебя, но ты можешь быть чуточку дружелюбнее и составить мне приятную компанию? Мой взгляд скользит между его голубыми глазами, ища что-то, кроме искренности. Удивительно, но я не нахожу никакого подвоха. Должно быть, он мастер маскировать то, что на самом деле происходит в его темном сознании. — Это все, чего ты хочешь? — спрашиваю я, склонив голову набок. — Я разговариваю с тобой, а ты оставляешь меня и моих друзей в покое, когда все это закончится? — Да, Шарлотта, это все, чего я хочу. Это всего на несколько дней. Мне не придется долго терпеть Кая. Лив скоро придет за мной. Кто-нибудь придет за мной. И честно говоря, я не хочу рисковать безопасностью своих друзей только потому, что он меня раздражает. — Ладно, — вздыхаю я. — Как скажешь. Кай расплывается в улыбке и обнимает меня за плечи. Я тут же отмахиваюсь, пытаясь игнорировать неприятное чувство, которое распространяется по коже, к которой он прикоснулся. — Итак, — он следует за мной по коридору. — Самая большая ошибка, которую ты когда-либо совершала? — Это. — закатываю глаза, и Кай смеется, снова. Похоже, его не особо беспокоит мое недружелюбие к нему. — О, ты еще подожди.