Consumed

Мои глаза распахивается и первое, что я вижу, это облачное небо. Подождите… облачное небо? Я поворачиваю голову, и вижу, что Кай лежит рядом со мной на покрытой листьями траве. С его губ слетает тихий стон, и вскоре его глаза распахивается, открывая для себя вид неба. — О, черт. — выдыхает он, садясь. Я делаю то же самое, и сталкиваюсь с домом, в котором Елена, Джереми и я прожили практически всю жизнь. Пока Елена не сожгла дом с Джереми внутри, после того, как Деймон сказал ей отключить свою человечность, чтобы облегчить ее боль после смерти нашего брата. Смерть, которая к счастью, оказалась временной, когда Бонни храбро спасла его. Но, сейчас дом стоит передо мной полностью неповреждённый. Что происходит? — Кажется, мы выбрались из тюремного мира. — недоверчиво говорю я, глядя на Кая, который уже встал. Он протягивает мне руку, и я хватаю ее, позволяя ему поднять меня на ноги. — Никогда не думал, что снова увижу облачное небо. — говорит Кай, глядя в небо над нами с широкой улыбкой на лице. — Что-то не так. — мой взгляд прикован к дому. — Потому что ты застряла в непрерывном цикле 10 мая 1994 года. И ты попросту отвыкла от реального мира. — Нет, Кай, я имею виду, это мой дом. Мой старый дом. Он сгорел дотла, я не понимаю. — я качаю головой, делая шаг назад. — Может быть, кто-то был достаточно любезен, чтобы восстановить его? Какая разница? Мы выбрались! — радостно заявляет Кай. Но я не разделяю его радости. Внутри ощущение, будто что-то определенно не так. — Думаю, мне стоит пойти и проверить. — говорю я, направляясь к ступенькам дома. — Может быть, Елена и Джереми здесь. — Знаешь, твоё отсутствие радости серьезно убивает мою атмосферу прямо сейчас. — кричит Кай мне вслед. — Мы наконец сбежали, а ты даже не удосуживаешься улыбнуться. Я игнорирую его, кладя руку на дверную ручку, на мгновение колеблясь. Неприятное чувство в моем животе только усиливается по мере того, как я приближаюсь к дому. Но я заставляю себя толкнуть дверь, затаив дыхание. — Елена? Джереми? — кричу я. Мой голос эхом разносится по тихому дому, и никто не отвечает мне в ответ. Когда я вхожу в гостиную, я тут же вскрикиваю от увиденной картины. На полу передо мной лежат неподвижные кровавые тела Елены и Джереми. Я падаю на колени, и дрожащими руками тянусь к ним, сильно рыдая от потрясения. — Н-нет, — я обхватываю пальцами щеки Елены и трясу их. Кидаюсь к Джереми, молясь, чтобы каким-то чудом, их карие глаза снова открылись мне. — Этого не может быть, — плачу я. — Я вернулась, я вернулась к вам. Вы единственные, кто у меня есть. Пожалуйста. — Пожалуйста, не оставляйте меня! — кричу я. — Они уже мертвы, Шарлотта. Я замираю от знакомого голоса, и резко поднимаю голову, встретившись взглядом с Джошуа Паркером, стоящим посреди гостиной. — Ублюдок! — кричу я. — Ты сделал это с ними?! Я убью те… Внезапно я начинаю задыхаться, цепляясь за невидимую силу вокруг моей шеи, не давая пройти кислороду. Я упираюсь руками в деревянный пол, медленно поднимаясь на ноги, и отшатываюсь в процессе, но сдерживаю себя на ногах. Джошуа начинает приближаться ко мне. Я пытаюсь добраться до двери, чтобы позвать на помощь Кая. Но у меня ничего не получается, и я прижимаюсь к стене, не в силах пошевелиться. Мои глаза начинают темнеть, а голова кружиться из-за нехватки воздуха. Джошуа останавливается передо мной с мрачным выражением лица, и давление на горло мгновенно исчезает. Но мое облегчение длится недолго, когда я понимаю, что все ещё не могу двигаться. Он достаёт из заднего кармана окровавленный нож. Я набираю в лёгкие больше воздуха и испускаю громкий крик, отчаянно пытаясь позвать Кая на помощь. Но ничего не выходит, ничего, кроме приглушенного писка. — Я подумал, что лучше сделать это по старинке. — говорит Джошуа хриплым голосом. Он поднимает нож, замахиваясь им прямо в мое сердце и мои глаза тут же закрываются, а рот открывается в беззвучном крике. — Прощай, Шарлотта. — Чарли! Я вскакиваю с кровати, чуть не сбивая нависшего надо мной Кая. Я тут же кладу руку на грудь, облегченно вздыхая, когда понимаю, что мое сердце все ещё на месте. — Ты так кричала, — говорит Кай. — Что тебе снилось? — Это был просто… просто кошмарный сон. Я не хочу говорить об этом. — я опускаю лицо на ладони. — Хорошо, — отвечает он, к счастью не затрагивая больше тему. — Думаю, тебе не помешает компания. — Думаю, да. — вздыхаю я, поднимая голову и запуская руки в свои каштановые локоны. Последнее чего я хочу сейчас, это оставаться одной. Он выпрямляется и наклоняет голову к двери, ожидая, что я последую за ним. Но мой взгляд внезапно блуждает по его голому мускулистому телу и серых спортивных штанах. — Чарли. Мой взгляд быстро возвращается к глазам Кая. Мои щёки тут же краснеют, когда я понимаю, что Кай замечает мои действия, сама того не осознавая. Я прочищаю горло, вставая с кровати. И он конечно же, смеется, пока мы направляемся в коридор. — Я просто задумалась — раздраженно говорю я. — Ммм, задумалась настолько, что не могла оторвать взгляд от моей обнаженной груди. — дразнит он. Я бью его в плечо, и он слегка шутливо бьет в ответ. Мы смотрим друг на друга, он ухмыляется, а я всячески безуспешно, пытаюсь скрыть свою улыбку. — Видишь? — говорит Кай, засовывая руки в карманы штанов. — Я уже заставляю тебя чувствовать себя лучше. Вспышки окровавленных тел Елены и Джереми тут же всплывают в моей голове. Я слегка качаю головой, не желая ничего, кроме как полностью изгнать образы ужасного кошмара из моей головы. Я останавливаюсь, когда мы с Каем подходим к лестнице, и замечаю что-то непонятное, стоявшее внизу. Трудно понять, что это в темноте. Но через мгновение, я начинаю понимать, что это силуэт мужчины. — Кай. — в страхе шепчу я, хватая его за руку и оттягивая назад. Я поспешно тащу его от верхней ступеньки, и он тут же останавливается, хмуро смотря на меня. — Что? Боишься темноты? — спрашивает Кай, улыбаясь. — Не волнуйся, Чарли, я тебя защищу. — Нет, смотри, — торопливо шепчу я, указывая на лестницу. — Кто-то стоит внизу. Он подходит ближе к лестнице, и смотрит вниз, щурясь, чтобы получше разглядеть в темноте. Он тут же качает головой и возвращается ко мне. — Там никого нет, — медленно говорит он. — Я думаю, ты просто… — Кай, — перебиваю я, закрывая глаза. — Там кто-то стоит, я видела. Пожалуйста, только не говори мне, что это все опять в моей голове. — Чарли, черт возьми, сейчас три часа ночи, и ты только что проснулась с криком от кошмара. Извини, но я не очень доверяю твоим суждениям сейчас. — вздыхает Кай. Я глубоко вздыхаю, снова бросая взгляд на лестницу. На этот раз фигура стоит ближе с капюшоном на голове и неразборчивыми чертами лица. Я резко отшатываюсь назад к стене, указывая трясущейся рукой на лестницу. — Он там. — настойчиво говорю я Каю с широко раскрытыми глазами. Он тут же поворачивается к лестнице, но фигура в капюшоне не смотрит на Кая, а лишь пристально наблюдает за мной. Я смотрю, как Кай выглядывает по сторонам, не делая никаких движений в сторону незваного гостя. — Он прямо перед тобой. — я указываю рукой на фигуру. Кай снова поворачивается лицом ко мне. — Чарли, я не понимаю, о чем ты, черт возьми, говоришь, потому что там никого нет. Фигура делает шаг ближе ко мне, и я тут же бегу по коридору. Если Кай не видит его, это не означает, что я должна стоять сложив руки, когда неизвестный мне гость пытается убить меня. — Чарли, стой. — требует Кай, быстро шагая за мной. Он хватает меня за локоть, и притягивает к своей груди, обхватывая меня своими сильными руками, когда я пытаюсь отбиться от него. — Стой, стой. — говорит он, когда я не прекращаю вырываться из его хватки. Его руки сжимают мои запястья и держат их неподвижно. — Послушай меня, — шепчет он мне на ухо, его голос и дыхание касаются моей кожи, заставляя мои глаза закрыться. — Никого в этом доме, в этом мире, нет помимо нас. Я никогда не думала, что эти слова успокоят меня. Но это значительно успокаивало мои нервы, которые вызвал во мне силуэт мужчины. — Ты все ещё не отошла от своего кошмара. — шепчет он, касаясь губами моей мочки уха. Я медленно киваю, чувствуя его голую грудь прижимающуюся к моей спине и ощущение его губ на моей коже. Кай освобождает меня, притягивая меня к себе лицом. Мои глаза снова открываются, глядя ему в глаза. Мое сердцебиение возвращается к прежнему ритму, а разум становится спокойнее. Кто знал, что Кай Паркер сможет успокоить меня? — Ты снова убежишь, когда мы спустимся вниз? — спрашивает он, глядя на меня с сомнением. — Кого бы ты там не видела, пойми, он не настоящий. Я вздыхаю, жестом показывая, чтобы он двигался вперёд. Он какое-то время изучает мое лицо, прежде чем кивнуть и направиться обратно по коридору к лестнице. Я иду за ним, внимательно оглядываясь по сторонам, на случай, если фигура в капюшоне все ещё прячется. Когда мы подходим к лестнице, я останавливаюсь, чтобы посмотреть вниз. К счастью, там никого не было. — Все чисто? — спрашивает Кай, поднимая брови. Я киваю, и мы спускаемся по лестнице до самой последней ступени, и я облегченно вздыхаю, когда не вижу никаких признаков фигуры в капюшоне. — Для того, кто не испытывает никогда никаких эмоций, — говорю я, пока мы идём на кухню. — Ты очень хорошо умеешь успокаивать людей. Он усмехается, открыв дверцу холодильника и заглядывая внутрь. — Легко успокаивать других, когда спокойствие для меня естественное состояние. Меня не тяготят эмоции, они вообще на меня никак не действуют. — он вытаскивает коробку яиц и несколько ломтиков сыра, кладёт их на столешницу и пинком захлопывает дверь. — Мое отсутствие страха и нервозности, как правило, сказываются на людях. Ну, на большинстве. Некоторые, находят это странным и неправильным. Мой отец, например. Я сажусь на стульчик перед стойкой, скрестив руки и наблюдая, как он вытаскивает из шкафа небольшой контейнер с приправами. — А когда ты сам не спокоен? — спрашиваю я его. Он поднимает на меня взгляд, разбивая яица в миску. — Кто успокаивает тебя? — Я не достигаю такого уровня боли, чтобы нуждаться в чьём-то успокоении. Я этого просто не испытываю. Я хмурюсь, открывая рот, чтобы ответить ему, но он тут же перебивает меня. — Даже не пытайся спорить со мной на эту тему, — прямо говорит Кай. — Я знаю кто я. И чувства, которые испытываешь ты и твои маленькие друзья - не являются частью моей жизни. Как человек может не чувствовать? Как это возможно? Я всегда знала, что социопаты не чувствуют абсолютно ничего. Но тем не менее, мне всегда было трудно понять эту концепцию. Как кто-то может прожить жизнь, не испытывая ни любви, ни печали, ни горя, ни счастья? Гнев - исключение, чувство, которое наверняка не чуждо Каю. Тарелка, поставленная передо мной, мгновенно вырывают меня из моих мыслей. Мой желудок начинает урчать в предвкушении сырного омлета, лежащего на моей тарелке. Аппетитный вид и запах доносятся до моих ноздрей, заставляя меня поскорее взять вилку и начать есть. Налив нам стаканы апельсинового сока, Кай садится рядом со мной, поставив перед собой тарелку и засовывая в рот вилку с омлетом. — Не хочешь рассказать мне, о чем был твой кошмар? — наконец спрашивает он. — Нет, — коротко отвечаю я, беря свой стакан сока. — Я уже дала понять, что не хотела говорить об этом. — Ключевое слово — «не хотела». — говорит он, указывая на меня вилкой. — Я подумал, может быть ты уже передумала. — Нет. — резко отвечаю я, глядя в окно. — Ну, это определённо пробудило во мне интерес, — говорит Кай. — Что могло быть настолько ужасным, что ты проснулась с криком в три часа ночи? Он делает паузу, проглатывая кусок омлета, прежде чем повернуться ко мне всем телом. — Наверное я? — спрашивает он, склонив голову набок. Я поворачиваюсь к нему, качая головой. — Не забегай вперёд. — возражаю я. — У тебя нет силы заставить меня кричать посреди ночи. Я тут же понимаю, насколько двусмысленна прозвучала моя фраза, и мысленно хлопаю себя ладонью по лбу. Уголки губ Кая приподнимаются в широкой ухмылке, а голубые глаза сверкают озорством и весельем. — Ох, как бы я хотел ответить тебе на это прямо сейчас, — смеётся Кай, и мои щечки тут же краснеют от его комментария. — Но, все же, если твой кошмар был не обо мне. Тогда о ком? Я сцепляю пальцы на коленях, на мгновение закрывая глаза, когда передо мной всплывает образ Джошуа, вонзающего нож в мое сердце. Безжизненные тела Елены и Джереми лежат на полу в нашей гостиной, я трясу их в надежде, что они откроют глаза. «Они уже мертвы, Шарлотта». — Чарли, — говорит Кай, заставляя меня открыть глаза и посмотреть на него. Он подносит руку к моей щеке, проводя большим пальцем по коже, вытирая мою скатившуюся слезу. Его руки задерживаются на моей щеке, а глаза пронзают меня, призывая раскрыть подробности моего кошмара. — Кошмар был не о тебе, — шепчу я. — Ты был в моем сне, но ты не превратил его в кошмар. Это сделал Джошуа. Кай вздыхает через нос, медленно опуская руку с моей щеки, но не прерывая зрительного контакта со мной. Он молча ждёт, пока я продолжу. Я рассказываю ему все, от нашего побега из тюремного мира и прибытия в мой старым дом, до обнаружения тел Елены и Джереми, пропитанных кровью в гостиной. И заканчивая моей смертью от рук Джошуа. Кай внимательно слушает меня, каждый раз сильнее сжимая челюсть, когда я все подробнее и подробнее рассказываю о своём кошмаре. Как только я заканчиваю, я отвожу глаза от его напряжённого взгляда и смотрю на свои колени. Слёзы несколько раз поступали к моим глазам, на протяжении всего рассказа, но я продолжала яростно моргать, не желая плакать прямо сейчас. Не перед ним. Затем, я внезапно слышу его смех. Я тут же поднимаю голову, в недоумении глядя на него. Его лицо, несмотря на смех, который он издал секунду назад, все ещё выглядело мрачным. — Ты что только что смеялся? — резко спрашиваю, злостно сверкая взглядом. Он моргает несколько раз, выгибая бровь, и смотрит то в сторону, то назад, то на меня. — Ты всегда бредишь в такое раннее утро? — Я слышала, как ты смеёшься. Как ты можешь… смеяться над моим кошмаром, когда я и мои брат с сестрой были убиты твоим отцом? Как тебе вообще может быть смешно от такого? Он все ещё смотрит на меня странно, словно я сошла с ума. — Чарли, я не смеялся. — медленно говорит Кай. — Ты смеялся. Я не знаю почему я вообще ожидала от тебя чего-то другого. — я раздраженно вздыхаю, отворачиваясь к своей тарелке. — Сначала, ты думала, что мой отец был в душе с тобой. Потом, ты подумала, что кто-то стоял у лестницы. Теперь ты утверждаешь, что я смеялся, когда я не издал ни звука. Что… Я тут же поворачиваюсь к нему, спрыгивая со стула, и сжимая кулаки, злостно глядя на него. — Перестань говорить, что я сумасшедшая! Знаешь что? Джошуа действительно был в душе, кто-то стоял у лестницы, и ты точно смеялся. Ты просто… просто пытаешься заставить меня думать, что я схожу с ума. — И зачем мне это? — его голова наклоняется в сторону, и он прищуривается, глядя на меня. — Чтобы… чтобы, я не знаю, сделать меня больше похожей на тебя! Или просто издеваешься надо мной. Ты делаешь это для своего собственного удовольствия или выгоды или чего-то ещё! Кай встаёт со своего стула, возвышаясь надо мной с суровым взглядом, заставляя меня смотреть на него снизу вверх. — Чарли, ты страдаешь от того, что вероятно, является посттравматическим стрессовым расстройством из-за того, что сделал мой отец с тобой несколько дней назад. Мой отец может нанести новый удар в любой момент, и естественно ты хочешь возложить всю вину на меня. Но я могу с уверенностью сказать, что я никогда, не при каких обстоятельствах не лгу тебе. Я вздыхаю, глядя на его голую грудь, чувствуя себя слишком смущенной и виновной своим срывом, не в силах посмотреть ему в глаза. — Значит, ты не смеялся? — бормочу я. — Нет, Чарли, я этого не делал. — Я вижу и слышу вещи. Боже. — я вздыхаю, прижимая руку ко лбу. — Это временно. Надеюсь на это. Теперь, я не могу доверять не только Каю, но и себе.