1. Конец эпохи
The dance for fire and wind and the stories about old kings are pleasing our brave lords down in the village of dwarves Rhapsody "The village of dwarves" Лондон, понедельник 16 ноября 1981
«Тук-тук, тук-тук, тук-тук», - стучали редкие капли дождя по металлической кровле. Укрывающаяся под козырьком чердака ворона недовольно дёрнула головой и приоткрывшимся глазом осмотрела затянутый утренним туманом переулок внизу. Обшарпанные серые стены домов, мокрый, щедро покрытый выбоинами асфальт, лужи, и немного скопившегося у стен бытового мусора. Совершенно ничего, привлекающего внимание, и всё же даже в полудреме птица заметила, что молочно-густой туман у земли будто бы всколыхнулся, и отчётливо слышала глухой деревянный стук. Наверное, показалось. Еще раз сонно оглядев совершенно безрадостную картину и никого не обнаружив, ворона недовольно каркнула и, укрыв голову под крыло, продолжила досматривать свои птичьи сны. В то же время буквально в нескольких шагах от давшего птице прибежище чердака, прищурившись, рассматривал округу опирающийся на узловатый посох высокий мрачный мужчина в грязно-буром плаще из странной на вид кожи. Доли секунды ему хватило, чтобы осмотреть ближайшую улицу и засечь дюжину притаившихся мракоборцев. Чрезвычайное положение должны были вот-вот отменить, но пока усиленные патрули в наиболее важных и густонаселенных районах Магической Британии сохранялись. Большинство волшебников перемещались в атриум министерства каминной сетью даже в самый разгар террора упивающихся, однако Аластор, лично отправивший предыдущего руководителя отдела магического транспорта доживать остаток жизни на отнюдь не тропическом острове, закономерно пользоваться каминами опасался. На его взгляд, отдел в любом случае был скомпрометирован, и именно по его настоянию последние шесть лет мракоборцы для перемещения по сигналу тревоги сначала аппарировали до ближайшего безопасного места либо использовали порт-ключи, а конкретно до места вызова добирались на метлах. Может быть, не так удобно, но зато вот уже шесть лет ни один мракоборец не пропал без вести, перемещаясь каминной сетью. Даже если Риддл мертв, у Бешенного Глаза оставалось как множество богатых и влиятельных врагов явных, так и масса недоброжелателей в министерстве, которым он без малого десяток лет был словно кость в горле. Надеяться, что никто не осмелится расквитаться со старым недругом при первой же возможности Аластор мог, но ставить в том на кон свою жизнь все же не стал бы. Бесшумно двигаясь сквозь туман по лондонским переулкам, Моуди вновь погружался в воспоминания, тем не менее не забывая тщательно следить за округой. Его часто обвиняли в паранойе и мракоборцы, и департамент правопорядка, и Орден Феникса. Возможно, часть упрёков даже были справедливы, вот только состав аврората за последние восемь лет несколько раз обновился едва ли не полностью, сменилось больше двух третей ДМП, а от Ордена хорошо, если до конца войны дожили больше дюжины человек, считая прописавшихся в Мунго Лонгботтомов без особых надежд на восстановление. Впрочем, даже подчиненные, которых он лично, кхм, наставлял, почему-то считали будто он вечно не пойми в чем подозревает окружающих и только и ждёт внезапного нападения, ловушки, подсыпанного яда или засады. Сколько ни изучай окклюменцию, жизнь при подобном уровне стресса свела бы с ума любого за пару недель, может быть, кого-то бы хватило на два-три месяца, но никак не воевать почти десятилетие. Нет, Бешенный Глаз не боялся ни ядов, ни засад, ни внезапного удара в спину от союзников. Чтобы выжить и продолжать сражаться, он просто выработал правила. Правила, давшиеся ценой выкипающего глаза в глазнице, запаха собственного паленого мяса и бесчисленного количества шрамов по всему телу. Единственная возможность выжить в условиях постоянно опасности — превратить меры по её предупреждению в рутину наподобие бритья по утрам или чистки зубов. Аппарировать только по предварительно разведанным координатам, использовать только лично зачарованные портключи, употреблять только собственноручно приготовленную пищу и напитки, читать письма только от известных адресантов после предварительной проверки на проклятья и яды и ещё довольно внушительный список того, что делать необходимо и чего выполнять нельзя ни в коем случае. Время от времени, по мере появления новых шрамов, список правил пополнялся новыми пунктами. Возможно, подчиненных вводила в заблуждение патологическая неспособность начальства разобраться с бумагами, откровенный бардак в кабинете и вечное перекладывание работы с документацией на заместителей, но справедливости ради стоит отметить, что ни одному другому руководителю министерского отдела в случае чего не требовалось поднимать по тревоге группу и нестись отбивать очередное поместье, улицу, поселок или какую-нибудь маггловскую электростанцию от упивающихся во главе с их долбанутым хозяином. На службе мракоборцев случались ситуации, когда практически невозможно выжить. Засада упивающихся, необходимость остаться в отряде прикрытия в случае прибытия на поле боя Того-кого-приличными-словами-не-поминают, атака угодивших под Imperio родственников в конце концов. И все равно, даже спустя восемь лет войны, девять из десяти травм и смертей были связаны с нарушением должностных инструкций, устава, элементарной техники безопасности или банальным разгильдяйством. Раз за разом приходилось напоминать подчиненным о бдительности, но приходилось признать, что некоторых исправить может только могила. Выйдя переулками на узкую, замызганную улочку, зажатую среди обшарпанных, давно требующих ремонта офисных зданий, Аластор тяжело вздохнул и, опираясь на посох, захромал к разрисованной граффити телефонной будке. В глубине души он каждый раз проклинал мордредову коробку, ну почему магглы не могли сделать ее хоть на полфута выше? Каждый грёбанный раз, забираясь в долбанный ящик, ему приходилось приседать, сгибать спину, и прижимать голову к плечу, чтобы втиснуться в габариты маггловской будки, попутно придерживая едва влезающий в нее посох. Сняв трубку, мракоборец, не глядя, набрал шесть, два, четыре, четыре, пять и, дождавшись женского голоса, едва не прорычал в трубку: — Аластор Моуди, аврорат. Не став дослушивать автоответчик, мракоборец закончил вызов и принялся ждать спуска в атриум. В действительности, что министерство магии, что гоблинские подземелья находились не столько под землей, все же земля под Лондоном была плотно опутана сетями силовых кабелей и канализационных труб, сколько в пространственной складке, и по мере погружения перед взглядом Аластора разворачивалась весьма сюрреалистическая картина; пространство вокруг будки будто выворачивалось наизнанку, втягивая ее в себя. Чем-то это было похоже на аппарацию, разве что последняя происходила едва не мгновенно и визуально никак не проявлялась. С другой стороны, в отличие от аппарации, поездка в лифте не доставляла весьма специфических ощущений, что новички в деле пространственных перемещений сравнивали то с пропусканием себя любимых через садовый шланг, то с запихиванием фарша в колбасную оболочку.***
В столь ранний час в атриуме находилось лишь несколько человек, только-только прибывших на работу каминами, да пара мракоборцев на блокпосте у золотых ворот, перегораживающем проход вглубь министерства. Пройдя мимо безвкусного фонтана, призванного отражать «единство магических рас», Аластор оглушительно грохнул посохом о камень перед спящими с открытыми глазами подчиненными. — Дэвис, Робардс! Вы что, бессмертные, спать на работе? — Никак нет, сэр! — Виноваты, сэр! — Вольно, бойцы, — выжидающе поглядев на всё также вытянувшихся струной стражей, Моуди намекающе развел в стороны руки. — Ну, долго мне ещё ждать? Или вас здесь для красоты поставили? — Но сэр!.. — Просто возьми детектор Натан и делай свою работу, — моментально шагнув навстречу подчиненному, Бешенный глаз наклонил голову, приблизив к нему лицо вплотную. — Возьми сраный прут, пока я тебе его в задницу не засунул. Вы себя точно бессмертными возомнили, а если бы перед тобой сейчас стоял не я, а упивающийся под обороткой? Сочтя за лучшее промолчать, побледневший мракоборец торопливо бросился к столу и, едва не уронив, взял в руки напоминающий антенну золотистый прут. По мере досмотра каждый раз, как начинал гудеть детектор, Моуди поочередно выкладывал на стол длинный мизерикорд, в иных руках вполне способный сойти за короткую рапиру, двуручный меч с клеймороподобной рукоятью, длинную серебряную цепь с узкими, гладкими, заточенными с внешней стороны звеньями, патронташ с зельями и в самом конце, так сказать, на десерт, сильно изогнутый засапожный нож. Нисколько не обращая внимания на начавшую потихоньку организовываться за спиной очередь, Бешенный Глаз неторопливо рассовал по карманам «рабочий инвентарь», то и дело иронично поглядывая на подчиненных. — Чтобы я видел такое в последний раз. Чрезвычайное положение должны со дня на день снять, но если уж вас здесь поставили, выполняйте, мать вашу, свою работу. Существует масса способов организовать жертвы и без запрещенных предметов, но пока вы здесь стоите, каждый проклятый артефакт, проносимый в министерство, должен быть учтен и, при необходимости, конфискован. Постоянная Бдительность! — Виноваты, Сэр! — Больше не повторится, сэр! — Ладно, бойцы, бдите. Я-то вас на первый раз прощу, а враги безалаберности прощать никому не станут. Уже стоя перед смыкающимися створками лифта, Моуди вдруг услышал тихое «совсем со своей безопасностью крыша поехала», которым перебросились мракоборцы, прежде чем начать досмотр сотрудников. На миг захотелось вернуться и уже более доходчиво, при помощи посоха и пресловутого «определителя темной магии», прояснить за технику безопасности, но лифт уже тронулся, и Бешеный Глаз лишь оставил себе зарубку в памяти. Вот что не так с этими людьми? Не вчерашние выпускники, годы боевого опыта за плечами у каждого, а стоило на всю страну объявить, будто угроза миновала, и… Аластор с огромным трудом подавил желание сплюнуть и взамен раздраженно потянулся к укрытой под полой плаща фляжке. Мракоборцы, если не на службе, с начала ноября вечно ходили, маясь похмельем, а улицы магических поселений и вовсе оказались заполонены толпами вяло ковыляющих в сторону ближайшего водопоя зомби, пока что не разлагающихся и жаждущих съесть чужие мозги разве что в фигуральном смысле, но ещё несколько недель в таком темпе, и он бы не стал ничему удивляться. Оставалось разве что порадоваться за Огдена, наверняка сделавшего за эти дни десятилетнюю выручку, но окажись исчезновение Риддла тактической уловкой, и министерство можно было бы брать голыми руками.***
Дождавшись остановки лифта на втором уровне, Моуди печально вздохнул, пряча фляжку, и неторопливо побрёл в управление ДМП, оповещая о своем перемещении сотрудников департамента размеренным стуком посоха и деревянной ноги. В приемной Крауча глава аврората столкнулся с новой угрозой, едва не обратившей крахом все его планы на сегодняшний день. — Мистер Крауч не принимает! Моментально выскочившая из-за стола низенькая пухлая секретарша в толстых очках грудью встала на защиту двери, ведущей в кабинет начальника. — Отлично выглядишь, Лиззи, я на секундочку! Далее творившееся в кабинете, нельзя было объяснить ничем, кроме как могущественной пространственной магией: семи с половиной футовый громила плавно обтек расставившего руки в стороны секретаря, и проникнув в кабинет главы департамента, моментально захлопнул за собой дверь, вдобавок запечатав её беспалочковым коллопортусом. — Барти, дружище, сколько лет, сколько зим! — преувеличенно бодро улыбнулся Бешеный Глаз, и широко развел руки, шагая навстречу хозяину кабинета. — Кстати, дерьмово выглядишь! — А, Моуди, — подняв взгляд от до отвращения ровно разложенных стопок бумаг на столе, глава департамента Магического Правопорядка снял очки и, положив их на кожаную папку перед собой, устало протер глаза. — Мы виделись позавчера. Как тебя должна была предупредить Лиз, я немного занят. И мы не друзья. Крауч выглядел плохо. Не слишком знающие его люди могли бы и не заметить, как всегда идеально уложенная прическа, аккуратно подстриженные усы, будто несколько минут назад выглаженная мантия, но Бешеный Глаз четко видел и кое-где неровно выбритую щетину на подбородке, и покрасневшие уголки глаз, и излишнюю бледность, а еще, даже с середины не самого маленького кабинета, до него отчетливо доносился едва уловимый запах огневиски. — Собственно, никогда и не претендовал, это я из вежливости. Возникла у меня к тебе пара вопросов, вот и решил заглянуть, пока ты... ну, — Аластор широким взмахом свободной руки обвел кабинет. — Здесь. Рабочее место главы ДМП едва не повергало мракоборца в суеверный ужас: расставленные вдоль стен на идеально выверенном расстоянии книжные шкафы вдоль стен, будто с линейкой разложенные на полу коробки, проклятье, даже письменные принадлежности и колдография жены на столе - все находилось в каком-то чудовищном, извращенном порядке. Крауч - сам по себе не самый приятный в общении человек, а его маниакальная страсть к упорядочиванию всего подряд вызывала едва не физиологическое отвращение. — Вежливость. С начала ноября все стали такие вежливые, что уже давно хочется послать кого-нибудь в задницу, — устало вздохнул Бартемий. — Стало быть, тоже решил позлорадствовать? Не ожидал. — Шёл бы ты нахер, Барти, — добродушно кивнул мракоборец, взмахом палочки создавая себе кресло напротив стола начальника. — Уж кому-кому, а не мне читать тебе морали о том, как детей воспитывать. Я, знаешь ли, в курсе, что последние восемь лет у нас сплошные завалы на работе. И большая удача, если не завалы трупов. Сколько было твоему сыну, когда вся эта херня начиналась, шесть, семь? — Девять, если говорить о Том-самом, но проблемы постоянно нарастали со времен поражения Гриндевальда, так что и в «спокойные времена» дел было с избытком. Беззаботно откинувшись на спинку кресла, Моуди закинул ногу на протез и потянулся к поле плаща. — Выпить хочешь? — глядя, как начинает кривиться лицо главы департамента, Бешеный Глаз ничуть не разочаровано пожал плечами. — Нет? Ну, и не настаиваю, хотя вообще, тебе стоило бы. Я, собственно, по какому вопросу, не подскажешь, почему Визенгамот не судит Блэка? Порассуждал я над этим делом на выходных, и появилась пара интересных вопросов… Начальник Департамента Магического Правопорядка Бартемиус Крауч краем глаза покосился на приткнувшуюся к столу вплотную коробку с документами и едва заметно кивнул. — Извини, ничем не могу помочь в этом вопросе. С должности Верховного Чародея меня уже сняли, да и на посту главы ДМП последний день, — прикрыв глаза, словно от накатившей мигрени, Барти раздраженно махнул рукой. — К Мордреду всё, наливай. А то нервы совсем ни к черту. Задумчиво кивнув, Аластор вновь извлек из рукава казавшуюся крошечной в его ладони палочку, и трансфигурировал на столе низкий стакан с парой кубиков льда, попутно перечитывая магическим глазом указанную Краучем картотеку. — Чем теперь заниматься планируешь? — Перехожу в отдел международного магического сотрудничества, буду… не припомню, чем они там последние тридцать лет занимаются. — Добиваться снижения пошлин на продажу метел в арабские страны. Ясно. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. — А что бы сделал на моем месте ты? — Ушел на пенсию, поселился в хижине на морском побережье и занялся сочинением мемуаров, — отхлебнув из фляжки, Бешеный Глаз неопределенно взмахнул над головой рукой. — Смирись, с завершением войны ты стал токсичен, Барти. Нас терпели в Визенгамоте только потому, что сами они были готовы напрудить в штаны только при одном упоминании Красноглазого. Не представься им удобный случай с сыном, тебя все равно бы неизбежно оттерли в самый далекий и пыльный угол, даже не найдись никакой официальной причины, лишь бы не мозолил глаза, и не мешал «делать бизнес». И всех, кто с нами более-менее плотно работал, ждет то же. Священные двадцать восемь, как же. — Ты что-то имеешь против семей-основателей Визенгамота? — удивленно приподнял бровь Крауч, едва не поперхнувшись напитком. — Скорее, меня раздражает вброшенная в начале века Ноттом макулатура. Сколько из них застали Камелот и основание Британии Мерлином и королем Артуром Дюжина? Может быть, восемь? Семь? — добравшись взглядом до исходящего из администрации министра предписания отправить дело Блэка в архив, Бешеный Глаз хлопнул в ладоши и потянулся к приставленному к подлокотнику посоху. — Мои предки в те времена правили на берегах Рейна и к Британии отношения не имели, но при чем тут те же Эйвери, Малфои, Лестрейнджи, Треверсы, Кэрроу или Яксли? В лучшем случае они в те времена землю пахали под приглядом какого-нибудь маггла, а все туда же, аристократия, так ее раз эдак. — Каждому хочется славной истории и множества благородных предков, и, если все этого нет, приходится сочинять, — философски пожав плечами, Барти хлебнул из стакана. — Не удивлюсь, если даже в самых старых и благородных семьях две трети написанного в семейных хрониках — плод фантазий и попытка выставить себя в лучшем свете перед потомками. — Вполне может быть, — задумчиво побарабанив пальцами по крышке стола, Моуди на несколько секунд замолчал, вероятно, что-то обдумывая, после чего кивнул собеседнику. — Знаешь, Барти, а мне ведь тоже теперь в министерстве делать нечего, и лучше самому будет уйти героем, чем оказаться выведенным под свист толпы, как думаешь?***
В итоге посиделки со все еще главой Департамента Магического правопорядка и бывшим Верховным Чародеем затянулись с самого утра едва ли не до обеда. Собрать вещи для волшебника, при должном желании, занимает времени не больше, чем нужно для одного взмаха палочкой, но Крауч не столько занимался подготовкой к передаче дел, сколько то ли рефлексировал и сокрушался о погубленной карьере, то ли попросту предавался меланхолии, сидя в своем стерильном, как операционная в Мунго, кабинете. Безразмерная фляга виски помогла привести руководителю ДМП нервы в какое-то подобие порядка, но пока лекарство не стало хуже болезни, Бешеный Глаз вынужден был прерваться. Составление заявления и заверение его главой департамента и вовсе прошло мимоходом. Поддержать Крауча в сложившейся ситуации он мог разве что морально, да и объективно глядя на ситуацию, мог бы возникнуть вопрос, кто ещё кого должен поддерживать. С другой стороны, в Годриковой Лощине за последние несколько лет образовались тысячи новых могил, в Мунго содержались несколько десятков безнадежных больных, и ещё под две сотни коллег из аврората и ДМП оказались на попечении родственников, так что, всё в жизни относительно. Насколько бы они себя плохо ни ощущали, в одной только Магической Британии могли найтись тысячи тех, кому повезло значительно меньше, нежели Барти Краучу и Аластору Моуди. Стоило мракоборцу показаться на пороге штаб-квартиры, как все до последнего подчиненного приподнялись в своих кабинках и уставились на него в ожидании приказаний. — Скримджер, за мной, — взмахом руки Моуди указал на собственный кабинет. — Остальные — работать! Руфус с любопытством последовал за едва ковыляющим мракоборцем. Медлительность и показная неловкость могли обмануть кого угодно, но только не тех, кто видел главу аврората в бою - человек, переживший почти сотню дуэлей с самим Темным Лордом, просто не мог быть слабым. Да и медлительность была лишь обманкой; из-за разницы в росте на один шаг главы приходилось полтора-два шага заместителя, так что, чтобы поспеть за неторопливо ковыляющим начальником, Скримджеру приходилось едва не срываться на бег. Войдя в кабинет, Моуди взмахом руки открыл сейф и, доставая из него папки с документами, тут же начал выкладывать на стол перед заместителем. — Держи, Руфус. Финансовая отчетность, опись имущества, досье на сотрудников, текущие дела... кажется, всё. — Что происходит, Аластор? — Руфус Скримджер, бывший на несколько лет старше начальника, замещал руководителей аврората едва не с начала войны. На своем посту он успел пережить больше дюжины руководителей, и с тех самых пор, как текучка кадров забросила на вершину иерархии мракоборцев Аластора, нес на себе тяжкое бремя административной деятельности. Моуди не то чтобы откровенно пренебрегал документооборотом и, как минимум, всегда проверял счета, однако в условиях регулярных форс-мажоров часто на заполнение всех необходимых бумаг у него не оставалось времени. В любом другом отделе министерства постоянно идет подковерная борьба за кресло начальника, но только не в аврорате, по очевидным причинам… — Все просто, Руфус, я ухожу, — сунув руку в карман плаща, Моуди вытащил крупную связку ключей. — Держи, сейф, арсенал, казна, Азкабан и Нурменгард. Проверь. Руфус Скримджер аккуратно взял связку и, плавно водя над ключами палочкой, принялся шептать заклинания. Как только подлинность подтвердилась, ключи исчезли в складках мантии. — Но почему? Неназываемый исчез, его приспешники забились в самые глубокие норы или сидят в Азкабане, самое время начать тренировки мракоборцев и навести порядок в стране. — Руфус Скримджер запаниковал. Они никогда не были большими друзьями с Аластором, откровенно говоря, Моуди его здорово пугал, даже когда сам он был выпускником, а Бешенный со своей шайкой — второкурсниками, но не признать, что министерство до сих пор существует во многом благодаря ему, просто не мог. Наблюдая, как мракоборец достает из сейфа наплечный рюкзак и берет прислонённый к стене посох, Руфус с удивлением понял, что будет скучать. Без Моуди аврорат станет совсем не тем. — Именно поэтому. Я слишком долго воевал, чтобы теперь что-то строить. Пошли, нужно сказать парням, — на несколько мгновений замерев у двери, Моуди вскинул руку. — Да, пока не забыл, добавь-ка по пять ночных дежурств Дэвису и Робардсу. Через пару секунд, по выходу начальства из кабинета, стены штаб-квартиры вздрогнули от яростного рева Бешеного Глаза. — Стройтесь! Мракоборцы сами не заметили, как подскочили со своих мест, и, выскакивая из собственных кабинок, дружно встали в шеренгу напротив неторопливо прохаживающегося из стороны в сторону начальника. Аластор осмотрел подчиненных бешено вращающимся глазом и довольно хмыкнул. — Слушайте меня внимательно, вы, жалкие бесполезные кучи дерьма! — проходя мимо вытянувшихся во весь рост авроров, Аластор ткнул в печень не застегнувшего мантию Шеклбота. Похлопав согнувшегося пополам паренька по плечу, он встал напротив мракоборцев. — Рыдайте, сукины дети, сегодня я ухожу в отставку! А это значит, что больше некому будет прикрывать ваши тощие и не очень задницы! Казалось бы, грозная речь на секунду была прервана коротким вскриком Праудфута, которому в не самое «тощее место» прилетело жалящее заклинание. Будто пораженные громом, мракоборцы молча уставились на главу, ничем не выдавая, поняли ли они сложившуюся ситуацию. Моуди не любили, два этих слова вообще плохо сочетаются в одном предложении, но каждого из этих детей он неоднократно вытаскивал из лап смерти. Даже если кое-кто из них родился и успел повоевать до XX века. Каждый в этот момент понял, что с уходом Бешеного Глаза закончится целая эпоха. — Мне становится больно при мысли, что я оставляю Британию на кучу таких жалких кретинов, как вы! Но вейлы, май тай и средиземноморские пляжи слишком долго обходились без моего внимания! Не дождавшись реакции на прочувствованную речь, Бешенный глаз прокашлялся. — Но можете и порадоваться, змеемордый пропал, а почти все его прихвостни уже мотают срок в компании дементоров. Так что всё, с чем вам теперь придется иметь дело — мелкие бытовое кражи и контрабанда, а с этим способны справиться даже такие недоноски, как вы! Аластор на секунду замолчал, набирая в грудь побольше воздуха, и после драматической паузы продолжил. — Придурки в Визенгамоте думают, будто война закончилась, но для авроров она не заканчивается никогда. Помните, идиоты, вас может спасти только ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!! Несколько раз, глубоко вздохнув, Моуди немного успокоился. — На вашем месте, глупые вы сосунки, я бы воспользовался моментом и заавадил Флетчера, пока действует чрезвычайное положение. И помните, сукины дети, Аластор Моуди еще не подох. Я просто ухожу на пенсию, и если что-то в вашей работе мне вдруг не понравится, я всегда могу оторваться от вейл и коктейлей, чтобы вернуться и надрать вам задницы! Закончив прочувствованную речь, Аластор с удовольствием оглядел пораженных его красноречием подчиненных. На него редко накатывало вдохновение, но каждый такой момент на веки запечатлевался в памяти окружающих... Только через несколько мгновений до мракоборцев начал доходить смысл произнесенной речи, и от распавшегося строя стали разноситься многоголосые возгласы. — Но!.. — Сэр?.. — Почему?.. Уже у выхода, потянув за дверную ручку, Моуди, не обращая внимания на разноголосицу, в последний раз обернулся к бывшим подчиненным. — Да, попрощаетесь со мной в пять, в «Дырявом Котле», каждого не явившегося буду считать своим личным врагом. Подойдя к лифту, Аластор убедился, что поблизости никого нет и, вытащив из кармана кубок, активировал порт-ключ.***
Стены родного дома несколько успокоили мракоборца, но в груди поселилась непонятная тоска. Аврорат отобрал у него жизнь, молодость и здоровье, но он все равно навсегда останется его детищем, а мальчишки и девчонки, что когда-то после школы сразу пошли в академию, чтобы защитить своих близких и сражаться с Тёмным Лордом, навсегда останутся его детьми. Подумать только, а ведь ему лишь тридцать два в октябре исполнилось. Бросив рюкзак рядом со столом, Аластор с грустью погладил посох. Жуткая штука, медленная и ненадёжная, но именно он был едва не единственным, что мог аврор противопоставить неназываемому. Том Риддл, что бы о нем ни говорили, все же был великим магом, и даже древний боевой посох из семейных запасников не слишком-то помогал. Года постоянного совершенствования, борьбы и колдовства за пределами сил. Наверное, будет нелегко привыкнуть к жизни без этого. Оставив посох рядом с барабанной установкой, мракоборец аппарировал в Косой Переулок. Нужно было выполнить еще несколько дел, перед тем как начинать праздновать. В первую очередь Аластор зашел в Гринготтс; нужно было закрыть контракт и снять немного наличности. С гоблинами его род связывали долгие и противоречивые отношения, от многовековой дружбы и взаимного ученичества, до попыток манипуляций со стороны коротышек, кровной вражды и попыток взаимного уничтожения. И в каком формате находились их отношения сейчас Бешенный Глаз не был уверен, что знают и сами гоблины. Вроде бы друзья, но у карликов-людоедов очень своеобразное понимание дружбы. Впрочем, они держали данное слово, а это много больше, чем стоило бы ожидать от большинства людей. Прогуливаясь мимо витрин, волшебник впервые остро почувствовал себя... лишним? Пожалуй, так. Ранее весело улыбающиеся люди тут же в испуге отшатывались, стоило им увидеть на своем пути аврора. Призрак войны, еще недавно совершенно незаменимый, теперь срочно должен был быть предан забвению. Неужели он для этого сражался? Мракоборец искал и не находил ответа. Когда исчезнет последнее чудовище, исчезнут и те, кто на них охотится. «Еще десять лет назад тебя не волновал ни их ужас, ни их восхищение, что с тех пор изменилось?» — Моуди со злостью посмотрел на отшатнувшихся прохожих, — «Тогда у меня была цель».***
В «Дырявом Котле», как всегда, было полно народу, но стоило Тому услышать, что здесь собирается отмечать выход на пенсию лучший аврор Британии, как посетители тут же со всевозможными извинениями были выпровожены наружу. Постояльцам же просто объяснили ситуацию, и те из них, кто решил все-таки остаться в пабе, клятвенно пообещали ни за что не покидать своих номеров. Пара сотен выпивших авроров — не та компания, с которой человек в здравом уме захочет связаться. После этого Аластор вместе с барменом несколько часов накладывал на зал чары временного расширения. Магия пространства, к которой относятся и порт-ключи — довольно сложный раздел волшебства. В школе его не изучают, но Моуди, ещё путешествуя с друзьями, кое-чему подучился у Бордмана, а за время войны волей-неволей пришлось с пространственной магией освоиться ещё плотнее. Том же... мало кто из волшебников задумывается, на что способны такие люди, как мороженщик или бармен. В пять, словно по расписанию, в открытые настежь двери со стороны Косого Переулка начал вливаться поток мракоборцев. Никто не рискнул проверить, серьёзно ли говорил Моуди о врагах, так что пришли все триста. Чтобы никто не чувствовал себя обиженным, Аластор с Томом расставили столы в форме буквы «П» вдоль стен помещения. Бармен закрыл «Дырявый Котел», и приглашенные вереницей потянулись к столам. Закрытие единственного прохода в волшебный мир могло бы показаться поступком безответственным, но кроме как во время подготовки к учебному году магглам здесь делать нечего, а для всех остальных существует аппарация и каминная сеть. Когда все расселись за заставленными едой и выпивкой столами, первое слово взял Руфус Скримджер. — Нет нужды напоминать, по какому поводу мы все собрались здесь. Сегодня мы провожаем легенду, человека, которому каждый из нас обязан жизнью, которому обязана жизнью сама Британия. Сегодня наши ряды покидает человек, чье имя будут с гордостью вспоминать наши внуки, вдохновляясь его подвигами. За тебя, Аластор, лучшего аврора, что когда-либо видел этот мир! Мракоборец невесело усмехнулся и выпил. Слышать слова похвалы от бывших подчиненных было на удивление приятно. Впервые за последние годы он мог позволить себе немного расслабиться. Нет, он по-прежнему был готов к тому, что один из подчиненных вдруг окажется пожирателем под обороткой, а еду и выпивку проверял на яды, но сейчас он впервые не ждал этого. Вот уже звезды засияли над Лондоном, но мракоборцы и не думали останавливаться. Для них, что бы там ни говорил старый параноик, война закончилась именно сегодня, и, прощаясь с Бешеным Глазом, они изо всех сил старались утопить те ужасы и кровь, что видели за службу под руководством Моуди. В какой-то момент оглядев нестройные ряды павших в неравной борьбе с выпивкой бойцов, Бешеному Глазу захотелось выйти подышать свежим воздухом. Разумеется, не на маггловскую сторону, какой к Мордреду свежий воздух в Лондоне? А на задний двор, к выходу в Косой переулок. Увы, побыть в одиночестве не удалось и здесь: по выходу на улицу его встретил рыдающий, сидя на ступеньках, заместитель. Что, впрочем, не было для него сюрпризом. — О, Аластор, это ты, а я вот, воздухом дышу, извини, если мешаю. Мне вот в глаз что-то попало. — Ничего, — спускаясь по ступенькам, кивнул мракоборец. — Бывает. А я на звезды посмотреть вышел. — Так тучи, не видно же ничего. Аластор демонстративно ткнул мизинцем в волшебный глаз. — Но тогда ты их и в пабе видишь, через крышу… а, понял, фигура речи. Через некоторое время успокоившись, Скримджер вновь обратился к отставному начальству. — Слушай, как думаешь, кому и зачем все это было нужно? Столько людей, и… — Если ты о Красноглазом, на кого он опирался — не самый большой секрет. А что до «зачем»? Понятия не имею, думаю, Красноглазый просто обвёл своих благодетелей вокруг пальца и устроил бойню к собственному удовольствию. — Он хотел захватить власть… — Ты уверен? — щёлкнув пальцами, Бешенный Глаз прошелся из стороны в сторону, обдумывая идею. — Была тысяча способов добиться желаемого без всяких усилий, начиная с выдвижения собственной кандидатуры на пост министра. Но меня другое смущает. Тебе доводилось слышать, чтобы кто-нибудь сам себя называл тёмным лордом? Я что-то не припомню, Даже Герпий Злостный и Экриздис говорили о себе, как о непонятых ученых, чьи революционные идеи отвергаются самонадеянными глупцами. И даже в какой-то степени были правы, Гриндевальд намеревался радикально решить проблемы, угрожающие всему человечеству, и с момента его заключения обозначенные проблемы лишь нарастают. Любые, даже самые злобные и отъявленные ублюдки, на протяжении всей истории, хотя бы поначалу, изо всех сил пытались казаться «хорошими». А здесь — появляется какой-то дегенерат и сходу заявляет: «Я, значит, Владыка тьмы и повелитель судеб, а хочется мне смертей, разрушений, и кровавого хаоса». Так себе программка для избирателей, тебе не кажется? Поперхнувшись Скримджер поднял пьяный взгляд на мракоборца. — Просто больной? — Понятия не имею. Но сам знаешь, какого-то глобального ритуала, пропавших органов у убитых или какой-то подобной херни ни мы, ни Отдел Тайн не обнаружили. Это еще ни о чем не говорит, но все указывает на то, что террор упивающихся — просто убийства и грабежи. Глупо, бессмысленно и жестоко, как многое в этой жизни и происходит. Двор «Дырявого котла» на некоторое время погрузился в гнетущую тишину. Моуди продолжал размышлять о том, зачем Риддлу всё это вообще понадобилось. На первый взгляд всё просто: бессмертие, всемогущество, власть и богатство. Всё то, о чем так или иначе мечтают даже магглы. Вот только если с бессмертием и могуществом у господина Риддла всё, пусть и с оговорками, получилось, дальше началась какая-то ерунда, которой мракоборец не понимал. Даже если опустить вопрос о том, «зачем бессмертному власть над толпой?», более глупый способ перехватить бразды правления над страной, чем попытка вооруженного захвата власти в случае Риддла, тяжело себе даже представить. Что земля, что недвижимость в волшебном мире чего-то стоят только если находятся в удобном для торговли месте, наподобие тех же Косого Переулка, Хогсмида или Годриковой Лощины. Производство не требует какой-либо запредельно сложной инфраструктуры, и если наниматель попытается выжать побольше из работников, то он рискует в любой момент не только оказаться в пустом цеху или магазине, но и заполучить себе на голову несколько конкурентов. Ни крупных корпораций, ни фондовой биржи у волшебников по большому счету не было, всё сплошь небольшие семейные предприятия, на которых сообща трудятся члены одной семьи, а в случае, если семья теряла возможность заниматься выбранным ремеслом, активы, как правило, шли с молотка. В волшебном мире было попросту нечего такого захватывать, чтобы иметь возможность давить на граждан или в крайнем случае удержать их на месте. Когда любой дом может быть уменьшен, сложен в коробку и переправлен хоть за Ла-Манш, хоть за океан. Разве что можно попытаться захватить банк, но решившему повоевать с гринготтами оставалось разве что пожелать удачи. Имевшему крайне слабое, но все же хоть какое-то представление о протяженности туннелей, подземных городах и общей численности гоблинского народа, Аластору было бы крайне интересно глянуть на результат, только желательно с поверхности какой-нибудь другой планеты. Все же не даром школьникам с первого курса твердят о восстаниях… и, наверное, жаль, что старина Биннс после смерти недостаточно живописен. В общем, получалось, что либо Моуди что-то постоянно упускал из виду и потому не мог сложить целостную картину происходящего, либо Риддл был гораздо глупее, чем можно о нем подумать, и слабо представлял себе, что законы, по которым живут волшебники, что возможности злобных карликов-людоедов. Советников у Красноглазого должно было быть достаточно, но Моуди уже ничему бы не удивился. Хорошенько проветрив голову, Аластор с сомнением покосился на клюющего носом заместителя. Засыпать во дворе новоявленный глава аврората вроде бы пока не собирался, но больше бы ему Моуди наливать не стал. — Ладно, устал я что-то. Пиши, если понадоблюсь. Хотя о том, как все в аврорате работает ты, наверное, получше меня знаешь. Антипохмельное у Тома, и наверху оплачен расширенный до утра номер, так что, если кто до дома не доберется… организовывай и руководи, глава. Отдав последние распоряжения, Бешенный Глаз прикоснулся к кубку в нагрудном кармане и растворился в воздухе.***
1 — Цитата из драмы Фридриха Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» (1783) 2 — Мерлин и король Артур в поттериане. В данном случае — элемент AU, ибо, согласно вики и мнению Ро, Мерлин учился в Хогвартсе, на Слизерине, только вот... Хогвартс вроде бы как был построен в десятом веке, а Мерлин и король Артур жили в пятом. Дабы разрубить сей Гордиев узел, предлагаю считать того, что учился в Хогвартсе тёзкой. И гулять, так гулять, было у Мерлина пятого века, среди прочих, прозвище "Могучий", сиречь Powerful, и перешло оно в последствии в искаженном виде к трём его сыновьям...