2. Гроза великанов
Can you see now where I stand, my friend? Will you offer me your helping hand? And will you cross the void and speak the words? Rush, I'm begging you, it hurts It hurts, it hurts, it hurts I'm standing back against the wall Dare I to move I've got to fall My heart is blinded by the light I close my eyes forever May not turn left, may not turn right I sense a gap to every side I'm standing back against the wall Back against the wall Helloween “Back against the wall”
Лондон, вторник 17 ноября 1981
Каждое утро Бешенного Глаза начиналось одинаково, сколько он себя помнил: первым делом, после подъёма в районе шести утра, получасовая разминка в тренировочном зале, затем ещё около часа – отработка заклинаний, душ, завтрак, к огромному сожалению, собственноручно приготовленный, и только тогда, ближе к половине девятого можно было считать, что день начался. Конечно, ему частенько приходилось бросаться в бой, едва оторвав голову от подушки, но при первой же возможности Моуди возвращался к вбитому с детства графику. Будучи несколько небрежным в ведении быта, и периодически манкируя бумажной работой, Аластор, тем не менее, практически всю свою жизнь следовал довольно строгому графику, тщательно следил за собственным снаряжением, и в целом подчинил свою жизнь согласно набору весьма жёстких правил. Что же, может быть в чем-то, да они с Краучем и были похожи. Закончив с рутинными утренними процедурами, мракоборец расположился с чашкой кофе в руке в любимом кожаном кресле на фоне высившейся за окном башни Виктории, и рассеяно уставился на закрепленный на стене стенд с газетными вырезками. Главным образом его внимание привлекала колдография дома Поттеров, с почему-то проломленной крышей. Чем встречали Красноглазого Джеймс и Лили, Аластор понятия не имел, но что он знал точно, так это, что газетные статейки и отправившиеся в архив отчеты ДМП-шников годились разве что на растопку каминов, так как не давали ни малейшего представления о том, что, собственно, произошло. Если от «Пророка» ничего иного ожидать и не стоило, обывателям достаточно знать о самом факте произошедшего, а лишние подробности во всякого рода криминальных делах через газеты могут достичь ненужных ушей, служба правопорядка своими обязанностями явно пренебрегла, а может быть, оперативники не слишком усердствовали в расследовании, действуя по чьему-то приказу. Краучу было незачем саботировать расследование гибели Поттеров. Представься ему такая возможность, Барти наверняка, попытался бы прикрыть от карающей руки правосудия сына, в первую очередь, спасая собственную карьеру, но слишком громкое уж вышло дело. В случае же Джеймса и Лили, как-то повлиять на расследование могла разве что госпожа министр. Другое дело, что влияние Бэгнолд на ДМП и аврорат сводилось к паре-тройке сочувствующих людей в каждом из отделов, находящихся под неусыпным надзором у собственных руководителей. Изначально Бэгнолд была ширмой, необходимой разве что для соблюдения внешних приличий, и даже притом, что Крауча оперативно попросили со всех постов, ещё в начале месяца никакой фактической власти за ней не водилось. Да и к чему разводить лишние интриги на пустом месте? Увы, как всегда, помимо злонамеренности, оставался шанс, что вместо нормального расследования оперативники ДМП занялись творчеством в эпистолярном жанре по причине лени и глупости. И, что печалило больше всего, был этот шанс далеко не настолько низок, как мракоборцу того бы хотелось. Бешеный Глаз никогда не был следователем, не учился вести допросы, собирать улики, восстанавливать по оговоркам свидетелей картину произошедшего, и прочим ухваткам сил правопорядка, если он и обладал какими-то навыками в подобного рода делах, все они происходили исключительно из богатого практического опыта. С другой стороны, Аластор мог выследить оборотня в лесу, или мантикору в горах еще до того, как потерял глаз, а магический артефакт, как-никак, давал ему определенные преимущества. О самой трагедии в доме Поттеров, случившейся в пятницу тридцать первого, министерство узнало лишь следующим вечером, когда Блэк организовал взрыв посреди Лондона, а Фрэнка и Алису запытали до безумия младший Крауч и Лестрейнджи. Таким образом, если кто-либо желал затереть следы произошедшего, это могли сделать до того, как ДМП вообще стало что-либо известно, что уж говорить о нынешнем моменте, когда прошло больше половины месяца. Однако, начинать разбираться в произошедшем с чего-то надо было в любом случае. Сам Аластор в те дни, едва-едва сумел выкроить полчаса, чтобы явиться на похороны, поскольку нужно было срочно выловить не сложивших оружие упивающихся, и в итоге на развалинах дома так и не побывал. К счастью, до сдачи дела в архив территория должна была оставаться ограждена, и хотя бы можно было надеяться, что здание до сих пор не разнесли на сувениры благодарные жители. Бесплодно рассуждать и строить теории о том, что же в ту ночь произошло, можно было до бесконечности, так что, допив кофе, Бешенный глаз отправился в прихожую за плащом. Впереди его ждала Годрикова Лощина.***
Куцый лесок вокруг Годриковой Лощины во второй половине ноября смотрелся откровенно жалко: сырая земля под ногами, густой туман, сбросившие листву редкие, кривые деревья, протянувшие в стороны ветви, будто ожившие мертвецы. Звенящая тишина вокруг, ни зверья, ни давно отправившихся на юг птиц. На возникшего посреди окруженной низенькими деревцами тропинки мракоборца, впрочем, какого-либо особо угрюмого впечатления, открывающиеся виды не производили. Буквально в паре сотен шагов начинались крайние дома смешанного маггловско-чародейского поселения, да и в целом, испытывать нервный трепет, поддаваясь гнетущей обстановке, так уж вышло, он склонен не был. Гораздо больше его расстраивала скользкая грязь под ногами. Пусть, с семьей Поттеров Моуди состояли в довольно далеком родстве, а дед Аластора воевал вместе с Карлусом на фронте во времена Гриндевальда, Бешеный Глаз не был особым завсегдатаем в доме Джеймса. Даже не потому, что мог иметь с Поттерами какие-либо противоречия, просто… так уж совпало. Сначала он с друзьями на пять лет покинул страну, а когда вернулся, уже начиналась война, и как-то было не до гостей. Тем не менее, Джеймса Аластор знал с тех пор, как последний мог пешком ходить под столом, не один раз бывал в Поттер-холле, да и в купленном молодоженами особнячке до того, как тот был укрыт чарами доверия, бывать ему приходилось. Мимолётно наложенный на ботинок с протезом и посох «Импервиус» позволял отталкиваться от грязи, так что путь до жилища не занял много времени. Остановившись на границе окружающего поместье барьера, мракоборец вытряхнул из рукава палочку, и плавно водя ей перед собой, принялся шепотом читать заклинания. В текущий момент он разом нарушал с полдюжины законов, и попадись на глаза бывшим коллегам, чисто теоретически мог бы и в Азкабан на пару-тройку лет загреметь. Впрочем, это только при условии, что кто-то бы решился задержать Бешенного Глаза, а Визенгамот внезапно в полном составе сошел с ума, и никто из судей не подумал, что начнется, выплеснись подобное дело в общественное пространство. Вот если посреди министерского атриума кого-нибудь заавадить – арестовали бы… наверное, а чего-либо более мелкого в ближайшие годы Моуди опасаться не стоило. В отличие от того же Барти, Аластор к нарушению законодательства относился гораздо проще; пока преступление никому не вредит, это не его проблема, гораздо хуже ситуации, когда всё делается по закону, но зато с многочисленными жертвами. - Мать моя… - Вздохнул мракоборец, стоило особняку показаться в его прямой видимости. До поместья Мидоуз разрушения, конечно, не дотягивали. Там вообще один фундамент с наполовину обрушившимися стенами остались. Здесь обошлось чуть легче: вылетевшие окна, поднимающаяся от основания до чердака трещина через внешнюю стену, и проломленная изнутри крыша, о чем явно свидетельствовали разбросанные по двору куски черепицы. Из всеобщей разрухи выделялись разве что раскачивающиеся на дереве в центре двора качели, хотя мерный скрип раскачивающихся на ветру досок вполне себе гармонично дополнял обстановку. Вокруг оказалось изрядно натоптано, впрочем, все еще выделялись следы протектора блэковского мотоцикла в центре двора, и отчетливо выделялись расплывшиеся следы кого-то, значительно крупнее человека. И под «крупнее», имеется в виду скорее размер слоновьей ноги, нежели человеческой. И масса… след уже довольно сильно расплылся, однако по примерным прикидкам выходило что-то за полсотни стоунов. Отметив себе разобраться с этим позже, Моуди продолжил осмотр окрестностей. В целом, сомнения вызвала еще то ли одна, то ли две цепочки следов, в отличие от остальных, появляющихся не в центре двора, и ведущих не из Годриковой Лощины, а прямиком из леса, сохранились они плохо, и сказать что-то кроме того, что оставили их люди, Аластор не мог, одни – чуть крупнее, другие – мельче, но при таком состоянии ничего более определенного сказать нельзя. Какая-то догадка царапнула сознание мракоборца, однако отложив ее в сторону, он решил пока продолжить исследование. Внутри дом напоминал место, где произошли боевые действия, что в общем-то очевидно. Уже в прихожей его встречали перекорёженные трансфигурацией стены, и, судя по всему, запущенный из гостиной, перемолотый в щепу диван. В центре комнаты мракоборца встретил живописно очерченный силуэт, судя по всему, Джеймса. Остановившись в шаге от контура, Аластор извлек из-под полы плаща флягу, и отсалютовал павшему в бою товарищу. - До встречи в Вальгалле, дружище. Говорил я тебе, пацан, не связывайся с этим дерьмом, но что уж теперь… Стоя посреди разгромленной гостинной, мракоборец минуту помолчал, попутно осматривая незатронутые сражением кухню, хозяйскую спальню, и прочие помещения, и лишь затем обернулся к лестнице на второй этаж. Было отчетливо видно, что в имуществе Поттеров кто-то изрядно покопался, может быть ДМП или Отдел Тайн, а может и еще кто, тем не менее, в данный момент Аластора интересовали произошедшие здесь события, а не пожитки Лили и Джеймса. В отличие от всего остального в комнате, лестница почти не пострадала, разве что случайно угодившее в ходе схватки «Seko», вертикально разрубило несколько ступенек, что, впрочем, ничуть не мешало по ним подняться. Дверь в детскую оказалась выворочена с мясом, и лежала посреди комнаты, а вдребезги разбитая детская кровать, наоборот, соседствовала с дверным проемом, да и в целом по комнате будто бы прошел ураган, разбросавший игрушки и мебель, даже упуская из виду дыру над головой, площадью в половину потолка. Обведенный мелом силуэт Лили располагался возле окна, а то, что осталось от мистера Риддла, судя по всему, должен был изображать неровно очерченный круг у порога, доски внутри которого были окрашены пеплом. В кои-то веки, приятное зрелище, что здесь еще сказать! Что наиболее странно, даже спустя недели вокруг поместья буквально кожей ощущался флёр тёмной магии, которую мракоборец вовсе видел собственными глазами. Здесь было физически тяжело находиться, притом что ничего настолько уж ужасного в особняке не произошло. В убийствах так-то хорошего мало, но, чтобы местность пропиталась подобными эманациями, нужно что-то гораздо существеннее, чем пара смертей. Как Азкабан, где по воле Экриздиса веками в мучениях в ходе магических ритуалов умирали тысячи и тысячи, или ацтекские пирамиды… Особняк Поттеров и близко свой атмосферой на эти местечки не походил, но все же что-то общее прослеживалось. А значит, дело было не в гибели Джеймса и Лили, а в чем-то еще. - Занятно… - Задумчиво барабаня пальцами по подоконнику, Аластор начал пытаться сложить открывшуюся перед ним картину во что-то целостное. Имеющиеся сведения можно было условно разделить на догадки, и точно имевшие место факты. Сначала следовало собрать воедино то, что определенно произошло, и уже затем гадать над возможными вариантами случившегося. - Итак, Том Риддл явился в дом Поттеров. Вошел через парадный вход, где его встретил неготовый к схватке Джеймс. Пацан запустил в самозваного владыку диваном, призвал палочку, и начал анимировать все подряд, в надежде задержать врага. – Мысленно восстановив картину разрухи внизу, Бешеный Глаз прикинул, как мог развиваться бой, с учетом возможностей Поттера. - Помогло слабо, мощным отталкивающим Риддл расчистил поле перед собой, а затем, возможно последовало оглушающее, и «Авада». Тридцать, нет, двадцать пять секунд на всё про всё, ровно столько, сколько нужно, чтобы не спеша пройти по коридору, расслабленно помахивая палочкой. Так себе успехи для почти готового мастера трансфигурации, да и по меркам лиги, Джеймс вполне мастера защиты мог получить, вздумай он проходить испытания официально. Нет, дед бы, конечно, такому «мастеру» и подмастерья не дал, а вот лига ЗОТИ – вполне. В любом случае людей, способных против красноглазого показать хотя бы немного больше, на всю страну можно было едва не по пальцам пересчитать. Совсем другой уровень, что поделаешь. Покачав головой, Моуди потянулся к фляжке. - Теперь Лили. Девчонка сбежала наверх, и, взяв Гарри на руки, видимо, попыталась использовать портключ. – Здесь мракоборец уже вступал на зыбкую тропу догадок, полагаясь на то, что Джеймс головой все же не только ел, но порой и думал, и заранее подготовил пути отступления. Вообще, идея скрываться под Фиделиусом Аластору не особенно нравилась. Нет, вовсе не потому, что считал, будто прятаться от кого-то – трусость, и даже не потому, что в мире живых уже не осталось людей, которым он готов был бы доверить собственную безопасность. Так уж вышло, что помимо никому ненужной истории давно исчезнувших королевств и семей, дед, среди прочего накрепко вбил ему в голову правила магической фортификации, а следуя им, в первую очередь требовалось подготовить пути отхода. Именно так: сначала – потайные ходы с ловушками, затем – способы магического перемещения, в третью очередь – защитные системы и барьеры, и только в конце – сокрытие. Чтобы в случае, если твой дом штурмуют, иметь возможность оценить силы противника, а затем, либо атаковать, опираясь на укрепления, либо бежать, используя данное защитой время. Кто бы знал, что это заплесневелое дерьмо мамонта когда-то пригодится на практике… Конечно, легко рассуждать о ненадежности заклятий сокрытия, проживая в крепости, которую больше тысячи лет укрепляли сотни и сотни боевых чародеев, а каждое помещение было нашпигованной под завязку всевозможными сюрпризами ловушкой, связанной с остальными цепью пространственных переходов, и в любой момент могло оказаться отделено от основного особняка и перемещено на глубину многих километров под Лондоном. Впрочем, в случае Моуди-Хауса также определенную роль в защите также играло расположение: а именно, близость к Вестминстеру. Попытайся упивающиеся организовать массированную атаку, быстро проломить защиту у них бы в любом случае не получилось, а столь наглое пренебрежение статутом неизбежно спровоцировало бы реакцию со стороны МКМ; Международная Конфедерация, наверняка, не имела бы ничего против, даже поубивай волшебники Британии друг-друга до последнего, это, в конце концов, их личное дело, а вот крушение статута не простили бы никому. Но все же, о том, что Фиделиус не позволяет использовать защитные барьеры на территорию, а значит, в случае если враг сумеет его преодолеть, защитникам останется лишь уповать на самих себя, Джеймсу было прекасно известно. Проклятый дом походил на огромный капкан, настороженный на строго определенного хищника. Мракоборец безнадежно покачал головой. В последнее время его упорно преследовала мысль, зачем вообще Поттеры могли понадобиться Красноглазому? При такой разнице в возможностях они с Блэком были для лорда не больше, чем парой злобно рычащих болонок, способных больно укусить за палец, или даже нагадить в тапки, но в целом, особенных неудобств не доставляющих. Почему были убиты Эдгар, Карадок, близнецы, Доркас…, было понятно, но Джеймс? Походя пнуть, размазав о стену, случайно столкнувшись на узкой дорожке, это Том Риддл сделал бы с удовольствием, но преследовать лично, не велика ли честь? Временно оставив размышления о целях безумца, Бешенный Глаз вернулся к составлению картины произошедшего. Когда сбежать не получилось, Лили, взяв малыша на руки, бросилась к окну. Последнее, судя по всему, оказалось запечатано, и вот что происходило дальше, Аластор уже понятия не имел. «Могущественная тёмная магия» - хорошее выражение, но сути происходившего нисколько не объясняет. Итог-то известен, один труп, горстка пепла, и младенец со шрамом на лбу. О мистере Риддле напоминали только обведенные мелом разводы на полу у порога, очевидно, отправленные на исследования в Отдел Тайн. Лили что-то наколдовала? Том не вовремя чихнул, используя заклинание? Малыш Гарри, обидевшись за маму, прихлопнул злобного упыря погремушкой? Вариант с чихом среди перечисленных вариантов выглядел наиболее правдоподобным, однако интуиция подсказывала мракоборцу, что дело не в этом. Несколько минут Бешеный Глаз так и эдак прикидывал, что здесь могло бы произойти, однако сходу не было даже предположений. Разбросанные у двери вещи было объяснить проще всего: загнанная в угол Лили, отчаянно пытаясь защититься, использовала «Depulso» на обстановку. А взять туже дыру в потолке… внешне она напоминала последствия бомбарды, и все бы хорошо, располагайся она с другой стороны. Поверить в то, что Риддл мог отразить в потолок бомбарду девушки было не трудно. Это, в конце концов, закономерно. А вот то, что Лили могла бы принять на щит заклятье томного лорда, уже слегка рушило картину мира, созданную в голове мракоборца. - Ладно, оставим это. – Прислонившись спиной к подоконнику, Моуди рассеяно начал крутить между ладоней посох. – Итак, что мы имеем в итоге: сам факт странной «охоты», неподходящая для боя планировка дома, но Джеймс здесь сам виноват, переданная незадолго до нападения директору семейная мантия, не сработавший порт-ключ, и Мордред пойми-что на втором этаже. Почему-то на секунду мракоборцу почудился привкус лимонных долек во рту. - Теперь следы: помимо натоптанного толпой «специалистов», выделяется мотоцикл Блэка, все же точно две пары следов из леса, и отпечатки ног полувеликана. – Поверить в прилетевшего к Поттерам в мотоциклетной коляске тёмного лорда, Бешенному Глазу не удалось при всем желании. Возможно, все это – ограниченность мышления и стереотипы, но при одной только попытке представить себе эту картину, воображение пасовало. Нет, нет, кто угодно, но только не Риддл. Красноглазому могли принадлежать отпечатки, ведущие из леса, а могли и кому-нибудь другому, без разницы. Что определено точно: в ночь нападения, поместье Поттеров посещал Блэк. Глядя на ведущую от центра двора к крыльцу цепочку широких луж, Аластор озадаченно постучал указательным пальцем по виску. - А сейчас – вопрос на миллион: какого хуя здесь забыл Хагрид?***
Вернувшись с лесной прогулки, Аластор, первым делом, отправился на кухню и заварил кофе, для приготовления которого у него был зарезервирован самопомешивающийся котел. Варварство, конечно, но зато достаточно загрузить нужные ингредиенты, и следить не нужно. Выходила почему-то редкостная дрянь, но хотя бы не было риска что-нибудь поджечь и заляпать… Усевшись за кухонный стол мракоборец в ожидании сигнала готовности, оперся на переплетенные под подбородком пальцы. Да уж, посещение жилища Поттеров предоставило ему массу пищи для размышлений, и вызвало желание задать несколько неудобных вопросов как прославленному победителю Гриндевальда, так и служащему ему леснику. Альбус, увы, был печально знаменит тем, что умел много говорить, ничего, по сути, не произнося, если не хотел отвечать, да и в свете постигшей Поттеров участи… расспрашивать его Аластор предпочел бы, припасшим в рукаве несколько козырей. Рубеус, в свою очередь, хотя и проживал на территории Хогвартса, проводя немалую долю времени под крылом директора, все же работал в лесу, да и в Хогсмиде регулярно показывался, даже был завсегдатаем паба «Кабанья Голова», видимо, чувствуя себя в такой обстановке более «взрослым и опасным». Среди школьников заведение Абберфорта пользовалось едва ли не репутацией воровского притона, и даже старшекурсники совались туда лишь наспор, что порой вознаграждалось возможностью купить бутылочку огневиски из-под полы. Слава паба, впрочем, едва ли соответствовала действительности. За исключением тщательно создаваемого хозяином образа «тёмного местечка», по своей сути это был обычный низкосортный гадюшник с ленивым барменом, грязью, и скверной кухней, где не слишком требовательные посетители могли получить максимум выпивки за минимум денег. Впрочем, что вопрос качества самого алкоголя, что степени его разбавления, оставался открытым для обсуждения. Если кто-нибудь из преступников туда и заглядывал, едва ли это был кто-то серьезнее забулдыг, время от времени попадающих в министерские камеры предварительного заключения за кражу колбасы в лавке, бутылки дешёвого пойла, или головки сыра, а затем отрабатывающих штрафы, либо отдыхающих недельку-другую в Азкабане. Настоящие преступники, если уж совсем по-крупному брать, в основном, заседали в Визенгамоте, и сочиняли законы. Но и простым контрабандистам с практикующими без лицензии зельеварами да целителями, лишняя публика была ни к чему. Подобные заведения существовали, однако не в построенной вокруг обслуживания школы деревне, и попасть в места скопления настоящей организованной преступности случайно, человеку с улицы было весьма непросто. Впрочем, речь сейчас не о них. Как только послышался протяжный гудок, Бешенный глаз взмахом руки призвал с мойки пинтовую чашку, и подставив её под лично приделанный к котлу краник, принялся наполнять ёмкость «божественным» напитком. Хагрид всегда вызывал у него двоякие чувства, и дело далеко не в первую очередь в расовой принадлежности. Впервые познакомился Аластор с полувеликаном еще будучи первокурсником, и уже тогда было очевидно, что с Хагридом что-то не так. Рубеуса, скорее всего, нельзя было назвать умственно отсталым в общепринятом смысле, все же пусть, и не хватая звезд с неба, он успешно учился, а во всем, что касалось волшебных существ, ему, стоит признать, было мало равных. Вот только это был огромный бородатый сорокалетний дядька, пытающийся дружить с младшекурсниками, и заботящийся о зверушках. Со стороны он мог даже казаться кому-то милым, но проклятье, Хагрид никогда не производил впечатления взрослого человека. Даже дети могли его обвести вокруг пальца, и подчас весьма зло шутили. Выглядело это, честно говоря, страшно: после занятий у Спраут, Кеттлберна, или в обеденный перерыв младшекурсники разыскивали полувеликана на территории школы, просили показать что-нибудь интересное, и пока Хагрид демонстрировал малолетним злыдням какую-нибудь очередную живность, или полезное в хозяйстве растение, последние оттачивали на нем свое остроумие. Едва ли школьники осознавали, что стоит Хагриду протянуть руку и сжать кулак, и всё дерьмо из юмориста расплещется по округе. В чем смысл дёргать дракона за хвост, если в лучшем случае, объект шутки даже не поймет, что за его счёт пытаются поразвлечься, а в худшем дело рискует обернуться совсем печально, от Моуди ускользало и в те времена, что уж говорить о текущем моменте. Скорее всего, Хагрид все же был несколько умнее, чем выглядел или демонстрировал при общении, но, если он все происходящее понимал, и всё равно продолжал возиться с мелкими пиздюками, мужику стоило бы поставить памятник. Аластор с друзьями считали, что издеваться над тем, кто не в состоянии ни оценить юмора, ни осознать подавляющего интеллектуального, морального, и какого-либо еще превосходства оппонента, как минимум – не спортивно. Всё равно, что над бревном смеяться, или высказывать претензии к стенке. Потому, в целом они держались от Рубеуса подальше, и даже несколько раз «тонко» намекали окружающим, что не стоит лишний раз дразнить великана. Да и были у Хагрида кое-какие заморочки со Слизерином, восходившие корнями к его собственной учёбе, так что и сам он своё общество компании Моуди не навязывал. О том, что в своё время Диппет с Дамблдором прикрылись школьником перед Визенгамотом, скинув на него ответственность за свою халатность, Бешеный Глаз узнал уже находясь на министерской службе. Ведь даже если опустить участие в давней истории Томаса, мать его, Риддла, и исходить из того, что бедолагу Миртл убил акромантул, отвечать за нахождение на территории школы существа высшего класса опасности должна была администрация Хогвартса, а никак не несовершеннолетний пацан. Весьма иронично, что после такого, кое-кому хватило совести что-то рассказывать окружающим о неприемлемости расовых предрассудков… впрочем, осуждать никого Аластор не торопился, чего только «Ради Высшего Блага» не совершишь… Залпом опрокинув в себя половину кружки, мракоборец болезненно закашлялся, и, недоверчиво поглядев на собственноручно модифицированный агрегат, решился-таки повторить. Вытекающая из краника густая черная жижа была отвратительна на вкус, но чего не отнять, могла бы поднять и мёртвого. От кофе по собственному рецепту драло горло, и слезились глаза, зато прочищала мозги эта бурда не хуже иных зелий. Позже, с началом войны Рубеус стал выполнять для Альбуса различные мелкие поручения, хотя в боях не участвовал. Ни великанья сила, ни устойчивость к слабым заклятьям не компенсировали три неполных курса образования. Хагрид мог представлять некоторую угрозу для набранного Риддлом палочного мяса, но первый же встретившийся на пути настоящий упивающийся легко отправил бы здоровяка навстречу его великаньим предкам. В собранном Дамблдором ордене Хагрида не притесняли, но и своим в полной мере он быть не мог. Все же, за исключением сквибки, пары мутных дельцов, мелкого жулика, непонятно что забывшего на собраниях старика-Дожа, и позже присоединившейся группки вчерашних школьников, в ордене Фенникса собирались вполне состоявшиеся волшебники: целители, разрушители проклятий, действующие сотрудники аврората и ДМП, мастера в различных областях магии, и общих тем для общения, или пересекающихся с великаном интересов у них всех находилось не то, чтобы много. Хагрида не гнали, и могли налить ему кружку пива, но причин для его, и некоторых других людей присутствия на заседаниях не видел никто. Разве что составлять компанию Альбусу, и то, в связи со специфической структурой ордена смысла в этом было немного. Дело в том, что «Орден Феникса» не был ни формальной организацией с решающим всё и за всех единственным лидером, ни группой с демократическим способом управления. Это был, по сути, клуб по интересам, собираясь в котором, объединенные общей проблемой волшебники обсуждали обстановку в стране, и договорившись между собой, разрабатывали и претворяли в жизнь различные акции. Клятвы в какой-то степени предохраняли от попадания информации о составе ордена в ненужные уши, но в большей степени гарантом секретности служило то, что о каждой планируемой акции знали лишь её непосредственные участники, даже не обязательно посвящая в свои намерения главу. В целом же, каждый фениксовец мог в любой момент отказаться что-либо делать, или просто развернуться, и уйти, оборвав всякие контакты с единомышленниками. В таких условиях вопрос, «на чьей стороне окажется большинство голосов?» не играл никакой роли, и какую пользу приносила значительная часть собравшихся хотя бы Дамбдору, оставалось загадкой. По какому-то трагическому совпадению из наиболее боеспособной и влиятельной части Ордена до конца войны дожило столько волшебников, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки, включая Алису и Фрэнка, зато из многочисленной толпы, что непонятно чем занималась, не было ни одного пострадавшего. Конечно, это можно объяснить тем, что упивающиеся и их хозяин, в первую очередь, стремились выбить тех, кто им больше всего мешал, но чем больше обдумывал подобную статистику Бешеный Глаз, тем сильнее от вопросов Альбусу ему хотелось перейти непосредственно к развязыванию языка. Ох уж эта паранойя… В общем, для мракоборца полувеликан был шапочно знакомым, пусть и знали они друг друга более двадцати лет. Вызвать подозрения у Хагрида, это надо сильно постараться, и в общем-то он мог бы зайти в избушку лесника, прихватив бутылку выпивки, да вызнать все ему нужное. Вот только визит на территорию Хогвартса неизбежно привлек бы внимание директора. Если хотя бы доля подозрений Аластора имела под собой основания, конфликт с Дамблдором рано или поздно становился неизбежен, и ему не стоило раньше времени привлекать внимание. Если уж придется лезть в драку, делать это стоило лишь на своих условиях, и, как минимум, понимая, что вообще вокруг происходит. Клокочущая в груди ярость подталкивала просто подловить великана в лесу, и добившись ответов – стереть память, но можно было поступить проще: случайно встретиться в Хогсмиде, вспомнить былое, между делом, осторожно расспросить о ночи тридцать первого октября, и, если все провернуть аккуратно, Рубеус бы и сам не вспомнил к утру, что он там и кому по пьяни рассказывал. Главное было – держаться подальше от заведения Абберфорта, и тогда, что для случайных свидетелей, что для Альбуса случайная встреча старых соратников не должна была вызвать особенных подозрений. Пьянствовать с великаном, конечно, такая себе перспектива, но понять, что всё же случилось той ночью с Поттерами, и как в происходящем всё же замешан Блэк – было необходимо. Не откладывая дело в долгий ящик, Аластор решил наведаться в Хогсмид в среду.***
Лондон, среда 18 ноября 1981
Как и планировал, уже на следующий день Бешеный глаз к четырем пополудни активировал порт-ключ в центр магической деревушки. В кои-то веки в Хогсмиде выдался погожий денёк, и вопреки холоду, сияющее над головой яркое закатное солнце. Школьники, как им и положено в будний день, оставались в Хогвартсе, тем не менее, назвать улицы пустыми, было нельзя. Хогсмид являлся одним из немногочисленных торговых центров Магической Британии, и, как в тот же Косой Переулок, при необходимости что-то купить, или желании отдохнуть в пабе, сюда стекались волшебники со всей страны. Явление мракоборца народу, как обычно сопровождалось нездоровым ажиотажем. Нет, волшебники не разбегались от него в стороны, будто от прокаженного, не тыкали пальцем, и даже не торопились перебежать на противоположную сторону улицы, по крайней мере, большая их часть. Однако косые взгляды за спиной, и попытки замедлить шаг от случайных попутчиков безумно раздражали. В основном тем, что даже развернуться и расспросить, «В чем проблема?», вроде бы как причин не было. Если люди находятся у тебя за спиной, видеть их как бы и не положенно, и иногда Бешенному Глазу казалось, что некоторых вещей, лучше бы не замечать… впрочем, после того количества покушений, засад, и прочих неприятностей, которых удалось избежать лишь потому, что видит чуть больше, Аластор, скорее, согласился бы вырвать себе настоящий глаз, чем остаться без артефактного. Прогуливаясь между хогсмидскими магазинчиками, мракоборец рассеяно поглядывал в сторону Запретного Леса. Рубеус был человеком непостоянным, едва ли он сам просыпаясь с утра, строил планы хотя бы до ближайшего вечера. Впрочем, по мере приближения зимы работы у лесника становилось меньше, а следовательно, встретить его в Хогсмиде шансы росли, да и не торопился он никуда. Как бы то ни было, мёртвых из могилы уже не вернёшь, а в остальном, лишняя суета могла разве что навредить. В какой-то момент прогуливающегося мимо магазина перьев мракоборца окликнули: - Аластор, ты ли это? Добрый день, тысячу лет не виделись! – обратился к нему невысокий волшебник с плешью на темени, редкой седой шевелюрой до плеч, и свисающей отдельными прядями на фиолетовую мантию бородой, выглянувший из музыкального магазина. - Доминик? Не знал, что ты всё ещё жив, думал, ты давно похоронен под грудами плесени, которую продаешь, называя музыкальными инструментами. — Вот не надо поминать старое. Я давно признал, что ошибался на ваш счёт. Мир не стоит на месте, и кто, как не музыканты, должны веяниям времени соответствовать. Просто… стар я для всего этого. Басс-гитары эти, синтезаторы, усилители… каждый год все больше людей только что об этих новомодных штуках и спрашивает, боюсь, сыну скоро все же придется заняться всяким маггловским барахлом. - Словами не передать, как я тебе сочувствую. А уж как рыдали бы Фабиан с Гидеоном, вынужденные разобрать маггловскую гитару, а затем два года клеить по образцу работоспособную копию из магической древесины, из-за того, что один старый хрен устроил истерику… - Все ошибаются. – Философски пожал плечами старик. - Славные ребята были, эх. Не зайдешь? Посетителей, наверное, до завтра все-равно ждать не стоит, а я тебе чая налью, старые времена вспомним, о музыке поговорим. Посмотрев, что великан продолжает возиться в теплицах, Бешенный Глаз неопределенно качнул головой. - Почему бы и нет?***
Вспоминать за чашкой чая беззаботную молодость, когда Моуди с друзьями казалось, будто весь мир лежит у их ног, а любую проблему можно было решить метко пущенным заклятьем, оказалось неожиданно приятно. Безумного старика, похоже, нисколько не волновала ни длившаяся восемь лет война, ни внезапно сгинувший томный лорд. Зато о правильном выборе породы дерева, лаке, струнах, и канифоли, Маэстро мог рассуждать часами. Музыка в магическом мире – дорогое удовольствие, и в лучшие времена старик умудрялся продавать за год, хорошо, если десяток позиций, и потому стоили они соответствующе, от трёх сотен галлеонов за штуку. Чтобы получить нормальный инструмент, нужно было иметь либо пухлый счёт в банке, либо получить по наследству, либо знать нужные составы, и обладать руками, растущими не из задницы, что с «творческими людьми» бывало далеко не всегда. Конечно, всегда оставался вариант что-нибудь трансфигурировать из подручного материала, но годился этот прием разве что для школьников, или посиделок в узком кругу друзей. Созданные трансфигурацией инструменты приходили в негодность за считанные минуты, и достаточно чётко определялись на слух. Высокие цены объяснялись не столько сложностью производства, или какими-то заоблачно дорогими материалами, а изначально небольшим спросом. Профессиональных музыкантов в Магической Британии было даже меньше, чем квиддичных команд, многие передавали инструменты по наследству, а на сделанную выручку требовалось содержать магазин целый год, платить налоги, зарплаты, закупать материалы, и прочее в таком духе. Какую-то долю доходов составляли расходники; запасные струны, смычки, полироли, канифоль, и тому подобное, но в большей степени последние годы Доминику позволяли держаться на плаву появившиеся радио и граммофоны с пластинками. Впрочем, старика, судя по всему, выручка заботила мало, и он был готов создавать свои скрипки с волынками, даже если те просто будут пылиться на полках. Когда Хагрид всё же покинул территорию Хогвартса уже успело стемнеть, а Бешенный Глаз начал опасаться, что выслушивать говорливого деда ему придется до утра. Даже поднявшись на ноги и взяв в руки посох, Моуди пришлось едва ли не с боем прорываться на выход, клятвенно пообещав как-нибудь заглянуть впредь. Кое как прорвавшемуся на улицу мракоборцу пришлось едва ли не бежать, чтобы столкнуться с великаном на повороте. Благо, к тому моменту успело стемнеть, и лишние зеваки успели рассосаться по домам. — Здаров, Аластор! Как жизнь? Слыхал, на днях ты это, в отставку вышел, в Пророке вчерась писали, так вот, я это, того, в смысле, как его, рад за тебя! - Благодорю, Рубеус, тоже радуюсь. Увы, в наши времена дожить до пенсии дано не каждому. – Кивнул Бешенный Глаз, с трудом восстанавливая равновесие. Хагрид всё же был в полтора раза выше, вдвое, если не втрое тяжелее, и даже правильно сгруппировавшись после столкновения с ним удержаться на ногах было не самым простым делом. — Хорошо сказал. Я тут это, в «Кабанью Голову» собирался, вечерок тудыть-сюдыть скоротать. Айда, вместе пойдем? Победу отметим, да столько хороших людей помянуть надыть. - Давай в «Три метлы» лучше, если что, я заплачу. - Как можно? Я что не работаю что ли? Ежели надыть, сам всё куплю! Морщась от боли в ушибленном плече, и внутренне рыдая мракоборец понуро шагал за радостно размахивающим руками здоровяком, операция "Железная печень" официально началась.***
1. Карлус Поттер – Элемент AU, фанфик был начат задолго до появления Pottermore, и какого-то там Флимонта Поттера. В Данном случае, Джеймс – сын Карлуса и Дореи, в девичестве, Блэк. Соответственно, приходится сколько-то юродным кузеном Сириусу, и дядей Драко и Тонкс. 2. Стоун – британская мера измерения массы, соответствует что-то около 6,35 кг, соответственно 50 стоунов – что-то около 317,5 килограмм, Хагрид весит за 50, вероятно, с хорошим запасом. 3. Ради Высшего Блага – нередко мелькающая в лексиконе Альбуса Дамблдора фраза, и то, что ее регулярно использовал для оправдания своих действий Геллерт Гриндевальд, с точки зрения Бешенного Глаза, лишь добавляет ситуации иронии. Так же сей девиз выбит на вратах Нурменгарда.