грог

Из приоткрытого окна резко потянуло прохладой. Рокэ, съежившись, совсем закутался в шёлковый халат и попытался обнять себя руками — стало получше, но тепло после ванны всё равно продолжало медленно уходить. Он запросто мог уснуть прямо в кресле: его сильно разморило от горячей воды, мягких рук в волосах, полутьмы, которая рассеивалась только от подсветки на зеркале, и повисшей в спальне тишины. Она не была гнетущей, просто какой-то тяжёлой, вялой и производившей впечатление состояния после внеплановой дневной дрёмы во время непогоды. Джастин не нарушал молчания, самозабвенно возясь с гребешками, расчёсками и бутылочками с маслами и бальзамами. Его движения были как всегда уверенными, чёткими и почти доведёнными до автоматизма — и Рокэ бы ничего в этом не смутило, если бы Джастин параллельно с этим болтал без умолку, а не молчал почти траурно. Рокэ почему-то не помнил, о чём они разговаривали до этого. Он приоткрыл глаза, поднял взгляд и увидел чужое отражение красивого, казавшегося ещё более чётко очерченным из-за соотношения светотени, отстранённого лица. Они на секунду пересеклись взглядами через зеркало, и Рокэ посетило странное чувство дежавю. — Если честно, я иногда и за тебя тоже переживаю, — хрипловато сказал он, хотя даже не думал об этом. — Я не верю в проклятья, но... с моим опытом пора бы начать, наверное. Джастин улыбнулся, вернув лицу не привычную весёлость, а больше влюблённую мягкость. — Не говори ерунды, — он наклонился, кое-как приобняв Рокэ за плечи, и потёрся щекой о пушистые чёрные волосы. — Я буду в порядке. Потому что ты со мной. «Ты будешь в порядке, потому что я с тобой» — мысленно закончил за него Рокэ, только ему сейчас не требовалась защита или успокоение. Джастину по ощущениям — да, только он не мог сказать, что защита однозначно только от семьи, а не от себя в том числе. Рокэ бы не смог объяснить эту иррациональную тревогу. Рокэ бы слишком хотелось верить, что в этот раз всё будет по-другому. — Да, я... знаю, — отвечал он как по сценарию, которого никогда не видел в глаза: нужные фразы складывались сами по себе. — Просто мне очень не нравится обстановка в твоей семье. Джастин безнадёжно вздохнул, уперев руки в бока. — Ну что они мне сделают? Украдут? Насильно женят? — Я же вижу, что тебя это всё равно волнует. Тебе страшно? Тебе тоже страшно? Ты меня понимаешь? — Брось, — отмахнулся Джастин. — Это мало что значит, пока я знаю, что я в безопасности. Рокэ хотелось спросить одно, но вырвалось совсем другое: — Честно? — Честно, — Джастин решительно кивнул. — Я уверен, что перебесятся в конце концов. Не знаю, сколько это ещё времени займет, правда. Как долго люди вообще способны ебать кому-то мозги? Мне кажется, у них сдвиг на фоне того, что Вальхен съехал, — перескочил он на свою обычную манеру речи, когда не грустил и не задумывался, пытаясь то ли отвлечь, то ли заверить, что всё по-прежнему хорошо. — Самый мудрый человек в этой семье, честное слово. Я, кстати, хотел же на выходных к нему заглянуть, а он слёг с ангиной. Беспокоить не стал, теперь расстроенно, но с любовью шлю разных морских тварюг. Этот Рокэ явно поуспокоился, потому что тяжесть из сознания и тишина пропали. Вместо этого в груди приятно потеплело, и ему захотелось просто сонно ластиться и подставлять голову под длинные гибкие пальцы, ни о чём не думая. Просто верить Джастину, а не в судьбу. — Передавай от меня что-нибудь хорошее, — Рокэ едва заметно улыбнулся уголком губ и снова прикрыл глаза. Валентин был очень хорошим толковым мальчишкой, для него, тем более заболевшего, лишнего хорошего слова не жалко. Особенно если его передаст умеющий нормально выражать вслух любовь и заботу Джастин. — Забыл спросить, как ты сегодня в больницу съездил? — Порядок. Зря волновался. Только ещё придётся послезавтра смотаться, чтобы опустили с концами и перестали мучить бесконечными «сходите туда, не знаю куда, и принесите то, не знаю что», — передразнил кого-то из врачей Джастин и засмеялся. — Съездить с тобой? — Не стоит, — он покачал головой. — Опять там проторчу весь день, ты же знаешь. Рокэ немного помолчал, прежде чем вполголоса согласиться: — Тогда буду ждать тебя в офисе. Он повернул голову, осторожно касаясь губами чужой ладони, которая лежала у него на щеке. Та невесомо ускользнула обратно, провела по волосам и исчезла на несколько секунд — а затем головы коснулась другая ладонь, будто попытавшаяся его погладить, но из-за запутавшихся пальцев получилось только неприятно потянуть. — Юноша, просил же волосы не трогать... — проворчал Рокэ на кэналли, в своей манере надавив на обращение, которое использовал для выражения недовольства. Он и спросонья мог догадаться, кто это был: только у Берто Салины хватило бы наглости будить его таким способом. — А я вас, кажется, просил не спать за столом, — передразнил он Рокэ, тоже продолжив разговаривать на кэналлийском. — Вы же не собирались здесь ночевать? — Рокэ молча поднял голову, выразительно взглянул на него, и Берто с еще большим подозрением повторил: — Вы же не собирались здесь ночевать? Рокэ вопрос проигнорировал. — Который час? — Полседьмого, — озвучил Берто вслух как раз в тот момент, когда Алва бросил взгляд на настольные часы. Ещё полчаса до того, как Сан-Джуниперо станет доступен для всех. Думать уже было некогда: либо забить на Ричарда и остаться совсем допоздна здесь, либо забить на работу и уехать сейчас. Правда, несмотря на то, что Рокэ как бы ещё не выбрал, думал он о пятнице всегда в таком ключе, будто всё было предрешено заранее и осталось только придумать, что надеть и куда его отвести. И вот теперь, в самый ответственный момент, он медлил, задавшись несколькими «а что, если...». Часть из них могла отпасть в разговоре, если Берто разболтается — а это произойдёт с почти стопроцентной вероятностью — но Рокэ не мог не признать, что нужно было не просто узнать кое-что исходя из логики вещей, а и потянуть время. Хоть бы раз ему кто подсказал правильный ответ, а? — И почему ты ещё не дома? — поинтересовался Рокэ, выпрямившись и оперев голову на сложенные под подбородком руки. — Мы с Паоло искали ошибку в коде. Пришёл бы с ним, но он засыпал на ходу, так что я опустил его с миром и пришёл один, — Берто упёр руки в бока и театрально вздохнул. — Эх, кто ж позаботится о тех, кто заботится о других, кроме меня. А что, если Ричард уже забыл, и торопиться домой не было никакого смысла? Тоже ж мальчишка ветреный... — Да, спасибо... — Рокэ откинулся на спинку кресла и как бы невзначай поинтересовался: — Остальные тоже ушли? А ещё он заметил краем глаза стаканчик с горячим шоколадом, про который успел забыть. Он пока не совсем успел остыть: видимо, Алва дремал не больше десяти-пятнадцати минут. Зато как подремал, ух: проснулся бы после такого сна дома, непременно закурил бы прямо в кровати. — Ага. Дикон вообще упорхнул самый первый, — Берто, вспомнив об этом, наклонился чуть ниже, как обычно перед тем, чтобы рассказать что-то на своём сплетническом, и заулыбался. Ну началось. — Слушайте, под конец смены тако-ой довольный был. Я спросил у него, что случилось или это просто пятница, он смутился и ничего сказал, только что сильно торопится. Ждет его там кто, что ли... Не знаете? Всё, понятно, вопрос про забыл или не забыл отпал сам собой. — Не знаю. Может быть, — Рокэ безучастно пожал плечами, размешивая горячий (уже, правда, просто тёплый) шоколад ложкой, и немного неожиданно для себя спросил: — Как у него дела вообще? Эту неделю Рокэ Ричарда практически не видел и даже не располагал лишними пятью минутами, чтобы кого-нибудь расспросить. Вероятно, если бы сильно горел желанием, то обязательно нашёл бы время, но его с самого понедельника передёргивало от того, как сильно Ричард был похож на Эгмонта, когда дулся, злился или задумывался, — это были три его главных состояния рядом с Рокэ. С Росио он больше улыбался в своей манере, плюс влияла совсем другая, а не знакомая офисная, обстановка, — поэтому у Алвы тогда не случалось сильных переёбов на этот счёт. Смешно. Произошёл парадокс Ричарда Окделла: убегаешь от него в реальной жизни и возвращаешься к нему же в Сан-Джуниперо ради своей дозы серотонина, потому что только там и только с ним почувствовал себя намного лучше, чем за последнее время с кем бы то ни было ещё. Справедливости ради, отметка состояния «приемлемо» стабильно держалась и совсем не съезжала вниз исключительно благодаря детям. — Хорошо, мне кажется, — Берто пожал плечами и унёсся в свою степь: — Ему в радость всем этим заниматься. Он серьёзно такой нерд: Паоло рассказывает разные технарские приколы, а он сидит и слушает с открытым ртом. Но это не плохо, меня просто позабавило. Ещё болтает с нами много. И голова на месте, хотя я знаю, что вы не берете тех, у кого её нет, — он хохотнул и немного подумал, прежде чем спросить: — Где вы его откопали, кстати? По ощущению откуда-то из не самого хорошего места. — А у него выбора больше не было, — лениво ответил Рокэ. — Только по стопам Эгмонта и сюда. — А. Ой, — Берто со сложным лицом сложил два и два. — Подождите-ка. Рокэ вопросительно вскинул брови. — Вы не знали? Удивительно. Шифровался, что ли? Или просто никто не спрашивал? — Он не говорил, — Берто нахмурился. Его глаза сначала побегали туда-сюда, а потом он вернул взгляд на Рокэ. — Нет, вы серьёзно? А как он здесь... Вы сами его нашли? Алва прищёлкнул языком, немного подумал и пришёл к выводу, что история Ричарда в целом не относилась к категории касающихся только его семьи и Рокэ дел. — Нет. Я так понимаю, что он получил деньги на совершеннолетие вместе с... как минимум очень настоятельной рекомендацией от Эгмонта переехать сюда и постучать в двери ГРОГа, потому что здесь ему гарантированно будет открыто. Вряд ли Дикон столько лет ломался, скорее всего он решил дождаться, когда сестра тоже закончит школу, и сбежать уже вместе с ней, — это он всё понял исходя из того, что уже знал и услышал в ту пятницу от Ричарда. — Вот и работает здесь по большей части ради неё и вообще семьи, а так сам бы удавился от гордости, но не пришёл сюда из-за меня. Сильно сомневаюсь, что его бы сразу приняли на нормально оплачиваемую работу, потому что он никому в столице по факту не нужен, а наследство не бесконечное, — это он тоже должен понимать, так что... правильно сделал, что воспользовался своей единственной связью и пришёл. — Тогда да, конечно... — Берто понимающе покивал и почему-то смутился. — И мы в любом случае верим в то, что вы не... не пытались никого убить, а хотели помочь. Мы можем попробовать переубедить его, если нужно. Рокэ особо не посвящал детей в ситуацию, относя её как раз к категории дел, с которыми стоило ознакомить только Ричарда, но они и без этого улавливали суть. Тем более знали, что Алва не любил разговаривать про те стародавние времена, поэтому в свою очередь тоже не засыпали его вопросами и раны солью. В отличие от журналистов, к слову, будь они не ладны, у него снова интервью на следующей неделе — Рокэ уже не знал, кому жаловаться, чтобы ему перестали задавать одни и те же вопросы из раза в раз. Даже история про то, как они придумали название ГРОГа, давно приелась и уже не так смешила, как раньше. — Спасибо, но это лишнее, — сухо ответил он и сразу сгладил лёгким гримасничаньем. — Он же не планирует страшную-страшную месть в ближайшее время. — Нет, но... — с той же настороженностью продолжал Берто, — я бы сказал, относится с недоверием. Как будто всё время ждёт подвоха и пытается зацепиться за что-нибудь, что могло бы косвенно доказать, что вы плохой человек. — И ты думаешь, что меня это сильно волнует? — Салина, поколебавшись, пожал плечами, и Рокэ весело оскалился. — Берто, я так живу практически со студенчества. Пусть сам приходит, когда будет готов услышать всё из первых уст. — Я подумал, что у вас должно быть особое внимание к нему. Ну, раз Окделл... — Значит дурак? — закончил за него Рокэ, уже в несколько приподнятом настроении. — Не планирую уделять ему сильно больше внимания, чем вам. Мальчишке уже третий десяток пошёл, сам должен уметь думать и разбираться не только в технике. Берто ещё сконфуженно помолчал (Переваривал информацию? Понял, что действительно залез не туда, куда стоило бы?), прежде чем жалобно протянуть: — А из нас никого вы в медпункт лично не води-и-ли. — Ну так вы умные, вы бы не додумались прийти ко мне с ожогом, — Салина с намёком вскинул брови, и Рокэ вздохнул. — Вы бы пожалели хромого занятого старика, я вас знаю. Берто засмеялся. — И то правда. Снова повисла тишина. Рокэ ещё раз посмотрел на часы — было уже без пятнадцати — а потом перевёл взгляд на заваленный стол, подумал, что если просидит здесь ещё хотя бы час, то точно ебнётся в край, и наконец решился. — Ай, к кошкам. Завтра утром доделаю. — Не слышал от вас решения мудрее за все те годы, что я здесь работаю. — Салина, — произнёс Рокэ с той же интонацией, что и «юноша», и прищурился. — Вот повезло тебе, что у тебя я, а не кто-то, кто на каждый чих просит соблюдать субординацию. Он зубасто улыбнулся. — Удивлён, что вы до сих пор про это не сказали. — Вообще сейчас не до этого, — недовольно отозвался Рокэ, доставая початую пачку сигарет из ящика. Обычно в кабинете он не курил, потому что далеко не всем заходящим сотрудникам (детям особенно) нравилось находиться в накуренном помещении, но раз никого, кроме Салины, который сам иногда стрелял у товарищей от скуки, не предвиделось, то Алва позволил себе маленькую поблажку. — Знаешь же, когда приходить... — А что у вас? — промурлыкал Берто. — Планы? Рокэ зажал сигарету во рту, красноречиво разгрёб документы, выудил одну случайную папку повнушительнее и показал ему. — Я их отменил, — он почти сразу положил её обратно, чтобы не выглядеть по-дурацки с сигаретой в одной руке и папкой в другой. — Поеду спать или по крайней мере делать что-то, что заставило бы меня заснуть. Берто, важно кивая на слова Рокэ и всё ещё глядя ему в лицо, воровато протянул руку к коробочке на столе, прекрасно зная, что Алва всё видел. Он не протестовал, поэтому Салина решительно сцапал одну сигарету и убрал куда-то к себе. — Смотрите, вы уже и спать собираетесь побольше, и я у вас сигареты забираю, чтобы вам меньше досталось, — Берто подмигнул. — Так и до ЗОЖа недалеко, а? Рокэ закатил глаза, но при этом насмешливо фыркнул. — Иди уже, а то ты наглеешь с каждой секундой, — немного подумав, он прибавил своим самым приторно-вежливым тоном на одном дыхании: — У меня ещё остались вечерние пятничные формальности, помогать не надо. Жду в понедельник, хороших выходных. Берто прикрыл глаза, покивал и трагичным полушёпотом сделал вывод: — Слили. — Слил, — согласился Рокэ. — Ладно, и вам хотя бы приятных выходных, - Салина засмеялся, естественно, не обидевшись по-настоящему и всё поняв (по крайней мере так, как должен был по замыслу Алвы), попятился к двери спиной вперёд и отсалютовал. — До свидания. Рокэ кивнул ему, а когда тот уже скрылся в коридоре, спохватился и грозно окликнул: — Салина! — Я на улице постою! — правильно догадался он о том, что Алва хотел напомнить не курить в коридоре, и ещё раз попрощался из вежливости: — До свидания! Вскоре и торопливых шагов стало не слышно. Рокэ докурил в полной тишине и решил, что пора собираться домой. Но не чтобы отдыхать, конечно. Не в привычном смысле, точнее. Он не без грустной иронии подумал, что ведя двойную жизнь точно вляпается в тотальную хуйню, а потом подумал получше и спросил себя: а сколько лет он жил без хуйни? Сколько лет спокойной жизни у него было? До средней школы максимум? Рокэ не искал неприятностей, они сами его находили, отирались у порога, как бездомные кошки, выли, шипели и никогда сами по себе не уходили — а Алва, истратив две последние нервные клетки ещё туеву хучу лет назад, просто привык к тесному сосуществованию и даже сделал их более домашними, чтобы могли временами играть ему на руку. Может, сейчас тоже будет так, но... Рокэ не хотел специально использовать их, чтобы кому-то навредить. Себе наоборот облегчить, Ричарду... Пусть тоже. Пусть. Раз Росио ему нравился, то пусть общается, а выкрутиться Алва всегда сможет. К тому же ещё совсем не время: Окделл, судя по всему, вряд ли вообще подумал об их сходстве — и пока Рокэ мог безопасно возвращаться, чтобы смывать морской водой усталость, выжигать под закатным солнцем навязчивые мысли и иногда заражаться единственной возможной болячкой в Сан-Джуниперо: чужим искренним смехом от того, у кого он звучал естественнее всего на свете. В конце концов... Джастин наверняка был бы рад тому, что у него нашлась какая-то отдушина. Внезапно сон с ним хотелось воспринять как хороший знак, одобрение, может быть, — Рокэ, если бы взаправду умел верить в предзнаменования, доверял бы только таким и только ему. А ещё почему-то в том, что Ричард до сих пор ждал его на крыше, Рокэ ничуть не сомневался, поэтому гнал по шоссе с такой скоростью и таким захватывающим трепетом, с какими ездил в последний раз только в юности.