Танцы в темноте

      Вечерело. Он впервые наблюдал за закатом не из окна ночного клуба, а с крыши заброшенной многоэтажки, держась за руки с девушкой. Небо постепенно окрашивалось в ярко-оранжевые оттенки с прорезями красноватых и розовых пятен, и он ощущал себя спокойно. Впервые за последние полгода.       Ярослав не понял, как все произошло. Он не планировал влюбляться в кого-то, даже не задумывался о том, что такое может произойти, но оно случилось. Эльвира оказалась именно той, кто ему так сильно был нужен. Импульсивная, веселая, легка на подъем и разделяет его интересы — такой он увидел ее впервые на их свидании, и такой видел ее сейчас.       — Красиво, — заметила девушка, положив голову на плечо парня. Ей было стыдно, чувствовала она себя паршиво, ведь встречалась с парнем подруги за ее спиной, но что ей делать, раз она влюбилась?       — Ты красивее, — не соврал Колесников, — ни один закат с тобой не сравнится.       — Ну и дурак ты, Ярик, — усмехнулась Дзагоева.       — Знаю, — поцеловал девушку.       Положение было отчаянным. Ему нужно было жениться на той, которую он не любит. И Ярослав совершенно не понимал, как поступать в сложившейся ситуации. Но пока до свадьбы еще было время, он оттягивал его как мог, наслаждаясь мгновениями, полными счастья. А дальше… Пусть все идет своим чередом.       Пустить все на самотек планировал и Женя, но просто не смог. Изначально он не собирался вмешиваться в отношения брата и Миры, но сейчас точно был уверен в том, что поступал правильно. Мирослава расцветала рядом с ним подобно ярким бутонам тюльпанов ранней весной.       — Я открою, — спустился с кровати Женя, опережая девушку и давая ей время отойти от произошедшего. Они почти поцеловались!       Вот только за это «почти» он сейчас кому-нибудь что-нибудь сломает. Ведь могло бы быть и не почти! На пороге его ожидало разочарование. Это был курьер. Он подписался за Мирославу и внес в ее спальню большой букет алых роз. Какая банальщина… Розы, еще и алые.       — Это мне? — для убедительности спросила Мирослава.       — Да, курьер принес, — ответил он.       «И помешал нашему поцелую», — добавил мысленно.       Она с интересом рассмотрела букет, нашла в нем записку, текст которой содержал следующую информацию: «Прости, что не навестил тебя за эти три дня. Знаю, ты приболела, и чтобы тебе болелось не так грустно, решил порадовать тебя букетом. Завтра обязательно к тебе приду, не скучай там, малышка. Люблю тебя. Ярослав».       — Ненавижу розы, — пробормотала вслух, разыскивая в комнате вазу. Не найдя, вышла в кухню, где нужный предмет был найден в глубинах шкафов. Налила в нее воды и оставила букет там. — Еще и записка. Как чертова отговорка. Вот скажи мне, Жень.       — М?       Они вернулись в спальню. Мира села на пол, облокотившись спиной на кровать, и повернулась к расположившемуся рядом Жене.       — Почему ты пришел, а он — нет? У тебя ведь тоже работа, даже две! Ты мне даже не парень, но сидишь тут, со мной, и заботишься обо мне, хотя не обязан. А твой брат даже не пришел? Хоть бы позвонил… — досада отразилась на лице Григорьевой. Ей хотелось выть от происходящей с ней ситуацией. — А то, что это такое? Простая записка с типичным: прости, дела, ля-ля, приду завтра. Почему он так со мной поступает?       — Потому что… Я не хотел тебе этого говорить, но, видимо, придется. Ты слишком сильно себя терзаешь, так нельзя, — Женя ласково взял девушку за руку, сжал ее пальцы. — Понимаешь, когда человек любит, он делает все ради того, чтобы его любовь увидели. А Ярослав… Он…       Колесников не понимал, как правильнее сообщить девушке о том, что действительно чувствовал к ней Ярослав. Ему не хотелось ее ранить.       — Он любит тебя, но исключительно как подругу. Вы начали встречаться лишь потому, что на этом настоял наш отец. И предложение он сделал тебе по этой причине. Ты для него не больше, чем просто друг.       — Я не верю! — вскочила с места она. — Ты лжешь! Это не правда! Он меня любит! Он… он просто очень закрытый и не умеет проявлять эмоций.       — Я не стал бы тебе врать, ты слишком мне дорога, чтобы я это делал.       Поднявшись, он хотел было взять Мирославу за руку, но она отступила. Задумалась. Зачем? Зачем он так ей говорил? Это ведь было самой наиглупейшей ложью! Ярослав никогда бы не стал встречаться с ней лишь потому, что так ему сказал отец.       — Это не может быть так… Нет, не может, он меня любит. — слезинки самопроизвольно покатились по щекам Мирославы. Она не контролировала начавшуюся истерику. — Мы ведь… Мы ведь целый год вместе. Как он может меня не любить? Жень, ты ведь пошутил?       — Я сказал правду, мелкая, я не шутил. — успокаивающим тоном говорил он. — К сожалению, мир не всегда такой прекрасный, каким ты его видишь. Не все твои желания исполняются. Не все те, кого ты любишь, делают это в ответ. Увы. Ты уже взрослая, Мира, должна это понимать. Жизнь — не радуга, нет, у тебя не будет всегда белой полосы. Черные пятнышки иногда будут появляться, но ведь они должны быть, чтобы научить нас чему-то. Без них нельзя. Это пятнышко покажет тебе, что не все слова и действия людей правдивы, и не вся любовь взаимна. Но, поверь мне, в твоей жизни будет тот, кто подарит тебе взаимную любовь.       Подступил ближе, стиснув в объятиях содрогающееся в немых рыданиях тело девушки. Она опустила голову на его плечо. И плакала. Долго плакала, пока слезы не кончились, и ей не стало дурно. Она стала горячей.       — Да ты же вся горишь! — заметил Женя и помог ей лечь на кровать.       В ход пошли различные медикаменты, измерение температуры и горячий чай. Когда градус тела девушки спал, и ей стало легче, Женя обессилено лег рядом и не заметил, как уснул. Утром их разбудил Александр Николаевич и, удостоверившись в том, что с Мирославой все хорошо, отпустил ее на занятия под строгим присмотром Жени. М: Мой друг сказал мне, что мой жених меня не любит. Как ты думаешь, это может быть правдой?       Не могла не думать об услышанном Григорьева. Ее беспокоили эти мысли всю ночь, и она мечтала услышать от Жени о том, что все это было глупой шуткой. Ж: Думаю, что может. Твой друг вряд ли стал бы тебе врать. Особенно, если ты ему дорога. А я думаю, что ты ему дорога. М: Но как мой жених может меня не любить? Он же сделал мне предложение. Не верю, что это могло произойти лишь потому, что так попросил его отец. Зачем? Я ведь не игрушка. Ж: К сожалению, не все люди считают, что ты не игрушка. Если бы ты была уверена в том, что твой жених тебя любит, не спросила бы у меня про это. Ты не уверена, вот и спрашиваешь. Значит, были звоночки, а, судя по тому, что ты мне рассказывала, было их не мало. Я бы послушал твоего друга. Не думаю, что он желает тебе зла.       Вот и Мирослава не думала, что Женя желал ей зла, поэтому после окончания пар и нескольких часов с отцом решила прийти к Жене домой и поговорить с ним про вчерашнее. Раз он ей так говорил, значит, что-то знал, не просто ведь из головы он брал информацию. Точно не просто так.       Женя в удивлении раскрыл рот, когда открыл дверь. Мигом пропустил Миру в квартиру и стал готовить ей кофе и ужин. Ему очень хотелось ее накормить и чем-нибудь удивить. Выбор пал на хрустальную лапшу с овощами и морепродуктами. Когда все было готово и поставлено на стол, Колесников приготовился слушать, что же привело сюда девушку.       — Пахнет изумительно, — неторопливо пробовала кулинарный шедевр мужчины Григорьева. — Вкус ещё лучше! Ты гениальный повар, Женечка!       — Спасибо, — расплылся в счастливой улыбке он. — Какими судьбами? В последний раз ты была у меня дома на моем дне рождения, а то есть полгода назад.       Мире стало немного стыдно. Пришла к нему только потому, что хотела убедиться в правдивости его слов в то время, как он, будучи ее другом, пришел к ней тогда, когда она болела. А не потому, что ему было что-то нужно.       — Ты вчера мне говорил… Про Ярика, — подбирала слова, не знала, как спрашивать о таких вещах. — Это все действительно правда? Или ты пошутил?       — Чистой воды правда, самая настоящая. Не веришь мне? — на задворках души у Жени появлялось неприятное ощущение.       — Верю, просто… Откуда ты знаешь это? Если это правда, как ты и говоришь, то как я могу в этом убедиться? У тебя есть какие-то доказательства? Или ты просто все сам решил, основываясь на каких-то доводах?       — Есть доказательства. Только, боюсь, тебе они не понравятся. Я рассказал тебе не все.       За окном потемнело, как и в кухне, где сгущались краски разговора. Вчера он умолчал о бесчисленных изменах, но сегодня не станет. Раз она пришла и сама спрашивает, то хочет все знать, значит, будет знать абсолютно все. Он ей покажет. Да, получится так, что именно Женя станет проводником Миры в мир боли после услышанного и увиденного, но он готов на время взять на себя эту роль. Колесников был уверен, что после его ждёт невероятное счастье.       — Он тебе изменяет, около полугода уже. — как гром среди ясного неба прозвучал голос мужчины, ещё больше омрачняя и без того плохую атмосферу в кухне. — Не говори пока, выслушай до конца. Я и сам был готов не верить в это, но убедился собственными глазами, застав чуть больше месяца назад его в своем кабинете в универе с рыжеволосой девушкой с третьего курса. А потом… Потом я видел его все чаще. Он просил меня ничего тебе не говорить, мол, я его брат, должен его поддержать, я, правда, пытался это делать. Но не могу больше. Не могу видеть, как ты себя терзаешь. Он тебя не любит, пока ты отчаянно тонешь в нем. Прости, что не сказал раньше, ты бы все равно не поверила. Но сегодня ты тут, а, значит, готова слушать и принимать правду.       — Я… Женя, а как… Почему? — не могла ничего сказать из-за слез Мира. Успокоилась, плакать будет потом. Сейчас надо во всем разобраться. — Пожалуйста, покажи мне, ты сказал, что есть доказательства. Я хочу быть точно уверенной в этом. Хочу увидеть, на кого он меня променял…       Ох, если бы она знала, о чем просила. Женя попытался ее отговорить, но не вышло. Именно по этой причине они уже через час стояли у подъезда в дом, где находилась съемная квартира Ярослава, в которой он обычно и пребывал со своими девушками. Они прошли в подъезд, встали у двери, и Женя протянул Мирославе ключ. Когда-то давно Ярик отдал ключи Жене, чтобы тот помог ему кое-что перевезти, и с тех пор не забрал их.       Дверь оказалась открыта. Горел свет. Из спальни были слышны голоса. Мужской, который Мирослава безошибочно опознала, как голос Ярослава, и женский — голос Эльвиры. Женя знал, просто не мог поверить в то, что они все-таки продолжили свою связь.       — Нет! Это мое мороженое, свое ты уже съела, маленькая засранка, — со смехом звучал голос Ярослава.       — Ну и не надо, ну и все! — обиженно отозвалась Эля.       Когда они тихо прошли в спальню, Мирослава застыла в дверях. Это была Эля. Она ожидала увидеть кого угодно, но точно не лучшую подругу. Они целовались и не сразу заметили вошедших. Лишь после того, как из руки Григорьевой выпали ключи, громко ударившись об пол. Парочка в тоже мгновение отлипла друг от друга. Ярослав побледнел, Эля жутко покраснела, прикрыв одеялом свое полураздетое тело.       — Мирослава?! — оба в унисон произнесли имя подруги.       — Это… Это все так глупо, господи, — пыталась держаться сильной и не плакать. — Не думала, что сериалы, которые показывают на канале «Россия», где парни изменяют своим девушкам с их лучшими подругами, — окажутся и моей реальностью.       — Мира… — хотел было начать Ярослав, но прекратил, когда девушка спряталась за Женю.       — Жень, уведи меня отсюда, пожалуйста.       Женя без слов взял Мирославу за руку и повел в сторону прихожей. Девушка держалась из последних сил. Ее тело содрогалось в немых рыданиях. Она не знала, что бывает так больно. Что мир может рухнуть в одно мгновение, что в нем не все такое прекрасное и невероятное, каким казалось всегда. И что люди… Люди тоже бывают гнилыми, умеют лгать и делать что-то лишь по собственной выгоде.       Ярослав нагнал их в прихожей. Остановил, загородив собой входную дверь. С чувственностью произнес, надеясь на ее наивность:       — Я не знаю, как так вышло. Мира, прости меня, прошу, я не хочу тебя терять.       — Зато я знаю, — необычайно жестоким голосом наградила бывшего возлюбленного Григорьева. — Ты отвратительный лгун, делающий то, что скажет тебе твой отец. Ты врал мне! Говорил, что любишь, пока сам спал с другими. А ведь я… Я, черт возьми, люблю тебя всем своим сердцем… Господи, и чего я такая дура? Все верила, думала, что у нас период такой, а ты просто… Я ненавижу тебя! Ненавижу! Тебя и твою новую девушку! Вы оба мне противны, больше никогда не подходите ко мне! Клянусь, я за себя не ручаюсь, если вы будете рядом со мной. И кольцо свое тоже забери!       Сняла с пальца украшение и швырнула в лицо парню. Подхватила Женю за руку и вывела из квартиры, только на улице расплакавшись на плече у мужчины. Долго плакала, причитая. Задавала глупые вопросы о том, почему именно она, и почему так жесток мир. А Женя прижимал ее к себе, пытаясь успокоить. Гладил по голове, плечам, спине. Нашептывал нежности в ушко и пару раз поцеловал в макушку. Вскоре ее слезы кончились, и на смену им пришла злость.       На эмоциях она оттолкнула от себя Женю, решив, что он тоже виноват, что он все это ей рассказал, что лучше бы она всегда жила в неведении, но зато любила бы и была бы любимой в какой-то степени.       — Зачем? Зачем ты мне все это показал? — с наездом прокричала она.       — Ты должна была знать правду. — спокойно ответил он.       — Нет! Я не хотела! Я не хотела этого знать! Это ты! Ты мне все зачем-то показал! Зачем? Тебе хотелось мне сделать больно? О, у тебя получилось!       Женя протянулся руками, чтобы вновь ее успокоить.       — Не трогай! Не подходи! Вы все… Вы все лгали мне! Ты тоже знал, но молчал… За что вы так со мной?       — Я молчал лишь потому, что, скажи бы я, ты не поверила бы, — бросил в защиту Колесников.       — Ты молчал, потому что защищал брата, а не беспокоился обо мне! Если бы ты сказал раньше…       Очередная попытка обнять девушку закончилась тем, что она влепила ему пощечину. Неосознанно. Выместила всю злость. Не хотела. Потом она пожалеет об этом еще сто раз, но сейчас ей хотелось причинить боль кому-то — боль такую же сильную, как причинили ей. И Женя просто оказался не вовремя рядом с ней.       — Мелкая, ты чего? Я просто хотел, чтобы он тебя больше не мучил, — потер место удара Колесников. — Ты мне дорога, очень дорога.       — А ты мне — нет! Уходи! Уходите все… Я вас всех ненавижу, вы все меня предали. И ты тоже. Я больше никогда и никого из вас не хочу знать. Вы для меня теперь пустое место — ты, твой брат и его шалава — моя бывшая лучшая подруга.       — Мира, ты ведь несерьезно? — внутри у Жени что-то кольнуло.       — Серьезнее некуда, — холодно отозвалась она. Взяла телефон и набрала отцу. — Папочка, забери меня, пожалуйста. Мне очень плохо, я больше не могу… Да, хорошо, жду.       Женя шокировано посмотрел на Мирославу. Она была такой отстраненной и холодной, что внутри у него все перевернулось. Сердце защемило. Больно. Стало невыносимо. Девушка, которую он любит всем своим сердцем, так яростно его отвергла. На эмоциях, со злости, он понимал, но болеть от этого меньше не стало. Еще раз взглянул на плачущий комок и стало еще хуже. Она плакала, ей было плохо, а помочь он не мог, потому что она не хотела.       Развернулся и медленно побрел вдоль дороги. По пути к дому купил виски и аспирин. Щека все еще горела, а внутри нестерпимо жгло от ее слов. Ничего, алкоголь должен был притупить ощущения хотя бы на пару мгновений. Не таким он видел сегодняшний вечер, точно не таким…