Так не бывает

-Учись принимать удары судьбы, - тихо и мстительно бросила ему Аня, и отошла к Хозяину леса. Соловей почувствовал, как внутри него нарастает клокочущая ярость, уже в который раз за день. Теперь Стая окончательно перешла границы дозволенного. Антона он бы им простил, даже обрадовался бы, Рому - тоже, Полину - не факт, но стерпел бы. А Катя... Катю они не смеют трогать. Соловей пока не мог разобраться в своих чувствах, его больше заботило то, как выкручиваться из всей этой фигни. Он был уверен на девяносто девять процентов, что добычу принесла Аня, и её мстительность, её звериная злоба по-настоящему пугали Соловья. Теперь, из-за её "облома" в любви, под ударом все те, кто дорог Соловью. Но как... как Аня узнала о них с Катей? Они же даже ещё не пара, ни одного слова неосторожного не было сказано... -Кто вы?! - вскричала Катя. - Отпустите меня! Она держалась храбрее остальных жертв. Удивительно: хрупкая девочка не начала рыдать, как Вова, и не впала в какое-то мерзкое, терзающее душу состояние, как Семён. Соловей смотрел на неё и не слышал ни одного её крика, он находился в самой сильной потерянности в своей жизни. Что он сейчас может сделать? Как он её спасёт? Если пойдёт против зверей, погубит и себя, и её. Впервые в руках Соловья находилась чья-то жизнь, которая была ему очень дорога и которую он не замечал всё это время. В отчаянии он оглядел лес, вгляделся до рези в глазах на блестевшие вечерние звёзды, на диск Луны, прислушался к тихому шуму зимнего ветра - ничего из этого ответа ему не дало... -А-а-а!!! - послышался дикий вскрик. Соловей резко обернулся и увидел, как Катя чуть ли не оседлала Медведя и начала царапать своими длинными ногтями его тупую башку. Именно этот последний рывок, эта попытка освободиться, вырваться из страшных лап, куда её бросила жестокая судьба, особенно впечатлила Соловья, - он впервые видел, чтобы так боролись за жизнь, - но в то же время и надломила его, серьёзно уставшего и вымотанного, почти распрощавшегося со своими нервами, и он вдруг как-то крикливо и гортанно рассмеялся, хотя у самого в глазах стояли слёзы... Медведь страшно зарычал, встал на задние лапы, одним ударом своей могучей когтистой ладони сбросил Катю с себя. Та упала на снег, слабо зашевелилась, и Соловей с ужасом увидел косой шрам, переходящий от правой брови к скуле, который только начал наливаться кровью, и понял, что сам бы не выдержал такого леща. -Чего мы ждём? - нетерпеливо рыкнул неугомонный Волк, и Соловей снова еле сдержался, чтобы не напрыгнуть на псину. Он взглянул на Хозяина - всё зависело от него. Тот не подавал признаков какого-либо радушия по отношению к жертве, и Соловей уже начал в мыслях прощаться с Катей, как вдруг над его ухом раздался низкий грохочущий голос: -Несите её в Гараж. После решим, что с ней делать... Всё ещё ничего не понимающий Соловей увидел, как Волк торопливо поднял Катю со снега и взвалил себе на плечо, и побежал вглубь чащи. Остальные звери ринулись за ним. -Хозяин... - выдавил Соловей, когда они остались одни, - а... зачем? Зачем она вам?.. Разве вам не хватило Семёна, Вовы?! - от волнения он перешёл на "вы". - Я могу добыть вам любого, кого скажете, хоть Антона живым принесу, только не трогайте Катю... -Идём, - Хозяин леса жестом пригласил его следовать за собой, и Соловей, за не имением иных вариантов, направился за ним. -Взгляни на это, - Хозяин обвёл рукой окружающие их деревья с толстыми шапками снега на ветвях. - Этот лес - вечен. Он был таким ещё в древние времена, будет таким и в конце мира... Ничто не в силах изменить его природу. И так же, как этот лес, вечны мы - его Хранители. Помнишь это? Соловей растерянно кивнул, вспомнив первые рассказы Хозяина о том, что вообще они из себя представляют. -Но если мы допустим слабость, оставим лес, предадим его, оставим без жертвы, то тут же исчезнем, перестанем быть такими, какими должны быть - зверьми... Вопрос в том, Соловушка, готов ли ты расстаться с тем, что имеешь сейчас? Он приблизился к нему совсем близко, дотронулся когтистой лапой до его маски и вдруг резко сорвал её с лица, и за маской исчезло всё птичье, которое делало Женю Соловьём. -Всё!!! - страшно гаркнул Хозяин на весь лес. - Нет больше тебя, нет! Есть только мальчик Женя, который... - Хозяин отбросил маску в сторону и посмотрел на Женю совсем не по-доброму, с каким-то странным вожделением, - вкусный, не так ли? Всё внутри обмерло, Женя почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Неужели всё закончится вот так?.. Неужели и ему суждено погибнуть от звериных лап? Неужели теперь он выпрыгнет из мешка, весь в моче и грязи, и последним его видением будет страшная башка Хозяина леса?.. Вдруг Хозяин исчез, оставив Женю в лесу одного. Он уже не сдерживался и нелепо всхлипнул, озираясь по сторонам. Лес был тёмный и страшный, и было совсем непонятно, как отсюда выйти? Всё! - это верная смерть. Стая просто возьмёт его измором и тогда... -Страшно? - прозвучал откуда-то сверху голос Хозяина. Женя упал на снег, задрал голову к верху - никого не было, только насмешливо блестели звёзды. Взметнулась вверх снежная пыль, будто от ветра зашевелились деревья. Соловей не знал, на сколько могущественнен был Хозяин леса, но, учитывая тот факт, что баба Тамара однажды сравнила его с Лешим, то сила у него явно безгранична, и сейчас можно ожидать всё, что угодно... - В моих руках твоя жизнь! Я породил тебя, Соловей! Я породил всех этих зверей! Я породил этот лес! Я - сам лес! Неожиданно далёкая ель зашевельнулась, вспыхнула страшными огнями и медленно пошла к Жене, который тут же различил в этой ели Хозяина. Тот, и в обычном своём обличии имевший высокий рост, теперь стал по-настоящему грозным, громадным... Хозяин шёл к нему, и гул от его тяжёлых шагов пронизывал весь лес, менял направление ветра, вспугивал лесную живность - Женя стал слышать, как в лесу всё резко зашевелилось и забегало... -Мамочка! - вскрикнул он в отчаяньи, но ответом ему был лишь свист дыхания Хозяина, который неумолимо приближался к нему и, наконец, встал рядом с ним. Женя резко встал со снега и уткнулся носом в верх его тяжёлого сапога; волос коснулись полы его древнего одеяния... Бах! В небе что-то громыхнуло, звёзды исчезли - их закрыли густые чёрные тучи. Лес погрузился в абсолютную темноту, и Женя, при своём идеальном зрении, теперь вообще ничего не видел, но всё ещё ощущал падающий на голову густой пар, валящий из ноздрей Хозяина. -Ты - лишь мой слуга, как и все они... - сказал Хозяин, и его страшный голос будто убивал Женю изнутри. - И ты всегда им будешь, и тот прежний мир должен для тебя стать прахом, чем-то не важным, ушедшим... Катя, Полина - для нас с тобой это лишь секунды, частички маленького бытия, которое определяют такие, как мы. Хозяин снова исчез, и дрожащий от страха Женя теперь слышал его голос будто из каждого дерева: -Оставь прошлое. Избавься от него. Только так ты станешь хозяином своей судьбы... Женю будто парализовало. Он не мог пошевелиться и ему больше ничего не оставалось, кроме как наблюдать удивительное преображение леса: тот теперь засиял всеми красками, какие только могли быть, вспыхнул ярче дневного солнца, обдал Женю одновременно и холодом, и жарой, и что-то твёрдое вдруг коснулось Жениной ноги - древесный корень резко взметнулся из земли, легонько дотронулся до Жени и взметнулся куда-то вверх. За корнем из-под земли вылезло нечто, похожее на ожившее дерево с гнилым дуплом-ртом, искалеченным скрипучим туловищем, и говорило оно, что неудивительно, голосом Хозяина: -Где сейчас Полина? Ты верил ей, был готов сделать для неё всё, а она... -Что ты хочешь?! - неожиданно храбро выкрикнул ему Женя. Древесное чудовище замерло на месте, превратившись в маленькое деревце. и из-за него, будто ничего не происходило, неторопливо вышел Хозяин леса, потирая от удовольствия свои лапы. -Теперь понял, чего ты стоишь в этом лесу, Соловушка? - мягко спросил Хозяин у Жени, у которого от страха уже язык отнялся. Женя попытался утвердительно ответить, но получилось какое-то нелепое мычание. Хозяин гулко и низко засмеялся, даже не засмеялся, а в прямом смысле этого слова заржал, с ужасающим душу гоготом. -На! Он бросил под ноги Жене его соловьиную маску и отошёл на несколько шагов назад. Женя последний раз всхлипнул (сегодня ночью он точно будет спать очень крепко) и нацепил своё второе лицо. -Идём. - Хозяин мотнул рогами в сторону Чёрного гаража - оказывается, пока он пугал и путал Соловья, Гараж оказался совсем близок... Звери уплетали то, что осталось от давнишнего Семёна, а также мясо пойманных в лесу обычных зверей. Соловей стал замечать, что Медведь, Волк и Сова начали "портиться": осунулись, стали осыпаться, как побитые временем детские игрушки, голос их стал тише, а у Совы - почти неразличимым. -Что будем делать с девчонкой? - ухнула та, бросив есть. -Мне лично сыр-рое мясо опр-ротивило! - рыкнул Волк, при этом украдкой посмотрев на Соловья. - Я - гур-рман! -Никогда нельзя привыкать к хорошему! - назидательно сказала ему Аня. - Мудрые люди так говорят. -Мудрее Хозяина? - глупо и наивно поинтересовался Медведь. Аня ему ничего не ответила, предоставив слово Хозяину, который уже успел обглодать лосиный череп: -Подержим её здесь неделю, - сказал он. - Потом съедим. Но убить её должен Соловей. Хозяин с какой-то глупой торжественностью указал на него длинным когтистым пальцем, и все тут же повернулись в его сторону. -Зачем? - спокойно поинтересовался Соловей. - Я ведь уже убил Семёна. Этого мало? -Забыл, что я тебе говорил сегодня? - угрожающе прорычал Хозяин, сверкнув своими глазищами, и Соловью показалось, что лес за окном снова начинает мерцать всякими красками. - Либо она будет лежать на этом столе, либо - ты... Соловей ничего ему не возразил. Он сильно обрадовался, что был в маске, потому что снова был близок к тому, чтобы расплакаться от безысходности. Он словно разделился на двух существ, одно из которых было ему чуть ближе, чем второе - то, которое ратовало за спасение Кати и, одновременно, своей жизни. Второе существо предлагало сберечь свою шкуру - чего ему эта Катя? Третий вариант был самым худшим и одновременно самым счастливым - пожертвовать собою ради Кати. Тогда Полина поймёт, кого она отвергла - героя!.. Решение он принял тотчас же, и не секунды в нём не сомневался. Подождав, пока отец уснёт окончательно, Соловей, перед этим напихав под одеяло кровати несколько подушек (такая себе конспирация, конечно, но бережёного и Бог бережёт), даже не стал выходить из комнаты - пулей вылетел прямо из окна комнаты. Взлетев, он вдруг почувствовал то пьянящее ощущение свободы, испытав которое хоть один раз, потом никогда не забудешь. В небе только он полновластный хозяин и никому не удастся прекратить его полёт! Он навернул пару кругов над лесом, нарочно опускался к верхушкам елей и тут же набирал высоту, пролетел на бреющем полёте Ольшанку, чуть не задел лёд, в котором причудливо отражалась расплескавшаяся белыми бликами Луна, и вдруг ему показалось, что у Луны - человеческое лицо, и прямо сейчас она на него смотрит, и будто притягивает к себе, и Соловей был не в силах противостоять этому притяжению, чудовищной космической силе. Как новенький самолётик, он полетел вверх, зажмурив глаза от будоражущих душу ощущений. Он держал их закрытыми две минуты, не переставая набирать высоту, а когда открыл - ахнул от детского восторга. Прямо перед ним белела тонкая дымка ночных зимний облаков, над ним царственно раскинулось гордое и загадочное ночное небо, а внизу поблёскивали едва заметные огоньки посёлка, тянулась тонкой венкой речка Ольшанка, расплылся по снегу жирной зелёной кляксой лес, где-то вдали весело светился крупный город Ухта, а над всем этим великолепием величественно светил диск Луны, который ещё несколько часов назад был для Соловья символом неотвратимой смерти, а теперь - это признак его скорой победы. Соловей давно думал покинуть Стаю, ему перестала нравится идея всей этой секты. Он шёл туда по той причине, что проблемы с отцом, с Полиной, казались ему чем-то очень тяжёлым, чем-то, что не требует скорого и действенного решения, а просто является твоим вечным спутником - куда ты, туда и они, и звери стали для него единственными настоящими друзьями. По сути, это и была их тактика - внедриться в доверие. Потом за ним пришла Аня, и с её приходом мысль о том, чтобы бросить Стаю, сразу же как-то улетучилась. Соловью были противны все эти убийства, он оправдывал себя тем, что, по сути, они выполняли роль своеобразных чистильщиков: чистили посёлок от отбросов общества, давали им новую жизнь. Кто-то, как Сеня, соглашались, кто-то, как Семён или Вова - нет. Хотя, того же Вову с трудом можно было назвать отбросом общества... А уж Катю... Самую сильную преданность Стае Женя ощущал в момент, когда убивал Семёна, самую слабую - когда проводил последние часы вместе с Катей. Видимо, Аня это подметила. Соловей и раньше подмечал её особую тягу к мстительности за своё уязвлённое самолюбие, но чтобы так... Как она вообще их смогла увидеть?! Катенька, в какую же задницу ты влипла... Её похищение стало последней каплей. Последней каплей могло бы быть похищение Полины. В случае появления на зверином столе Ромы или Антона вопрос об уходе из Стаи откладывался бы на более долгий срок - к этим товарищам Соловей до сих пор чувствовал сильную неприязнь, хотя вроде как уже перегорел к Полине. Но видеть рядом с собой этих двух "альфачей" - мало желания... С планировкой решения вопроса у Соловья не возникло никаких проблем - он всегда славился умением быстро принимать нужные решения. Сначала проникнуть в Гараж и вызволить оттуда Катю - в случае чего просто вырубить зверей, а если вдруг иного выхода не будет - убить, да хоть загрызть! Потом самое сложное - выбраться из леса, каждая травинка и каждый камушек которого были под контролем Хозяина. Причём, его спутницей будет раненая девочка - за ней же ухаживать как-то надо... Принести Катю к Лилии Павловне и во всеуслышание объявить о Стае и о своём участии в ней. Дальше пусть делают с ним что хотят, главное, что он успеет... Формально, ему можно было вменить соучастие в убийствах - это два года жить в аду, а потом, на четырнадцатилетие, придут к нему злые дяди в форме и увезут за решётку - у нас же уголовная ответственность за особо тяжкие с четырнадцати лет, верно?.. Сделав длиннующий рваный круг над лесом, Соловей спикировал и довольно неплохим "солдатиком" вошёл в снег, плавно и бесшумно, ничего себе не повредив. Осторожно выбрался, огляделся - да, Чёрный гараж в тридцати метрах от него. Только есть очень большой шанс, что на этих тридцати метрах водится парочка зверей... Соловей весь растворился в себе, превратился в бесконечные зрение и слух. И да, действительно, одного зверя он точно услышал - Волка. Тот на четвереньках бродил возле Гаража, охраняя его. Катя, насколько знал Соловей, была не в самом Гараже, а в погребе перед его дверьми. Хорошо, если здесь бродит только Волк, но ведь... да всё что угодно может быть! Может, это не Волк, а очередная уловка Хозяина, который сейчас сидит где-то и наблюдает за высокой и глупой мишенью для его забав. "А пускай поймает! - подумал Соловей, отрекаясь теперь и от своей жизни. - Больше не могут так жить, на две стороны!.. Пусть же этот Козёл и прекратит мои муки!" Быстро ринувшись на встречу тупому и нескладному Волку, Соловей буквально влетел в него сразу двумя ногами и, пока тот не успел ничего понять, как в тот раз, резким движением выбил тому челюсть. Тот ещё слабо трепыхался, и поэтому Соловью пришлось добавить - ногой он раздробил тому громадный вспухший нос. На некоторое время один из врагов был нейтрализован. Дверь в погреб была хорошо замаскирована, но Соловей её различил даже в почти полной темноте - сказывалось знание места и превосходное зрение, доставшееся ему от отца - в Афгане тот был снайпером. Пришлось немного повозиться с замком, и в тот момент, когда довольно простая конструкция (типичный "бабушкин" замок - такие часто висят на сундуках, в которых хранят всякое барахло) почти поддалась его действиям, дверь Гаража со скрипом открылась и наружу выглянула тупая башка Медведя. Пришлось и его огреть тяжёлым лещом и впечатать его нос в колено - тот не издал ни звука и бесшумно упал в снег. "Так-то лучше." Разобравшись с замком, Соловей махом спрыгнул в погреб и тут же, испугавшись, вылетел оттуда - там была кромешная тьма, которую даже слабый свет звёзд, пробивавшийся сквозь густые ветки деревьев, не мог разрушить. "Будь храбрее, Евгений..." Снова спрыгнув туда, он стал ошалело озираться, моля своё идеальное зрение побыстрее привыкнуть к темноте. Тихо выругавшись, он стал передвигаться наощупь. Земля, доски, снова земля и снова доски... Перекладина, на которой... Соловей нащупал что-то мягкое - оно шевелилось, и Соловей отпрыгнул к выходу, встав в стойку. -Кто ты?! - хрипло вскричал он, но тут же осёкся - кричать сейчас ему было совершенно не выгодно. Ответом ему был лишь слабый стон, непонятного происхождения. Это "что-то" нападать на него не собиралось, а поджидало в наименее освещённом месте - Луна уже начала проникать в открытый погреб, но до его дальнего угла ещё не добралась, а ведь там что-то таилось... -Кать, это ты? - осторожно спросил Соловей и зажмурился от испуга. Ответом ему снова был почти неразличимый стон, и Соловей, почему-то осмелевший от этого звука, быстрыми шагами подошёл к этому "чему-то" и ощупал руками. Не веря, он нащупал ткань, руки-ноги, пробежал дрожащими пальцами по какой-то острой части (наверное, носу). окунулся руками в спутавшиеся локоны - да, это Катя! Первая часть работы сделана. Освободил её Соловей довольно быстро - её привязали неприятными на ощупь верёвками, слишком сильными для хрупкой девочки, но для него - вполне себе. Положив ножик обратно к себе, Соловей едва успел поймать её упавшее тело. "Чёрт, а ведь её надо будет тащить за собой... Ничего, сдюжу!" Осторожно подхватив её под мышки, Соловей неслышными шагами подобрался к выходу из погреба и услышал, как по снегу к ним кто-то бредёт. Так как ждать больше было нельзя, Соловей перехватил Катю поудобнее и резко взлетел вместе с ней, не заметив, кто к ним подходил... Через две минуты он уже смертельно устал тащить её и приземлился в маленьком овражке - тот мелькал в его недавнем видении. Если сейчас ему снова явится Полина, Соловей не испугается - по крайней мере, он в это сильно верил. Только сейчас он смог более-менее осмотреть Катю. Вся измождённая, худая (а ведь прошло всего лишь часов пять-шесть), грязная, с осунувшимся, но всё-равно красивым изящным лицом, Катя бережно лежала у него на руках и подавала слабые признаки жизни. На лице блестел новенький косой шрам, оставленный Медведем, аккуратно алели рядом с ним многочисленные кровоподтёки, и... -Мама... - Катя зашевелила белками глаз под веками, испуганно расставила руки. - Не надо, пожалуйста!.. -Катенька, это я... - тихо сказал ей Соловей. - Всё хорошо, ты больше не у них... -Женя?.. - она несколько раз моргнула глазами и неожиданно улыбнулась. - Ты даже во сне пришёл ко мне... Но почему так холодно?.. Он рассказал ей всё. Всё, от самого начала и до конца. Рассказал ей, переходя на какие-то глухие всхлипы от сильного раскаяния, поминутно прислушиваясь к шуму ночного леса и надеясь, что они отсюда выберутся живыми и невредимыми... Она неожиданно прервала его, взялась руками за его плечи: -Ты запутался, Женечка... Ты просто запутался, ты ни в чём не виноват... Ты же спас меня, верно? - она слабо улыбнулась, но тут же откинула голову назад. - Мне плохо... Давай быстрее выбираться отсюда, Женечка... Я не хочу снова оказаться в этом кошмаре... -Если что, окажемся вместе, - мрачно буркнул Соловей, ещё не успевший понять, какое счастье он только что обрёл... Они больше не летели, а быстро шли по "дороге", если можно так было назвать заметённую снегом лесную тропинку. Деревья почему-то не заслоняли простора и можно было видеть далёкое небо. Точно прикрытая вуалью, природа пряталась за прозрачную снежную дымку, сквозь которую весело смотрела её красота, ночью ставшая ещё величавее... Катя выдохнула и чуть не упала, и Соловью пришлось взять её на руки, и он болезненно зажмурился, почувствовав, какое у неё худенькое тельце. Всё было мирным и спокойным, и всё ложилось около кустов и копен; снег клочьями бродил через дорогу, жался к земле и как будто старался не заслонять собою простора. Сквозь дымку была видна тропинка, которая рано или поздно выведет их на снежное поле, а пока что им попадались тёмные канавы с мелкими кустиками, мешавшими бродить снежным клочьям. Под облаками, будто заливая воздух серебрянными звуками, дрожали звёзды, носились над зеленеющими еловыми и сосновыми ветвями. Один раз им пришлось остановиться - Катя на что-то пожаловалась, очнувшись на Соловьиных руках. -Ай! Больно, Женя!.. - вскрикнула она. Он тут же опустил её на снег. -Что такое, Катенька? - испуганно спросил он. -Там!.. - она вялыми движениями показала куда-то в область то ли груди, то ли живота. - Кровь... Соловей чертыхнулся, расстегнул куртку и ножиком отрезал от домашней футболки кусок ткани. -Ты же не против?.. - он как-то неловко поглядел на неё и вдруг услышал тонкий, прерывающийся кашлем, смех: -Жень, ты как маленький ребёнок... Раз надо - значит надо... Мда, к такому жизнь его не готовила... Осторожно, пытаясь из вежливости смотреть в сторону, он разрезал ножом то, что когда-то было Катиной школьной формой и глупо заморгал, увидев испачканный кровью белый лифчик. Соловей густо покраснел и почувствовал, как внутри него что-то нарастает, и одновременно он увидел, как неуютно стало Кате от этого. -Нормально всё? - обеспокоенно спросил Соловей. -Да делай уже, - отмахнулась она, - а то, неровён час, ещё помру у тебя на руках от какого-то нибудь мудрёного слова на латыни... Как она ещё умудрялась шутить в такой обстановке? Ужасное мальчишеское любопытство переселило этическую сторону, и Соловей начал действовать, внимательно смотря на Катю и надеясь, что та не видит этого. Может, он потом долго ещё такой картины не увидит?.. На удивление, Соловей не увидел чего-то необычного, из ряда вон выдающегося. Он ведь думал, что сейчас перед предстанет что-то похожее на потёртые фотографии в американских журналах, которые от него раньше прятал отец, а реальность, как известно, была, есть и будет полна разочарований. Грудь у Кати едва наметилась, была ещё совсем маленькой, детской, и светила Соловью в лицо маленькими нежными лунами. Рана находилась под ней, и Соловей, еле как оторвав взгляд, быстро заткнул её импровизированным тампоном - куском футболки, а после другим куском обмотал её талию. Это нельзя было назвать профессиональным спасением жизни, но... чем богаты, тем и рады. Могла и вправду от заражения крови умереть или от болевого шока... Он украдкой посмотрел на Катю - у неё на лице причудливо смешалась бледность от своего состояния здоровья и краснота от смущения, и Соловей поспешил побыстрее отстраниться от неё, чтобы окончательно не вогнать в краску. -Как я понял, высоты не боишься? - поинтересовался он у неё. -Вроде как раньше боялась, а сейчас... только давай быстрее, а то вдруг эти звери нас настигнут... Соловей снова подхватил её на руки и взлетел над большим лесом, чувствуя скорое приближение опасности, и почему-то его не покидала мысль о невиданном, и поэтому странном для него ощущении, что этой неожиданной открытой женственностью, этим изгибам, этими порванными одеждами, одухотворённому в своей близости к смерти лицу, косому шраму, оставленному жутким Медведем, вожделением ко всей этой дикой и страшной красоте, Катя напомнила ему Полину, и присутствие их обоих на его руках чувствовалось всё живее и живее, и становилось прекраснее по мере того, как Соловей успокаивался и забывал ту, обыкновенную, Полину, которая своим равнодушием и этим чёртовым объяснением так часто и мучительно не могла слиться с тем образом, который себе придумал Соловей, и который разрушился сам собою совсем недавно. Глядя кругом, слушая и вспоминая, Соловей почувствовал нарастающее беспокойство, поднял глаза к небу - но и в небе не было покоя: всё успыпанное звёздами, оно шевелилось, двигалось, дрожало; везде Соловью виделось тревожное оживление - в нём самом росла тревога. Шёпот ветра в ушах, мерное Катино дыхание, всё окружило его и будто не выпускало из своей паутины, заразило сладким ядом своих звуков. У Соловья в который раз за день на глазах закипели слёзы, но это были не слёзы от Катиного спасения, причиной было нечто, испытанное совсем недавно - ощущение всеобъемлющих желаний, когда душа кричит и звучит, когда ей кажется, что она всё понимает, и её все любят... Нет! Соловей понял, что в нём зажглось - жажда безудержного счастья! Он не смел назвать его по имени, - но счастья до насыщения - вот чего хотел он, вот чем томился... А они всё летели, летели навстречу Луне, и Катя дремала у него на руках, изредка постанывая от боли, и Соловью казалось, что её спасение - это новая веха их жизни, которая уж точно не будет прежней, и не будет в ней того чудовищного разочарования и разрывающей душу муки, которых принесла ему Полина - так просто не бывает, чтобы повседневно было несчастье...