Прикасаясь ко льду губами

*** Все обостряются с годами Воспоминания тех лет, Ежеминутно они с нами Ступают тенью след во след. *** 14 декабря 2021 года, город Москва, Россия. Высокая фигура движется по узкому темному коридору. В руках она держит переноску, пока по ходу движения не видно ни человека, ни того животного, которого он несёт с собой. Мужчина волнительно поправляет волосы, он точно знает, кто к нему должен придти. Когда фигура вышла из тени на свет, журналист и телеведущий наметил широкую улыбку на своем лице. "Ну наконец-то, пришла!" - подумал он. - А почему у вас тут так темно? - робко улыбнувшись, поинтересовалась она. Дмитрий Борисов растерянно пожал плечами, виновато опустил глаза. Он ощущал себя маленьким мальчиком рядом с ней, хотя вопрос и был задан обыкновенным тоном, ему всё равно стало не по себе. - Утром свет был, лампочка забарахлила, - оправдался он, хотя лично его вины в этом не было. - Забарахлила... - задумчиво повторила женщина, придирчиво оглядываясь. Ему стало неловко, он давно так не нервничал перед интервью. - Что ж, Этери Георгиевна, нам следует пройти в офис, стоит обсудить план действий, - тихонько пробормотал Дмитрий, не убирая с лица глуповатую улыбку. Тутберидзе ощутила, что он нервничает, нервозность начала передаваться маленькой собачке, сидящей в переноске. Он открыл перед ней дверь, приглашая войти. Женщина подошла к шкафу и без приглашения начала снимать пальто. Он внимательно следил за каждым её движением, стараясь ничего не пропускать. После небольшой организационной заминки он указал ей на широкий мягкий диван, женщина тут же присела. Из переноски послышались шорохи, Тутберидзе поспешила выпустить животное на свободу. Щенок спокойно расположился на её коленях, Дмитрий наблюдал. - Вы будете давать интервью с ней? Собака будет присутствовать? - уточнил он. - Да, мне так удобнее, - пояснила она, поглаживая щенка. Тот подставил свою спинку под её теплую руку, Тутберидзе это успокоило. Всё в последнее время так и норовило выбить из колеи, а наличие Мишель помогло бы ей занять мельтешащие руки, которые ни в коем случае не должны были выдавать интервьюеру и зрителям беспокойство заслуженного тренера. - Итак, вот список моих вопросов, но он не окончательный. Если вы доверяете мне, то позвольте в ходе интервью задать несколько вопросов от себя. С вашего позволения, - уточнил Борисов и протянул Тутберидзе папку с распечаткой вопросов. Она открыла её, начала пробегаться по строкам глазами. - Надеюсь, не провокационных? - это уточнение должно было прозвучать дружелюбнее, чем получилось в итоге. Дмитрий ощутил, что подобными просьбами словно нарушает целостность её границ и поспешил разуверить: "Нет, конечно, нет!" Хотя после этого задумался, что интервью не получится интересным, если у него не удастся деликатно поинтересоваться о пикантных подробностях её биографии. Но об этом потом, надо было обдумать то, что имеется. Женщина пролистала вопросы, они не показались ей неудобными, она кивнула головой в знак согласия, и журналист успокоился. Обсуждая время и дни для интервью, а также возможность посещения тренировочного процесса её воспитанниц, Дмитрий заметил для себя, что Этери Георгиевна крайне робкий, скромный человек, весьма осторожный в общении, но необыкновенно спокойный и уверенный в себе. Это не могло не нравиться. Спустя полчаса обсуждений они выработали стратегию, Тутберидзе записала даты и время встреч, условившись, что в следующий раз она постарается не опаздывать. Они легко посмеялись и разошлись по своим делам. Борисов оставался под впечатлением весь день, вечер, а затем и всю ночь. Для него, как для журналиста, писателя, ведущего, такой материал для изучения был драгоценным. Для Этери Тутберидзе данное интервью было желанием раскрыть себя настоящую и показать, что злые языки очень мало о ней знают. *** 1978 год, город Москва, СССР. - Этери! Как долго ты собираешься! Поторопись, иначе Пётр опоздает на тренировку! - мама подгоняла маленькую дочь, а та, стараясь угодить, пыхтела, натягивая на голову шапку. Спустя короткий промежуток времени тройка Тутберидзе вышла из подъезда и отправилась на транспорт для того, чтобы отвести мальчика на тренировку по футболу. Этери водила пальцем по окну, стараясь четко обводить ледяные узоры, а сама думала о том, что опять так много времени в её жизни уходит на то, чтобы ходить с мамой вслед за её старшим братом. Мама о чем-то толковала маленькому Пете, тот кивал, делая вид, что слушает её, а на самом деле думал о чём-то своём. Так и жили. Спустя два часа Этери Петровна, проводив сына на занятия, решила прогуляться с дочерью. Они держались за руки, шли молча, дышали свежим морозным воздухом. Миновав где-то две остановки, мама и дочь проходили мимо крытого катка стадиона Юных пионеров. Окна у него были крупные, высокие, поэтому с улицы можно было легко разглядеть, как тренируются спортсмены. Как только взгляд Этери-младшей коснулся крошечной фигуристки, прыгающей какой-то немыслимый флип, она замерла как вкопанная. Мама проследила взглядом за вниманием своей дочери. Фигуристка, заходя на прыжок, слегка отклонилась, покачнувшись, а затем прыгнула так высоко, что казалось, обычный человек так не может. Маленькая девочка вздрогнула, а когда фигуристка удачно приземлилась и широко расплавила руки в стороны, словно свободная птица, то огромные детские глаза округлились. - Мама... - забыв, как дышать, вздохнула Этери. Женщина улыбнулась. - Это называется фигурное катание, - пояснила мама. Девочка не могла оторвать взгляд от фигуристки, которая начала кружиться почти так же быстро, как снежинки во время сильной метели. Этери потянула маму за руку поближе к окну, и удивленная женщина поддалась. Они наблюдали за фигуристкой очень долго, пока у малышки не начал краснеть нос. Как только мама ощутила, что стоять так долго нехорошо для здоровья, она потянула ребенка на себя. Девочка уперлась ногами: "Нет!". Мама опять потянула её и вновь безуспешно. - Этери! Нам надо идти, ты замерзнешь! Вон нос уже красный! - Мама, мама! Нет, давай ещё посмотрим! - возразил ребенок, но мама была непреклонна. После долгих уговоров им удалось уйти от окон только тогда, когда фигуристка завершила свою разминку. Прибавив шаг, они уже торопились найти тепло, когда девочка тихо сказала: "Я тоже так хочу". Мама закачала головой: "Как?" - Ну как Она... кружилась, как снежинка, легкая, воздушная, изящная... - с трепетом поделилась своими впечатлениями девочка. Мама вздохнула. - Давай обсудим это потом, - пообещала Этери Петровна, даже не представляя себе, что уступит желанию своей дочери отдать её в секцию для занятий фигурным катанием. Так, у Этери Тутберидзе появилась цель.