Прикасаясь ко льду губами

*** Лунной ночью с тобою мы сами Пожелали остаться вдвоём. Я прильну к твоей шее губами, Буду пить я дыханье твоё. (с) *** Дни за днями, недели за неделями команда Этери Тутберидзе долго и кропотливо проводила тренировки со своими учениками. После январского чемпионата Европы серые будни начали разбавлять радость от побед. Изнурительные часы прокатов, разминок, совместной работы, а значит, компромиссов или упреков оставляли неизгладимый след в душе каждого спортсмена. Был почти конец февраля, оставался всего месяц до чемпионата мира, и фигуристы старались не упускать ни одного тренировочного дня. Работали на износ, об отдыхе не шло и речи. В свободное от тренировок время Евгения занималась учебой, с друзьями виделась редко, вела уединенный образ жизни. После разговора с Тутберидзе девушка замкнулась в себе, старалась никого лишнего не подпускать, наболевшим не делиться. Мама и бабушка думали, что такое странное поведение подростка связано с тем, что впереди её ожидают новые большие соревнования. С расспросами не лезли, Женю это радовало. Она старалась выкладываться на все 100% на льду, ни в коем случае не позволяла свободному времени появляться. Если же такое случалось, на Медведеву нападала такая сильная меланхолия, что приводить себя в спокойный режим было крайне сложно. Тут же нападали мысли о реальности, в которой она живет, вспоминались жестокие слова правды о взаимоотношениях с Тутберидзе, о невозможности быть вместе. Это стремительно выводило её из строя не на час и не на два, а почти на целый день: она давилась слезами, с трудом заставляла себя что-то делать. При этом, как только она заходила на каток и на её плечи падал угольно-черный взгляд тренера, девушка становилась сосредоточенной, но пустой и отрешенной, погруженным в работу роботом. Этот робот делал всё четко по инструкции, не допуская возникновения намека на чувства. Тутберидзе это видела. Она с болью подмечала, что былое катание Медведевой было наполнено эмоциями и переживаниями, тем временем как нынешнее было технически правильным, но бесцветным по окрасу. Женщина старалась меньше давить на неё, но с раздражением подмечала, что прокат вызывает скуку, хочется Медведеву встряхнуть. Не получалось. На очередной тренировке Женя абсолютно правильно и четко штамповала прыжки, Тутберидзе, видя это, молча закипала. - Да-а-а... что-то эмоциональный моторчик-то поутих, Жень! - улыбаясь, подметил Дудаков, обращаясь к ней. Фигуристка ответила улыбкой, но глаза оставались отстраненными. После той беседы ей был дискомфортен пристальный взгляд черных глаз. Чем чаще эти глаза скользили по ней, тем сильнее разрасталась черная дыра боли и пустоты. Тренировка подходила к концу, когда из коридора в сторону катка зашли Максим Ковтун и Катя Боброва. Подруга активно помахала Жене рукой, та, улыбнувшись, ответила тем же. Тутберидзе обернулась, резанула вниманием по Ковтуну. - Кать, мне жутко, когда она смотрит на меня, - посмеивался парень. Боброва понимающе кивнула. Женя и несколько других фигуристов подъехали к бортику, в том числе и одиночники Воронов и Питкеев. Парни пожали друг другу руки в знак приветствия, Женя быстро обняла подругу, а затем чуть дольше Максима. - Ну привет, трудоголики! - оживленно сказал Ковтун. - Что, Серег, заебался? - Не то слово! - ответил Воронов. - А можно тут, пожалуйста, без мата?! И в принципе, без мата? - осекла его Боброва. Максим только посмеялся. - Да брось ты! Все взрослые люди! - ТАК! Я НЕ ОБЪЯВЛЯЛА КОНЕЦ ТРЕНИРОВКИ, ЧТОБЫ ВЫ ТАК ВАЛЬЯЖНО ПОЗВОЛЯЛИ СЕБЕ ПРОХАЖИВАТЬСЯ У БОРТИКА! МАРШ ЗА РАБОТУ! - оглушительным ревом пронесся голос Этери по всему катку. Компания вздрогнула, Адьян и Сергей тут же умчались на лёд, словно разбежавшиеся от включенного света тараканы. Женя помедлила, нуждаясь в поддержке, задумчиво коснулась плеча непоседливого парня: - Я скоро вернусь, дождитесь меня. Боброва удивленно посмотрела на это, а сама задумалась: «Странное прикосновение. Он ей нравится?» Тутберидзе пилила глазами Медведеву, та делала вид, что не замечает этого, держалась невозмутимо. Она дала себе слово, что больше не продемонстрирует, какие сильные переживания из-за Неё испытывает. От природы эмоциональной Жене блокировать чувства было непросто, но со стороны этот холод и отстраненность делали свое дело - сводили Тутберидзе с ума. Ей хотелось вернуть те теплые отношения, что были раньше, но после того, как она, по сути, разбила сердце фигуристки, понимала, что это... невозможно. Тем не менее не передать словами то, как Тутберидзе была возмущена появлением Ковтуна и касанием Жениных рук его плеча: «А может быть, твои чувства и не были такими сильными, как тебе казалось, Жень? Смотрю, ты быстро освоилась. Я так и знала, что тот поцелуй был для тебя детской прихотью, теперь не сомневаюсь, что ты тогда могла выпить с Ковтуном... он так и крутится около тебя. Пф... омерзительный мальчишка. Совершенно тебе не подходит. Надеюсь, что ты с ним не встречаешься. А если... встречаешься?» Заламывая руки, она злилась. Затем воображение дорисовало, как парень и девушка страстно целуются в губы в самом темном углу ночного клуба. Его руки изучают её грудь под майкой, Женя закатывает глаза, подается ему навстречу. Сердце пугливо задрожало, когда Тутберидзе подумала о том, что Он может лишить Её невинности. Вспомнился собственный первый раз и ощущение разочарования от того, как это получилось. Женя младше её тогдашней. Мысль о потере Её девственности встала комом в горле. Отвлекло падение юной ученицы перед ее лицом. - Алина! Смотри под ноги, пожалуйста, чтобы их не переломать! - строго сказала Тутберидзе. Хрупкая маленькая татарка покорно опустила глаза, кивнула. После этих слов Глейхенгауз поспешил выйти на лёд, чтобы помочь спортсменке. Он что-то тихонько сказал ей, она, прикрыв рот, еле заметно посмеялась. - Надо мной смеетесь, Даниил Маркович? - процедила она. Глейхенгауз тут же встал по струнке, приложил ладонь к голове и прокричал: «Никак нет, Этери Георгиевна!» По катку разнесся приглушенный смех, все оценили юмор Глейхенгауза, который как бы подчеркнул, что Тутберидзе слишком много командует. Женя не улыбалась этому, хотя в глубине себя шутку оценила. «Вот хрен собачий, я тебе ещё устрою», - оскалилась про себя женщина. Катание продолжалось, она делала в блокноте заметки, краем глаза следила за Ковтуном. Тот развалился на жестких креслах, о чем-то разговаривал с Бобровой. Тренировка окончилась. Тутберидзе не спешила уйти. По очереди к ней подъезжали ученики, она отрывала по листку из блокнота и отдавала. Они печально рассматривали указанные на бумаге ошибки, досадно опускали плечи. Когда Женя подъехала к Тутберидзе, та уже начала вставать, закидывая на плечо сумку. - Этери Георгиевна? - обратилась она. Миндалевидный разрез глаз прищурился, устремил на неё своё внимание. Возникла пауза, когда Жене стало не по себе от того, какими яркими золотистыми переливами заиграли радужные оболочки Её глаз. Она сглотнула слюну. Золото это уловило. - Где мои ошибки? - А ты их сегодня не допустила. Можешь смело гулять со своими дружками. Женя недоуменно смотрела ей в спину. Так могла делать только Этери. С одной стороны, хвалить, а с другой - вылить на тебя ушат дерьма. «Что за выражение такое дружки? Стерва!» Проходя мимо Ковтуна и Бобровой, не меняясь в выражении лица, Тутберидзе холодно сказала: «Здравствуй, Катя» - и вышла из помещения. Ковтун нахмурился. - Что за херня? То есть «Здравствуй, Катя»? А «Здравствуй, Максимушка»? Нет? Или я теперь враг народа? Из-за Буяновой? - возмутился парень. Женя, подъехавшая к ним, фыркнула: «Не из-за Буяновой, дурачок!» - Жень, объявляю всеобщий сбор! Максим увязался за мной... ему фиг откажешь, сама понимаешь. В общем, мы с Андреем зовем вас ко мне на выходные на дачу! Мама будет рада! Сделаем диетические и мясные шашлыки, потушим овощи на мангале, банька, прогулки на свежем воздухе. Что скажешь? - Только не спеши отказываться, Женёк! Когда случайно услышал, то ДАЖЕ Я не смог устоять! Женя улыбнулась глазами, впервые за этот месяц. Она как-то обезоруженно уткнулась лицом в Боброву, та обвила её руками и прижала к себе. - Женька, ты чего? - Спасибо, что всё это делаешь. Я так устала и так хочу отдохнуть. Конечно же, я согласна. - Телячие нежности, - улыбнувшись, буркнул Ковтун. *** Февраль был холодным, однако совершенно не помешал собраться большой компании фигуристов, хоккеистов и других спортсменов на заднем дворе дачи семьи Бобровых. Мама Кати была рада гостям, поспешила наготовить блюд, оформить несколько столов, вместе с Андреем Депутатом они затопили баню. Играла музыка, люди кругом вели оживленные беседы, в воздухе сквозил аромат жареного мяса и тушеных овощей. Женя ощущала себя комфортно, а ещё очень много болтала с Катей и её мамой, когда помогала накрывать на стол. Беседа была легкой, приятной, люди вокруг бродили по дому в беззаботном кураже. - Так, Катюш. Я сегодня у тети Гали, мы договорились. Гостей много, если кто-то останется ночевать, то ты знаешь, где взять постельное белье. - Спасибо, мам. Какая же ты у меня всё-таки замечательная! - целуя маму в лоб, объявила Катя. Депутат вызвался её проводить. Катя проследила за ними взглядом, было видно, что в нём сквозит влюбленность, очарованность своим партнером. Сердце Жени сжалось, когда в него проникло воспоминание о золотисто-коричневом отблеске. - Ну наконец-то мама уехала, начинается вечеринка для «взрослых.» А теперь скажи мне... что с тобой? Ты какая-то отрешенная в последнее время. Женя нарезала помидоры, внутри себя ощущая, что Катя невзначай начинает стучаться в склеп, где она замуровала свои эмоции. - Да ну... смотрю на тебя с Андреем и завидую. У вас всё так просто. Между вами нет никаких проблем, нет преград. - Ну зря ты так. Всё было не так просто. Вспомни, как я переживала, когда нужно было познакомить его с мамой. Я же долго его скрывала от нее, но она всё равно поняла. Помню это «Ну, кто он?», а я ей: «Тебе не понравится. Он - фигурист, украинец, моложе меня на два года…» Не соответствовал ни одному из её критериев и представлений о том, каким должен быть мой мужчина. Однако мама как человек, который всегда зрит в корень, видела, насколько эти отношения важны и не похожи на другие. Она сказала, чтобы я пригласила Андрея к нам на дачу. Тогда была запись передачи «Спасибо, мамы», приуроченной к Олимпиаде, к нам приезжала съемочная группа из Лондона. Я понимала, что это будет суперответственная съемка, а тут еще я с новым молодым человеком. Мама, как настоящая русская душа, решила съемочную группу накормить, сделать казан плова. И вот приезжает Андрей. Она с порога, даже не знакомясь, берет его за руку: «Пойдем, дрова наколешь», а Андрей спокойно отвечает: «Да, Наталья Николаевна. Вот так или еще мельче?» От мамы только и слышно было: «Мясо наруби. Плов неси…» Я увидела, что они нашли друг друга, мама одобрила Андрея с первого раза, - с легкой дымкой счастья рассказывала Катя, а Женя и сама не заметила, как начала печально улыбаться. Чужое счастье вызывало в ней горький отклик. - А ты? - Что я? - Мне показалось, что тебе нравится... Максим. - Ковтун?! - Да. - Не-е-ет. Точно нет, - усмехнулась Женя. Катя задумалась. - Тогда почему ты проявляла к нему такое пристальное внимание сегодня на тренировке? - Тебе показалось, боже. Не больше, чем к тебе, - уклончиво ответила Медведева. Они замолчали, но Катя подумала: «Ты касалась его, я точно видела! И ты не из тех, кто будет позволять себе лишний раз так трогать кого-то... очень... интимно, что ли. А может быть, ты сделала так, чтобы... кто-то это увидел? Но кто?» Саша Бойкова, Настя Скопцова и Станислава Константинова тоже были приглашены на дачу Бобровых. Ближе к 6 часам приехала компания Туктамышева-Лазуркин и с разрешения Кати привезла множество алкогольных напитков, чтобы сделать необычные коктейли. Сначала Боброва была против, но Андрей уговорил её, что будет следить за тем, чтобы некоторые подростки не слишком злоупотребляли. Уже через час вся компания знала рецепт коктейля «Дайкири», но особенно оценила легкий в приготовлении «Космополитен». Музыка стала громче, многие начали танцевать. Максим Ковтун приглядывал за Женей весь вечер. Не сказать, чтобы она ему очень нравилась, но симпатичной он её находил. Она была открытой, доброй, милой, хотя и зажатой девушкой. Тем более его привлекала какая-то очаровательная невинность, которую он сразу же разглядел. - Чего грустишь? - подсев к девушке, спросил он. - Это не грусть, это отдых. - Да-а-а? Ты ни одного коктейля не выпила. - Не люблю алкоголь. - Женечка, забудь об этих словах. Слабоалкогольные коктейли ещё никому не вредили. - Блин, Макс, ну нет. Парень громко вздохнул. Они сидели, молча поглядывая на окружающих. Саша и Настя начали громко смеяться, Женя не могла разобрать почему. Когда уловила на себе взгляд Скопцовой, поняла, что она слегка пьяна. Удивилась этому, учитывая то, что ни одна из её подруг не пьющая. Под боком фыркнули. - Что? - спросила Женя. Максим отмалчивался, потом заговорил. - Вот тебе, может быть, кажется, что я поверхностный парень. Это не так. Я же замечаю, какая ты. - И какая я? - Ну трудолюбивая, ответственная, а ещё душа компании. Однако в последнее время совсем сама не своя. Думаю, что моя задача научить тебя ловить небольшой дзен. Не получится добиться успехов, если ты всегда напряжен. Ведь чтобы быть чемпионом, нужно не только много работать, но и уметь делать передышки. Посмотри на своих подружек. По-моему, им хорошо. Так, почему бы и тебе не отдохнуть? Алкоголь в небольших объемах помогает забыться. Тебе вообще сам бог велел! - Почему это? - Ты терпишь нападки самого страшного из всех диктаторов этого мира! Женя скривилась. Она поняла, Кого он имел в виду. Задумавшись над его словами, она представила, как забывается от алкоголя. Это слегка подняло настроение. Ей хотелось разорвать порочный круг воспоминаний. - Хорошо, неси свой «Дайкири», - Максиму не пришлось повторять дважды. *** Тутберидзе проводила свой субботний вечер, укутавшись под пледом с чашкой горячего чая, просматривая какой-то глупый фильм. Настроения никакого не было. Диша отправилась к бабушке, тем самым освободив маме выходные. Незаметно для себя под скучный сериал женщина уснула, когда её разбудил телефонный звонок в 9 вечера. Она, еле разлепив глаза, уставилась на экран телефона: «Валентина Лаврентьевна Медведева». Встревоженная, тут же подняла трубку. - Да? - Этери Георгиевна, доброй ночи! Не могу себе место найти - Женька трубку не берет. Как там у неё дела? Когда домой? Спросонья Тутберидзе вообще не поняла, чего от неё хотят. Привстав с кровати, зависла. - В смысле как дела? - Ну, Женька же с Вами? Тутберидзе тут же проснулась. В телефоне повисла напряженная тишина. Бабушка заволновалась. - Этери Георгиевна? - Что она Вам сказала, Валентина Лаврентьевна? Женщина начала вздыхать, ощущалось, что она слишком сильно испугалась. Этери поспешила её успокоить, но это никак не помогло. - Скажите же, где она? - Валентина Лаврентьевна, признаюсь Вам честно, что со мной её нет. Но вы не пугайтесь, расскажите то, что она сказала, и я быстро её найду. Потребовалось время, чтобы охающая бабушка начала подбирать правильные слова. - Она в обед ушла из дома, сказала, что собирается в гости. Я всё расспрашивала у неё, а она сказала: «С Катей пойду». Ну я и подумала, что это девочка с вашей компании. Почему-то решила, что отдыхаете всей своей фигурной командой в кафе каком. Она мне написала в 3 часа, что всё хорошо, а сейчас уже ночь! Она трубку не берет! Это где же теперь её искать? - Я, кажется, знаю. Перезвоню Вам сейчас. - Ох, Этери Георгиевна! А если с ней что-то случилось?? Вот я дура старая! Надо было узнать точно, что за Катя! Хоть номер её взять! - Валентина Лаврентьевна, я знаю её номер, так что не переживайте. Перезвоню Вам, - Тутберидзе вспомнила, как вчера Боброва и Ковтун ошивались около катка, и была уверена, что та загадочная подруга именно она. С другой стороны, и правда было странно, что Женя не берет трубку от бабушки, ведь на неё это совсем не похоже. Обдумывая, как достать номер Бобровой, она решила пойти по легкому пути. Набрала номер Дудакова и разбудила его. - Сереж, привет. Я по делу. Найди мне в срочном порядке номер Кати Бобровой. Очень нужно. Спасибо. На замерцавшем экране появилось смс с номером телефона. Тутберидзе без раздумий набрала его. Послышались гудки, но безрезультатно. Она начала нервничать не хуже Жениной бабушки, когда в голову пришла другая мысль. Этери снова набрала Дудакова. - Слушай, Сереж, поработай, пожалуйста, детективом ещё раз. Для тебя будет проблемно достать номер Катиной мамы? Может быть, позвонить тренеру Кати? Только без лишнего шума сам понимаешь. Спасибо. Следующего смс пришлось ждать значительно дольше, но оно пришло. Тутберидзе набрала, перед этим взглянув на подпись абонента, так как его имени не знала. - Алло, Наталья Николаевна? Здравствуйте. Вас беспокоит Этери Тутберидзе, тренер Жени Медведевой. - Ой, здравствуйте, Этери Георгиевна. Что-то случилось? - Надеюсь, что нет. Хотела у Вас спросить, знаете ли Вы, где сейчас находится Женя? - Знаю, у нас на даче. А что, её там нет?! - Не знаю, есть ли. Ни она, ни Катя трубки не берут, мы с Жениной бабушкой волнуемся. - Боже мой! Я сейчас же постараюсь дозвониться до молодого человека моей дочери, может, он найдет их! - А давайте ещё поступим так. Вы продиктуете мне адрес этой дачи, и я туда приеду. - Хорошо. Черный внедорожник на запредельной скорости несся по трассе за черту города. Водитель за рулем вел уверенно, аккуратно, хотя ногу с педали газа убирать не спешил, чтобы обеспечить себе 100% безопасность на заснеженной дороге. Музыка в салоне играла приглушенно, навигатор показывал приличное расстояние до пункта назначения. В голове брюнетки кружились разные мысли, начиная от тревоги, заканчивая неисчерпаемой злостью на того, за кем она ехала. Когда заехала в небольшой населенный пункт, начала кружиться по его окрестностям, где тускло горели фонари. Она раздраженно ездила от одной улицы к другой, не в состоянии найти среди улочек нужный адрес, а когда нашла, готова была разорвать в клочья любого, кто ей попадется. Хлопнув дверью автомобиля, уже с улицы услышала громкую музыку. Подойдя к высокому забору, начала барабанить в него ногой так, что казалось, он весь развалится. Она делала это безостановочно, сильно, громко, и наконец-то ей открыли. На пороге стоял высокий худощавый брюнет, он был в ужасном недоумении. - Медведева где? - прямо так, с порога в лоб, вывалила негатив Тутберидзе. Тон её был такой, что Андрей Депутат не на шутку занервничал. - В доме, в доме! Проходите! - но она быстрее, чем он это договорил, отодвинула его, задев плечом. Всюду были люди, большая часть из них - подростки. Ощущался запах алкоголя, сигарет, чего-то съедобного. Ближе всех к входной двери на участок оказалась Туктамышева, которая при виде Тутберидзе поперхнулась сигаретным дымом. Лазуркин, сидевший рядом, выглядел слишком нетрезвым. - Этери Георгиевна?! - сквозь громкий кашель выдавила Елизавета. - Где мои ученики? - взревела женщина. Она была похожа на пантеру перед прыжком, черное пальто и водолазка это только подчеркивали. - Тут никого нет, кроме Жени! - О ней я и спрашиваю! - Я не знаю, я не видела её! Тутберидзе стремительно зашагала к дому, подростки от испуга разбегались кто куда, словно за ними с облавой приехали копы. Депутат помчался за Тутберидзе. Она с грохотом открыла дверь, прошла наугад по коридорам, когда в одном из них перед лестницей выскочила Боброва. Она была ошарашена, глаза округлились от ужаса, словно эта пантера готовилась к прыжку, собираясь перегрызть ей глотку. - Этери Георгиевна! - Катя! Где Женя? Вы вообще в курсе, что её бабушка на успокоительных каплях разыскивает её по всему городу?! - Что?! Нет! - Ты не имела права увозить её, не предупредив об этом родителей! - Но я думала, что Женя сказала, куда и с кем едет! Андрей стоял сзади, но даже со спины Тутберидзе ощущал её опасность. Катя запнулась, её напугал воинственный настрой тренера. - Сейчас же позвоню её родителям! - Ты знаешь их номер?! - язвительно спросила женщина. Катя заметалась, схватила телефон и увидела миллион пропущенных звонков от настойчивого неизвестного номера. Поняв, что ляпнула ерунду, пробубнила: «У меня нет их номеров!» Тутберидзе уже не слушала её и стремительно, бесцеремонно, по-хозяйски поднялась на второй этаж, начала по очереди открывать двери в комнаты. - Что она тут делает, Андрей?! - возмущенно шептала Катя. Он пожал плечами. - Она ворвалось сюда, как ураган! Я не мог её остановить! Холодная рука толкнула очередную дверь, за которой увидела неожиданную картину. Парень и девушка лежат на диване, он нависает над ней, его руки свободно гуляют по бедрам. Он целует её шею, какой это оказывает эффект на неё, за его спиной не видно. Тутберидзе подскакивает стремительно, так не умеют даже NPC-персонажи игр. Она со всего размаха толкает в бок парня, тот вскрикивает и с шумом падает на пол. Черные, как смог, глаза отсвечивают леденящим душу ужасом и видят перед собой затуманенные карие, не отдающие себе отчет в происходящем. В дверном проеме застряла Боброва и Депутат. Катя закрывает рот от шока, Ковтун не спешит вставать - у него кружится голова. Тутберидзе оглядывается, и во всём ее трясущемся от злости теле читается отчетливая угроза. - Ты! Помоги мне! - приказывает она Андрею, он тут же подскакивает к ним. Катя Боброва выходит в коридор и видит, как там скапливается толпа гостей-фигуристов. Среди них стоит перепуганная Туктамышева, спустя несколько секунд за ней уже торчат головы Скопцовой и Константиновой. Депутат старается взять Женю на руки, но она сопротивляется, что-то бормочет. Неимоверным усилием он подхватывает её, медленно выходит из комнаты. Тутберидзе оборачивается на Ковтуна. Он так и лежит на полу, не поднимая головы, настолько он пьян. - Подонок, - сквозь зубы цедит брюнетка. Андрей несет Женю через всю толпу зевак, Туктамышева хватается за голову и шепчет: «Господи, девочки, ей же завтра наступит пиздец!» - Этери Георгиевна, может быть, Женя всё-таки останется ночевать у нас? В таком состоянии тащить её домой нельзя! - бежит, равняясь с ними, Боброва. Тутберидзе, не замедляя шаг: «Лучше тебя знаю, что делать!» Катя тут же замолкает. Андрей грузит Женю на заднее сидение, Катя шепчет: «Поезжай с ними, помоги!» - он кивает. Внедорожник с визгом шин по снегу срывается с места. Оставшиеся люди тут же протрезвели. Всю дорогу Женю мутит, она начинает то что-то бормотать, то смеяться, Андрей старается удерживать её, чтобы та не упала. Едут очень быстро, угрожающе молча. Когда внедорожник выезжает на МКАД, парень наконец-то решает заговорить. - Мы виноваты в том, что не уследили за ней. Но на самом деле с Женей всё было хорошо. Она весь вечер не брала ни грамма в рот! Они с Максимом постоянно болтали, смеялись, танцевали, ничего такого, чтобы потом это привело к таким последствиям! - оправдывался он. Информация о том, что Женя весь вечер ходила с Ковтуном, и картинка из той комнаты подлили масла в огонь. Брюнетка вжала педаль в пол и, не оборачиваясь, сообщила: «Уничтожу всех, кто к этому причастен. Ей всего 16 лет, а она в хлам накаченная чем-то, сосется со всякими уродами по углам, ты хоть представляешь, чем такое может оканчиваться?» - Но это же Максим! Насколько я понял, они встречаются! Тутберидзе со скрипом сжала руль, матерно выругалась. Депутат притих. - Этого быть не может. Я тебе не верю, - с горечью отвечает она. Всю оставшуюся дорогу едут молча. Вдвоём они затащили тело в квартиру, затем Андрей дотащил девушку до спальни и уложил на постель. Отдышавшись, он огляделся. Тутберидзе чувствовала себя неимоверно уставшей, громко выдохнула. - Тебе нужны деньги на такси, чтобы добраться обратно? - Нет, спасибо, у меня есть, думаю, что хватит. Проводив его, женщина захлопнула дверь, закрыла на все замки, что были. Она не могла поверить, что её Женя, её чемпионка, её ученица, которую она знает с малых лет, сейчас абсолютно пьяна. Для неё это было шоком. Она вспомнила про то, что обещала позвонить бабушке и маме Жени. Так и сделала. Разговор получился долгим, но по итогу Тутберидзе смогла обойти острые углы и договориться на том, что Женю завтра привезет сама, а пока она будет у неё. Всецело доверяющие ей бабушка и мама согласились. Пройдя на кухню, Этери набрала стакан воды и залпом его осушила. Тревога за Женю прошла, уступив место неимоверно пылкой... ревности. Она вспоминала, как Ковтун трогал Её бедра, как прижимался к ней. Тутберидзе дала себе слово, что завтра же позвонит в федерацию и донесет до них идею, что этого фигуриста больше на льду быть не должно. Женщина подошла к краю кровати и посмотрела на девушку. Между прочим она совершенно не заметила сколь красивый наряд та выбрала. Если бы не была пьяна, то могла бы получить комплимент. - Зачем ты приехала за мной? - пробубнила со скрежетом в голосе Медведева. Этери удивилась, казалось, что голос совершенно трезвый и осознанный. Но обращение на «ты» очень резануло по уху, сердце забилось чаще и интенсивнее, чем при самом быстром беге. - Хотела остаться с Ковтуном? - Прекрати изводить меня. - Это я извожу тебя?! - Да, ты... кто ж ещё... - пробормотала Женя, лежа на спине. - Не могу, не могу больше так. Всюду вижу тебя, забыться не получается, даже на катке перестала чувствовать лёд... ты повсюду... оставь меня... Девушка тихо заплакала, голос дрожал. Тутберидзе села на край кровати, её начало лихорадить: «Всё это происходит не со мной... нет... нет... не со мной...» Положив руку на горло, ощутила, как тяжело дышать. - Как ты можешь всё это говорить мне? Ты понимаешь, кто я? - Лучше бы я не понимала, кто ты... лучше бы не понимала... - шептала Женя сквозь слезы, язык перестал слушаться. - Уходи, не могу тебя видеть. Тошнит уже, - замахала рукой Медведева, ощущая, что её и впрямь тошнит. - Жень... хватит уже... ну что ты, а? - Нет-нет, ты для меня пустое место... не имеешь никакого значения. В тебе нет души, нет сердца, я не испытываю никаких чувств к тебе. У меня есть Максим, и мне с ним хорошо. Он делает всё то, что не делаешь со мной ты. И я получаю удовольствие, я кайфую, поняла? - Женя незаметно для себя взламывала защитный механизм Тутберидзе, та вздрогнула, покраснела, глаза налились кровью. - Что ты несешь! - А ты послушай! Мне всего 16, думаешь, что я такая малолетняя, что ничего не знаю и не умею? А не тут-то было. Мы с ним трахались, как тебе и не снилось! - Я не верю ни одному твоему пьяному слову! - зарычала Тутберидзе. - Посмотри сюда. Видишь? Он всё это трогал... не ты, - покачиваясь, Женя приняла сидячую позу и медленным, но уверенным движением начала стягивать лямки платья. Они дрогнули и, упав с плеч, поползли вниз. Тутберидзе резко встала, отошла к двери, но взгляд не отстранила. Женины руки спокойно сняли ткань изящного платья, встав, она скинула его с ноги подальше от себя. Под этим платьем её белоснежную кожу обрамляло классическое белье телесного оттенка, у лифчика не было бретелек, стринги демонстрировали упругие от многочисленных тренировок ягодицы. Тутберидзе смотрела голодными черными глазами, которые от темноты комнаты становились ещё чернее. Так смотрят хищники из засады, охотники перед выстрелом в цель. Женя рухнула на постель и растянулась на ней всем телом, словно и не собиралась ничего делать. Ощущала, что только пьяной решится: её пальцы медленно расстегнули застежку лифчика, оголяя белоснежную аккуратную грудь. Тутберидзе затрясло, она несколько раз коснулась лица, волос, была похожа на погорельца, не знающего, как убежать из охваченного огнем здания. Мозг не отдавал отчёта, что делать в данной ситуации, так как то, что происходило, явно было слишком необычно. До этого решительная по жизни, сейчас Этери стояла, беспомощно прижимаясь спиной к холодной стене. Только она и могла охладить её. - Притащила меня, так смотри, - с вызовом промямлила Женя и растянулась всем телом на простынях. Не выдержав натиска, Тутберидзе вышла из комнаты, очень громко хлопнув дверью. Косяк хрустнул.