Прикасаясь ко льду губами

*** Твое юное девичье тело, Нежный бархат кожи и губ Я ласкаю как-то не смело. Ты мне шепчешь, чтоб я был не груб. (с) *** 29 апреля 2016 года, отель «Four Seasons Seattle», г. Сиэтл, штат Вашингтон, США. День близился к полудню, когда девушки проснулись. В окна бил солнечный свет, в атмосфере ощущался запах воды с залива. Город Сиэтл встретил их радушно. Он расположен на перешейке между заливом Пьюджет-Саунд (залив Тихого океана) и озером Вашингтон. Это самый северный крупный город в Соединенных Штатах, расположенный примерно в 160 км к югу от канадской границы. Сиэтл известен многими достижениями, в числе которых можно выделить следующие: родина стиля гранж, культура потребления кофе (многие американские кофейные сети были основаны в Сиэтле), высокий уровень образования среди жителей (более 51% населения Сиэтла имеют высшее образование). Уже долгое время Сиэтл считается региональным центром театрального искусства. Столетний симфонический оркестр Seattle Symphony Orchestra является одним из самых записываемых оркестров в мире, именно на него Этери Тутберидзе и приобрела билеты заранее. Но до этого у неё было ещё больше планов. Рискуя сделать что-то не так, женщина всё же забронировала два билета на выставку в торговом центре Сиэтла для того, чтобы Женя могла посмотреть оставшиеся после марта экспонаты фестиваля любителей аниме sakura-con. Данная конвенция, как правило, предлагает шоу аниме-игр, конкурс музыкальных видео-аниме, художественное шоу, аллею художников, танцы-рейвы, коллекционные карточные игры, косплей-шахматы, конкурс косплея, выставочный зал, показ мод, японское культурное искусство и презентации. В этом году он прошел с 25-27 марта, разумеется, Женя в это время была в России, готовилась к соревнованиям. Не сказать, что Этери вообще была в курсе, что такое аниме, особенно в курсе сюжета любимого Женей «Сейлор Мун». Прямо говоря - она ничего не знала, но подумала, что, даже посетив не сам фестиваль, а оставшиеся от него интересные экспонаты, Жене будет приятно. Дальше прогулка по заливу Пьюджет-Саунд, а там и просто посещение городских достопримечательностей. - Вот это я понимаю доброе утро... - пробормотала, поворачивая голову на бок, Женя. Лицо было заспанным, но свежим и отдохнувшим. Этери улыбнулась, провела своей ладонью по Жениной щеке, та смущенно зарылась лицом в подушку, затем снова вынырнула. - Иногда мне кажется, что всё это неправда, а ты просто сон, который очень кстати ведет себя так, как я хочу. - Неужели? Я настолько предсказуема? - Я бы так не сказала. Иногда даже я сама не знаю, чего хочу, а ты знаешь. - Это мой талант. Пододвигаясь ближе, Этери легла на бок, положила ладонь на Женин живот, начала поглаживать его. Девушка на этот раз не смутилась, лишь ощутила, как сердце подпрыгнуло до горла. Ощущая себя неуязвимой, она расположилась на локтях, перевернувшись на живот, нависла над лицом Тутберидзе. Каштановые пряди длинных волос были спутаны, падали на глаза и губы Этери. Золотисто-карие необыкновенно ярко блеснули, солнечные лучи света подсветили ответный отблеск янтарных. - Можно к тебе вопрос? - Попробуй. - Тебе... когда-нибудь нравились девушки? Помимо меня? Этери свела брови, задумчиво начала разглядывать лицо любимой. - Не припомню такого, - с хрипотцой в голосе ответила Тутберидзе, смутившись. - То есть у тебя было только с мужчинами? - А это допрос? - А ты не нервничай, что ты? Разве я не могу расспрашивать тебя? Или между нами не настолько близкие отношения, чтобы узнать всё, что хочется? Тутберидзе промолчала, но понимала, что от такого пристального взгляда никуда не деться, особенно если он нависает над тобой столь близко. Девичьи пальцы совершенно неожиданно провели своими кончиками по губам, сердце у Этери забилось чаще от волнения. - Только с мужчинами. Только Николай и Сергей. - Скажи мне... с ними это как? Ну как ощущается? Лучше или хуже, чем... чем со мной? - Без чувств это ощущается приземленно, как естественный процесс. Ты же не задумываешься, как ешь, как пьешь воду. Вот и там что-то между этим. - Хочешь сказать, что тебе никогда не нравилось? - пристально глядя на Тутберидзе, спросила Медведева. Этери ощущала себя некомфортно, потому что приходилось переноситься мысленно в прошлое, что-то там вспоминать. Она не видела в этом необходимости, когда была так счастлива теперь. - Так, хорошо. Другой вопрос. Ты как-то говорила, что твой первый раз был не очень. Почему? - Жень... - Этери! - Ох... я хотела попробовать, как это - быть с мужчиной. Колю я считала красивым, он не вызывал во мне отторжение. Первый раз у нас с ним не совсем удался, потому что он... в общем я его не предупредила, что он у меня первый, испугалась жутко. Уже после этого мы попробовали снова, и это было не так, как я себе представляла. - А как ты себе это представляла? - Ну... не знаю... что всё трепетно и нежно, что он галантный, сдержанный, что будет смотреть на меня с обожанием, лучше меня знать, как мне надо. Что создаст такие условия, как в кино, а я такая отдамся и это будет самое большое откровение в моей жизни. Но как только всё началось я... в общем приземлилась. Женя задумчиво отвела взгляд в сторону, вспомнив о черной коробке, подумала, что уже и не совсем хочет, чтобы Он был в ней. Этери словно считала её мысли. - Между нами не должно быть то же самое точь-в-точь. Мы вообще можем Этого не делать, и в этом не будет ничего плохого. - Знаю-знаю... - Тогда что с тобой? - Сложно объяснить самой себе, а уж тебе подавно. Я порой замечаю, что ревную тебя к тому, что сто лет уже, как не существует. - Боже мой... я уже говорила... - Я знаю! Знаю! Однако внутри так начинает жечь... ты так давно живешь, так много прошла и со многими что было. Как бы мне хотелось, чтобы всё, что между нами происходит сейчас, было обоюдно впервые. - Давай посчитаем, что так и есть. Потому что то, что я сейчас переживаю с тобой, я никогда не переживала, уж поверь! Эти чувства, эти эмоции я никогда ни с кем этого не испытывала. Доверься мне. Если тебе это важно знать... боже... прозвучит просто глупо и по-детски, но... ты лучше ИХ. Лучше ВСЕХ. Женя ласково коснулась губами её губ, затем поцеловала щеку, по очереди коснулась губами век. Они вздрогнули от прикосновения, в глазах Этери Медведева совершенно точно прочитала любовь. *** Женя пищала от восторга в течение всего дня и до самого вечера. Она ощущала себя разбалованным ребенком, которому потакали в каждом капризе. Долгая многочасовая прогулка по заливу, затем велопрокат по городу, обед в милом ресторанчике и, разумеется, поход в торговый центр "Сиэтл" на фестиваль аниме sakura-con. Как только Женя это увидела, не могла вымолвить и слова. Расчувствовавшись, она сначала пролила несколько слезинок, затем начала смеяться, потом радоваться, бегала от одной витрины к другой, фотографировала всё, что попадалось на глаза. Этери молчаливо наблюдала, самодовольно улыбалась. Ей нравилось чувствовать себя покровителем, особенно точно нравилось потакать Жениным прихотям (которые она никогда не высказывала, но и без этого всё было ясно). В этом детском восторге Этери словно удовлетворяла нужды своего маленького ребенка, который провел совершенно не такое детство и юность, которому было сложнее что-то достать в дефицитной стране. Америка всегда манила путников своей свободой, развязными нравами, а ещё американскими мечтами, которые были там очень даже реализуемы. Тутберидзе не смела отвлекать Женю от восторгов, молчаливо ходила следом, поглощала всеми фибрами души Женино счастье. Эта юная девчонка излучала его в избытке, что не могло не влюблять с первого взгляда. В Америке Тутберидзе часто вспоминала свои испытания, что пережила, но, как только приехала сюда с Женей, всё вдруг поменялось. Девушка излечила все раны, подарила новый взгляд на мир, а ещё вселила уверенность в счастливое будущее. - Этери! Этери! Смотри! - вскрикивала Женя и утаскивала за руку Тутберидзе от одной витрины к другой. Женщина улыбалась, думая о том, что такие мелочи способны доставить так много радости её любимой. Выйдя из торгового центра, они ещё долго болтали по пути в отель. Им нужно было переодеться перед концертом, привести себя в порядок. В номере прибрались, расставили множество ваз с алыми розами, которые окутали помещение своими волшебными ароматами. Женя начала подбегать к каждому цветку и глубоко вдыхать его запах. - Иди сюда! - подозвала её к себе Женя. - Вот, наклонись, закрой глаза. Вдохни, - учила её воспитанница. Этери усмехнулась. - Что я, роз не нюхала? - Нет, ты делала это неправильно. Вот, как надо, - Женя показала повторно. Женщина повторила жест, закрыв глаза, глубоко вдохнула в себя аромат роз. Он был сладковатым, даже слегка напоминал свежую морковь. Удивленная Тутберидзе посмотрела на любимую. - Ну как, ощутила? - Да... это так необычно... - Ты для меня пахнешь этими цветами... - призналась девушка, глядя на Этери. Удивление. - Почему? - После твоего дня рождения... тогда... знаешь, я так волновалась, что ты пошлешь меня куда подальше. Мы так долго готовились, собирались, я почти весь день вела переговоры с Дианой. Всё было напряженно, я не находила себе место... а потом... потом ты знаешь. Я как увидела тебя на балконе, ты обернулась и так посмотрела на меня... незабываемо. И аромат букета роз в моих руках... он навсегда оставил в сердце отпечаток, который ассоциировался у меня с тем взглядом... а ещё с чувством влюбленности... Этери уже не раз за эти недели ощущала, как сильно её цепляют некоторые Женины слова и поступки. Она настолько не ожидала, что внутри сердца есть такая гамма чувств, что буквально впадала в ступор, когда Женя вызывала их. Это было похоже на радость от сюрприза, когда, не ожидая ничего, ты получил такой подарок, от которого хочется расплакаться. Тутберидзе лишь слегка приоткрыла рот, в глазах совершенно точно читалась слабость и нужда... нужда в Жене... девушка считала это. Она медленно, уверенно подошла ближе, взяла в свою руку её ладонь и сделала совершенно трогательный и невинный жест. Она поднесла раскрытую руку к своим губам и мягко, нежно, поцеловала. Тутберидзе прикрыла глаза, ощущая, что из-под ног уходит земля. Когда янтарно-карие посмотрели, в их глубине читались самые сильные и благородные порывы. - Вот бы эти выходные не кончались... никогда. Я бы хотела жить так с тобой. Всегда. Вечно. Только ты и я, и никого больше, - призналась чемпионка. Тутберидзе, не найдя слов, в ответ просто обняла Женю. Они стояли, погрузившись в тишину и аромат роз, слышали, как громко бьются их сердца. Почти в унисон. - А может, к черту этот театр? - шепотом поинтересовалась Тутберидзе. - Нет-нет. У нас должен быть финальный аккорд этого вечера, ведь уже завтра мы отсюда уедем. И ещё мне хочется нарядиться в свой вечерний образ, ты не имеешь права его упустить. Этери вздохнула, но спорить с девушкой не стала. По очереди они отправились принять душ. Сначала Тутберидзе, затем Женя. Как только девушка зашла под тропический душ, её буквально накрыла эйфория. Панорамные окна открывали восхитительный вид на залив, это захватывало дух. Взяв в руки губку, она нанесла на неё гель, начала медленно растирать по коже. Всё это время внутри неё просыпалась какая-то странная волна жара, которая заставляла вздрагивать от собственных прикосновений. Затем в ход пошел шампунь, бальзам, девушка вдруг представила себя главной героиней кинофильма, которая является безусловной иконой красоты. Как только процедуры были окончены, она ступила на мягкий белоснежный ворс коврика, взяла в руки полотенце и начала сушить волосы, а затем улыбнулась. Ей захотелось... поиграть. - Этери! - послышался зов из ванной. Женщина как раз наносила макияж у зеркала, поспешила подойти к двери: - Я тут? - Ты могла бы подать мне из шкафа нижнее белье под платье? Просьба Тутберидзе обескуражила. Она прекрасно понимала, что Женя могла просто надеть халат и выйти за ним сама, но ведь подвох именно в этом и был. Сглотнув слюну, Тутберидзе отозвалась: - Да. Женские руки легли на ручки шкафа, раскрыли его. Проверяя вешалки, не смогли найти то, что нужно. - Ты скоро? Оно там на зеленой вешалке в белом чехле. Как только Тутберидзе нашла то, что нужно, поспешила достать. По дороге к двери любопытство взяло верх, и она слегка приоткрыла застежку чехла, заглядывая внутрь. Сердце пропустило парочку ударов, дыхание сперло до полного его пропадания. Это были черные кружевные комбинации, совершенно не похожие на стиль Медведевой, не соответствовали её возрасту, да и поведению в целом. Тяжело задышав, Тутберидзе забегала глазами по комнате, постаралась вернуть себе самообладание: «Блять, какого хера тут происходит?» Испепеляемая жаром от осознания того, что делает, она приоткрыла дверь и, не заглядывая внутрь, просто просунула руку с вешалкой. - Мне не совсем удобно, войди, пожалуйста, - попросил вкрадчивый голос девушки. Тутберидзе хотела взреветь, что совершенно прекрасно понимала, ПОЧЕМУ Женя этого просит, но сердце начало так клокотать, что сопротивляться этому не было сил. Дверь открылась, Тутберидзе замерла в нерешительности. - Прикрой дверь, повеяло холодом, - тихим, ласковым голосом произнесла Медведева. Девушка всё ещё сушила волосы полотенцем, делала это неторопливо, взгляд на Тутберидзе поднять не спешила. Зато, когда последняя увидела то, что предстало её глазам, ей буквально подурнело. Невысокая, стройная, изящная фигура была покрыта каплями воды, абсолютно не стесняясь наготы, представала в своей запретной красе. Кожа была ровной, идеально гладкой, а ноги показались такими длинными, что невысокий рост можно было посчитать абсурдом. Этери не могла пошевелиться, её тут же бросило то в холод, то в жар, рука с вешалкой еле заметно затряслась, в горле пересохло. Это был высший пик пережитого ею эротического удовольствия. Женя хотела, чтобы этот взгляд осмотрел её со всех сторон, поэтому без стеснения девушка повернулась спиной, демонстрируя ягодицы, тонкую осиную талию. Волнующие изгибы тела вынудили Этери неприлично громко выдохнуть, Жене показалось, что от этого сведет ноги. Наконец-то она повернулась передом, откинула полотенце в сторону, Тутберидзе опустила глаза на грудь, соски, живот и ещё ниже. Медведева слегка улыбнулась, прикрыв глаза, купалась в этом откровенном моменте. - Подай, - попросила Женя, протягивая руку. У Тутберидзе остановилось сердце, кровь в жилах заледенела, рассудок затуманился. Вздохнув, она протянула белье, не отрывая голодных глаз от любимой. Евгения спокойно подошла, взяла то, что нужно. Тутберидзе увидела, как от возбуждения затвердели её соски, губы начало жечь от желания взять их в рот. - Спасибо, Этери Георгиевна, - провокационно добавила Евгения, довольная эффектом, оказанным на Тутберидзе. Женщина закусила губу, сделала шаг ближе, словно захотела наброситься. - Можно переодеться? - мягко улыбалась Женя, выпроваживая Тутберидзе взглядом из ванной. - Ты серьезно? - взмолилась Этери, буквально заныв от досады. - Абсолютно, - настояла Женя. Этери вздохнула несколько раз, но, не смея мешать, вышла. Оставшаяся в ванне девушка улыбнулась так, словно Бог делал все улыбки райского сада с неё. Тутберидзе была выбита из колеи, всё внутри неё горело. Она забыла про макияж, забыла обо всём на свете, ощущала себя влюбленным мальчишкой, который сгорает от страсти и похоти. Расхаживая из стороны в сторону, женщина не находила себе места, ушла на кухню, налила себе воды, осушила стакан до дна. Дверь ванной открылась, Этери поспешила вернуться в гостиную, замерев в проходе, вновь оцепенела. Девушка с головой залезла в шкаф, было видно только спину и ноги. - Женя... - выдохнула Этери, когда увидела элегантные темные чулки. - Да? - выныривая из шкафа, спросила Медведева. Она держала в руках чехол с платьем, а перед Тутберидзе открылась неземной красоты картина. Черное кружевное белье идеально сидело на точеной фигурке, подчеркивало все достоинства её обладательницы. Это был такой волнительный момент, что Тутберидзе ощутила, как взмокла промежность, отвечая дичайшим возбуждением на увиденное. - Я почти одета, а вот о Вас такого не скажешь... - подчеркнуто вежливо уточнила Женя. Она спокойно, грациозно вернулась в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Этери схватилась за голову, закрыв глаза, ощутила, как она кружится. С огромный трудом она окончила сборы, надела свое лучшее черное платье с тоненькими бретельками. Тутберидзе сжимала в руках черную сумочку, когда Женя наконец-то вышла. Высокий каблук не меньше 17 см, крошечный красный клатч, губы подведены алой помадой. Платье было такого же огненно-страстного цвета, как и весь образ, волосы уложены в нарочито небрежный пучок, оголяя хрупкие плечи. - Я готова! Можем выходить! - улыбаясь, сказала Женя. - Выглядишь так, что хочется раздеть... причем срочно... прямо тут... без походов в театр... - вырвалось из вздымающейся от волнения груди Тутберидзе. Евгения была довольна произведенным эффектом. Этого она и добивалась. Под цоканье каблуков она медленно подошла поближе, но сохранила достаточное расстояние. - Ещё не вечер для того, чтобы снимать платье, как считаешь? - промурчала Женя, подмигнув. Тутберидзе готова была взорваться, но, сдержавшись, отвела взгляд, стараясь вернуть себе трезвость ума. - Такси ждет, - кратко объявила женщина, указывая рукой на дверь. Машина мчалась в сторону театра, восседавшие сзади девушки молчали. - Выглядишь сексапильно, между прочим, - шепнула Женя на ухо Этери. Жаркое дыхание обожгло разгоряченную возбуждением женщину, она посмотрела на водителя и, не глядя на Женю, улыбнулась. Тутберидзе не могла позволить так нагло манипулировать собой и, чтобы не оставаться в долгу, решила отомстить. Не спуская глаз с затылка таксиста, она медленно, осторожно запустила свою руку под Женино платье. Обескураженная Медведева покраснела, не ожидая такого поворота, еле слышно прошептала: - Что ты делаешь? Пальцы скользили по бархатной коже ног, всё выше и выше поднимаясь к кружевным трусикам. Этери закусила губу до сильного кровотечения, когда кончики пальцев ощутили то, что искали. Женя тут же закрыла ладонью рот, не позволяя стону вырваться наружу. Тонкие длинные пальцы медленно, упрямо водили через ткань, растирали то, что было спрятано. - Хватит, прекрати, умоляю тебя... - тихо прошептала Женя, не на шутку возбудившись. Этери хищно улыбнулась, посмотрела в янтарно-карие с вызовом. Ей нравилось, когда Медведева молила о чём-то. - А ты что думаешь, можно так просто играть на моих чувствах? Уверена, что не наступит возмездие? - очень близко склоняясь над ухом Жени, прошептала в ответ Тутберидзе. Спортсменка вновь подавилась собственным дыханием, плотно закрыла глаза, ощущая, как пальцы плавно двигаются между её ног. - Какая же ты мстительная... - только и смогла ответить Женя. Тутберидзе удовлетворенно убрала руку, а Женя ощутила себя осиротевшей без этих прикосновений. У обеих через платье проступил контур возбужденных сосков, температура внутри машины раскалилась до предела. Увлеченные друг другом, они не заметили, как быстро доехали до места назначения. Две элегантные особы, загадочно улыбаясь, проследовали к дверям театра. Входя внутрь, продемонстрировали билеты, поспешили занять свои места. В зале была кромешная темнота, затем началось представление. Музыка оркестра была громкой, чистой, чарующей. В сердцах обеих заиграли невиданные переживания, музыка углубляла их значение своими переходами. Было трудно думать о чем-то, кроме того, что они творили друг с другом: пользуясь оглушительными звуками, они наклонялись к уху друг друга попеременно. - Ты дрянная девчонка... так играть на моих нервах, как на музыкальных инструментах - это кощунство! - Думаю, что у меня великолепный учитель... - девичья рука легла на сведенные меж собой колени Тутберидзе. Совершенно никто из присутствующих этого не замечал, потому что были погружены в действо на сцене. Этери вздохнула, прикрыв глаза, размяла шею, скудные обрывистые касания сводили с ума. - Ты даже не представляешь себе, как сильно я хочу снять с тебя это крохотное красное платье... как хочу целовать твоё тело... - шептала в ответ Тутберидзе. Женя, закрыв глаза, получала неземной экстаз от того, как чувственно эти слова ложились на музыку. - Что ещё? - потребовала Медведева. Тонкие женские кисти, еле касаясь, провели костяшками по ноге, надавили на кожу через платье. - Как только мы уедем отсюда, я буду трахать тебя всю ночь напролет, пока у тебя не пересохнет в горле от криков... - от этих слов у Жени волосы на голове встали дыбом, на шее проступила крошечная капля пота. Она изнемогала, как и Тутберидзе. - Я хочу, чтобы ты сделала ЭТО со мной сегодня... Вопросительный взгляд, блеск янтарно-карих. - Я знаю, что черная коробка у тебя с собой. Сделай уже то, о чём я так давно просила. Я хочу, даже не так... я требую. Сердце Тутберидзе задребезжало, как стекло, которое вот-вот лопнет. Она не смогла найти в себе силы, чтобы сдержаться. Встав с места, она взяла Женю за руку и потащила к выходу. - Подожди, подожди, а как же выступление оркестра? - Пошло оно в жопу! - с вызовом выдохнула женщина, уводя любимую подальше от сцены. Такси доставило их за считанные секунды. Войдя в отель, они не шли - бежали. Обе были на грани нервного срыва, переполненные тягостным, томительным вожделением. Дверь в номер с грохотом открылась, Женя тут же скинула каблуки, Тутберидзе сделала то же самое. Закрывшись на все замки, они набросились друг на друга, как дикие звери. Женина помада размазывалась по губам Этери, оставляла восхитительные следы от неимоверной силы и страсти. В ноздри ударил сладкий запах роз, который буквально опьянял, не оставлял сил для сопротивления. - Как же ты ахуенно выглядишь... Боже мой... - сквозь поцелуи шептала Этери. Женя не сдерживала стонов, ощущала себя богиней, сошедшей с Олимпа. Жаркие губы жадно целовали Женину шею, руки толкали девушку к огромной постели. Дойдя до неё, они неловко повалились, движения мельтешили, говорили о нетерпеливости. Этери ещё раз взглянула на платье, которое было на Жене. Девушка выставила руки вперед, притормозила. - Постой-постой... не так... мы торопимся, я не люблю этого... - прошептала Женя. Девушка встала с постели, Этери легла на спину, приподнялась на локтях. Медленно, элегантно, красное платье поползло вверх, было снято через голову, упало под ноги. Перед Тутберидзе открылся вид, который заставил её несколько раз взволнованно вздохнуть, вновь закусить истерзанные ранами губы. Белье придавало Жене вид взрослой, изящной девушки, которая знала толк в любви, которая не боялась продемонстрировать свою красоту. Тутберидзе привстала, притянула Женю руками, начала нежно целовать живот стоящей перед ней девушки. Её голова была на уровне груди, поэтому пальцы поспешили слегка оттянуть лифчик в сторону, чтобы оголить возбужденные соски. Губы нашли то, что искали, Этери, прикрыв глаза, прильнула к ним, начала аккуратно, бережно щекотать их языком. - Господи... прошу... не останавливайся, иначе я умру... - громко, страстно выдохнула Женя, запустив руку в свои волосы. Этери и не собиралась. Она уделила внимание сначала одному соску, затем другому. Руки возлежали на талии, поглаживали кожу. Затем неожиданно резко и сильно Тутберидзе развернула Женю к себе спиной и начала целовать её поясницу. Дрожь, пробежавшая по телу, не оставляла шансов на то, что ночь закончится спокойно. Пальцы тренера расстегнули сначала лифчик, затем откинули его в сторону. Этери встала, повернув девушку к себе лицом, необузданно, дерзко поцеловала. - Ты точно этого хочешь? - уточнила Тутберидзе. Женя заволновалась, затем, глядя в глаза любимому человеку, задохнулась в собственной тревоге. - Только тебе я доверяю всю себя... только ты имеешь право сделать это... да... - закивала девушка. Её руки начали раздевать Этери, снимая платье, проделали всё то же самое с нижним бельем. Они обе остались в трусиках, не спешили торопиться. - Тогда... сделаю... - подтвердила свою готовность женщина. Мир замер. Розы закрыли свои бутоны на ночь, как бы стесняясь увидеть то, что не должны. В комнате не было света, кроме того, что давали уличные фонари у залива. Уверенные руки подтолкнули девушку к постели, нежно и аккуратно уложили на спину. Затем взяли в руки подушку, подложили Жене под поясницу. Легкий, невесомый жест, и Этери стянула с Жени последний элемент гардероба, оголяя её. Вздохи, закрытые глаза, Женя замерла. Тутберидзе ушла в другую комнату, вернулась, держа в руках черную коробку. - Прежде чем это произойдет, я хочу, чтобы ты знала... что всё это просто разрывает меня изнутри, потому что я... вряд ли больше смогу жить без тебя... - закрыв глаза, призналась Женя, она дрожала, ощущала, что скоро перейдет на новый этап жизни. Она побоялась посмотреть, как же именно Этери надевает на себя Его. В голове лишь возник образ. Фаллос был длинный, но небольших размеров, прозрачный, не похожий на те, что Женя себе представляла. Более того, она не успела потрогать его, чтобы оценить его твердость, а соответственно и угрозу, которую он может нести, проникая внутрь. Тутберидзе легла на любимую сверху, прежде чем собиралась осуществить то, что им было нужно, тихо прошептала: - Ты совершенно внезапно стала для меня важнее всего мира... разве могла я подумать, что смогу потерять голову от своей ученицы... у меня больше нет сил сопротивляться тебе... нет сил бороться с собственной совестью... пусть всё катится к чертям, но ты... я тоже не представляю своей жизни без тебя... совершенно точно могу сказать, что я... очень... ты... ох... сложно сказать это... ох, как сложно... я тебя... - Нет, постой. Я знаю. Я всё знаю. Скажи эти слова только тогда, когда сердце прикажет... - прикрыв ладонью её губы, прошептала Женя. Они вновь поцеловались. Медленно тело Медведевой начало отдаваться дорожке поцелуев. Губы Этери хотели разогреть и без того разгоряченное тело партнерши. Ласковая кожа губ ласкала, распаляла каждый сантиметр Жениного тела. Опустившись к промежности, Тутберидзе развела ноги широко в стороны, не стесняясь начала целовать половые губы ртом и языком. Женя была на грани, она не могла говорить, только дышать и стонать, тело начало покрываться испариной. - Ты великолепная... сладкая... я готова целовать тебя снизу вечность... - бесстыдно шептала Этери. Эти слова заставляли Женю терять самообладание, она цеплялась пальцами за волосы, плечи, голову любимого человека. Предварительные ласки растянулись, пока Женя не взмолилась: - Прошу, войди в меня, я хочу ощутить... Послышался звук открытого колпачка, затем что-то похожее на выдавливание крема из тюбика. Женя посмотрела вниз, замерла от удивления. Когда длинные пальцы со смазкой легли на и без того мокрые половые губы, они начали медленно смазывать собой кожу. - Слегка прохладно... - вздыхая, пожаловалась Женя. Этери улыбнулась. - Это временно. Женщина легла всем телом на Женю, зафиксировала глаза в глаза. - Коснись рукой. Он закреплен на мне, никуда не денется. Трогай столько, сколько нужно, пока не привыкнешь, - прошептала Этери, поцеловав Женю. Взяв в руку девичьи пальцы, Тутберидзе опустила их ниже. - Он такой... боже... мягкий, но твердый одновременно... словно... это похоже на настоящую кожу! Разве такое возможно? - удивилась Женя, улыбаясь и пугаясь одновременно. - Возможно, если не экономить на материале. Медицинский силикон безвреден, если высокого качества, приятный на ощупь. - Да... ох... даже жутко... - промямлила Женя, задыхаясь от нерешительности. - Посмотри на меня. Запомни... я не сделаю тебе больно. Никогда, - произнесла в губы Этери. Они обе закрыли глаза, прижались друг к другу, ощутили, как дрожат. - Я знаю, любимая... я знаю... - таяла в объятьях Этери Женя. Женская рука взяла член и начала осторожно, аккуратно водить кончиком по коже между ног. Женя плотно сжала веки, замерла. - Не бойся, я рядом... не думай о боли, её нет. Есть только мы, есть я, которая не допустит, чтобы с тобой что-то случилось. Я хочу быть первой, хочу, чтобы ты поняла, как прекрасно заниматься любовью... хочу заполнить тебя изнутри, хочу, чтобы твои ноги дрожали, тело впускало меня внутрь... - шептала Этери, закрыв глаза. Они обе превратились в тактильные ощущения. Старшая медленно, уверенно, но при этом деликатно и трепетно, подбирала ключи к телу партнера. Изучая, как реагируют их тела на соприкосновения силикона, обе дышали через раз, особенно когда до предела возбужденная Женя издала глухой, протяжный стон. - Мне кажется, что сейчас сердце вырвется наружу... это слишком приятно, мне даже сложно выносить... - бедра начали двигаться в такт краю члена, который растирал кожу у входа в лоно. Этери выжидала, хотя сама уже давно готова была кончить от удовольствия. Когда Женя издала очередной стон, из последних сил она шире раздвинула ноги, предвкушая продолжение. Девушка совершенно четко ощутила, что именно в этот момент предыдущих ласк ей стало мало. Она сама захотела, чтобы ЭТО случилось. - Этери... я хочу тебя... сделай так, чтобы я ощутила, как сильно ты меня любишь... Подняв руками бедра чуть повыше, женщина направила член в нужном направлении. Она никогда подобного не делала, боялась, что может что-то испортить. Однако сейчас, когда она стояла на пороге Жениной невинности, совершенно не смутилась повернуть обратно и отказаться её взять. Легкий, аккуратный толчок, и фаллос на удивление просто зашел внутрь. Женя широко открыла рот, выпустила воздух из легких. Казалось, что влагалище само открылось навстречу новым ощущениям, стенки плотно обхватили член, сжали его. Они замерли, Женя простонала так, как никогда этого не делала. Этери затряслась. - Он такой... как это... блять... это приятно... - матерясь, быстро зашептала Женя. Страх вдруг улетучился. - Больно? - Нет-нет... пока непонятно... - вздыхала Женя. - Иди ко мне, - прислоняясь губами к Медведевой, прошептала Тутберидзе. Они обе вспотели, вжались друг в друга, словно видятся в последний раз. - Я люблю тебя, - только и смогла прошептать Женя. Этери медленно, плавно начала поступательные движения. Девушка закатила глаза, широко открыла рот, ноги задрожали, пальцы впились ногтями в плечи любимого человека. Это было по-особенному, необычно, Женя ощущала, что внутри неё что-то есть, но не могла оценить, хорошо ей от этого или плохо. Как только она подумала, что то, что происходит, происходит у неё с Этери, она ощутила в животе сильный жар, ноги странным образом задрожали. Всё тело превратилось в тонкую натянутую струну, на которой играл умелый музыкант. Тутберидзе теряла голову, начала громко дышать, затем глухо стонать, а это заставляло Женю открываться новым загадочным волнам возбуждения. Трение члена внутри неё вызывало сначала небольшой дискомфорт, затем жжение, после стало необычно приятно. Эти чувства нельзя было сравнить с чем-то другим, такое никогда и ни при каких иных условиях нельзя ощутить. Сама того не замечая, Женя двигала бедрами навстречу каждому новому толчку, цепляясь руками за плечи и спину любимой, смотрела на неё, не отрывая глаз. - Скажи, что ты моя... - требовательно вполголоса сказала Этери. Ощущалось, что она начинает наслаждаться властью, полученной над Женей, та, впрочем, совершенно не возражала. - Твоя... я твоя... - подтвердила девушка и потянулась к губам партнера. Этери подарила свой самый пламенный из всех поцелуев, углубляя его языком. Это начало сводить Женю с ума, поцелуи стали сопровождаться глухими всхлипываниями. - Ещё... мне нравится... это всё... только не останавливайся, - попросила Медведева. Тутберидзе ускорила темп, отметила, что происходящее всё же доставляло Жене удовольствие. Это было видно по откровенно возбужденным соскам, полуоткрытым губам, плотно сомкнутым глазам, вздрагивающим от каждого толчка бедрам. Пик наслаждения был близок, Этери с трудом верила, что сможет довести Женю до оргазма одним членом. Положив пальцы на её клитор, она начала очень аккуратно и плавно беспокоить его в такт поступательным движениям. - У меня... не могу это терпеть... я сейчас потеряю сознание, Господи... остановись... нет... больше не могу... - взмолилась девушка, а потом, не сумев затормозить момент, ощутила, как сильно свело ноги. Стенки влагалища начали сокращаться, член замер, стиснутый между ног, и не в силах покинуть лоно, пока не окончится лихорадка. Женя затряслась так, как трясутся эпилепсики в самых страшных припадках. Это выглядело пугающе, но золотисто-карие постарались запомнить момент удовольствия навсегда в памяти. Девушка никогда до этого не испытывала такого наслаждения, ощутила себя оголенным проводом под напряжением. Эмоции переполняли так, что из глаз брызнули слезы, а спустя несколько секунд судороги начали сопровождаться быстрым, глухим смехом. Тутберидзе не смогла сдержаться и заулыбалась так, что, казалось, зубы тотчас высохнут. - Жень! Но Медведева ничего не отвечала, казалось, что её сознание вообще не присутствовало в помещении. Прежде чем Тутберидзе вышла изнутри, она только и нашла в себе силы, чтобы лечь сверху всем весом. Женя замолчала, закрыв глаза, часто дышала. Ей было сладко ощущать на себе вес обнаженного тела Этери. Это был пик счастья и удовольствия, неземное наслаждение. Наконец-то пришло время покидать лоно, Тутберидзе деликатно достала член, Женя слегка вздрогнула при этом. - Что это было? Я думала, что отдам Богу душу, - еле слышно прошептала Женя. Тутберидзе посмотрела меж ног, улыбнувшись, заметила, что несколько капелек крови остались на кончике члена и слегка на белых простынях. Это означало лишь одно - Женя больше не была девственницей. - Это был оргазм, - ответила Этери. Она позволила себе дерзость и, касаясь кончиками пальцев члена, стерла с него крохотные капли крови. Женя тут же это увидела, расширила глаза. - Боже! - сконфужено сказала Женя. Она поняла, что всё, что нужно, произошло, можно было спокойно выдохнуть. Этери не стала что-то комментировать, лишь отложила силикон в сторону, легла рядом с любимой и прижала её к себе. Они молчали, впитывая в себя случившееся, обе были довольны и счастливы. Особенно Этери. - Как ты? - поинтересовалась она. Женя крепко обнимала любимого человека, при вопросе оставила поцелуй на Её ключице. - Оказалось не так страшно, как мне казалось. Я даже не испытала сильной боли, как ты и говорила. - Значит, мы всё сделали правильно. Они молчали, комнату накрывал аромат спящих в ночи роз. Этот момент был особенным, каким ему и полагалось быть в исполнении людей, которые друг друга любят. Не было в этом чего-то грязного, пошлого, чего-то, чего можно было стыдиться. Это было так, как не пишут ни в одной сказке, как не снимают ни в одном из порно-фильмов. Это было таинство, которое никому нельзя доверить, лишь разделить надвое, как делят истинную любовь. Теперь абсолютно точно можно было назвать Женю и Этери единым целым. Это было запретно, противозаконно, наказуемо, но... всё же было. И, пожалуй, было так, как не было ни у одной одобренной обществом пары. Никто не смог бы похвастаться тем, что между ними было. Это и не было важно. Главное, что им двоим все было очевидно.