Прикасаясь ко льду губами

*** Едва наступит полночь на порог, Войдет тихонько в дом мой полубог. Страсть накрывает, как лавина с гор, Пылает тело, полыхает взор.(с) *** Август, 2016 года, УТЦ Новогорск, Подмосковье, г. Химки, Московская область, Россия. Возобновились тренировки перед различными турнирами и соревнованиями по фигурному катанию. Евгения Медведева была вне себя от счастья, учитывая то, как долго проходил её насыщенный летний отдых. Хоть он и был хорош, а по льду она всё же скучала. За время отдыха Женя умудрилась сдать экзамены, а ещё отдохнуть всей семьей в Королевстве Камбоджа, затем отправились во Вьетнам. Впервые за долгое время они отдохнули только втроём. Бабушка бесконечно смешила Женю, мама не давала возможности грустить, а сама девушка устраивала им интересные экскурсии в ходе путешествий. Её не было в городе две недели, а за это время Этери не находила себе места. После той встречи дома у Тутберидзе женщина с досадой отмечала, что её контроль над ситуацией был слегка утрачен. Обиды любимой, её недовольство поведением Тутберидзе в отношениях - отложило отпечаток на всё, что было после. Женщина была гордой, в какой-то момент поняла, что сама обижается на Женю. После отъезда её семьи на отдых Тутберидзе старалась отвлекать себя работой на льду, времяпровождением с дочерью и семьей. Они обе скучали, но переписывались крайне редко. В этот момент Тутберидзе прочувствовала на себе то, что испытывала Женя, когда она сама была в Грузии. Как только Медведева вернулась в Москву, Тутберидзе сохраняла подчеркнутый нейтралитет. Они созвонились, но разговор получился сухим, каким и бывает у двух обиженных друг на друга людей. Всё было не так, всё было не то. Но! Их роман был шит красными нитками, как в книге Гёте «Родственные натуры», где симпатии героини, которые пронизывают ее дневник, сравниваются с красной нитью, которая вплеталась прежде в канаты английского флота. Ее невозможно было выдернуть, иначе как распустив весь остальной канат. Именно так и было у Этери с Женей. Вся их жизнь переплелась между собой столь тесно, что прекратить это можно было, лишь разрубив канат топором. Делать они этого, разумеется, не собирались. Женино тело слегка болело после длительной многочасовой тренировки. Такой долгий период отдыха сказывался на тонусе мышц и тела. Даже то, что Женя до закрытия катка на профилактику часто посещала его, всё равно не могло облегчить участь ноющего от нагрузки тела. Не всё получалось гладко, но ведь она и не торопилась бросаться в омут с головой. Постепенно, день за днем она вспоминала тяжесть тренировок, постепенность нагрузок, свои мечты и цели. В октябре она должна была поехать в Японию на открытый чемпионат «Japan Open», поэтому каталась так, чтобы уже к назначенной дате восстановить форму. В этот день Эдуард Аксенов был как никогда активен. Он прибыл на место тренировки с несколькими чашками кофе, раздал его тренерам. За бортиком тройка команды Тутберидзе активно что-то обсуждали между собой, периодически смеялись. Женя ни разу не словила на себе взгляд золотисто-карих, не получила должного внимания, зато её постоянно поправлял Глейхенгауз. Выезжая на лёд, он делал замечания, что-то демонстрировал, потом откатывался подальше, чтобы оценить ту или иную хореографическую фигуру. Алина Загитова из его уст не получила ни одного отрицательного отклика, хотя, очевидно, каталась намного хуже остальных. Женя вспоминала слова Туктамышевой об их симпатиях, была внимательнее обычного. Действительно, Даниил, часто подъезжая к девушке, касался её руками, улыбался, говорил что-то на ухо. Медведева ловила себя на мысли, что с Тутберидзе их взаимодействия могли выглядеть так же двусмысленно. В какой-то момент, когда Алина упала, Глейхенгауз, помогая встать, провел своими руками (вскользь) по ее пятой точке, бедрам и талии. Никто этого не заметил, но Женя готова была отдать голову на отсечение, что ей не показалось. Зато Даниил, откатываясь чуть в сторону, посмотрел на Женю так, словно смутился от её наблюдения. Странная перепалка взглядами закончилась лишь тогда, когда парень вернулся к коллегам за бортик. Тут уже глаза Медведевой устремились к Тутберидзе, которая очень близко сидела к Аксенову, он что-то говорил ей на ухо, и она посмеивалась. Уставшая от бесконечной игры на нервах девушка отъехала подальше от них, чтобы не видеть этого. Ближе к вечеру, ко всеобщему удивлению, дверь на каток раскрылась с диким грохотом, а на пороге появилась Елена Буянова. По её выражению лица и по растрепанным волосам все поняли, что она настроена воинственно. Она тут же быстрым шагом пошла к тренерам, казалось, что она с ноги ударит кого-то в лицо. - Тутберидзе! Аксенов! Мне нужно с вами поговорить. Не здесь! - требовательно сказала Буянова. Напряглись абсолютно все, никто не мог предположить, что ей нужно. Стараясь не создавать шумиху, двое молчаливо встали со скамьи, отправились к выходу. Перед уходом Тутберидзе скомандовала: - Заканчивайте без нас! И чтобы не расслаблялись! - Взгляд черных глаз пересекся с карими почти у выхода, а над Женей нависло чувство тревоги. Они исчезли за дверью, Медведева решила, что закончила тренировку. Она быстро проскользнула к бортику, начала выходить. - Куда собралась? - строго уточнил Глейхенгауз, вставая с места. - Ухожу, - бросила ему Медведева, на ходу расшнуровывая коньки. - Тренировка не окончена! - надавил парень. Дудаков встал с места, удивленный накаляющейся обстановкой. - Для меня окончена! - торопилась Женя. В голосе звучало раздражение, сталь, холодность. Тренер подошел ещё ближе, навис над спортсменкой. - Этери Георгиевна сказала не расслабляться. Тебя это тоже касалось. Или ты считаешь себя исключительной? - - Не вам говорить мне об исключительных спортсменах, Даниил Маркович! - хлестко, дерзко, без единой нотки сомнения ответила Женя. Даниил напрягся, да так сильно, что мышцы на его лице буквально онемели. Медведева переобулась в кроссовки, схватила спортивку и свою сумку, а перед уходом ещё раз посмотрела на него, а затем на Загитову, как бы намекая, что он должен помалкивать. Обезоруженный такой прямотой Глейхенгауз отвернулся от неё, посмотрел на каток, сделал вид, что не услышал этого. Зато Дудаков очень густо покраснел, перевел ничего не понимающий взгляд на коллегу и, не открывая рта, потребовал ответа. Его не последовало. Тутберидзе, Аксенов и Буянова зашли в тренерский кабинет. Дверь ещё не успела закрыться, как женщина набросилась с обвинениями. - Вы здесь совсем ахуели, простите? Аксенов раскрыл рот в немом удивлении, Тутберидзе стала жесткой, готовой к бою. - Я думала, что у Максима Ковтуна просто складывается неудачный сезон, а тут случайно выясняю, что вы, подонки, договорились с Федерацией, чтобы его исключили из списков важных соревнований! Это что за хуйня? - глаза Буяновой горели, как печь крематория. Было видно по обилию мата, что она с трудом контролирует себя, сейчас накинется с кулаками. Тутберидзе горько вздохнула, посмотрела на Аксенова, который тут же пугливо отвел взгляд в сторону. - Ты, сучка, отсеиваешь конкурентов, чтобы на их место пропихнуть своих спортсменов? Какая же ты дрянь! Да как ты вообще живешь на этом свете! - Я никого не пропихиваю! - Конечно, тварь, как я могла надеяться, что ты будешь честной и признаешься в этом! Считаешь, что имеешь особые привилегии? - Дамы, нам не следует горячиться! - промямлил Аксенов, вставая между женщинами. Тутберидзе покраснела, занервничала, понимала, что виновата. Потому что если бы не глупая ревность и желание отомстить Ковтуну за то, что он целовал ЕЁ Женю, всего бы этого не было. - Ты хоть представляешь, как нам с ним было тяжело в это время! Как он переживал, как я переживала! А ты, мразь, стоишь тут и молчишь, даже не пытаешься оправдаться! Да я напишу на тебя жалобу! Я подниму этот вопрос на совете Федерации, я добьюсь, чтобы твое имя смешали с грязью! Всем СМИ раздам интервью, что ты продажная, невыносимая стерва! Да я просто уничтожу тебя, сука, я... - ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! - крикнула входящая в кабинет Женя. Она с грохотом кинула сумку под ноги, выглядела опасной и пугающей. Замерли все, ошарашенные столь эффектным появлением, даже Буянова растерялась от того, что услышала. - Вы и Ваш Ковтун заслужили это! На вечеринке у моей подруги он напился и приставал буквально ко всем девушкам! Мне рассказали! Он воспользовался мной, когда я была беззащитна, затащил в комнату, начал приставать! После той ночи моя репутация страдает до сих пор! В этом была и моя вина, но и он был виноват! Все хоккеисты, бывшие там, пускали слухи о том, какая я легкодоступная, а Максим даже не соизволил со мной связаться, что-то узнать, поговорить, извиниться! - полыхала Медведева. Аксенов впал в ступор, он смотрел то на Женю, то на Буянову, то на Этери. Послышался жуткий смешок от Елены. - Беззащитная ты была почему? Потому что нажралась, как свинья! - Следи за языком, когда к ней обращаешься! - Тутберидзе сделала шаг в её сторону, чтобы ударить, но между ними тут же встал Аксенов. - Да пошла ты! - огрызнулась Буянова. Медведева подошла ещё ближе, но было видно, что физическую боль она причинить не пыталась. Угрожающие черные жемчужины её глаз были готовы задушить своей темнотой врага. - Какой бы я ни была, это не оправдывает Максима и его поведение! Это я попросила Эдуарда Михайловича, чтобы он придержал этого наглеца в резервах! Чтобы он перестал ходить среди многих, словно павлин! И это не Вам следует затыкать рот Этери Георгиевне! Посмотрите сначала на себя! Что мы тут не знаем, что и за своих спортсменов вы просите! То же самое делает Ваш непутевый муж! Вам должно быть стыдно за себя! Стыдно за то, что вы общаетесь сейчас на тюремном сленге, словно быдло! - Да как ты, соплячка, смеешь такое говорить! Пошла вон отсюда! Ты лезешь ко мне не в первый раз, забывая КТО Я! А ты - никто! Ничего из себя не представляешь! И смеешь перечить! Да в Максиме больше доброты и тепла, таланта и деликатности, чем в такой идиотке, как ты! - кричала, срывая голос, Буянова. Тутберидзе с силой толкнула Аксенова в область ребер, он скрючился, открывая рот, освобождая проход к Елене. Воспользовавшись этим, Этери сделала два шага, но теперь между ней и Буяновой уже встала Женя. Она не пустила своего тренера к чужому, а, когда обернулась, неожиданно ощутила, что её толкают. Вторая женщина собиралась замахнуться, чтобы попасть ладонью по щеке Тутберидзе, но промахнувшись звонко ударила Женю по лицу и уху. Это был такой звонкий шлепок, что у Буяновой свело скулы, она расширила глаза, понимая, что позволила себе больше, чем хотела. - Ты ахуела?! - проревела Тутберидзе, впервые в жизни применив мат при присутствующих. У Жени тут же покраснело всё лицо, на щеке и ухе остался след от удара. Она грубо взяла Тутберидзе за запястье, как бы призывая замолкнуть, а сама развернулась к Буяновой. В её глазах и выражении лица прочитался страх. - Грязная, склочная, омерзительная старуха! Бабка у подъезда, конченная психопатка! Я потеряла последние капли уважения, Елена Германовна! Вы настолько поверхностная, настолько низкая и невоспитанная, что неудивительно, что даже ВАШ МУЖ предпочитает вам, в кулуарах, других! Вы не заслуживаете ни любви, ни сострадания! А ваше поведение лишь подтверждает, что вы абсолютно бездарный и не профессиональный специалист в спорте! ПОШЛА ВОН ОТСЮДА! Иначе это уже ВАМ НЕСДОБРОВАТЬ! Помяните мое слово! - прорычала Медведева, ограждая спиной Тутберидзе от их совместного неприятеля. Буянова побледнела, потому что Женя ударила во все слабые места сразу и не оставила ни единого шанса на то, чтобы ей чем-то ответить. Её губы затряслись, с трясущимися руками она побежала к двери и, хлопнув ею, скрылась. Аксенов, перепуганный тем, что случилось, поспешил за ней следом, чтобы извиниться и постараться урегулировать сложившуюся ситуацию. Женя и Этери остались стоять без движений. У девушки сильно болела кожа, словно её лицо окатили кипятком. Она вспотела от адреналина, а ещё очень прерывисто дышала, закрыв глаза. Тонкие пальцы легли на её плечи, а она тут же скинула их с себя. Повернувшись лицом к Этери, она непроизвольно продемонстрировала ей обожженную ударом щеку. Тутберидзе прикрыла рот рукой, глаза тут же заблестели. - Разве я просила тебя вставлять Максиму палки в колеса? Почему ты это допустила? - с укором сказала Женя. Этери ощутила себя маленьким ребенком, которого поставили в угол. Энергетика партнера разносила к чертям защиту Тутберидзе, она вжала шею в плечи, словно черепаха. - Это была моя ошибка, я виновата в этом! - Я и так вижу, что ты виновата в этом! Но ведь у тебя и так были плохие взаимоотношения с Буяновой! А ты только подлила масло в огонь! Я поставила её на место в Америке, но тут даже я бессильна! Кто знает, как у неё полетит кукуха и куда она обратится теперь! Кто защитит тебя? Аксенов? Горшков? Может быть, Буянов вступится за тебя перед женой? - Да как ты можешь... как ты можешь ТАК говорить мне? Мне же больно! Ты же знаешь! - Я ничего не знаю! Мы ничего не говорили об ЭТОМ. И сейчас, если честно, мне совершенно насрать, что у вас с ним было и на какой ноте вы расстались! Потому что ОНА стала проблемой! До этого ею была, но сейчас у неё появился весомый повод! Этери развернулась, чтобы уйти из кабинета, но Женя успела добежать до двери и закрыть её изнутри. - Ты не выйдешь отсюда, пока мы не поговорим! Хватит сбегать! Ведешь себя, как ребенок! А я тебе не нянька! - Ну так и не нянчи меня! Что ты привязалась! - Я привязалась?! Мне не послышалось то, что ты сказала?! Да тебе следовало бы помолчать! Виновата кругом, а объясняться не хочешь! - Не дави на меня... - Нет, я буду! Потому что хочу четких ответов на вопросы! - Я устала... - От чего? От своего непостоянства ко мне? - Не кричи, кто-то может услышать... - Я не кричу! Я разговариваю! - Остановись... прошу... - Нет уж! Я скажу, а ты думай, что хочешь! Буянова - это проблема. Всё их семейство - это проблема! От этого страдаешь ты и окружающие! Это надо прекращать! Нужно что-то делать! - Что ты предлагаешь с этим сделать? Что я могу против неё? - Хотя бы не бесить её! - Я уже сказала, что виновата в том, что просила за Ковтуна. Что мне ещё сделать? Скинуться с моста, чтобы доказать, как мне стыдно? Повисла гнетущая тишина. Этери, уязвленная, пристыженная, села на диван, утонула в нём. Закрыв лицо руками, она покраснела, расплакалась. Женю это отрезвило, успокоило и одновременно взволновало. В порыве ярости она и не заметила, что пламя ненависти от стычки с Буяновой опалило беззащитное сердце Тутберидзе. Медведева подошла ближе, села на корточки перед Этери. Они молчали, тишину разбавляли только глухие, надрывные всхлипывания. Женины руки легли на запястья любимой, слегка сжали их. - Я ужасная... грубая... злая... извини меня, - чуть слышно сказала Женя. Тутберидзе не спешила вновь открыться для любимого человека, словно боялась, что ещё одно слово причинит ей новую порцию боли. - Знаешь, это удивительно, что ради того, чтобы устроить скандал, она не поленилась припереться в Новогорск. По графику она должна была приехать позже, насколько я знаю. Вот сучка, - с усмешкой прыснула Женя. Этери издала смешок сквозь слезы, медленно убрав ладони от лица, показала заплаканную, распухшую кожу. Её глаза были дико красными, даже губы покрылись нервной краснотой. - Выгляжу ужасно? Тушь потекла? - пробормотала с надрывом в голосе Этери. Зрелище, открывшееся Жене, и в самом деле было не из лучших, но она мягко улыбнулась. - Какая ерунда. Я люблю тебя в любом состоянии, - ласково пробормотала девушка. Тутберидзе сползла на пол к Жене, и они обнялись. Крепко, примирительно. До номера, выделенного Этери в Новогорске, они дошли молча. Как только зашли, Женя ушла в ванну, позвала Этери спустя время к себе. На полке около зеркала уже были расставлены тюбики со средствами для демакияжа, поэтому Женя, помыв руки, тут же принялась наносить на ватные диски всевозможные средства. - Иди сюда поближе, - попросила Женя. Этери старалась не смотреть в зеркало, чтобы не видеть своего лица. Она наклонилась к любимой, подставила лицо. - Умою тебя, не возражаешь? - Нет... совсем... Несколько легких движений, ватный диск начал впитывать в себя всю грязь размазавшейся по лицу косметики. Девушка делала всё аккуратно, Этери плотно закрыла глаза. От эмоций у неё разболелась голова, заныли плечи и спина. Женя постепенно очищала лицо, затем, растирая в руках средство для очищения кожи, нанесла его на кожу лица Этери. Спустя несколько минут дело было сделано. Женя подала любимой сухие полотенца, Тутберидзе смыла влагу. - Ну вот. Совсем другой вид, - одобрительно улыбнулась Медведева. - Проголодалась? - Да. - Тогда пойдем поищем что-нибудь вкусное. Маленький холодильник был почти пуст, но нашлись яйца, молоко, сыр, немного овощей. Медведева сняла спортивку, кинула её на стул. - Присядь, я всё сделаю, - попросила Женя, указывая рукой на стул. Тутберидзе не поспорила. Она смотрела на спину любимой, молча наблюдала, как та, раскалывая яйца, начала взбивать их. Молчали, но ощущался какой-то домашний уют в этой тишине. Тутберидзе думала о том, как по уши влюбилась в Женю, искала в ней спокойствие, защиту и умиротворение. - Когда ты злишься, я начинаю тебя бояться, - призналась Этери, откидываясь на спинку стула. Женя бросила на неё краткий взгляд, улыбнулась. - Буянова явно не ожидала, что ты так набросишься на неё. - После Америки ей следовало быть к этому готовой, - пожала плечами Женя. - Столько мата из неё полилось, это ужас! - Да, соглашусь. Её бомбило по-крупному. - А ты... просто бесстрашный самурай, который защищал своего хозяина. - Это ты-то мой хозяин? - усмехнулась Женя, повернувшись к Этери. Последняя раскраснелась, посмеялась. - Судя по всему могу только мечтать об этом. - То-то! - кивнула Женя, не скрывая довольной ухмылки. - Ты мой самурай, - повторила Тутберидзе, млея от Жениного взгляда. Девушка подошла к Этери вместе с тарелкой, в которой взбивала желтки до пенки. Она приблизилась к лицу возлюбленной, расплылась в улыбке. - А ты мой сёгун, - промурчала прямо в губы Этери Евгения. Последовал трепетный, нежный поцелуй. Он был такой приятный, такой спокойный, что у Этери тут же вылетели из головы все неприятные воспоминания последнего часа. Неожиданно некстати у женщины заурчал живот. - Мне нужно готовить, кое-кто у нас голодный, - поцеловав Этери в нос, объявила Женя. - Если хочешь, можешь сходить в душ, я пока всё тут подготовлю для ужина. - Хорошо. Этери ушла в ванну, Женя же осталась на маленькой кухне. Она нарезала овощи, поставила сковородку, начала жарить яйца, солить, перчить их. Поставив чайник, она подготовила заварку. Спустя пятнадцать минут Тутберидзе вышла в легком халатике на голое тело. Медведева отметила это, но выглядела невозмутимо. У них очень давно не было секса, обе хотели, но обстоятельства складывались так, словно он был неуместен. - Поставь тарелки на стол, - попросила Женя. Тутберидзе подошла к ней, начала специально крутиться около неё так, чтобы мешать, дразнить. Она открыла ящик прямо перед лицом девушки, достала две тарелки. Вернувшись, потянулась рукой между Жениных ног, чтобы открыть шкафчик с вилками и ложками. Приоткрыв, она намеренно, словно невзначай, дотронулась до Жениных ног. Медведева посмотрела на неё серьезно, а Этери, закусив губу, коварно улыбнулась. Всё происходило в тишине. - Я готова, самурай. Неси сюда добычу! - взяв в руки вилку с ножом, требовала Этери. - Скромный ужин подан, - объявила Женя, накладывая еду в её тарелку. - Пахнет восхитительно, а ведь это всего лишь омлет. - Ты просто голодна. - Очень, - многозначительно глядя на Женю, ответила Этери. - Что-то ты дерзишь, - еле слышно пробасила девушка. Золотисто-карие блеснули. - Я? Да, упаси Боже! - флиртовала Тутберидзе. Они молча ели, но их глаза буквально пожирали друг друга, а завуалированные улыбки говорили без слов. Вместе им было хорошо, они подпитывались энергией любви, возвращали себе равновесие. - Жалко Ковтуна. Его размололо под жерновами твоей ревности. Ещё и я выставила его полным извращенцем, - посмеивалась Женя. - А что он хотел? Думал, что может покушаться на моё и остаться безнаказанным? - К тому моменту, как ты начала этот самосуд, мы с тобой даже не встречались! - И что? По факту трогал тебя, а ты, между прочим, не возражала. - Я была в стельку. - И что? Это тебя оправдывает? - А я и не пытаюсь оправдаться. Зачем? Ты меня тогда послала, я была, по факту, свободной. Могла делать, что хочу, - хитро сузила глаза Женя. Она знала, как подцепить в Этери чувство ревности и собственничества. - Ах вот как... - Да, а ты что думала? Что я проглочу обиду? - То есть ты делала это, чтобы отомстить мне? - Я делала это, потому что была пьяна, глупа, неразумна. И в этом есть моя вина. Однако и ты дала мне повод к этому отчаянному безрассудству. - Да ты не контролировала ситуацию! О чем речь! Если бы я не приехала, кто знает, чем бы это закончилось? - Ничем. Ничего бы не было. - Сомневаюсь. - Неприятно осознавать, что ты могла ТАКОЕ подумать обо мне. Воцарилось молчание, которое говорило о том, что момент легкого флирта был уничтожен. Окончив прием пищи, Женя убрала тарелки в раковину, налила чай в кружки. - Ты невыносимая задница, - неожиданно выдала Медведева. Этери обескураженно посмотрела на неё. - А ты агрессор, а ещё грубиянка, - парировала Тутберидзе. Со стуком Женя поставила стакан перед любимой, грозно свела брови на лбу. - Что-то ещё? - уточнила брюнетка. - Пожалуй, да. Сегодня недокрутила прыжки. Они получились ужасно некрасивыми. Я недовольна. - Стоило сказать об этом на катке, а не хихикать с Аксеновым. Этери прищурила глаза, сузила губы. - Язва! - От язвы слышу! - отпивая из стакана, отреагировала Женя. - Я не удовлетворена твоей сегодняшней тренировкой. Ты не старалась. - Было время обратить внимание? - Было. Ещё какое. - Ещё из-за чего ты не удовлетворена? - Много из-за чего, - тонко намекала Этери. Женя посмотрела на неё прямо, не стесняясь. Она ощущала, что внутри живота начинают трепетать бабочки. Взгляд прошелся от кудрей по шее, к запахнутому халату, очертаниям груди под ним. - У меня тоже есть поводы быть неудовлетворенной, но я же молчу. - Странно. Сама же говоришь, что мы всё обсуждаем. Женя не отрывала от неё глаз. Эта дерзость, двусмысленность, флирт, недосказанность вызывали в ней чувство возбуждения. - Ты закрыла дверь на замок? - уточнила Женя, неотрывно изучая её невозмутимое лицо. Этери пожала плечами. - Нет, не я же заходила последней, а ты, - упрекнула Тутберидзе. Женя не поленилась встать, сходить в коридор. Послышался щелчок, а у Этери всё внутри начало покалывать от томительного ожидания. Девушка вернулась. Остановившись в проходе, она серьезно, уверенно осмотрела Тутберидзе. - Пойдем поговорим о том, кто и чем из нас не удовлетворен, - с вызовом в голосе проговорила Женя на низких нотах. Этери подняла на неё глаза, задержала дыхание от предвкушения, что её могут наказать. - Разгневанный самурай решил поиграть передо мной мышцами? - Ты слишком много болтаешь и всё невпопад, - заключила Женя, угрожающе приближаясь к Этери. Женщина тут же встала и пошла в сторону кровати. Этери повернулась к Жене лицом у самой постели. Она была выше, поэтому Медведева, опустив свои ладони на её плечи, посадила любимую женщину. Пока та ожидала, девушка погасила свет в комнатах, выпуская в свое распоряжение сладостную темноту. Подойдя совсем близко, Евгения уверенно, быстро распахнула тоненький халат. - Ложись, - потребовала девушка. Женщина беспрекословно сделала это. Она оказалась обнаженной, остальное вызвало у неё мурашки по всему телу. Теплые руки легли на колени, провели ладонью по ногам, обойдя раскаленную возбуждением зону, легли на бедра. - Что ты собираешься со мной делать? - прохрипев, уточнила Тутберидзе. Послышался смешок, затем самоуверенное мычание. - За всё время, что мы находимся в России, ты позволяла себе играть со мной в кошки-мышки. Скрывалась, игнорировала, вела себя очень плохо. Позволяла себе не замечать мои старания на льду, пропускала мимо своего внимания мои падения и недоработки. Это поведение недостойное заслуженного тренера, а ещё... недостойное поведение в качестве моей девушки. Что же с тобой сделать? Как считаешь? - Женя говорила это медленно, растягивала слова, делала акценты на важном, а также попутно раздевалась. Она стянула с себя черную майку, затем расстегнула лифчик и кинула его куда-то в темноту. Этери наблюдала, нервно дышала, ощущала, как внутри все трепещет. Она ещё никогда не ощущала себя так женственно и непорочно рядом с партнером. Хотелось кричать от счастья, предвкушать то, что будет. - Научить меня тому, как следует себя вести, чтобы стать достойной тебя... может быть... указать на мои недостатки, проработать все проблемные вопросы... м? - закусывая губу до крови, предположила Этери. Женя начала снимать спортивные штаны, стягивать с себя нижнее белье. Тутберидзе наблюдала, позволила себе еле уловимый, томительный выдох. - Придется... - признала Женя, опускаясь на колени, начиная медленно, страстно покрывать поцелуями ноги Этери. - Как долго я ждала... - призналась Тутберидзе, закатывая глаза, откидываясь головой на простыни. Женя хищно улыбнулась, продолжила касаться губами бедер, живота. Поднимаясь всё выше, она попутно касалась пальцами рук мягкой кожи, блуждала руками по талии. - Иди ко мне... - прошептала Этери, притягивая к себе Женю. Та накрыла её своим обнаженным телом, но вот поцелуя в губы ловко избегала. Женина рука легла женщине между ног, начала ласкать её горячее тело. Этери снова закусила губу, снова сделала это до крови. Увидев это, Медведева впилась губами, буквально высосала эту рану вместе со слюной. Это так сильно возбудило Тутберидзе, что, отвечая на грубую ласку, она головокружительно простонала. Быстро разорвав поцелуй, Женя попробовала кровь Этери на вкус. - Слишком сладко, - призналась девушка, облизывая губы. Её рука безостановочно двигалась в области ног, не пропускала ни одного изгиба влажных половых губ партнерши. Темп был мучительно медленным, Тутберидзе понимала, что готова кончить уже сейчас из-за долгого отсутствия секса. Как только она дошла почти до предела, Женя убрала руку. - Верни... - Нет. Я занимаюсь воспитанием. - Что?! - Помолчи, Тери. Тебе следует помолчать. Женины руки поднялись к соскам Этери, сильно, но аккуратно сжали их. Послышался новый стон, который был прекраснее предыдущих. Медведева играла на оголенных нервах. Слегка ускорив движения, она распаляла возбуждение до того, что Этери перестала контролировать себя, отдалась во власть партнера полностью. - Что там с неудовлетворением? - дразнила Женя, глядя прямо в глаза Этери. Та прикрыв их, тяжело дышала. Ответа не послышалось, Медведева снова опустила руку вниз, другой ласкала её грудь. - Я не слышу? - потребовала она. У громко задышавшей Этери начало сбиваться дыхание, она пробормотала в ответ: - Ещё есть... оно ещё есть... - не унималась Тутберидзе. - Даже так? - злилась Медведева. Прекратив все ласки, девушка опустилась между ног любимого человека, развела их в стороны. Послышался новый стон. Язык коснулся края половых губ, еле касаясь их, слизнул скопившуюся влагу. Этери громко ахнула, закрыла рукой лицо, вцепилась другой в простыни, сжала их. - А так? - дразнила девушка. - Всё ещё... - бросала вызов до пика разгоряченная Тутберидзе. В ответ на это язык глубоко погрузился в недры наслаждения. Приглушенный стон, вздохи, неразборчивые хриплые слова. Став вести себя более активно, Евгения ускорила движения, вызывая у Этери легкие вздрагивания. Это длилось так долго, что в один момент окончание стало близким. Вот тут-то Медведева и притормозила. - Нет... нет! - возмутилась сквозь стоны женщина. Женя и сама была на взводе, но не могла упустить случая, чтобы победно улыбнуться. - Где ОН? С собой? - поинтересовалась Женя, намекая на черную коробку. - Нет... - Неужели оставила дома? - Он в сейфе. - Что? В каком ещё сейфе? - У меня... у меня в кабинете. - В «Хрустальном»??? Ты хранишь накладной член в сейфе своего кабинета в «Хрустальном»?! - сквозь нарастающую волну смеха спросила Женя. - Да иди ты! А где мне его прятать? Дома? Чтобы Диана нашла? Женя не удержалась, засмеялась во весь голос, не в силах остановиться. От силы хохота на её глазах проступили слезы. Этери не могла не отреагировать так же. - Представь её изумление, когда она не просто его найдет, а еще и увидит, что он с креплениями для надевания, - стыдливо констатировала Тутберидзе. Женя засмеялась так, что, казалось, перебудит пол тренировочной базы. Она буквально упала на пол, закатилась переливчатым смехом. - Вот так кто-нибудь из ФСБ нагрянет, начнется облава. Они будут искать компромат, бумаги, деньги, всё что угодно, заставят тебя открыть сейф, а там... а там накладной член. - Типун тебе на язык. Не заставляй меня сомневаться в моих скромных умениях конспирации. - Не буду, хорошо. -У меня есть с собой кое-что другое, - объявила Этери, вставая с постели. Она пошарила рукой в чемодане, достала другую коробку. Белую. - Что-то новое? - Допустим. - А как так оказалось, что ты взяла это с собой? - Предполагала, что между нами что-то произойдет, разумеется. - Ах, вот оно как? Женя вырвала коробку из рук Этери, открыла её. Это был вибратор. Сначала Медведева впала в ступор, затем взглянула на женщину, вновь ощутив, что игра между ними не окончена. Чтобы вернуть нужный настрой, Медведева подтолкнула любимую к кровати. Этери расположилась на белоснежных простынях, сглотнула подступающую к горлу слюну. - Сегодня мы не будем применять это на мне. А вот ты получишь сполна, - серьезно сказала девушка. Этери пожала плечами. - Это уж как получится... война план покажет. Женя легла на Тутберидзе сверху, взяла её лицо в свои руки. - Прекрати эти игры с избеганием. Прекрати мучить нас. Я же знаю, что ты без меня не можешь. Всё и так сложно, я хочу приходить к тебе, как корабль в тихую гавань, а не терпеть крушение от твоей бури, - прошептала девушка, целуя щеки, глаза, лоб любимой. Это было невесомо, быстро, нежно, всё лицо покрылось Жениной любовью, воплощенной в губах. Этери вспомнила, как Женя приняла на себя удар ладони Буяновой, как загородила собой в тот самый момент, когда она сорвалась, чтобы пуститься с соперницей в драку. Тонкие пальцы легли на то место, которое несколько часов назад горело от пощечины. Аккуратно, тепло, надежно рука погладила кожу, словно пыталась излечить от невидимых ран. - Ты точно мой самурай. Я не устану это повторять... и не устану любить тебя за то, какая ты смелая, взрослая, надежная... я действительно не могу жить без тебя. Не хочу, - сдавленно призналась женщина, утопая в омуте влюбленных темно-карих глаз. Женя накрыла своей ладонью её руку, поднесла к своим губам, оставила легкий поцелуй. - А я не устану защищать тебя, мой сёгун... - поддерживая Этери, прошептала Женя. Они возобновили поцелуй, теперь уже неторопливый, желанный, романтичный. Это было похоже на переплетение душ, разговор посредством касаний. Углубляя его, они вновь начали утопать в страсти, приближались к её пределам. Кожа начала соприкасаться в определенных местах, это вызвало волну нарастающего возбуждения. Чем дальше и глубже был поцелуй, тем томительнее стало ощущать тяжесть от прилива крови к половым губам у обеих. Не останавливая ласк, Женя позволила себе извлечь игрушку из коробки, пощупать её кончиками пальцев. - Открой рот, - попросила Женя. Этери удивленно посмотрела на неё. - Что ты... - Открой. Свой. Рот. Тутберидзе вспыхнула румянцем, но темнота скрыла это. Она ощутила себя совершенно чокнутой, но всё же сделала то, что просят. Аккуратно, без пошлости и двусмысленности, Женя смазала игрушку Её слюной. Это было странно, но взбудоражило обеих. Уверенно девушка опустила руку с игрушкой вниз. Этери предвкушала, вновь закусила истерзанную губу. Женя сделала то же самое. - Я не умею всего этого, никогда и ни с кем подобного не делала, но с тобой я хочу стараться, чтобы доставить тебе удовольствие... - Я это чувствую... Тонкие пальцы направили игрушку туда, куда следует. Женина рука погрузила мягкий и одновременно твердый силикон в недра неги и наслаждения. Этери застонала, ощущая, как он вошел, как заполнил собой всё пространство. Она закрыла глаза. Женя задрожала, ощущая, что готова кончить прямо сейчас. Вместо этого она начала медленные, поступательные движения. Бедра Тутберидзе начали двигаться навстречу, открывались, доверялись партнеру. Найдя нужный темп, они остановились на нём, Женя не отводила взгляда от черных глаз. - Скажи, что любишь меня. - Я люблю тебя. - Скажи, что я единственный человек, которого ты любила. - Единственный... - Скажи, что не предашь меня. - Я не предам тебя... - Тери... - М? - Я люблю тебя. Тонкие пальцы с силой сжали простыню, девушка необузданно, страстно поцеловала Этери. Воздух наполнился высоким напряжением, волосы на коже встали дыбом, словно наэлектризованные. На красивых, как греческие скульптуры, телах проступили капли пота. Губы разомкнулись шире, пытаясь хватать воздух ртом, но легкие не могли в себя принять большего, чем их размер позволял, объема кислорода. Спортивные, натянутые от возбуждения мышцы, начали дрожать. Женя нащупала кончиком большого пальца кнопку, наугад нажала на неё. Игрушка начала вибрировать, это заставило Этери громко простонать. Ускорив движение руки, Женя стояла на пороге оргазма своего партнера. Ощутив, как дрожащая рука любимой скользит меж её бедер, она раздвинула ноги шире. Совместные ласки доводили до исступления, не оставляли шанса кому-то из них выйти из игры, не получив удовольствия. Это продлилось долго, пока обе не ощутили, что скоро финишируют. Как только это произошло, они обе простонали, обе потеряли силы, обе ослабли. Женя повалилась всем весом на Этери, та заметила, как сладостно ощущать его на себе. Обессиленные, вымотанные многочасовыми ласками, они сбивчиво дышали, не могли придти в себя. Устроившись в объятьях друг друга, обе почувствовали, как прилипает их кожа к друг другу от обилия пота. Это было необычно, не вызвало неприязни. Пара успокоила дыхание, Женина голова удобно расположилась на груди Этери. Тонкие пальцы медленно, счастливо водили своими кончиками по Жениным волосам. Их любовь дышала, окрыляла, выдыхалась с дыханием через рот. Пропитала их душу, тело. Спустя полчаса, как только обе успокоились, они решили, что перед сном нужно принять совместный душ. Не стесняясь наготы друг друга при свете, они зашли в кабинку, включили воду. Не произнося ни слова, они касались друг друга, ласкали, очищали, приводили кожу в порядок. Капли стекали по их телам, оставляли испарину на стеклянных дверцах. Новый поцелуй заставил Этери прижаться спиной к стеклу, конденсат, осевший от горячей воды, принял очертания её ягодиц, бедер. Это длилось долго, но не успело надоесть обеим. Выйдя из душа обнаженными, довольными, чистыми, они отправились в постель. Уснули почти сразу же, даже сквозь сон не расцепляя объятий.