Прикасаясь ко льду губами

*** Любви карусель вскружила голову. Без головы остался. (с) *** 29 сентября 2016 года, г. Сайтам, Япония. Спортсмены и их тренеры прибыли из Москвы в Токио к обеду. Поездка на поезде из столицы в административный центр префектуры Сайтама занимала 30 минут. В сентябре заканчивается сезон тайфунов, так что японская осень встретила гостей лучшей погодой, какую только можно застать на островах. Это пора сбора урожая, приуроченных к этому событию праздников, время для прогулок, посещения галерей искусств и культурных мероприятий. Российские фигуристки Евгения Медведева и Анна Погорилая готовились выступить на турнире на «Japan Open», а сейчас просто любовались природой за окном. Женя была в наушниках, переписывалась с подружками, а ещё успевала слушать музыку, которую они скидывали. Попутно девушка что-то царапала в своем блокноте, старалась проникнуться настроением полюбившейся ей Японии. Этери Тутберидзе и Анна Царева что-то между собой обсуждали, кудрявая периодически бросала любопытный взгляд на возлюбленную. Ей нравилось тайком наблюдать за острыми скулами, которые, казалось, становились ещё острее, когда девушка была серьезной. Темные брови периодически были сведены, губы что-то бормотали, пальцы уверенно обхватывали карандаш, а грифель вырисовывал тоненькие буквы. Тутберидзе сгорала от интереса, желала узнать, что уже почти всю дорогу пишет Медведева? Аня Погорилая после трудного перелета уснула прямо в кресле спустя десять минут после отправки поезда. Болтовня Царевой отвлекала, но Тутберидзе не могла себе позволить отмахнуться от неё, как от надоедливой мухи. В какой-то момент женщина быстро набрала сообщение и кратко бросила взгляд на Женю. Девушка отвлеклась на смс, загадочно улыбнулась, прочитав, не глядя на Этери. - Люблю, когда у тебя бровки домиком, а ещё когда ты тонешь в музыке своего плейлиста. Есть в этом что-то будоражащее. - гласило смс. Ловкие девичьи пальчики начали строчить ответ, улыбка с лица не сходила. - Всё-то ты успеваешь! И с Царевой болтать о турнирах Большого шлема, и за мной наблюдать. - Турниры Большого члена не так сильно меня волнуют, как ты, вот и всё. Смс пришло к адресату. Когда Женя его прочитала, то тут же округлила глаза и, еле успевая, прикрыла рот рукой. Подавляя смешки, она буквально давилась ими. Этери перечитала текст, досадливо цыкнула, а затем густо покраснела. - Я хотела написать... турниры Большого ШЛЕМА. Т9 заменил слово! Я тут ни при чем! - Неубедительно, Этери Георгиевна... неубедительно. Неужели вы так часто пишите это слово, что Т9 аж заменяет на него автоматически? Женя позволила себе быстро скользнуть взглядом по лицу Этери, которая продолжала краснеть и тоже сдерживала внутри себя смех. Царева недоуменно уставилась на коллегу, та извинилась, сказала, что отвлеклась, и попросила Анну продолжить рассказывать. - В моем словарном запасе данное слово используется только тогда, когда я говорю о членах совета Федерации. - Интересно. А с кем ты можешь так часто обсуждать ЧЛЕНЫ совета? С Горшком? - Горшок, в отличии от тебя, не стал бы смеяться, если бы я случайно сделала описку в смс в слове «ШЛЕМ». Он взрослый мужчина, его таким не насмешить. - А напротив, можно вызвать у деда остановку сердца. Давно ли он вел любовные переписки с сексуальными женщинами вроде тебя? - Считаешь меня сексуальной? - Что за глупый вопрос. - Ну? - Конечно, даже обсуждать не стоит. - А я хочу. - Пф. - Хочу твоего внимания, Медведева. Уж больно сильно ты увлечена своей писаниной в блокноте. - Считаю, что переписки про члены в смс потеряли своё первобытное обаяние. Хочется жизни, хочется ощущать бумагу на ощупь, слышать, как грифель звучит, соприкасаясь с бумагой. Почти так же сексуально, как твои коньки, когда ты скользишь по льду. Они посмотрели друг на друга. У Этери чаще забилось сердце, она сдерживала улыбку, была в приподнятом настроении от этих двусмысленностей. Брюнетка тоже. - Имей терпение. Узнаешь потом, чем я занимаюсь. - отписалась Женя и углубилась в свою писанину. В октябре, во время сбора урожая, блюда японской кухни особенно вкусны: на столе свежие груши, хурма, рис, а также лапша соба. Одно из впечатляющих событий - это осенний фестиваль в святилище Хатиман в Такаяме, который проводится 9 и 10 октября. Компания договорилась, что продлит свою поездку до 10 октября, чтобы посетить это мероприятие. В Федерации на это ответили, что дадут эту возможность только в том случае, если спортсменки турнир выиграют. Евгения была настроена решительно. Пообедав, группа решила прогуляться по окрестностям, чтобы впитать местный колорит. Этери и Евгения ещё до приезда решили, что сходят в Храм Хикава, расположенный в Омия-ку. Когда они выбирали места для прогулок, это была первая рекомендация от интернет-порталов. Оторвавшись от двух Ань, они ушли вперед, чтобы их не могли расслышать. - Обрати внимание, как на тебя смотрят. Высокая, красивая, да ещё и кудрявая. Для японцев рост имеет колоссальное значение. Они относятся к высоким людям с трепетом, считают их красивыми, чуть ли не моделями. - Подиум по мне плачет. - Я серьезно, Тери. У тебя прекрасная фигура, да и внешность такая... голову можно потерять. Тутберидзе посмотрела на Женю, расплылась в улыбке. Она ощущала себя на седьмом небе от счастья, когда любимый человек восхвалял её внешность. При этом Этери даже не смущалась, а лишь благодарно принимала похвалу, так как верила, что из уст Жени это не пустые слова. - Ты потеряла? - Конечно! Я в первую очередь! Снова золотисто-карие искрились радостью, излучали тепло и любовь. Женя очень захотела взять Этери за руку, но вместо этого согнула руку в локте, как бы приглашая в рамках приличия взяться за неё. - Жалко, что мы не попадем на цветение сакуры. Очень хотелось бы посмотреть на это великолепие. Вместе, - призналась Женя. Этери слегка улыбнулась, посмотрела в небо. - У нас целая жизнь впереди. Ещё успеем налюбоваться. Япония никуда не исчезнет от нас. Особенно цветение сакуры, поверь. Обещаю, что приедем сюда вместе и налюбуемся на сто жизней вперед, - ответила Тутберидзе. Две Ани засмеялись у них за спинами, идущие впереди улыбнулись этому. - Расскажи мне... про теракт в Оклахоме, - вдруг спросила Женя. Она ощутила, как слегка дрогнуло женское запястье. - Почему вдруг спрашиваешь? Для номера? - И для себя в том числе. Это был кошмарный этап в твоей жизни... я хочу знать, что ты пережила. Этери смотрела под ноги, потом по сторонам. Перед глазами возникали призраки прошлого. Женя накрыла своей ладонью руку любимой, слегка сжала, как бы давая понять, что она рядом. - Это был ужас, который сложно забыть. Всё началось внезапно, я не была к этому готова. Да никто не был готов. Коля даже не проснулся к тому моменту, когда прогремел взрыв. Я стояла в ванной, собиралась чистить зубы, когда это произошло. Всё было, как в тумане. Стены рушились, стекла вылетали из окон, я поражаюсь тому, как смогла выжить. Меня чудом не увлекло под обломки. Было трудно дышать, трудно думать, трудно взять себя в руки. Я оцепенела, впала в транс, ступор. Это уже была не я, это была моя тень. Вся душа пропиталась страхом, я даже не замечала осколки, что всюду торчали из меня. Даже остался шрам до сих пор. - Я помню... видела... не стала спрашивать, подумала, что это может тебя обидеть. - Нет, а с чего бы? Это хорошо, что отделалась только шрамами. Могла умереть. - Даже не говори об этом. Никогда! Как подумаю, что ты могла... могла... нет. Запрещаю! - Тише-тише... успокойся. Я здесь, я рядом. Всё же хорошо. - Но тогда ты была в опасности. А я... даже не родилась. Даже в планах не была... - И что? Ты будешь корить себя за это? Да и что ты могла сделать, даже если бы была там? Спасти меня? Боже мой, Женька... Они незаметно переплели пальцы теснее, обе ощутили, как им страшно вдруг потерять друг друга. - Я никогда не забуду тех людей, которым повезло меньше. Помню человека без руки, потом тело, придавленное бетонной плитой. Я думала, что сойду с ума от увиденного. Как я вообще выбралась? Не помню. Единственное, что могло меня спасти, - это чудо. Им стал Нью. За это я буду благодарна ему до конца своих дней. - Твои наверняка переживали. - Не то слово «переживали». Мама была в ужасе. Петя говорил, что был в гостях к тому моменту, когда позвонили. Она замерла с трубкой в руке, затем осела на пол, стала задыхаться. Он ничего не понимал, а когда узнал, был в панике. Вестей от меня не было приличное время. Только когда мне стало получше, я позвонила. Это был сложный период для моей семьи. Папа тогда клял Америку на чем свет стоит. Помню, что, когда связалась, он так сильно ругался, что я не послушала их и уехала туда жить. Давил на меня, уговаривал вернуться, но я была непреклонна. Сама почти каждый вечер давилась слезами, всё хотела доказать, что я все смогу, что я сильная. - Тери... - Да, вот так. Помню, что когда стояла на улице, там была такая растерянная маленькая девочка, которая всё смотрела на разрушенное здание. Может быть, она мне даже показалась, потому что состояние было шоковым. Она вся была в крови, на ней не было живого места, но по одному взгляду я поняла, что там был кто-то из её близких. И, судя по всему, погиб. Эту боль не передать словами. Женя не могла оторвать от неё своих глаз. Ощущала внутри себя тревогу, страх, боль. Пыталась представить, как Её любимая находится на волосок от гибели, как ей было тогда одиноко и горько. Сердце разрывалось от боли. - Я люблю тебя, - прошептала Женя, не находя других слов, чтобы выразить свои чувства. Этери мягко и одновременно грустно улыбнулась. - Я люблю тебя больше. - Женя почему-то спорить не стала. Ей было отрадно осознавать, что у нее есть кто-то, чья любовь будет столь всеобъемлющей и щедрой. К вечеру компания вернулась в свой отель. Они прекрасно провели время, готовились к завтрашней тренировке и предстоящему соревнованию. Женя с Аней поселились в одном номере, тренеры тоже. Это было экономически выгоднее, чем снимать каждому из их четверки номер отдельно. Сей факт расстроил влюбленную пару, учитывая то, какие планы они возлагали на совместное времяпровождение вне льда. Перед тем как расстаться на ночь для сна Женя успела всунуть Этери в руку какую-то бумажку. Сначала женщина ничего не поняла, но Медведева тут же прошептала на ухо, пояснив: - Открой перед сном. Тутберидзе не могла дождаться, когда Царева уйдет в душ. Как только она оказалась одна, развернула бумагу. «Любовь, как вино, Лечит душу порою. Выпью глоточек.» Удивившись, Этери перечитала ещё раз. Это было похоже на стихи, но ими словно не являлось. Она посмотрела на бумажку с другой стороны, она была пуста. Улыбка проклевывалась незаметно, как осознание того, что Женя могла придумать такие красивые слова для неё. Длинные пальцы схватились за телефон, набрали смс. - Великолепно... Тут же пришел ответ. - Это хайку. Так же называют хокку - японская поэзия. Вот что я писала в блокноте, моя нетерпеливая. - Никогда и никто не удивлял меня так, как порой это можешь сделать ты, мой самурай. Лежа под одеялом, Женя улыбнулась светящемуся экрану телефона. Этери легла в кровать, потушила свет, снова перечитала хокку. - Никто и никогда не вызывал такого желания удивлять, - написала Женя. - Пойдем спать. Время уже позднее. Завтра тебе нужно будет выложиться по полной на тренировке. - Я не подведу, Этери Георгиевна. - Вот и отлично, Евгения Армановна. Доброй ночи, любимая. - И тебе, моя... Этери отложила телефон в сторону, закрыла глаза, прижала бумажку с хокку к груди и молчаливо улыбнулась. Такое всепоглощающее чувство блаженства, которое захватывает с каждым вдохом всё больше. Вряд ли кто-то мог похвастаться таким в отношениях. Между ними была безусловная гармония, безусловное понимание, и она это ценила. Ощущая себя рядом с Женей искренней и настоящей, она закусывала губы от удовольствия. *** 1 октября 2016 года, турнир «Japan Open», г. Сайтам, Япония. Открытый чемпионат Японии проводится как командные соревнования, в которых участвует три сборные - Японии, Европы и Северной Америки. Концепция турнира такова, что в одной команде было две девушки и двое парней. В этом году в команде Европы, помимо двух россиянок, были испанец Хавьер Фернандес и француз Флоран Амодио. Жене было приятно ощущать, что спортсмены из других стран так открыто общаются с ней и составляют часть её команды. Прекрасная погода, удачная тренировка, боевой настрой и теплая атмосфера вне льда и на нём не могли не окрылять девушку. Этери была рядом, более того, прежде чем выпустить ученицу на каток, она снова получила японское послание. «Какая глубина! В золотом омуте Утонули карие глаза, Среди безмолвия...» Новая произвольная программа от хореографа-постановщика Ильи Авербуха называлась так же, как и одноименный фильм, по мотивам которого её поставили, - «Жутко громко и запредельно близко». Программа-нерв, программа, заставляющая каждого задуматься о хрупкости нашей жизни и о том, что всё так зыбко в этом мире. Когда начались первые нотки мелодии «Extremely Loud and Incredibly Close», Женя перевоплотилась. Она стала хрупкой, нежной, уязвимой, такой невинной и открытой этому миру. Девушка превратилась в обычного человека, который провожает близкого её сердцу на работу. Легкий жест рукой и вот незадача! Покинувший дом забыл от них ключи. Какой смысл бежать вслед и возвращать их? Можно же просто остаться дома и открыть дверь, как только родной человек вернется. Платье от дизайнера костюмов Ольги Рябенко с плавным градиентным переходом из пыльно-чёрного в нежно-розовый чуть позже станет одним из самых узнаваемых и запоминающихся. Женя не катает - проживает ту глубокую смысловую нагрузку, которую передает этот номер. В одно мгновение ей начинает казаться, что это она провожает Этери на работу, остается дома, чтобы ждать её прихода. Вот это уже не её мама, а она сама поднимает трубку и узнает, что Этери больше нет, что любимая больше не вернется. Её начинает обуревать боль и горе, сердце с ужасом сжимается от осознания, что ключи в руках - это всё, что от Неё осталось. Исполнение дорожки шагов в сопровождении какофонии звуков символизирует бесконечный поток новостного фона, суматоху и неразбериху, в которой мы пребываем каждый день. Словно белки в колесе, мы бежим, пытаясь достигнуть поставленных целей, но забываем при этом о главном - самое важное, что у нас есть, - это любовь и дорогие нашему сердцу люди. Их потеря - самое страшное, что может с нами произойти. Этери наблюдает со стороны, и у неё замирает дыхание. Настолько точно Женя передает то, что она ощущала много лет назад, когда сама оказалась в такой катастрофе. К горлу подступает ком, она проталкивает его, старается дышать ровнее. Медведева настолько убедительна, что верят ей все, даже сама она себе верит. Ближе к концу она усиливает шквал эмоций, прыжков становится больше, каждый выверенный, четкий. Почти к самому окончанию Женя срывается внутри себя, словно ощущает, что распрощалась с близким человеком, которого провожала в начале номера. Мгновение, тишина. Овации. Публика неистовствует, а Этери не в силах противостоять, влюбляется в Женю уже окончательно и бесповоротно. Как только Медведева подъезжает к бортику с целой кучей игрушек, Этери протягивает ей ладонь. Она цепляется за неё, покидает лед. И вот уже в компании ребят из сборной Европы они садятся в «Kiss and cry». Результат высокий - первое место. Евгения довольная, улыбается, принимает объятья и поздравления от Хавьера Фернандеса. Погорилая, глядя на это, понимает, что Женю ей не переплюнуть. Медведева почти на четыре балла опередила японку Сатоко Мияхару. В командном зачете сборная Европы заняла второе место, уступив хозяевам льда японцам. Очередной триумф, очередная личная победа, а это значит, что выигравшая пари Медведева и её команда остаются в Японии на осенний фестиваль в святилище Хатиман в Такаяме. *** Хонэн мацури. Именно так называется праздник плодородия в стране восходящего солнца. Для туристов это также замечательный повод поближе познакомиться с японцами и той частью их жизни, которую можно назвать беззаботной. Слово «хонэн» с японского означает «богатый урожай». По дороге к месту назначения принято решение ехать на арендованной машине. Сначала возникают сложности с распознанием законности американских прав Тутберидзе. Спустя пятнадцать минут словесных дебатов им наконец-то уступают. Прежде всего предупреждают, что автомобиль нужно будет поставить на определенную парковку, так как в Японии запрещено оставлять машины вдоль улиц. - Какие же они душные, эти японцы, - комментирует Царева произошедшую ситуацию. Тутберидзе уверенно ведет авто, не отрывая взгляд от дороги рассуждает. - Надеюсь, что там хоть кто-то говорит по-английски, иначе я не знаю, как нам с ними изъясняться. - Да разговаривают, я уверена. - Мы едем в не особо распространенное для туристов место. Фестиваль крупный, но что-то мне подсказывает, что японской речи будет больше, чем какой-либо другой. - Согласна, но считаю, что прорвемся! Будем действовать по ситуации, - ответила Царева полная оптимизма. Пока машина ехала к месту назначения, Евгения ощутила неприятную, тянущую боль в животе. Сначала она старалась игнорировать её, но спустя несколько минут поняла, что у нее начались эти дни. - Этери Георигевна, могли бы мы остановиться в каком-нибудь придорожном кафе? - краснея, попросила Медведева. Тутберидзе взглянула в зеркало заднего вида, заволновалась. - Что-то произошло? - Да. Боюсь, что небольшой женский конфуз. Все с пониманием переглянулись, Этери начала осматривать встречные кафе на трассе. Через десять минут они нашли подходящее. Женя тут же вышла вперед, направилась в уборную. Оставшаяся тройка решила позавтракать там же. Они сели за столик, начали разглядывать меню. К ним подошел улыбчивый японец, неожиданно для всех подал им странное блюдо. Они переглянулись. - Что это? Мы не заказывали, - по-английски сказала Этери. Японец сузил глаза ещё сильнее, замотал головой, словно не понимает. Затем многократно повторил слово: - Отосидай!. В крошечном блюдечке была какая-то странная еда, Царева скептически посмотрела на неё. Изъясняться между собой русским и японцам было сложно. Языковой барьер был непреодолим, поэтому после нескольких минут Тутберидзе махнула рукой. В зал вошла Женя, села на своё место. - Решили перекусить? - уточнила она. - Да, только официант пристал к нам с какими-то разъяснениями, принес вот это. Никто не заказывал, поэтому не поняли, что произошло, - ответила Погорилая. Официант принял заказ, глядя на то, куда гости тыкают пальцами в строчки меню. Прежде чем он ушел, неожиданно пожал руку Медведевой, что-то пробормотал по-японски. - Ты популярна тут, неудивительно. Наверное, поздравлял с победой, - предположила Царева. Все пожали плечами, начали разговаривать, ожидая еду. - Погода тут просто замечательная. У нас бы в России это назвали «золотая осень», - сказала Царева. Все её слова поддержали. Официант торопливо нес в их сторону поднос. Когда перед ними поставили тарелки с красным рисом и фасолью, многие не поняли, что это значит. - Разве мы это заказывали? - снова негодовала Царева. Тутберидзе подозвала официанта. - Тут кто-то говорит по-английски? Ну хоть кто-то? - настаивала женщина, глядя на официанта. Он замотал головой, ответил отрицательно, но спустя несколько минут вышел из кафе. - Мда. Мы уже при заказе еды так путаемся, а что будет дальше? - пробормотала Погорилая, впадая в исступление. - Да ладно тебе. Сейчас все решим, - ответила Женя. Этери ей кивнула. Спустя время довольный официант вернулся с хозяином кафе, который жил неподалеку. Ради гостей ему пришлось приехать из дома, так как только он мог нормально изъясняться. Он поприветствовал компанию глубоким наклоном, улыбнулся. - Меня зовут Тери Чан, чем я могу вам помочь? - Господин Чан, добрый день. Мы из России, проезжали мимо, решили позавтракать в этом замечательном кафе, но незадача. Не можем договориться с официантом. Он приносит блюда, которые мы не заказывали, а мы ничего не понимаем, - роль переговорщика вновь взяла на себя Тутберидзе. - Ох! Русские! Я могу немного говорить по-русски! Здравствуйте! - обрадовался мужчина, глядя на девушек. Он посмотрел на их стол, официант что-то довольно шепнул ему на ухо. Хозяин с пониманием кивнул, а затем обрадованно посмотрел на Женю. Девушка ощутила, что что-то тут неладное. - У вас пришли месячные! Это праздник! Его надо отмечать! Госпожа Судзюми подсказала, что увидела у вас кровь в уборной, поделилась этим радостным событием с поваром, а он отварил для вас наше праздничное традиционное блюдо - красный рис с бобами Адзуки! Все раскрыли рты, Женя стыдливо прикрыла лицо руками, Погорилая, закрыв рот ладонью, округлила глаза. Этери не знала, как отреагировать, ощутила себя неловко, не могла понять, почему японцы позволяли себе такую бестактность. - Пиздец... - еле слышно прошептала Царева, отворачиваясь от стола, было видно, что она слегка смеется. Жене было так стыдно, что она не могла найти себе места. - В России данное событие является очень... интимным. И касается человека лично. Это не придают такой широкой огласке... - пояснила Тутберидзе, краснея от смущения. Хозяин поменялся в лице, стал испуганный, захлопал глазами. На японском пересказал официанту, тот сильно удивился. - Мы не знали! Простите! Я попрошу, чтобы рис убрали и вынесли вам только то, что вы заказывали. Извините! Мы же совсем не знаем ваш менталитет! - Раз уж мы говорим, то позвольте уточнить. В начале перед нами поставили это. Зачем? Это тоже что-то означает? - Этери указала рукой на тарелочку, которую принесли в начале завтрака. - Ох! А это «отосидай»! За него мы берем плату, даже если вы ничего не заказываете, - пояснил хозяин. Этери возмущенно повела бровью, посмотрела на свою компанию. Женя продолжала закрывать лицо руками, Погорилая делала вид, что не слышит и не видит то, что перед ней происходит. Царева поглядывала на Тутберидзе молчаливо, ничего не комментировала. - Может поедем отсюда? - попросила Медведева, уставшая густо краснеть. Этери кивнула. - Извините, но мы пойдем. Я оплачу ваше «отосидай», но завтракать у вас мы не будем. Пообедаем в европейском кафе. - Простите, что обидели вас! Позвольте загладить вину! - Нет-нет, не стоит. Мы приняли решение. Уже сидя в машине, все облегченно вздохнули. Царева начала смеяться, старалась подавить это, но совершенно не получалось. - Больше я ни ногой в Японию без специально организованной группы. Чтобы не попадать впросак, - сказала Царева, уткнувшись в телефон. - Согласна, - поддержала её Медведева. *** Осенний праздник Такаяма (фестиваль Хатиман) посвящен осеннему урожаю и является главным фестивалем храма Хатимангу. Он проводится на северной стороне улицы Ясукава в районе Ситамати. В этой области есть 11 переносных святилищ, и в день фестиваля они выставлены на обозрение. На одном из них будет проходить Каракури. Кроме того, будут проводиться праздничное шествие и ночной фестиваль. Толпа из нескольких сотен людей будет одета в традиционные костюмы камисима и совершит обход города. Еще участники выполнят танец льва, а также шествие Токейраку, в течение которого люди, одетые в костюмы, разукрашенные рисунками храбрых петухов, будут звонить в колокола. Разместившись в отеле, четверка российских гостей начали готовиться к предстоящему торжеству. Этери было интересно то, что им предстоит, но больше ей нравилось наблюдать за тем, как Женя на это реагирует. Девушка вникала в обычаи, вместе с Аней подбирала костюмы и макияж, была настроена хорошо провести время. Как только встал вопрос о том, кто в каких номерах будет жить, обоюдно решили, что возьмут за свой счет отдельные номера. Этери и Женя была обрадованы данному исходу. Почти весь день проведя на ногах, к ночи компания уже оказалась в центре толпы на фестивале. Под традиционную музыку они стояли в полной темноте, освещаемые тусклым светом от бумажных фонарей. - Нравится? - вглядываясь в любимые черты лица, поинтересовалась Этери. Женя перевела на неё восхищенные янтарно-карие, улыбнулась. - Очень, - с придыханием ответила Медведева. - В Такаяме семнадцатого века жили столяры, торговцы шелком и другие ремесленники. Поскольку правители-самураи запрещали бизнес-классу выставлять напоказ свое богатство, богатые торговцы вместо этого вкладывали свои ресурсы в сложные религиозные церемонии. Дважды в год в горном городке проводились фестивали урожая, которые давали возможность для творческого соревнования между различными районами. Торговцы нанимали искусных мастеров, чтобы построить и украсить ятаи, более великолепные, чем у их соседей. Сейчас традиция осталась, да и правителей-самураев уже нет. - А как же ты? Разве ты не один из них? - улыбаясь в тридцать два зуба, поинтересовалась Тутберидзе, незаметно проведя ладонью по Жениному плечу. Девушка ощущала себя особенной из-за того, как к ней обращалась Этери. Было в этом что-то интимное, доступное только им одним. В великолепии момента им особенно запомнились горящие глаза друг друга, которые освещали эту темную ночь своим сиянием. Глубоко к ночи компания сидела в ресторане при отеле. Они смеялись, вспоминая утренний конфуз, восхищенно обсуждали прошедший праздник. Эмоций было хоть отбавляй, а теплая обстановка внутри коллектива расслабляла их. - Да простят нас наши девочки, но, Этери Георгиевна, может быть попробуем их водку - сакэ? Мы же все-таки не всегда строгие надзиратели. Тоже хотим отдыхать, как нормальные люди, - предложила Царева. Тутберидзе с сомнением уставилась на неё, заметила, как янтарно-карие изучают её профиль. - Я, разумеется, пас. Да и устала я, все это не для меня. Можно пойду спать в номер? Устала, как черт, - сказала Погорилая. Царева кивнула, поэтому, распрощавшись, Аня ушла к себе. Они остались втроем. - Ну вот. Теперь я ощущаю себя неловко, что предложила выпить при наших ученицах. Подумают ещё чего, - шутила Царева. Этери посмотрела на Женю, та загадочно улыбнулась, отвела взгляд. - Женя будет молчать. Да? - грозно уточнила Тутберидзе. - Конечно, Этери Георгиевна. Вот только в номер я к себе не пойду. Останусь тут. - Будешь собирать компромат? - сузила глаза Анна Царева. - Пф, больно надо. Веселитесь, как хотите, - пожала плечами девушка. К столику принесли сакэ и две рюмочки. Женя пить отказалась. Зато спустя время довольные тренеры сидели в креслах, размахивая веером перед лицом. - Ой, как хорошо. Слава богу. Завтра летим домой. Ну и трип получился. Женьке больше всех досталось, - сказала Царева. Женя улыбнулась, ей уже не доставляла дискомфорта эта тема. - Спасибо и на том, что в газетах не напечатали. А то прикиньте заголовок: - Чемпионка мира Евгения Медведева выиграла открытый турнир в Японии по фигурному катанию. Также редакция газеты приносит свои искренние поздравления с наступлением у фигуристки месячных. Желаем ей здоровья и дальнейших успехов в карьере! Как только Женя это сказала, женщины разразились таким диким хохотом, что многие из присутствующих на них оглянулись. Этери согнулась пополам, схватилась за живот не в силах остановиться. Царева запрокинула голову назад, широко открыв рот, не стеснялась в проявлении эмоций. Женя поддалась их веселью, засмеялась вместе с ними. - Слушайте, какие они мерзкие, раз наблюдали за тобой в туалете. Это же кошмар! - сквозь слезы сказала Царева. Тутберидзе разлила в их рюмки сакэ из бутылочки. - Да и не говори. Уже в туалете от этих традиций не скрыться, - подтвердила Тутберидзе. Женя поглядывала на то, до какой меры сакэ наливается в рюмки. Почти до краев, отметила она. Возникли вопросы относительно того, какие у Этери были намерения на этот вечер. - Вообще рада, что Федерация разрешила остаться. В Москве сейчас так хмуро, а тут совершенно другая обстановка. Празднуют все, даже месячные, ну как тут не очаровываться их беззаботной культурой? - пробубнила Царева с иронией. Жене пришло смс, она отвлеклась от разговора, чтобы прочитать. - Привет, чемпионка! Поздравляю с выигрышем на турнире. Номер - шикарный. Ты - умница. Янтарно-карие перечитали сообщение несколько раз. Оно было от Кости. Совершенно нейтральный, торжественный тон, однако, зная о его симпатиях, Женя всё же почувствовала на себе ответственность. - Привет, Кость! Спасибо! Приятно услышать! - последовал ответ. Не прошло и минуты, как ей пришло новое сообщение. - Вы сейчас в Японии? Я что-то не подумал, что у нас большая разница во времени и я мог тебя разбудить. Тутберидзе посмотрела на Женю, обратила внимание на телефон в её руках. Медведева выглядела спокойной, но этот изучающий взгляд со стороны не грозил ничего хорошего. - Нет, мы не спим. Были на фестивале, погода изумительная. Уже завтра обратно домой. - Отлично. Тогда не буду отвлекать. Ещё раз поздравляю! И желаю спокойной ночи. Заблокировав телефон, Женя подняла глаза. Этери не спускала с неё золотисто-карих, отвлекло только прикосновение Царевой к плечу. - Пошли потанцуем. Тут более-менее европейские треки. - Давай иди, я присоединюсь, - глядя на Женю, ответила Этери Царевой. Последняя ушла, оставив их наедине. - Задумчивая, - прокомментировала Тутберидзе, покручивая в руках рюмку. Женя указала на сакэ кивком. - Заканчивай. - С чего бы? - Завтра в самолете лететь. Последствия похмелья никому не нужны. Бросая вызов, Этери быстро выпила содержимое маленькой рюмки, поставила с грохотом на стол. Женя закатила глаза, натянула ухмылку, отвела взгляд в сторону. - Моя последняя рюмка. - Я счастлива. - Что за язвительность в голосе? - Мне не нравится, когда ты выпиваешь. - Я уже взрослая девочка. - Ты моя девочка, а когда я возражаю, ты должна прислушиваться. - Девочка? Пф. Женщина. И что это я «должна»? - Не придирайся к словам, Тутберидзе. - Медведева, ты - абьюзер. - А ты не провоцируй меня на абьюз. Этери откинулась на спинку кресла, закрыла глаза, затем, посмеиваясь, открыла их, словно насладилась шуткой. Женя была крайне недовольна. - Ну что, мне теперь расслабиться нельзя? - Можно, но не используя при этом алкоголь. А то смотрю, какие вы уже «хорошенькие». Зато потом про фигуристок пишут, что мы страшно бухаем. - Не обижай меня. - И не думаю. Правда не должна колоть глаза. - Я устала. Пойду-ка потанцую, а ты, вон, попереписывайся, - съязвила Тутберидзе, уходя на танцпол к Царевой. Женя оглянулась на них, постаралась быть более рациональной, не поддаваться эмоциям. Женщины не позволяли себе грязных танцев, но тем не менее привлекли внимание посетителей ресторана. Несколько людей вышли к ним, решили разделить веселье. Медведева наблюдала, когда пришел официант, она попросила забрать бутылку сакэ и принести счет. Ближе к двум часам ночи к танцующим тренерам русской команды, подошли двое мужчин. Они не выглядели угрожающе, более того, были неимоверно тактичны. Предложили танец. Царева согласилась, и для них включили медленную мелодию. Второй японец протянул руку, приглашая Этери, та тут же посмотрела на Женю в другом конце зала. Медведева не видела причин, чтобы этого танца не состоялось, поэтому махнула рукой, как бы одобряя. Включили на удивление легкий, выразительный блюз Keb`Mo` - The itch в album version. Японец положил руку на талию Тутберидзе, стараясь сохранять дистанцию для соблюдения приличий, увлек Её в танец. Это было волнительно, поэтому она не могла себе позволить отвести взгляд от Жени, которая, по её мнению, могла дико ревновать. Вместо этого Евгения ловила себя на мысли, что никто из присутствующих здесь не имел возможности вытворять с ней то, что было можно ей. Эта мысль успокаивала, заставляла чувствовать себя выше остальных, словно у неё были VIP-привилегии на Этери Тутберидзе. Так и было. Томительные взгляды, касания рук и их тел наедине подтверждали, что женщина под её контролем, в её власти, а ещё чертовски её любит. Поэтому сейчас Медведева не была расстроена или возмущена тем, как рука незнакомца покоилась на Её осиной талии. Как бы Тутберидзе ни старалась спровоцировать, ответа на это она не получит. Взгляд карих глаз Медведевой был спокойным, самоуверенным, как у льва, который точно знал, что эта львица Его. Девушка прекрасно понимала, что возбужденный алкоголем рассудок Тутберидзе не отдает себе отчета в том, что делает. Это было по-детски наивно, словно девочка хотела заставить мальчика ревновать, танцуя с другим на дискотеке. И, может быть, если Женя была менее логичной, она бы поддалась на подстегивание. Ни лицом, ни жестами она не выдала себя, тем временем как Тутберидзе всецело присутствовала вниманием на Жене, а не на своем партнере по танцам. Как только блюз утих, присутствующие громко аплодировали. Японцы позволили себе поцеловать руки своих партнерш и спокойно покинули танцпол. Царева плюхнулась в кресло, осмотрела стол. - Не поняла, а где всё? - возмутилась она, не найдя бутылку с сакэ. - Нас рассчитали. Идемте в номера, - строго ответила Евгения. - Как так! - Нет, на сегодня удовольствий хватит. Завтра в путь, надо отдохнуть, - пресекла споры Медведева. Этери ощущала себя пристыженной, то и дело смотрела на любимую. Пара помогла Царевой добраться до номера, уложили на кровать, закрыли за собой дверь. Выйдя, они направились к лифту, который доставит их на свой этаж. - Я перегибаю палку? - расстроенно поинтересовалась Этери, когда они вошли внутрь. Двери закрылись, тонкие пальцы легли на Женины плечи, придвинули девушку поближе. - Пахнет сакэ, - пробормотала Женя, глядя прямо в глаза Тутберидзе. Женщина смущенно отодвинулась, даже прикрыла ладонью рот. - Извини меня. - Идем в номер. Там обсудим. Зайдя в номер Тутберидзе, они словно скинули с плеч груз сегодняшнего дня. Было уже очень поздно, поэтому не терпелось лечь спать. Этери понимала, что вела себя очень глупо, но противиться этим странным проявлениям своей натуры она не собиралась. - Я почищу зубы, чтобы не вызывать у тебя дискомфорт, и приду. Женя скинула с себя кожанку, отбросила её подальше на кресло. Её волосы были собраны в высокий пучок, черная майка-поло была заправлена в джинсы. Этери с удовольствием отметила, что от её любимой пахнет каким-то новым ароматом, таким необычным, свежим, словно запах дождливого утра в лесу. Уходя в ванну, она не закрыла дверь. Сначала Медведева ожидала её, но потом подумала, что не может не воспользоваться такой шикарной возможностью. Медленно, осторожно она приоткрыла дверь, заходя внутрь. Этери уже собиралась выйти, они столкнулись. - А принять ванну? - Что? - обескураженно ответила женщина. - Зубы ты почистила, а как же освежить тело? - Но ты же тут и мы собирались поговорить о... - Прими ванну. Этери поняла, что так просто не отделается от настырной девушки. Сначала она включила воду, чтобы её набрать, пока сидела, поглядывала на Женю. - Это обязательно делать сейчас? Я понимаю, что зря пила и зря танцевала, но, знаешь, я... - Тери, порой ты так много говоришь в не самые нужные моменты. Я всего лишь прошу принять тебя ванну, вот и все. Для меня сейчас это важнее, чем что-то обсуждать и мусолить. - Тогда искупаюсь и выйду. - Нет. Будешь это делать под моим присмотром. - Что? - Что слышала. Раздевайся. - Жень? - Я не буду повторять дважды. Женщина под неусыпным взглядом начала снимать с себя одежду. Сначала стянула с себя кофточку из тонкой ткани, которая тут же оголила черное белье. Гладкий лифчик увеличивал и без того большую грудь, подчеркивал её округлость и изящество. Элегантная родинка стала предметом особого внимания Евгении. Она видела её и раньше, но сейчас смогла поистине оценить эту изюминку внешности Тутберидзе. Оголенные плечи были острыми, но беззащитными, когда янтарно-карие посмотрели на глубокий шрам, оставленный ещё в Оклахоме от осколка стекла после теракта. Брюнетка подошла ближе, совершенно невесомо провела по нему губами, стараясь не касаться, а затем очень нежно поцеловала. Этери прикрыла глаза от удовольствия, облегченно выдохнула. Все было более по-особенному, чем в другие разы, потому что теперь она не просто оголялась, а демонстрировала все свои изъяны. Медведева медленно отошла к стене, показала рукой жест, который попросил продолжить то, что было начато. Тонкие пальцы расстегнули пуговицу джинсов, молнию, медленно стянули их на пол. Она оставалась стоять только в нижнем белье. Медведева осмотрела её с ног до головы, задержала взгляд на огромном кресте, который покоился на груди. Тотальный грех, запрет, искушение - вот, что испытала Женя, глядя на него. Подойдя ближе, она самостоятельно сняла с неё трусики, попутно целуя кожу живота, вновь отошла на несколько шагов назад. - Залезай в ванну. Я жду, - потребовала брюнетка. - Тебе так нравится наблюдать за этим? - Не представляешь как. Перешагнув бортик, женщина опустилась в горячую воду. Пар начал обволакивать её, вода - кожу своим теплом. Медведева подошла к краю, взяла в руки мягкую губку, вылила на неё гель для душа. - Расслабься, - попросила Женя, когда начала водить губкой по нежной коже Тутберидзе. Этери прикрыла глаза, взволнованно, чаще задышала. Девичьи руки не пропускали ни одного изгиба тела, промывали самые запретные зоны, смачивая губку в воде, повторяли сделанные ранее движения. Кончики пальцев касались тела только через ткань, порой задевали возбужденные до предела соски. Дойдя до креста, Женя наклонилась поближе, коснулась его губами, затем кожи около него. Медленно губы становились мокрыми от воды, когда поднялись чуть выше к шее. - Я могу привыкнуть к тому, что ты моешь меня. Слишком нравится, - прошептала Этери, не открывая глаз. Женя приблизилась к её уху. - Помой там, внизу, сама, - приказал ласковый шепот. Золотисто-карие смущенно взглянули в омут янтарных. Неимоверно властная и притягательная, Медведева не ждала, что ей будут оказывать сопротивление. Тонкие пальцы скользнули от бортика ванны под воду, коснулись промежности. - Вот так... повтори... - на низких нотах сказала девушка, которая ощущала себя так, словно взломала сейф с золотыми запасами. Тутберидзе повторила то, что просили, закусив губу, она старалась не забыться от того, что между ними происходит. Все тело покрылось мылом и чистотой, девичьи пальцы начали смывать всё водой. Они бережно смывали ревность, усталость, томительное вожделение, которые словно конденсатом покрывали карту Её тела. Рука дошла до ног, провела под водой пальцами по бедрам, затем по их внутренней стороне. - Я хочу тебя... боже, как я тебя хочу... - призналась Этери, потянувшись за поцелуем. - Тогда нужно перейти отсюда в спальню, - сказала Медведева, отходя подальше, чтобы оценить то, как Этери будет подниматься из ванны. Тонкое, как осина, изящное, безукоризненное тело покрылось каплями воды, когда Тутберидзе поднялась на ноги. Женя протянула руку, затем укутала обнаженную возлюбленную в полотенце. Они перешли в комнату, Тутберидзе легла на кровать, растягиваясь во весь рост. Она неимоверно завелась от того, как, не касаясь её, Медведева доводила до крайней степени желания. Уверенные руки слегка подтолкнули Этери к положению, которое хотели получить. - Повернись ко мне спиной, - спокойно потребовала Женя. Тутберидзе начала возражать. - Нет! Что ты собираешься делать? - Повернись. - Ты с ума сошла? - Ничего не знаешь, а уже протестуешь. - Я догадываюсь! - И что? Это не будет учитываться, так как уже провинилась передо мной, а значит, я могу сделать с тобой всё, что хочу. - Жень... - Повернись ко мне спиной, Этери. Женщина сделала это. Янтарно-карим открылся головокружительный, откровенный, бесстыдный ракурс, в котором она ещё не видела своего тренера. Положив ладони на Её ягодицы, Медведева наклонилась, чтобы лицо было на уровне ниже Тутберидзе. - Женя! Прекрати! - громко вздохнула Этери, опираясь на ладони в немалоизвестной позе, старалась оглянуться. Вместо этого горячий язык коснулся Её лона сзади, а нос уперся туда, куда, по сути, упираться не должен. - Боже... - простонала женщина, сгорая от стыда и желания. Она так громко дышала, что Жене захотелось Её довести до пика прямо сейчас. Однако терпение, она хотела сделать это, как полагается. Кусая губы в кровь, она с силой сжимала тонкими пальцами простыню. Язык бесстыдно изучал новое положение, делал это смело, не стеснялся касаться самых горячих точек. Ладони легли на широко расставленные ноги Этери, поднимались ближе к бедрам, старались буквально насадить их на язык. Послышался вопль вперемешку со стоном, ноги начали дрожать, когда пальцы с силой сжали кожу на ягодицах. Неожиданно для обеих Женин язык проскользнул не только по половым губам, но и выше них, туда, где до этого не был ни разу. - Остановись, что ты делаешь? - Хочешь ещё? - Нет, нет... - Не верю, - Женя повторила то, что делала, Этери глухо простонала, отреагировала. - Я сейчас кончу, если ты сделаешь это ещё раз. - Хочешь кончить? - Нет... не так, прекрати... - Не сопротивляйся мне. Ты моя, я делаю всё, что хочу. Женя приподнялась и очень звонко ударила Этери ладонью по попе. Она сладко вскрикнула. Новый удар, неболезненный, щадящий, чтобы добавить притока крови к бедрам. Тутберидзе провалилась в омут наслаждения от новых ощущений. Медведева не просто вела в их близости, она взяла тотальный контроль над ней. Женины пальцы легли между ног любимой, начали растирать влажную кожу. Когда удовольствие начало переплетаться с периодическими шлепками, Этери вздрагивала, затыкая рот рукой, старалась издавать меньше шума. - Сделай, сделай так, как делала. Да, я хочу, хочу кончить, - сдалась Тутберидзе, осознавая, что она слаба перед властью, что была над ней. Ухмылка. Новое прикосновение языка там, где не принято, доставили волну запретного возбуждения. Перетекая в эйфорию, Этери начала всё чаще вздыхать, стараясь вобрать в свои легкие больше воздуха. Женя и сама была на грани, но решила, что сейчас для неё важнее доставить Ей удовольствие. Они обе готовы были броситься в обрыв с головой. Это было настолько волшебно, что в какой-то момент стало понятно, что лучшего наслаждения Этери ещё не получала. Ноги начали дрожать, когда в определенный момент Женя, наконец-то, осуществила то, что хотела. Взрыв, фейерверки, цунами, которое накрыло с головой, мышцы сократились в диком экстазе, крик удовлетворения пронзил ночную тишину. Женщина повалилась ниц, устав стоять в позе. По телу прошла новая волна наслаждения, Медведева поспешила лечь рядом с любимой. Положив руку Ей на спину, девушка закрыла глаза, вслушиваясь в бешеный ритм собственного сердца, которое было удовлетворено целиком и полностью. Повисла тишина, они обе прерывисто дышали. - Ну вот, зря ты принимала ванну. Снова вспотела, - пробормотала Женя, целуя Её плечи. Этери пробормотала что-то нечленораздельное, сил что-то делать просто не было. Женя ушла в ванну, закрылась там на некоторое время. Кудрявые локоны обрамляли довольное, счастливое женское лицо. Тутберидзе перевернулась на спину, начала тихо смеяться и улыбаться одновременно. Это было прекрасно. Медведева вышла к ней готовая ко сну. На ней оставалась майка-поло, снизу надеть было нечего. - У меня в сумке есть шорты. Думаю, что тебе в них будет комфортнее во сне, - сказала Этери, разглядывая любимое лицо. Женя достала из сумки то, что ей было нужно, как только подготовилась, легла рядом. Женщина пододвинулась ближе, улыбаясь, целовала девушку в щеки и губы. - Не могу описать словами, как это было восхитительно, - пробормотал хриплый голос. Женя самодовольно улыбнулась. - Запомни, что я могу довести тебя до такого, даже не прикасаясь. Вспоминай об этом, если подумаешь, что кто-то может быть лучше, чем я. - Никого лучше тебя нет и не будет. Это ясно? - Не зарекайся. - Прекрати. Не хочу даже слышать об этом. Тонкие пальцы потянулись к каштановым волосам. Они аккуратно стянули резинку, распустили длинные пряди. Женя прикрыла глаза, так как ей очень нравились мурашки, когда касаются кожи головы. Этери, увидев это, улыбалась, продолжала разминать волосы, после многочасового нахождения в собранном виде. Это было приятно обеим, поэтому, желая ответить тем же, девичьи пальчики окунулись в осенние кудрявые локоны. Этот массаж головы длился ещё достаточно долго, прежде чем они, обнявшись, уснули. Этери проснулась одна, видимо, Женя ушла уже под утро. Она сладко потянулась, вспомнив то, что вчера с ней вытворяли, покраснела и расплылась в улыбке. День будет прекрасным как ни крути. Повернувшись на бок, она заметила красивый сверток, который был перевязан толстой красной нитью. Тонкие пальцы поспешили посмотреть, что это было. «И победитель, и побежденный В игралище этого мира - Не больше чем капля росы, Не дольше проблеска молний.» Этери ощутила безусловное счастье.