Прикасаясь ко льду губами

*** Вся жизнь моя Следы на снегу. Весной расцветет подснежник (с) *** 23 октября 2016 года, г. Москва, Россия. Этот дождливый день Этери, Женя и Диана решили провести в торговом центре. С самого утра компания начала бродить по магазинам в поисках одежды, предметов интерьера, диковинных вещиц. Девушки дурачились между собой, что-то обсуждали, шептались, хихикали. Этери с умилением наблюдала за этим, уж больно ей нравилось, как эти двое ладят между собой. Тонкие пальцы уверенно возлежали на подаренной Женей сумке от «Louis Vuitton», которая всё чаще была с собой почти на всех мероприятиях. Женщина носила её с гордостью и достоинством, ощущала себя баловнем, маленькой девочкой, одаренной подарками. После возвращения из Японии Женя не переставала дарить Этери свои хокку, более того, каждое из них она подписывала специальной личной печатью, которую заказала у местного японского лавочника. В культуре этой восточной страны было принято подписывать документы только именной печатью, которую человек был обязан носить с собой всюду, так как без неё порой не было возможности подписать ни один документ. Никаких личных подписей, только этот оттиск. Самим японцам это очень не нравилось, но поделать с этим они ничего не могли. По возвращении из Японии Евгения подарила именную печать и Этери, что было неимоверно приятно, учитывая японский колорит, который передался вместе с этой диковинкой. Сегодня тройка купила билеты на мультфильм «Кубо. Легенда о самурае», собирались отправиться туда всей компанией после обеда, который проведут вместе уже в ресторане торгового центра. Сев за стол, они сделали заказ, а Женя всё не переставала болтать, рассказывая Диане о Японии и прошедшем турнире. Этери оперлась подбородком о кулак, слегка улыбаясь, наблюдала за любимой. Она давно перестала считать её ребенком, особенно после того, что они могли позволить себе наедине. Японские каникулы повлияли на стиль близости между ними, особенно на раскрытие запретных желаний Этери Тутберидзе. Женщина начала позволять себе больше, а Женя не стеснялась в том, чтобы реализовывать что-то необычное. - И мы такие с Аней стоим за кулисами, а к нам подходят журналисты, всё на японском, такие смешные, а мы даже слова не можем вставить! - улыбаясь, говорит Женя Диане, а Этери не может отвести взгляда от её губ. Вот они растягиваются в улыбке, золотисто-карие наслаждаются ямочками на Её щеках. Она просто млела от этой девушки, вздыхала, думая о том, что этот безукоризненный партнер целиком и полностью её удовлетворяет. Диана громко смеялась, а янтарно-карие перевели свой взгляд на светлеющие с каждым разом кудри. Это были строгие, изучающие глаза, которые в присутствии Этери раскрывали в себе всё новую палитру чувств. Они улыбались друг другу, ощущали, как им хорошо. Ближе к нужному времени они поели, собирались направляться в сторону кинозалов. Жене понравилось то, что Этери учла её советы относительно того, чтобы отвлечь Диану от неудач, которые настигали её в танцах на льду. Это было особенно важно для Тутберидзе, поэтому максимально веселая Медведева старалась развлечь дочь любимого человека. Когда тройка пошла вдоль магазинов, им пришлось отвлечься на звонок от бабушки Жени. Девушка отошла чуть в сторону, а Этери и Диша дожидались её чуть поодаль. - Ну что? Как тебе такие выходные? - приобнимая дочь, поинтересовалась женщина. - Хорошо, мам. Отдыхаю, смеюсь, что может быть лучше? - Ты расскажи, как у тебя дела на катке? Спрашиваю об этом как родитель, не собираюсь вытягивать секреты, чтобы потом поправлять. - Правда? - Обещаю, что не буду лезть со своими советами. Поэтому да. Неожиданно Диана замерла, по расширившимся от ужаса глазам было трудно понять, что её напугало. Она смотрела куда-то за спину Этери, поэтому ей пришлось обернуться. Сердце ушло в пятки, перестало биться, начало дрожать от охватившей душу паники. Они непроизвольно вцепились друг в друга, тонкие пальцы сильнее сжали ладонь дочери. Женя как раз завершила разговор, подошла поближе. - Ну что, идем? - улыбаясь, спросила она. Её любимые люди стояли так, словно окаменели. Смотрели куда-то вперед, почти не моргая. Янтарно-карие постарались проследить траекторию их внимания и буквально окаменели. Рот приоткрылся, вырвался сдавленный хрип. - Мам... - еле слышно прошептала Диша, а потом заглохла, не окончив слово. Всем стало страшно, особенно Медведевой. Прямо перед ними за витриной бутика стоял Сергей Буянов и его семейство. Жена пока не успела увидеть, куда же смотрит её муж, а сын разглядывал витрины, ничего не замечая. Этери положила руку на грудь, словно побоялась, что сердце вырвется наружу. Ком в горле не позволял что-либо сказать, ладони вспотели. Голубоглазый мужчина смотрел неотрывно, словно сам превратился в скульптуру. Момент растянулся, стал похож на атомную катастрофу, когда смотрящий на ядерный гриб человек понял, что скоро он умрет в страшных муках. Буянова наконец-то подошла к мужу, положив руку на плечо, перевела взгляд туда, куда он смотрел. Волна шока, оцепенения, затем резко сменившееся злостью, страхом, раздражением. Она что-то сказала ему, резко дернула, он не мог отвести взгляд от своей дочери и бывшей любовницы. Послышался какой-то крик, Сергей наконец-то обратил на жену внимание. К окну развернулся Иван, он подошел поближе, чтобы разглядеть тех, кто вызвал у его родителей истерику. - Пойдемте отсюда. Тут не на что смотреть, - выходя вперед, сказала Женя. Она старалась заградить собой обзор, но Диана всё равно высматривала своего отца в витрине магазина. - Этери... Георгиевна... Диша, умоляю, давайте уйдем, - взмолилась Женя, ощущая своё бессилие. Тутберидзе тут же перевела на неё взгляд, девушка увидела опустошенность, блестящие от слез черные глаза. Это была единственная встреча с Буяновым после стольких лет, как он исчез из их жизни. Перед глазами проплывали печальные картины расставания, последнего разговора, отчаяния и ужаса, крики до срыва голоса. Что-то тогда надломилось в Этери, а теперь снова всплыло и дало трещину. Диана ощутила себя просто отвратительно, ей было неимоверно больно и обидно, она первая сорвалась с места, желая скрыться, как можно дальше. Этери последний раз бросила взгляд на Сергея, который уже во всю ругался со своей женой. Выбора не было, она быстрым шагом пошла вслед за дочерью. Женя посмотрела на Ивана, который недоуменно уставился на неё. Убегая вслед любимым, она старалась мчаться, как можно быстрее. - Этери! Этери! - крикнул Буянов, выбегая из магазина. Следом вышла Елена, которая начала толкать мужа. До Жениных ушей донеслись голоса на повышенных тонах. - Куда ты собрался? Бежать за ней? Не вздумай! Я запрещаю! - Лена! Прекрати! - Нет! Медведева нагнала Этери и Диану, которые спешили покинуть торговый центр. Черный внедорожник бешено сорвался с места, выехал на главную дорогу. Тонкие пальцы вцепились в руль, по стилю вождения ощущалось, что Этери на какой-то грани отчаяния. - Хватит, стоп, остановитесь! Не нужно ехать, когда вы находитесь под эмоциями! Нам всем надо успокоиться! - взревела Женя, пока на заднем сидении Диана начала заливаться слезами. - Нет! Прочь! Надо уехать, скрыться с места! - сквозь подступающие слезы возражала Тутберидзе. Женя позволила себе положить руку на её колено, как бы призывая успокоиться. - Встретились и встретились, черт с ним! Нельзя показывать, что вы уязвлены! - Нет, ты не понимаешь! Не понимаешь! - заметалась Этери. Женя тут же убрала руку, прикрыла ладонью лицо. Черный внедорожник ехал на запредельной скорости, начал играть в шашки, пролетающие мимо авто начали сигналить. Где-то за их спинами послышался вой полицейской сирены. Женя оглянулась, увидела, как их начала преследовать машина ДПС. - Черт, остановитесь! Съезжайте на обочину! - грубо произнесла Женя, ударив рукой по панели автомобиля. Этери с трясущимися руками начала сбавлять скорость. Остановившись, Тутберидзе откинула голову на подголовник, закрыла глаза. Из авто вышел полицейский, подойдя ближе, постучал в окно водителя. Стекло опустилось, мужчина представился. - Предъявите ваши документы, - строго потребовал сотрудник. Этери начала мельтешить в сумочке, но трясущимися пальцами было трудно что-то найти. Полицейский с подозрением посмотрел на это. Женя выхватила сумку из Её рук, нашла то, что просили. - Что за вождение такое? Вы подвергаете опасности других водителей. Наш радар засек 120 при допустимых 60, - разглядывая её водительские права, он несколько раз бросил взгляд на Этери. - Тутберидзе? - Да. - Этери Гогиевна Тутберидзе? - Там же написано. - А вы не хамите мне. - Извините. - Что с вами, Этери Тутберидзе? Куда вы так торопитесь? На тот свет? - мужчина заглянул в салон, увидел пассажиров. - Да ещё и не одна. Мужчина протянул алкотестер, попросил выдохнуть воздух из лёгких в трубку. Этери сделала это. Алкоголя в крови не было. - Я нарушила, приношу свои извинения. - Мне они не нужны. Я сейчас составлю на вас протокол, вынесу штраф. Если ещё раз увижу, что вы так ведете машину, - лишу прав. Это ясно? - Да. - Вот и отлично. Мужчина достал папку с бумагами, начал записывать данные указанные на правах, затем потребовал паспорт. Женя нервничала, не могла найти себе места. Ситуация была ужасной. - Штраф оплатите через госуслуги или на месте? - На месте, - ответила за Этери Женя, протягивая полицейскому деньги. - Я разговариваю с водителем, а не с вами. - Товарищ... - Женя посмотрела на его погоны, попыталась вспомнить, какие бывают звания. - Товарищ лейтенант, приносим свои искренние извинения, обещаем, что впредь будем аккуратнее на дороге. Вот, возьмите оплату штрафа, а я потом разберусь с Этери Георгиевной относительно этого. Просто сейчас такая ситуация, что нам хотелось бы поскорее прибыть домой. - Что-то случилось? - Можно сказать и так. - Хорошо, - мужчина взял деньги, протянул протокол. - Тут и тут ставьте подпись. Этери наспех расписалась, тяжело вздохнула. - Будьте осторожнее на дороге, Этери Тутберидзе. Всего вам хорошего. Сотрудник ушел к своей машине, а Этери всё не могла придти в себя. Её начала бить крупная дрожь, затем стало как-то зябко. - Простите, простите меня, - пробормотала она, закрыв глаза, облокотившись лбом о руль. Женя положила свою ладонь ей на плечо, взглянула на Диану. У неё были красные глаза, но она успокоилась значительно раньше своей матери. Черный внедорожник начал движение спустя приличное время, затем медленно направился в сторону дома. Ключи с грохотом упали на пол, как только тройка вошла в квартиру. Женя подняла их, повесила на крючок. Этери скинула с себя пальто, разувшись, ушла в сторону своей спальни, закрылась. Медведева крепко обняла Диану. - Диш, всё хорошо. Просто поверь мне. То, что ты увидела их, не означает, что произошло что-то плохое. Город - это большая деревня. Даже удивительно, что вы пересеклись только сейчас. - Я понимаю... - Ты, главное, не зацикливайся. Сейчас иди в свою комнату, постарайся отвлечься. - А мультик так и не посмотрели. - Обещаю, что, как только вернемся с Гран-при, сходим вместе. Хорошо? - Да. Спасибо тебе, Жень. Я пойду. Девушка ушла в свою комнату, тоже закрылась, ища уединение. Женя стояла в коридоре, затем подумала о том, что не стоит стоять без дела. Она спустилась в магазин напротив, взяв ключи от их квартиры. Женя во что бы то ни стало решила отвлечь от тягостных раздумий семью Тутберидзе. Вернувшись с большими пакетами, она прошла на кухню и поставила их на стол. В квартире было тихо, из чего Женя сделала вывод, что никто в общий зал не выходил. Девушка спокойно разложила продукты в холодильнике, позвонил телефон. Это была Скопцова. - Насть, привет. Мне сейчас очень неудобно разговаривать. - Что-то случилось? - Нет. Давай перезвоню попозже. - А, хорошо. Отложив телефон, девушка глубоко вздохнула. В неё проникло печальное осознание того, что Этери испытала дикую нечеловеческую боль, хотя казалось, что тема с отцовством Буянова уже не так играет на эмоциях. Оказалось, что нет. Поставив сковородку на плиту, девушка достала муку, расколола в миску яйца. - Черт, ситуация не то, что плохая. Дерьмовая. Такой хороший был день, а этот урод всё обломил. Убила бы, - подумала про себя Женя. Девушка решила, что блины могли бы спасти ситуацию, поэтому неторопливо начала выливать смесь в сковородку. - Это же надо! Я из кожи вон лезу, чтобы мои девчонки были в хорошем настроении и тут такое. Неужели Этери так больно обо всем вспоминать? А там ещё эта Буянова, слов нет! И ведь он побежал нам вслед. Зачем? Чего он хотел? Извиниться? Абсурдно. Аккуратные красивые блины разнесли по дому шикарный аромат. Девушка уже начала обжаривать фарш на другой сковороде, попутно засунув в рот ложку с шоколадной пастой. Дверь какой-то из комнат тихо скрипнула, вышедший человек ушел в ванную комнату. Медведева поставила чайник, попутно попробовала один блин с мясом. - Нет, ну я богиня. Кулинарная богиня, - довольно подумала девушка. На кухню вышла Этери. Её лицо значительно опухло, глаза были красными от слез. Женя тут же подошла к ней поближе, обняла. - Всё хорошо. Я рядом. Я с вами, - прошептала на ухо Тутберидзе Медведева. Тонкие пальцы сомкнулись на её спине, женщина облегченно вздохнула. - Что за дивный запах? - Это блинчики с самой разной начинкой. - Мм... - кивнула Этери, наблюдая за шипящей сковородой. Женя посмотрела на неё, не знала, как начать разговор о самом главном. - Нам нужно поговорить об этом, - оглядываясь на закрытую дверь в комнату Диши, сказала Женя. Этери отключила кипящий чайник, села на стул. Ощущалось, что она сильно устала. - Что тут обсуждать? - Твою реакцию. - А что с ней не так? Я должна была обрадоваться, увидев любовника с его женой и сыном? Это не было бы так болезненно, если бы я не увидела, как больно стало Дише. - Тем не менее, она отошла намного быстрее, чем ты. - И что? Женя сжала губы, выключила сковородки, завернув последний блин, она поставила тарелку на стол. Достав из холодильника сметану, плавленный сыр, варенье, мед, сгущенку и шоколадную пасту, расставила рядом с тарелками. В молчании она заварила чай и только затем села напротив Этери. - Послушай. То, что произошло, - случайность. Вы могли пересечься в более неудобное время, поэтому то, что это произошло так... просто везение. Меня больше напрягла неадекватная реакция Буяновой. Она ведет себя так, как актеры в российских сериалах. Слишком много драматизма, даже трудно поверить в то, что это реальность. - Не поспорю, - пробормотала женщина, разглядывая тарелки. И пусть прием пищи был почти полтора часа назад, но золотистые блинчики вызывали аппетит. - Как вы с ним... познакомились? - набралась смелости Женя. Этери долго отмалчивалась, сжала в руках горячую чашку. Фарфор обжигал ладони, но почему-то женщина не спешила убрать ладони. Женя тут же взялась за её руки, постаралась аккуратно забрать чашку. Она ощутила боль от обожженной кожи буквально на себе. - На катке. Я приехала в Москву из Америки, почему-то захотела прокатиться в стенах родного катка. Отправилась туда, а там - он. Не понравился с первого взгляда, но потом что-то разглядела в нём. Даже смешно теперь. - Ты была... в общем... любила его? - Нет-нет. Сейчас уже думаю, что просто сторонилась одиночества. Он был эффектным мужчиной, а ещё страстным, горячим любовником. Совсем не таким, каким был Коля. Завертелось всё быстро, я даже не сразу узнала, что у него есть семья. Жене стало неприятно услышать, что Он был хорошим любовником. Внутри сердца закралась ревность, она заставляла голову воображать, как Её женщина занимается сексом с кем-то, кроме неё. Сглотнув, Женя отвела глаза в сторону, постаралась сдержать нахлынувшие негативные чувства. - У меня не было в планах строить с ним семью, но в какой-то момент всё поменялось. Я так захотела быть с ним, так захотела от него ребенка, что и сама не понимала, как такое возможно. Перед тем, как расстаться, я забеременела абсолютно случайно. - Вы не предохранялись? - сжимая кулак, уточнила Женя. Ей было очень неприятно. - Да, он прерывался при половом акте. Женя откинулась на стуле, подняла голову к потолку. Этери тут же пожалела о том, что рассказала, когда увидела, как Медведева сдерживает слезы. Она тут же взяла любимую за руку, но та медленно одернула руку, замахала ею. - Нет-нет... прости. Продолжай. Мне нужно это знать, - попросила девушка, всё так же не отрывая взгляда от потолка. - Исход печальный. Он предпочел мне семью, а я осталась ни с чем. Когда отец узнал, что у меня будет ребенок от любовника, он был в ярости. Мне тогда казалось, что он вышвырнет меня из дома. Мама бесконечно плакала, находилась меж двух огней. С одной стороны, она поддерживала отца, но и меня тоже понимала. Я не придумала ничего лучше, как уехать в Америку. Там остались друзья, но сама понимаешь, что это не имеет ничего общего с семьей. - Ты говорила раньше, что хотела сделать аборт. - Да. После одной из ссор я была на грани отчаяния. Подумала, что этот ребенок никому не нужен, испугалась. Мама оказалась рядом, поддержала меня. Я захотела родить для себя, допустив, что у ребенка не будет отца. Это было одно из самых сложных решений. Женя подняла руку к глазам, начала смахивать слезы. Ей было больно слышать об этом. Когда она вернула взгляд на Этери, у той буквально замерло дыхание. Она не видела Женю такой подавленной. Тутберидзе закрыла лицо руками, вздохнула. - Знаешь, мне не забыть один момент тогда, в Америке. Помню, что когда родила Дишу, взяла её на руки. Я была счастлива, что она есть. Стало так тепло. Была в больнице, палата была общей для таких же рожениц, как я. В течение дня за моими соседками приходили близкие. Они встречали их выписку, приезжали с шарами, шампанским, подарками. Всё было так волшебно. Ближе к вечеру я осталась одна с девушкой, за которой приехала её семья. Они забрали её, я подошла к окну вместе с Дишей и разревелась. Я осталась совсем одна, выписали всех, а нас... никто нас не забрал. Давилась слезами и вспомнила, как много лет назад приехала в Москву. После прилета меня встречал Петя, сестры. Мы ехали на машине, это была зима. Как сейчас помню, что мы проезжали мимо одного роддома. Там на улице стояла целая делегация, которая уже отмечала выписку мамы и ребенка. Там было много шаров, громкая музыка, все смеялись, веселились. В окне возник силуэт - это была счастливая мама. Я запомнила этот момент, даже сама не знаю почему. Может быть, из-за того, каким искренним и настоящим он был. Уже в Америке самостоятельно собралась, взяла Дишу, уехала в квартиру, которую снимала. Всю дорогу вспоминала ту выписку в Москве. Вспоминала и думала, а вот бы и моей дочери так радовались? Она замолчала. Женя прочувствовала на себе эту боль, страх и одиночество. Она протянула руку, Этери вложила свою ладонь. Сплетая пальцы, они молча давали друг другу понять, что этот сложный момент сейчас переживут вместе. - Спасибо, что рассказала, - поблагодарила Женя, глядя на любимую. Этери грустно улыбнулась. - Давайте поедим? Я так старалась, хочу вас побаловать. - Хорошо, я схожу за Дишей. День они провели вместе. Блины, что сделала Женя, буквально вылечили душевные раны. Сначала с осторожностью, затем более спокойно они обсудили то, что произошло. Пришли к выводу, что всё в порядке. К ночи все втроем уже лакомились мороженным, заменив поход в кино просмотром фильма дома. Медведева осталась ночевать, перед сном ещё долго разговаривала с любимым человеком. *** Август 2018 года, г. Торонто, провинция Онтарио, Канада. Краткая прогулка от тренировочного центра до дома. Хрупкая девушка держит руки глубоко в карманах, идущий рядом парень молчаливо смотрит на прохожих. Между ними пауза, трудно оценить, насколько напряженная. Она отводит взгляд в сторону, но хочет задать, как можно больше вопросов. Он, чувствуя это, старается дождаться, пока тон разговора будет задан его спутницей. - Я удивлена, что ты прилетел. Это того стоило? - Да. Как я мог позволить тебе уехать, не попрощавшись? В тускло-карих глазах отразилось понимание, еле заметно дрогнули губы, словно забыв, как нужно улыбаться. В последние месяцы ей всё сложно давалось, особенно улыбаться. Чувство опустошения накрыло Евгению намного раньше, чем Тутберидзе, может быть, потому что девушка быстрее скрылась от старого окружения и быта. Однако серые глаза были тут, они были грустнее, чем когда-либо, смотрели с сочувствием и пониманием. От этого человека чувствовалась колоссальная поддержка. - Скажи мне одну вещь. Тебе тут правда так хорошо? - спросил Костя. Он разглядывал её лицо, словно желал найти на нём ответы. Девушка опустила глаза под ноги, плечи были низко опущены, спина сгорблена, словно под тяжестью непосильной ноши. - Я стараюсь находить свои плюсы. - Это не тот ответ, который я ожидал услышать после такого долгого пути. Послушай, я не знаю точно всех деталей, но ощущаю, что произошла катастрофа. Все её ощущают, но я не хочу давить расспросами. Меня лишь беспокоит, что ты сорвалась, что бросила всё, уехала, сбежала. Как же так? - Значит, ты считаешь, что я сбежала? Отлично. Может быть, ещё скажешь так же, как пишут в газетах? «Олимпийская чемпионка предала Россию»? «Медведева - сбежавшая спортсменка»! Так ты думаешь? - тускло-карие заволокло пеленой из слез и соли. Она положила руку на лицо, остановилась, чтобы успокоиться. Костя встревоженно положил руки ей на плечи, ощутил себя подонком, так как не смог подобрать правильные слова. Худенькие плечи начали вздрагивать. - Жень, Женька... прости, прости, я такой неаккуратный! Говорю тебе, а сам даже значения не придаю, забыв, что могу обидеть неосторожным словом! Прошу, не сердись. Я не считаю, что ты... в общем... - Прекрати оправдываться. Увидел мои слезы и сразу дал задний ход. Всё нормально. Я уже привыкаю к травле. Никому не понять мотивов моего поступка... Они продолжили идти, парень галантно протянул девушке платок из внутреннего кармана пиджака. Она промокнула слезы, постаралась дышать глубже. - Я беспокоюсь за тебя. Мы все беспокоимся. Прилетел сюда не только потому, что это моя инициатива. Через меня многое просили передать, но по большей части, сказать тебе, что у тебя есть мы. Пусть и на расстоянии, но мы есть. И любой поймет тебя, поддержит. Особенно я. Поэтому я здесь. - Для меня это имеет огромное значение. Спасибо тебе за это. Костя грустно улыбнулся, посмотрел под ноги, выглядел уставшим. Женя впервые видела его в таком «запущенном» для самого себя виде. Щеки были покрыты грубой щетиной, волосы спутаны, словно их долгое время не приводили в порядок, рубашка (всегда безукоризненно поглаженные тогда) была помятой, тусклой, выцветавшей, словно носилась не первый день. Джинсы совершенно не вязались с тем, какой стиль был у него раньше. Кроссовки особенно добавляли растрепанности его виду, были местами грязными, неопрятными. Общее впечатление о нем говорило, что парень чем-то подавлен. Женю это удивляло, она и не думала, что кто-то может переживать так же, как она. Однако Костя показал собой, что случившееся после Олимпиады оставило рану на сердце не только у неё одной. Парень указал на лавочку в парке, как бы приглашая присесть. Они подошли, сели, расположились под хмурым облачным небом. Костя выглядел нерешительно, так, словно боялся что-то сказать или спросить. Наконец-то, помедлив, он взглянул серыми, как сталь, холодными глазами. - Возьми. Меня просили передать, как только увижу тебя. Пожалуй, я знал, что как только ты прочитаешь, то тут же забудешь о том, что есть я. Поэтому я позволил себе отсрочить это событие, - в руках он держал белый конверт, протянул его Медведевой. У неё почти произошла остановка сердца. На короткую секунду показалось, что в этом письме может быть что-то знакомое, до боли любимое и родное. Рука задрожала, но всё же взяла послание. Тускло-карие на короткий, почти незаметный миг, сверкнули янтарным блеском, а потом безвозвратно потухли, словно разочаровавшись от увиденного. Ровный прямой почерк не принадлежал Ей, но, как только Женя начала вчитываться, ощутила, словно на крохотное мгновение оказалась «дома». Женечка! Наша дорогая Женечка! Я пишу тайно, не ставлю никого в известность. Делаю это, потому что вижу, как Ей больно. Ещё потому что желаю, чтобы ты знала, что мы все по тебе скучаем. Женя, я так и не смогла понять, что стало причиной вашего раздора, но хотела бы попросить, чтобы ты связалась с Этери и на время зарыла топор войны. Вопреки всему, прошу. Знаю, что есть определенная сторона ваших отношений, которую... не все могут понять. Тем не менее, Этери сейчас как никогда нужна поддержка. Мама... ей совсем плохо. Не буду тебя обнадеживать, потому что отчасти понимаю, что болезнь слишком быстро прогрессирует. Ваш разлад очень влияет на её эмоциональное состояние, никто не в силах облегчить боль. Прошу, сделай это ради нашей мамы, ради нас... ты не последний человек в нашей семье! Желаю тебе излечиться от былых ран, а ещё поскорее вернуться в Россию. К нам. С любовью, Марина. Костя внимательно смотрел на Женю. Как только она прочитала, он сделал вывод, что девушка заволновалась. Серые глаза не смогли понять, какого рода было это волнение. - Что-то случилось? - положив руку на её плечо, тихо спросил он. Взгляд тусклых, темно-древесных оттенков венге был мрачен, наполнен глубочайшим волнением, страхом, болью, всем спектром отрицательных эмоций. Бумага в руках дрожала, затем на неё начали падать новые капли слез, губы затряслись, словно леска, которая скоро лопнет. Сестра Этери была одной из членов семьи Тутберидзе, которая с особой теплотой относилась к Жене. Медведева давно была частью этого дружного грузинского клана, а ещё была важным человеком для сына Марины - Ефрема. Перед Женей начали проплывать картины из прошлого. Дача семьи Тутберидзе, жаркий август беззаботного 2016 года, когда между Этери и Женей всё только начинало разгораться с новой силой. Как раз перед поездкой на соревнования в Сайтам в семье произошло счастливое событие - Марина Хоффман, сестра Этери, родила сына Ефрема. Всем и так стало понятно, что поздний ребенок точно будет любимым, но чтобы настолько, никто не мог даже представить. В дом к Тутберидзе все отправились уже после церкви, когда таинство крещения случилось. Евгения была на седьмом небе от счастья, так как ей была отведена особая, почетная роль в этой истории - она стала крестной для мальчика. Конец лета был наполнен радостью, а ещё он стал особенным в мировоззрении Медведевой, потому что ясно дал понять, что семья Этери любит и принимает её. На фоне разворачивающийся любовной истории между ними это было важным моментом. Женя держала сверток с крошечным младенцем, её руки были сильными и надежными. Она понимала, что теперь на ней лежит обязанность заботиться о нём, быть ближе к его окружению. Девушка серьезно относилась к тому, что стала крестной, особенно это отметила Этери. Ей нравилось смотреть на Женю, чьё внимание целиком и полностью уходило на Ефрема. На мгновение среди общей праздничной суеты янтарно-карие посмотрели в золотистую радужную оболочку любимых глаз, наполнились светом и любовью. Между ними образовалась незримая связь, которую невозможно разорвать, как бы они не старались. Костя выждал паузу, так как понял, что Женя что-то вспоминает или о чём-то думает. Было сложно, парень ощущал подавленное состояние Медведевой. - Это всё из-за неё, да? - неожиданно спросил он. Женя сжала конверт, стиснула зубы. - Нет. - Не ври, не нужно. Я не собираюсь что-то осуждать, как-то использовать это против тебя. - Что «это»? Костя вздохнул. Он почувствовал реакцию Жени, которая стала колкой, сгруппированной. Парень пожалел, что спросил, но не сделать этого просто не мог. - Я предполагал, что вы симпатизируете друг другу. Женя едко посмеялась, выдохнула воздух из легких, словно дракон огонь. Ей стало неимоверно больно и смешно от осознания, что об ИХ связи знало уже приличное количество человек. Все относились к этому по-разному, чаще с осуждением и непониманием. - Да, симпатизируем. Даже очень. Мы встречались, а теперь расстались. Ты доволен? - Жень... - Иди расскажи об этом кому-нибудь ещё. Вдруг об этом кто-то не знает! - Послушай... - Нет, это ты послушай. Я никому не позволю обсуждать то, что между нами с Ней было. Это касается только нас, никто не в курсе, что происходит, что происходило и произошло в принципе. Никто и никогда об этом не узнает. И мне насрать, как много людей догадались. Я устала, очень устала. Теперь мне совершенно безразлично, раскрыли нас или нет. Между нами всё кончено, можете быть спокойными! Костя замялся, поерзал на лавочке, ощутил волну стыда и сожаления за то, что своей неосторожностью вызвал у Жени сильнейший стресс. Говоря об отношениях с Этери, она покраснела, глаза стали стеклянными, словно из них высосали жизнь. Парень никогда такого не видел и понял, что зря раньше рассчитывал на то, что сможет отбить Женю у потенциального конкурента за её сердце. Тогда он не знал, С КЕМ вступал в схватку. - Жень... какая разница, кто что подумает? Я не осуждаю вас. Это меня не касается. Я рад, что у тебя есть человек, которого... ты ... так сильно... - Костя пытался распробовать на вкус это слово, которое было наполнено осознанием и признанием, что между НИМИ было нечто большее. - Любишь. Именно так, - наконец-то выдохнул он. Серые глаза стали обреченными, ветер уже давно трепал непослушные пряди темных волос, которые то и дело лезли в лицо. Он отвел взгляд, посмотрел куда-то вдаль. Костя никогда не думал, что окажется в такой ситуации. - Я видел её, знаешь. Мы приходили на каток несколько раз с командой. Сначала её долго не было, я разузнал, что не приходила на тренировки, все перераспределила на своих напарников. В очередной раз, когда нам достался вечерний тайм тренировок, я приехал с опозданием, фигуристы уже закончили. На парковке увидел её около новой машины, облокачивалась корпусом о капот. Я издали ощутил, как ей хреново. Так и встал на месте, как вкопанный, не мог отвести взгляд. Она была такой... серой, выцветавшей, безжизненной, а ещё... курила. За то время, что я смотрел, она закурила вторую сигарету подряд. Я просто не мог поверить глазам, так сильно она изменилась, - признался Костя, мрачнея на глазах. Парень посчитал, что Женя должна знать, как плохо было Этери. Он был убежден, что это может показать, как сильно ударил по женщине уход любимого человека, а ещё надеялся, что это подтолкнет девушку к примирению. Женя прикрыла рукой лицо, снова послышался стон, перемешанный со скорбью и сожалением. Этери никогда не курила, хотя признавалась, что после теракта некоторое время баловалась, но не более того. Теперь же она делала это всерьез, словно желала забить как можно больше гвоздей в крышку своего гроба. - Я так больше не могу... как же я устала... как же я её люблю и ненавижу одновременно... - скрежетал срывающийся в истерику голос Медведевой. Пара, сидевшая на лавочке, обнялась, потому что больше спасения от бед Жене было искать не в ком. Помятая рубашка окроплялась крупными каплями слез, сильные руки Кости смыкались на спине у хрупкой девушки, закрыв глаза, он задрожал вместе с ней. Обоим показалось, что пережить эту боль, даже разделив на двоих, не получится. Женя лежала на кровати, глядя в потолок. После прогулки с Костей она ощущала, как зияет пустотой дыра в её груди. Сил не было ни на что, даже чтобы дышать. Её дыхание хрипело, глаза были опухшие, а внутри них словно был песок. Дрожащие, как у наркомана, пальцы подняли письмо повыше, чтобы перечитать. Где-то на краю души раздался крик о спасении, остатки разбитого сердца просили, чтобы им дали луч надежды на былое счастье. Рука потянулась за телефоном, подняла его к глазам. На память кончики пальцев набрали нужные цифры. Она никогда не сохраняла её номер, чтобы не пришлось подписывать его. Знала наизусть, воспроизводила по памяти с закрытыми глазами. Приняла вертикальное положение, её бросило в жар, сердце забилось в лихорадке, когда раздались первые гудки. Они были мучительными, Женя с трудом сдерживала себя, чтобы не сбросить, внутри всё кипело. Минута, а гудки растянулись в бесконечную, унылую какофонию горя, пока звонок не сбросился телефоном автоматически. - Не взяла трубку... - шепнула под нос Женя, каменея внутри. Она как никто другой знала, что на Её звонки Этери отвечает в течение нескольких секунд, когда они не вместе. - Набрать ещё раз? Нет, нельзя. Это уже будет настойчиво, я не могу себе этого позволить после всего. Будет выглядеть так, словно я извиняюсь за всё сказанное, но это не так, - рассуждала Медведева. Упав на кровать, она ощутила, как её с головой окунает в тягучую смолу уныния. - С другой стороны, она может подумать, что я позвонила случайно... хотя о чём я? Прекрасно знает, что я вручную набираю номер, когда звоню, значит, случайность исключит. Позвонить ли второй раз? - посмотрев на разбитый экран, она, забывшись, залюбовалась на их совместное фото, которое недавно поставила, чтобы потравить себе душу. Раньше ей не требовалось вспоминать, как им хорошо вместе, а теперь, стараясь вспомнить, что же их объединяло, она собирала осколки разбитых душ по частям. Какими же счастливыми были их глаза, когда они смотрели друг на друга. Было неудивительно, что все вокруг догадались, что между ними что-то есть. Трещины на экране идеально ложились на их фотографию, ровно посередине, словно подчеркивали, что разбит не только телефон. Вдох. Чтобы не передумать, набирает последний исходящий повторно. Задержав дыхание, она замирает, хотя сама рассчитывает, что она поднимает трубку. Спустя минуту ожидания стало очевидно, что на том конце телефонной линии она никому не нужна. Новая порция слез, как допинг, который стал для неё ежедневным наркотиком, так как без них в душе было совсем пусто. Она встала с кровати, взяла в руки блюдечко, скомкав письмо от Марины, положила. Придя с кухни уже со спичками, бледными дрожащими пальцами она подожгла кусок бумаги, словно желая распрощаться со словами, что были на ней. - Простите, Марина Георгиевна, - прошептала Медведева. В темно-древесных радужных оболочках глаз не было жизни, единственное, что могло в них отражаться, - это пламя от догорающего письма, которое было единственной ниточкой к прошлой жизни, которая сейчас оборвалась. *** 29 октября 2016 года, II этап Гран-при «Скейт Канада» в Миссиссоге, провинция Онтарио, Канада, Произвольная программа Чемпионка мира и Европы Евгения Медведева победила на втором этапе серии Гран-при «Скейт Канада» с большим отрывом. Она выиграла короткую программу, а произвольная, которую поставил Илья Авербух, и вовсе всех поразила. Тренер спортсменки Этери Тутберидзе на официальном сайте Федерации фигурного катания рассказала, что программа начинается с того, что девушка провожает на работу любимого, который работает пожарным. А через какое-то время она узнает из новостей, что произошло ужасное, - горят башни-близнецы. «Она молится и верит, все будет хорошо. Но неизвестность сводит с ума, девушка уже не в силах слушать новости, она выключает телевизор, радио и начинает вспоминать о том, как они счастливы вместе... И в этот момент раздается телефонный звонок. Она берет трубку и… О чем ей сообщили, мы не знаем... Открытый финал» Медведева сыграла трагедию великолепно, что оценили и зрители, и судьи. В результате российская фигуристка опередила ближайшую соперницу более, чем на 14 баллов. Вторая фигуристка Елизавета Туктамышева, которая после короткой программы была третьей, в произвольной допустила ошибки и откатилась на четвертое место. У одиночников победу одержал канадец Патрик Чан, а серебро - у японца Юдзуру Ханю. Это был особенный момент, потому что Евгения впервые за долгое время нормально пообщалась «за кулисами» со знаменитым японцем. Разумеется, она познакомилась с его тренером - Брайаном Эрнестом Орсером, который был широко известен своими немалыми спортивными заслугами. Как только Евгения отвлекалась на Ханю и Орсера, Тутберидзе ощущала дикую ревность и дискомфорт. Никогда в жизни она так странно не реагировала на то, как Женя оказывает кому-то внимание. Тревога, перемешанная с каким-то необъяснимым чувством обиды, буквально накрывали женщину с головой. Сначала Женя этого не замечала, но, когда реакция Этери стала очевидной, решила отвести её в сторону для разговора. - Что происходит? - Ничего. - Ну я же вижу, что ты тут устраиваешь? - Ничего. - Тери? Этери сузила губы, отвела взгляд в сторону, заметила, что на них направлено несколько объективов. Они уже выступили, поэтому собирались уходить с площадки, но Женя не унималась, хотела выяснить, что между ними происходит. - Ты забыла наш уговор? Мы всё обсуждаем. Женщина вздохнула, так как не хотела делиться недовольством. - Не хочу, чтобы ты подходила к Ханю. - Что? - Что слышала. Женя догадалась о природе этой просьбы, слегка улыбнулась, так как давно не ощущала на себе такой откровенной ревности от Тутберидзе. - Ты ревнуешь? - Нет. Женя улыбнулась шире, так как тут же заметила все признаки злости и раздражения на лице Этери. Взрослая женщина словно превратилась в маленького обиженного ребенка, который недополучил внимание. Девушка положила ладонь на плечо любимого человека, посмотрела на неё своим самым влюбленным взглядом. - У нас очередные соревнования, а я так и не получила ни одного намека на то, что буду вознаграждена за свои старания, Этери Георгиевна, - коварный прищур янтарно-карих старался смутить Тутберидзе, но та лишь обиженно огляделась по сторонам. - Если будешь продолжать дуться, я сама применю к тебе воспитательные меры. И они явно не будут поощрительными. Скорее надзирающими, - сделав тембр голоса более низким, прошептала Медведева. Этери всё это нравилось, но она, как истинная леди, решила набить себе цену побольше. - Чем больше ты будешь общаться с этой узкоглазой девочкой, тем больше вероятность, что наказана будешь ты, - Женю необъяснимо бросило в жар, она огляделась на трибуны и, прикрыв глаза, ощутила неожиданный всплеск эндорфинов. Было что-то эпатажное в том, что они обсуждали, кто кого будет наказывать в постели, при таком огромном количестве зрителей. Присутствовавшие были счастливы видеть спортсменов, радовались красоте прокатов, аплодировали победам и неудачам. Но. Никто даже и не догадывался, что совсем под их носом заслуженный тренер Российской Федерации и чемпионка мира и Европы обсуждали, как к вечеру будут покрываться испариной от головокружительных оргазмов. - Узкоглазая девочка... Тери... ты жестока к Юдзуру... - Я уничтожу любого, кто посмеет хотя бы подумать о том, что может претендовать на моё. - Боже... мы просто общались. Ты придираешься без причин. Он не составляет никакой угрозы, а ты уже так радикально настроена. - Это мне решать, составляет ли он угрозу! - Не важно, что ты решаешь, важнее то, как я к вечеру раздвину твои ноги и буквально вылижу тебя до последней капли. Этери широко раскрыла глаза, прикрыв рот ладонью, резко закашлялась. Действительно, при таком скоплении народа такие фразы не то что возбуждали, а неимоверно стимулировали, чтобы ЭТО началось как можно скорее. Четко представив то, что сказала Медведева, женщина неосознано сжала между собой бедра. Чтобы не мешать толпе, они сели на диванчик рядом со входом на каток, Этери сделала максимально серьезное лицо. - Вы покраснели, Этери Георгиевна. Всё хорошо? - ехидно спросила Медведева, расплываясь в соблазнительной улыбке. - Кругом люди, а ты такое говоришь... тебе не стыдно? Евгения наклонилась как можно ближе к уху Этери, так, что губы буквально касались её мочки. - Я бы не постеснялась, чтобы каждый из них стал свидетелем того, как ты отдаешься мне без остатка. - Стой-стой, боже, это звучит, как какой-то сексуальный фетишизм! - Ну и ладно! Хотя, конечно, лучше, когда мы с тобой наедине и я слышу, как тихонько ты постанываешь, когда я беру тебя. Этери еле заметно издала то ли хрип, то ли стон, то ли ещё что-то. Было трудно разобрать, потому что сейчас Женя обратила внимание, как под оттопырившимся воротом пальто было видно темный оттенок тонкого тканевого лифчика под кофточкой. Кофта была почти прозрачной, а ткань белья ещё тоньше, потому что от слов Жени у Этери тут же проступили очертания возбужденных сосков. Женя ощутила мурашки по всему телу, жар, который ломил кости. Тутберидзе как-то закашлялась, словно пыталась пропихнуть слова через горло. Медведева внимательно и невозмутимо посмотрела на неё. - Сделаешь... это снова? - Что именно? - То, что делала... в Японии? Женя округлила глаза от восторга и только собиралась что-то сказать, как к ней подошла толпа журналистов с просьбами дать интервью. С досадой отвлекаясь от любимой, Женя начала улыбаться фотографам и журналистам. По очереди спортсменку начали расспрашивать, она терпеливо отвечала, а сама то и дело поглядывала на Этери. - После Japan Open у меня сломался конек. Сейчас выступаю в новых коньках, я ими очень довольна. Мое сегодняшнее выступление было хорошим, но оно может быть лучше. Я могу прибавить во вращениях - повысить их скорость. Также я могу прибавить в интерпретации программы, - уверенно отвечала девушка точь-в-точь так же, как будет отвечать на грядущей пресс-конференции. Её тренер стоял в тени, внимательно наблюдал, слегка улыбался. Им было приятно производить фурор вместе, особенно на льду. Пока Женю отвлекали, Этери Тутберидзе задумывалась о том, что впереди грядет сладкий ноябрь, а это означает, что у её любимой будет день рождения. Это было отлично, учитывая то, что у женщины уже появились идеи насчет подарка. Ответив на все вопросы, Медведева распрощалась с журналистами и направилась к любимой. Коварно улыбнувшись, она попросила её наклониться к себе поближе. - Я вся мокрая, - бесцеремонно объявила девушка. Этери испытала такой сильный прилив адреналина, что буквально задохнулась очередным вдохом. Все это было на грани реальности, никто бы не поверил им, что все, что между ними есть, - это реальность. Идеальное преступление. Женщина хватает свою ученицу за руку, и они быстрым шагом убегают из публичного места.