Прикасаясь ко льду губами

*** Мир любви обрести без терзаний нельзя, Путь любви отвести по желанью нельзя. И пока от страданья не станешь согбенным, Суть его донести до сознанья - нельзя! (с) *** Евгения медленно, аккуратно складывала свои вещи в чемодан. Совместные новогодние праздники подходили к концу, дальше маячила на горизонте подготовка к грядущим соревнованиям. Так или иначе пара понимала, что впереди будет непростой год, учитывая, что предыдущий был полон событий. Они обе ощущали, что полны сил, что время, проведённое вместе, не уйдёт впустую, а только добавит энергии и сил на новые свершения. - Мама звонила. Сказала, что наши сертификаты были лучшим подарком за последнее время, - рассматривая свою одежду, сказала Этери. Её ловкие руки бережно переносили вешалки на постель, снимали соринки, касались ткани, как бы проверяя опрятность. Женя улыбнулась, уходя в ванную, собрала туалетные принадлежности, вернулась, сложила их в сумочку. - У меня давно была идея сделать что-нибудь приятное для мамы с бабушкой. Удачно сложились обстоятельства, и твой совет с сертификатом был гениальной идеей, - ответила Медведева. Этери кратко посмотрела на неё через плечо, затем снова нырнула в шкаф. Уже оттуда донеслось: - А ты сомневаешься, что мои идеи бывают другими? - Никогда, - снова улыбнулась девушка. Тутберидзе подошла к зеркалу, поднесла одну из вещей на вешалке к своему телу, присмотрелась. Обдумывала, что надеть. На короткое мгновение длинный рукав задрался, оголяя участок запястья, на котором виднелась желтеющая кожа от заживающего продольного синяка. Времени с начала их головокружительной поездки прошло достаточно, но следы от ремня на запястьях так быстро не исчезали. Несмотря на то, что Женина кожа спокойнее отреагировала на металл наручников, следы остались, но были уже еле различимые в отличие от «ранений» Тутберидзе. Брюнетка встала с места, подошла поближе. - Что? – удивлённо поинтересовалась женщина. Девичья рука взяла запястья и по очереди оголила кожу повторно, чтобы осмотреть. Ужимка, фырканье, затем попытка Этери скрыть руки. Вместо слов Медведева наклонилась ещё ближе и нежно поцеловала «боевые раны». Этот жест вызвал у Этери отклик в виде скромной, еле различимой улыбки. - Прости меня ещё раз. Мне не хотелось причинять тебе физическую боль, - Женя посчитала своим долгом извиниться перед любимой повторно. - Прекрати. Я этого не заметила. Учитывая окончание того вечера, эти следы не главное событие, которое останется в моей памяти, - лукаво ответила Тутберидзе. Медведева хищно улыбнулась, пододвинувшись вплотную, очень крепко обняла партнёршу. - Надеюсь, что рукава станут длиннее, чтобы скрыть всё это. Нам же не нужны вопросы? – уточнила Женя. Этери отошла к кровати, раскрыв свой чемодан, начала перекладывать в него подготовленные вещи. - А кто осмелится их задать? - Кто угодно. Мама, Диана, кто-то с катка, - перечислила брюнетка. Последовала пауза. - Скажу, что Женя Медведева привязала меня ремнём к кровати и жёстко… в общем… ты поняла. Хм. Думаешь, осмелятся спросить о чём-то ещё? И вообще поверят в такое? - Поверят-то вряд ли. Моя внешность и возраст не предполагают, что я могу быть столь дерзкой с кем-либо. Преимущество на моей стороне. Мне даже нравится. Никому и в голову не приходит, что можно творить в 17 лет… - рассуждала Медведева. Сделав очередную речевую паузу, она посмотрела на Этери, та на неё. Они усмехнулись. - Но по поводу спросить… спросят. Лучше не шути так, - окончила свою мысль девушка. - Конечно, я же всё понимаю. Это я так между нами. Мне тоже удобно быть неприступной в глазах окружающих. Меньше домыслов и вопросов, - сказала Тутберидзе. Партнёр с пониманием кивнул. - Порой смеюсь над обществом. Считают, глядя на моё личико, что я ангелочек. Глубоко ошибаются. - Что тоже нам на руку, - подтвердила Тутберидзе. Задумавшись над чем-то, она замерла. Медведева уже окончила сборы, закрыв один чемодан и раскрыв среднюю по размерам спортивную сумку, проверила содержимое. Женщина внимательно посмотрела на любимого человека. - Знаешь, я вдруг поняла, что дошла до того момента, когда спокойно воспринимаю всё, что между нами происходит. У меня порой складывается такое ощущение, что мы вот так всю жизнь жили. Удивительно, - изумлённо пробормотала кудрявая. Послышался смешок со стороны. - Я давно спокойно воспринимаю наши отношения. Радует, что и ты теперь со мной на одной волне. Через час подходило время одеваться и освобождать комплекс. Женя собралась намного быстрее, чем Этери, поэтому, спустив чемоданы вниз, взяла на себя ответственность по очереди сложить их в багажник. В последний раз оглядевшись, девушка прошлась по комнатам. Вспоминая все дни, что казались волшебной сказкой, она позволила себе сентиментально провести ладонью по поверхностям стен и мебели, как бы стараясь оставить красоту обстановки в своей памяти. Улыбнулась, вспомнив домработницу, которая запала в душу своей искренностью и теплотой по отношению к ним. Медведева не была уверена, что они ещё вернутся сюда, поэтому внимательнее запоминала интерьер и оживляла в воспоминаниях то, что было в нём. Взглянув на часы, она решила подняться наверх, чтобы поторопить Этери. Входя на мансардный третий этаж, она замерла, а затем облокотилась о косяк. Женщина спокойно стояла у шкафа в нижнем белье, Жениному взгляду открылся прекрасный вид сзади. На пятой точке раны заживали ещё медленнее, чем на запястьях, что говорило о том, что кожа у Этери очень тонкая и чувствительная. Это вызвало страх, стыд, трепет у Медведевой, она тихо вошла в помещение. Встала за спиной, ее теплые руки легли на Её лопатки. - Боже, ты напугала меня! – вздрогнула Тутберидзе и тут же обернулась. Янтарно-карие полыхнули огоньком, лёгкая улыбка флирта, самодовольное выражение лица. - Что? Так смотришь на меня, - тихо сказала женщина. Уверенные руки проскользили к её талии, слегка надавили на кожу. По телу тут же пробежали мурашки, Тутберидзе отметила, что Женя всегда, касаясь её, старается словно оставить на ней «отпечатки». В этом было проявление пламенной натуры, а также непостижимого восприятию чувства собственничества, когда даже через касания ощущалась внутренняя сила и желание управлять и подчинять. - Красивая, вот и смотрю, - лениво пробормотала девушка. Наклон головы, Этери первой вошла в любовный поцелуй. Он был очень медленным, поверхностным, напоминал течение ручейка, такое лёгкое, свободное, игривое. Чем дольше длился этот интимный момент, тем величественнее становился ручеёк, словно, доходя до реки, начинал усиливать свой темп, перетекать во что-то большее, чем он сам. Обвивая руками Женину шею, женщина всё ближе и ближе прижималась к партнёру, ощущала, как волнительно дрожит внутри. До выселения оставался час времени, они это помнили. - Жень, Жень… Женя… Женечка… время… - прикрыв глаза, прохрипела Этери, пока горячие губы целовали её щёки, глаза, шею, ключицы, опускались чуть ниже. Тонкие пальцы медленно скользили от шеи к затылку, проникали в густые каштановые волосы. Страстный тигр никак не отреагировал, лишь участил жалящие своей неприкрытой эротикой поцелуи. - Я сложила всё сменное бельё в чемодан, ты отнесла его в багажник… - пробормотала невпопад Тутберидзе, не раскрывая глаз. Смешок. - Ради такого я спущусь вниз и принесу его, но уже после. Не поедешь же ты, не приняв душ? - Словно я одна буду в нём нуждаться. - Я тоже, не переживай. Идём, любимая… меньше болтай, - потянула к постели Медведева. - Господи… - прошептала Этери, прильнув к Жениным губам. К назначенному времени, почти впритык, пара собиралась в холле комплекса. Переглядки, улыбки, молчаливое понимание того, что в этом взаимодействии искрило звенящее своей недозволенностью счастье. Раскрыв шкаф, тонкие пальцы сняли с вешалки шубу. Партнёр оказался быстрее, проворнее. Взял инициативу в свои руки, очередной жест ухаживания был очевидным, когда, накинув на плечи любимой верхнюю одежду, Евгения улыбнулась. Эта шуба аккуратно легла на худые плечи, сидела как влитая. Золотисто-карие тонули в заботе, поэтому, позволив себе улыбку, Этери вышла из комплекса первой. Уходя, Женя снова обернулась. Рай на двоих остаётся за спиной. Впереди их уже официально ждёт новый 2017 год. *** Валентина Лаврентьевна и Жанна блуждали по торговым рядам супермаркета. Желая подготовить небольшой праздничный стол, женщины решили закупиться продуктами. Старшая из семейства крутилась около полок с мукой и кондитерскими принадлежностями. В голове было много идей относительно меню, особенно по части выпечки. Подбирая нужные ингредиенты, она шла строго по списку, чтобы ничего не забыть. Жанна ушла далеко вперед, искала продукты согласно другому списку. - Ну вот, нашлась, - пробурчала себе под нос Валентина Лаврентьевна, снимая с полки две пачки муки. Взяв их в руки, она пошла искать дочь, чтобы переложить тяжесть в тележку. Не успела она отойти подальше, как около полок со сладостями заметила знакомую пару. - Если хочешь, я могу сделать что-нибудь вкусненькое? – с улыбкой обращаясь к собеседнику, предложила Настя Скопцова. Высокий темноволосый юноша отрицательно покачал головой, положил в их тележку мешок с конфетами. - Мама не любит выпечку, я, если честно, тоже. От неё потом тяжесть в желудке, да и в весе прибавляешь, - ответил Константин. - Ну да, да… это я так, просто уточнила. Я ведь тоже не люблю жареное, печёное, всякие булки, - виновато пожав плечами, сказала Скопцова. Парень одобрительно кивнул, они пошли куда-то дальше. Стоявшая поодаль Валентина Лаврентьевна замерла, забыла о том, что тяжелые пакеты с мукой доставляют дискомфорт из-за своего веса. Внутри возникло странное чувство, схожее с неловкостью, растерянностью и желанием провалиться сквозь землю. Женщина отошла на шаг назад, прижалась спиной к продуктовой полке, даже прекратила дышать, думая, что могла понять что-то не так. Когда пара ушла подальше, Валентина Лаврентьевна, всё ещё пребывая в оцепенении, лихорадочно размышляла: «Если Настя и Костя уже тут, то где Женя?» Пока мысли играли злую шутку, женщина решилась поскорее отыскать дочь. Она прибавила шаг, заглядывала между всеми торговыми рядами, увереннее обходила мешающих ей покупателей. Наконец-то впереди замаячила Жанна, которая что-то с интересом читала на пакете молока. Как раз за её спиной вышли к холодильникам Настя и Костя. Валентина Лаврентьевна замерла, не зная, свидетелем чего станет. - Блять! – шепнула Настя, узнав со спины Женину маму. Она вцепилась в Костино пальто и с силой потянула куда-то в сторону. Парень был в недоумении. - Что происходит? – пробасил он. Жанна услышала какие-то шумы на фоне, хотела обернуться, но тут же перед ней, словно из ниоткуда, возникла Валентина Лаврентьевна. Считанные секунды спасли положение. Настя и её спутник успели скрыться за поворотом, а Жанна отвлеклась на маму. - Чего зависла? – с каким-то наездом поинтересовалась Валентина Лаврентьевна. Жанна с удивлением уставилась на мать. - Да вот читаю, подойдёт ли такой процент жирности для взбивания, - округлив глаза, ответила женщина. Впихнув в руки дочери пакеты, старшая заохала. - А я должна таскать эти тяжести одна? И так спина больная! Не буду успевать её лечить во всяких массажных кабинетах! - возмутилась Валентина Лаврентьевна и замолчала. Голову пронзили странные мысли, которые не хотелось поднимать из глубины. Мука была переложена в тележку, Жанна улыбнулась маминой экспрессивности. Они пошли дальше, пока Валентина не заговорила. - Может, Этери Петровну пригласим? – неожиданно спросила женщина. Жанна искоса посмотрела на мать, создалось ощущение, что эта идея ей не по вкусу. - Как хочешь, мам. В принципе, ничего плохого в этом не вижу, - в противоречие своим эмоциям ответила дочь. Валентина одобрительно кивнула, взяв в руки телефон, посмотрела на экран. - Пойду сахарную пудру возьму. Забыла о ней, - придумав повод, чтобы отойти подальше, сказала старшая. Жанна ушла вперёд. Отойдя к полкам с фруктами, Валентина снова посмотрела на экран. Даже если она не хотела думать о том, что пришло ей в голову, адреналин в крови твердил обратное. Ведомая страхом разоблачения и догадками, она набрала номер. - Этери! - Валя! Здравствуй! - Здравствуй, дорогая! Хотела пригласить тебя к нам вечером на чай. - Ой, Валь, я бы и рада, но у меня дела тут есть домашние, тем более к вечеру Этери приезжает, - объяснила Этери Петровна. Валентина Лаврентьевна запнулась, очень быстро забилось сердце, ощущалось, что начинает шалить давление. - А она у тебя куда ездила? - Отдыхала, уж где я и не уточняю. Их, молодых, спросишь, скажут потом, что нос не в своё дело сую, - посмеивалась Этери-старшая. Валентина Лаврентьевна облокотилась рукой о полку, прикрыла глаза. - Ладно, спасибо. Если передумаешь, то рада буду увидеть! - Хорошо, Валя! Валентина громко вздохнула. Подумала: «Да ну, старая, брось. Совпадение». Не дав новым мыслям проявиться, женщина тут же набрала номер внучки. Через несколько гудков Женя подняла трубку. - Да, бабуль? - Внуч, привет. Ну, как дела? Всё хорошо у вас в дороге? - Конечно, ба! Тут местами связь пропадает, так что имей в виду. - М, хорошо. У Насти твоей как дела? - Тоже хорошо. Спит, - ответила девушка. Валентина расслышала на фоне движение авто, шум, что-то ещё. Прикрыв глаза, она с досадой отметила, что её обманывают. - Сейчас? - Ну да, а когда ещё-то? – посмеивалась девушка. Валентина покачала головой. - Ну да, ну да… ладно. Увидимся. - Да, бабуль, уже скоро! Люблю тебя! - И я… - ответила женщина, и её внучка тут же окончила сеанс связи. Ложь стала очевидной, вызвала у Валентины тревогу, непонимание, лёгкое покраснение намекало на то, какой сильный эффект оказывали на неё переполняющие сердце эмоции. Из-за спины к ней подошёл какой-то незнакомец. Он коснулся женской руки, заглянул в её глаза. - Вам плохо? – осторожно уточнил он. Валентина посмотрела на него внимательнее, затем улыбаясь отрицательно покачала головой. - Точно? - Да, сынок, спасибо. У меня всё в порядке. - Хорошо, - похлопав её по руке, ответил мужчина. Он ушёл вперед, а Валентина Лаврентьевна долго смотрела ему в спину. За столом было много вкусной еды. Тем не менее Женя старалась быть умеренной, не хватать всё сразу, есть по чуть-чуть, не налегать на сладкое. Она с живостью в голосе рассказывала обо всём, что они делали с Этери на отдыхе, но везде добавляла «Мы с Настей, Настя», чтобы истории звучали убедительнее. Валентина улыбалась реже, чем обычно, слушала внимательно, но взгляд её был обращён скорее не к внучке, а в себя саму. Она старалась держать в узде непокорные домыслы, понимала, что не следует рубить с плеча, не разобравшись. Женя, будучи в хорошем, окрылённом настроении, не заметила перепадов в настроении близкого человека. В углу коридора стояли лыжи. Печальный взгляд наблюдал за внучкой и только изредка, словно иней, ложился на спортивный инвентарь. Тысяча догадок терзали рассудок, Валентине было сложно принять тот факт, что Женька могла так бесстыдно врать, казалось бы, без причин. *** Было раннее утро, когда у Евгении завибрировал телефон от входящего звонка. Приподняв голову с подушки, она нащупала источник беспокойства, поднесла экран к лицу. - Алло? – спросонья пробормотала девушка. На том конце трубки послышался голос подруги. - Привет, соня! - Чего так рано? - Не буду ходить вокруг да около. У меня есть просьба к тебе. Ты занята сегодня? - Пока я была лишь занята сном. Что за просьба? - промямлила Женя, широко зевая. - Мне не у кого просить. В общем, Костя сегодня уехал рано на работу, хотя был уверен, что выходной день. У него бешеный график, ещё он… - Короче. - В общем, надо помочь дома с уборкой. - Так. - У них за городом огромный домина, я не смогу чисто физически убраться там одна. В зиму его маму перевезли туда на постоянное место жительства. Костя хотел нанять туда уборщицу, сиделку, когда сам не справлялся, но мама отказалась, сказала, что не терпит в доме посторонних… Он и не просил меня о помощи, но я сама навязалась, а, как сообразила, что придётся потратить уйму времени и не справлюсь одна, отказаться уже было сложно. - Это тот дом, где мы праздновали его день рождения? И мы не будем считаться посторонними? - Нет, другой, более отдалённый дом. Посторонними считать не будут… Ну его мама меня с детства знает. - А меня-то не знает. Вдруг ей будет некомфортно? - Она знает тебя, пусть и не знакома лично, - уверенно ответила Настя. - Откуда? - Телевизор всё-таки смотрит. - Блин, всё же неловко, Насть. - Откажись, я пойму. Сама понимаю, что идея тупая. - Ну как я тебе откажу? Ты же просишь. Он сам-то в курсе, что я могу приехать? - Ну, не совсем. Но в курсе его мама. Я, когда позвонила ей, намекнула, что приду с помощницей. - Ох. Намекнула, заранее зная, что я не откажу? - Угу. - Ой, умрёшь с тебя. Ладно. К какому времени сбор и на чём поедем? - К девяти утра. Дядя Витя собирался ехать из города на дачу, а этот загородний дом по пути, поэтому он нас подкинет. - Хорошо. Заедете за мной? - Конечно, Жень. Спасибо тебе, мой savior! – окончила беседу Скопцова. Женя вздохнула, перевернувшись на другой бок. К назначенному времени девушка вышла из подъезда. Огромная, внушительная по своей красоте и роскоши иномарка стояла у входа, Женя даже присвистнула. Водительское окно отъехало вниз, улыбчивый мужчина поприветствовал. - Вау! Разительный контраст, дядь Вить, после ржавой копейки-то! – воскликнула Медведева. Мужчина усмехнулся, а затем сделал лицо недовольным. - Ни фига она не ржавая! Ни одного рыжика - я за малышкой слежу! - Шучу-шучу, дядь Вить! - Садись уже, - улыбнулся мужчина, закрывая окно. Женя плюхнулась на заднее сидение, машина отъехала со двора. Тройка много разговаривала по дороге к дачам. Мужчина периодически переключался на рабочие моменты: что-то говорил открыто, что-то преподносил с точки зрения конспирации и двусмысленности. Медведевой очень нравилась двусмысленность, так как всегда оставляла возможность людям додумать то, что им хочется. Спустя время авто остановилось напротив огромного кирпичного особняка, брюнетка посмотрела на высокий забор. - Настюх, чё у его мамы, всё туго? – как-то прямолинейно и весьма бестактно уточнил Виктор. Женя посмотрела на профиль подруги, которая сидела впереди. На короткую секунду промелькнула скорбь. - Ремиссия, - отозвалась блондинка. - Блин, Костян молодец. Дай бог ему здоровья, пацан разрывается на части, всё взвалил на свои плечи. - Да, он умница, - улыбнувшись, подтвердила Скопцова. Женя позволила себе лёгкий намёк на улыбку, так как понимала, чем продиктована эта интонация с придыханием из уст подруги. Девушки вышли из авто, встали напротив забора. - Нам придётся звонить? Его мама откроет? – поинтересовалась Медведева. Настя достала из кармана ключи, они загремели в замочной скважине. - А, даже так… - Да, Костя сделал для меня на всякий случай, - с какой-то гордостью объяснила Скопцова. Жене было приятно наблюдать за этой неоднозначной симпатией. Они вошли внутрь, двор поразил своими масштабами. Накрытые белоснежной тканью кустарники были всюду, а где-то в уголке раскинулась огромная беседка для гостей, рядом баня. Всё, как нравилось Жене. Она снова улыбнулась, вспомнив, что этот загородный уют напоминал теперь только об Этери. Пока они шли к дверям, девушка вспоминала, как абсолютно недавно они с Тутберидзе по-детски глупо забрасывали друг друга снежками, жарили в морозный вечер мясо на гриле, затем согревались в жаркой, раскалённой от температуры бане. По телу пробежала дрожь, воспоминание было чертовски приятным. - Входи, - открыв парадную дверь, позвала Настя. Они остановились в огромном холле, который был обустроен на удивление современно и не имел ничего общего с неприметной наружностью кирпичного здания. Развешивая верхнюю одежду по вешалкам, Женя оглядывалась. - Кем работают родители Кости? – намекая на богатство помещения, спросила Женя. Настя протянула подруге тапочки. - У отца свой бизнес. Мама уже давно не работает. По-моему, даже сразу, как вышла замуж за Костиного папу. - А где он? Мы постоянно говорим про его маму, а об отце почти никогда. Он был на дне рождения, но я его совсем не запомнила, потому что он постоянно молчал. Костину маму, кстати, тоже. Я вообще мало на что обращала там внимание. - Не удивлена, учитывая то, что ты явно была увлечена кем-то другим, - намекая на Этери, сказала Настя. Женя улыбнулась, кивнула. - Родители Кости не разведены официально. Отец в жизни присутствует редко, уже два года живёт с любовницей, как я поняла. Денег не присылает, в беду не вовлечён. Правда, на совершеннолетие сына откупился от него новенькой машиной, - тихо объясняла Настя. Они шли куда-то наверх, Женя не упускала возможности рассмотреть современный минималистичный дизайн интерьера. - Я думала, что Костя только хоккеем занимается. - Не только. Пусть сам тебе расскажет, если захочет. Вдруг сболтну что-то лишнее, потом недоразумения будут. Я этого не люблю, - пожимала плечами Скопцова. Второй этаж был не менее приятный в оформлении, чем первый. Вся стена была увешана семейными фотографиями, Евгения захотела задержаться около некоторых. Настя шла рядом. Рамки были выполнены из какого-то дорогого материала, который напоминал дуб. На одном фото были представлены чёрно-белые фотографии старших членов семьи, напротив одной Медведева помедлила. Небольшой портрет демонстрировал юношу, как две капли воды похожего на Костю. На нём была форма лётчика времён СССР, он стоял на фоне кабины самолёта, и, судя по решительности взгляда, это фото сделали перед вылетом на боевое задание. Снизу потускневшие от времени чернила гласили: «Герой Советского Союза, лётчик-штурмовика У-2…Константин…» Женя прищурилась, стараясь разглядеть отчество и фамилию. - Это его прадед, - пояснила Настя. - Его тоже звали «Константин»? - Да. Костю назвали в честь него. Погиб в бою. Женя посмотрела на фотографию другими глазами. Широкий решительный подбородок был покрыт лёгкой щетиной, красивый прямой нос, губы, расплывающиеся в полуулыбке, глаза чёрные, как в самую непроглядную темень, а высокий лоб прикрывал лётный шлем. Складывалось впечатление, что парень на портрете – это модель, позировавшая для стенгазеты, уж больно красив был его облик. Единственное различие этого героического прадеда и Кости было в цвете глаз, более мягких чертах лица последнего. - До ужаса похожи, - почему-то шёпотом сказала Медведева. - Ты ещё его отца не видела, - сказала Настя и указала взглядом на следующее фото. На нём молодой человек в возрасте своего сына, стоял, облокотившись о старый мотоцикл в компании друзей. Глаза на лоб полезли с новой силой, когда Женя разглядела его. Казалось, что сын словно слеплен из внешнего вида своего отца. Дальше взгляд ушёл к другим рамкам и наконец-то дошёл до тех, что были свадебными. Улыбка с лица Жени уже не сходила, когда она поняла, что это Костина мама. - Такая милая и улыбчивая! – восторгалась Медведева, которая совершенно не могла вспомнить лица женщины вживую. На фото миниатюрная брюнетка улыбалась или смеялась почти всюду. Она была такой маленькой, что на фоне мужа выглядела просто дюймовочкой. Когда фотографии перешли в цветную палитру, Женя разглядела большие карие глаза женщины, которая либо смотрела в объектив, либо на сына и мужа. От фото веяло счастьем, уютом. Они медленно шли вдоль стены, пока не дошли до более современных фотографий, где Костя был в разные периоды своей жизни. Заключительной стала фотография нынешнего времени, явно из профессиональной фотостудии. Аккуратно уложенные волосы, тонкий прямой нос, густые брови, идеальный овал черепа, лёгкая улыбка красивых губ, серые, загадочные глаза. Около этой фотографии они помедлили чуть дольше, так как казалось, что, забывшись, залюбовалась уже сама Скопцова. - Там… есть много ваших совместных фотографий. Красивые, - сказала Женя не то о фотографиях, не то о том, как пара смотрелась вместе. Настя смущенно отвела взгляд от Костиного портрета, ничего не сказала. Они медленно шли по коридору, пока не остановились напротив самой дальней двери. Настя замерла, поднеся кулак, хотела постучаться, но от чего-то заметно нервничала. Развернувшись к подруге, пояснила. - Я хочу, чтобы его мама увидела, что мы дома. Зайду поздороваться. Жене передалось волнение подруги, она молча кивнула. Стук в дверь, за ней раздался голос, который разрешил войти. Настя исчезла, Евгения осталась в коридоре. Это было странное ощущение, потому что болезнь всегда делает человека более неприглядным, ранимым, уязвлённым перед взглядом окружающих. Учитывая то, что Медведева абсолютно ничего не знала ни о матери Кости, ни о её болезни, она испытала дикое смущение, что согласилась пойти с подругой. Хотя с другой стороны понимала, что, возможно, наоборот поддерживает Настю, потому что та явно не хотела оставаться с больным человеком наедине. В помещении было темно, нервно растирая ладони, Женя блуждала взглядом по стенам и полу. Неожиданно дверь приоткрылась, светлая голова пролезла наружу. - Жень… - позвала Анастасия. Сердце Медведевой вздрогнуло внутри грудной клетки, начало усиленно разгонять кровь по организму, словно готовило тело к тому, чтобы убежать от опасности. Брюнетка подошла поближе. - Екатерина Владимировна хочет с тобой познакомиться… - шепотом сказала Скопцова, затем тихо вышла в коридор. Женя сильно заволновалась, сжав пальцы до белого оттенка, она слегка приоткрыла рот от удивления. Скопцова положила ладонь на плечо собеседницы, сжала. - Я ощущаю себя полной тварью. Прости, что притащила тебя. Всё это так неправильно… но… понимаешь, мне так хочется помочь Косте… я манипулирую тобой, да? - Нет, брось! Я же знала, куда иду! Ты предупредила, что его мама болеет, всё в порядке. Ни за что не брошу тебя, балду. Скажи мне только, как себя вести? – подбадривала Медведева, понимая, что именно стоит за фразой «помочь Косте». Именно сейчас стало очевидно, что Анастасия желает сделать всё, чтобы быть помощницей и опорой для того, кого называла «просто друг детства». Зная то, как искренна в своих порывах подруга, Женя испытала неимоверную любовь к ней, а ещё тревогу за то, что отношения между ними лично Костей не воспринимаются всерьез. Она порывисто, крепко обняла Настю, они простояли в такой позе несколько секунд. Настя благодарно кивнула. - Екатерина Владимировна заболела раком в мае того года. Это событие было громом среди ясного неба. На дне рождения она ещё была более или менее здорова, но затем состояние начало стремительно ухудшаться. Сейчас у неё ремиссия. Недавно ей делали операцию, которая должна помочь. В общем и целом, ситуация стабильная, не сказать, что плохая, но и не сказать, что хорошая. Вообще весь уход за ней лежит на Косте и его тёте, родной сестре его мамы. Екатерина Владимировна не желает лежать в больнице, а также, чтобы кто-то вроде сиделок ухаживал за ней. Её характер сильно ухудшился из-за невыносимой боли, которую испытывает, чаще она сидит на обезболивающих. После операции сил в ней стало чуть больше, даже может мало-мальски обслуживать себя сама. Постарайся несильно разглядывать её - пожалуй, это единственное, чего она не очень любит, - еле слышно рассказала Скопцова. Женя сглотнула слюну, волнительно посмотрела на дверь. - Сколько ей лет? Извини за тупой вопрос, почему-то возник в голове. - Вроде бы сорок два. - Совсем молодая… - задумчиво пробубнила Медведева, подумав о том, что мама Кости ровесница Этери. Сделав короткий вдох, она кивнула, дав понять, что готова. Дверь приоткрылась, Настя вошла первой, а следом её подруга. Женщина сидела на кровати, внимательно смотрела на них. - Вот… это моя подруга… Женя… Женя Медведева, - как-то нерешительно произнесла Настя. Взгляд Костиной мамы был цепким, изучающим, улыбка начала проступать на губах постепенно. - Здравствуйте, Екатерина Владимировна… - чуть слышно прошептала Евгения. Она встала посередине комнаты, не зная, куда деть руки, сложила их в замок за спиной. - Да… я в курсе. Мне очень приятно наконец-то с тобой познакомиться. Костя рассказывал о тебе, - худощавая, бледная рука была протянута, чтобы её пожали. Женя не могла отвести взгляда от незнакомки. Внешний вид был слишком мрачным, щёки глубоко впали, под глазами виднелись синяки, а на голове была повязка из платка, которая скрывала отсутствие волос, которые выпали от химиотерапии. Девушка подошла ближе, стараясь контролировать выражение своего лица. В голове возникла тысяча мыслей о том, как человек может так быстро увядать за такой короткий промежуток времени. Девичья ладонь потянулась навстречу. Когда они соприкоснулись, Медведева ощутила, какой сухой и изнеможённой была кожа Екатерины Владимировны. Слегка сжав Женину руку, она потрясла ею в знак приветствия. Женщина казалась совсем крошечной, её рост явно был такой же, как у фигуристки. Огромные, тусклые глаза смотрели на Женю с интересом, было трудно угадать, о чём они размышляют. - Видела твои смелые декабрьские прыжки в Челябинске. Вдохновляющие, - спокойным голосом сказала Костина мама. Словно впав в оцепенение, Женя глупо закивала головой, постаралась выдать улыбку. - Она и не такое может, Женька-то! – запнувшись, прокомментировала Скопцова. Екатерина Владимировна не посмотрела на блондинку, взгляда от Жени не отвела. В этих острых, пронзительных глазах были какие-то мысли, которые были недоступны для интерпретации смотрящих в них. - Спасибо, - неловко поблагодарила Евгения. Повисла пауза. Зрительный контакт было сложно разорвать, девушка словно впала в необъяснимый гипноз этих тусклых, больных глаз. Женщина чему-то улыбнулась, посмотрев куда-то вниз, кивнула внутренним домыслам. Медведева тут же отвлеклась на то, что было вокруг этой кровати. Вся комната являла собой эталон стерильности на уровне высококлассной больничной палаты, хотя и обустроенной более уютно. На стене висел телевизор, на полке рядом аккуратно сложена стопка книг, сверху которой на обложке была тёмная женская фигура. На ней было длинное чёрное платье в пол, волосы собраны в какую-то высокую причёску, профиль серый, гордый, а на фоне, где-то в дверях, стоял образ поникшего мужчины. Не успела Женя прочитать название, как её отвлекли. - Ты такая худенькая, боже мой. Ладно я, больная, но ты-то куда? – спросила Екатерина Владимировна. Женя посмотрела на неё, не зная, какую эмоцию выдать, просто пожала плечами. Настя молча наблюдала. - Спортсмены следят за своим весом. Без этого прыжки были бы слишком травмоопасными. - Да, и не поспорить. Всегда восхищалась одиночным женским фигурным катанием, и было приятно узнать, что Костя знаком с такой юной и титулованной спортсменкой, - более мягко улыбнувшись, ответила женщина. Настя опустила глаза в пол, затем, стараясь не углубляться в размышления, вновь вернула взгляд на прежнюю позицию. - На дне рождения Кости не было возможности пообщаться лично. Суматоха, - продолжала говорить Екатерина. Жене стало немного жутко то ли от того, как непринуждённо общалась Костина мама, то ли от сильного медикаментозного запаха в помещении. Помимо этого острого аромата ощущался какой-то ещё, который был более навязчивым и явно специфическим на фоне протекающей болезни. Карие глаза вновь посмотрели на женщину, отвлеклись на белоснежную ширму рядом с кроватью. Девушка попыталась представить в сколь плохом состоянии до этой встречи находилась больная, что именно за ширмой она делала и какое участие в этом принимал взрослый восемнадцатилетний парень. Словно прочитав ход Жениных мыслей, Екатерина дёрнула щекой, стыдливо опустила взгляд, будто её осматривали под лупой. - Мы пришли прибраться, может быть, нужно будет сделать что-то ещё? – вмешалась Настя, стараясь спасти положение. Екатерина Владимировна махнула рукой. - Не нужно. Большое спасибо, что просто пришли. Этого достаточно, а Костя получит выговор, что отвлёк вас от дел. - Боже, нет, Екатерина Владимировна! Это я сама, я сама напросилась, боже упаси! Не ругайте его! Он ни в чём не виноват! – запротестовала Настя. Женя, словно опомнившись, снова перевела взгляд на женщину. Их взгляды снова изучали друг друга. Для Медведевой было неожиданным понять, что та улыбчивая, красивая женщина на фотографиях могла стать такой вялой, безжизненной, уставшей от мук, выпавших на её долю. В голове сами собой появились мысли, что Костин отец был последним мерзавцем, раз не оказывал сыну и жене никакой моральной поддержки. Внутри клокотала обида за того, кого она открывала для себя с новой, такой неожиданной стороны. - Я видела фотографии в коридоре. Ваш сын… то есть Костя… он… в общем, он очень похож на своего прадеда. Поразительное сходство, - не успев даже обдумать мысль, выпалила Женя. Екатерина Владимировна улыбнулась совершенно иначе, чем до этого. Казалось, что она вспомнила что-то приятное. - Согласна. Мы не знали его лично, но заслуги говорили больше, чем он сам. Муж всегда гордился тем, что сын так сильно похож на деда. Есть в этом что-то особенное, когда на лице твоего ребёнка отпечатывается фамильное сходство. Да и черты характера, как я понимаю, тоже передались. - Какие, например? – захотела уточнить брюнетка. - Костя такой же спокойный, хладнокровный, решительный, очень редко делает что-то, не взвесив. Это помогает во всём, особенно в учёбе и работе. Он всегда отличался от других мальчиков, был более серьёзным. На него можно положиться. Прадед в свои девятнадцать лет виртуозно громил фашистов в воздухе, быстро повзрослел из-за того, что забрали на фронт. Даже оттуда умудрялся оказывать помощь близким, - объяснила женщина. Женя задумалась, затем улыбнулась, вновь посмотрела в тусклые болезненные глаза. - Знаете, а ведь на льду без этих качеств тоже нелегко. Стоит сбиться, допустить где-то страх или сомнение, и ничего не получается. - Да, Костя говорит тоже самое, - одобрительно кивнула Екатерина. Между ними проскочила нотка понимания, которая разрядила напряжённую обстановку до этого. - Ну что же. Думаю, что вам надо идти, иначе увлекусь беседой и никуда вас не выпущу. - Да, пойдём… - подытожила Настя, глядя на Женю. Они попрощались, вышли из комнаты. Спускались на первый этаж молча. Дойдя до чулана, взяли в руки всё необходимое для уборки, так же молча вышли в зал. Настя выглядела серьёзнее обычного, заговорить первой не стремилась. - Я не ожидала, что так отреагирую. Надеюсь, что не оскорбила её чем-то, - тихо сказала Евгения. Настя как-то явственно ухмыльнулась. - Ты ей понравилась. По-моему, это очевидно, - ответила подруга. Женя испытала странные, смешанные ощущения, скорее неприятные. Почему-то захотелось оправдаться, но она не знала за что. - Я начну с кухни, выбирай себе, что захочешь, - предложила Скопцова. Они молча разошлись и почти до середины дня не пересекались вообще. Ближе к окончанию их трудной миссии домой приехал хозяин. Парень стремительно зашёл в помещение, но тем не менее, умудрился максимально быстро и аккуратно снять верхнюю одежду. Прохаживаясь по комнатам, он желал найти своих спасительниц. На Женю он наткнулся в помещении, используемом в качестве библиотеки и рабочего кабинета. Замерев в дверном проёме, он посмотрел на неё долго, словно видел впервые в жизни. - Я не знал, что ты тоже тут будешь, - чуть слышно сказал парень. Женя уже складывала хозяйственный инвентарь в небольшую коробку, подняв голову, осмотрела Костю. На нём был кардиган мятного цвета, под которым виднелась белоснежная майка. Она была заправлена в бежевые брюки, аккуратно выглаженные по стрелке. Парень сменил стрижку, сделав её чуть короче, чем обычно, но безукоризненный образ это не испортило. - И я. Утром позвонила Настя, - ответила так же тихо Медведева. Поправляя сбившуюся прядь волос за ухо, она с трудом справлялась, так как руки были в перчатках. Константин медленно зашёл в библиотеку, внимательно рассматривая Женю, подумал, что хотел бы помочь, но допустить лишнее прикосновение слишком бестактно. - Рад тебя видеть, - пробасил он. Женя улыбнулась, вновь ощутила, как аромат мужских духов, уже знакомый, начал заполнять собой всё пространство. Серые глаза смотрели осторожно, не упускали ни одного мимического жеста. Девушка подумала, что намного комфортнее, чем раньше, ощущает себя в его присутствии. Возможно, дело было в том, что узнала о нём чуть больше, как о человеке. Тем не менее, глядя на часы, Евгения подумала, что обещала перезвонить Этери где-то час назад, но из-за занятости было сложно сделать это вовремя. Абсолютно кстати к ним зашла Настя, удивлённая тем, что Костя был тут, даже вздрогнула. - Не слышала, как ты пришёл! – воскликнула она. Бросив быстрый взгляд на Женю, тут же перевела его на Костю. Он спокойно подошёл к подруге, крепко обнял её, а затем быстро поцеловал в лоб. - Ваша помощь неоценима. Спасибо, девчонки. И с меня должок! – улыбаясь Скопцовой, сказал парень. Выражение лица блондинки стало веселым, дружелюбным, как раньше, было видно, что сказанное ей понравилось. - Я запомню это! – ответила она. Женя сняла перчатку, достав из кармана телефон, посмотрела на экран. - Однако настаиваю на том, чтобы вы больше так не делали. Эта ситуация редкое исключение, я не допущу её повторения, - предупредил парень. Настя махнула рукой, что-то сказала ему, но Женя их не слушала. Она целиком ушла вниманием в сообщение, что было ей доставлено. Испытывая внутри смешанные чувства, она заблокировала телефон, посмотрела куда-то в сторону. - Мне пора домой, есть одно дело, - погружённая в свои мысли объявила Женя. - Я хотел приготовить что-нибудь вкусное, чтобы хоть как-то отблагодарить! – возразил Костя. Девушка подняла руку вверх, как бы останавливая его словесный поток. Друзья удивились. - Может быть, подвезти? – предложил он. - Нет, не нужно. Насть, оставайся, я тебя не тороплю. Просто лично мне надо уехать. - Да, Жень, хорошо, конечно, - отозвалась подруга. Когда Настя с Костей провожали Женю до такси, блондинка подумала о том, что не успела рассказать о том, что столкнулась в супермаркете с Жанной и Валентиной Лаврентьевной. Постаравшись запомнить эту идею, она отложила её на корочку подсознания, чтобы обязательно обсудить после. Костя открыл перед Женей дверь, та благодарно кивнула. Сев внутрь, она выглядела слишком серьёзной. Парень подошёл к водителю и без лишних слов протянул деньги. - Вези аккуратно, - внимательно глядя в глаза таксисту, сказал Константин. В ответ кивнули. Авто отъехало. Пара долго стояла на улице, потому что парень упорно не желал зайти в тёплое помещение, пока такси не исчезнет за поворотом. Настя раздражалась, сама не понимая почему. Наконец-то пошли к дому. - Кость, скажи мне честно. На что ты рассчитываешь? - Что? - удивлённо спросил он. Настя поджала губы. - Я же вижу, как ты смотришь на неё. Не отрицай, что она тебе нравится. - Очень, - его мягкая полуулыбка была теплее самого ласкового весеннего дня. Настя почувствовала внутри новое, неприятное чувство, которое не испытывала ранее. Не понимая его интерпретацию, она предпочла заглушить его. - Забудь об этом. Она в отношениях, уверяю, что они более чем серьёзные. Что бы ты не делал, она не обратит на тебя никакого внимания, - предупредила Скопцова. - Никто не запрещает мне испытывать симпатию. Да, я мало о ней знаю, но если бы была хотя бы крошечная возможность узнать её получше, то обязательно воспользовался ею. - Ни одной возможности нет и быть не может. Не связывайся с её возлюбленным. - А кто он? Что за важная шишка такая, которую мне следует бояться? - Это не важно, - девушка начала раздражаться. Они пришли в зал, парень сел на диван, а Настя устало откинула голову на спинку кресла. - Важно, раз ты неустанно говоришь о нём. - Умоляю, хоть раз послушай маму Настю. Я никогда не желаю тебе плохого. Если говорю, что шансов нет, значит, их нет. - Я не верю в это. - Но мне-то ты веришь?! - повысив голос, спросила Скопцова. Костя удивлённо свёл брови над переносицей. Разговор оборвался. Молодой человек остался при своём мнении. *** Утро Этери началось в обед. Она неторопливо потянулась в постели, перевернувшись на бок, посмотрела на телефон. Имя любимого человека во входящих сообщениях заставило улыбнуться, вздохнуть так, словно уже начала привыкать к подобному «доброму утру». Правда, при чтении текста появилась лёгкая задумчивость: «Мой сёгун! Настя попросила меня об одном деле, не могу ей отказать. Прокачусь, затем наберу тебе». Женщина заняла вертикальное положение, приподняв подушку, положила за спину. Сообщение было отправлено очень рано, а звонка так и не было. Не дожидаясь ни секунды, Тутберидзе набрала Медведевой сама. - Да? - Привет. Чего не звонишь? - Привет. Давай перезвоню через час? - Ну хорошо… - удивилась Тутберидзе. - Люблю, – кратко отозвалась Медведева. - Я больше, – подытожила Этери и положила трубку. Глядя перед собой, она задумалась над тем, как проведёт этот день. Приведя себя в порядок, Тутберидзе вышла на кухню, где с телефоном в руках сидела Диана. Они долго не виделись с Нового года, что означало, что стоит посвятить больше личного времени дочери. Попутно проведя рукой по её волосам, Этери подошла к холодильнику. - Доброе утро. - День, мам. - Ну хотелось отоспаться, так что для меня утро, - доставая печёную индейку из фольги, пояснила Тутберидзе. Диана, не отрывая взгляда от экрана, улыбнулась. - Не отоспалась на отдыхе? – поинтересовалась дочь. Она сидела к матери спиной, поэтому не смогла оценить, как растерялась от подобного вопроса старшая. - Сна много не бывает, - быстро сориентировавшись, ответила Этери. Послышалось мычание в знак согласия, женщина, сдвинув брови на лбу, задумчиво перекладывала мясо на тарелку, ставила сковородку разогреваться. - Как дела у Вероники? - Норм, полный порядок. - Если не лень расскажи, как вы провели время, а я послушаю, заодно погрею еду. Будешь со мной? - Я поела, нет. Разве тебе интересно слушать мои истории? - Конечно, что за вопрос? – оглянувшись на спину Дианы, ответила Тутберидзе. Диша повернулась к матери всем телом, начала описывать отдых, старалась пересказывать во всех красках и делилась переживаниями от того, какие сюрпризы для них устраивал Пётр. Разговор протекал размеренно, ощущалось, что девочка в хорошем расположении духа. В голове у Этери сами собой начали крутиться мысли о том, что стоило бы обсудить успехи дочери на льду, но, вспомнив, что советовала Евгения, она себя остановила. Решила, что при удобном случае выведет Дишу на этот разговор как бы невзначай. Поставив на стол тарелку с едой, женщина налила в два высоких стакана сок. Мысли крутились только о Жене, которая куда-то исчезла с самого утра. Диана рассказывала что-то ещё, а её мать ловила себя на мысли, что уже давно не вслушивается в эту историю. Разрезая мясо на мелкие кусочки, Тутберидзе нанизывала их на вилку, брала в рот, а затем медленно жевала, думая о своём. В какой-то момент девочка просто замолчала, так как по отсутствующему взгляду поняла, что её не слушают. На удивление пауза продлилась достаточно долго. Диша встала с места, чтобы уйти в другую комнату. - Ты куда? – выйдя из оцепенения, поинтересовалась Этери. Диана развернулась, отвлекаясь от телефона, вздохнула. - Завтракай, я не хочу отвлекать тебя от мыслей. - Диш, нет, ты не отвлекаешь! Я задумалась на секундочку! – искренне веря в эти слова, ответила Этери. Диана покачала головой, предпочла промолчать. Придя в зал, она включила какой-то фильм с бегущей строкой субтитров. Через пятнадцать минут женщина присоединилась к дочери. Присев рядом, она приобняла Диану, а другой рукой погладила ласковое домашнее животное, которое посапывало рядом с ними. Приподняв голову, собака посмотрела на хозяйку и снова уткнулась мордочкой в прежнее положение. - Я невнимательна, - признала Этери, глядя в глаза дочери. Девочка задумалась, не торопилась что-то сказать. Ей не хватало внимания матери, не такого строгого, навязчивого в неудобные моменты, а нежного, теплого, заботливого. Диана поймала себя на мысли, что постоянно делила маму то с катком, то с соревнованиями, то со спортсменами, а теперь ещё и с загадочным кавалером, который явно давно присутствовал в её жизни. Хотелось задать прямой вопрос, но неумение выстроить правильную коммуникацию с матерью играло против желаний Диши. Этери ощущала, что что-то не так, боялась, что может что-то испортить между ними. - Если я тебя спрошу, ты ответишь мне честно? – с долей надежды на истину спросила младшая. Внутри себя Тутберидзе уловила скованность, потому что неудобного вопроса ещё не было, но страх от его произнесения уже появился. Не зная, что и подумать, женщина кивнула. Задержав дыхание, она смотрела на дочь во все глаза. - Ты ненавидишь папу? – тихо спросила Диша, и Этери, приоткрыв рот, еле слышно выдохнула. Она могла ответить честно на всё что угодно, кроме вопросов о Жене. С другой стороны, то, что спросила Диана, тоже было необычным. - С чего ты взяла? - Всё ещё ощущаю, что вздрагиваешь, когда я что-то говорю про него. Этери замотала головой, внутри себя сначала обрадовалась такому пустяковому вопросу, но затем серьёзно задумалась. Нужно было ответить максимально честно, но при этом не грубо. Громкий вздох. - Диша, я не испытываю к нему ненависти. Понимаешь, я уже много лет назад пережила этот разрыв, во мне просто нет к нему никаких чувств. Было неприятно узнать, что ты общаешься с ним у меня за спиной, но мы это всё уладили, значит, всё в порядке. - Тогда расскажи, что вас объединяло? Почему, узнав, что у него есть жена, ты не ушла? Вопрос всё же оказался неудобным, Тутберидзе слегка поёрзала на диване. Собака недовольная тем, что её беспокоят, спрыгнула и ушла куда-то, где её не потревожат. Этери сложно давались воспоминания о прошлом с Буяновым, особенно о том моменте, когда её переполняли необъяснимые пламенные чувства к нему. Это было стыдно, неправильно, особенно с моральной точки зрения. Настолько заковыристым оказался этот вопрос, что Этери не знала, как лучше на него ответить. - Я молодой была, хотела много любви. Он был старше, очаровал с первого взгляда. Как-то так сложилось, что влюбилась, подумала, что нашла того самого человека. Сергей молчал до последнего, хотя надо отдать должное, что узнала я правду о жене лично от него. Ругалась на себя, плакала, но расстаться с ним мыслей не было. Стыдно за это. Нас объединяло только моё желание. Как только я поставила его перед выбором, он очень легко от меня отрёкся, а я такого не прощаю. Никто не смеет взять и бросить меня, да ещё и так бесцеремонно, - слегка вздрогнув голосом на последнем предложении, ответила Этери. Диана с пониманием кивнула, как-то печально отвела взгляд в сторону. - У вас же были хорошие моменты вместе? - Были, да, но они все померкли из-за его поступка, - сказала Тутберидзе. Девочка впала в ещё большие раздумья, затем всё-таки спросила. - С кем ты сейчас встречаешься? Тутберидзе смотрела прямо, задержав дыхание, начала лихорадочно думать. Почему она раньше не придумала заготовки с ответом? Если маму история про анонимность вполне устраивала, то Диша явно захочет больше подробностей. - Я не готова в этом признаться, отвечу тебе честно, - не успев обдумать фразу, пробубнила женщина. Мысли в голове начали с шумом перекатываться, как огромные валуны. Они были неуклюжими, громоздкими, тяжёлыми. - Не доверяешь мне эту тайну? – по-детски искренне и наивно спросила девочка. Этери посмотрела на дочь, в глазах матери прочиталась сильная тревога. Их отношения с Медведевой были идеальными, пока не натыкались на краеугольные камни проблемных вопросов. Им нельзя рассказывать друг о друге близким, нельзя быть вместе в общественных местах, нельзя отправляться на совместный отдых. Всё было нельзя. От таких жёстких ограничений болела голова, вот и сейчас вопрос вызвал внутри чувство дискомфорта. - Дай мне время, - ответил хриплый голос, не придумав ничего вразумительного. - Не хочу, чтобы ты воспринимала то, что скажу, как желание обидеть тебя, но… я не совсем представляю, что может быть хлеще, чем те отношения, что были у вас с папой. Если ты связалась с другим женатым мужчиной, то лучше так и скажи, я не маленький ребёнок. Этери опешила, слегка приоткрыв глаза, подумала, что не ожидала услышать такого. Теряясь в собственных мыслях, она слегка открывала и прикрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. Диана смотрела внимательно, пыталась считать по лицу то, о чём думала её мать. - Это не так я… этот человек... с работы и… мне бы не хотелось, чтобы кто-то потом распространялся… - путаясь в собственных словах, отбивалась Тутберидзе. Всё шло не по плану, она начала значительно паниковать, а скрыть это от дочери не получалось. Проклиная всё на свете, Этери надеялась, что не выдала себя и Женю где-то неосторожным словом или действием. Диана лихорадочно размышляла, и, когда до неё что-то дошло, она более уверенно посмотрела на мать. Женщина задержала дыхание, не знала, чего ожидать. - Это… Даниил Маркович? – шёпотом уточнила девочка. Это неожиданное предположение вызвало у Тутберидзе всплеск эмоций, которые были на грани страха и удивления одновременно. С одной стороны, она была рада, что Женя не входила в число её возможных партнёров с любой общественной точки зрения, но с другой, огорчалась, что подумать о таком могли именно на Глейхенгауза. Растерянность во взгляде и движениях была ошибочно расценена Дианой, как немое согласие. Дочь слегка отодвинулась от матери, посмотрела на неё другими глазами. - Но как же так? – с каким-то разочарованием в голосе спросила Диша. Тутберидзе просто не могла придумать чего-то стоящего, чтобы опровергнуть гипотезу дочери. Если она скажет, что это не Даниил, то придётся отдуваться и выдумывать что-то ещё, причём очень быстро и ловко, а на вранье она уже начала сыпаться. Заминка и её длина только добавили Диане уверенности в собственном предположении. Она покачала головой, отведя взгляд в сторону, была в растерянных чувствах. - Неудивительно, что между вами что-то возникло, он же постоянно рядом. Вот почему Даниил Маркович остался на дне рождения Жени тогда, почему ты постоянно задерживаешься на работе и почему не сказала, куда уезжала отдыхать. С ним, да? - А я… - Этери пребывала в полном шоке, не могла выдавить ни одного вразумительного слова, прикрыла рукой лицо, осознавая, что как только Евгения узнает, что сейчас произошло, то всыпет по полной программе: «Блять, нет, нет, нет! Всё идёт по пизде! Я не хочу этого!» Диана встала с дивана, начала прохаживаться по комнате, затем снова села обратно. Именно в этот момент, словно из самых страшных кошмаров, по самому ужасному совпадению Этери Тутберидзе позвонил её хореограф – Даниил Глейхенгауз. Это настолько идеально легло на случившийся разговор, что не могло быть расценено Дианой как совпадение. - Возьми трубку, что ты, - как-то с усмешкой сказала дочь. Этери дико раскраснелась, взяв телефон, ушла с ним в спальню, ощущая, как сильно она дрожит. - Слушаю. - Этери Георгиевна, добрый день! Не отвлекаю? - Нет, Дань, привет. Что хочешь? - У нас с Сашей Жулиным есть для вас предложение. - Ну, не тяни. Говори. - Так как под Новый год ни у кого не получилось собраться вместе, мы выбрали завтрашний вечер, чтобы пересечься. Женщина массировала лоб пальцами, головная боль усиливалась. Было трудно привести себя в спокойное положение духа. - Или вы против? Эта встреча будет маленьким корпоративным ужином в компании своих. Завершим череду новогодних празднований! Что скажете? Этери ходила из стороны в сторону, не знала, что думать, что говорить, как вообще дышать. Она максимально раздражалась, когда слушала Глейхенгауза, хотела наорать на него просто так, без причин. Вместо этого, плотно закрыв глаза, она сделала вдох. - Скажу свой ответ сегодня вечером, ладно? - Договорились! – и парень повесил трубку. Женщина села на постель, плотно закрыв глаза, замерла. Головная боль была невыносимой, чтобы переждать её. Подойдя к шкафу, она порылась в коробках и ящиках, нашла завалявшиеся таблетки от головной боли. Вернувшись на кухню, она налила воду в стакан, выпила её с таблеткой. Диана вышла, села напротив на стул, при виде неё у Этери зазвенело в ушах. Дочь молчала, Тутберидзе раздражалась, что попала в такую неловкую ситуацию. - Никто не должен знать подробности моей личной жизни, - хрипло сказала женщина. Этот ответ был произнесен в странной интонации, не было понятно, что он собой являл. Диша на всякий случай кивнула, а про себя подумала, что Даниил - последний человек, с которым она хотела бы видеть свою маму. Ближе к вечернему времени у Этери зазвонил телефон. Она поднесла его поближе и поспешила покинуть зал. Диана расспрашивать не стала, лишь проводила недоверчивым взглядом. - Наконец-то! – облегчённо произнесла Этери. - Спускайся. Прогуляемся, - как-то строго произнесла Евгения. Женщина откинула штору и посмотрела вниз. Напротив её окон стоял любимый человек. - Зачем ты приехала? Я думала, что ты просто позвонишь! Что я Дише скажу? - Что-нибудь о том, что твой спортсмен приехал попросить совета, я не знаю. - Блять… - еле слышно промямлила Этери. Она приложила пальцы к переносице, сдавила её, думая о том, что впечатления на этот день не закончены. На этот раз врать Этери не стала. Сказала так, как есть, что приехала Женя и хочет о чём-то поговорить. Усыплённое внимание дочери ничего не заподозрило, так как было направлено в другую сторону. Тутберидзе прихватила собаку и спустилась вниз. - Заодно решила и её с собой взять? – присаживаясь напротив животного, спросила девушка. Она улыбнулась собаке, погладила по мордочке и ушам. Тутберидзе испытывала очень глубокое волнение, потому что недавнее смс о том, что её позвали на корпоративный вечер, тут же вырвало Медведеву из капкана дел, привело к её подъезду. Спортсменка встала, серьёзно посмотрела на любимую. - Ну, пойдём, чего замерла? – взяв в свои руки поводок, сказала Женя. Тутберидзе согнула руку в локте, девушка взялась за неё. Молча прохаживаясь по внутренней дворовой территории, они шли степенно. Этери была в растерянных чувствах до сих пор. Идя под руку с Женей, обдумывала, как сказать обо всём, что уже произошло за такой короткий период времени. Прежде, чем она успела что-то произнести, заговорил её партнёр. - Сегодня я помогала Насте. Она позвонила рано утром, попросила помочь в уборке дома у Кости, - ровным, спокойным тоном сказала Евгения. Эта информация удивила Этери, более того, заставила совершенно потерять почву из-под ног. Пока она пыталась подобрать слова, чтобы рассказать о беседе с Дианой и предложении Глейхенгауза, Женя поразила её своей новостью. - Не совсем поняла сейчас, - как-то сдавленно ответила Тутберидзе, пришлось прокашляться, чтобы договорить фразу. Дрогнувший голос не вызвал у Медведевой волнения. - Прошу не делать скоропалительные выводы. Я не планировала это заранее, не знала, что от меня что-то потребуется. Это была просьба Насти, я не смогла отказать. - Так, а в чём суть ехать убираться у него дома? – уточнила Этери. Женя как-то тяжело вздохнула, хотя на раздражение это не походило. Скорее указывало на то, под каким впечатлением Евгения оказалась после посещения семьи Константина. - Его мать болеет раком полгода, как я поняла. В этом особняке они живут с начала зимы, перевезли туда маму. Я не знаю подробностей относительно того, рак чего у неё выявлен, какой он стадии и что конкретно она переживает, но при виде неё у меня кровь в жилах застыла. Весь быт стоит на Косте и в том числе уход за матерью. Что-то порой идёт не так, он явно не со всем справляется идеально. Проболтался Насте, что уходит на работу, не успев привести в порядок дом, а она взяла и вызвалась на помощь. Потащила меня с собой. - Хм. Зачем? - Сказала, что не справится одна, так как размеры дома внушительны. Да и в любом случае я бы не отказала ей, не хотелось, чтобы она была одна с ней. - Почему? Они же явно давно знакомы, и Настя в курсе всего, что у него в семье происходит. - Скорее да, чем нет, но явно наедине с его мамой оставалась бы впервые. Рядом с больным человеком ощущаешь себя более беспомощным, если не имел опыта ранее, знаешь ли… - К счастью, не знаю, - глядя на то, как собака виляет хвостом, ответила Тутберидзе. - Я посчитала, что вместе будет проще. - Звучит как оправдание, - сказала Этери. Женя серьёзно посмотрела на неё, слегка сжала губы. - Это не так, Тери. Рассказываю о том, что со мной было днем и чем руководствовалась, отправляясь туда. Делаю это, чтобы не было недомолвок, - пояснила Медведева и, отведя взгляд в сторону, нечленораздельно что-то пробормотала. Тутберидзе нахмурилась. - Что ты сказала? – переспросила женщина. Женя фыркнула. Делая длинную паузу, она всё равно осознала, что промолчать не получится. - В отличие от тебя. - Что ты имеешь в виду? – неприятно удивилась Этери. Девушка убрала руку, которой держалась за любимую, сунула в карман, посмотрела вслед собаке на поводке. - Всё никак не могла найти момента, чтобы спросить о том, чем ты руководствовалась тогда, когда подсыпала мне в еду возбуждающий порошок. Было нечестно и неправильно с твоей стороны делать это за спиной, - сказала брюнетка. Женщина сунула обе руки в карманы зимнего пальто, опустила взгляд под ноги, затем куда-то в сторону. - Глупое решение. Прости. - То есть объяснений не последует? – с каким-то вызовом поинтересовалась Женя. - Тебе всё понравилось? - Не всё. - Ах, вот что. Даже так? – от досады у Тутберидзе дернулась щека, кивая, она снова смотрела куда угодно, кроме глаз партнёра. - А какого ответа ты ожидала? Мы договорились ещё в том году, что всё и всегда обсуждаем. Если ты хотела предложить мне поэкспериментировать, а потом психанула из-за массажиста, у которого встал, и подсыпала этот порошок, то это очень изощрённая месть. Я не была виновата в том, как мужик отреагировал на меня. - Это не был порошок. Жидкость, капли. В вино, - пояснила Этери, слегка краснея. Женя стала ещё более суровой и недовольной. - Какого хера? Нормально поговорить было нельзя тогда? Мне, между прочим, было тяжелее переносить возбуждение сверх и без того высокого возбуждения. Обязательно испробую на тебе, чтобы поняла меня! – возмутилась Медведева. - Я виновата, да, блин, что ещё сказать? Это был накопительный эффект от недовольства тем, что Новый год мы не провели вместе. Да, мы договорились, что так будет лучше, что пока ты будешь на шоу, а я дома, то не будет подозрений и бла-бла-бла. Хотя их и не было, чёрт возьми! Тогда какого хуя мы расставались? – кипятилась Тутберидзе. Женя удивлённо взглянула на неё. - Потому что нужно было показать своим, что они у нас важнее, чем кто-либо. Если бы мы праздновали Новый год вместе, то явно лупились бы только друг на друга, а они остались бы без внимания. Разве я не права? Настя мне до сих пор говорит, что на моём дне рождения мы палили друг друга глазами, ничего вокруг не замечая. И вообще, это у меня к тебе вопросы и возмущения. Что там за фразу про Буянова ты кинула? Не помню дословно, но употреблённое имя всуе, чтобы побесить меня, – это пиздец, - заключила Медведева. Делая очередной круг по дворовой территории, они злились и молчали, старались обработать информацию без ругани. Словесные перепалки были не очень приятными, но безусловно свойственными их взаимоотношениям, которые были не столь гладкими, как казалось. При всех своих изъянах где-то в середине конфликтов ощущалось, что жить друг без друга они всё равно не могут, и пламя утихало. Снова взявшись за руки, они продолжили прогулку. Теперь рассказывала уже Этери. - Я попала в наитупейшую ситуацию. Диша начала расспрашивать меня об отношениях, в которых я состою, - начала издалека Тутберидзе. Женя посмотрела на неё более взволнованно: - И? - Я растерялась, а она вставила свои пять копеек предположения и подумала на Глейхенгауза, - досадно цыкая, продолжала Этери. Девушка затормозила, потому что поняла, что что-то выходит из-под контроля. - В общем, я дико зависла, так как не могла оправиться от шока и удивления, а она посчитала, что тем самым я подтверждаю этот факт. Короче… дерьмово… - умозаключила Тутберидзе. Они постояли молча, Медведева не знала, как правильнее отреагировать. С одной стороны, это было удобно, так как не подумают на них самих. С другой стороны, смешно, потому что Женя всё ещё подозревала Даниила в симпатии к Загитовой. Между такой шикарной женщиной и таким посредственным парнем не могло быть чего-то общего даже в мечтах, но само предположение просто поражало. - А ты подтвердила эту её гипотезу? - Шутишь? Я молчала как рыба, но не повезло, так не повезло. Позвонил Даня, и она увидела это. - О, блять… - прикрыв лицо рукой, шепнула Евгения. - Хотел на корпорат позвать? - Да, - ответила Этери. Снова молчание, они не знали, как себя вести в этой странной ситуации. - Бля… ладно. Давай относиться к этому спокойнее. Диша может думать всё, что хочет, лишь бы на нас не думала, - заключила Евгения. Этери ощутила, что девушка недовольна, но не так сильно, как она ожидала. - Мне тоже так показалось… ты только не злись, - приглушённо шепнула Этери. Женская рука сжала теснее ладонь партнёра и сунула в широкий карман своей верхней одежды. Там, внутри, тонкие пальцы начали поглаживать Женину кожу, обе успокоились, даже улыбнулись. - Что решила с походом на корпоратив? - Мне бы не очень хотелось туда идти, если честно. - Но там же будет Жулин, тем более это была его идея? – уточнила Медведева. Тутберидзе кивнула. - Тогда будет некрасиво отказываться. Нужно поддерживать хорошие взаимоотношения с коллегами. Железняков тоже явно пойдёт, думаю, что Дудаков тоже. Будут все, а тебя нет? Странно, - рассуждала Женя. После этой фразы у девушки зазвонил телефон, она взглянула на экран. - Секундочку, - шепнула она Этери. - Да? - Ты доехала? Всё хорошо? – спрашивала Скопцова. - Да-да. Я у Этери, - без стеснения объявила Медведева. Тутберидзе еле заметно вздрогнула, затем поняла, кому это сказала Женя. - А, тогда потом созвонимся. Хотела тебе рассказать кое-что. - Ладно, давай попозже, - попрощалась Евгения, повесив трубку. В этот день Скопцова так и не перезвонила, поэтому новость о том, что Настя столкнулась с бабушкой и мамой Жени осталась невысказанной. Они гуляли по узкой тропинке, проходя мимо лавочек, наткнулись на соседских собак, которые активно начали взаимодействовать с Теоной. Пока пара смотрела, как мило животные прыгали друг около друга, Этери раздумывала над тем, что она может потерять, если не посетит ужин с коллегами. - Хорошо. Пойду, - чуть слышно сказала женщина, когда они отошли подальше от чужих ушей. Медведева с пониманием кивнула, посчитала, что не может вести себя слишком неадекватно, запрещая Этери коммуницировать с окружающими. *** Этери сидела за столом шумного ресторана. Она не ожидала, что корпоративный вечер станет таким масштабным из-за гостей, что неожиданно на него прибыли. Учитывая обилие еды и алкоголя, веселых разговоров и танцев, комфортно было всем присутствующим, кроме неё. Размышляя о чём-то своём, она постоянно касалась чёрной нити на руке, ловила себя на мысли, что хотела бы быстрее покинуть заведение. Рядом сел Сергей Дудаков, который несколько минут назад выходил курить. Он составлял отличную компанию для серьёзной и собранной Этери, почти весь вечер они общались между собой. Изредка через весь стол Елена Буянова бросала какие-то двусмысленные взгляды в сторону Тутберидзе, последняя предпочитала их не замечать. Музыка стала тише, объявили перерыв между танцами, присутствующие вернулись за общий стол. Большая часть коллектива была мужской, но и присутствующие дамы были украшением корпоративного вечера. - Устала? – поинтересовался Дудаков. Он взял со стола бокал с водой, отпил оттуда. - Не люблю шумиху, ты же знаешь, - мягко улыбнулась Тутберидзе. Сергей с пониманием кивнул, оглядываясь по сторонам, поставил перед ними две пустые рюмки. Женщина удивилась, а коллега подмигнул. - Ты ни капли в рот не взяла, а мне кажется, что отбиваться от присутствующих слабоалкогольным шампанским долго не получится. Скоро тренировки начнутся, успеем ещё поработать. Нужно и расслабляться уметь, - шепнул Сергей, разливая янтарного оттенка горячительный напиток. Этери улыбнулась, ей нравилось, с какой лёгкостью Дудаков вёл себя в любой компании. - У тебя вообще скоро день рождения, так что успеешь расслабиться, - ответила кудрявая. Мужчина как-то забавно скривил лицо, затем махнул рукой. - Это одно, а корпоратив – это другое. Мне и самому не очень нравится сидеть под неусыпным взором Лайшева и Горшкова, вообще не думал, что они согласятся прийти. Это Даня виноват, на хера вообще позвал всех старших. Хотели же тихо и скромно, нет, блять, он решил, что для приличия стоит все сливки собрать. Чуть не так скажешь, так краснеть придётся, - расстроенно рассуждал Дудаков. Среди всего зала на них обратил внимание Аксёнов. Глейхенгауз сел рядом со своими коллегами как раз вовремя. - А что это Сергей Викторович наливает там на двоих? Мы тут всем коллективом не можем дождаться, чтобы Этери Георгиевна выпила, а он вон каких успехов достигает! Непорядок! – упрекнул Эдуард и призвал всех наливать себе алкоголь. Этери сжала челюсть, но постаралась, чтобы мало кто это увидел. - Ну скажете тоже, Эдуард Михайлович! Я даже к этой рюмке не касалась! – притворно улыбалась Этери. С места встал Ренат Лайшев, который уже держал рюмку на весу. Все притихли, видимо, он собирался сказать какой-то тост. - Хотя бы возьми рюмку в руки, чтобы они успокоились, - шепнул Дудаков. Тонкие пальцы взялись за холодную рюмку. - Дорогие коллеги! Спасибо, что пригласили нас на столь интересный совместный вечер. Нас тут много, не все относятся к моей школе, но это и не столь важно. Каждый из вас ежедневно вносит вклад в современный спорт, думаю, что Александр Георгиевич со мной согласится, - кивнул в сторону Горшкова Лайшев, пожилой мужчина уважительно кивнул. - Уважаемая Татьяна Анатольевна тоже с нами, Татьяна Николаевна, Елена Германовна, многие и многие прекрасные женщины и столь же прекрасные и именитые мужчины! Мы и наши ученики – это опора Российской Федерации, никогда не стоит об этом забывать. Поэтому в этот новый 2017 год мы входим с большими надеждами на новые свершения, награды и успехи. Отдельные благодарности уже высказывали и Александр Георгиевич, и Александр Ильич, а от себя лишь пожелаю всем нам терпения, спортсменам быть гибкими, выносливыми и целеустремлёнными. А для тренеров у меня только одно на ум приходит! Как говорится: «Тимерне кызуында сук!», то есть «Куй железо, пока горячо!». Поэтому прошу всех поднять бокалы и рюмки! – торжественно заключил Лайшев, высоко подняв напиток. Послышался звон чокающихся рюмок и стекла, мужчина выпил залпом, а затем посмотрел на Тутберидзе, которая незаметно ставит свой алкоголь подальше. Он не поленился обойти весь стол, взять стул и сесть напротив тройки штаба Тутберидзе. Этери заметно нервничала. Хитрые узкие глаза уставились на неё, затем кивнули на рюмку. - Что, плохо сказал? – посмеивался он. - Нет, почему, очень даже хорошо, - вежливо ответила Тутберидзе. Дудаков закусил помидором, а сам про себя подумал, что тоже, как и Этери, хотел бы поскорее покинуть этот ресторан. - Тогда чего не выпьете за это? - Не очень люблю это дело, - стараясь делать голос как можно мягче, ответила она. Мужчина усмехнулся. - Насколько я наслышан от Эдуарда Михайловича, вы не прочь красного полусладкого. Или сухого? Я уже не помню дословно, - улыбался Лайшев. Этери внутри себя проклинала Аксёнова за то, что он трепет языком направо и налево. Ей ничего не оставалось, кроме как скромно улыбаться Лайшеву в ответ. - Что ты пристал к девочке, Ренат? – где-то из-за спины сказала Татьяна Анатольевна. Она несла в своей руке рюмку, которую явно собиралась выпить. Все с удивлением оглянулись на неё, через несколько секунд Александр Жулин подсел к компании. - Татьяна Анатольевна, да где же я пристаю? – посмеялся Лайшев. Все вокруг выпрямились, уставились на словесный батл с любопытством. Этери поёрзала на стуле, Дудаков показал взглядом: «Будь спокойнее». - Давай, я выпью за неё, - командным тоном объявила Тарасова. Лайшев махнул рукой Глейхенгаузу, чтобы тот налил в его рюмку. - За неё не надо. Можно только с ней, - лукаво посмотрел на Тутберидзе мужчина. Все, кто были рядом, взялись за рюмки, посмотрели на старших. - Неугомонный чёрт. Хер с тобой, - посмеялась Татьяна Анатольевна. Этери пришлось поднять рюмку, чтобы завершить эти распри. - Ваше здоровье, дамы, - сказал Лайшев. Присутствующие чокнулись, Тарасова подмигнула. Все как по нотам одновременно выпили. Музыка стала громче, Этери скривила лицо из-за крепости алкоголя. На том конце зала послышалась возня: некоторые собирались уезжать и среди прочих была Елена Буянова. За ней приехал муж. Как только Сергей Буянов зашёл в помещение, все оглянулись. Высокий седовласый мужчина молчаливо кивнул, краткий взгляд в сторону Тутберидзе себе позволил. Елена похлопала его по плечу, что-то шепнула на ухо. Лайшев тут же встал с места и ушёл в сторону Буянова. - Этери… - с пониманием и досадой шепнула Тарасова, глядя на происходящее. - Сергей! Рад тебя видеть! – громко поприветствовал Лайшев и крепко пожал руку гостю. - Только не говори, что собираешься вот так просто уйти, не выпив с нами! - Я за рулём, - пояснил Буянов. Его жена нервно теребила свою сумку, поняла, что так просто отсюда не уехать. Дудаков стал серьёзнее, в его блестящих туманных глазах прочиталась какая-то злость. - Серёж, да ладно тебе… - шепнула Этери. Коллега отрицательно покачал головой. - Пошли потанцуем, нехер ему сюда пялиться. Писюн не дорос! – пробасил Дудаков и протянул руку Тутберидзе. Она с удивлением и улыбкой посмотрела на него, но руку в ладонь вложила. - Ох, ну пойдём, - ответила она. Пара вышла в центр зала, под медленный ритм начала спокойно намечать первые шаги танца. Многие заметили, что впервые за вечер Этери покинула своё место, тем более для танца. Хорошие друзья и коллеги были спокойными, перешёптывались о чём-то между собой, старались не обращать внимание на всеобщие разговоры за столом. - Дань, тоже потом Этери пригласи, - посоветовала Тарасова. Похлопав Глейхенгауза по плечу, она встала, ушла в сторону своего места. Терракотовые глаза посмотрели на бесподобную кудрявую женщину, загорелись мыслью, что между ними возможен танец. - Ты прям рыцарь, Серёг, - посмеивалась Этери, глядя на Дудакова. Он усмехнулся. - Да потому что пошёл он на хуй, этот Лайшев и Буянов. Думают, что нас врасплох можно застать. Не тут-то было! Мы команда! Своих не бросаем! – намекая на то, какой неловкой получалась ситуация, сказал Сергей Дудаков. Этери была ему благодарна, поэтому, не глядя по сторонам, медленно танцевала. - Как дела? – спросил Лайшев, наливая себе новую рюмку. Буянов был неразговорчив, старался не отводить взгляд от Лайшева и своей жены, но, как только музыка закончилась и последовала новая, эстафету парного танца взял на себя Глейхенгауз. Этери чуть более взволнованно перешла к Даниилу, тот периферическим взглядом увидел, что бывший любовник Тутберидзе на них смотрит. Оказавшись более смелым, чем обычно, Глейхенгауз положил свою руку на талию Этери, другой рукой сжал ладонь партнёрши чуть сильнее. - Что занервничал-то? – уточнила Тутберидзе, ощущая запах алкоголя от коллеги. Терракотовые глаза более прямо, дерзко уставились в карие глаза женщины. - С такой женщиной, как вы, и не так можно занервничать, - томно отвесил комплимент Глейхенгауз. Этери не могла скрыться от его внимания, но уйти из танца прежде, чем он окончится, не могла. Елена Буянова обратила внимание, как внимательны были глаза мужа к сопернице. Ей стало максимально неприятно, она отошла к столу, кто-то из присутствующих дам-коллег что-то ей шепнул. Из-за музыки не было слышно, что она ответила, но по тому, как быстро покраснело её лицо, стало понятно, что Буянова злится. - Красивая Этери женщина, да? – лукаво шепнул Лайшев Буянову. Сергей тут же отвел любопытные глаза от бывшей возлюбленной, выпрямился, лицо сделалось грубым. - Не мне о таком рассуждать, - сухо ответил он. Ренат сально посмеялся. - Как раз-таки тебе, мой друг, - подмигнул Лайшев. Буянов ощутил себя некомфортно, но даже на таком расстоянии не мог удержаться, чтобы не посмотреть на Этери. Понимая, что стоит быть более осмотрительным, Сергей встал с места, подошёл к жене. Этери увидела это случайно, когда оборот вокруг своей оси в танце развернул её к столу. - Пойдём, делать тут больше нечего, - очень грубо обратился Буянов к Елене и дернул её за рукав. - Лучше бы я на такси поехала, - прошипела Буянова и резко встала с места. Она пошла к выходу, а на ходу попрощалась со всеми, кого встретила. Голубые глаза посмотрели на то, как ладонь Глейхенгауза сжимается на осиной талии Тутберидзе. Этери не хотела допускать сплетен, но выйти чистой из этой ситуации уже вряд ли получится. Широким шагом Буянов прошёл к выходу, его жена ушла за ним. - Вы сегодня такая красивая, впору голову потерять, - улыбнулся Даниил. Этери было мучительно его внимание, незаметно взглянув на часы, она поняла, что очень сильно хочет домой, но лучше бы к Жене. Танец завершился. Глейхенгауз, не выпуская ладонь Этери из руки, проводил её до стула. Женщина налила в свой стакан воды, выпила до дна. Сидящий рядом Жулин еле слышно посмеялся. - Что? – спросила Этери. Он пожал плечами. - Эти страсти на пустом месте просто уморительны. Мне кажется, что тебе некомфортно, - сказал Жулин. Собеседница приглушенно посмеялась. - А ты как думал? Участь моя такая в ебанутые ситуации попадать, видимо. - Все мы в них были, что скрывать? Я и сам люблю женское внимание, ты же знаешь. И больно делал, и обманывал. - Не хочу это обсуждать. Верю в то, что отношения всегда должны оставаться между двумя. - Согласен. Давай я тебе такси вызову? Сам тоже домой собираюсь, Наташа дома заждалась. - Спасибо, - ответила Тутберидзе, взяв в руки телефон. Внутри у неё всё горело от негодования, вечер был максимально неприятным. Набрав сообщение, она успокоилась: «Женёк, я домой собираюсь. С Сашей на такси, может, кто ещё с нами.». Жулин кивнул на телефон, улыбнулся. - Дише написала? - Нет. - Ладно. Не моё дело, - снова улыбнулся он. - Пойду с Горшковым и Лайшевым прощаться, отбивать тебя от продолжения банкета. Ты Серёге тоже скажи, может, с нами двинет. - Да-да, обязательно, - кивнула Этери и посмотрела на Дудакова, который явно давно хотел лечь спать. Проведя рукой по его плечу, она постаралась его растормошить. На столе звякнуло смс, она тут же взяла телефон в руки. - Наконец-то, я уже начала переживать. Всё хорошо? – гласило сообщение. Этери тепло улыбнулась, поняла, что всё бы в жизни отдала, чтобы лечь спать рядом с Женей. - Да, самурай. За весь вечер одна рюмка, два танца, остальное заполнено беседами. Всё культурно, - напечатала ответ Тутберидзе. Не успела она отложить телефон, как пришло новое сообщение. - Два танца? Надеюсь с Дудой и Тарасовой? Женщина усмехнулась. Женя была в хорошем настроении. Чтобы его не портить, Этери ответила уклончиво. - Да, почти. Не особо важно, если честно. - Хорошо. Ты у меня девочка умная, знаешь, как надо, - написала Медведева и поставила смайлик, который всегда использовала в их переписке. Этери засияла улыбкой. - Соскучилась по тебе, - кратко ответила Тутберидзе. - Собираетесь уходить? – спросил Глейхенгауз. Внимание Этери было обращено на Дудакова, поэтому она вздрогнула от неожиданности, когда услышала голос Даниила. В эту короткую секунду, пока Этери была отвлечена, послышался сигнал входящего смс, Глейхенгауз непроизвольно опустил глаза на стол. Подписанный сверху как «Женька» текст гласил: «Я тоже, любимая.». Тутберидзе не заметила, что её личное сообщение успел прочитать кто-то ещё, поэтому, быстро взяв телефон в руки, она снова повернулась к Дудакову. Даниил испытал неприятное дежавю, сглатывая слюну, заметно занервничал. - Да, Серёжу разбужу и уезжаем, - ответила Этери. Глейхенгауз смотрел на её затылок и думал, что то, что творит за закрытыми дверями Тутберидзе, – это катастрофа. Не дожидаясь, он встал с места, взял в руки пачку сигарет Дудакова и вышел с ней на улицу. Через полтора часа Этери приехала домой. К своей радости, она обнаружила, что Диана уже спит, вздохнув с облегчением, сняла верхнюю одежду. Стараясь быть бесшумной, она сначала переоделась в спальне в домашние вещи, затем ушла в ванную, чтобы освежиться. В голове мысли были сумбурные. Необходимость быть вежливой с неприятными коллегами была ей омерзительна, но поделать с этим она ничего не могла. Стоя напротив зеркала, Этери нанесла на лицо крем, а сама вспомнила голубые глаза бывшего любовника. Они казались колючими, даже ревнивыми. Это вызвало новый поток мыслей, который она постаралась тут же внутри подавить. Отправляясь в спальню, она легла в постель, прежде, чем позвонить Жене, по привычке, начала теребить чёрную нить. - Спишь? – спросила Этери. - Нет, жду, когда позвонишь. - Отлично… - Как прошёл вечер? - Просто отвратительно. Не люблю эти блядские сборы. Там оказалась куча народу, продохнуть было негде. - Что ты так? Это же скорее необходимость, как без неё? Правила плохого тона - отказаться посещать коллективные «блядки». Этери еле слышно посмеялась, было приятно слышать тихий Женин голос. Он был таким проникновенным, таким родным, таким спасительным, что всё плохое тут же испарялось. - Серёжа выпил много. Не знаю, как завтра будет вставать. - У него же день рождения 13 числа, я правильно помню? - Да. - Нужно придумать ему подарок. Чтобы понравилось! - Согласна, - ответила Тутберидзе. Пара начала рассуждать, как лучше поздравить Сергея Дудакова. По ходу разговора они постоянно шутили, смеялись, потом переходили плавно на какие-то другие темы. Этери на свой страх и риск решила, что про приезд Буянова рассказывать не будет, чтобы лишний раз не вызывать негатив у Жени. Она не сомневалась в том, что та отреагирует нормально, но всё же не хотелось портить разговор обсуждением таких вещей. Про танец с Глейхенгаузом она также не рассказала, как и про его пьяные комплименты, посчитав, что Жене это не понравится. Так, они плавно и расслабленно разговаривали не меньше двух часов. - Ты правда по мне соскучилась? – неожиданно поинтересовалась Медведева. - Да, а почему это тебя удивляет? - Ну, там так много людей было, Татьяна Анатольевна тебя веселила, Железняков, Жулин, Царёва. Среди прочего у тебя было немного времени подумать обо мне? - Жень, это у них было немного времени, чтобы отвлечь меня от мыслей о тебе. Так будет правильнее сказать. На том конце трубки послышалось молчание, Этери всем телом ощутила, что Женя улыбается. - У меня весь день под откос, когда тебя нет рядом, - призналась девушка, томно вздыхая. - И у меня, любимый человек, - так же, полушёпотом ответила Этери. Совместное молчание затянулось, приобрело нотки большей интимности. - Очень жаль, что ты сейчас не со мной в постели, - призналась Евгения. Этери усмехнулась. - Твоя семья неправильно бы нас поняла. - Да плевать. Пусть думают, что хотят, а я желаю, чтобы мы каждое утро просыпались так же, как несколько дней назад. - Только просыпались? – с хитринкой спросила Этери. Женя еле слышно вздохнула. Температура начала расти. - Не только, Этери Георгиевна. - А тогда что ещё? - Мне рассказать? - Да, хотелось бы послушать… Ночные разговоры имели свой флёр романтики. Они умудрялись сохранять дистанцию и при этом объединять тех, кто между собой говорил. Надо обладать особым талантом, чтобы без прикосновений, только словами, вот так сводить друг друга с ума. У них это отлично получалось. Разговор и его последствия начали затягиваться ещё, на более длительный срок, так, что в конце концов разошлись они только под утро.