Прикасаясь ко льду губами

*** То тут умолчу, то там, Вот и теряю душу по мелочам. *** 10-16 января 2017 года, Центр спорта и образования «Самбо-70», отделение «Хрустальный», город Москва, Россия. Тренировочный процесс после новогодних праздников шёл размеренно. Тренеры старались вернуть спортсменам моральную и физическую готовность к долгому и кропотливому труду, поэтому вливание в новый предсоревновательный период было максимально комфортным. Изо дня в день возвращая по крупицам память о спортивных навыках, ребята «Хрустального» катались с мыслью, что каждый сможет добиться большего, чем в том году. Алина Загитова шла на первую тренировку с упоением, особенно после того, как много личного времени провела с друзьями и семьёй. Не сказать, что ей это не понравилось. Но. Где-то в глубине души, как только пересекла порог родного катка, она шла в надежде, что вскоре встретится со своим тренером и хореографом - Даниилом Глейхенгаузом. Она не была влюблена в него до отчаяния, как ей казалось, но, как только они расставались на долгий период, ею обуревала тоска. Для всех он был обычным парнем, просто тренером, каким-то там хореографом в тени истинного гения. Для неё он был самым добрым, преданным другом, надежным и опытным наставником, а ещё недостижимым эталоном настоящего мужчины. Именно мужчины, потому что, глядя на него, Алина ощущала, что он молод, полон сил и какой-то притягательной внутренней красоты. Этой красоты Даниила Глейхенгауза никому не понять, да она и не старалась делиться этой мыслью ни с кем. Алина трепетно оберегала свои переживания, боялась, что будет высмеяна. Все праздники, особенно в новогоднюю ночь, пока близкие и родные отдыхали душой, она загадывала скорую встречу с ним. В бой курантов спортсменка мечтала, что, как только она будет старше, станет для него кем-то большим. Все имеют право скрывать в глубине сердца тайну. Вот и Алина не стала исключением. Как только она зашла в длинный полутёмный коридор, увидела Его силуэт. Сердце забилось чаще от неописуемого восторга. Она узнает Его даже в кромешной темноте. На ватных ногах девочка сделала пару шагов. Даниил выходил из тренажерного зала и, подняв глаза, узнал свою подопечную. - Алинка! – активно жестикулируя ладонью, позвал Глейхенгауз. Ей хотелось разбежаться и изо всех сил броситься ему на шею, но она не могла. Внутри всё замерло, потому что это было не то место, не то время, не тот возраст, не то воспитание, чтобы позволить себе такое рядом с ним. Всё, что оставалось, – это помахать рукой в ответ и подойти ближе. Парень сам прибавил шаг, а на подходе к ней раскинул руки, словно крылья, зазывая в объятия. Подумав про себя о том, что может дать себе каплю слабины, Загитова с хода обняла его, утонула в его цепких, длинных руках. Это объятие продлилось чуть дольше, чем требовали правила приличия, и она это заметила. От него пахло чем-то сладким, напоминающим крепкий чай с лимоном и брусникой. Девочка незаметно вдохнула воздух, постаралась отложить в памяти приятные ощущения. Из-за темноты коридорного помещения он показался ей непозволительно близко, особенно лицо и его улыбка для неё. В руке парень держал лампочку, видимо, собирался заменить перегоревшую. - А я всё думал, что эти праздники никогда не закончатся! Не видел тебя лет сто! – голос Глейхенгауза был довольным, выражение лица сияющим, умиротворённым. Алина позволила себе скромную, сдержанную улыбку. - Словно и я вас тоже, Даниил Маркович, - пролепетал её тоненький голосок. Он осмотрел её, словно пытаясь оценить, изменилась ли. Улыбнувшись, понял, что нет. - Давай скорее переодевайся. Скоро у Сергея Викторовича день рождения, поэтому надо быстренько подготовить маленький подарок и заранее спрятать его. - Хорошо, я тут это, я мигом! А кто-то ещё из ребят уже пришёл? - Да. Мы отправили Женю и Лёшу в рыболовный магазин. Подобрали хороший спиннинг, а они поехали забирать заказ, оплачивать, - пояснил Глейхенгауз. Стремянка стояла у стены заранее подготовленная, поэтому хореограф поставил её перед собой. Лестница была шаткой, фигуристка без лишних просьб взялась за неё, чтобы сделать опору более твёрдой. - Ох, как удобно, спасибо. Я быстро, - улыбнулся он. Алина кивнула, глядя на него снизу-вверх. Пока старший выкручивал старую лампочку и закручивал новую, они обсуждали всё, что произошло у них интересного на новогодних каникулах. Настроение у обоих поднялось ещё выше, когда пошли рассказы о смешных моментах и о родственниках с их суетой. Даниил сделал необходимое и, аккуратно спустившись вниз, поблагодарил Загитову. Она показалась ему такой маленькой и беззащитной, что захотелось взять на руки. Это был странный порыв, которому он не поддался, хотя подумал, что внешность девушки обманчива. Только он знал, что внутри себя Алина сильный и волевой человек, был доволен, что один из немногих разглядел это в ней много лет назад. Они замерли друг напротив друга, мысли Даниила закрутились относительно грядущих соревнований. - Нормально? – удивлённо спросила она. Даниил понял, что она хотела сказать. - Да, всё нормально. Пойдём, - похлопав её по плечу, ответил он. У Жанны был выходной день. Она привезла дочь на каток, а затем обстоятельства сложились так, что женщина вызвалась помочь ребятам, когда речь зашла о спиннинге и рыболовном магазине. Захватив с собой Алексея Ерохова, Жанна приняла деньги от коллектива «Хрустального», и тройка уехала. Дорога была длинной, но не утомляла, так как они постоянно о чём-нибудь разговаривали. Женя посмотрела на экран телефона, и в ту же секунду ей пришло смс. - Женька, доброе утро! Надеюсь, что ты давно на ногах. Можешь разговаривать? – писала Анастасия Скопцова. - Привет, Насть! Не совсем удобно, я в машине не одна. Поехали с мамой и Лёшей за подарком для Дуды, - пояснила Медведева. - Блин, я уже не могу ждать. Сегодня как утром проснулась, поняла, что слишком долго откладываю. В день твоего приезда с отдыха я встретила в супермаркете твою маму и бабушку. Мы были с Костей, наткнулись на них чуть ли не в лоб, я тут же развернула нас в обратную сторону от них. Короче говоря, мне показалось, что мама нас не видела, но вот о бабушке не могу судить. Я вообще не поняла ничего, так растерялась! – Евгения перечитала смс несколько раз. В горле встал ком, она волнительно отвернулась к окну, чтобы мама ничего не увидела. - Во сколько часов вы пересеклись? – единственное, что беспокоило сейчас брюнетку. Тут же пришёл ответ. - Где-то в обед, - объявила Скопцова. Евгения закрыла глаза, постаралась вернуть себе спокойствие и трезвость рассудка. Тут же открыв журнал входящих звонков, она нашла точное время, когда ей звонила бабушка. К ужасу Жени звонок был совершён в обеденное время. Пальцы затряслись, не попадали по нужным буквам. - Блять, Насть, блять! Как ты могла так долго молчать! Это же полный пиздец! Полнейший! Бабушка позвонила мне! И видимо, сразу же, как, блять, увидела вас! Я помню, что она спросила про тебя, а я, сука, соврала, что ты спишь!!!!! – поставив пять восклицательных знаков, написала Медведева. Её захлестнула паника, ворот спортивного костюма начал давить, но лицо от окна она не отвела. Подумав о том, что в торжественный день бабушка была действительно без особого настроения, Евгения всё поняла: «Господи… я ей врала, а она знала, что я вру! Но! Она ничего не сказала мне! Поняла ли она, что я с Этери? Или… нет?» От суматохи в голове отвлекло смс Скопцовой. - Прости, прости! Всё не было возможности! – гласил ответ. Женя так сильно разозлилась, что начала строчить длинное сообщение. - Блять… Насть… значит, о том, чтобы позвать меня на уборку к Косте, у тебя нашлась возможность в семь утра позвонить… а чтобы сообщить, что моё прикрытие посыпалось… нет? Ты же знаешь, как это много значит для меня! Знаешь о моих отношениях! Мне не хватало вопросов от бабушки! А она их не задавала, видимо, из вежливости. Я врала ей в лицо! Если бы ты тут же предупредила меня, то всего этого могло и не быть! – смс со свистом ушло к подруге. Девушка прикрыла ладонью глаза, покраснела от того, какие чувства сдерживала. - Жень… я виновата… - вот и все слова, что смогла написать заплаканная Скопцова. Медведева заблокировала телефон, сунула в карман. Она не слышала, о чём говорили мама и Лёша, но настроение и самочувствие в это утро стало теперь чертовски плохим. Евгения находилась в тренажерном зале дольше, чем обычно. Даже когда большая часть спортсменов ушла на каток, она задержалась и дала своему телу усиленную нагрузку. Из головы не шла та неприятная новость, о которой рассказала Скопцова, нервы шалили. Загоняя себя в этих переживаниях, Медведева думала: «Нет, это просто невозможно. Даже если бабушка знает, она не из тех людей, что будут лезть в душу. Представляю, как ей было неприятно слушать мои рассказы о нашем отдыхе "с Настей". Что будет дальше? Как выходить из этой ситуации? Как теперь смотреть бабуле в глаза?» Тело напрягалось, потело, мышцы раскалились до предела, когда в зал вошла Этери. Женя вздрогнула, постаралась скрыть свои озадаченные, растерянные глаза. Высокая женщина в спортивном костюме подошла неторопливо. Придирчиво оглядывая подопечную, она пыталась распознать, в чём причина этой странной тренировочной заминки. - Ты чего тут зависаешь? Все уже на льду, а ты здесь, - спросил хриплый голос. Женя остановилась, положив руки на бёдра, она часто дышала. Глядя друг на друга, они не понимали, что происходит. Девушка подумала: «Я не могу ей рассказать об этом. Когда она узнала о том, что Аптер понял наш секрет, то изолировалась от меня на месяц. Что, если сейчас случится то же самое? Я не могу потерять её, не могу позволить, чтобы сложилось впечатление, что что-то выходит из-под контроля. Особенно по моей вине. Нет!» - Ощутила потребность в более тщательной подготовке. После долгого перерыва это необходимо, не находишь? – отболталась Медведева. Этери одарила её скептическим взглядом, ощутила, что что-то не так. Оставляя между ними приличное расстояние, Тутберидзе понизила голос. - Ты какая-то взвинченная, - предположила Этери. Она наблюдала за реакцией Жени на эту фразу. Красивое девичье лицо не дрогнуло. Медведева шла до конца в своих убеждениях. Мягко улыбнувшись, промолчала в ответ. - Самурай… не обманываешь? – вкрадчивый голос позволил себе сомнение. Это задело Женино самолюбие, она постаралась реабилитироваться. - Нет. Зачем мне это? - Не знаю. Просто чувствую твоё настроение. - Всё хорошо, Тери… - шепнула Евгения и, подойдя чуть поближе, провела ладонью по руке любимой. Этери не смела сомневаться, поверив теплоте тактильного ощущения, она кивнула. - Тогда пойдём. Пора уже работать. - Конечно… - подытожила Медведева. Они вместе вышли из тренажёрного зала. К вечеру Евгения расслабилась чуть больше, чем днём. Обстановка вокруг была приятной, не предполагала пасмурного настроения. Лёд отвечал взаимностью на старания спортсменов, падений было меньше, чем обычно. Пройдя в раздевалку, Женя столкнулась с Алёной Косторной. - Ой, привет! Ты что тут делаешь? – воскликнула Медведева. Они наспех обняли друг друга в знак приветствия. Этот вопрос был очень уместен, учитывая то, что Косторная тренировалась в другом месте и у других тренеров. - Приветик. Приехала по приглашению Алины с Сашей. Собираемся пойти прогуляться, как тренировка закончится. - Она закончилась, так что осталось недолго ждать. - Ну вот, - улыбнулась Алёна. Женя прошла к своему шкафчику, открыв его, начала собирать вещи, переодеваться, чтобы сходить в душ. - У вас тут круто, - неожиданно обратилась к Жене Косторная. - Разве у вас там не так же? - Ну, Елена Вячеславовна классная. Вроде бы так же, но атмосфера на каждом катке разная. Сама понимаешь. - Конечно, - отозвалась Женя. В раздевалку вломились остальные девчонки их группы, они очень бурно поприветствовали Алёну. Пытаясь избежать шума и гама, Женя уже собиралась выйти, но её отвлек звонок. Очередной звонок от Насти. - Мне неудобно разговаривать, - держа тон нейтральным, сказала Медведева. - Блин, прекрати игнорировать мои звонки! Думаешь, это приятно? - А думаешь, мне приятно то, что было сегодня утром? – чуть громче, чем следовало бы, воскликнула Женя. Присутствующие оглянулись. Тишины была неловкой. - Ты, блин, даже сказать не даёшь! – возмутилась Настя, которая искренне хотела поговорить обо всём, что беспокоило их двоих. Чтобы не было лишних ушей, Жене пришлось выйти из помещения и говорить намного тише. - А что ты мне скажешь? Что забыла самое главное? - Жень, да никто ничего не понял! Перед Костей я отболталась, бабушка и мама нас не засекли, чё ещё надо? – начала нервничать Анастасия. Женя стиснула зубы, глубоко вздохнула. - Ты так уверена, что никто ничего не засёк и не понял? Бабушка в тот важный для моей семьи вечер была сама не своя. А я, словно последняя тварь, пиздела ей, как мы с тобой на лыжах катались! Я врала ей в лицо! - И? Типа до этого тебя совесть не ела, а тут, как ты узнала, что бабуля может догадаться, сразу ложь стала неприемлемой? - Осторожнее со словами… следи за ними. - Жень, а я постоянно слежу за ними! Не надо обижаться на правду! То, что ты в отношениях с Этери, то, что вы скрываете, – это ведь не только ваш секрет! Мой тоже! Костя подмечает, что у тебя странные отношения, а я ему даже ответить путёвое ничего не могу! Я стараюсь, но где-то даю осечки! И это, блять, сложно! А ты словно, кроме Этери, вообще ничего не видишь! - Я всё вижу! Не надо меня ею попрекать! - И не думаю так делать! Это ваше дело, как и где встречаться, но если тебя не устраивает что-то во мне или ты думаешь, что я что-то могу испортить, то говори прямо! - Это было не сложно, просто взять и позвонить мне сразу же, как только это случилось! Мы были в дороге! Я могла спокойно тебя выслушать! А сегодня, когда я еду в машине, забитой людьми, ты вдруг пишешь смс, что спалилась! Как, прикажешь, реагировать? – раздражалась Женя. - Я извинилась! И я искренне переживаю, что косякнула! Мне правда жаль! И мне больше нечего тебе ответить! Сложнее не свои секреты хранить, а чужие! – дрогнул голос Скопцовой. Женя понимала, что ситуация двоякая. Ей стоило быть мягче с подругой, но злость на себя, на обстоятельства затуманила голову. - Хорошо, хорошо. По хуй на всё. Пусть будет, как будет. Я тоже виновата, что заставляю тебя врать, - ответила Медведева. Пауза, обеим было неприятно. - Я пойду, - без прощания Настя повесила трубку. Женя зашла обратно в раздевалку и, не обращая внимания на чужие взгляды, убрала телефон. Жанна и Женя вернулись домой после вечерней прогулки с Джерри. Женщина почти сразу ушла на кухню, чтобы поставить чайник, её дочь мыла лапы суетливой собаке. Зайдя к себе в комнату Медведева переоделась в домашние вещи, вышла в зал. Валентина Лаврентьевна разговаривала с кем-то по телефону, настроение у неё было хорошее. При виде родного человека Женя испытала новый наплыв стыда. Присев рядом с бабушкой на диван, она ждала, пока та окончит разговор. В голове крутились новые тревожные мысли, и одна была хуже другой. Ощущая, что нужно разобраться со случившимся, Евгения не хотела отступать. Как только старшая повесила трубку, Женя с теплотой и заботой обняла её. - Ты чего? – удивилась бабушка. Женя прикрыла глаза, вдохнула поглубже. Она любила эту женщину больше, чем кого-либо из близких, переживала, если что-то между ними было не так. Своей жизнью, радостями, успехами Женя была обязана ей – хрупкой, заботливой и любимой бабушке. Посмотрев многозначительно в глаза женщине, девушка вздохнула. Теплые ладони слегка похлопали внучку по спине. Это был самый любимый жест любви от неё, он возвещал о том, что Женя в безопасности. - Я так сильно по тебе соскучилась, ты себе представить не можешь… - с какой-то грустью сказала внучка. Бабушка улыбнулась. - Что ты натворила? - А я обязательно должна что-то натворить, чтобы такое сказать? - Ну я знаю тебя с пелёнок, непоседа. И эти твои глазки тоже, - ответила бабушка. Медведева испытала дикую тоску и боль, потому что никогда ранее не думала, что обманывать будет так мучительно. - Скажи… ты же знаешь, что я… что… ты же… видела Настю, да? – запинаясь пробормотала Женя. Она переживала ещё больше, думая, что мама может их услышать. Взгляд из-под очков стал серьёзным, не был озадаченным. Последовала пауза, Жене захотелось расплакаться. - Видела, - тихонько прошептала бабушка. Девушка отвела взгляд, её губы задрожали, но она старалась держаться. - Мне так жаль, что я обманула тебя… - Ну что же. Надеюсь, что причины, по которым ты это сделала, были уважительными. - Нет, ба, нет никаких уважительных причин, которые оправдали бы меня… врать нехорошо, но… не могу я тебе сказать всё, как есть. Я просто не готова, - глаза сами собой наполнились влагой, и первая непрошенная слезинка упала в тёплую бабушкину ладонь. Женщина приобняла внучку ещё сильнее, от чего Женя ощутила себя чудовищем. Разве бабушка заслуживала такого? - Давай-ка прекрати это. Единственное, что интересует меня сейчас, – это, не попала ли ты в плохую ситуацию или плохую компанию? Ты никогда не вела себя так раньше. - Нет… нет… не попала. Так складываются обстоятельства, что пока я не могу тебе сказать, что у меня на душе, - очень тихо призналась девушка. Бабушкин взгляд стал более взволнованным, но она постаралась, чтобы это не напугало Женю. - Ты всегда можешь поделиться со мной наболевшим. Я не буду тебя ругать, выслушаю, дам совет. Мне кажется, что ты дружишь с кем-то, кто не совсем пара для тебя… я права? Медведева почувствовала внутри ком обиды, потому что даже не допускала мысли, что они с Этери были «не парой» друг для друга. Да, всё говорило об обратном, но воспалённое любовью сердце и рассудок говорили иначе. - Даю тебе слово, что однажды расскажу всю правду. Этот человек… я люблю его… без него всё, что есть, теряет смысл. - Женечка… нельзя же так говорить. Любовь – это прекрасное чувство, но стоит ли оно того, если приходится врать? - Ба… всё очень сложно. Я должна быть сильнее, должна оберегать Нас. В этих отношениях нет места сомнениям. - Не слишком ли ты много на себя взваливаешь? Тебе всего 17. Это юный возраст… на одном человеке свет клином не сошёлся. В любых отношениях всё не просто, сомнения бывают. Сто раз подумай, а нужна ли тебе такая любовь, если она причиняет столько неприятностей? - Не говори так… это больно слышать… если бы я могла сделать так, чтобы всё было иначе, то сделала бы, поверь. - Тут не только твоя работа, Жень. Над чувствами должны трудиться оба человека. В комнату неожиданно зашла Жанна: - Чай пить идёте? Валентина Лаврентьевна и Женя тут же смолкли и подумали, а могла ли Жанна слушать их около дверного косяка? - Жануль, идём, - уверенно ответила Валентина. Женя постаралась скрыть слёзы, потупив взгляд. К счастью, Жанна этого не увидела. За общим столом они сидели более расслабленно, хотя Жене было не по себе. Она так и не поняла, что в голове было у бабушки, но подумала, что стоит быть предельно осторожной. Эта задумчивость не покидала её даже после ночного разговора с Этери по телефону. *** Этери проснулась тяжело, как обычно это бывало после позднего отхода ко сну. Раскачиваясь, женщина долго возилась в ванной, чистила зубы, готовила неприхотливый завтрак. Собравшись сама, она заглянуть в комнату к дочери, которую ожидала увидеть спящей. - Доброе утро! – сев на краешек кровати, Тутберидзе провела ладонью по юному лбу. Пальцы убрали светлеющие пряди волос за ухо Дише. Рядом перевернулась на бок Теона, которая любила спать с девочкой. - И тебе, – зевая, промямлила дочь. Разлепив глаза, Диана привыкала к свету, который пробивался из коридора в её комнату. - Давай просыпайся потихоньку. Надо собираться, - ответила женщина. Ей хотелось остаться сегодня дома, нежиться в постели, смотреть фильмы и читать книги. Позволить себе этого она не могла. Снова погладив дочь по голове, Этери с улыбкой задумалась, а почему её дочь решилась на осветление волос? Хотела быть похожей на маму? Диана загадочно улыбнулась. - Мам, давай на днях после занятий у Дениса Эдуардовича мы заедем к тебе потренироваться? Ты не будешь против? – спросила девочка. Она погладила рукой мягкую шерсть собаки, та приподняла вытянутую мордочку и завиляла хвостиком. Тутберидзе удивилась. - Ты же не любишь, когда я тебя загоняю в «Хрустальный» на дополнительные занятия? - Кто тебе сказал? - Ну что, я тебя не знаю, Диш? – пожала плечами Этери. Девочка потянулась в постели. - Недостаточно, видимо. Значит, против? - Нет, почему же… приезжайте, - согласилась женщина. Она ловила себя на мысли, что на самом деле Дише не хватало желания, как у Жени, например, работать сверх нормы. Когда что-то на льду не получалось, дочь сильно расстраивалась, опускались руки. Высоких результатов не было, а чем дольше их не было, тем ленивее становилась Диша. Неожиданное желание посетить «Хрустальный» было первое, инициированное по воле самой девочки, а не по воле её мамы. Это удивляло Этери и несомненно радовало. - Вот и отлично, - отозвалась из-под одеяла Дэвис. Женщина не спешила уйти. - Давай, не валяйся в постели. Я пока погуляю с Тео, а ты собирайся. Завтрак на плите, - Этери берёт собачку с кровати одной рукой и ставит на пол. Без особых команд она резво уносится в коридор. Тренировка шла своим чередом. На льду спортсмены были заняты с Даниилом Глейхенгаузом, пока Этери наблюдала со стороны, общаясь с Сергеем Дудаковым. Сегодня вместо бабушки на тренировку Евгении решила прийти Жанна. Это было обычным делом, в принципе, но почему-то особенно внимательные глаза матери к своей дочери вызывали у Этери дискомфорт. Тутберидзе не особо любила, когда родители приходили посмотреть на своих чад, особенно настороженно относилась к присутствию Жанны. В этом она никогда и никому не признавалась, особенно Жене. Учитывая то, в каких отношениях тренер состоял с Её дочерью, было вдвойне, втройне опасно бросать «лишний» взгляд без повода. Это не беспокоило Этери раньше, но сейчас, когда в голову постоянно лезли воспоминания о «январских каникулах», она переживала. Как вор, который держит в кармане украденное, женщина опасалась, что на ней «загорится шапка». - Этери? – отвлёк её от мыслей Сергей Викторович. Пушистые ресницы похлопали в воздухе, словно веер, взгляд обратился к другу и коллеге. - Прости, отвлеклась. - Да, заметил. Мне повторить? – мягко улыбнулся Дудаков. Этери с благодарностью кивнула, подумав про себя, что Серёжина забота часто помогает ей не выпадать из реальности. - Мы с Олей зовём вас в пятницу на ужин. Сразу после тренировки махнём? - С удовольствием! Спрошу только у Дианы, не собралась ли она куда-нибудь в пятницу с друзьями. - Даже если и да, что теперь? Они молодые, что им до наших посиделок? Стол будет более, чем скромный. Егор с нами тоже недолго просидит. Ускачет с пацанами своими. - Вот и отлично, - согласилась Тутберидзе. Не выпуская из рук блокнот для заметок, она незаметно извлекла из сумки личный ежедневник. Раскрыв его шире, пролистала. - Давай-ка о работе поговорим. У меня нет вопросов про грядущий Чемпионат Европы. Думаю, что очевидно, кто фаворит, - тон Тутберидзе был таким, что явно не ожидал возражений. Она подняла глаза на Медведеву, которая заходила на прыжок. Тоненькая и лёгкая спортсменка осуществила всё необходимое, чтобы выдать идеальный результат. Приземлившись, она всплеснула руками, как бы подчеркивая для себя самой: «Ну, кто тут круче всех? Я!» Наблюдавшая за этим «хвастовством» на публику Этери улыбнулась. Дудаков кивнул головой, подтверждая оправданность высоких ставок, сделанных его коллегой. Взгляд женщины вернулся на листы ежедневника. Карандаш обвёл какую-то запись. - Меня беспокоит первенство Москвы и первенство России. Кто у нас там самый стабильный? – вырисовывая по контуру ежедневника линии, спросила Тутберидзе. Дудаков посмотрел на лёд, постучал пальцами по столу. - Загитова, Цурская. Однозначно. Полина может даже после травм побороться и за первое, и за второе место. Над прыжками поработаем, а там видно будет. - А с Загитовой что? - Ну выдаёт прокаты хорошие, когда соберётся. В Челябинске смогла же, - на эти слова Дудакова Этери лишь поджала губы. - С ней Даня возится постоянно, тут я уже полностью моральную составляющую доверяю ему. Разорваться на части между спортсменами я не могу, но относительно неё считаю, что она дама по настроению. На тренировках бывает то чисто, то с помарками, то с настроением придёт, то без. В один день прыжки такие, что не придраться, а в другой даже смотреть не хочется, - жестикулируя рукой в воздухе, объясняла Тутберидзе. Казалось, что в этих словах было пренебрежение, но на самом деле нестабильность давалась восприятию Этери труднее, чем многим казалось. Как у специалиста и опытного тренера в ней присутствовало понимание тех или иных явлений, но строгий и требовательный нрав был абсолютно негибким. Он требовал либо максимума, либо ничего. - Блин, ну они дети, а ты как хочешь? У кого-то психика быстрее адаптируется к трудностям, а у кого-то медленнее. Алина, выходя в чашу, нервничала, да это и нормально. Постепенно привыкнет, устаканится. Юлька Липницкая тоже нервничала, когда первые юниорские начались, ты вспомни. Морис, казалось бы, вон какой широченный лоб, а тоже как переживал! А этот нервоз и на тренировках присутствует. Данька правильно делает, что с Алинкой возится. Им вместе комфортно, сработались. Значит, и результат будет, - обосновал свою точку зрения Дудаков. Этери внимательно слушала, по большей части соглашалась. - Ладно. Что про Паненкову думаешь? - Старается, очень старается. Есть у неё и гибкость, и чувство ритма. Может лениться, но только в тех случаях, когда из виду её упускаешь. Как только внимания меньше, она расслабляется. Это как пружинку разжимать. Думаю, что дебют в юниорском этапе будет, но на каком месте не знаю. Тут на пятки и Саша, и Аня наступают уже, не знаю, чем замотивировать. Аня даже со сломанной рукой хорошо катает, старается. Даша другая. Не знаю. Только если она сама будет рваться в бой. Тутберидзе сделала какие-то заметки в ежедневнике на предпоследних страницах. Она прикладывала палец к губам, носу, размашистым почерком выводила на бумаге какие-то слова. Сергей краем глаза наблюдал за льдом, сам ожидал, пока Этери подумает. Спустя паузу Тутберидзе промычала что-то себе под нос. - Это, конечно, понятно, что нас в этом сезоне атакуют из федерации своими рекомендациями относительно подготовки спортсменов перед Олимпиадой. Определённо Горшков будет напирать, как танк, ожидать, что выдадим ему имена кандидатов. Начнётся суета, я этого не люблю. Пока год только начался, у нас есть время, чтобы самим определиться, кому из них мы даём шанс. И наблюдать, - прохрипела Этери. Делясь своей мыслью, она очертила в воздухе карандашом круг, который замыкался на картинке тренирующихся спортсменов. Они многозначительно молчали, понимали, что только вдвоём хотят решить этот вопрос. Пока Даниил Глейхенгауз заботливо крутился на льду вместе с травмированной Аней Щербаковой, опекая её руку, Алина Загитова то и дело наворачивала круги по катку. Это вызывало у Этери раздражение, но она решила, что стоит сначала окончить мысль, потом влезать в то, что творит Глейхенгауз. - Согласен. Так, по крайней мере, у нас будет тактика, и мы будем её придерживаться, - согласился Дудаков. Оба тренера вздрогнули от неожиданности, когда Женина собака Джерри отчего-то громко загавкала. Жанна взяла девочку на руки, чтобы та видела свою юную хозяйку. Медведева отвлеклась, помахала домочадцам рукой, и собака, словно понимала что-то, загавкала ей в ответ. Присутствующие громко засмеялись. - Женька себе квоту обеспечит, я в этом уверена. Сколько их будет в целом? Две или три, не так важно. Но Женя там будет, - голос был настолько уверенным, что даже бетон не в состоянии вообразить, что сможет быть прочнее, чем убеждения Тутберидзе. Сергей улыбнулся, понимал, что слова Этери правдивы, а спортсменка не даёт ни единой мысли, чтобы этой убеждённости в ней не было. - Мне кажется, что Полина может поехать тоже. Да, после её болезни нагрузка не идёт ей на пользу, но мне кажется, что на волевых выкатит. Она лидер среди юниоров. - Ой, не знаю, Серёж... Если поднадавить на неё, не давать спуску. Да, в ней есть индивидуальность. У неё есть мощь проката и какая-то эстетика. Она умеет это сочетать. Но травмы… они могут дать о себе знать снова и в не самый подходящий момент. - Знаю, но если не она, то кто? – спросил Дудаков. Они снова уставились на раскинутое перед ними белое полотно льда. Дети и подростки, мальчики и девочки - все они были материалами для лепки каких-то грандиозных проектов. Кто-то имел в себе природную предрасположенность к победе, кто-то в себе её вырабатывал. Этери не могла вообразить, кем будет тот человек, что займёт серебряный пьедестал рядом с Женей и воспримет это с достоинством. - Мы вот думаем, а за квоты кроме наших и другие поборются, - эта фраза из уст Сергея вызвала у Тутберидзе ироничную усмешку. - Кто конкурент? Ну, может, Аньку Погорилую отправят, допущу подобное. Радионова? Чёткой уверенности нет в ней. - А как же… Сотскова? Константинова? Девочки неплохо катаются. - Одно только слово, что «неплохо». Надо «идеально», - объявила Тутберидзе, ударив карандашом по столу так, словно судья вынес обвинительный вердикт. Напротив фамилии «Медведева» она начертила корону, а на другой строчке, где должен был стоять второй претендент, поставила прочерк. - Пока будем думать. Время покажет, - заключила она. Дудаков согласился. Пока они рассуждали между собой, к ним подъехал Даниил. Он огляделся, выдохнул, был улыбчивым и в общем-то довольным. - Ну, что скажете? – спросил он. Этери оторвалась от записей, посмотрела на коллегу. - Сейчас пусть идут к Лёше, там занимаются с ним. После возвращаются, и я посмотрю короткие. Оценим физическую форму и готовность в целом, - кратко раздавала указания Тутберидзе. Закрыв свой ежедневник, она положила его в сумку. Даниил, словно не удовлетворённый ответом, скривил лицо. - А что насчёт девочек? – переспросил он. Сергей взглянул на Этери, как бы давая ей возможность ответить Глейхенгаузу. Ему было интересно, расскажет ли она о своих рассуждениях относительно спортсменов. Женщина ехидно улыбнулась. - Может, ты что-то скажешь? – вопросом на вопрос ответила женщина. Даниил сделал важное лицо, ощущалось, что его мнение как специалиста ожидают. - Не все в идеальной форме, но пока только первые дни после праздников, рассуждать трудно. Аню стараюсь сильно не перенагружать, а Алина приятно удивляет. - Чем же? – снисходительным тоном поинтересовалась кудрявая. Парень выпрямился. - Стабильностью, - ответил он. Сергей, который слышал комментарии об Алине несколько минут назад, очень осторожно приложил руку к губам, чтобы не было видно его реакцию. Это был такой непринуждённый жест, что никто не обратил на него внимание. - Ага. Может, и на Олимпиаду поедет? - с какой-то издёвкой подначивала Тутберидзе. Глейхенгауз этого «юмора» не понял, подумал, что женщина говорит об этой теме серьёзно. - Да, считаю, что у неё большие шансы! – воодушевлённо подхватил он. - Может, и лучше Женьки откатает, да? - А почему нет? – чуть тише ответил он, когда до него дошло, что Этери Георгиевна подтрунивает над ним. - Юниорка, которая катает по-детски, нестабильно, - кратко объяснила она. Не желая слушать возражения, она встала из-за стола и подошла к краю бортика. Это очень не понравилось Даниилу, который и так был под впечатлением от маленькой тайны, которую знал. По телу пробежались мурашки неприязни, парень был возмущен высокомерием и надменностью, которая звучала в голосе заслуженного тренера Российской Федерации. Взглянув на Дудакова, он лишь увидел разведённые в сторону руки и жест мимики вроде: «А ты ожидал от неё другого вердикта?» Эти междоусобные разговоры разделялись только между ними тремя, поэтому никто и никогда не мог узнать, что именно они обсуждали, что было очень удобно. Понимая, что Этери не была заинтересована в том, чтобы кто-то составлял конкуренцию Медведевой, Глейхенгауз отложил это в своей памяти. - Марш в студию для хореографии! Алексей Валентинович ждёт! – громко объявила она. Спортсмены постепенно подъезжали к выходу, по очереди выходили со льда. Этери не хотелось сталкиваться со взглядом Жанны, поэтому она предпочла уйти в кабинет, чтобы быстренько выпить чай и снова полистать свой ежедневник. Сидя за столом, она разглядывала фотографии перед ней. Год не успел начаться, а уже почему-то показался ей сложным. Запись в ежедневнике на понедельник гласила, что маму следует отвести на профилактическое медицинское обследование. Время было раннее, почему-то сумбурно пересекалось с рабочим графиком, что её немало удивило. Затем была отметка о поездке в федерацию, что тоже немало удивило, потому что она о ней не помнила. Взяв в руки телефон, она задумалась, кому позвонить, чтобы вспомнить мероприятие, которое нужно посетить. Алексей Железняков был хореографом группы Этери Тутберидзе с 2008 года. Он вошел в штаб Этери практически сразу после её возвращения из Америки в Россию, когда она только начинала свой путь в качестве тренера. Цепочка различных случайностей свела их, когда она искала педагога-хореографа, а ему рассказал об этом знакомый Паша Воротников. С ним Железняков работал в совместном шоу. Перекинувшись парой слов с Павлом, Алексей понял, что мог бы себя проявить в работе с детьми на льду. После нескольких бесед, встреч и пробных занятий с Тутберидзе они стали сотрудничать. Его отличие от остальных хореографов её группы в том, что, будучи бывшим артистом балета, он увлекался такими необычными танцевальными направлениями, как фламенко, хип-хоп, всеми видами джаза и современного модерна. Всё это привносило в эстетику постановочных номеров что-то поистине новое и выразительное. Это Этери нравилось. На первых порах совместной работы Алексей помогал с постановками многих программ для фигуристов из её группы. Постепенно его деятельность перешла в стены хореографического зала, что не утратило своей важности. Сама Тутберидзе впервые увидела танцоров модерна в США, когда посетила с Аптером одно из их выступлений. На тот момент данный стиль уже был достаточно популярен за границей, но не особо востребован в России. Сидя в первых рядах, юная девушка ощутила на губах привкус элитарной культуры, перемешанной с бунтарским духом, глубоко отложила в своём восприятии эти необычные ощущения от экзотического стиля. Вернувшись в Россию, Этери долго держала в голове мысль, что, как только у неё получится встать на тренерскую стезю, ей обязательно нужно найти грамотного специалиста-хореографа именно этого творческого направления. Это и являлось уникальным стилем в исполнении фигуристов, выступающих под руководством тренерского штаба Этери Тутберидзе. - Классика - это основа основ... Классической хореографией не следует пренебрегать, ребята, - часто говорил мужчина на своих занятиях. - Эстетика танцевального жеста даёт вам основание, опору, стержень, который обязательно повлияет на высоту прыжка. Пластика корпуса улучшит чувство ритма, которое обязательно должно присутствовать у каждого фигуриста, - подкрепляя слова танцевальными движениями, объяснял он. Тутберидзе была довольна его индивидуальным подходом к тренировкам, который он разработал на базе балетной школы Большого театра. Можно было смело заявлять, что таких ценных знаний не было больше ни у какого другого тренера по фигурному катанию в России, кроме неё. Танец в этот день был новым, свежим, бодрящим и поднимающим настроение. Прежде, чем войти в колею, Алексей продемонстрировал движения, которые ученикам следует повторить. Евгения запомнила быстро, повторяла с полуслова, с первого музыкального аккорда. Когда Этери зашла в танцевальный зал, репетиция шла полным ходом. Она не присутствовала на каждой их хореографической постановке, но именно сейчас, сегодня, захотелось оценить грацию и подготовленность её спортсменов. Стоя перед зеркалом, в такт плавным мелодичным битам Евгения выглядела лучше многих на своем фоне. Глядя на неё, ощущалось, что всё, что сейчас заботит брюнетку, - это самосозерцание. Все чёткие, резкие, но при этом пластичные движения оживляли внутри Тутберидзе воспоминания похода на танцы в стиле модерн в Америке. Казалось, что вот для этого всё и было создано, чтобы однажды увидеть у зеркала эту непревзойдённую девочку, в чьих движениях будет скользить аллегорически - пластическое толкование внутреннего мира балетмейстера-постановщика и истинного танцовщика. Большое внимание Медведева уделила графике движения, форме фигур, ракурсу исполнения, Железняков не делал ей никаких замечаний, что говорило о его удовлетворённости результатом. Этери наблюдала долго, ощущала себя эмоционально и чувственно «нагруженной», даже не замечала остальных, что, впрочем, не было удивительным. Свобода тела и движений вызывали в ней отклик, порождали внутри небывалый импульс любовного порыва. Ей хотелось танцевать вместе с Женей, чтобы их тела были забыты, но хорошо настроены и гармоничны, как во время их физического и духовного единения. Задумчивость и очарованность танцами прервал телефонный звонок, поэтому Тутберидзе вышла из зала, а Евгения постаралась на неё не отвлекаться. Короткие программы на льду были откатаны, замечания тренерского штаба сделаны, выводы тоже. Мнение относительно недавнего разговора между Тутберидзе и Дудаковым не поменялось, если не брать в расчёт Глейхенгауза. Парень был решительно настроен на то, что Алина сумеет добиться такого же высокого уровня, как многие другие. Стараясь не быть грубой, Этери решила, что промолчит, потому что прокат короткой от Загитовой был «пока» на удивление чистым. Наблюдая за тем, как Евгения выходит со льда и болтает о чём-то с мамой, Тутберидзе пронзила щемящая грусть. За весь день они поговорили только о рабочем процессе и абсолютно ни о чём, что бы относилось к ним лично. Это и неудивительно, учитывая, что Жанна была свидетелем, который был очень не кстати. Закрывая дверь своего кабинета, Этери взглянула на часы. Нужно было ехать за дочерью. Она двигалась в сторону парковки, мучительно долго ковырялась в сумке на ходу - не могла найти ключи от автомобиля. - Этери Георгиевна! – задорно обратился к ней любимый голос. Женщина отвлеклась от своего безуспешного поиска, вздохнув с облегчением. Янтарные глаза искрили недосказанностью, а улыбка была загадочно игривой, когда Женина рука сунула ей в сумку что-то бумажное. - Хотелось сказать, что мы с мамой поехали. До завтра, - словно игрушечный болванчик, отчеканила Медведева. Прежде, чем она отвернулась и ушла в холл, успела подмигнуть Этери. Довольный тренер улыбнулся. Стараясь сохранять самообладание, она вышла на парадные ступеньки отделения «Хрустальный», повторила попытку поиска ключей. Успешно. Прежде, чем она ушла на парковку, к ней подошло несколько фанатов. На общий вид они смотрелись неплохо, настроение было приподнятым, поэтому Этери не отказала им в краткой беседе и коллективном снимке. Они передали ей в руки какой-то пакет, но заглядывать туда она не стала. - А со мной фоткаться никогда не хотят, - пошутил Сергей Дудаков, который стоял на парковке с сигаретой в руках и наблюдал данное событие. Этери подошла поближе, посмеялась. - Ну ты скажешь тоже, - прохрипела женщина, оборачивая поплотнее вокруг шеи шарф. Сергей выдохнул тяжёлый дым, улыбнулся в ответ. - Смотрю, Дане не зашёл твой протест относительно Алины. - У него есть право на своё мнение, но я не всегда обязана его учитывать, - ответила она. Мужчина с ухмылкой кивнул, присасываясь к сигаретному фильтру. - Ну, вообще, есть в его словах логика. Растить её технику как на дрожжах мы можем, но главное – это попадание в кон, а пока гарантий никаких нет. Посмотрим, что будет дальше. Ещё столько соревнований впереди, дай боже! - Блин, Серёж, всё на хер как-то куцо у неё, понимаешь? Я люблю, когда образ довершён, когда улыбка не фальшивая, когда движения вызывают отклик. Мне слишком мало с ней отдельных поз и жестов. Всё нужно дорабатывать. - А с каких пор ты так не любишь дорабатывать? С Женей мы сколько бились прежде, чем она стала выдавать такие идеальные номера? Для тебя должно быть вызовом то, что эта куцая татарка в наших руках может стать красивее и грациознее. Это не сделает Женю хуже, а, наоборот, позволит ей увидеть, что у неё есть достойный конкурент. Да либо просто подрастает. Полина хороша в своём, мы это поняли, Даша, например, тоже. Анька хоть руку и сломала, но боец же! Вон, ходит на тренировки, сила духа несгибаемая! Даже с этим гипсом такое вытворяет! Высвободится от него, ещё устроит нам показательные выступления! Девчонки наши, каждая индивидуальна, а нужно ли ограничиваться только ставкой на одного? – рассуждал мужчина. Но для Этери всё было предельно ясно. Она плавно укатывалась в сторону предпочтения не просто спортсмена, а своего любимого человека. Это было неимоверно предвзято, несправедливо по отношению к другим, но Тутберидзе и не желала быть мерой порядочности. Наоборот, чем выше она будет ставить одну, тем сильнее будут замотивированы другие, чтобы достигнуть её высот. - Согласна, ты прав. Но не будем развивать этот разговор дальше. Ещё весь сезон предстоит в нём участвовать. Кстати, что на хуй за ситуация такая, что у меня в ежедневнике стоит какой-то всратый мастер-класс для друзей Горшка и Аксёнова? Когда я на такое дерьмо подписалась? – негодовала женщина. Сергей удивился не меньше неё. - Что? Мастер-класс? Какого характера? - Частного, Серёж, частного. Записано в ежедневнике на понедельник. - Ммм! – делая последнюю затяжку, Дудаков вспомнил. - Так, ты же дала Аксёнову понять, что поможешь там, в каком-то личном деле. То ли их друзья приезжают и хотят от тебя урок, то ли ещё что-то. Уже не помню. Ты вроде бы кивнула, помню, что записала. На корпоративе было. А что за ерунда оказалась по итогу? - Пьяная вроде не была, а на хуя согласилась? Теперь придётся ехать и что-то там кому-то рассказывать, еблом торговать, - в полном недоумении материлась Тутберидзе. Сергей громко засмеялся, а потом как-то изменился в лице. - Так погоди. Понедельник – это же 16 января. У тебя у Дианы день рождения! - Бляяять… – протяжно воскликнула Этери. Закрыв лицо рукой, она округлила глаза, понимая, что отказаться уже не в состоянии, а очередной день рождения из-за её отсутствия у дочери будет испорчен. - Что я за мать такая? - Да прекрати. Может, что придумаем. Ты просто перепутала дни, вот и всё. - Чёрт… я ещё и маму должна в больницу отвезти… меня почти весь день с Дишей не будет! - А вы вообще планировали торжество в будний день или на выходные? - Не важно, когда планировали, ведь именно в этот день меня не будет рядом! - Не паникуй! Что-нибудь решим, придумаем. Ты только не нервничай, - подбадривая Этери, он похлопал её по плечу. Когда Этери села в автомобиль, она была так расстроена, что долго не могла собраться с мыслями. Просидев в таком положении не меньше пятнадцати минут, вспомнила, что в сумке лежит бумажное послание от Жени. Найдя, она раскрыла его: «В танце слог крутится, мысль рождается. Я на льду, а ты глазами маешься.». Очередное хокку, которое вызвало улыбку и отвлекло от беспокойства. Перевернув бумагу, она не увидела каких-то дополнительных посланий, что раздосадовало, но не так сильно. Набрав смс, Этери отправила его получателю: «Когда я рядом с тобой, внутри меня ничего не мается, самурай. Вроде бы весь день провели вместе, а я так соскучилась.». Внедорожник отправился в сторону другой части города, мчался на всех парах, чтобы успеть забрать Дишу с тренировки. *** На следующий день всё повторилось. Единственно необычным было лишь то, что на тренировку прибыли Диана и Денис. С иронией Этери отметила: «Вчера Жанна несла вахту около Жени, сегодня Диша около меня». Пока проходили все традиционные подготовительные круги до выхода на лёд, Тутберидзе глубоко раздумывала над тем, как сообщить дочери, что в день её рождения матери рядом не будет большую часть дня. Чувства были мучительными, скоблили собой холодный рассудок, беспокоили сознание. Если с поездкой в больницу можно было расквитаться быстрее, то с обещанным мастер-классом уже нет. Сначала родилась мысль, что следует позвонить Горшкову или Аксёнову, может быть, они войдут в положение? Затем противоречие самой себе: «Ты могла вспомнить об этом раньше, чтобы предупредить! Что теперь делать? Если на Аксёнова ещё можно положить болт, то на Горшкова не получится! Он же упертый. Воспримет это как личное оскорбление. Потом говна не оберёшься». С досадой ругаясь внутри себя, женщина то и дело отвлекалась от того, как спортсмены уже начали выходить на лёд. Неожиданно перед ней кто-то громко постучал по бортику. Подняв голову, она увидела Женю. Та подзывала поближе. - Да? - Что случилось? На тебе лица нет, - очень тихо прошептала фигуристка. Этери захотелось рассказать во всех подробностях то, что случилось, но времени на это не нашлось ни вчера ночью, ни сегодня утром. - Да ну, я столкнулась с неприятностями. Сама себе их выдумала, теперь думаю, как избавиться, - объяснила так же тихо Тутберидзе. В глубине карих глаз проплывало волнение, но девушка держала лицо. - Что-то серьёзное? - Для меня да. - Мне стоит беспокоиться? - Нет. Не сейчас. Расскажу об этом попозже, - подытожил тренер. Женя огляделась по сторонам, вернула взгляд к бронзовым кудрям. - Эй, всё будет хорошо. Не переживай. И давай возвращайся «на базу», а то Диша то и дело смеряет тебя изучающим взглядом, - сказала Евгения и откатилась как можно дальше. Творческий процесс начался. Активное участие в нём принимали уже все без исключения. Благодаря работе у Этери получилось перестроиться на новый лад, особенно когда шла речь о теоретической и практической помощи собственной дочери и её партнёру. Учитывая то, что Пичужкин был бывшим учеником Тутберидзе, найти с ним общий язык было проще, чем с предыдущим партнёром Диши. Однако даже невооруженным взглядом можно было понять, что за всё то время, что ребята работают совместно, контакт они так и не наладили. Диана двигалась в одну сторону, а Денис, словно маятник, отклонялся в другую. Этери проезжала рядом, делала замечания, старалась вызвать в них чувство общности дела, но никак не получалось. Эти странные мучения длились очень долго, было заметно, что Дише не комфортно. Тем не менее она старалась держаться и не выдавать свои эмоции, так как причина её истинного интереса к дополнительным занятиям вне своего тренера и катка была в другом. Даниил Глейхенгауз сегодня был неимоверно улыбчивым и дерзким. Он постоянно находился на льду и взаимодействовал там почти со всеми спортсменами. Диана наблюдала, то и дело бросала взгляды то на него, то на маму. Этери в суматохе этого как-то не замечала, зато видела Женя. Под особым вниманием Глейхенгауз был почти со всех сторон, и тогда, чтобы контролировать ситуацию, Медведева попросила его о какой-то ерунде, связанной с хореографией. Это отвлекло Диану, которая всё падала и падала на лёд вместе с Денисом, а Женя, успокоившись, завладела хореографом полностью. Тутберидзе возилась с Полиной, то же самое делал Дудаков, выходя ей на подмогу. На льду творилась высокоорганизованная суета, но никто из участников странных любовных перипетий не забывал наблюдать за объектом. Когда Денис и Диана начали ставить поддержки, Этери сильно заволновалась. Позиция Дениса как партнёра была очень шаткой, женщина стояла рядом так, словно собиралась ловить дочь на руки. В один из таких моментов Даниил отвлёкся от Жени и, как назло, поехал к ним. - Денис, Денис, прекрати. Кто же так поднимает-то? Этери Георгиевна, давайте я подстрахую, что вы тут суетитесь, есть же мужчина рядом, - абсолютно спокойно сказал Даниил. Глаза Диши с глубоким интересом наблюдали за реакцией матери на его слова, девушке показалось, что ОН с НЕЙ флиртует. Денис поднял Диану на руки снова, но девочка ощутила себя так, словно упадёт. Опустив её обратно на лёд, Денис печально выдохнул. Поддержка без движения снова не получилась. Присутствующие начали спорить, Женя не стала подъезжать поближе, чтобы послушать. - Давай покажу, - сказал Глейхенгауз и, взяв Дишу на руки, изобразил то, что, по его мнению, должно было получиться в идеале. Даже издали Женя усмехнулась тому, каким кислым стало лицо Дэвис от этих действий. Сама Диша подумала о том, что как-то мерзко себя ощущает в его руках. - Вот, получше, - прохрипела Этери. Дочь бросила на мать взгляд полный недоумения. Именно в этот момент до Тутберидзе наконец-то дошли истинные мотивы интереса Диши к тренировкам в «Хрустальном». Сконфуженно женщина отвела взгляд и наткнулась на улыбающуюся этой абсурдной ситуации Женю. Обе поняли, что нужно уделить время друг другу на льду, поэтому, приблизившись, начали молчаливо кататься друг за другом у бортика. - Смешно тебе? – зашипела Тутберидзе. Женя сдержала улыбку, прибавила своей ноге толчковую силу. Этери всё равно нагнала. - Блин, ну это же смешно. Диша кружится около тебя и Глейха, пытаясь разглядеть то, чего нет, - еле слышно ответила девушка. Усмехнулась. - Прекрати этот балаган. - Каким образом? Не я молчаливо подтвердила, что встречаюсь с ним. - В чём ещё ты меня упрекнёшь? – недовольно спросила Этери. Женя пожала плечами. - Пока только в этом. - Иди покажи тот кусок произвольной, о котором я говорила до этого. Быстро! - Смотри какая… раскомандовалась… - подтрунивала Медведева. Они начали словесную перепалку, в которой всё же обе чувствовали себя комфортно. Так прошёл ещё день. На следующий повторилось то же самое. Снова Диана наблюдала за матерью и её коллегой, Женя кружилась где-то рядом и наблюдала за ними - всё это было изощрённо и неимоверно изматывало каждого из участников наблюдения. Наконец-то день приблизился к пятнице, многие из тех, кто плотно работал на этой неделе, вхдохнули с облегчением. 13 января 2017 года, Центр спорта и образования «Самбо-70», отделение «Хрустальный», город Москва, Россия. Диана на эту тренировку не приехала, но к вечеру собиралась идти на ужин к Дудаковым. Этери отвезла дочь с утра пораньше на её каток, а сама выдвинулась к «Хрустальному». Уже по дороге она набрала телефон Жени. Где-то между разговором они договорились, что Тутберидзе за Медведевой заедет. Выходя из подъезда, окрылённая девушка без стеснения помахала рукой. - Привет, - широко улыбаясь, поприветствовала Евгения. - И тебе, - так же довольно ответила Этери. Они переглянулись, авто тронулось с места. В утренней суматохе как никогда эти двое умудрились обсудить почти всё. Когда дело дошло до неудачного «мастер-класса» 16 января, обе многозначительно замолчали. Женя пыталась понять, какой следует дать совет, чтобы решить проблему любимой, но в голову ничего не лезло. В голове уже нарисовалась реакция Дианы на эту новость, несомненно негативная. - Мне кажется, ты всё же должна позвонить Горшкову. Он должен войти в твоё положение. - Вариант не сработал, - кратко объявила Тутберидзе. Женя расстроилась. - Что он сказал? - Сказал не Горшков, сказал Аксёнов. Делегация из Америки, а там у них важные связи, которые не хотелось бы рушить. - Но что за друзья такие и что за связи, которые нуждаются в твоём присутствии? Начало года, нигде не было объявлений от федерации, что к нам едут «гости»! - Визит частный. - И что теперь, плясать под их дудку? Как так получается, словно по нотам, что именно в день рождения Дианы ты занята? - Даже мама хотела отменить запись, но я подумала, что раз уж вечер я пропускаю, то какой смысл размениваться на утро? - Ошибочное мнение! Этери, даже с утра Дише было бы приятно твоё внимание! Поговори с Этери Петровной, освободи себе хотя бы утро! – негодовала Медведева. Этери сжала руль, выражение лица исказила гримаса боли. - Я - плохая мать. - Ты знаешь, что это не так! Эти чёртовы обстоятельства… складываются… очень не вовремя. - Как я могла забыть, что понедельник – это 16 число? Какая нормальная мать такое забудет? - Занятая мать, которая пашет, как лошадь, на работе, чтобы обеспечить свою семью всем необходимым! Запрещаю даже думать иначе! В салоне повисло молчание. Этери было сложно совладать с подступающим комом в горле, который обезоруживал все её защитные механизмы. Женя буквально кожей ощутила, что у любимой происходит наплыв из слёз, поэтому попросила её припарковаться где-то, чтобы не пришлось думать об их совместной безопасности. Аварийные огни часто заморгали, и, как только удобное место нашлось, Этери положила голову на руль. Руки сами собой прикрыли её лицо, словно боялись, что кто-то посторонний может увидеть эту слабость. - Эй, эй… что ты..? – прошептала Женя. На улице было темно, уличные фонари освещали дорогу, но не то место, где они остановились. Медведева ослабила ремень безопасности, пододвинулась ближе. - Всё начинается в этом году не в лучшую сторону. Я просто дала себе обещание, что буду внимательнее к Дише, а теперь сама же это обещание нарушаю. Как так? – прохрипела Тутберидзе. Она действительно заплакала, что заставило сердце Жени сжаться до крохотных размеров. Девушка не смогла вспомнить, когда в последний раз любимая вот так реагировала на что-то, кроме их ссор. Прижавшись к хрупкой, ранимой женщине, она постаралась обнять её настолько крепко, насколько позволяла неудобная сидячая поза. - Такое случается… нужно тогда подумать, как мягко донести до Дианы мысль, что сам праздник она проведёт не в твоей компании. В том году твоим вниманием она не была обделена, так, может, в этом сделает скидку на твоё отсутствие? Она же не глупая девчонка, думаю, что если объяснить, то она поймёт. - Правда так думаешь? – подняв глаза, полные слёз, поинтересовалась Этери. Женя улыбнулась мягко, деликатно. Доставая из внутреннего кармана куртки сухие платочки, протянула любимой. - Ну, конечно. Невозможно успеть всё и сразу. Ты ей, главное, скажи, что в выходные мы с ней наверстаем упущенное! Устроим сначала семейную гулянку, потом, если захочет, только с друзьями! Сними ей дом, нагони туда отбитых фигуристов, как я, и дело в шляпе! Этери эта идея заставила улыбнуться. Эта улыбка напоминала радугу среди проливного дождя, что не могло не умилить Медведеву. Она открыла упаковку, достала один платок и протянула возлюбленной. - На, вытри глаза. Только аккуратнее, чтобы тушь и подводка не растеклись, - посоветовала девушка. Почему-то в эту секунду ей пришла в голову мысль, что Настя при той ссоре, связанной с бабушкой, тоже плакала. Внутри кольнуло, они так и не помирились с того времени. - Да… давай, - шепотом ответила женщина. Она повернула зеркало заднего вида к себе, аккуратно промокнула слёзы белоснежными салфетками. Женя не переставала думать о Насте, теперь в её душе взыграла совесть, а ещё она очень соскучилась по подруге. Нужно было поговорить и как можно скорее уладить их конфликт. Когда старшая успокоилась, Женя, которая всё ещё чувствовала тревогу, но не из-за Диши, а из-за Скопцовой, захотела утешить и себя, и Этери одновременно. Оглянувшись по сторонам, девушка подметила, что время сейчас столь раннее, что никого из людей на улице нет. Это не запрещало брюнетке безнаказанно поцеловать Тутберидзе. Что она и сделала. Безумства в этом касании губ не было, скорее лёгкое упоение, которое подарило обеим долгожданное спокойствие. - Спасибо, - прошептала женщина, когда их губы разомкнулись. - За что? - За поцелуй. - А ты теперь за них благодаришь? - Нет. Просто этот был как никогда кстати. - Тогда пожалуйста, - с улыбкой ответила Женя и более быстро поцеловала Тутберидзе в нос. Они почти доехали до катка, когда Этери решила поделиться ещё одной мыслью. - Слушай, мне кажется, что у Диши и Дениса не всё гладко на льду. Что думаешь? – спросила женщина. Брюнетка задумалась. - Заметно, что-то между ними не то, особенно это ощущается в неуверенности Диши перед поддержками. - Ты тоже это заметила? - Конечно. У парников такого быть не должно. У Насти с Кириллом такого не было никогда, к слову. Она на нём хоть лежать сверху может, пока он её крутит-вертит, а ей хоть бы что. У Диши тоже должно быть. Может быть, в этом и заключается причина их безуспешного прошлогоднего сезона? – предположила Женя. Авто остановилось на парковке. Этери заглушила двигатель, помедлив, обдумала слова любимого человека. - Нужно что-то предпринять. - О нет, Этери, только не это! Если ты вмешаешься, она будет вновь думать, что всем обязана тебе, расстраиваться ещё больше, если результаты так и не появятся. Может быть, я попробую поговорить с ней? Осторожно расспрошу, натолкну на мысль, да и вообще узнаю, а что она сама об этом думает? - Хм… было бы просто великолепно, Жень… - расплываясь в улыбке, ответила Тутберидзе. Она посмотрела в карие глаза с неимоверной любовью и благодарностью. Любому человеку нравилось, когда решение проблем рождалось в спокойном и последовательном обсуждении, особенно в паре. - Я бы тебя снова поцеловала, но думаю, что рисковать мы не будем, - сдержанно погладив руль, сказала женщина. Это деликатное прикосновение к кожаной оплетке вызвало у Евгении неимоверно сильное тепло в области живота. Ощущения были приятными, девушка позволила себе снисходительный кивок. *** Сергей Дудаков был королём этого тренировочного дня. В течение всего времени он выслушивал поздравления, смеялся от «показательных поздравительных» выступлений его учеников и коллег. Подаренный коллективом спиннинг вызвал небывалый восторг, поэтому довольным остался каждый. В целом пятничная тренировка прошла максимально продуктивно, настроение в группе было приподнятым. Тем приятнее было, когда неуклонно день приближался к вечеру. Этери предстояло небольшое семейное застолье. Когда она выходила в коридор, Женя была в курсе, куда та собирается. Попрощавшись только глазами, они разошлись. - Этери, забирайте Дишу и приезжайте к нам, - обратился Сергей, когда выходил на улицу. - В смысле «забирайте»? - Даня тоже приглашён. Было бы странно, если бы тебя я пригласил, а его нет. «Верно», - с досадой подумала Этери. - Кстати, Оля запекает курицу в духовке, будет вкусно. Она попросила тебя быть не за рулём. Хочет выпить красное полусладкое не в одиночестве. - А как же я заберу Дишу? - Может быть, съездите с Даней? Он на машине, да и завтра ему с Людмилой Борисовной нужно по каким-то делам, поэтому выпить он не сможет. Так хоть ты составь нам компанию, - предложил Дудаков. Этери вновь подумала, что она самая «везучая» женщина в Солнечной системе. Приезжать за Дишей вместе с Глейхенгаузом было сродни железобетонному признанию «ДА, МЫ ВМЕСТЕ». - Этери? – выводил из задумчивости мужчина. Она отрицательно покачала головой. - Я вызову такси, потому что мне нужно заехать по одному делу. Не хочу гонять Даню туда-сюда. Мне просто неловко. - Ну, смотри сама. - Да и он ещё не вышел. Вызвать такси недолго, - уверяла она. Условились. Чтобы не попадаться на глаза Глейхенгаузу, женщина отошла на задний двор «Хрустального» и аккуратно встала за углом здания. Парень вышел из отделения не один. Идя под руку с Аней и Алиной, они о чём-то разговаривали. Постояв у входа, хореограф дождался, когда за младшей из них приедет отец, а за более старшей бабушка. Он долго разговаривал по телефону, затем наконец-то сел в машину и уехал с парковки, разминувшись с подъехавшим за Тутберидзе такси. В семейном кругу Дудаковых было очень уютно. Его жена была приятной, общительной женщиной. Вместо скромного ужина она закатила такой хлебосольный стол, что тот мог разломиться на две части. Её кулинарные шедевры Сергей уплетал с треском за ушами. Егор, его сын, делал то же самое. Этери улыбалась, глядя на этих, как две капли, похожих друг на друга мужчин. Удивляло то, что Диана не стала придумывать причин, по которым могла бы не посетить этот праздничный ужин. Более того, по её настрою Тутберидзе поняла, что она планирует просидеть за столом чуть ли не до самого окончания мероприятия. От Глейхенгауза Сергей получил в подарок походную сумку, которая отлично подходит для пикника на природе. Именинник был рад, стал примерять, что сможет туда сложить. Подарок от Этери был другим. Изысканным, минималистичным. Так вечер начался. Даниил ел с аппетитом, что казалось, съест собственную вилку. - Тебе должно быть стыдно, Дань. Словно с голодного края! Хочешь сказать, что Людмила Борисовна тебя совсем не кормит? – пошутила Этери. Присутствующие посмеялись. Диана с любопытством наблюдала. - Кормит! Но я не могу не отметить, что невозможно не признать кулинарный талант Оли! Это пища богов! – улыбался брюнет. - Льстец! – отозвалась женщина, но по её лицу было видно, что ей очень приятно. Этери ощущала на себе взгляд дочери, который рассматривал их с Глейхенгаузом, словно под лупой. Тутберидзе не отчаивалась, более того, старалась не давать повода, чтобы что-то подтверждать. Ближе к середине вечера к ним заскочили Железняков и его жена, которые вручили свой отдельный персональный подарок и, не задерживаясь, умчались по семейным делам. Приятный вечер постепенно подходил к концу. Красное вино расслабило Этери, которая стала ощущать себя более спокойно в данных обстоятельствах. Из-за стола они перешли с Ольгой в зал, затем проводили Егора на ночные прогулки с друзьями. Пока Сергей и Даниил курили на балконе, Диана сидела на кухне, ковыряясь в телефоне. - Вот, что у неё в голове происходит? Не знаю. Сидит до победного, терпеливо ждёт меня, а я и расслабиться не могу, и уйти не хочу, - шепотом призналась Этери, держа бокал вина в руке. Ольга с пониманием кивнула. - Да. Дети, они такие. Егор так быстро растёт, я не успеваю покупать ему майки по размеру. Весь в Серёжу. Любит машины, рыбалку, постоянно шатается где-то с друзьями. Благо я их всех знаю в лицо, доверяю, - поделилась Ольга. Женщинам была очень комфортна компания друг друга. Обычно неразговорчивая Этери максимально хорошо ощущала себя в беседе с женой её хорошего друга. - Диша всё же девочка. Хорошо, что у меня не родился мальчик. Вообще не представляю, как бы растила его. - Без отца это, пожалуй, сложнее. У мальчика перед глазами должен быть пример для подражания, и никто лучше мужчины с этим не справится. Девочки более чувствительны, с матерями им комфортнее, - ответила женщина. Тутберидзе почему-то задумалась. Она не мыслила свою жизнь как-то иначе, чем теперь. Представить другие варианты было нереально, но вино, пожалуй, справлялось с этой идеей намного лучше. Сначала перед глазами неожиданно предстал образ Аптера и его сына. Можно было подумать, что если бы Этери не покинула Америку, то этот белокурый мальчик мог быть их совместным ребёнком. Какой была бы эта жизнь? Николай никогда не пытался «одомашнить» Тутберидзе, ввергнуть её в рамки хозяйства и быта. Всё, что у них было, – это только с обоюдного согласия. Работали они много, отдыхали вместе и всегда хорошо. Может быть, и в семейной жизни Аптер был бы неприхотлив? Но стала бы она в таких конформных условиях счастливой? Мысль улетает, словно дуновение ветра. Новый глоток вина, и вот уже следующий образ. Она скачет от катка к дому, чтобы успеть приготовить обед для Буянова и Диши. Всё это, разумеется, под чутким напутствием «любимой» свекрови. Этери не любила часто готовить, но рядом с «Серёженькой» приходилось бы не просто учиться азам кулинарии, но ещё и безукоризненно их исполнять впоследствие. Штопать и гладить рубашки, чтобы муж не отправился (не дай бог!) в помятом на работу. Пока он кутил бы с новыми интересными актрисками за кулисами, она бы полностью заботилась о быте. Времени подумать о том, чтобы в таком состоянии отправляться на каток, уже не находилось бы, а если находилось, то Этери явно сморщилась так же быстро, как Водорезова. Домой муж приглашал бы именитых режиссёров, чтобы распивать с ними дорогущий солодовый виски. Всё это абсолютно не укладывалось бы в Её рамки терпения. Тяжелый вздох, и перед внутренним взором Этери возник «третий призрак». Он был не таким, как остальные. В его приходе было что-то необычное, пугающее, даже зловещее своим мечтанием. Где-то, на краю самого дальнего острова, под палящим морским солнцем две полуобнажённые фигуры лежали на шезлонге. У обеих на голове были широкие соломенные шляпы, обрамлённые шелковыми лентами. Их кончики развевались на тёплом морском бризе, свежесть от воды приносила умиротворение. Её тонкие пальцы касались загорелой кожи человека, который был дороже всех на этом белом свете. - Помажь спину, - обращался до дрожи любимый голос. Жирный густой крем со смешным звуком выдавливается на женскую ладонь. Голова в широкой шляпе приподнимается, янтарные глаза искрятся солнечными зайчиками. Улыбка начинает проступать постепенно. - Это что ещё за звук? Мне не послышалось? – дребезжит от смеха голос Медведевой. Этери краснеет сильнее любого варёного рака, смущённо подавляя улыбку, отводит взгляд в сторону. Девушка закатывается звонким смехом, который эхом разносится над побережьем. - А где же… Диша? – неожиданно спрашивает внутренний голос. Тутберидзе недоумевает, в голове вопрос повисает без ответа, «третий призрак» стремительно покидает голову и воображение. Взгляд тускнеет. - Мам, пойдём? – отвлекает Диана, обращаясь к матери. Тутберидзе вздрагивает, словно её застали врасплох. - Да-да… - часто закивала она. Ситуация, в которой допускалось, что совместное счастье реализуется только при отсутствии дочери, была непозволительной. О таком Этери никогда и никому не расскажет, даже Жене. Сказать такое вслух – это значит признать, что она плохая мать, капитулировать, сдать все свои родительские полномочия. Запихнув эти мысли глубоко в тёмные уголки души, женщина встала с дивана. - Что, уезжаем? – уточнил Глейхенгауз, глядя на дам. Этери молчаливо кивнула, Дудаковы с пониманием переглянулись. - Прежде, чем мы уйдём, я хочу сказать небольшой тост и… наконец-то поздравить именинника, - решилась Тутберидзе. Все с интригой обдумали это заявление, вернувшись к столу, наполнили стаканы и рюмки. Высокая худощавая женщина держала бокал высоко поднятым. Глядя в лица присутствующим, она пыталась собраться с мыслями, которые теперь всё чаще разбегались от неё во все стороны. Глаза Сергея были спокойными, добрыми. - Сергей Викторович! Серёжа. Мой незаменимый коллега, без которого работа в столь сложной стезе была бы трудна, - начала свои слова Тутберидзе. Ольга, которая ощущала неимоверную гордость за мужа, положила свою ладонь ему на плечо, улыбнулась. - Без твоего чуткого покровительства не смог бы работать ни один спортсмен в нашей группе. Ни для кого не секрет, что мой нрав может быть слишком крут, негибок, строг, где-то даже чересчур. Сергей - именно тот человек, к которому каждый из наших воспитанников идёт с надеждой на сочувствие и понимание. От меня такого можно дождаться редко, - присутствующие деликатно посмеялись над этой самоиронией. Разрядив обстановку, Этери продолжила. - Я и сама порой ищу рядом с тобой то же самое. Признаться – нахожу. В этом твоя особенность. Не передать словами, как я счастлива, что когда-то сумела найти тебя, пригласить к себе, чтобы в итоге так успешно сработаться. В тот день я нашла не только коллегу, но и близкого друга. От всего сердца я хочу поздравить тебя с днём рождения и пожелать тебе и твоей семье здоровья, радости, а также благополучия, - подытожила она. Довольны были все, особенно Дудаков. Эти слова так тронули его, что, не дожидаясь звона бокалов, он встал со своего места и, подойдя, крепко обнял. Это был незабываемый, трогательный момент, который оценил каждый из присутствующих. Стоя около машины Глейхенгауза, Сергей курил. Шёл приятный снегопад, который делал этот вечер необычайно сказочным. Диана уже сидела на заднем сидении авто, Даниил вышел, чтобы поблагодарить хозяев. - Спасибо за вечер! Всё было на высшем уровне! – поделился своим мнением парень. Он обнял Ольгу на прощание и крепко пожал руку коллеге. Сев за руль, он включил отопление в авто до максимально комфортного. - Этери, спасибо, что приехали. Тебя всегда приятно видеть у нас дома! – сказала жена Дудакова и обнялась с Тутберидзе. Мужчина отбросил окурок в сторону, широко улыбнулся, выпуская губами дым. - Тосты ты говоришь, ну просто заслушаешься! – обняв её на прощание, он по-отечески похлопал подругу по спине. - Вам спасибо. Мне тоже всё понравилось, - ответила с улыбкой Этери. В этих словах была только искренность и ничего более. Сев на переднее пассажирское сидение, Тутберидзе помахала друзьям на прощание. Машина быстро укатила со двора. - Не холодно, девчонки? – уточнил Даниил. Диана отрицательно покачала головой, уставилась на проплывающий пейзаж за окном. - Нет, - кратко ответила Этери. Ей не хотелось разговаривать с ним, но Глейхенгауз был не из тех, кто любил в машине тишину. Пытаясь вовлечь женщину в разговор, он всё болтал и болтал, но ни Диша, ни Этери его не слушали. Единственное, чего сейчас хотела Тутберидзе, – это залезть под горячие струи воды в душе, согреть своё тело, а чашкой чая – душу. Вечер был действительно хорош, организован на высоком уровне. Глядя на суетливые снежинки за окном, Тутберидзе слегка прикрыла глаза, думая о том, чем сейчас может заниматься её Женька? Наверняка не спит в ожидании звонка, который был необходим не только ей, а им обеим. Тем более неожиданно, словно гром среди ясного неба, прозвучал вопрос от Глейхенгауза. - Сегодня днём позвонил Горшков, чтобы поздравить Серёгу. Ещё попросил передать тебе напоминание о каком-то «мастер-классе в понедельник», - Даниил сказал это, не особо вдумываясь в то, что сказал. Этери очень широко раскрыла глаза, забыла, как следует дышать. - Что за «мастер-класс»? – тут же спросила Диана. Рот Тутберидзе приоткрылся, губы так и замерли в таком положении. Внутри всё начало лопаться, словно пузырьки в бокале, лёгкий алкогольный флёр улетучился быстрее, чем гоночный болид достигает финиша. - Не знаю, - беспечно ответил Даниил. Боковым зрением он тут же оценил опасность, которой повеяло от Тутберидзе. Раскрытый рот плотно сжался, челюсть выдавала напряжение. Она уже придумала, как расскажет обо всём Диане на выходных, но планы рухнули быстрее, чем она успела их реализовать. - Мам? – уточнила девочка в надежде, что ей что-то пояснят. - Давай до дома доедем? – попыталась амортизировать удар Этери. - А тут ты сказать не можешь? Обязательно ждать? Молчание в салоне стало тягучим, неприятным. Только сейчас Глейхенгауз понял, что ляпнул что-то не то, но откуда он мог знать? Он передал то, что его просили передать, об остальном он не был уведомлён. - Я сказала, дома поговорим, - ответила Этери таким грубым тоном, словно пыталась тем самым заткнуть дочери рот. Даниил напрягся сильнее, чем когда-либо. - Не надо со мной так говорить! – неожиданно дерзко повысила тон девочка. Ей было как никогда неприятно, что она сидит в машине с предполагаемым «любовником» матери, её ещё и пытаются воспитывать. Женщина очень быстро повернулась всем телом к дочери, взгляд не сулил ничего хорошего. - Диш, правда, ты чего? – более мягко сказал Даниил. Он действительно хотел сгладить острые углы, но вместо этого вызвал весь огонь на себя. - Ты куда лезешь, блять? Я с ней разговариваю не для того, чтобы ты встревал! – хлёстко отреагировала Этери. Тут уже Глейхенгауз ощущал себя «опущенным» в присутствии посторонних. - Не надо на меня орать! Я никуда не встреваю! Вы ругаетесь, откуда мне знать почему? - А кто виноват? Кто тебя просил пиздеть своим длинным языком? От напряжения могли полопаться окна, причём изнутри. Никакому мужчине, даже самому терпеливому, такое обращение с ним не понравится. К счастью для себя, Даниил понимал, что до дома Этери остались считанные минуты. - Горшков просил меня «пиздеть»! Я не в курсе ваших «муток» за спиной команды! Поэтому не надо скидывать на меня вину! Сама виновата, так чего орать?! – стараясь не повышать тон, ответил парень. Этери начало трясти от бешенства, она готова была выцарапать ему глаза, потому что ни один мужчина ещё не позволял себе разговаривать так с ней. Диана уже начала срываться в слёзы, заткнув уши, она покачала головой. - Замолчите уже! – потребовала она. Автомобиль резко остановился напротив нужного подъезда. Задняя дверь тут же открылась, Диша выбежала на улицу. - ТЫ! – прогремел хриплый, металлический голос. Она уставилась на него так, словно собиралась вступить в бой. - Ещё раз посмеешь так разговаривать со мной и в ту же секунду уёбываешь из моей группы без шанса на возвращение! – пригрозила она. Даниил посчитал, что не стоит отвечать на эту колкость, поэтому, отвернувшись, просто подождал, пока дверь его автомобиля с диким ударом закроется. Так и случилось. Он ещё долго не мог прийти в себя, держа руки на руле, не мог понять, где допустил ошибку. Если бы ему рассказали о том, что этот невинный вопрос может вызвать такую шумиху, он бы никогда его не задал. *** Выходные прошли просто ужасно. И если перепалка в пятницу завершилась громогласным скандалом, то суббота и воскресение являлись «молчанкой». Диане не понравилось, что новость о планах матери на понедельник озвучил именно Глейхенгауз, не она сама. Этери было трудно с этим поспорить, потому что объективно, она действительно медлила. Только в глубокой ночи воскресного вечера Диша успокоилась и поговорила с матерью. Примирение было приятным, но потраченные на конфликт выходные дни было уже не вернуть. Евгения поговорила с Настей, шатко-валко девушки пришли к общему мнению, примирились. Со всех сторон у пары наступило затишье, что не могло не радовать. Ближе к полночному времени Женя собрала у подъезда Тутберидзе большую компанию девчат. Она знала, что до этого мать и дочь были в ссоре, и, чтобы хоть как-то поднять настроение им обеим, а особенно имениннице, Медведева организовала скромный сюрприз. Группа шумных девочек вывалилась из разных машин. Родители остались ожидать их. - Чё мы ей скажем? Придумали? – сквозь смех лепетала Косторная. Загитова буркнула, чтобы та убавила «громкость». - По ходу разберёмся. А если Этери Георгиевна спит и мы её разбудим? – пугалась Алина. Женя скрыла улыбку. Поднявшись на нужный этаж, они замерли на лестничной площадке на этаж ниже. Трясущимися руками Полина Цурская извлекла торт, пакет зашуршал. Оставалось только без шума раскрыть лакомство, чтобы прозрачная крышка не перебудила половину дома своим грохотом. Они долго не решались, сдавленно хихикали, а когда наконец-то удалось, звук был объемнее, чем падение великана. Все засмеялись. - Да чё вы орёте, дуры, щас пизды дадут, - дерзко матюкнулась Трусова. Девочки, прикрывая рот рукой, смеялись уже над Сашей. Медведева извлекла свечки из упаковки, начала по очереди втыкать их в начинку. - Так. План таков. Звоним Диане, говорим, мол, выходи. А там орём «С днём рождения!» и все дела, - кратко объявила свой план Евгения. Все закивали. Аня Щеркабова, стоявшая сзади, держала в одной руке связку из разноцветных шариков. - Кто звонить будет? – спросила Алина. Закатив глаза, ответила Алёна. - Бля, давай я, а то все такие скромные прям. - Погоди-погоди! Свечи зажечь надо! – напомнила Полина. Женя поковырялась в сумке и нашла заготовленные заранее спички. Когда всё было готово, Косторная позвонила на сотовый Дианы. - Аллэ, - как-то развязно сказала Алёна. Все, прикрывая рот, старались не засмеяться в голос. - Чё, спишь? – тихо поинтересовалась она. Кивнула головой, недоумение. - Выходи. Что? Не волнует. Вали в подъезд, говорю! – пискляво, но одновременно с напором потребовала Алёна. Повесив трубку, добавила. - Вот коза. Спит, прикиньте? Может, зря приехали? – все над этим посмеялись. Когда послышалось скрежетание ключа в дверном замке, все встали на изготовку. В дверях появилась Этери, которая явно заволновалась столь поздним звонком её дочери. На секунду все замерли. Золотисто-карие пересеклись с янтарными, последние округлились. Домашний вид был таким уютным, что Медведева даже пожалела, что приехала только для поздравлений. В её уме яркими вспышками начали возникать картины январских праздников, их совместное времяпровождение и такой же милый и тёплый облик любимой женщины. - Диана где? – спросил кто-то из поздравлявших. - Ой, да, - смущённо улыбаясь, Этери пропустила вперёд свою дочь. - Ну наконец-то! – крикнула Алёна. Все разом закричали три заветных слова, и лицо именинницы засияло. В этих широких искренних глазах читался неподдельный детский восторг. Столько людей собралось, чтобы точь-в-точь, минута в минуту поздравить её. Вероника, её подруга, вышла вперед и подвела нерешительную Диану ближе к торту. Крики, казалось, перебудят весь дом, но никто не обращал на это внимание. Закрыв глаза, Диана загадала желание. В эту короткую секунду золотисто-карие нашли глаза любимого человека. Это был удивительный, волшебный момент, потому что присутствующие затихли, ждали, когда девочка задует свечи. Этери подумала о том, что явным организатором этого стихийного марша могла быть только Женя. Год скоро замкнётся на дате их первого поцелуя в Братиславе, первых нерешительных шагах друг к другу, дне рождения Этери и многих других приятных моментах того времени. Тутберидзе улыбнулась и, не отводя взгляда, вспомнила, как в прошлом году Женя организовала такое же поздравление для неё самой. В тот день взрослая уверенная в себе женщина вдруг на короткую секунду стала маленькой девочкой, которой оказывали не так много внимания, как ей хотелось бы. У неё не было так много друзей, как у Дианы, которые могли бы вот так собраться, чтобы прийти домой и весело поздравить её. Не было единственного и любимого человека, который мог бы вот так просто растянуть баннер с надписью «С днём рождения, Этери Георгиевна!». Стоя сейчас в дверях, Этери на мгновение ощутила тот бесподобный запах роз из огромного букета, что был подарен её Женей. Сердце забилось чаще, когда не разрывавшая зрительный контакт Евгения улыбнулась в ответ. Всё до того года было не полным. Теперь, когда рядом была Женя, она приносила праздник не только Тутберидзе, но и для всей её семьи. Диана задула свечи, присутствующие громко закричали и похлопали в ладоши. Каждый по очереди подошёл к ней, чтобы обнять и поздравить. - Тут небольшой пакет от нас всех, всякие приятные безделушки для тебя! – целуя Диану в щёку, сказала Цурская. - Спасибо, спасибо вам… - растроганно ответила девочка. Это утро Этери Петровна заехала к дочери и внучке заранее, чтобы выпить вместе чай. Тёплые поздравления и небольшой подарок были очень приятными для Диши. Она уже свыклась с тем, что мамин день распланирован. И хотя обе взрослые женщины настаивали на том, чтобы не ехать в больницу, а провести время с ней, девочка уговорила их, что отказываться от планов не стоит. Это было взрослое, взвешенное решение, тем более что настроение после ночного поздравления было хорошим. Все вместе отправились сначала на каток к Диане. Девочка отказалась от выходного дня и решила занять себя тренировкой, чтобы не терять день зря. Семья условилась, что всё торжество пройдёт в выходные, поэтому более или менее спокойная Этери свыклась с этими мыслями. - Заеду за тобой как обычно? – уточнила мать. Диана пожала плечами. - Если успеешь, мам. - Ой, какие глупости. Если что, заедем мы с Петром, ничего страшного, - подстраховывала Этери Петровна. Дочь с благодарностью кивнула матери, та улыбнулась, поправляя очки. - Ну, давай, именинница, шуруй, - поцеловав Диану в лоб, подгоняла Этери. Диана получила свою порцию внимания и поздравлений на катке дополнительно. Денис подарил ей цветы, общая атмосфера была совсем не рабочей, больше скатилась к беспорядочному катанию. К обеду спортсмены и тренеры устроили скромное чаепитие, когда неожиданно в помещение зашёл охранник. - Диана тут? – уточнил мужчина. Девочка подняла руку. - Тебя на улице дожидается сюрприз, - с улыбкой сказал охранник. Диана очень удивилась. Заходя в раздевалку, она просматривала телефон на ходу. Множество поздравлений, открыток - это было очень приятно. Накинув на себя верхнюю одежду, Диана пошла в сторону входа. В животе приятно что-то защекотало, потому что она достоверно не знала, что за подарок может ожидать её на улице. Входная дверь открылась, девочка пропустила посетителей катка внутрь, сама неторопливо вышла на крыльцо. Когда она увидела тот самый «сюрприз», сердце пропустило несколько ударов. Недолго думая, Диана сорвалась с места и помчалась навстречу отцу, чтобы прыгнуть ему на шею. Он широко раскрыл руки, даже огромный букет цветов не помешал ему крепко обнять собственную дочь. - Папа! Ты приехал! – восклицала девочка, звонко целуя его щеки. Приятный бархатный смех мужчины был похож по звучанию на медный духовой музыкальный инструмент. - С днём рождения тебя, малышка! – поздравил её Буянов и передал огромный букет из белоснежных роз. Диана ощутила себя особенной, как ни в один другой день в году. Каждый раз, когда отец оказывал ей внимание, она получала ту частичку его любви и участия, которого не хватало в детстве. Его голубые глаза были ясными, довольными, ощущалось, что эти сюрпризы от него сегодня не последние. Из машины вышел молодой парень лет 28, скромно подошёл поближе. Сергей выпрямился, наметил улыбку на своём лице. В руках у брюнета тоже были цветы, скромнее, более невинные и романтичные ромашки. Диана и парень внимательно посмотрели друг на друга, прекрасно понимая, кем приходятся. - Ну, сестрёнка… - очень тихо, но чётко произнёс Иван. Стараясь быть таким же учтивым, как его отец, он бережно протянул свои цветы. - Приятно уже познакомиться с тобой поближе. С днём рождения, - добавил он. Сердце девочки задрожало, губы тоже. Она не знала, как себя вести, потому что ощущала, что сейчас взаимодействует с кем-то, кто был ей близок по крови, пусть и не на все её 100%. Она осторожно протянула вторую руку, Иван переложил в неё свои цветы. Диана очень густо покраснела, Сергей был доволен тем, что его дети имеют возможность познакомиться ближе. Для парня не была новой информация о том, что его отец был неверным мужем. Сначала это вызвало такие же бурные реакции, как и у его матери. Он, как её защитник, старался максимально оградить её от стресса и, будучи ещё ребёнком, не давал Сергею спуска. Со временем Иван взрослел, психика окрепла, мировоззрение расширилось, мнение о многом поддалось корректировке. Лично он уже не мог повлиять на ошибки прошлого своего отца, а раз не мог, то какой смысл было им противостоять? Достигнув зрелого возраста, парень уже свыкся с тем, что Диана просто есть. Он не считал её виноватой, не испытывал к ней ненависти. Скорее размышлял о том, что, если бы не разные мамы, между ними нашлось бы ещё больше сходств, чем отличий. - Ты правда очень похожа на бабушку, - добавил Иван. Буянов испытал гордость за то, каким взрослым был его сын. Похлопав его по плечу, Сергей в глубине души выразил ему благодарность за то, что был прощён им. Девочка скромно улыбнулась. - Папа тоже так говорит, спасибо, - ответила она и на короткое мгновение засомневалась, что может так говорить о Буянове в присутствии Ивана. На лице парня не отразилось неприязни, наоборот, оно было приветливым. - Я заехал к тебе на несколько минут, просто хотел увидеть. У вас же есть планы посетить киностудию? - Зачем ты ей сказал! – возмутился Буянов, шлёпнув сына по спине. Дэвис слегка посмеялась над ними. Иван улыбнулся тоже. - Вот так и делай сюрпризы! Ох. Так. Вопрос в другом. До какого времени ты будешь заниматься? – поинтересовался мужчина. Диана оживилась, внутри запели птицы от восторга, потому что наконец-то нашлась достойная причина, чтобы с тренировки уйти. - Меня сегодня вообще отпустили… но я решила остаться… так что… ну… могу отпроситься? – объяснила она. Сергей про себя удивился, почему в свой день рождения дочь захотела остаться на льду? - Давай я зайду вместе с тобой? Не тебе же одной краснеть перед тренером. Заодно познакомишь нас. Думаю, что ничего страшного в этом не будет, верно? – эта фраза вызвала у Дианы трепет. Это был день, о котором она мечтала всегда. Её отец приходит за ней на каток и увозит, окутывая своим вниманием. Закивав, согласилась. - Сложим твои цветы в машину и пойдём. Ванька, поехал? - Да, пап. Такси уже вызвал, - ответил Буянов-младший. Он улыбнулся сестре напоследок. - Ну, давай, празднуй. Пусть каждый день будет особенным, как этот, - добавил Иван. Диане было это приятно. Этот день был полностью занят Сергеем. Более того, он старался развлечь дочь ещё активнее, когда узнал причину, по которой Диана отказалась от выходного дня. Это вызвало у него досаду, когда он понял, что отсутствие Этери сильно повлияло на именинницу. Проводя для дочери экскурсию по одной из московских киностудий, он всё не мог придумать, как мог бы решить вопрос с отсутствием Этери. - Ты мне так и не сказала, что там за причина, по которой маму вызвали на работу, - спросил мужчина, когда они сидели уже в кафе. Прежде чем сказать, Диана подумала, стоит ли этим делиться. Расстройство было где-то в глубине души, скрыть его от отца почему-то не удалось. Поэтому она постаралась быть краткой. - Александр Георгиевич встречает сегодня каких-то людей. Маму пригласили быть почётным гостем, как понимаю, от неё ожидают каких-то тренерских наставлений. Не знаю. - Горшков? А что за визиты? Этот график мероприятия был согласован с Этери заранее? - Нет, пап. Я так и не поняла, почему она согласилась. По-моему, просто даты перепутала. Буянов задумался. То, что рассказывала ему дочь, вызывало недовольство. - А она пыталась объяснить, что сегодня у неё семейный праздник? - Да. Говорит, что с Аксёновым Эдуардом Михайловичем не нашли решения. В общем, забудь, блин. Это всё дело не очень. Сидят в федерации одни пни, их уговаривать никому не под силу. Я смирилась, - объявила Диана, расстроенно водя вилкой по тарелке. Сергей глубоко задумался. Вроде бы и день был хороший, девочка была довольна ровно до той минуты, пока не зашла речь о матери. Мужчина понимал, что если бы Этери освободилась и приехала сейчас сюда, то Диана была бы счастливее. Они продолжали разговаривать. Обсуждали то одно, то другое, Буянов не мог отвлечься от мысли, что следует что-то предпринять. Поддерживая беседу, он поинтересовался её успехами на льду. Почему-то этот вопрос вызвал у девочки реакцию ещё более печальную, чем вопрос с отсутствующей матерью. Сергей увлечённо расспрашивал, пытался понять, в чём причина спортивных неудач. Спустя короткий промежуток времени он уже был вовлечён в курс дела, понимал чаяния своего ребёнка. - Диан, слушай. А может, дело не в том, что ты плохо катаешься, м? - А в чём? - В том, что вы с Денисом просто друг другу не подходите? А что, считаешь, что такого не бывает? Пары на льду, как и пары в жизни, имеют особенность не всегда идеально взаимодействовать, - предположил он. Диана задумалась. Ей никогда не приходила эта мысль в голову. Стало даже как-то проще дышать, когда вопрос повернулся этим боком. - А что же делать? – поинтересовалась она. Мужчина задумался. Постукивая пальцами по деревянному столу, он погрузился в мысль о том, чем же можно помочь. - Не можешь с ним, так попробуй с другим. Это же не катастрофа, когда партнёр сменяется. В спорте, я бы сказал, это даже поощряется. Главное, чтобы не было слишком часто и подходящая пара всё же нашлась, - предложил Буянов. И тут Диану осенило. Ей никогда не приходила эта свежая мысль. Обдумывая его слова, она погрузилась в размышления о том, как следует поступить, чтобы улучшить своё положение. - Я отойду на минуточку. Нужно позвонить, - предупредил Сергей. Дэвис кивнула. Выходя на улицу, он взял в руки телефон. Найдя в справочнике нужный номер, мужчина смело набрал ему. Несколько гудков, и Александр Коган поднял трубку. - Саш, привет. Слушай, я по делу. Ты мог бы сделать для меня услугу? Нужно узнать, что за «мастер-класс» такой проводит мать моей дочери, когда у неё сегодня день рождения? И почему её присутствие там обязательно? Сможешь? Вот спасибо! В долгу не останусь! Когда Александр перезвонил Сергею, то обрисовал всю картину, какая она есть. Мужчины договорились на том, что Коган высвобождает Этери из цепких лап Горшкова, а Буянов за это съездит с ним поохотиться. На том и разошлись. Снова выходя на улицу, высокий седеющий мужчина поёжился от морозного январского ветра. Он посмотрел на потухший экран телефона. Ощущая, что всё сейчас встанет на свои места, Буянов с облегчением вздохнул. - Пап! Ты представляешь! Пап! – выбегая на улицу, восклицала Диана. Он улыбнулся. - Нам надо срочно домой! Мама дома! Она едет туда! Ура! – радовалась девочка, а Сергей про себя подумал, что именно такой реакции и ожидал. Серый внедорожник остановился у знакомого подъезда. Мужчина посмотрел на довольное лицо дочери, улыбнулся. - Не хочешь зайти? – пригласила девочка. Буянов задумался, потому что нашёл для себя, что предложение было заманчивым. Ему хотелось увидеть Этери вне всех этих склок, пообщаться как-то спокойнее. Тем не менее он понимал, что его появление дома у них будет неуместным. - Дочь, нет. Давай не сегодня. - А почему бы и нет? Сегодня же дата… мой день рождения… - Диан, ты же понимаешь, что лучше не выводить твою маму на неприятные ассоциации рядом со мной. Давай не буду заходить? - Мне кажется, что ты сейчас драматизируешь. Потому что я говорила с ней об этом. Мне кажется, что она тебя уже простила. Либо уже относится к этому спокойнее. Тем более, что в жизни у неё всё хорошо. Вон, с Глейхом встречается и… - она запнулась, так как взболтнула что-то лишнее. Хотя (призналась она самой себе) именно это рассказать ей и хотелось. - Встречается? С этим парнем-хореографом? – спросил Сергей. Диане понравилось то, что она прочитала в его глазах. - Да. Он для неё, конечно, молодой, но… фиг знает. Решать ей. По мне, так он полный кретин, - добавила она. Буянов слегка отвёл взгляд в сторону, постарался блокировать посторонние мысли, что пришли ему в голову. Посмотрев на дочь, сказал: - Так, давай иди. У тебя ещё хороший вечер впереди. Обещай провести его хорошо. - Обещаю, пап. И… спасибо тебе. Этот день был просто лучшим! – сказала Дэвис и крепко его обняла. Они расстались, девочка ещё помахала рукой у подъезда, затем зашла внутрь. Буянов не понял своей реакции на ту информацию, что услышал от дочери. Отмахиваясь от предположений, он подумал о том, что нужно поскорее вернуться домой.