***
Дверь квартиры закрылась тихо. Даже тише, чем в тот вечер, когда он пришёл весь мокрый из-за дождя. Ситуация в целом была похожая, но только если тогда в голове тяжело, на низких нотах гудели мысли о чём-то неуловимо мрачном, то сейчас стало абсолютно легко. Они поцеловались. Поцеловались, как в этой манге, которой Чифую зачитывался. Стоило хоть на мгновение вспомнить о том, какие на вкус были губы Мацуно, между рёбер что-то сладко ухнуло. Он не хотел думать, хотел просто чувствовать, но осознание потихоньку пробиралось в подкорку мозга. Перемены в жизни Кейске всегда случались слишком резко, сваливались на голову, оставляя его с одним вопросом — а что будет? Нельзя всё повернуть назад, вернуть то, к чему он уже успел привыкнуть. Теперь по новой. По непротоптанной, напролом, к неизвестности, и непонятно — пойдёт опять что-то под откос или… Ну и что, что они поцеловались. Подумаешь, кто не целуется? Парни не целуются? Ну, это с какой стороны посмотреть. Друзья не целуются? За игрой в бутылочку в азарте пересосутся все, кому не лень. Только это была не игра, обошлось без условий и азарта. Абсолютно на трезвую голову они с Чифую целовались у забора в переулке. Кейске раз десять прокрутил у себя в голове эту мысль, прежде чем наконец смириться. Выругаться. И прижать к губам костяшки пальцев, чтобы вновь почувствовать тепло. Стиральная машинка, как назло, ехидно послала на две буквы кода ошибки, когда Кейске попытался загрузить в неё бельё из корзины вместе с рубашкой. От души сматерившись ещё раз и закатив глаза, он захлопнул дверцу. Мать, конечно, снова подумает, что во всём виновата кошачья шерсть на одежде, хотя Кейске всегда старался убирать её. Нужно было как-то скоротать время, чтобы не сойти с ума. Уроки делать абсолютно не хотелось, по крайней мере в ближайшие пару часов Кейске и не думал садиться за английский — успеет ещё, впереди целая ночь. Мать, к счастью, была не дома, и это означало, что поручений на сегодня не предвидится. Какое счастье. Единственное, что слегка настораживало, — это отчего-то до сих пор горящие щёки и ломота в плечах. Наверное, шок, но лучше перестраховаться. В доме было тихо, и это нагнетало. Босыми ногами прошлёпав от ванной до кухни, Кейске поставил чайник греться. Оперся на столешницу, побарабанил по ней, выпрямился, пальцами зачесал волосы, собирая хвост — благо, резинка всегда была на запястье. Сознание, как нарочно, сосредоточилось на одной мысли, и это всё усложняло. Но Кейске попросил Чифую повторить опасный перфоманс самостоятельно. Никто за язык не тянул. Значит, ему понравилось? Понравилось. Если бы его спросили, он бы без раздумий ответил, как есть. Глупо отрицать очевидную вещь. Кейске бы повторил ещё раз, и подольше, только если бы это могло что-то исправить. Втягивать Чифую он не хотел больше всего. А сложись их отношения во что-то более близкое, этого избежать не удастся. Чифую бойкий, не слабый, совершенно. Но заставлять его переживать — отвратительно. Если взгляд, каким он обычно смотрит на Кейске, потухнет, это будет уже совсем не то. Мацуно нужно жить. Будет ли он жить с такой реальностью и таким Баджи-саном? Вскипевший чайник вывел Кейске из раздумий. Кажется, пора приходить в себя.***
— Сю-ю-юда, сюда, — протянул Майки, кивая головой в сторону. Фонтан давно отключили, и на его бортике можно было расположиться, не боясь вымокнуть. От тёмной воды веяло прохладой, в ней смазанно отражались огни уличных фонарей. Они с Дракеном присели, чтобы немного передохнуть. Небольшая прогулка в компании Такемичи оказалась достаточно насыщенной. Хотя, скорее всего, это произошедшие события сильно повлияли на ребят, и их уже клонило ко сну. Ханагаки убежал домой, но завершения встречи и наступления нового буднего дня очень не хотелось. Диалог они не начинали — созерцали проходящих мимо людей с хорошего наблюдательного пункта. Молчание проблемой никогда не было. Только ситуация сама собой разрешаться не хотела, и Рюгуджи не смог больше ждать. Его интересовал слишком важный для группы вопрос. — Слушай, — начал он внезапно, — насчёт Баджи. Вы так и не будете разговаривать до отборочных? — Ну, вообще он тоже должен захотеть, — не меняясь в лице, тут же ответил Манджиро. Кен вздохнул. — Вы оба… упрямые бараны. Так ничего не выйдет. Что сам думаешь по этому поводу? — Думаю, что у него сложный выбор сейчас. Ты знаешь, что Казутора вернулся? Глава «Токио Манджи» говорил спокойно, даже немного отстранённо, но Дракен всегда улавливал те самые ноты в голосе, которые давали понять — плевать ему никогда не было. И серьёзность ситуации он понимал. — Откуда знаешь? — Я на днях познакомился с одним парнем. Он из другой группы. — Что за группа? — «Вальгалла», кажется. Этот парень, Кисаки, много в чём разбирается. И насчёт отборочных тоже может узнать, кстати. Дракен отчётливо нахмурился — тон Майки настораживал его. — Так, и… — Казутора тоже в «Вальгалле». — Тебе не кажется всё это подозрительным? Вы ведь не просто так разошлись. Лишнее слово — и Манджиро провалится куда-то в пучину скорби, утонет в ней с головой, зацепившись за дурные воспоминания. Но он не подал виду — задумчиво откинулся назад, зачерпнул пальцами прохладную воду. — Ну, мне повезло узнать это от Кисаки. Я думаю про Баджи… Что если он захочет уйти? Повисла напряжённая тишина. Манджиро уставился вглубь фонтана, как будто ответ на вопрос можно было найти там. Или в воде, тонкими струйками утекающей сквозь пальцы. — Я бы его не отпустил. — Думаю, не только ты, — согласился Дракен. — Ты о Чифую? — сразу же догадался Майки. — Он и к группе присоединился только потому что за Баджи побежал. Вдохновился им, сразу видно. Понятно, почему Баджи всё-таки притащил его к нам. Столько энтузиазма. — Мне иногда кажется, он из-за Чифую ещё держится. Дракен тоже опустил взгляд. Блик фонаря блеснул в воде, и в этом пятне света будто отчётливо проступили контуры увиденной им в полумраке картины — два силуэта, сливающихся в одно целое. — Возможно... И ещё. Я бы на самом деле всяким подозрительным типам вроде того Кисаки не доверял. Ты смотри в оба. Мало ли зачем ему знакомство с тобой сдалось. — Да ничего такого, — качнул головой Майки. — Просто деловые переговоры. Я уже засыпаю, Кенчин… — Не говори мне, что прямо сейчас, — тяжело вздохнул тот. Майки лениво улыбнулся, прищурив смоляные глаза, и мягко боднул Дракена лбом в плечо.***
Убежище «Вальгаллы» напоминало Казуторе коробку, в которую можно спрятаться. Само здание, в котором обосновалась их группа, и без того было настоящей серой бетонной махиной, бункером на случай апокалипсиса. В его жизни он уже произошёл, поэтому Ханемия без сомнений шагнул в спасительные двери, позволив судьбе делать с его существованием всё, что вздумается. В какой-то мере ему действительно повезло. Возвращение в родной город спустя несколько лет могло обернуться чем похуже. Начинать многое с чистого листа — задача тяжёлая, особенно для человека, у которого не было поддержки. Ну или почти не было. Однако, оказавшись вновь в родном городе, Казутора твёрдо решил — всё, что угодно, только не связываться с Кейске. Иначе его накроет ностальгия по тем временам, когда всё ещё было хорошо. Вернуть назад доверие Дракена и тем более Майки он вряд ли смог бы. Кейске ещё легко отделался — притворился паинькой, обещал, что больше не сделает ни шагу в сторону. И все растаяли. Это злило. Казутора какими-то периодами, когда не мог избавиться от навязчивых мыслей, ненавидел всех — Кейске, Майки, себя в том числе. Нельзя было быть таким трусом. Он делал всё, что мог, чтобы наладить собственную жизнь. Ввязался в то, во что совершенно не хотел, познакомился совершенно случайно с двумя очень странными типами, которые тут же окрестили его одарённым гением. Удивительно было это слышать. Не верилось. К счастью, судьба не стала расставлять капканы и дальше, а просто любезно предоставила ему шанс. Пришлось отступиться от своего решения больше не иметь дел с Баджи. Дело было, и Казутора искренне надеялся на поддержку от человека, который даже в такой ситуации пытался держать с ним связь. Жить одной лишь надеждой отвратительно, думал Ханемия. Ему нужно было доказательство. А Кейске любил факты и всегда сдерживал обещания. Он не хотел возвращаться в то место, которое по какой-то идиотской привычке все ещё называл домом. Там его пространство ограничивалось четырьмя стенами комнаты, благо что на замок запиралось. Здесь же, устроившись на диване, Казутора мог расслабиться, отчуждённо наблюдая за разворачивающимся цирком. Казалось, что у Ханмы Шуджи, длинного, как фонарный столб, и странно смеющегося над всем подряд, энергия не заканчивалась. Периодами он, как и сам Ханемия, пребывал в странной апатии, но как только на горизонте начинал маячить Кисаки Тетта, сразу же включал внутренний мотор и начинал генерировать одну идиотскую шутку за другой. Казалось, что глаза Тетты однажды закатятся настолько далеко, что совершат оборот в триста шестьдесят градусов. Представив себе такую картину, Казутора слегка поёжился. Офигеть. Тетта — действительно страшный человек. — Ну ты так не нервничай, — хмыкнул Шуджи, улыбаясь во все тридцать два или даже меньше, судя по его рассказам. — Всё под контролем. Создавалось впечатление, что Ханма бессмертный, потому что он даже не дёрнулся, когда Кисаки, едва разобравший свои вещи, скептически метнул на него пронзительный взгляд поверх очков. — У нас осталось не так много времени до отборочного тура. И что ты предлагаешь, ждать у моря погоды? — Если не всё идёт по плану, это нормально. Может, стоит чутка подождать, пока кое-какие винтики начнут вертеться? — Шуджи многозначительно кивнул в сторону Казуторы. — Так что там с твоим другом? Ханемия ожидал этого вопроса, но так и не смог заранее придумать, что сказать. Они толком не разговаривали после сбора здесь, в убежище, и он не мог знать, захотелось ли Баджи снова стоять бок о бок с ним, но теперь уже на сцене. Импровизированной или настоящей, в «Саботаже», а может даже и в Будокане. Однако предвкушение самой возможности такого расклада будоражило кровь. — Я спрошу у него, может ли он нас поддержать, — выдавил улыбку Казутора. — Есть какие-то проблемы с этим? — уточнил Кисаки. Почему-то у него был такой вид, будто проблем не должно существовать. Или он был готов их устранить по щелчку пальцев. — Не особо, — уклончиво заметил Ханемия. — Просто у него много дел. — Если возникнут какие-то моменты, дай знать. Баджи Кейске своего рода гений, он нам нужен. — Ха-ха… Баджи и «гений» в одном предложении давно рядом не стояли… — выдохнул Казутора. — Но поёт он и правда круто. Ханма довольно облокотился на стену, вытаскивая из кармана небольшую пачку и жестом призывая Тору. — Курить — на улицу, — сразу же резко заметил Тетта. — Оба. Изгнанные из дома, они нашли пристанище за углом, в месте, которое не особо просматривалось с улицы. Никому не было охота ловить на себе чужие взгляды. Ханма то ли посерьёзнел, то ли погрустнел — с первого взгляда и не поймёшь, что у него на уме. Однако он заметил вполголоса, почти ровным тоном: — Ты доверься Кисаки, он знает, о чём говорит. — Честно, пугает он меня, — буркнул Казутора, подняв взгляд вверх, к окнам здания. — Да меня тоже иногда, — вдруг задумчиво улыбнулся Шуджи. — Ну знаешь, умные люди, они такие. Удивительные. На них смотришь, и всё остальное превращается в цирк. — А как вы познакомились вообще? — Ты в том плане, что мы «такие разные, как судьба свела»? Ну это уже похоже на загадку. Где могут встретиться ботаник и отпетый отморозок? Казутора пожал плечами. — В тёмном переулке. — Ну, по факту, по факту, — усмехнулся Ханма. Некоторое время они молча курили, глядя в синеющее небо — близилось к ночи, но никого из них дома не ждали. А это значило, что можно сколько угодно времени думать о своём.***
Чай обычно помогал прийти в себя, но Кейске, выхлебавший уже третью кружку подряд, убедился, что обыденные способы могут давать сбой в самых непредвиденных случаях. Голову уже затуманивало, и похоже, что английский откладывался не то что до ночи, а вообще на неопределённое время. Он тотчас же проклял этот день, когда увидел на градуснике довольно-таки неприятное число. Впрочем, виноват ли кто-то, что обстоятельства сложились именно так? Зайдя в свою комнату, Кейске полулёг на бок, нехотя втиснувшись в выемку встроенной в шкаф кровати, и приложил телефон к уху. Послышались гудки, а затем — неожиданно рассеянный голос Чифую. — Да, Баджи-сан?.. — Чифую, тут такое дело… — тут же начал Кейске, чтобы не затягивать паузу. — Лучше не жди с утра. У меня чёт температура бесоёбится. — А… вот оно как… Хорошо, я понял! Нужно подлечиться, обязательно. Несмотря на вымученный энтузиазм, голос явно звучал расстроенно. Конечно, это же Чифую сподвиг Кейске на приключения, да ещё и уверял, что всё пройдёт хорошо. Лишь бы не начал загоняться по этому поводу. — Слушай, ты занят? Давай поболтаем. — Да нет, не занят, — кажется, Чифую удивился ещё сильнее. — Просто бренчу. — Тогда побренчишь мне? — усмехнулся Кейске в трубку. Послышалась возня. Что-то вроде тихого клацанья, потом едва различимое мурчание — наверное, Пеке Джей до этого был единственным слушателем музыкального перфоманса. Голос Чифую зазвучал по-другому — наверное, тот перенастроился на громкую связь. — Я сейчас, придумаю, что сыграть. Правда, немного не в форме сегодня… — Да не думай об этом. Просто играй, — Кейске повернулся на спину, прикрыв глаза. Мелодия, которую сосредоточенно наигрывал Чифую, была приятно знакомой. Кажется, одной из тех, которые они разучили вместе ещё в те времена, когда Мацуно только горел желанием вступить в группу и отчаянно просился играть вместе с Кейске. Чифую слегка запинался, нервно выдыхал, тихо ругался, посмеиваясь от неловкости. Это напоминало о чём-то важном, о чём-то, что знали только они. Ученик определённо начинал показывать результаты. Им действительно хотелось гордиться, ласково трепать по пушистым осветлённым волосам, довольно улыбаясь. Кажется, Кейске потихоньку отключался. В подсознании оставалась только одна мысль — то, что случилось сегодня, было абсолютно тем, что он хотел.***
Чифую прислушался. Из динамика доносилось только приглушённое сопение. Кейске иногда действительно вырубался от усталости, но только тогда, когда чувствовал себя спокойно. Это однажды случилось и при нём, когда они выдраили до блеска квартиру Баджи после совместной ночёвки, сбегали в магазин и приготовили ужин на каких-то бешеных скоростях. Примерно за полчаса до возвращения Баджи Рёко-сан грозного хищника сморило так, что невозможно было разбудить даже усиленным тыканьем в бока. Глядя на впавшего в спячку Кейске, Чифую разумно решил, что дальше пытаться не стоит, и когда хозяйка вернулась домой, покинул квартиру как можно тише. Зато фраза про то, что все милые, когда спят зубами к стенке, действительно оправдалась. Сегодня был тяжелый день, и неудивительно, что Кейске выключился под колыбельную Мацуновского производства. «Не злится», — облегчённо вздохнул Чифую, прислонившись спиной к стене. Мягкое одеяло немного зашуршало. Он всё ещё думал над своим поступком. Точнее, над двумя поступками, имевшими одинаковую суть, но один из них был более отчаянным, а второй — более решительным, будто попытка доказать серьёзность… чувств? Если бы только они были в романтической манге! Реальность казалась гораздо страшнее, но возвращаться в неё так не хотелось. Чифую уже представил, как завтра, если Кейске всё-таки решит остаться дома, позвонит ему в дверь, а когда тот откроет, внезапно обнимет его и расскажет всё-всё, что наболело… Опустив взгляд, Чифую заметил всплывшее уведомление о сообщении. Он уже на автомате коснулся его, а затем уставился в экран, не веря своим глазам. Каждая клеточка тела будто съёжилась, оставляя в оцепенении, а дыхание застряло в груди, отозвавшись тяжёлой болью. Прикреплённое к сообщению видео было снято несколько часов назад в переулке, у забора.