Музыка нас связала

      Если бы можно было, как на текущую воду и на горящий огонь, вечность смотреть на закрытую дверь, Чифую бы справился с этой задачей на отлично. Он давно уже понял, что будить сейчас Баджи-сана или тем более его мать равносильно самоубийству, но всë же не мог сдвинуться с места или отвести взгляд. Хотелось увидеть Кейске, поинтересоваться его самочувствием, предложить свою помощь, да и посоветоваться с ним о том, что произошло. Впрочем, узнай он о последнем, в насколько бы сильную ярость пришëл?       Чифую знал, что Кейске — довольно вспыльчивый человек. Но так же быстро он и остывал, решая проблемы делом. Мацуно никогда не попадался ему под горячую руку, но не завидовал тем, кто хоть однажды перешёл Кейске дорогу.       Пока он размышлял, в голову пришла идея. Такой грязный шантаж нельзя было оставить просто так. Кейске обязательно разберëтся с зачинщиком позже, а до этого Чифую просто обязан найти истоки самостоятельно! Это будет миссия, которую Баджи-сан обязательно поручил бы своей правой руке и…       Чифую мотнул головой.       Он подумает о том, что происходит между ними, когда найдëт шантажиста и отпинает хорошенько.       Воспылав энтузиазмом, Мацуно резко развернулся и помчался вниз по лестнице, перепрыгивая ступеньки — он потерял слишком много времени. Распахнув дверь и краем глаза заметив движение возле подъезда, Чифую усмехнулся. Интересно, знаком ли гуляка Пеке Джей с Камикадзе? Может быть, они вечерами сидели на тех же самых ступеньках, как они с Кейске, и обмяукивали последние новости?       До школы удалось добраться достаточно быстро и даже почти вовремя. Но стоило оказаться в толпе, Чифую почуствовал себя неуютно. Казалось, взгляды случайно встреченных старшеклассников были направлены на него, и в них читалось странное осуждение. Когда-то он уже сталкивался с этим, но времена средней школы и бунтарский молодости давно прошли. Однако неприятное ощущение не покидало, и Мацуно долетел до класса, стараясь не смотреть по сторонам.       Как будто все получили это чëртово видео! Нет же! И куда делся тот пофигизм, позволяющий просто плевать на реакцию окружающих?       Чифую поставил сумку на парту и обессиленно плюхнулся на стул. К кому обратиться за помощью в первую очередь, но так, чтобы не спалиться? Он обвëл взглядом аудиторию. Ученики разбились на маленькие стайки.       — Привет! — достаточно резко и неожиданно произнëс один из одноклассников, оборачиваясь к его парте со своего места. — Ты куда бежал?       — Я не бежал, привет, — нахмурился Мацуно. Неужели он сейчас выглядит как загнанный зверëк?       — А я думал, опоздать боялся.       — Да не опоздал же, — отмахнулся он, а затем, секунду подумав, полез в карман.       — Чё там? — любопытство было, похоже, не унять.       — Ты знаешь, кто это?       Мацуно сунул ему под нос телефон, предварительно убедившись, что содержания сообщения не видно. Парень протянул руку, но Чифую тотчас же отвёл телефон назад.       — Неприкосновенное. Просто на цифры смотри.       — Да вроде не знаю такого.       — Вроде или не знаешь? Проверь точно. Посмотри у себя.       — Не знаю я! И вообще зачем тебе оно надо?       Чифую не ответил, только вздохнул. Взгляд одноклассника стал более подозрительным. Он прищурился, будто пытался раскусить преступника.       Вот и как тут узнать информацию, когда любой вопрос сразу же вызывает столько подозрений?       К обеденному перерыву Мацуно успел опросить несколько одноклассников и одноклассниц, которым он доверял больше и которые не любили разносить слухи. Те пожимали плечами, а Чифую отмазывался, что просто не знает, открывать ли файлы, присланные незнакомцем. Отмазка одна из самых нелепых, но почему-то прокатывала.       Несмотря на выработанную стратегию, поиски успехом не увенчались, и Чифую занял их с Баджи место на крыше в одиночестве и печали. Детективные происки не могли закончиться, только начавшись, он ведь спросил не всех, кого знал! На его месте Баджи-сан бы духом не падал, а сделал перерыв, перекусил и с новыми силами отправился бы в бой. Успокаивая себя этой мыслью, Чифую нехотя распаковал обед, и только хотел прикончить сосиску, как снова услышал знакомый голос.       — Чифую-кун!       — А, привет, — он поднял взгляд на Тачибану. Та, как всегда, сияла искренним дружелюбием.       — Извини, что от еды отвлекаю, — нервно замахала та руками. — У меня сегодня подружка не пришла, пообедать не с кем, можем вместе посидеть?       Чифую чуть подвинулся — против он ничего не имел. Появление в поле зрения знакомого человека слегка рассеяло тревожные мысли. Да и к тому же у Хинаты можно тоже попробовать узнать о незнакомце-шантажисте. Это ли не шанс?       — Баджи-кун сегодня не пришёл, заболел? — поинтересовалась Хина, раскрывая бенто на коленках.       — Ага… Вчера был тяжелый вечер, — подтвердил Чифую.       — Я надеюсь, он сможет выздороветь побыстрее, у вас же сейчас репетиции…       — Тоже на это надеюсь. Но он долго сидеть дома не станет.       — У тебя всё в порядке?       — А? Я с таким лицом родился, — состроил кислую морду Мацуно. Тачибана хихикнула.       — Нет, я не про это. Ты весь день бегаешь, кипишь и будто что-то пытаешься узнать. Просто случайно увидела.       — Ох, блин… — Чифую потёр шею. — Раскусила. Я просто узнать хотел, тут мне сообщение пришло, а владельца номера я не знаю. Может, тебе знаком?       — Показывай.       Хината внимательно всмотрелась в экран, потом поискала что-то в своём телефоне, ещё раз посмотрела на заветный номер. С каждой секундой у Чифую внутри разгоралась надежда.       — Слушай… нет, не нашла. Показалось, что похоже, но не оно, — покачала головой Тачибана. — Это очень важно?       — Безумно, — вырвалось у Чифую.       — Тогда давай я запишу и поспрашиваю у кого-нибудь ещё.       Вводить кого-либо ещё в расследование не позволяла гордость, это ведь было дело, которое (пусть и заочно) доверил ему Баджи-сан. Но с другой стороны помощь Хинаты могла оказаться бесценной. Эта девушка была доброй, но не настолько наивной, чтобы выдавать в лоб чужие секреты. Если Такемичи ей доверяет, то может, это стоит того?       — Буду благодарен. Это правда лучше побыстрее узнать… Только не пали особо, — предупредил Чифую и почувствовал, как стало чуть легче.       — Клянусь, — очень серьёзным тоном произнесла Тачибана, протянув мизинец.

***

      Сквозь сон, на удивление, слышалось многое — как тихо и медленно открывалась дверь, затем шуршание мягких шагов, огорчëнный вздох матери. Просыпаясь, Кейске разлепил один глаз, различил еë смутный силуэт, а затем что-то пробурчал, поворачиваясь лицом к стенке и мысленно посылая всë и всех подальше. Потом он снова забылся и перестал воспринимать окружающую действительность, но ровно до тех пор, пока не зазвучала мелодия звонка мобильника.       В первую секунду показалось, что это будильник. Но музыка играла другая, менее напряжëнная, не похожая на траурный марш по сладким сновидениям. Кейске нехотя потянулся за телефоном и принял вызов, готовый разнести в пух и прах того, кто посмел его будить. Голова всё ещё гудела, а в носу свербило.       — Алло, Баджи…       — Офигеть, Тора, ты, что ли… — он даже немного взбодрился от неожиданности.       — Ага, ты сейчас сможешь поболтать?       — Ну смотря что тебе надо. Я вообще тут не слишком живой пока.       — Контроша была?       — Да нет, я дома. Считай, что проспал, — по сути так оно и было, даже если бы Кейске собирался вставать к урокам, он бы всë равно не смог.       — А мать?..       — Матушка нанесла визит с утра, — с нескрываемой иронией хмыкнул Кейске, — чëт сказала и пошла дальше наносить визит холодильнику.       В трубке раздался смешок.       — А-а, слушай, я тебя попросить хотел…       — Ну говорю, либо не тяни, либо давай потом, я через пять секунд вырублюсь.       — Да я предложить! Просто уже время поджимает, надо решать… Короче, будешь выступать с нами? У нас реально нет вокалиста и вообще кандидатов, кроме тебя.       Кейске сопоставил в голове факты. Предложение наконец-то побыть на месте, которое ложилось как бальзам на душу, было неописуемо соблазнительно. Но Баджи больше полагался на логику и его приоритеты оказались давно расставлены.       — Слушай, я не против помогать, как приходящий, но сейчас точно пас. У нас бешеная подготовка будет, времени вообще ноль.       — Подготовка?..       — Отборочные в «Саботаже» на «Сюгë». Три недели осталось, а я ещё простыл и репу сегодня пропущу. Придëтся поднажать на этом фронте. Так что пока без меня.       — Ага… Понял тебя, — откликнулся Тора, и в трубке что-то зашуршало. — Мне тут пора. Пока.       — Не зарывайся, споëм ещë, — предупредил Кейске и сразу же услышал протяжные гудки.

***

      Проклинать мир можно сколько угодно, только есть ли толк в этом? Злиться — тоже полезно, но разве злость что-то решает?       Казутора не хотел ничего решать. Он просто отправил телефон в свободный полëт до стенки — тот громко стукнулся почти у пола и прилëг экраном вниз. Мерцание ещë не погасло, но Ханемия уже не обращал на него внимания. Сидя на диване, он подтянул колени и уткнулся в них лицом.       В виски что-то страшно било, ритмично, как пульс, а к горлу подкатывал душащий ком обиды. Кого ему ненавидеть? «Томан», Баджи или себя? Хотелось выреветься до такого состояния, чтобы не чувствовать вообще ничего, только вот слëзы никак не шли, застряли где-то на пике подъëма эмоциональной волны и не хотели обрушиваться на берег.       Наверное, он просто опоздал.       Дверь в убежище приоткрылась.       — Ты один? — спросил Кисаки, оглядывая помещение. В глаза ему бросился телефон, красноречиво покоящийся на полу.       Казутора резко поднял голову и уставился немигающим взглядом. Его зрачки сейчас больше напоминали чëрные дыры, готовые поглощать всë живое, что только попадало в поле зрения. Но от появления Тетты стоило ждать только одного.       Решения проблемы.

***

      Жить с диснеевской принцессой отвратительно. Каждое утро, с первыми лучами солнца, прямо за стенкой она начинала мелодично выть свои трели, только что птички ей не отвечали и это не превращалось в дуэт. За отсутствие в доме попугаев и другой живности, способной подпевать, стоило поблагодарить старшего братца. И это единственная причина благодарности.       Вообще не только из-за диснеевской принцессы по соседству Харучиë ненавидел ночевать дома. Атмосфера родных стен была какой-то давящей и гнетущей, как будто дом сковывал его так же, как сотни навязанных его в детстве правил поведения. Он мечтал когда-нибудь выбраться на свободу во всех смыслах этого слова, хотя это стоило многого. Пойти на риск и сделать всё, что в силах, чтобы почувствовать себя живым и значимым, — цель оправдывает средства.       Из соседней комнаты донеслось довольное девичье покашливание и чей-то голос. Не похоже на старшего семьи Акаши. Значит, продюсер Сенджу?       Имауши Вакаса заглядывал к ним частенько. Он был давним другом Акаши Такеоми и когда-то играл с ним в одной группе. «Когда-то» закончилось не так давно, и кажется, в то время они немного повздорили, но затем вновь случилось чудо: Сенджу — святой человек — взяла за ручки обоих и заставила мириться-мириться-мириться, как в детском садике. На удивление, это сработало, хотя отношения оставались натянутыми. Но приходил Вакаса не к Такеоми. На Харучиë он тоже обращал мало внимания. Его больше интересовала восходящая звезда по имени «Кавараги» Сенджу. Кто бы мог подумать, что прозвища, которые придумали младшие Акаши, так сильно пригодятся в жизни. Только вот прозвище сестры знала каждая собака, а Харучиë сам шипел на всех, кто называл его настоящую фамилию.       Вакаса негласному правилу следовал, поэтому в немилость не особо попадал. Харучиë просто не понимал, как у него хватало терпения выносить характер Сенджу. Имауши стал еë продюсером совсем недавно, но результат работы оказался ошеломительный. Выступление за выступлением, даже съемки в рекламном ролике какой-то сладости. Поводов для зависти было множество, но возможностей — не меньше.       — Не хочешь? — как-то раз расстроилась Сенджу, когда Харучиë категорически отказался снимать с ней видео на Ютуб. — Но так же будет намного интереснее. И ты не будешь в стороне. Мы же брат и сестра, в конце концов.       — Какая разница, сестра — не сестра, — закатил тогда глаза Санзу. — И ещë, предлагаешь мне сниматься с этим? — он красноречиво повëл уголком губ, где располагался ромбовидный рубец. С другой стороны симметрично находился такой же.       Юная звезда насупилась.       — Это можно сделать фишкой. А можно прям в маске выступать. Типа ты такой загадочный…       — Нет — значит нет, Сенджу! Не всë, что ты хочешь, будет сразу у тебя. Отвянь.       Последнее слово осталось за Харучиë, который ожидал, что сестра побежит жаловаться на него, как в детстве. Но он не дождался — вместо этого Сенджу просидела весь вечер у себя. Кажется, что-то пошло не так.       Больше они не заводили подобных разговоров. В затишье было гораздо лучше.       Вакаса тоже не подходил с предложениями и вопросами, хотя и должен был, потому что Харучиë знал кое-что интересное. Это не касалось карьеры Сенджу, но так же входило в сферу интересов Имауши.       Санзу продолжал держать язык за зубами. Это ведь всë, что требовалось от него.       Не выдержал он только тогда, когда Сенджу-FM завела песню из «Титаника».       — Я пытаюсь отдохнуть, какого хрена ты распеваешься вечером?       Глядя на высунувшегося в дверную щель лохматого и хмурого брата, Сенджу едва не подавилась.       — А тебе жалко, что ли? У меня настроение хорошее, — оправдалась она.       — Я колыбельную на ночь не заказывал.       — И тебе привет, — невозмутимо заметил Вакаса — единственный зритель представления, но не единственный его слушатель.       — Здрасьте, — буркнул Харучиë. Скрывать своë раздражение за милой улыбкой смысла не было — что Сенджу, что Вакаса знали — он кусается. — Вы бы потише. Или наша диснеевская принцесса стаю белочек зазывает?       — А это мы думаем, подаваться на «Сюгë» или сидеть спокойно, да, принцесса? — усмехнулся Имауши.       — Я хочу! — возмущëнно воскликнула Кавараги. — «Токио Маджи» ведь будут пытаться, почему бы и нет.       — Ты тогда удиви меня, а не «май харт вилл гоу он».       Сенджу закатила глаза и рухнула рядышком на диван.       — Слишком сложно. Я должна подумать.       — Зачем ты вообще хочешь на этот конкурс? — поинтересовался Харучиë из дверей.       — Тоже хочу быть крутой.       — Да у тебя и так на улице автографы просят. Где предел крутизны?       — Правда хочешь узнать?       — Не горю желанием…       «Выскочка», — подумал он, читая на лице Сенджу непреднамеренное высокомерие. Что Такеоми, что Вакаса испортили еë, потакая капризам и балуя любопытство. Сделали куклу для выступлений, которая сама не знает, чего хочет, кроме популярности.       В отличие от него.

***

      — Ты что здесь делаешь, — произнëс Кейске, нахмурившись.       Чифую тихонько прокашлялся, пытаясь найти оправдание.       — Так, помочь с домашкой пришëл, проведать…       — У меня температура под пиздец и выше, я сейчас на тебя начихаю, хочешь? — припугнул Баджи.       Мацуно сглотнул, чуть отступил к двери, но не сбежал.       — А я вот, — он поднял на нос медицинскую маску. — У меня броня. Я бронированный.       Кейске попытался пробить защиту взглядом. Не получилось. Пришлось сдаться.       — Как тебя только мать пустила…       — А я и ей сказал, что помочь с домашкой. Она думает теперь, что ты очень учиться хочешь. Даже с температурой.       — Надеюсь, ты не серьëзно, — меньше всего на свете Кейске хотелось сейчас заниматься. Он выполз из своего убежища, и на удивление обе ноги послушались, когда ощутили пол.       — Нет, конечно. А ты в больницу ходил?       — Ходил. Всякую фигню выписали и режим на пять дней. Как-то многовато. Репать надо.       — Я ребятам сказал, они сегодня свои партии начали и текст прогнали… Баджи-сан.       — А, так всë-таки почерк разобрали. Ну я сегодня тогда на кастрюлях… Чë? — перевести мысль было довольно тяжело.       — Если завтра придëшь на репу и будешь там помирать, я тебя больше не поцелую! — выпалил Чифую, спрятав руки за спину и прислонившись к закрытой двери. Путь к отступлению для обоих был закрыт.       Кейске уставился на него.       — Это что за хрень?..       — Я сказал уже. А то в тот раз…       — Помню, что было в тот раз. Во-первых, я буду пить все лекарства и не собираюсь гробить себя до отборочных. Во-вторых… ты с какого дуба рухнул, Чифую?..       Звук собственного имени показался Мацуно чуть ли не ударом под дых. Спасибо, что не по фамилии. Зачем только таким тоном, как будто его сейчас выпотрошат?       Всë и так безумно плохо. Сердце даже, кажется, вообще не стучит.       Кейске сделал пару шагов к двери и сосредоточенно потрогал лоб. Затем будто нарочно медленно, запустив пальцы в слегка спутавшиеся после сна волосы, убрал их с лица. Он наклонился ещë немного, и голос звучал настолько спокойно, что захотелось умереть на месте.       — Если я захочу — сделаю это сам.       Какая-то часть Чифую безумно жалела, что на нëм сейчас маска. Кейске был снова буквально в нескольких сантиметрах, смотрел на него хмуро и устало, но в каштановой радужке глаз теплилось что-то одновременно властное и мягкое. То, что он сказал, не послышалось?..       Другая часть Чифую вопила, что он растерял последние клетки мозга. Нашлось лишь одно оправдание — это Баджи-сан украл и где-то зарыл вместе со своими, чтобы искать не было смысла.       — То есть ты захочешь…       — Захочу… — тихо выдохнул Кейске, прислонившись лбом к двери прямо возле уха Чифую. — Это хреново.       — Я так не думаю, Баджи-сан…       Чифую прижался спиной к поверхности ещë сильнее, когда ладонь Кейске легла на его макушку, и прикрыл глаза.