***
Консьержку звали Пиндолия Тукс. Её биография была чиста, особенно после Великого Переселения, но копы на то и копы, чтобы копаться в скелетах. Обнаружилось, что Пиндолию раньше звали Розали, что она состояла в организации Черных пантер, была любовницей Анжелы Дэвис, курила крэк, пила виски, занималась разбоем, отсидела три года в тюрьме и вышла задолго до Переселения, после чего сменила имя, омолодилась до солидного возраста и стала работать консьержкой. Вот это всё детективы предъявили данной гражданке и приготовились выслушать её мысли. — Это было давно, — открестилась она, — каюсь, но сейчас я — просто эксцентричная старушка. Здоровый образ жизни, наряды… и ничего больше. — Да? — Макс внимательно посмотрел на миссис Тукс, — хорош заливать, миссис как-вас-там-звать… — Чес слово, — проверещала Пиндолия, — и, кстати, я — мисс. — Любовницы? — прищурился Меллоун. — Никаких. У меня теперь все кристально чисто. На первом этаже проживали мистер и миссис Бегони, семья из трех человек — Джонсы, студент-фрилансер Тумс, отец с дочерью — Лагетти, консьержка, двое студентов, снимавшие квартиру на паях — Т. Огараян и Д. Млуагини, двое девиц — Ю. Брлндо и Э. Алихами и одинокий мужчина по имени Стефан Комм. Мистер и миссис Бегони работали на чулочной фабрике; она — старшим мастером, он — старшим наладчиком прялок. Ей было около сорока, но выглядела она старше за счет плохого макияжа и отвратной прически. Ему было далеко за пятьдесят, с брюшком и лысиной. Судя по их виду, омоложение они не проходили. Да, они были истинными англичанами, хотя фамилия явно не тянула на английскую. Джонсы — мать, отец и взрослый сын — три белых толстых веселых колобка с одинаковыми складками на телах, пшеничными волосами и зелеными глазами. Работали в кондитерской лавке, чем, видимо, и объяснялась их толщина. Тумс был тощ, прыщав и бледен. Вид у него был больной, глаза запавшие, говорил мало, свистящим шепотом через дверь, объясняя полицейским, что ну, некогда ему… Но открыл после того, как ему сказали, что придется в участке разговаривать. Лагетти цвели здоровьем. Отец и дочь — оба высокие, рослые смуглые итальянцы, с копнами черных, как деготь, волос, кареглазые, веселые. Они, треща без умолку, рассказали полицейским всю свою биографию от какого-то далекого предка, который воевал под знаменами Спартака, до нынешних тетушек и дядюшек. Заодно и накормили. Выяснилось, что они оба подвизаются на поприще модельного бизнеса. Дочь — модель, а отец — фотограф. Тигран Огараян и Джамумба Млуагини вели себя чуть ли не вызывающе, но присмирели, когда детективы им сказали, что если они будут нести чушь, то попадут на пятнадцать суток. Мистер Огараян — маленький черноволосый носатый армянин лет двадцати, учившийся в UCLA на географическом факультете, Джамумба Млуагини — здоровенный нигериец, которому было примерно лет двадцать пять, учащийся на кафедре Отделение расстройств общения в CSULA. У обоих были приводы за мелкие нарушения, но ничего серьезного в их досье не числилось. Юджина Брлндо и Эвелина Алихами оказались двумя подругами 25 и 26 лет из Вьетнама, успешно снимающиеся в порнофильмах. Они как раз подходили для этого — грудастые, с пышными попами, с большими щедрыми ртами, но при этом изящные и не лишенные налета аристократизма. А Стефан Комм — мрачным холостяком, собирающий коллекцию BJD-кукол на тему Midori no Hibi и хуманизированных версий My Little Pony. При этом он работал в издательстве Sea Horse, которое издавало нуар-комиксы про приключения алкоголика и наркоманки.***
— Пять этажей!!! — простонал Макс, когда они вывалились из небоскреба уставшие до безобразия, — но чудо, что они все оказались дома… что у них за график? — Как у всех, — проговорил Мик, — а их присутствие в рабочий день объясняется очень просто… я им всем позвонил вчера вечером… — Ах ты, сукин сын! — в сердцах воскликнул Макс, — а я уж понадеялся на чудо, а ты, оказывается, уже это чудо продумал! — Хороши бы мы были, если б искали их по всему городу, — объяснил Мик, — у нас есть список проживающих здесь с указанием квартир и этажей. ДОМ мне нашел их телефоны, и я позвонил им и сказал, что в доме произошло убийство… и будет очень хорошо, если они завтра, то есть сегодня, окажутся дома… — Так ты, верно, и досье на них нашел? — ДОМ за ночь пять этажей проверил. А сегодня я позвоню следующим пяти этажам, а ДОМ будет искать на них досье. А по поводу сегодняшних… ну… — Кто-то что-то утаил? — поинтересовался Макс. — Да… так… — махнул рукой Меллоун, — по мелочи. Ничего серьезного, чтобы на данном этапе могло нас заинтересовать. Человек пятнадцать могут оказаться в поле зрения полиции нравов, десять — заинтересовать DEA . Из-за двоих за нами может бегать ФБР, потому что они под программой защиты. А остальные — стопроцентные активные налогоплательщики, на чьи налоги мы с тобой и существуем. — Ясно, — развел руками Макс, — сегодня ты опять дома? — Угу. Если будем по пять этажей отрабатывать каждый день, то дней за десять закончим… — Ты точно уверен, что убийство было? Может этот водопроводчик свалил куда-нибудь… в Лас-Вегас… — Он в провале, — Мик вздохнул, — только вот нам пока до провала не добраться… — Почему? — Потому что к нему со стороны подземных сооружений не подберешься, — Мик посмотрел на друга, — ДОМ мне карту нашел и показал. Провал находится между двумя линиями метро. Рядом с ним нет ни канализации, ни кабелей, ничего такого, чтобы можно было вызвать соответствующие службы. Он похож на разлом — примерно три метра в ширину и около пяти километров в глубину. Куда он уходит… я не знаю… Я сканирование провел, что-то мне подсказывает, что туда пока рано. — Хорошо. Значит, сперва — жильцы, потом — всё остальное. — Уфф, — Меллоун опять вздохнул, — трудная у нас с тобой работенка. — Ну зато не скучная, — Макс приобнял напарника за плечи, — пошли поедим чего-нибудь, да за отчет сядем… — Поедим и домой. — А отчет? — А я с лейтенантом договорился, — широко улыбнулся Мик, — по факту — мы с тобой отдельный отдел, состоящий из начальника и зама. Нам необязательно писать отчеты самим себе, но, когда мне лейтенант это сказал, я ответил, что это неправильно. Наш крохотный отдел входит в убойный отдел, где начальник он, поэтому отчеты мы будем писать, но уже по окончании дела… и сдавать ему. — Это мне нравится, — одобрил Макс, — меньше писанины — больше дела. — Вот, вот… А теперь навстречу с едой…***
Уже прощаясь в гараже участка, Макс тихо сказал напарнику: — Знаешь, говорят, что иногда на улицах города, в некоторых домах, посередине заводских и фабричных цехов появляется дверь, на которой нарисован кот и название У кота… — И? — Мик заинтересованно посмотрел на друга. — А за дверью скрывается ресторан с самой прекрасной едой на свете… — Мистика? — Видимо, да. — Значит, скоро и там окажемся, — рассмеялся Меллоун, — было бы интересно попробовать самую прекрасную кухню… До завтра! — До завтра!