Змајева Jазбина

После фестиваля дни потекли словно патока – дурман, жара, репетиции. Левко отказывался вылазить из душа, и Дракон, пользуясь тем, что в туалете нет замка, просто выволакивал братца за волосы. – Покурить ты можешь и в окно! – Поссать тоже?! Крупных ссор не случалось, и ремень лежал без дела в шкафу уже больше недели. Казалось, жизнь вошла в какое-то странное русло, с непрекращающейся, но притупившейся болью внутри. Словно открытая рана превратилась в неприятный ноющий натоптыш. Левко морщился, но терпел это драконье царство, привыкая, как привыкают к качке и соленому ветру пассажиры корабля. Дядя больше не звонил, и тетя тоже. Зато удалось поговорить с Южкой, хотя разговором это сложно было назвать – большую часть он просто показывал Тучку в камеру, и Дракон скалился при виде любимой кошки. О том, как Южка выезжал с бабушкой в самом начале смутных времен, Левко так и не узнал. От этого становилось обидно – хотелось поделиться своим опытом, когда небо тишиной не пахло даже в течение получаса. Увы, нельзя. Левко понимал, почему Южка молчит и показывает кошку. Когда пропала связь, именно ему пришлось успокаивать Дракона и писать ему про отца. «Все хорошо, просто связи нет» Дракон эти слова повторял саркастично, зло, каждый раз, когда видел младшего брата. Левко морщился, ведь Южка не виноват. И это стоило огромных усилий, зная, в каком аду оказался родной отец, улыбаться брату и повторять как заведенный: – Дракон, все хорошо. Поверь. Просто нет связи, такое сейчас бывает. Левко знал, что Южка герой. «Когда вернусь домой, обязательно встречусь с ним» Мухи опять кружили над немытой посудой роем. Можно было купить липучку, можно было чаще убираться, можно было… Много чего можно было. Нельзя только вспоминать о доме и убивать тех, кто этого заслуживает. Левко рассеянно наматывал пряди на палец, и Дракон, что-то набирающей в телефоне, не обращал на это внимания. Он ходил из угла в угол, хмуря темные брови. – Что-то случилось? – Спрашивать надо было осторожно. Чаще всего брат даже не отвечал, но порой могло и прилететь. – Мама приедет. Через неделю. – Дракон даже от экрана не оторвался. Бросил коротко, словно кость собаке. Левко почувствовал, как начинают потеть ладони. Даже во время созвона с Южкой он чувствовал себя лишним. Неправильным. Что говорить об их маме? Нет, конечно, надо было радоваться. Ведь тут безопасно, а мама Дракона и Южки… Она и так последние месяцы делала слишком много для всех. Автобусы, паллеты, паллеты, автобусы, логистика… Нет-нет, конечно, ей нужно быть здесь. С сыном. С внучкой. Левко сглотнул ком в горле, кусая губу. Он уже начал превращаться в непутевую тень, в того, кому нет места в этом доме. – Да, мам… Я постараюсь. Но не уверен. Мне две страны надо проехать до нашей границы. Левко чувствовал, как в жарком воздухе не хватает кислорода. Конечно, когда она приедет, Дракон перестанет браться за ремень. Разве можно бить сироту? Левко боялся, отчаянно боялся жалости. А еще боялся потерять Дракона – грозного, рычащего по пустякам, но такого родного Дракона. – Что тебе из дома привезти? – Брат прикрыл ладонью телефон, выжидательно глядя на Левка. Тот собрался с силами и произнес, стараясь, чтобы голос не дрожал: – Билет туда. – Говорит, билет домой хочет. – Дракон задумчиво выслушал ответ и произнес лениво: – Мам, не кричи так… Да понял я, понял. Конечно, выдеру. Думаешь, в первый раз? Так, на счет границы… Левко выдохнул шумно и торопливо украдкой вытер глаза. Судя по когтистой ладони, небрежно взлохматившей волосы – совсем не украдкой.