Киллер

Никогда... Нет, не так. НИКОГДА в своей жизни Джеймс Мориарти не оказывался в таком идиотском положении. Он был бы меньше удивлен, если бы увидел, как муравей остановил груженый лесом поезд, мчащийся с горы. Джон Уотсон, послушная безотказная машина его поручений, неожиданно, да-да, неожиданно вышла из подчинения и перевернула ситуацию с точностью до наоборот. Не обладая ни выдающимся телосложением, ни оружием (Джеймс предпочитал не иметь собственноручных военизированных акций), противопоставить что-либо крепким объятиям бывшего вояки Мориарти было нечего. Ждать особой мозговой деятельности от своей группы огневой поддержки тоже не приходилось. Скорее от них стоило ожидать совершенно непродуманных действий с этой самой огневой поддержкой, которая грозилась вылиться в банальную и чертовски скучную перестрелку, где под перекрестным огнем как раз он и окажется, что в его сегодняшние, да что греха таить, и все последующие дни, никак не входило. Для начала стоило попытаться достучаться до разумной составляющей мозга бывшего подчиненного. - Джонни, - Мориарти вывернул голову назад, насколько это позволила жесткая хватка Уотсона. – Джонни, очнись. Ты же понимаешь, что в противном случае, когда все это закончится, я с тебя живого шкуру сдеру. Мелкими полосками. И отдам Саксу. Джон даже не повернул головы. Он лишь прижался щекой к щеке Джеймса. - Мистер Мориарти, боюсь, Вы арестованы. И выстрелил в сторону двери. - Всем вон! – тут же закричал Джеймс, справедливо ожидая ответной стрельбы. Как бы ни сложилось, ситуация пока еще не зашла в абсолютный тупик. Требовалось отступить и подготовить плацдарм для новой атаки. Троица у входа нерешительно потоптавшись, вывалилась наружу. - Джон, - снова начал Мориарти, - подумай, выйти вам все равно придется, а там мои люди… - Ненадолго, – оборвал его Джон. И, словно подтверждая его слова, снаружи до них донеслись выстрелы. Плотная, многоствольная перестрелка. Крики, вой полицейских сирен… Майкрофт Холмс, плавно обогнув сцепившихся антагонистов, помахивая зонтом, вальяжно направился к двери… … Салли Донован верила только в реально возможные вещи: в Санта Клауса, Пасхального кролика, НЛО, маленьких зеленых человечков и вселенскую справедливость. В то, что сейчас, в этот самый момент на ее мотоцикле, крепко прижимаясь к ее спине в своей развевающейся хламиде, как насмешка над всеми байкерами планеты, сидел тот самый гениальный идиот, попутно и крайне активно командуя, куда ей ехать, Салли до сих пор поверить не могла. Когда инспектор Лестрейд назвал ей адрес и озвучил приказ, ей показалось, что он сошел с ума. Потом ей показалось, что с ума сошла она, потому что понимая весь абсурд происходящего, она совершенно точно и абсолютно последовательно выполнила все инструкции. Прибыв по указанному адресу, она увидела возле искомого дома Шерлока в совершенно диком виде – распахнутое пальто поверх рубашки, разбитое и окровавленное лицо, наручник, болтающийся на одной руке. А уж выражение, что она заметила на том самом лице… Он молча застегнул протянутый ему шлем, молча уселся на заднее сиденье и обхватил Салли поперек талии. Honda с ревом сорвалась с места, едва не сбросив детектива. Но он быстро разобрался с балансом, и Донован стало легче вести. Они легко обогнули все пробки, светофоры и ремонтные шлагбаумы и на Гилстон-Роад прибыли практически вместе с полицией. Шерлок легко соскочил с сиденья, стянул шлем, и, дождавшись, когда Салли сделает то же самое, вцепился ей в плечи и крепко-крепко поцеловал. Ошеломленная настолько, чтобы и не подумать вырываться, Салли Донован только таращила глаза и гладила детектива по плечу, как тихо-помешанного, чтоб не напугать часом. Отцепившись от почти деморализованной сотрудницы Ярда, Шерлок бросился быстрым аллюром к полицейской машине, из которой показался инспектор. Как он и просил, ни мигалок, ни сирен они не включали, тщательно окружив заброшенный склад по всему периметру. На соседних крышах залегли снайперы, а крупногабаритные спецназовцы в угольно-черной амуниции небольшими группами подтягивались ко входу, щетинясь штурмовым оружием. Еще по дороге, он все время прокручивал события последнего часа. Вот Джон смотрит своими чудовищно-восхитительными глазами. И Шерлок еще не понимает. Джон прижимается к нему своими чудовищно-мягкими губами. И Шерлок все еще не понимает. Но вот что-то маленькое, твердое и теплое(?) толкнулось ему на язык. Он автоматически втянул ЭТО… И все понял. В один краткий миг он согласился со всеми, кто за всю его жизнь называл его идиотом. Абсолютно, бесповоротно, окончательно. Они все были правы. Шерлок идиот. Вместо того чтобы слушать, думать и делать выводы, он пялился, обижался и умирал от ревности. «Ты имеешь право знать» И адрес… «… не уходи» Я тебя люблю… «Наручники… Грега… ищет…» Звони Лестрейду… «Ты же должен понимать…» Ты же должен понимать… - прямым текстом! Я идиот, Джон. … Лестрейд не был злым. Лестрейд был в ярости. Лестрейд был в бешенстве. А еще инспектор Грег Лестрейд был профессионалом, как бы Шерлок к этому не относился. Когда Шерлок Холмс с телефона Джона, который тот предусмотрительно оставил у него под подушкой, позвонил на его номер и в двух страшных словах рассказал, ЧТО произошло, Грег не произнес ни слова и не проявил ни единым движением лицевых мускулов удушающего, парализующего сердце ужаса, окатившего его с ног до головы. Вместо этого он очень аккуратно отпер свой служебный сейф, достал табельное оружие, неторопливо проверил состояние обоймы, сунул пистолет в кобуру и спокойно объявил сотрудникам о начале полицейской операции. Это потом он орал в телефонную трубку, звоня в офис генерального прокурора и отдел национальной безопасности при правительстве. Были еще какие-то номера, специально для таких случаев оставленные ему Майкрофтом («гляди-ка – пригодились» - как-то отстраненно думал он)… Он поднял на ноги все, что только можно было поднять за такое короткое время… Они успели. Они все сделали правильно. Едва внутри раздался выстрел, и из двери метнулись черные тени, операция началась… … Позже, гораздо позже, когда живой и невредимый Майкрофт Холмс искренне благодарил помятого спецназом, но вполне целого Джона Уотсона за вклад в укрепление национальной безопасности страны, а запоздало бледный и мучительно не решающийся лично прощупать свое британское правительство на предмет повреждений, Лестрейд топтался у него за спиной, в их критически сузившийся мирок, словно тайфун, ворвался перепуганный(!), невменяемый Шерлок. Он бесцеремонно растолкал всех своих действительных и потенциальных родственников, выковыривая Джона из их теплой компании, стиснул того в объятиях так, что выбил из легких весь воздух. Джон придушенно ахнул и нерешительно позволил себя затискать. А Шерлок, совершено плюнув на реакцию всех присутствующих, прижимал к себе своего, теперь уже определенно своего солдата, раскачиваясь и зажмурившись, все еще пытаясь скрыть злые, отчаянные слезы, которые и без того уже падали тяжелыми горячими каплями Джону на шею. А «все присутствующие» вдруг почувствовали себя настолько лишними, что у каждого тут же нашлось что-то, что ему следовало очень срочно обсудить с другими. Все рванули прочь от воссоединившейся пары, на ходу обмениваясь новостями, не замечая, что обсуждаемые события между собой никак не связаны, и разговор принимает совершенно абсурдный оборот. «…норвежская сторона совершенно против увеличения нефтяных разработок на…» «…вот-вот, а я и вижу, что в его обойме двух патронов не хватает…» «…но Ее Королевское Величество никогда не одобрит…» «…да нет, в нашей кофеварке нет турбо-режима…» - Джон, Джон, Джон… - бубнил плачущий Шерлок, совершенно растеряв весь накопленный годами словарный запас…