***
В школе уже идет третий урок, как раз таки литературы. Фишера не было еще на первом уроке русского, видать, проспал. А на третьем, который снова проводил мистер Джонсон, его все еще не было на своем месте. Шатен решил спросить у руководителя десятого класса, где ученик. Ответ был такой: — Я сама не знаю, где этот прогульщик. Звонила его отцу, а он не отвечает, как и сын. Игнор меня со всех сторон. Безобразие! Хуй там плавал. Ларри даже спрашивал у его одноклассников. Никто не знает, даже Эшли. Хоть и на это патлатому должно быть наплевать, но это не так. Почему-то плохое предчувствие, волнение за голубовласку. Мысли о нем отвлекали его от работы: Джонсон постоянно запинался, ронял мел у доски, нервничал и срывался на учеников, когда вел уроки у младших классов. Так и проходил последний урок: голова болела, ноги устали, сильно хотелось спать. Сразу же, как прозвенел звонок, учитель даже не задал никакого домашнего задания и просто отпустил этих вопящих детей. Сам же через пару минут вышел из душного класса. Пока шел к лестнице, заметил вялого Салли, который как раз тоже выходил из помещения, где был урок истории. Маршрут перестроен — патлатый чуть ли не побежал к Мальвине. — М-мистер Джонсон? Я тут это... — начал Фишер, но его перебили. — Салливан, где ты был? Ты проспал? — у Ларри была небольшая дрожь в руках, он спрятал их за спину. — Да, я проспал. Извините, что меня не было. — сказал младший и попутно чесал затылок: там было что-то вроде шишки, ибо когда он падал на пол, ударился. На самом деле, никто ясен пень не проспал, а был в отключке. Повезло, что он проснулся к третьему уроку и пришел на следующий. Так бы было не отмазаться от вопросов, где он был весь день и почему ни отец, ни сам парень не отвечал на звонки и сообщения. По правде, на одно он ответил — когда очнулся, ему строчила волнующаяся Кэмпбелл, зная, что отец мог его чуть ли не убить. Она переживала за него сильнее шатена. Понятное дело, Ларри же не знает, что у Фишера проблемы в «семье», и что конкретно может случиться, живя с противным дядькой, зовущийся отцом. Парни смотрели друг другу в глаза. Неловкое молчание прервал Салли: — Мистер Джонсон, я пойду? — Кхм, конечно. Приятного вечера. — патлатый посмотрел на ученика снизу вверх, после чего медлено начал отходить, а потом и вовсе повернулся к лестнице и начал идти к выходу. Его догнали со словами: — Это…тут такое дело… — Да, Фишер? Что такое? — Я…не могу вернуться домой сейчас. — руки голубоглазого дрожали, у него был такой вид, а-ля «на кой черт я это спизданул?!». — Правда? Почему же? — У меня такое дело… — начал младший, после чего остановился. С конца коридора оба услышали вопли: — Са-алли! Вот ты где! — бархатный женский голос, а принадлежит он Эшли. Шатенка подбежала к нему и схватила за руку, вернее, за плечо. — Я тебя везде искала. Не помешала? — Нет, Кэмпбелл, все нормально, идите. А с Фишером мы завтра поговорим. — сам не зная, почему, Ларри делал из себя сейчас образ «важный-хуй бумажный», что довольно непривычно: даже на уроках он был веселым, поддерживал шутки. А сейчас он просто устал, веки были тяжелыми и было ощущение, что глаза вот-вот закроются. — До свидания! — ответили приятели и довольно быстрым шагом направились к выходу. Джонсон же развернулся и решил пойти через другую лестницу. Ну, как то странно после прощания идти в одну сторону. Разве не все так думают?.. Зеленоглазая и ее друг сразу же, как вышли, начали разговор: — О чем вы говорили с преподом? Ты выглядел растерянным. — Я с нихуя чуть ли не рассказал ему про отца. Не знаю, что на меня нашло, просто… — Все в порядке, я поняла тебя. Иногда и сама так делаю. Так ты рассказал или нет? — Эш заметила, как парень достает сигарету из пачки, и даже не спрашивая разрешения она тоже взяла. Потому что Сал всегда с ней делится. — А жигу? — Сейчас, отойдем немного дальше… Кхм, так вот. Я не рассказал ему ничего, кроме «я не могу уйти домой сейчас». Он хочет, чтобы я завтра поговорил с ним об этом. Да ну нахуй! И как отмазаться? — пока протезник тараторил, они прошли пару метров. За поворотом они подожгли друг другу никотиновые палочки. Пока курили, молчали, зная, что разговор не закончен. Просто шли рядом и курили, большего пока и не надо. Когда трубочка у каждого сгорела, выбросили бычки, Эшли вновь заговорила: — Ну…скажи, что ключи проебал. А когда шел домой, нащупал в кармане. Подумает, что может была нужна помощь, а потом перестала быть нужной. — Кэмпбелл, ты чертов гений! Какой же я тупой. — парень запустил руку в голубые локоны, заплетенные в два хвостика по бокам. — Это обычная мысль. Просто ты сильно устал и не можешь соображать. Кстати…то, о чем ты писал мне. Про ахуевшего батю. — шатенка вслед за другом начала трогать свои длинные волосы, накручивая их на пальце. — Ну, пока никого нет… — голубоглазый расстегнул ремешки сзади, отчего его протез полетел вниз, прямо в руку. На «лице» было множество синяков, и разбитый нос, из которого пару часов назад хлестала кровь водопадом. — Смотри. — Еп твою мать… — печально ахнула зеленоглазая. — Мою мать не надо. Из гроба достань сначала. — обратно надевая маску, усмехнулся Салливан. — А вот как мне домой идти после этого…без понятия. Может быть папуля сейчас и трезвый, но даже смотреть на него мерзко. Ему вроде как завтра на работу…надеюсь. — Ну слушай. Сколько раз я тебе говорила, повторюсь — подожди пару месяцев, съедешь от отца, будем с тобой снимать квартиру. Устраивает? — Конечно, пупсик. Иди домой. — время быстро пролетело, подростки уже дошли до многоэтажки, где жила Эш. — О, когда успели-то… Ладушки, тогда пока. Надеюсь, тебя не сожрет Генри. — девушка расправила руки, давая понять, что хочет обняться, что Сал и сделал — обнял подругу. — Пока, красотка. — вслед протянул Фишер. Дома не известно, что его ждет. Есть несколько вариантов: пьяный батя, трезвый батя, без бати вообще. Последний самый лучший из всех и всегда им будет. Посмотрев в телефон, он увидел кучу пропущенных звонков, от «козла», точнее, отца. Он был так записан в контактах у сына. Еще один звонок. Что же он так наебывает? Удивительно, но протезник взял трубку. — Сынок, приходи домой. Я хочу познакомить тебя с одной прекрасной женщиной. — подозрительно ласково сказал мужчина и даже не дожидаясь ответа скинул звонок.3.
29 июня 2022 г. в 21:29
Салливан проснулся от того, что его трясли за плечи.
— Грязный выродок! Я тебе дверь с петель сниму, если будешь так выебываться! Ты меня слышишь, пидор? Или ты глухой? Весь в мать! Она никогда меня не слушала! — кричал Фишер старший чуть ли не в уши своему сыну. Тот же, как только открыл глаза, увидел картину: дверной замок выломан, а стул, который держал ручку, валялся в стороне. По всей комнате разбросаны вещи Сала: учебники, ручки, тетради, одежда. Шкаф был открыт. Сама же комната пропахла алкоголем и потом. Мало того, что Генри пьяный, так еще и не мылся пару дней так точно. Запах стоял ужасный, он и разбудил протезника окончательно, как только открыл глаза.
Не успев толком осмотреться, увидеть, какие именно вещи разбросаны, тут же его скинули с мягкой постели на твердый и холодный пол. Удар кулаком по лицу. Больно, прилетело в нос. «Отец года» встал, поднял ногу, дав понять, что сейчас мало не покажется. Сал еле как успел среагировать и съежился клубочком. Удар ногой по спине. Больно. Еще один. Еще. Перестав смотреть на разъяренного «папулю», голубоглазый отвлекся на пол рядом с собой. Увидел пятно крови, видимо из носа пошла. Под кроватью лежал его протез, которого туда запнул ногой Генри. Его взяли за воротник футболки, в которой он спал: белая ткань окрасилась в красный цвет.
— Только попробуй мне еще закрыться! Я тебя больше домой не пущу — послышалось уже у дверного проема комнаты. Салливан так и остался лежать на полу, все тело жутко болело и пульсировало. Из носа все также хлещет кровь, растекаясь по истерзанному лицу, а казалось бы, уже зажившие раны от прошлого избиения, снова начали кровоточить. В глазах мигали синие пятна, постепенно становясь темнее. А после и совсем темнота.
Примечания:
(´･ᴗ･ ` )