Мечтать в городе Ангелов

      В Лос-Анджелес прибыли к обеду. Заказали еду на дом. Решили никуда не ходить. Путешествие и ранний подъём утомили, хотелось побыть дома в спокойствии. И Блейз с радостью одобрил эту идею.       Весь оставшийся день они просто валялись в постели. Иногда пытались заговорить, но разговор не клеился или выходил неловким.       Блейз собрался в душ.       — Опять дрочить? — шутливо съязвил Рон вслух, прежде чем успел подумать.       — Хочешь мне запретить или присоединиться? Или понаблюдать?       Рон сглотнул слюну. Пауза. Рыжий уже успел представить в своей голове все варианты и нарисовать красочные картины этих действий. От чего его щёки заалели. Дыхание сбилось. А ладони стали потными. Блейз внимательно посмотрел и усмехнулся.       — Стыдишься? У меня ещё в жизни не было такого робкого и стеснительного любовника, — хмыкнул Блейз и стал раздеваться.       Рон взорвался.       — Мы не любовники! Что ты себе возомнил?! И в обще, ничего я не стесняюсь! И не боюсь!       — Это значит «Да»? Готов присоединиться? — Блейз прищурил глаза, он был уже голый и стоял в дверях с полотенцами, головой кивнул в сторону ванной, и не дожидаясь ответа, вышел.       Послышался шум воды. Рон лёг на диван и закрыл лицо руками. Снова противоречивые желания. Обида, смешанная с вожделением. Гордость, помноженная на унижения. Он закусил губы. Непонятные игры. Азарт. Тайна. Он почувствовал ту же знакомую тяжесть в горле и жар. «Может посмотреть?» — шальная мысль в голове. «Да нет. Это глупость». Но воображение уже нарисовало… Обнажённое темнокожее тело. Струи воды. Пар. Запотевшие зеркала.       «Чем он там занимается? Неужели реально дрочит? Или же пошутил?»       Рон обнадёжил себя, что это всего лишь любопытство и заглянул в ванную.       Зеркала и правда запотели. Слышался шум воды. Он видел лишь силуэт за шторкой и подошёл ещё ближе. Когда Рон перешагнул за порог ванной, автоматическая дверь тут же захлопнулась на задвижку. Сама.       Рон попробовал её открыть, толкал, дёргал за ручку. Глухо.       — Это «умный дом», дверь закрылась, потому что я задал такую программу. Она не откроется без кодового слова, — послышались слова Блейза.       — Что ещё за кодовое слово? Зачем ты нас запер?       — Рони, что за глупые вопросы? Людей запирают для того, чтобы они не ушли. Ты ведь пришёл сюда. Что-то тебя привело. И ты не должен уйти, пока не удовлетворишь своё желание.       — Откуда тебе знать про мои желания?       — А я и не знаю про них. Это ты должен узнать, — он договорил и сделал паузу. — Заходишь будешь или за шторкой постоишь?       Блейз издевался. Голос звучал весело. Он заигрывал, играл. Как кошка с мышкой. Вот только Рон не собирался быть «жертвой» этой игры.       Он в мгновение стащил с себя всю одежду и распахнул шторку, заходя в душевую. Внутри было тепло от горячей воды, воздух нагрелся. Душевая была просторной, как целая комната, с множеством разных приспособлений по бокам. Рон такого ещё не встречал, наверное, тоже какой-то умный дом — подумал он.       Рыжий зашёл под струю тёплой воды. И стал мыться.       Блейз присел на скамью у стены напротив. Сначала жадно смотрел, облизывал губы. А затем принялся мастурбировать, не отводя взгляда от Рона.       Так вот какого это — быть сексуальным объектом. У рыжего в паху потяжелело. Блейз сидел прямо напротив и надрачивал свой огромный хер, широко раздвинув ноги. Движения становились всё быстрее и быстрее.       — Повернись, — строго приказал Блейз. — Покажи свою задницу.       И Рон медленно развернулся. Под напором воды он запрокинул голову, капли били в лицо. Грудь тяжело вздымалась. Но что было дальше, Рона взволновало ещё больше.       — Раздвинь руками ягодицы, — всё тот же стальной голос теперь уже как в полусне.       Он поставил руки по бокам и развёл их.       — Сильнее. Прогнись. Я хочу видеть твоё очко.       Рон почувствовал себя настоящей шлюхой. Проституткой, которую купили и теперь пользуются как хотят. Он ощутил себя целиком во власти Блейза, подчиняясь твёрдому голосу.       Рон нагнулся и прогнул спину, сильнее разводя ягодицы. Голова и шея остались под струями воды, а вот зад теперь выпячивался за их пределами.       Секунды или минуты. Он стоял так молча и не двигался, ощущая как тяжесть внизу живота нарастает, и жар распространяется по телу. Член набух и затвердел. Как вдруг сильные руки схватили его за плечи и резко потянули назад, заставляя разогнуться в полный рост. Блейз прижался к его спине и стал водить руками по груди.       — Ты же мог отказаться, — прошептал он на ухо.       Рона колотило дрожью. Так мог или не мог? Всё в голове перемешалось. Мог, но не хотел? Или хотел, но не мог?       Блейз встал рядом и стал смывать сперму с живота под струями воды. Он уже кончил, а вот возбуждение Рона только нарастало. Рыжий стыдливо прикрыл ладонями свой призывно стоящий член от глаз Блейза. Но тот всё заметил.       — Мы можем проторчать тут сколько угодно времени или выйти отсюда, если ты кое в чём признаешься.       — В чём?       — Подумай, посмотри на себя и хорошенько подумай.       Они вышли из душевой и вытирались полотенцами. Рон пытался понять, в чем он должен признаться? Мысли путались, а сердце ударной дробью колотило грудь. Полотенце на бёдра. Он прислонился спиной к замурованной стене. Блейз грёбаный извращенец со своими загадками.       — Я жду от тебя три слова.       — Я… Я тебя… — неуверенно начал Рон.       Блейз утвердительно кивнул головой.       — Я тебя люблю? — сердце подпрыгнуло, и Рон чуть не захлебнулся своими словами.       Дверь осталась запертой.       Блейз схватил за плечи и крепче прижал к двери.       — То, что ты сейчас сказал, это правда? Говори, это правда? — он взволнованно теребил Рона за плечи.       — Какая разница?       — Это правда? Или ты просто играл в слова, подбирая код?       — Я не знаю, — признался Рон.       — Загадывая код, я и не рассчитывал на такие признания. Я не вижу твою душу, не могу заглянуть. Не знаю, что ты чувствуешь. Но я прекрасно вижу то, что снаружи. И как ты прикрывал свой стояк. Вот каких признаний я ждал.       Рону стало не по себе. Щеки и уши залились краской и стали огненными. Шея тоже горела. Стало тяжело дышать. Блейз стоял вплотную и смотрел прямо в глаза. А Рон окончательно запутался в себе.       — Я тебя… Хочу, — наконец выдохнул Рон.       Спина потеряла опору и дверь стала раздвигаться в стороны. Блейз ухватил за плечи и удержал от падения. Пол в этот момент, кажется тоже ушёл из-под ног.       Блейз крепко обхватил обеими руками, прижал к себе и стал целовать. В губы. Горячо. У Рона дыхание перехватило, глаза зажмурились.       Блейз целовал жадно и страстно. Рыжий ощутил телом, как тот дрожит и всё крепче прижимает к себе.       — А ты не представляешь, как я тебя хочу. Давно хочу. И как я без ума от твоих веснушек, — его ладонь прошлась тыльной стороной по щеке. Он поцеловал ещё раз в губы и повёл за собой в спальню.       Волнение, дрожь, возбуждение, всё смешалось. Рон учащённо дышал, упав на постель. Руки сами тянули Блейза к себе. Он признался, признался…       Полотенца были сорваны ещё по дороге.       Блейз навалился сверху и прижал рыжего к постели, покрывая лицо и шею поцелуями.       — Хочу тебя, хочу, так сильно хочу, — приговаривал Блейз и кусал за мочку уха.       От его слов мурашки по телу. От прикосновений и горячих губ член уже колом стоял. И не только у Рона. Их тела прижимались, тёрлись.       Рука Блейза коснулась заднего прохода, и Рон сильнее раздвинул ноги, задыхаясь в жарких ласках.       — У тебя уже было с мужиками? — спросил Блейз.       — Нет.       — Не хочу делать тебе больно, — Блейз уткнулся лицом в плечо.       — С вибратором было, — хихикнул Рон. — Давай попробуем. Я же признался. Хочу тебя, хочу, чтобы ты выебал меня.       Блейз поднял лицо. Рон увидел его затуманенный взгляд. Губы прильнули к губам. Сердце забилось сильней. Блейз не отрываясь от поцелуя, достал лубрикант и уже скользкие шаловливые пальцы вернулись к анусу, пробираясь внутрь.       Рон тонул в удовольствии, отдаваясь сильным рукам и тихому бархатному голосу. Блейз шептал на ухо, целовал каждую веснушку и плавился, плавился, как горячий воск от прикосновений. Член медленно и глубоко вошёл до основания, и Рона накрыла мелкая дрожь возбуждения. Они смотрели друг другу в глаза. И в этих взглядах было больше признаний, чем во всех словах, сказанных за всю их жизнь.       Медленные укусы, дыхание одно на двоих. Мир замер в фокусе, одном на двоих. Больше ничего не существовало в этом моменте. Они словно в объятиях вечности. Молодой вечности. Теперь у них есть связь, невидимая и необъяснимая, но крепкая, и Рон это отчётливо почувствовал. Никто и никогда ещё не смотрел на него так, видя его душу, заглядывая в самое сердце.       Блейз сжал его ладони в своих, придавливая к простыням, и ритмично задвигался, задевая что-то чувствительное внутри. От чего Рон задрожал ещё сильнее и не стесняясь, застонал, уткнувшись в плечо.       Они кончили одновременно, как в старых дешёвых бульварных романах. И долго лежали в обнимку. Нежно, сладко. Блейз не сводил взгляда. Молчание на двоих, какое-то очень личное и интимное. Наступило чувство безопасности и покоя. Что вот оно, оно рядом, оно случилось. На пятьдесят четвёртом этаже, на вершине мира, на белых простынях, в их уютной спальне, в городе Ангелов.       Может город волшебный, и у всех здесь появляются крылья?       Ночью они пили кофе. Разговаривали. Только голоса теперь стали тихие, они словно боялись разбудить. И говорили так тихо, но так нежно.       — Ты нравился мне ещё в школе. Но я никогда не думал, что такой как ты может подойти ко мне. Я даже мысли такой не допускал. Думал, что ты презираешь меня, как и все богатые слизеринцы.       — Когда денег нет, кажется, что они очень важны. Но когда у тебя появляется много денег, через какое-то время понимаешь, что не в них счастье.       — А в чём?       — Счастье в том, чтобы любить, творить и познавать. Когда я это понял, я отыскал тебя. И стал приходить чистить обувь. И ещё несколько месяцев занятий с психоаналитиком, мне понадобились, чтобы решиться пригласить тебя. Знаю, это было грубо. Но я не знал, как иначе. У меня всё очень плохо с коммуникацией в этом плане, мой психолог постоянно мне об этом говорит. Он же и посоветовал переехать в этот город. Якобы люди тут более открытые, и мне это поможет. Якобы тут живут мечтатели, и я тоже со временем научусь мечтать.       — И как успехи?       — Пока не знаю, но сейчас я мечтаю, проснуться завтра с тобой в одной постели и ощутить твоё тепло. А еще мечтаю, что ты придёшь через пять дней на первый этаж и увидишь мою картину.       — Я приду, — украдкой пошептал Рон и ласково посмотрел на Блейза.       Наверное, ещё никогда он не чувствовал такой нежности. Чтобы каждую секунду и с такой заботой. В голосе, в движении, в чувствах.       — Значит, тепло поутру не обещаешь? — Блейз пошутил и широко по-доброму улыбнулся.       — Не обещаю тебе, что мы сегодня уснём, — Рон подмигнул и щеки покрылись лёгким румянцем.       — Не скрою, как мне это льстит.       Блейз мило улыбнулся. А затем Рон спросил:       — О чем твоя картина? Что ты нарисовал?       — Увидишь.       И Рон был прав. Уснуть не удалось. К Блейзу тянуло так, что невозможно было оторваться.       Утром они занимались любовью. И на этот раз, уже Блейз стонал под ним.       В первых лучах солнца.       Их солнца на пятьдесят четвёртом этаже.

***

      Спустя пять дней Рон, как и обещал, стоял на первом этаже здания. Вместе с Блейзом они спустились к открытию выставки.       — Где, где она? — игриво спрашивал рыжий и дёргал за руку.       Они шли вдоль массивных картин из зала в зал. Рон послушно шёл, держал за руку и сгорал от нетерпения. Когда же они дошли до тыльной стороны последнего зала, рыжий обомлел.       Он стоял, раскрыв рот, как вкопанный. И не мог поверить.       Огромный масляный холост. Торжество красок, переплетающихся друг с другом.       А на картине он, он сам. Смотрит снизу вверх, рыжая чёлка вздёрнута на ветру, глаза цвета моря топят в себе. В них всё — боль, желание, отчаяние. И даже надежда. На фоне хмурого Лондона, в серых тучах. В руках тряпка для обуви, губка. Губы поджаты. А взгляд прямо в душу. Рон и не думал, что он бывает таким.       — Мне предлагали за эту картину две тысячи галлеонов. Но я отказался.       — Почему?       — Я хочу, чтобы она была тут, а не спрятана у кого-то дома. Я хочу, чтобы люди видели… Как вижу я.       Рон замолчал, взял Блейза за руку, притянул к себе. Он едва погладил руку. И продолжал смотреть на картину. Она была не то что красивой. Она была необычной, живой, яркой. Говорящей.       — Мы — искусство. Мы — жизнь. Мы сами себя познаём, — тихо произнёс Блейз.       — О чем мечтаешь ты сейчас?       — Больше всего на свете я хочу, чтобы мы вместе мечтали в Городе Ангелов.       Рон улыбнулся. Сердце трепетало. И это были не просто слова. Это были настоящие чувства. Которые сейчас со всей силой раскрывались в груди. Он сильнее сжал ладонь Блейза.       — Я буду мечтать с тобой, — ответил рыжий.       Они вышли из музея. Лицо обдало летней прохладой. Чёлка Рона всё так же взметнулась на ветру. Они улыбались, держались за руки. Небо играло красками. Причудливо. Необычно. Неповторимо. Воздух сладкий как мёд. Рон поднял к небу голубые глаза, они искрились. Мечтать в Городе Ангелов… Вместе. Навсегда.