Роковая звезда

Гермиону, пропустившую триумфальный матч, удалось вытащить в Хогсмид в следующий запланированный поход. Даже она согласилась с тем, что ей тоже не мешает развеяться, и не сильно возражала против того, чтобы Гарри к ним присоединился. Проксима, на этот раз в теплой толстовке под школьной формой и под недавно выученными дезиллюминационными чарами, – мантия-невидимка так и осталась у бежавшего из школы в спешке Сириуса, – последовала за ними через тайный ход, и друзья развлекались, показывая своему несчастному другу Гарри красоты и достопримечательности Хогсмида, которые ему не удалось посмотреть в прошлый раз. Они закупились в магазине шуточных товаров, посетили каждую лавочку, пока не осталась последняя достопримечательность – Визжащая Хижина. Про это здание с заколоченными дверями и окнами ходили самые странные слухи, в частности, об очень вредных привидениях, но Проксима из рассказов отца помнила, что там держали Люпина, когда он учился в Хогвартсе. Быть может, это он издавал все эти жуткие звуки, а люди подумали на призраков? С другой стороны к друзьям приближались люди похуже любых злобных полтергейстов: Драко Малфой и его свита, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Наследник Малфой самозабвенно вещал о скорой гибели гиппогрифа, на чью защиту ребята убили несколько месяцев; больная тема подогрела их ярость, и, когда Малфой начал, по обыкновению, задирать Уизли и Грейнджер, Проксима не стерпела. Под чарами ее никто не заметил, позволив ей подкрасться ближе и запустить в Малфоя отталкивающий сглаз, приземливший его прямо в грязную лужу. – Что такое? Кто там, покажись! – В этом месте удивительно сильные привидения, – насмешливо, но спокойно известил его Рон. Заклинания посыпались на слизеринцев, чьи растерянные лица до слез смешили Рона и Гермиону. Пока Крэбб, единственный из троих доставший палочку, не промазал мимо друзей и не забрызгал жидкой грязью лицо Проксимы, заставив ее отплевываться. Слизеринская троица дружно заорала и припустила к замку, а побледневшие от ужаса друзья просветили Проксиму насчет сбитых чар. Дезиллюминация не делала человека бесплотным, а грязь была очень липкой, и теперь часть ее лица вместе с характерными очками висела в воздухе, как у Чеширского Кота. Ребята погнали ее обратно к “Медовому Герцогству”. Проксима побежала во весь опор, не сбавляя скорости в тоннеле. Карта показала, что вокруг выхода за статуей Одноглазой ведьмы никого нет, и, очистив пергамент, Проксима поспешила выскочить из тоннеля. Статуя двигалась чудовищно медленно, сердце колотилось как бешеное, а тяжелое дыхание все никак не хотело выровняться или хотя бы стать чуть потише. Подумав, что дезиллюминация ей в таком состоянии никак не поможет, Проксима сняла с себя чары и выскочила из закрывающегося проема, надеясь ускользнуть к лестницам и смешаться с толпой школьников, но не успела. Потому что за углом, вопреки тому, что показала Карта – или это он просто так быстро перемещается? – показался профессор Снейп. Торжествующе оглядев запыхавшуюся Проксиму с подозрительно виноватыми глазами, профессор приказал ей следовать за ним. В подземельях, в кабинете, где они с Роном уже когда-то пережили несколько неприятных моментов после полета в школу на машине, Проксиму пригласили присесть. Снейп посмотрел сверху вниз. Она глядела затравленным зверьком, сцепив испачканные в пыли тайного хода руки. – Знаете, мистер Малфой только что рассказал мне странную историю. Он прогуливался по Хогсмиду и встретил ваших друзей. Он выдержал многозначительную паузу, во время которой Проксима попыталась отдышаться и придать лицу Поттера спокойное выражение. – Мистер Малфой утверждает, что когда он стоял и разговаривал с ними, кто-то наложил на него сглаз. Как, по-вашему, это могло случиться? “Спокойно, спокойно. Никто ничего не докажет.” – Я не знаю, сэр, – как можно более вежливо ответил ненавистный профессору двойник Джеймса Поттера. – И тогда мистер Малфой увидел невероятное явление. Можете ли вы себе представить, что это было, Поттер? Проксима придала своему лицу еще более озадаченное выражение и пожала плечами. – Нет, сэр. Так и надо разговаривать с более могущественными противниками. Бабушка еще летом поведала ей три правила для того, кто хочет выжить в этом жестоком мире: “не трогай руками неизвестное”, “не беги навстречу опасности” и “всегда будь вежлива и соблюдай приличия”. – Ваше лицо, Поттер. Плавающее в воздухе. В кабинете повисло молчание. Напряженно гудящее молчание. – Возможно, у него посттравматический синдром? – предположила Проксима, округляя невинные зеленые глаза. – После того случая с гиппогрифом… – А что бы твое лицо могло делать в Хогсмиде, Поттер? – перебил ее Снейп. – Твоему лицу не позволено появляться в Хогсмиде. Ни одной части твоего тела не позволено там появляться. Проксиме неудержимо хотелось рассмеяться. Но она удержалась. Смеяться в лицо профессору Снейпу чревато расправой, после которой останется только завидовать мертвым. – Драко стоит обратиться к мадам Помфри, посттравматический синдром может вылиться в... – У мистера Малфоя нет посттравматического синдрома, – злобно зарычал на нее профессор, перегнувшись через стол так, что их лица оказались почти вплотную. – Если твое лицо было в Хогсмиде, значит, там было и все остальное. Проксима прерывисто вздохнула. Проклятый Драко и его проклятые детсадовские привычки сперва доставать Гарри Поттера и его друзей, а потом жаловаться старшим… – Но как бы я туда попал, если мне не позволено? Сэр. Снейп лишь оскалился в ответ на это наглое заявление и отодвинулся от него, торжествующе поблескивая глазами, точно нашел искомую информацию. – Итак, все, начиная с Министерства Магии, пытаются уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. Но знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. И пусть простые люди пекутся о его безопасности. Знаменитый Гарри Поттер ходит куда хочет, не задумываясь о последствиях. Проксима вскипела и сжала кулаки, быстро убрав их под стол. Она понимала, что он просто пытается спровоцировать ее на признание, но все же безмерно хотелось выкрикнуть ему в лицо, что она не нанимала себе охрану, не просила защищать ее от незнамо кого, не просила посторонних заботиться о ее безопасности – позаботились уже, бросив ее Дурслям на потеху. От них-то эти простые люди почему-то не пытались его защитить! Однако нотации бабушки уже дали зеленые, неокрепшие всходы, и наследница Блэк проглотила обиду. Все-таки она не вспыльчивый Поттер, она Проксима Блэк! Ей не к лицу истерить, как малый ребенок. Верно, надменный вид, пробравшийся на лицо Гарри Поттера, пронял профессора до печенок, отчего тот злобно зашипел: – Как удивительно ты похож на своего отца, Поттер. И он тоже был чрезмерно заносчив. Некоторый его талант в том, что касалось Квиддича, заставлял его думать, что он на голову выше всех остальных. Ходил, задрав нос, в окружении друзей и почитателей. Сверхъестественное сходство. В душе Проксимы снова подняла голову ярость. Какие друзья и почитатели, какой нос она задирала? Описание Снейпа скорее подходило Малфою, который и впрямь кичился своим талантом к полетам с самого первого курса, – хотя по чести, он талантом действительно обладал и уступал разве только гриффиндорскому самородку Гарри Поттеру, – и разгуливал по школе с целой свитой, порой творя такие подлые вещи, что Мародеры гордились бы сменой. Разве Снейп не видит, что Гарри Поттер частенько ходит один и одет в обноски, разве он не видит, как Гарри Поттер терпит унижения и подколки вышеупомянутых слизеринцев, а сам никого не подкалывает и не унижает? Неужели отдаленное внешнее сходство с Джеймсом так затуманило его разум? Что Джеймс ему такого сделал? Внезапно сверкнувшая в голове догадка существенно остудила ярость; глаза Проксимы округлились, и она подалась вперед. – Так это были вы! – еле слышно ахнула Проксима. Она ясно помнила рассказ ее отца о школьных друзьях. Первый полноценный рассказ о ее родителях, без куцых отговорок о том, какими они были “хорошими людьми”. Настолько неожиданная реакция на его стандартный выпад о Джеймсе Поттере на мгновение выбила Снейпа из колеи. – О чем это вы, Поттер? Некий мудрый внутренний инстинкт или даже разум молили Проксиму остановиться, пока не поздно, но ее уже несло. – Это были вы! Слизеринец, который дружил с Л… моей мамой! На которого охотились Мародеры и чуть не убил Люпин! Если она думала, что раньше видела разъяренного Снейпа, то сейчас можно было забыть о тех прискорбных эпизодах. Это все было не по-настоящему. Вот это настоящий разъяренный Снейп. Казалось, он сейчас выдохнет огонь, как дракон. – Сейчас же замолчите, – вместо огня вырвалось шипение, которое не снилось и василиску из Тайной Комнаты. – Как вы смеете… – А вы скажите мне, каким местом я похож на Дж… отца?! – снова разозлившаяся Проксима вскочила, не заметив упавшего стула. – Кого я обзываю, к кому пристаю, кого я мучаю, кого я пытаюсь убить? Тут бы ей прикусить язык и пересчитать своих жертв, например, Квиррелла или удивительно живого Тома из дневника, хотя, конечно, она не старалась специально их убивать, но она их даже не вспомнила. Ее уже как следует несло. – На кого я нападаю и какой толпой, или у вас в глазах троится? Откуда вы взяли моих мифических воздыхателей, с которыми мы бродим по школе и нападаем на несчастных учеников? А? А может, по-вашему, я брежу, по-вашему, я одержим и сам не помню, что творил? Может, я страдаю лунатизмом и унижаю учеников, пока сплю? Может, я даже кого-то убил?.. – Поттер, сейчас же прекратите свою притворную истерику, – Снейп тоже вскочил, настороженно глядя на своего собеседника. Поттер наглый, это да, но что-то тут было не так. – Ваше жалкое актерство никого не убедит… Ветер взметнулся вокруг маленькой фигурки, бесконтрольная, свистящая от ярости сила, и профессор осекся. Щитовые чары мгновенно окружили зельевара. У Гарри Поттера выброс магии. Стихийный выброс, как у маленького ребенка. Удивительно впрочем, что он продержался аж до середины третьего курса, выдержав все испытания прошлого года, особенно общешкольную травлю за “Наследника Слизерина”, – будто мальчишка виноват, что змееуст. Озлобленные изумрудные глаза внезапно погасли, выражая крайний ужас и отчаяние, и Гарри Поттер рухнул на пол, вцепившись в собственные волосы. – Черт возьми, а если это правда? Что если я правда так поступаю, я правда нападаю на учеников, как все говорили в прошлом году? Не зря же они говорили? ДА СКАЖИТЕ ЖЕ МНЕ, ПРАВДА ИЛИ НЕТ! Бумаги, лежавшие на столе, сдуло, словно порывом ветра, огонь в камине взревел, а на полках полопались многочисленные бутылки и пузырьки. Подросток тихо завыл, раскачиваясь взад-вперед, пока его бесконтрольная магия сеяла хаос и разрушения. Проксима припомнила все свои приступы ненависти к себе и по-настоящему испугалась. А что если у нее и в самом деле раздвоение личности? Один – она, а другой – Гарри Поттер, задира, знаменитость, чванливый наглец и так далее и тому подобное, что видел в нем Снейп. А что, вроде профессор же, умный же, как он может ошибаться? Неудивительно, что того, другого, – Гарри, – все пытаются убить, если он и правда такой, как говорит Снейп. Вполне правдоподобная теория, особенно с учетом того, что и до удочерения Проксима была потомком чистокровного мага, а они, благодаря часто встречающемуся инбридингу, были живым пособием по психическим расстройствам. По алфавиту, с картинками. Глубоко погруженная в себя Проксима не расслышала, как Снейп тихо выругался, швырнул в камин щепотку дымолетного порошка и вызвал Люпина. – Вы звали, Северус? – тотчас же отозвался он. – О боже, Гарри! Люпин шагнул в комнаты Снейпа прямо через огонь и каминную решетку и опустился на колени перед мерно раскачивающимся подростком. – Следите за тем, что рассказываете ребенку о родителях, Люпин, – прошипел Снейп с особой злобой. Только от Люпина мальчишка мог получить сведения о его дружбе с Лили. Больше некому. – Что? Я не понимаю… Профессор Защиты все еще сидел рядом с Гарри, пытаясь выпутать его пальцы из его же шевелюры. Туманные слова коллеги никак не складывались во что-то осмысленное. – Что тут произошло? – Я поймал Гарри Поттера на попытке незаконно проникнуть в Хогсмид, а он неожиданно… кхм, впал в истерику после упоминания его родственников. На этом месте профессор зельеварения несколько смешался, даже смутился. Ведь ничуть же не неожиданно. И, возможно, не столько Люпин разбередил маленького истерика рассказами о родителях, сколько он сам довел мальчишку до ручки сравнениями с отцом. Таким же психопатом, только с противоположным вектором угрозы, направленным во вред другим. О котором Поттер теперь явно знал все, до мельчайшей неприглядной подробности. Хотя оставался мизерный шанс, что мальчишка социопат и просто играет роль, и такому феерическому избавлению от заслуженных неприятностей хотелось стоя аплодировать. Снейп еще раз бросил неуверенный взгляд на уже переставшего подвывать и крушить его кабинет Поттера и присевшего рядом с ним оборотня, что-то шепчущего мальчику. – У вас не найдется успокоительного? – ровным голосом поинтересовался Люпин. Таким ровным, точно боялся спровоцировать раненого дикого зверя. Или он тоже играл – ведь все Мародеры повязаны. Но нет, это уже крайняя степень паранойи, выходящая за рамки разумного. Да и стихийный выброс не сыграешь… – Да, конечно, – радуясь возможности хоть что-то сделать, Снейп покинул кабинет, вскоре вернувшись с пузырьком в руках, и присел на пол рядом с Люпином и мальчишкой. – Мистер Поттер, выпейте это, – нервно приказал он. Поттер окинул его затравленным взглядом и беззвучно зашевелил губами. Изловчившись, Снейп влил в безвольного мальчишку зелье, на мгновение дернув его голову назад за волосы. Взгляд изумрудных глаз осмысленнее не стал, но голос прозвучал чуть громче, а рука неожиданно схватила профессора за полу мантии. – Что вы там бормочете, Поттер? – громко переспросил Снейп, игнорируя лепет Люпина быть “помягче”. Да он сам сейчас свернется в позе эмбриона рядом с этим непредсказуемым чудовищем, у него нет моральных сил быть “помягче”. – Скажи-те м-мне… я же н-не… не т-творю т-того, что в-вы говор-рили… Как Джеймс Поттер. Я ж-же не творю того, что творил Джеймс Поттер, скажите мне?.. Бессвязное бормотание стало громче, хотя все равно оставалось на грани слышимости. Люпин прищурил глаза, с укоризной и подозрением воззрившись на коллегу. Это он-то наговорил чего-то не того Поттеру? Сидевшего на полу подростка била крупная дрожь. Проксима вся напряглась в ожидании ответа. Если кто и знал, то только Снейп. Ведь это он вечно следил за ней недремлющим оком, точно Саурон со своей башни, неведомым образом материализуясь рядом с ней всякий раз, когда она нарушала школьные правила. Он бы знал… И если он говорит так, то… Оба они, Гарри Поттер – не Джеймс! – с его огромными, зелеными, полными отчаяния глазами, и возмущенный Люпин, смотрели на него, ожидая ответа на прямой вопрос подростка. Профессор вздохнул. Хотелось ответить – да, еще как, но объективность не давала. Этот гриффиндорец редко был окружен толпой, только парой друзей, редко смеялся на весь замок – большей частью молчал и склонял голову, редко бывал замешан в инцидентах с травлей и чаще на другом конце. Не на том, где был Джеймс и его подручные. – Нет, Поттер, – тихо, словно нехотя выплюнул Снейп. – Вынужден признать, что вы чаще всего ведете себя куда пристойнее, чем ваш отец. – И я не мучаю магглокровок? – изумрудные глаза взглянули на него с затаенной надеждой. – Нет, Поттер, – повторил профессор, массируя переносицу. – Вы никого не мучаете, если не брать в расчет мою мигрень. – Хорошо, хорошо, – тихо пробормотал Поттер, прикрывая глаза и расслабляясь. Проксима выдохнула. Опять эмоции взяли верх над разумом, в последнее время у нее это все чаще – словно и не было тех лет, когда она старательно изображала предмет мебели, чтобы выжить. Но хотя бы у нее нет загадочной темной половины, которая бродит по школе и задирает беззащитных людей. Сейчас это даже чем-то глупым казалось, конечно же нет, – у нее не было эпизодов с провалами памяти. Люпин прочистил горло. – Пожалуй, я отведу Гарри в больничное крыло. Снейп кивнул и устало поднялся на ноги, тут же присаживаясь на краешек собственного стола. Мальчишка определенно посетил Хогсмид, но с каким шиком он избежал наказания! Нет, куда там Джеймсу. Тот только на метле сидеть и умел. Даже если Поттер не разыгрывал истерику и не управлял магическим выбросом, все равно чертовски впечатляюще. До больничного крыла они не дошли – Люпин не стерпел и задал свои вопросы в коридоре, поймав ученика за плечо и развернув к себе силой. Доведенная почти до кататонии ударной дозой успокоительного Проксима не сопротивлялась. – Скажи мне, Гарри, ты правда был в Хогсмиде? Странно пустые и усталые изумрудные глаза встретились с полными настойчивости глазами профессора Защиты. – Да, – хриплый голос сорвался с пересохших губ, но безучастного, накачанного успокоительным ребенка было бесполезно ругать. – Как ты туда попал? – спокойно продолжил допрос Люпин. – Вот, – потеребив край мантии, подросток вытащил из-за пазухи какой-то сложенный кусок пергамента, мгновенно узнанный охнувшим профессором. – Откуда у тебя Карта? – Дали, мне ее дали, – хорошо, фразы уже длиннее. Проксима пребывала в полузабытье, а выбросившаяся магия еще не восстановилась, погружая ее тело в вязкую пучину изнеможения. – Гарри, посмотри на меня, – Люпин тут же пожалел о своей просьбе. Безжизненность в тусклых изумрудных глазах дала бы фору жертвам поцелуя дементора. Собравшись с силами, профессор продолжил. – Гарри, я забираю у тебя Карту. Ноль внимания, никакой реакции. – Постарайся больше не ходить в Хогсмид. Пойми, ты в опасности. Сириус Блэк убьет тебя, как только увидит. Реакции опять никакой. – Пойдем, я отведу тебя к мадам Помфри… – Нет, – Проксима помотала головой. Хотя сознание и мутилось от усталости, она еще помнила, что ей не стоит попадаться в руки санитарам. – Я пойду в башню. Просто хочу спать. Изможденный, с землистым лицом и погасшими глазами, Гарри Поттер привалился к ближайшей стене и слегка сполз вниз. Точно труп. Передернувшись от такого ужасного сравнения, Люпин хотел было настоять, но Проксима решительно отбила атаку, самостоятельно направившись в гостиную Гриффиндора. Пока она перебирала ногами, в ее голову осторожно прокралась первая мысль. О том, что это гормональные изменения в сочетании с магическим зельем делают ее эмоционально нестабильной. Возможно, эти изменения происходили с ней слишком резко, ведь ее гормональный фон поменялся за несколько месяцев, а не за несколько лет, как у нормальных девочек ее возраста. Проксима неожиданно повеселела, но тут же помрачнела обратно. Она устроила истерику в кабинете Снейпа! В прошлом году она довела чуть ли не до нервного срыва Филча, который в итоге выставил ее из кабинета без наказания, а теперь вот напугала Снейпа – Снейпа! – опять избежав наказания. Повышаем планку! В следующий раз доведем Волдеморта до слез, чтобы сам отпустил! Осознав это, Проксима тихо захихикала, смаргивая истерические слезы.