Роковая звезда

В понедельник начались уроки, и прятаться стало некуда. Практически все факультеты злобно шипели ей вслед, только гриффиндорцы аплодировали. Хотя и они тоже начали смотреть с недовольством и недоумением после пары разгневанных отповедей. Как и младший Уизли, большинство считало, что Гарри Поттер врет, заявляя, что не подходил к Кубку. С Роном они так и не помирились. Проксима с горечью подумала, что никогда больше не сможет поверить Рону, даже если он извинится. Малфой как всегда глумился над ней, лишний раз упоминая о высокой смертности на Турнире, но душу грел план и поддержка родни. Хаффлпаффцы люто возненавидели Гарри Поттера, и Проксима их понимала. Она и сама ненавидела Гарри Поттера. А у них еще и такой повод – наглый гриффиндурок украл у их чемпиона славу! И всегда был жадным до славы. Все, даже сама Проксима, соглашались с тем, что Седрик куда лучше подходил на роль чемпиона. Он был красив, храбр и умен. У Седрика даже просили автографы. Проксима спасалась осознанием, что она – Проксима Блэк, а не Гарри Мальчик-который-снова-попал-в-неприятности Поттер, и все это происходит не с ней, и всеобщая ненависть, как на втором курсе, направлена не на нее. На стороне Проксимы остались только Гермиона вместе с близнецами Уизли. Последние сразу поверили своему партнеру по бизнесу, упорно заявляющему, что он не бросал свое имя в Кубок, но не упустили случая поразвлечься за нее счет. “Слушайте, слушайте, Наследник Слизерина избран чемпионом Хогвартса!” вещали они, вызывая всеобщий хохот. Они были единственными из их команды по квиддичу, кто не называл Гарри лжецом в лицо и за глаза. Но Проксиме хватало и их. Хагрид тоже поверил Проксиме, и, оказывается, очень переживал. Это добавило тепла ее измученной душе, несмотря на всех его соплохвостов. – Ох, уж не знаю, – тяжело вздохнул Хагрид, с беспокойством глядя на Гарри. – Ты – участник Турнира… Вечно с тобой что-нибудь стрясется… Проксима молчала, соглашаясь с ним. Вечно с ней что-нибудь случается. Жаль, что эта черта так не нравится ее лучшему другу, но если он так хочет, то пожалуйста. Она не простит его, даже если он сам пойдет к ней на поклон. Такое не прощают, они больше никогда не будут друзьями. Это печалило, ведь они правда прошли через столько всего… Он был ее первым в жизни другом. Ей было очень горько и мерзко осознавать, что Рон с самого начала считал ее выскочкой и лгуньей, но все-таки было очень одиноко без него против целого мира. Сближение с Гермионой произошло как-то само собой. С одной стороны Проксима опасалась этих долгих изучающих взглядов, точно ее проверяли на несоответствия – Гермиона была достаточно внимательной, чтобы однажды догадаться, что ее друг больше не тот, за кого себя выдает. С другой – они все-таки были друзьями. Гарри Поттер не так часто выбирал ее, а не Рона, с которым у них было больше общего – от квиддича и отлынивания от учебы до того факта, что они оба мальчишки. Теперь это было не так, пусть Гермиона и не догадалась пока. Проксима словно заново изучала все, что соединяло их с подругой. Предметы, что у них были общими, и где они были практически лучшими на потоке – Арифмантика и Древние Руны. Доступ в запретную секцию, которому безумно завидовала Гермиона, стал их постоянной темой для разговоров – и контрабанда запретных книг, которые Проксима находила и старательно переписывала по заказу подруги. Их увлечение миром магии, то, что их обеих вырастили магглы, пусть у Гермионы были нормальные любящие родители, а у Проксимы – совсем нет. Проксима с удивлением и стыдом обнаружила, что раньше принимала подругу как должное: человека, который знает все на свете и всегда подскажет по необходимости. Ей нравилось их общение, словно она обрела сестру, которой у нее никогда не было, но ценой стали еще более изощренные чары иллюзии на лицо и даже на голос – Проксима подумала, что этак превратится в настоящего мастера к концу года. Но, похоже, Гермиону утешило объяснение, что Гарри просто “поздний цветок” – всего-то и надо было еще разок изобразить переживание, и подруга вместо изучения как под микроскопом принялась утешать и подбадривать. Перед очередным совместным со слизеринцами Зельеварением Малфой продемонстрировал всем свое изобретение – светящиеся значки с надписями “Седрика поддержим – он Настоящий чемпион.” .– Нравится, Поттер? – заметив Гарри, воскликнул Малфой. – Но это еще не все! Полюбуйся! Он нажал на значок, и надпись поменялась на красную: “Гарри Поттер, ты смердяк, Задавала и дурак.” Слизеринцы загоготали и понажимали на свои значки, обступив Гарри Поттера по сторонам. К их удивлению, тот лишь засмеялся следом за ними вместе с Гермионой. – “Смердяк, задавала и дурак”? Еще бы “бука-бяка” написал. Сколько тебе лет, Малфой, пять? – все еще похохатывая, Проксима повернулась к нему спиной. Что было ошибкой. Снова. Малфой выхватил палочку и запустил в него порчей, от которого Проксима, выученная Кричером, инстинктивно увернулась. К сожалению, заклинание попало в стоящую точно позади Гермиону, и Проксима, лепеча извинения, с ужасом воззрилась на подругу, чьи передние зубы начали расти с огромной скоростью. – Гермиона! – воскликнул Рон, подскакивая к подруге, забыв свою вражду. Та горько плакала, ощупывая быстро растущие зубы. – Отчего здесь такой шум? – явился Снейп. Конечно, теперь он первым не нападал, но это не значит, что он не придерется. Все начали наперебой объяснять, но профессор остановил их, указав на Малфоя: – Рассказывай ты, Драко. – Поттер на меня напал, сэр! – У тебя мания преследования, я без палочки! – Проксима показала пустые руки. – Смотрите, что Малфой сделал с Гермионой, – воззвал к нему Рон. Даже не поддержав в который раз оболганного бывшего друга. Снейп взглянул на трясущуюся от страха и стыда Гермиону, которую обступили смеющиеся слизеринки. Он хотел было выдать что-нибудь уничижительное, но подумал, что хватит с него детских истерик. – Быстро в больничное крыло, – и взмахнул рукой, загоняя остальных в класс. – Поттер, вам нужно особое приглашение? Проксима, порывавшаяся проводить подругу, дернулась и зашла в класс, как велено, напугав Снейпа своей пассивной сговорчивостью. И куда только делся живой ребенок с горящими гневом глазами? Эти глаза словно умерли тогда, прошлым летом, когда мальчишка увидел, как дементоры сожрали душу его последнего близкого человека. Хотелось его встряхнуть, наорать на него, снова назвать его копией отца, высечь искру, так сказать, из этого хладного камня, но язык не поворачивался. Точно в день своей истерики Поттер вырвавшейся на волю магией запечатал ему рот. Тогда мальчишка действительно был напуган. Кажется, Северусу было за что благодарить покойного Бродягу – тот зачем-то раскрыл крестнику всю подноготную так называемых забав Мародеров, и теперь Поттер всячески избегал быть похожим на своего отца. Урок бесцеремонно прервали в самом начале. В класс прошмыгнул Колин Криви и, улыбнувшись Проксиме, уведомил строгого профессора, что Гарри Поттера вызывают наверх. – Поттеру предстоит еще час работы с зельями. Наверх он поднимется после урока. Колин покраснел, но сумел настоять на своем. – Сэр, сэр, его ждет мистер Бэгмен. Все чемпионы должны идти. Их, по-моему, будут фотографировать. Услышав это, Проксима взглянула на Снейпа глазами кота, которого собираются окунуть в бочку с водой: “А можно мне лучше час работы с зельями? Или яду?” Но делать было нечего, ее уже тянул за рукав Колин. – Хорошо, хорошо. Иди, Поттер. Поттеру явно не хотелось никуда идти, но какой-то конфликт его хотя бы слегка оживит. – Как удивительно, правда, Гарри? Только представь себе, ты – чемпион! – лепетал Колин по дороге наверх. Проксима только тяжело вздохнула. Почему именно чемпион. Почему не победитель всеанглийского конкурса по выращиванию ядовитых поганок. Почему не астронавт. Почему не посол Албании. Да кто угодно, лишь бы не это. – Желаю удачи, – попрощался Криви. Постучав, Проксима вошла внутрь. Остальные чемпионы и мистер Бэгмен уже были там, как и, наверное, репортеры – подозрительного вида пузатый мужчина с антикварной маггловской фотокамерой и агрессивная когтистая блондинка в алой мантии. Проксиме сразу захотелось сбежать, но только завидев ее, блондинка и Бэгмен сразу же к ней подскочили. – А вот и четвертый чемпион! Входи, Гарри, входи! Не волнуйся, это просто церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады. – Проверка волшебных палочек? – озадаченно спросила Проксима. – Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок, чтобы ни у одной стороны не было претензий. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, мадам Рита Скитер, – Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. – Она делает небольшой материал о Турнире для “Пророка”. Проксима затравленно поглядела на репортершу. – Не такой уж и небольшой, Людо, – поправила Рита, впившись в нее глазами, отчего она невольно сделала шаг назад. – Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? – голосом хищницы, увидевшей добычу, она обратилась к Бэгмену. – Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости. – Разумеется! – решил за него Бэгмен. – Гарри, ты не возражаешь? – Я совершенно точно возража… – возмущенно начала Проксима, но репортерша уже надежно закогтила ее руку повыше локтя. – Вот и отлично. Ее потащили куда-то и затолкали в соседнюю дверь. Это оказался чулан для ведер и швабр. – Там очень шумно, побеседуем лучше здесь, в тихой, уютной обстановке. Рита опустилась на перевернутое ведро, усаживая свою жертву на картонную коробку и запирая дверь. Из крокодиловой сумочки были вытащены свечи – видимо, держать Люмос на палочке и одновременно писать Рита не умела. – Гарри, ты не против Прытко Пишущего Пера? Так я смогу более естественно говорить с тобой. – А что это? Скитер лишь улыбнулась, достав из сумки ядовито-зеленое перо, точно выдернутое из хвоста радиоактивного страуса. Оказалось, что это артефакт, который умел писать сам, под диктовку. Рита протестировала его перед началом. – Так-так… Что же побудило тебя стать участником Турнира, Гарри? Первое удивление прошло, и Проксима снова почувствовала граничащее с яростью возмущение. Эта женщина собирается всей стране написать, что она лгунья? – Какая-то сволочь, которая подбросила мое имя в Кубок, – громко и уверенно, не давая себя перебить, ответила Проксима. Перо строчило что-то совершенно невообразимое, похоже, писало оно не под диктовку, а с долей креативности. – Не обращай на перо внимания, Гарри. Итак, почему ты решил бросить в Кубок свое имя? – Вы плохо меня слышите? Я. Ничего. Никуда. Не бросал. Я близко не подходил к Кубку. Мне не нужен Турнир. Я не хочу участвовать. Я не буду участвовать. Рита Скитер вскинула густо накрашенную бровь. Похоже, она собиралась настаивать. – Тебе ничего не будет, Гарри, не бойся. Мы все знаем, что ты нарушил запрет. Но, пожалуйста, не волнуйся. Наши читатели любят бунтарей. – Ах вот как! – Проксима вскочила, меча глазами молнии. Пусть она еще не умела делать это как бабушка, но у нее хотя бы был пример для подражания. – Будет вам бунтарь! Она с силой пнула дверь, но та не поддалась; видимо, Рита не просто заперла ее, а заколдовала. – Гарри, расскажи, что ты чувствуешь перед состязаниями? Взволнован? Нервничаешь? – Нет, бьюсь в экстазе! Выпустите меня немедленно! – В прошлом несколько чемпионов погибло, – продолжила гнуть свое Рита. – Ты думал об этом? – Выпустите меня! – крикнула Проксима, но, похоже, на двери были еще и какие-то заглушающие чары, потому что ни ее воплей, ни пинков в дверь никто будто бы не слышал. – Хотя, разумеется, ты и раньше сталкивался со смертью… Что ты тогда испытывал? Проксима промолчала, хотя бы потому что ей хотелось ответить “Сейчас узнаешь” и придушить наглую тварь. Как она посмела запирать ее, дочь благороднейшего и древнейшего семейства? Прыткое Перо что-то писало, а Рита лишь самозабвенно улыбалась. Она была отличным провокатором, а подросток перед ней был изрядно спровоцирован, почти достаточно для того, чтобы ненароком ляпнуть глупость. – Может, полученная в детстве травма тебя подстегнула, и ты захотел как-то себя проявить? Подтвердить свою славу? Не потому ли ты поддался искушению… О, поддаться искушению и задушить одну репортершу Проксиме очень хотелось. Но она держалась, повернувшись от греха к двери и принявшись снова по ней колотить, заодно выплескивая злость. – Ты помнишь своих родителей? – сменила тему Рита, надеясь вырвать у жертвы хоть какие-то слова. – Как тебе кажется, твои родители бы обрадовались, узнай они, что их сын – участник Турнира Трех Волшебников? Гордились бы тобой? Беспокоились? Или бы это им не понравилось? "Нет, я помню только Волдеморта", – прошипела Проксима в глубине души, представляя, как несносная репортёрша вздрогнет при звуках запретного имени. – "Как он ржал, когда убивал их. Скажите мне, Рита, ведь каждый ребенок хочет оказаться на моем месте?" Безумно хотелось все ей выложить. Дурслей, побои, голод, жуткие шрамы на лице. Ее отказ быть Гарри Поттером, всеобщим Мальчиком. Но она сумела в последний момент сдержаться. Она сделала глубокий вдох, и прикрыла глаза. “Это просто хитрая психологическая уловка. Она этого и добивается. Нельзя поддаваться. Я Проксима, наследница семейства Блэк. Я буду вести себя, как полагается наследнице Блэк. Я – не Гарри Поттер, я – Проксима…” Нет нужды цепляться за старое, она больше не Гарри Поттер, ей дали новое имя, ее взяли в семью. Она – Блэк, нельзя позорить Блэков таким несдержанным поведением. Дражайший отец, как бы она его ни любила, уже отличился на этом поприще. Вдох, выдох, она не Гарри Поттер, ее не отдавали магглам на растерзание, ее не убивал Волдеморт, у нее нет никакой дурацкой славы. У нее есть надежный дом, убежище, куда она может скрыться. Гарри Поттер лишь маска. Скоро она снимет ее и выбросит, как мусор. Но вспышка гнева, наверное, уже наделала дел. Стоило упереться руками и ногами, но не дать затащить себя в кладовку с самого начала. Рита, напавшая на золотую жилу, продолжила бы терзать ее, если бы не вмешался Дамблдор, для разнообразия спасая Гарри из чулана. Проксима поспешила прошмыгнуть мимо Дамблдора в класс и примостилась рядом с Седриком. За накрытым бархатной скатертью столом в центре уже сидели четверо судей, а Рита спряталась в угол, чтобы спокойно дописать свою статью. – Позвольте представить вам мистера Олливандера. Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям. Ничего сверхъестественного проверка не обнаружила. Разве что палочка Флер оказалась с волосом вейлы – ее бабушки, как она сама призналась. Пожелай Проксима рассекретить свою семью и семейную палочку, ей тоже было бы что предъявить, правда, в начинке эбеновой палочки не было частиц ее предков. Проксима оглядела свою остролистовую палочку. После их перемирия она всячески старалась заслужить ее доверие и преданность, если не такие же, как у эбеновой, не стесняющейся изображать из себя домового эльфа, то хотя бы немножко больше, чем раньше. Разумеется, процесс приручения включал ежедневную полировку – фениксы тщеславны, как все красивые хвостатые птицы, а начинка значительно определяла характер палочки. Вот бы только Олливандер не упомянул, что она близнец палочки Волдеморта, думала Проксима. Что из этого раздует Скитер, не сложно было представить. Что сотворят с ней люди – тоже. Саму Проксиму это пока никак не трогало. Вот тетя Петунья и Лили были сестрами, и обе, судя по рассказам отца с одной стороны и ее личному опыту с другой, обладали почти похожим вредным характером. Интересно, стала бы Лили мучить и морить голодом Дадли, попади он к ней в качестве подброшенного сироты? Жалкого маггла? Сириус рассказывал ей, какой Лили была в детстве… Хотя он упоминал, что они все были полными идиотами. Из палочки Гарри Поттера выпустили фонтан вина, после чего вернули хозяину. Взяв палочку в руки, Проксима где-то на самом краю восприятия почувствовала, как та дрожит от возмущения. Как же, ее отдали в чужие руки! Пусть и мастера палочек. Проксима шепотом пообещала ей, что никому больше не отдаст, отчего палочка с пером феникса успокоилась и согрела ее пальцы. – Благодарю всех, – Дамблдор поднялся со своего места. – Возвращайтесь на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится… Обрадовавшись, Проксима уже было выскользнула за дверь, как чемпионов остановил Бэгмен. – А снимки, Дамблдор, снимки! Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита? – Да, конечно. Сначала всех вместе, – она снова посмотрела на Проксиму этим голодным взглядом, и та передернулась, – а потом по отдельности. Фотографу пришлось потрудиться, пытаясь запихать всех в кадр. Крам встал позади, а Проксима юркнула за спину Флер, надеясь, что ее чары отвлекут коротышку с камерой, который действительно замер, чуть не пуская слюни, и никого не увидел за блистательной четвертьвейлой. После дела, прежде чем тот опомнился, Проксима нагнулась и прошмыгнула мимо фотографа за дверь, что-то крикнув о том, что ей срочно надо бежать. Остановить ее не успели, а Дамблдор не помог мадам Скитер и ее ассистенту, лишь улыбнулся себе в бороду. Отбежав на безопасное расстояние, Проксима выдохнула. Вот не умеет она вести себя с репортерами! Надо будет попросить бабушку научить ее держать лицо и строить это зверское выражение. На каникулах и попросит. Статья, которую написала Рита Скитер, вышла на следующий же день. Главную страницу занимала общая фотография, на которой Гарри Поттера почти не было видно – на съемках Проксиме удалось встать не на виду, а на волшебной движущейся картинке его изображение и вовсе куда-то забилось. Зато в тексте было преступно много информации из его биографии, в основном выдуманной. Там говорилось о том, как Гарри Поттер, несмотря на юный возраст, героически смотрит в лицо смертельной опасности и готов к Турниру, и тому подобный слащавый бред. Вопросы про родителей Рита вовсе опустила – точно и в самом деле усовестилась, услышав ответ Проксимы, или Прытко Пишущее Перо расслышало каким-то непостижимым образом ее мысли и подавилось чернилами при отзвуке имени Того-кого-нельзя-называть. Зато там было нечто другое. “В Хогвартсе Гарри встретил свою любовь. Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грейнджер, сногсшибательной красавицы-магглы, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы”. Гермиона неприлично громко расхохоталась, прочитав этот пассаж, и Проксиме пришлось стучать по ее спине, когда чай попал ей не в то горло. Проксиме и самой было весело. Надо же, она одна из самых блестящих студентов – наконец, признание. – Загрызательная красавица, – поддразнила Гермиону слизеринка Панси Паркинсон, не забыв изобразить двумя пальцами излишне выдающиеся передние зубы. – Чем богаты, тем и рады, – ядовито улыбнулась Гермиона. Ее теперь было не смутить – источник подросткового комплекса пропал. Девушка сразу же продемонстрировала новую улыбку своему другу, как вернулась из больничного крыла: – Я давно хотела уменьшить зубы, но родители были против смешивания зубов и магии. Они, конечно, будут не очень довольны, но зато смотри как красиво! Проксима согласилась с ней и поздравила, добавив, что Малфой раз в жизни принес хоть какую-то пользу, над чем обе посмеялись. Ни одна из них не приняла статью близко к сердцу. Но в их ежедневной рутине все же появились помехи. Аккурат после выхода статьи в библиотеке стало совсем неспокойно. Виктор Крам слегка мешал им, ошиваясь поблизости; не сам лично, а стаей акул преимущественно женского пола, которая постоянно следовала за ним, куда бы он ни пошел. Гермиона постоянно жаловалась на них, заодно сетуя на то, что ее не пускают в Запретную Секцию, куда фанаткам Крама ходу нет. – Чего они в нем нашли! Из достижений только квиддич, сам не красавец, – возмущалась она. – Они бы и не взглянули на него, если бы он не был знаменит… – Вообще-то, он довольно сильный игрок, – скептически заметила Проксима. – Этот его коронный прием, финт Вронски? Страшная штука. Помнишь, я сделал ее на третьем курсе? Гермиона кивнула. Еще бы, тогда не только они с Роном, но и вся школа чуть не забыла как дышать, увидев, как Гарри Поттер несется к земле чуть ли не под прямым углом. – Знаешь, это только выглядит так легко. Я тогда гадал, что случится раньше: с меня скальп слетит или я разобьюсь в лепешку, причем не обязательно об землю – перегрузки были, наверное, как на ракете. Я пробовал один раз в жизни и больше никогда не хочу, а он сделал это дважды за матч, походя, как будто ему ничего не стоит… Не представляю, сколько для такого надо тренироваться. Только скажу, он заслужил свою славу потом и кровью. Гермиона примолкла. Если уж Гарри так говорит… Стоило перестать смотреть на Крама через призму стереотипов. В субботу им разрешили пойти в Хогсмид, даже Гарри Поттеру, официально не имевшему разрешения от опекунов. В отсутствие опасности попасться Сириусу Блэку и ввиду такого неприятного происшествия, как Турнир, Дамблдор лично подписал Гарри разрешение. “Поешь конфеток напоследок, Поттер,” съязвил Малфой, увидев пергамент в руках заклятого врага. Тот снова лишь улыбнулся, фыркнув, словно тоже нашел эту шутку забавной. Но найти спокойное место не удалось – и магазин сладостей, и паб “Три Метлы” оккупировали ненавистники Поттера со значками. Даже Рон носил один: заметив алую горящую надпись у него на груди, Проксима, задохнувшись, развернулась на месте и выбежала из паба на улицу; ее подруга едва поспевала за ней. – Мистер Поттер! И мисс Грейнджер – никак на свидании, – знакомый приторный голос застал их врасплох. Рита Скитер медленно подплыла к ним, пока ее догонял отдувающийся под тяжестью камеры фотограф. – Знаете, что? – не дав другу сказать ни слова, вступила Гермиона. Проксима застыла, наблюдая: похоже, ее подруга оторвется на репортерше, как год назад оторвалась на Трелони, по словам Рона. – Вы! Совершенно беспринципная, мерзкая, отвратительная… барракуда! – Гермиона ткнула в ее сторону пальцем. – Сперва вы пишете сплетни о несовершеннолетних детях, а теперь преследуете? Это должно быть незаконно – вас за это должны судить! Крики и осуждающий перст привлекли любопытно заозиравшихся прохожих. Фотограф занервничал было, но Скитер не впечатлилась, лишь смерила девушку скептическим взглядом. – Вот как? – женщина подошла ближе и намеренно наклонилась, хотя без каблуков она могла бы быть с Гермионой одного роста. – Где же такая бойкая маггловка найдет адвоката, способного меня засудить? Как бы ее саму не арестовали за клевету на честную труженицу пера… Проксима хотела бы вмешаться уже на замаскированном оскорблении – не будь тут полно свидетелей, Скитер наверняка бы произнесла “грязнокровка”, но к ним присоединились профессор Моуди и Хагрид, появившиеся в дверях паба. – Эй вы, а ну-ка отстаньте от Гарри и Гермионы! – проревел Хагрид, сжимая пудовые кулаки. Великан не думал о разрушительной силе Прытко Пишущего Пера, а просто защищал своих друзей. И Моуди, похоже, было плевать на репутацию репортерши, а ее фотограф, заметив нехороший прищур бывшего аврора, медленно доставшего палочку, развернулся и быстрым шагом направился вниз по улице. Скитер тоже заметила угрозу, но удалилась с куда большим достоинством, напоследок еще раз стрельнув глазами в каждого. – Что за невозможная женщина, – проворчал Хагрид. – Гермиона, ты в порядке? Гарри? – В порядке, Хагрид. – Да, спасибо, – пискнула Проксима. – Слышь, Гарри, а не мог бы ты зайти ко мне вечерком, скажем, ближе к полуночи? – вдруг склонившись к ним, заговорчески попросил великан. Не став дожидаться ответа, он очень глубокомысленно постучал пальцем по кончику собственного носа и удалился вместе с попивающим из фляжки Моуди. Недоумевающие друзья переглянулись. – Думаешь, стоит?.. Все-таки, ночью, – Гермиона позволила своему голосу сойти на нет, тревожно оглядевшись по сторонам. – Вдруг это что-то важное, – пожала плечами Проксима. Ночной визит оправдал себя: крадясь за вышедшими “на прогулку” Хагридом и мадам Максим, Проксима вышла к загонам с драконами. С драконами. Огромными. Огнедышащими. Очень и очень злобными. Человек тридцать опытных магов требовалось, чтобы усыпить одного из них заклинанием, а сдерживающие их цепи казались чертовски ненадежными. Пока Проксима переваривала эту информацию, Хагрид разговорился с Чарли Уизли. Тот перечислил присутствующие породы и поведал, как расстроилась миссис Уизли. Проксима порадовалась, что еще кого-то возмущал тот факт, что маленького ребенка допустили до Турнира для взрослых. Конечно, Гарри Поттер не самый обычный ребенок, а неоднократный победитель Того-кого-нельзя-называть и потрошитель василисков, но всему должен быть предел! Но потом Проксима вспомнила план, и расслабилась. Ей не придется сражаться с драконом. Она просто выйдет к нему, не доходя до линии огня, и выпустит в воздух красные искры. Решив, что увидела достаточно, она отправилась обратно в замок, отсыпаться перед рейдом на библиотеку. Надо было немного почитать о драконах, чтобы знать, чего ожидать. Драконы Проксиму все же заинтриговали. Кто бы знал, что, несмотря на магонепроницаемую броню, их глаза и мягкое подбрюшье так уязвимы? Или что у них не было температурного зрения, как у прочих ящеров, а их кровь была ядовитой в большой концентрации? А двенадцать способов применения этой крови – сказка! Например, экзотермический катализатор, – Проксиме даже захотелось поэкспериментировать с ним и замахнуться на создание собственного летающего мотоцикла по старым чертежам отца. В понедельник Проксима вспомнила, что помимо нее, Флер и Крама – она таки приметила по пути обратно подглядывающего Каркарова, разглядев его “ночным глазом”, наложенным на очки, – есть еще и Седрик, ничего не знающий о драконах, играющий честно, как наивный болв… настоящий чемпион. Поймав Седрика заклинанием, разорвавшим его сумку, Проксима оттащила его в укромный уголок и ошарашила заявлением, что в первом туре будут драконы. Поверил тот в итоге или нет, это осталось на его совести. Седрик ушел, а Проксиму изловил незаметно подошедший из-за угла Моуди. – Идем со мной, Поттер, – велел он. – Простите, профессор, я иду на Гербологию… – Ничего страшного, следуй за мной. Проксиме ничего не осталось, кроме как подчиниться. Интересно, зачем она Моуди понадобилась? – Благородный поступок, Гарри, – заявил профессор, когда они оказались в надежно изолированном классе. Проксима в ответ только моргнула. А Моуди тем временем располагал ее к себе, заговаривал зубы, описывая предметы в комнате. Наученная опытом общения с провокаторшей-Скитер, Проксима старательно не поддавалась. – Так значит, про драконов тебе известно? – он неожиданно перешел к сути. – Не волнуйся, Гарри. Обман всегда был неотъемлемой частью Турнира Трех Волшебников. Я с самого начала говорил Дамблдору, он сам-то человек благородный, а вот мадам Максим и Каркарову палец в рот не клади. Они расскажут своим чемпионам все, что узнают. Они жаждут победы. Хотят обставить Дамблдора, посмеяться над его наивностью. Моуди горько усмехнулся. – Так… ты уже знаешь, как справишься со своим драконом? – Да, – уверенно ответила Проксима. Моуди замер, ожидая продолжения, и, не дождавшись, спросил: – И как, если не секрет? – Я вообще не буду с ним никак справляться, – беззаботно заявила она, глядя в его разные глаза. – Выйду к дракону, вытащу палочку и сдамся. Я не собираюсь участвовать в Турнире, я же говорил. – Что ж, – кажется, профессор Защиты был удивлен. – Пожалуй, это действительно очень находчиво… – Ага, – Проксима покивала, улыбаясь. – Так я пойду? Она выбежала из класса, отправившись на Гербологию, а Моуди еще немного поглядел Гарри Поттеру вслед. Мальчишка был не так уж прост…