Роковая звезда

Старший аврор Уильямсон не просчитался, когда приказал своим людям следовать за Звездой: сверкающий кометный след тянулся далеко. Пусть полет займет у них больше времени, они все равно нагонят этого таинственного мстителя, рано или поздно. Но по пути они наткнулись на то, что ни один из них не мог вообразить и в страшном сне. – Глядите, там! – один из его людей указал на что-то ближе к земле, и они осторожно снизились, чтобы обнаружить валяющиеся повсюду тела великанов. Конечно, это только казалось, что тут была настоящая бойня – просто великаны были крупные, как на подбор. Отойдя от первого шока, авроры увидели, что их было всего трое, изломанных и смятых, словно они упали с большой высоты. И не успел старший аврор Уильямсон осознать происходящее, как вдали послышался грохот. Там, в пятистах или больше метрах от них, четверо великанов словно пытались прибить дубинами осу, и один из них, промахнувшись, попал по лбу другому. Комичная была бы ситуация, если бы не было так жутко. Удачно, что у авроров были бинокли. При ближайшем рассмотрении осой оказалась едва различимая в утренних сумерках темная фигурка на метле – та самая, за которой они гнались чуть ли не до Ла-Манша. Почему-то таинственный мститель не швырялся своими ослепляющими звездами великанам в глаза, а просто летал кругами – почему? – Чтоб меня подбросило и разорвало, – пробормотал старший аврор, а один из его подчиненных подавился ехидным комментарием “из огня да в полымя”: под звук, похожий на раскат грома, один из великанов рухнул как подкошенный, сраженный неведомо чем. Авроры с тревогой посмотрели на небо без каких-либо признаков грозы; вспышку молнии они бы заметили. Но тогда что это было? А самое главное – что за черт вообще происходит, и откуда тут толпа великанов? Метла вдруг понеслась вниз, курясь знакомым им бледно-голубоватым дымом: похоже, мстителя все-таки подбили. Симпатии авроров были на его стороне. Не принимать же, в самом деле, сторону темных тварей? Уильямсон подкрутил линзы бинокля, приближая изображение Звезды, одинокой черной фигурки, стоящей на далеком холме, храбро выпрямившейся и поднявшей – палочку? Слабый рассветный луч солнца посеребрил оружие в руке ночного мстителя, и под еще один оглушительный звук один из оставшихся двух монстров с воплем повалился на землю, схватившись за колено, словно его пронзила нестерпимая боль. Остальные авроры, у которых были бинокли, охнули: они еще не слышали о заклинании, которое могло бы пробить толстую шкуру великана вот так, из всего одной палочки. Последний понесся прямо на Звезду, но тот уже взмыл в воздух, наставил свою серебристую палочку на последнего великана и снова выпустил то загадочное заклинание, на этот раз, судя по всему, на полную мощность. В бронированное чудовище словно и правда молния ударила, а в их сторону полетел сорвавшийся с его головы, точно крышка с кипящего чайника, огромный дымящийся шлем. Шлем взрывом даже не поцарапало – видно, гоблинская работа. Пока авроры подбирали челюсти с земли, Звезда снова куда-то исчез. Точно аппарировал. – Сэр? – обратился у Уильямсону один из его подчиненных, еще зеленый стажер, отчего-то каким-то сдавленным, тоненьким голосом, тут же закашлявшись. – Сэр, нам продолжать преследование? Остальные удивленно переглядывались, еще не отошедшие от зрелища. Старший группы схватился двумя пальцами за переносицу, подавив желание закатить глаза. Или закатить затрещину стажеру. – Филлипс, твою мать, раз в жизни подумай головой! Вот догонишь ты его, и что ты с ним сделаешь? – Уильямсон вздохнул и достал палочку. – Экспекто Патронум. Главному аврору Скримджеру: нужно подкрепление и команда зачистки, координаты передаю. Сверкающий сокол мелькнул в воздухе, и вскоре с громким хлопком неподалеку от них материализовался Скримджер собственной персоной, с поднятой палочкой. Главный аврор невозмутимо обозрел едва видимое в предутренних сумерках поле битвы и тут же торопливо похромал к Уильямсону. – Что тут произошло? – он бы рявкнул, если бы удивление все же не завладело его голосом. Старший группы сглотнул и выдавил одно только слово: – Звезда... Еще больше удивленный, или вовсе даже шокированный, Скримджер вновь оглядел павших великанов, игнорируя появляющихся тут и там с хлопками сотрудников Департамента Правопорядка и Отдела магических происшествий. Оценив моральное состояние группы быстрого реагирования, Главный аврор только вздохнул и зашагал к трупам и мечущимся далеко в долине волшебникам, припадая на больную ногу. – Не тужься, Уильямсон, потом сольешь мне воспоминания. – Его подчиненный кивнул, поспевая за ним и оглядываясь на громадные тела великанов, и в смерти ужасные. – Джонс! Пробегающий мимо сотрудник Отдела магических происшествий свернул с курса, приближаясь к Главному аврору. – Доложите-ка мне ситуацию. – Семь великанов и четырнадцать волшебников, сэр, – тот глядел немного осоловело, но профессионализм, в отличие от группы Уильямсона, сохранил. – Трое великанов еще живы: один сильно пострадал от падения, а у двух других только рана в голени и шишка на голове. Еще один волшебник в критическом состоянии. Поблизости находится маггловское поселение, мы вызвали команду обливиаторов, так, на всякий. Сэр… Голос Джонса дрогнул. – Что-то еще? – Сэр, они все носят мантии и маски, как у Пожирателей Смерти, а у одного на левой руке Черная Метка… Скримджер резко остановился, покачнувшись, и пронзил говорившего взглядом. – Кто-то знакомый? – Уолден Макнейр, сэр, министерский истребитель, который в августе отпросился в отпуск на три месяца, по семейным обстоятельствам. Но остальные выглядят младше тридцати… Сотрудник Отдела магических происшествий уже не говорил, а тихо лепетал, позволяя своему голосу постепенно затихнуть, и даже Уильямсон задержал дыхание, буквально ощущая, как его желудок покрывается инеем изнутри. Младше тридцати, значит, не старая гвардия. Когда Тот-кого-нельзя-называть еще был в добром здравии, они были совсем детьми. Их никогда не принимали в Пожиратели и не судили за пособничество после Первой Магической. Что могло заставить их спутаться с одним из Меченых и влезть в контрабанду темных тварей особой опасности? И тем более нарядиться в Пожирателей? – Ясно, – Главный аврор так же резко развернулся и захромал быстрее; Джонса словно увлекла его властная аура, и теперь за Скримджером следовало два человека. Там, у трупа самого крупного великана, практически лишившегося головы и вяло дымящегося, сосредоточилось больше всего действия. Уильямсон шагал, стараясь ни о чем не думать; тут и там валялись чернеющие в предутренних сумерках силуэты людей в масках, такие маленькие по сравнению с великанами, но они были предвестниками чего-то намного хуже и смертоноснее. – Доставьте выжившего волшебника в Мунго. Если очнется, доложите мне – и только мне, – распорядился Скримджер, добравшись до бурно совещающихся глав отделов. Те умолкли, окружив Главного аврора. – Приберите здесь. Официальная версия, – он помедлил и оглянулся на своего подчиненного. – Нелегальная транспортировка опасных существ вблизи маггловских поселений, предотвращенная группой быстрого реагирования. Уильямсон, ты и твои ребята ко мне на ковер, сейчас. Старший аврор рвано поклонился и звучно аппарировал, а глава Департамента Магического Правопорядка, мадам Боунс, с подозрением посмотрела на коллегу. – Что ты задумал, Руфус? – совсем тихо спросила она, подобравшись поближе. – Амелия, – тот вернул ее взгляд. – Министру пока лучше не знать о том, что тут произошло. Я сам составлю ему отчет. Ты же понимаешь, что Фадж зароет концы в воду, только чтобы не скомпрометировать себя, – тихо добавил он. Та кивнула, поджала губы и еще раз оглядела поле битвы. – Позовешь посмотреть, – многозначительно кивнув, мадам Боунс тоже аппарировала. – А что с этим-то случилось? – проводив ее взглядом, Скримджер ткнул в сторону дымящегося остова своей тростью. Присутствующие переглянулись. – Судя по всему, у него голова взорвалась, – один решился ответить, сглотнув. Немного подрагивая, но не от страха перед Главный аврором, а просто от всей ситуации. Несмотря на все приказы, спущенные сверху, все угрозы уволить с волчьим билетом в случае ослушания, он тоже видел пожирательскую атрибутику, и теперь не знает, что делать. – Это я вижу. Мне хочется знать причину, – спокойно проговорил Скримджер. Ответом было молчание. Они и сами не знали. Нет таких чар, чтобы снести великану голову, особенно такому матерому. Никому это не под силу. И Главного аврора во всей этой ситуации мог радовать только один факт: Звезда точно не играет за команду Того-кого-нельзя-называть… До смерти уставшая и еле передвигающая ногами Проксима пережила доставку в Блэк-хаус, спешное переодевание – отчасти с помощью магии эльфа, – транспортировку в тоннели под школой с его же помощью, полет по трубе на позаимствованной из дома старой отцовской метле и путь по пустым школьным коридорам до гриффиндорской гостиной, где она отпустила верного Кричера, и упала в мягкое кресло, и растеклась по нему, словно подтаявшее мороженое. До побудки оставался в лучшем случае час, и, к счастью, ей удалось успеть. Больше никаких мыслей не было, и эмоций не было, прямо как в тот день, когда погиб отец: словно из нее вынули душу. Гостиная тоже пустовала, а если кто-то заметил, что Гарри Поттера не было в спальне, он, спустившись, обнаружил бы того заснувшим в кресле за домашней работой. Обычное дело на пятом-то курсе. А что никто вечером его не видел – поздно шел из библиотеки. И даже не надо объяснять, отчего он такой сонный и вялый. На этой успокоительной мысли Проксима и уснула, чтобы меньше чем через час быть разбуженной энергичным тормошением. – Гарри, просыпайся! Ты что, так тут всю ночь и сидел? – На что не пойдешь ради старины Снейпа, – Проксима зевнула и потерла глаза. Ей казалось, что она закрыла глаза только что, а утомление и не подумало отпустить ее – возможно, даже усилилось. Рон Уизли в образе бравого префекта сочувственно похлопал ее по плечу. – Давай-ка побежим на завтрак, выпьешь горячего чаю, может, полегчает, – Уизли вытащил бывшего друга из кресла и направил в сторону выхода. Пусть между ними больше не было сердечности и доверия, Рон не оставил своего опекающего поведения. На завтрак Проксима доплелась только с поддержкой; все пока складывалось вполне себе замечательно, если забыть о полном дне уроков, на которых требовалось колдовать, на что она совершенно сейчас не была способна. Было не так уж сложно, все пятикурсники ходили выжатые, как лимоны. На Арифмантике она старательно боролась со сном, благо магия тут не требовалась; на Гербологии Проксима старалась не слишком явно прикладываться на кучу таких мягких мешков с удобрениями. На Трансфигурации она делала вид, – то есть, не делала вид, а на самом деле, – что вслед за прочими студентами не справляется с Устраняющим заклинанием. Граббли-Планк просто ничего не заметила, – все студенты дрожали и кутались на мокром ветру, сбившись в кучу, как пингвины, – а на теоретической Астрономии можно было и поспать. День прошел как в тумане, прерываемом только странными сменами настроения – большей частью от плохого до ужасного, – сопровождающимися головной болью. За ужином Проксима гипнотизировала свою тарелку, потирая виски и стараясь помалкивать. Мало ли что сорвётся с языка в ее смутном состоянии, а рядом преподавательский стол, где для разнообразия сидел, вяло ковыряясь в тарелке, шпион, который слышал, как трава растет – и специально подслушивал. – Эй, Гарри, а не подскажешь, там по схеме… – Невилл слегка ткнул друга в плечо своим незаконченным эссе по трансфигурации. – Гарри? – Оставь его, Нев. Он всю ночь не спал, делал домашку по Зельям, – осадил парня Рон. – Вот ты говоришь, а я слышу только про путаницу и дурман, – вяло поддакнула Проксима. – Видишь ли, мы скучаем по Гермионе, – закончил за усталого однокурсника Уизли, и все рассмеялись. – К слову, я в библиотеку, – так и не доев, Проксима поднялась из-за стола и под вялые окрики "Лучше б в спальню", направилась к ближайшим душевым. Ей нестерпимо, до зуда под кожей хотелось помыться. Почему – она и сама не знала, но, добравшись до раздевалок при квиддичном поле, она начала потихоньку осознавать реальность. Возможно, ей стоит лучше отправиться домой и поговорить с бабушкой – та всегда умела утешить. Там заодно и примет душ, дома меньше шансов, что на нее кто-то наткнется. Добравшись до туалета Плаксы Миртл, Проксима снова заперла дверь, поставила заглушающие чары и оперлась ладонями на заветную неработающую раковину, под которой скрывался вход в Тайную комнату, почему-то не решаясь его открыть. В слегка запотевшем от ее дыхания зеркале, встроенном в когда-то белую мраморную стену, отражался все тот же Гарри Поттер. Лицо невинного мальчишки, человека, который не запятнал себя убийством – хотя кого она обманывает, Гарри Поттер начал убивать в полтора года. Он сжег Квиррелла в одиннадцать. Из-за него погибли Сириус и Седрик. А теперь и Проксима убивает. Как бы она ни старалась, что бы ни делала, ей не убежать от себя. Проксима неразборчиво прокричала ругательство и ударила кулаком прямо по отражению, раз, другой, разбивая зеркало на кусочки, переходя на нечленораздельные крики. Воя от острой мучительной боли в груди – точно в самой душе, – она наносила удар за ударом, пока не посадила голос. Заметив потеки крови, сползающей по вечно влажному камню и светлой раковине, Проксима перевела взгляд на свои дрожащие разбитые пальцы. Ее руки в крови. Не в крови невинных, но все же в крови. Она убивала разумных существ. Людей и великанов. Она убивала. Проксима разрыдалась еще горше, оплакивая свою невинность, и, согнувшись пополам, прислонилась лбом к прохладному влажному краю раковины. Умом она понимала, что однажды пришлось бы пролить кровь: Волдеморт все-таки не в плюй-камни играл. Но сердцем она не знала до сих пор, каково это, убивать по собственной воле. И как они это делают? Как убийцы не умирают в первый же вечер от этой боли, как они выдерживают последний взгляд своей первой жертвы? Проксима запомнила его. Запомнила, как он свалился в ночную бездну со своей метлы, дурной человек, Пожиратель Смерти, человек, желавший ее убить, и погибший от ее руки. Он наверняка ей сегодня приснится. Как снились Седрик и отец. Ей было мерзко от себя. Ее воротило от того, что потом нужно было возвращаться в гостиную Гриффиндора и дальше делать вид, что она – знаменитый Гарри Поттер, у которого все хорошо. – Гарри? Гарри! – из стены позади вылетела Миртл, встревоженно касаясь прозрачной рукой ее израненных пальцев. Холод слегка унял боль и жар. – Прекрати! Что ты делаешь, что с тобой? Кто тебя обидел, скажи мне? Проксиме не сразу удалось разогнуться и ответить, ее голос был все еще хриплым от криков. – В-все в порядке, Миртл. Просто так все надоело, ты не представляешь, – она попыталась улыбнуться. Ее мутило. И даже во рту ощущался привкус крови. Наверное, это будет преследовать ее до конца жизни. – Гарри, – почти прошептала она, сочувственно и печально разглядывая разоренную раковину. – Я приберу, – Проксима вытряхнула остролистовую палочку из рукава и взмахнула, проговаривая про себя “Репаро”. Один осколок разбитого зеркала слабо трепыхнулся в раковине, и острая боль пронзила голову, напоминая об истощении. Потирая висок, Проксима открыла соседний кран и принялась плескать на стену и раковину ледяную воду, чтобы смыть подсыхающую кровь. – Потом приберу, сейчас у меня все силы на исходе. – Это то, что ты не мог мне рассказать? – тихо спросила девочка-призрак, подлетая ближе. – Просто выглядит так, будто ты аппарировал из Комнаты прямо до Лондона и обратно или вроде того… – Может быть, – закончив смывать кровь со стен и раковины, Проксима оставила разбитую руку под холодной струей, прикрыв глаза от блаженства. – Тебе когда-нибудь приходилось выбирать между сделать что-то очень плохое, но при этом предотвратить что-то еще хуже этого? – Ты что-то сделал? – встрепенулась Миртл. – Кто-то пострадал? Проксима покачала головой, не желая рассказывать. Если подумать, не напади она на этих Пожирателей, она бы все равно чувствовала себя кровавой убийцей. На ее совести были бы все магглы в той деревне. И все последующие магглы, убитые этой кодлой. Прямо куда ни кинь – везде клин. – Только очень плохие люди, – отозвалась она наконец. Миртл до сих пор замечательно хранила ее тайны. И так беспокоилась. – Иначе они убили бы много ни в чем не повинных магглов. – Тогда это ведь хорошо! – воскликнула девочка-привидение, всплеснув руками. – Они… пострадали из-за меня, – признаваться напрямую, что она сама их убила, совсем не хотелось. Не то что даже узнает кто-то, просто неприятно было бы потерять еще и Миртл. Ложь сама легла на язык, внутренний голос шептал оправдания, как заправскому социопату. Она сейчас в шкуре Гарри Поттера. А Звездой была Проксима Блэк в шкуре Проксимы Блэк. Никто не должен узнать, что они один и тот же человек. Иначе все это зря. – Я рассказал о них… я видел их. Как они летели туда, летели убивать. А теперь они мертвы. Я убийца, Миртл. Я все равно что убийца. В самом деле. – Гарри, ты не виноват, – призрачная подруга подлетела ближе и положила ледяную просвечивающую ладонь ей на плечо. – Ты все правильно сделал… что бы ты ни сделал. Не казни себя. Некоторое время они посидели молча. Привидение почему-то отлично чувствовала, когда ей нужна тишина. – Ты хороший друг, Миртл, – прохрипела Проксима, слабо улыбнувшись. Совесть только сильнее взрычала, ведь она так неискренне использует девочку, но все равно приятно было слышать слова утешения. – Я знаю, – храбро ухмыльнулась она в ответ, после чего снова стала серьезной. – Обещай мне одну вещь, Гарри. Обещай, что перестанешь ранить себя. Как бы мне ни хотелось, чтобы ты однажды умер и разделил со мной этот туалет, я не хочу, чтобы ты умер… вот так. Изобразив уже не нужный ей вздох, Миртл продолжила. – Ты ведь знаешь, что если ты погибнешь с мыслью о том, что ты… хочешь умереть, ты обязательно отправишься дальше и ни за что не останешься здесь, и оставишь меня тут одну. Лучше уж ты вернешься сюда старым и скучным, чем… никогда не вернешься. Эта сентенция заставила Проксиму расхохотаться, несмотря на склизкую тяжесть в животе. И тяжесть стала чуть легче. – Обещаю, Миртл. И в каждой опасной ситуации я буду усиленно думать, что хочу вернуться сюда и составить тебе компанию, на всякий случай. Пробравшись на родную территорию и рухнув в постель в гриффиндорской башне, она погрузилась в странные обрывочные сны, то с полем, полным мертвых великанов, то с мелькающим вдали коридором с дверью, то снова в кругу Пожирателей, которых скашивали разноцветные вспышки из ее палочки под слишком высокий и несколько истеричный, но, похоже, ее собственный хохот. Она улыбнулась этому сну. Так и будет. Раз она уже убивала, ей больше нечего терять, так ведь? Она уничтожит их одного за другим, она будет смеяться, наблюдая, как они корчатся перед смертью. Так же, как они смеялись над ней, когда этот навязчивый безносый маньяк пытал ее за то, что не смог убить ее вслед за родителями. Что-то темное восстало в ее душе, какое-то существо, похожее на анимагическую форму ее отца. Тень черной собаки завыла в звездное небо, и оскалилась, рыча на Пожирателей, пока те не растаяли в мареве снов. Тень чуяла кровь, тень слышала след и рвалась к добыче. Так тому и быть. Она убьет их всех. Теперь ей нечего терять.