Роковая звезда

С трудом Проксиме удалось аппарировать в прихожую Блэк-хауса вместе с поймавшей ее метлой, тут же выпавшей из рук на пол с оглушительным грохотом. Рана прилично кровоточила и с каждым ударом сердца вспыхивала почти нестерпимой болью, а рука стала полностью неподъемной. Тетушка определенно превзошла племянницу, просто раскатала в блин, как Снейп и предупреждал. Хотя ей тоже пару раз досталось по наглой морде… – Боже мой, Проксима! Что случилось? – воскликнула заметившая ее бабушка. – Белла, – едва выдавила из себя Проксима, упираясь о стену. Выдернув серебристый клинок из плеча, она тут же уронила его на пол. Страшно и противно, как скрежещет по кости. Тетя буквально нарезала ее ломтиками. И что это за нож такой, что проходит сквозь шкуру василиска как сквозь масло? Пошарив в сумке на своем поясе, Проксима вытащила пузырек с настойкой растопырника, одним пальцем откупорила тут же укатившуюся пробку и обильно залила свою рану, успокаивая саднящую боль. – Мерзавка! Как она посмела?! Родную кровь, – возмутилась миссис Блэк, в ярости своей позабыв, что Беллатрикс не могла при желании узнать племянницу. – Кричер! Помоги моей внучке! Материализовавшийся в комнате домовик тут же принялся горестно причитать, позвякивая матерчатой аптечкой с зельями и подталкивая хозяйку к небольшому антикварному диванчику. Снова Проксиме удалось не погибнуть в смертельной передряге, но хотя бы на этот раз она осталась в сознании и добралась до дома. Прошлый раз ей не слишком понравился. Кто был тот человек и кем он себя возомнил? Поцеловать ее, надо же… Кому бы она такое позволила? Впрочем, одна мысль пришла в голову, совершенно безумная мысль: вот бы это был один шпион, преследовавший ее… Нахмурившись, она попыталась изгнать кольнувшую в сердце досаду. Теперь, когда она не раззадорена его сомнениями в ее силах, когда она не взвинчена жаждой убийства, что возникает в ее груди каждый раз, как она видит Пожирателей, Проксима думает, что Снейп был прав, его стоило послушать. Он ведь рискнул жизнью, чтобы предупредить ее, – и кто знает, как мучительно Волдеморт наказал бы его за это. Но вряд ли Снейп был тем человеком… А уж после того, что она ему наговорила, они вряд ли когда-нибудь еще увидятся. Коснувшись своих губ, Проксима позволила себе провалиться в раздумья, пока верный домовик бережно оттирал кровь с подзатянувшихся ран и спаивал ей “Костерост”. – Кричер, спасибо тебе, – грустный эльф поднял взгляд на свою молодую хозяйку, слабо улыбающуюся ему. В его голове, наполненной невообразимой преданностью своей семье, конечно же не могла возникнуть мысль о том, что все Блэки – полоумные безответственные идиоты, но он вполне мог высказывать свое неодобрение, осуждая поведение некоторых отдельных представителей семейства. – Неразумная мисс Рокси, зачем она ввязывается в опасные переделки? – глухо пробормотал Кричер. – Глупый хозяин Сириус, зачем он только проклял предателя и повесил на свою дочь долг мести? Несчастный хозяин Регулус, – домовик прервался и всхлипнул. – Кричер? – раздавшийся со стены голос бабушки был неожиданно высоким и пронзительным. – Что значит, повесил на дочь долг мести? Проксима? – Мисс Рокси говорила во сне, хозяюшка. Мисс Рокси говорила во сне о большой черной собаке, – понурившийся эльф пробормотал сквозь всхлипы. – Ты следил за мной в Хогвартсе, Кричер? – Проксима почувствовала, что надо бы возмутиться, но не смогла, таким расстроенным выглядел домовик. – Кричер обязан следить за молодой хозяйкой, – ответил он грустно, но с большим убеждением. – Девочка, это правда? – перебила их нарисованная дама. Подняв взгляд на портрет бабушки, Проксима заметила беспокойство на ее лице. – Ох, Сириус, ты бестолковый мальчишка, – пробормотала Вальбурга, устало прикрывая глаза. – Что такое, бабушка? – решилась спросить Проксима. Она ощущала даже сквозь апатию, вызванную бессонницей и ранами, будто у нее большие неприятности, прямо как в детстве. – Ты унаследовала “Черную Гончую” от своего отца, – помолчав, мрачно заявила Вальбурга. Кричер пискнул, заломив руки, и завертелся на месте с неразборчивыми причитаниями. – Ты так жаждала мести, и вот, ты получила замечательного помощника… Портретная леди тяжело вздохнула и, прикрыв глаза тонкой ладонью, тихо расплакалась. – Бабушка… – Моя внучка, моя последняя радость, – с большим трудом выдавила из себя Вальбурга. – Но что в этом плохого? – Проксима совершенно искренне недоумевала. Что может быть плохого в проклятии вендетты, если оно помогает не отступить от цели? Она не ослаблена Азкабаном, как отец, она выдержит. У нее нет выбора, преследование Волдеморта определено и ее сознательным желанием, и старым Пророчеством, пусть оно и о Гарри Поттере. Но у нее мало информации о том, как искать ее врагов. Вдруг “Гончая” может ей помочь, что если ее можно использовать для их поиска? – Бабушка, а “Черная Гончая” умеет искать жертву?.. – Придержи язык, глупое дитя! – все еще в слезах, Вальбурга поглядела на внучку с яростью и отчаянием в глазах. – Ты хоть понимаешь, что это все значит? Твоя жизнь, твои планы, какие бы у тебя ни были, все это кончено! Ты ничего не захочешь, ничего не сможешь добиться, пока не убьешь свою цель – а целью ты выбрала самого Темного Лорда! Боже, за что мне это… Портретная женщина снова расплакалась, и Проксиме стало так совестно. Думает только об одном, и совсем не о бабушке. Пусть бабушка и мертва, это все еще родной человек, воспитавший ее. С другой же стороны… – Я думала, ты веришь в меня, – молодая ведьма выпрямилась на жалобно скрипнувшем диванчике и сжала кулаки, тревожа недавнюю рану в плече. – Я думала, ты считаешь меня способной… – Дорогая моя, маленькая, – всхлипнула Вальбурга, открывая темно-голубые глаза, полные нарисованных слез. – Конечно же, ты способная. Талантливая и могущественная. Но ты только одна. Против шайки маньяков и убийц. Против самого чудовищного мага этого столетия! Сколько ты изучала темные искусства? Он изучал их десятилетиями! Неразумная моя, бедная девочка… Если бы ты просто… Женщина застонала, схватившись за грудь – к счастью, умереть от сердечного приступа портрету не грозило. – Я ведь сама подтолкнула тебя своей поддержкой. Надеялась, что, раз ты… принята в семью, то “Гончая” никогда к тебе не прицепится, но я, видимо, недооценила, насколько мы приняли друг друга. Насколько твой отец любил тебя, а ты – его, – темно-голубые глаза были очень печальны. – Насколько у меня получилось воспитать из тебя настоящую ведьму семейства Блэк! Последнее прозвучало гордо, с ноткой хвастовства, даже сквозь слезы. – Я надеялась, но все равно предупредила не зацикливаться на мести. Это ни к чему хорошему не приводит. Это бы украло у тебя твою жизнь, – старая ведьма улыбнулась через грусть. – А ты заслуживаешь только самого беззаботного счастья. Если бы ты только представляла себе, как я люблю тебя… как мне страшно. Я даже не настоящий человек, а мне так страшно! Дама на портрете обхватила себя руками. Тут к хозяйке подключился и Кричер, разрыдавшись вслед за ней. – Кричер – дурной эльф! – рыдания сопровождались мерными и сильными ударами кулаком по лбу. – Кричер – самый ужасный эльф! Всех подвел! Не уследил за молодой хозяюшкой Рокси, не уследил за хозяином Регулусом! – За дядей Регулусом? – зацепилась Проксима. Он уже второй раз за ночь упомянул пропавшего когда-то без вести дядюшку-Пожирателя. – Бедный хозяин Регулус… Кричер подвел… Кричер не смог… – Кричер, ну что ты, – Проксима сползла с дивана на пол, обхватила убивающегося домовика руками и погладила по безволосой голове. – Ты – самый лучший эльф на свете, Кричер. Самый дорогой и замечательный… Тот лишь яростно замотал головой, не пытаясь вывернуться из ее объятий, и большие отвисшие уши хлопали его по щекам. – Кричер подвел семейство Блэков, – всхлип. – Кричер не уберег хозяина Регулуса… и не выполнил его последний приказ… – Какой приказ, Кричер? – осторожно спросила Проксима, продолжая поглаживать старого эльфа по спине. Он всегда утешал ее, и теперь ее очередь. Но тут он повел себя очень странно. Затравленно поглядев по сторонам, он на миг исчез с громким треском и тут же появился обратно, прижимая что-то к впалой груди. Золотая цепочка выскользнула из его пальцев и свисала почти до пола. – Кричер должен был уничтожить это, мисс Рокси, – эльф осторожно протянул хозяйке массивный золотой медальон с выложенным изумрудами “S”, и та приняла его, ощущая что-то знакомое, точно давно забытое. Или недавно. Действительно, не так давно она уже чувствовала это… Но когда, и где, и при каких обстоятельствах? – А что это, Кричер? И почему дядя Регулус приказал уничтожить его? – тут же бросившегося наказывать себя эльфа удалось вовремя остановить – у них это надолго, а ей еще возвращаться в замок. – Может быть, у меня получится тебе помочь, если я буду знать больше, – попросила Проксима, стараясь звучать разумно. Что, впрочем, было неразумно – домовиков бесполезно было уговаривать, нужно было приказывать, четко формулируя свой запрос. – Расскажи мне все, что ты знаешь об этом медальоне и о том, как и почему дядя приказал тебе его уничтожить, Кричер, – велела она, сообразив. Тот всхлипнул, но чуть успокоился, попав в знакомую среду. – Молодой хозяин Регулус, еще когда ему было только пятнадцать, переписывался с гнусным лживым полукровкой, – так теперь в их доме звался тот, кого раньше с пиететом величали Темным Лордом. Вальбурга так и не простила ему своих сыновей, даром что они сами дураки, а весть о его статусе крови только подбавила масла в огонь. – Хозяин Регулус так восхищался им, не зная его двуличной природы, и даже принял его Метку. Хозяин Регулус был так счастлив… Однажды он явился домой и попросил Кричера пойти с ним. Лживому полукровке понадобился эльф, и хозяин предложил Кричера. Кричера заставили переправиться через озеро, полное мертвецов, и выпить плохое зелье из большой чаши. От него больно жгло внутри. Когда Кричер выпил все, лживый полукровка положил в чашу эту вещь и снова наполнил ее плохим зельем, а потом ушел, а Кричер остался. Кричеру хотелось пить, но когда он коснулся воды, на него напали мертвецы. Проксима вздрогнула. Она только читала про инфери, но даже этого оказалось достаточно. Даже темная волшебница вроде нее не представляла себя создающей такую армию. Пока что. – Как же ты спасся? – Хозяин Регулус велел Кричеру вернуться домой, как только Кричер выполнит просьбу лживого полукровки, и Кричер вернулся, – икнув, ответил старый домовик. Его хозяйка вскипела. Волдеморт что, так и ушел, бросив его там? – Вот что за наглый ублюдок, – прошипела Проксима. – Так обращаться с эльфом благородного семейства! Будто у него вообще было право на эльфа! Кричер лишь склонил голову, признавая ошибки семейства Блэк. Тогда они доверяли Темному Лорду и разделяли идеи, которые он транслировал. Им и в голову не приходило приглядеться к его действиям. – Кричер не закончил рассказ, – Проксима, извинившись, попросила его продолжить. – Кричер рассказал хозяину Регулусу все, что с ним было, и хозяин Регулус очень испугался за Кричера. Велел сидеть дома и не показываться на глаза, а сам принялся пропадать в библиотеке. Однажды хозяин Регулус пришел, бледный как смерть, и попросил Кричера отвести его в то место, и Кричер не смог возразить! – крепкие руки хозяйки снова обхватили его, не дав сорваться в самобичевание. – Хозяин Регулус выпил плохое зелье и забрал медальон, и велел Кричеру тут же уйти и уничтожить его, а сам… Дальше было ясно. Тот не удосужился попросить Кричера унести и его из пещеры и погиб от рук инфери. Но что такого было в этом медальоне, что Регулус подумал прежде всего о его уничтожении, а не о спасении собственной жизни? Взвесив вещицу на ладони, Проксима вгляделась в него. Определенно что-то знакомое, но что? Выложенная изумрудами “S” сверкнула, шаловливо подмигивая, и Проксима, приглядевшись, узнала в узоре змейку. Где-то она уже видела такую, совсем недавно… Конечно. Тайная комната – столько ошиваться там каждый день, и станет знаком каждый камень. Кажется, эту гравировку и узоры на тайной двери делала одна и та же рука: изгибы и почерк были совершенно одинаковы. – Слизерин! – прошептала она, пораженная открытием. А затем, сообразив, как она попадала в Комнату, прошипела на парселтанге, – Откройся! Створка медальона откинулась вверх с легким щелчком, и Проксиме стало все ясно. Эти темные глаза с легким налетом безумия в глубине были ей очень хорошо знакомы – такие встречи не забываются. Перед ее внутренним взором снова возник тот, другой Том Риддл, еще молодой и не отягченный своими темными деяниями. Образцовый студент и префект с галстуком, идеальным пробором и чистыми руками. Почти чистыми: проникая в Тайную Комнату, он нечаянно убил Миртл. Интересно, а помнил ли он ее, как Проксима свою первую жертву? Возможно, со всеми этими смертями и возрождениями он уже позабыл, каким был в юности. От медальона шел странный звук, похожий на невнятный шепот; Проксима различила свое имя, без конца повторяемое знакомым голосом. Вдруг отражение превратились в тень, выбросившуюся наружу под испуганный вскрик домовика. Ее отец и бабушка, взирающие на нее с разочарованием и плохо скрытым презрением. – Ты подвела нас, Проксима, – сурово поджав губы, чужим голосом заявила тень Вальбурги, и Проксима вздрогнула. – Чего еще ожидать от приблудившегося щенка! – Ты смотрела, как мою душу пожирают, и не сделала ничего, чтобы помочь, – зло прошипел Сириус. – А ведь я принял тебя в свой дом, дал крышу над головой и новую жизнь! Ей хотелось ему возразить, ей хотелось сказать, что она ничего не могла сделать, но осознание неправильности происходящего пронзило ее: отец никогда не смотрел на нее так, это все ложь, это неправда. Сириус… отец никогда бы так не сказал. Да он бы выругал ее только за то, что она допустила такую мысль о нем, и взъерошил бы ее волосы, и обнял бы крепко-крепко… На ее глазах вскипели слезы, а из сердца поднялась раскаленная волна ярости. – Заткнись! – прорычала Проксима, и тени свились, изменяя черты на самые ненавистные ей, похожие на черты выходца из дневника. Том Риддл, уже не юноша, но еще не мерзкое деформированное существо, вышедшее из котла в прошлом году, стоял перед ней, ухмыляясь. – Как ты смеешь говорить за моих родичей? Гнусный лживый полукровка! – она невольно скопировала манеру бабушки и Кричера. Злобно зашипев, тень Риддла отшатнулась, и Проксима криво улыбнулась ему. Она помнила не только его, но и все их маленькое приключение в Тайной Комнате. Чем удалось тогда заткнуть его гнусный дневник? Теперь у нее было навалом клыков василиска, а у медальона, в отличие от дневника, не было ни одной гигантской змеи, чтобы напустить на нее. – Откуда тебе известно? – Я читала твой дневник, – с угрожающей улыбкой поведала тени Проксима, с наслаждением уловив отблеск страха в красных как тлеющие угли глазах. Чего он боялся? Если тот дневник был так важен для него, почему он просто бросил его на видном месте у своего отрекшегося последователя? – Проксима Блэк, – прошелестела тень. – Я могу помочь тебе отомстить. Достичь подлинного величия. Мои познания так велики, что перед ними меркнут сокровищницы древних семей… – Да что ты можешь знать о сокровищницах древних семей, – резко прервала его Проксима, смерив его презрительным взглядом. – Ты даже не знаешь, как следует обращаться с домовыми эльфами. Ты всего-навсего полумаггл, заигравшийся в чистокровного, а потом погибший от рук младенца. Я видела тебя, – повторила она свои старые слова, безумно улыбнувшись. – Я видела, во что ты превратился. Отвратительный серый гуль, от твоей морды тянет блевать. – Но все же я сумел выжить, – возразила ей тень. – Ты даже не представляешь, что я для этого сделал. Прозвучало так, точно он пытался заинтриговать ее и заманить в ловушку; Проксима недоверчиво уставилась на морок, а потом подобрала с дивана серебряный нож тетушки, которым та чуть не убила ее, и подбросила его в руке. – Наверное, что-то очень противное, – с последним словом Проксима резко опустила нож, пронзая стекло и бархат внутренностей медальона, и морок, пронзительно закричав – совсем как Риддл из дневника – сгинул, развеявшись в воздухе. Заморгавшая от неожиданности Проксима неожиданно почувствовала усталость и откинулась на спинку дивана, переводя дыхание, пока Кричер недоверчиво разглядывал сломанную вещицу. Сколько лет он пытался его уничтожить? Точно больше двадцати. И никому не говорил, неся свой крест в одиночестве… Осознав наконец, что только что произошло, эльф пустился в радостный дикарский пляс, а Проксима снова задумалась. Что это были за вещи? Уже две, и обе вели себя одинаково – выпускали наружу странную молодую версию Тома Риддла, стремившуюся вступить в контакт с кем-то живым… Как сам Риддл до возвращения в свое тело: стоит только вспомнить Квиррелла, его живое вместилище, и его собственные рассказы о том, как он вселялся в мелких зверушек. Риддл действительно что-то такое сотворил с собой, из-за чего превратился в странного паразита, неспособного существовать самостоятельно. И вдобавок разделил себя на части. В разные периоды своей жизни… – Замечательная хозяюшка Рокси! Могучая хозяюшка Рокси! – продолжал радоваться домовик. – Кричер, – эльф тут же затих, обратившись в слух; кажется, она поднялась в его глазах до такой высоты, что он по одному ее слову готов был облететь полмира за мгновение. – А ты случайно не знаешь ничего о разумных магических паразитах? Эльф снова помотал головой, смешно захлопав большими ушами. – Я тоже не припомню ничего, – задумчиво влезла нарисованная Вальбурга. – Но, возможно, мой прототип могла об этом знать. Ты едва ли прочесала всю библиотеку, моя дорогая. Если и осталось что-то, чего мы не знаем о Темных Искусствах, то вряд ли даже сам Темный Лорд сумел бы это отыскать. Похоже, в ближайшее время ей предстоит перечитать все, что ее древнейшее и благороднейшее семейство собрало за годы существования. В любом случае, раны от жуткого ножа тетушки Беллы будут заживать долго – кажется, даже на кости останется след. А еще надо чинить броню, ведь тем же самым ножом тетя превратила ее в лоскуты. Проксиме уже было интересно, не найдется ли в семейных трактатах о Темных Искусствах что-то полезное, чтобы усилить защиту от таких вещей, как этот нож. Она потратит следующие месяцы, чтобы стать сильнее. Чтобы изучить и усовершенствовать все свои возможности. Если Волдеморт умеет разделять себя на куски, то не откликнется ли “Черная Гончая” на эти куски вместо оригинала? Что это означает, и можно ли это использовать для победы над ним? Что еще можно использовать, чтобы не применять запрещенные Непростительные, чем уничтожать эти куски? И, что волновало ее больше всего, – умеет ли “Гончая” помогать находить жертву вендетты? Это бы значительно облегчило ей жизнь, когда она почувствует себя достаточно готовой, чтобы снова отправиться за Волдемортом. Снейп не был рад, увидев Беллатрикс, потрепанную и окровавленную, в столовой особняка Малфоев. Не удивлен, но совсем не рад. Бешеная ведьма держалась за бок нехорошо посиневшей рукой, сильно прихрамывала, ее лицо было похоже на отбивную, а нос заметно скошен на сторону. Разве что она не казалась особенно счастливой, и поэтому Северус позволил себе надеяться, что ведьмы просто поколотили друг друга как следует и обе “спаслись”. Но Беллатрикс встретила допросы своего Повелителя с гордым удовлетворением и продемонстрировала им всем воспоминания. Над Омутом памяти зависла маленькая фигура, затянутая черной чешуйчатой кожей. Ни лица, скрытого маской, ни подробностей – но видно, как в грудь попадает серебряный нож, любимая игрушка миссис Лестрейндж, и фигура, тихо охнув, оступается, по инерции шагая назад, и падает. Для Северуса это было похоже на оглушающий взрыв, только не снаружи, а где-то внутри, под ребрами – словно его кровь разом нахлынула, заливая уши. Он даже не сразу расслышал, как Темный Лорд велит ему заняться ранами Беллы, только когда сидящий рядом школьный товарищ Мальсибер пихнул в бок, привлекая внимание. Задумчивая Беллатрикс сидит смирно, что на нее ничуть не похоже. Большая часть повреждений – физические, и Северус вспоминает того ужасного черного быка, что заменял Ей Патронуса. Или как Она умела подняться на метлу, держась одной рукой, без каких-либо видимых усилий – с такой силищей ничего не стоит отделать даже Беллу. И ему плевать, совсем не хочется слушать довольные рассуждения Лорда о том, что следовало сразу отправить Беллу за Звездой, что, может быть, она бы тогда не осталась вдовой. И не хочется вникать, почему вдова совсем не весела, не трещит без остановки, как обычно, и не рассказывает, смакуя все подробности, как она убивала. Беллатрикс чувствовала себя очень необычно. Она словно только что вспомнила, что, помимо Повелителя, во вселенной есть и другие люди. Что, пусть Повелитель и важнее всех на свете, у нее когда-то была семья, достойная чистокровная семья, поддерживающая и любящая, которую следовало беречь и не следовало убивать. Возможно – только в теории – что и ради Темного Лорда тоже. Ее собственные отец с матерью были давно мертвы, как и бесчисленные дядюшки и тетушки; у нее остались только сестры, одна из которых была предательницей крови, и предатель-кузен, сбежавший из дома, – впрочем, тот все равно мертв. А теперь, оказывается, у нее был еще один родственник. Родственница. В воспоминаниях этого не было, но Белла-то разглядела, – сложно не заметить такие подробности, когда вы, сцепившись, обмениваетесь ударами, точно дикие кошки. Где теперь эта женщина? Возможно, сбежала, возможно, мертва, а Белла даже не узнала, кем она была. Самое худшее было то, что она подняла руку на члена своей же семьи, легитимного члена, а не какую-нибудь с позором выдворенную из дома предательницу крови. Конечно, можно было утешить себя тем, что эта родственница пошла против Темного Лорда, но все-таки, что если это было какой-то ошибкой? В отличие от мятежного кузена Сириуса Звезда не сражалась за Дамблдора и не выступала в поддержку магглов, но атаковала последователей Темного Лорда при малейшей возможности. Может, у нее были какие-то счеты с ним самим? С некоторым усилием Беллатрикс удалось задавить свою совесть. В конце концов, она предана прежде всего своему Повелителю… Который говорил им про очищение крови волшебного сообщества, воцарение чистокровных семейств над миром. Семейств вроде благороднейшего и древнейшего рода Блэков. Ее чистокровная семья не должна истребляться во славу Лорда, потому что это ему вовсе не во славу, по его же словам. Или да? Или нет? Впервые за столько лет, после ясности, не дававшей ей совсем сдаться в Азкабане, Беллатрикс чувствовала себя запутавшейся. А Северус Снейп был просто несчастлив, без когнитивного диссонанса. Это было так несправедливо, что такая решительная, храбрая ведьма все-таки была убита теми, на кого охотилась. Похоже, ее жертва все-таки была не напрасной, и она в какой-то мере воодушевила авроров. Те взялись за ум – в последующие месяцы Северус часто слышал о сорванных рейдах и покушениях, и о том, как недоволен Темный Лорд, что они все никак не могут пробраться в Отдел тайн. Но ему почему-то все равно казалось, что мстительнице совершенно не нужно было умирать. Такая молодая, такая… красивая, несмотря на шрамы. Может быть, она планировала будущее после своего крестового похода, может, она о чем-то мечтала, кого-то любила. Не его, конечно же. С неба пропала звезда, маленькая, незначительная, большинство и не заметит, но Звездочет не мог не заметить. Никто больше не назовет его так… Впервые его посетило настолько сокрушающее осознание безнадежности. Он не сможет никого защитить от Темного Лорда. Он не смог даже уберечь человека, который мало нуждался в защите. Конечно, в какой-то степени она сама виновата, что не послушала его предупреждения, но черта с два он еще будет слушать эти самодовольные заявления. В следующий раз ответом на “мне не нужна твоя помощь” будет “Инкарцеро Максима” и совместная аппарация в глухой, ненаносимый на карту погреб, где он запасет провизии на десять лет. Хотя какой там следующий раз… Так не бывает, чтобы судьба сжалилась над кем-то трижды.