Роковая звезда

Обратно к Лорду Северус постарался явиться как можно скорее – лишь бы не попасть под горячую руку накануне свидания. Он был очень прав в своих опасениях: как раз к его прибытию оказалось, что оставшиеся после сегодняшнего Пожиратели Смерти подвергаются переоценке. Первую помощь легко и средне раненым оказали и без Снейпа. Судьба “тяжелых” решалась в эти часы, и некоторые, к досаде Темного Лорда, выбирали его покинуть. Особенную ярость вызвало то, что “ценный” беглец из Азкабана, Треверс, успел скончаться до прихода верного гения-зельевара. Скончаться от множества ран, нанесенным чем-то, похожим на любимый гоблинский нож Беллатрикс Лестрейндж, которая уже и так проштрафилась перед Повелителем, оставив в живых Звезду много месяцев назад – и, похоже, подарив мстителю мощное оружие. По крайней мере, это все, что тихо пробравшийся в бальный зал в доме Малфоев Северус сумел разобрать. – Как славно, что ты наконец присоединился к нам, Северус, – сквозь зубы прошипела жуткая образина в кресле, похожем на трон, таком неуместном в этом зале. Зельевар замер, как олень в свете фар. Заметил-таки. Перед Лордом, у самых его ног, лежала бывшая фаворитка, явно получившая “задаток” в виде парочки “Круциатусов” – распростертая на выщербленном паркете Беллатрикс подрагивала и тихо скулила. Малфои жались к стене, словно не у себя дома, оба бледные до синевы, неспособные до конца скрыть свой ужас. Объяснимо – родственникам осужденных “Лордом Судеб” обычно тоже прилетало. – Уберите эту дрянь с глаз моих. Я не готов сейчас ее выслушивать, – Лорд почти по-королевски взмахнул рукой, и пара человек, подхватив Беллу за локти, споро выволокли ее из зала. Вероятно, в подземелья – у Малфоев там были темницы, наследие более темных веков. Интересно, похоже, Волдеморт все-таки хоть немного ценил Беллатрикс, как боевую единицу, позаботился о том, чтобы не заавадить. Мало кому доставались такие привилегии. Северус, на которого в упор глядели алые глаза, словно размышляя, каким именно образом подарить ему смерть, не был до конца уверен, что эти привилегии распространяются на него. Но попытался сохранить маску легкой злобы – на проштрафившуюся Беллу, – и заботы – о раненых и погибших, в числе которых был его “друг” Мальсибер, – и полного повиновения Темному Лорду. Маску поверх непроницаемого гладкого щита на своих подлинных эмоциях. Это в основном был хорошо подавляемый страх. – Северус, – снова шипение, почти змеиное, так подходящее этому жуткому лицу. – Почему ты явился позже всех? – Я был ранен, мой Лорд, – Снейп опустился на одно колено быстрым слитным движением. – Звезда использовал… Но объясниться ему не дали. – Я, кажется, просил тебя не перестараться, – Волдеморт нервно поглаживал тисовую палочку в своих слегка дрожащих пальцах, явно из последних сил удерживаясь от Непростительного. – Я, кажется, упоминал, что у нас есть раненые. Мне неприятно думать, что один из моих любимых учеников настолько мало ценит мои вежливые просьбы. Меня это очень задевает, Северус. Я начинаю даже думать, что тебя вовсе не заботят ни мое мнение, ни твои товарищи. – Мой Лорд, – Снейп старался звучать обескураженно и выражать желание разубедить своего господина. – Прошу, позвольте мне… – Что – объясниться? – Волдеморт скривился и недоверчиво хмыкнул, почти как в прежние времена, когда слышал чью-нибудь бредовую теорию. – Ты был ранен, ты не смог убить Звезду и бесславно вернулся сюда, потратив время без какой-либо пользы. Почти слово в слово оправдание Беллы. – Звезда использовал против нас невероятные чары, мой Лорд, – выпалил Северус, заглядывая в алые глаза с невинной честностью, а потом стреляя злым взглядом в коллег, стоящих поодаль, подальше от горячей руки. Те, разумеется, не решились подтвердить или опровергнуть его слова – они боялись даже заговорить с Повелителем. Даже чудом выживший, белый как пергамент Эйвери. Трусливые ублюдки. – Он применил против нас – я не слышал о таких чарах, но, – Люциус оторвался от стены и заговорил, став еще на два тона бледнее, если это возможно. – Мой Лорд, это был метеоритный дождь. Мне с трудом удалось увести людей из зоны действия заклинания. – Вот как, – после долгой паузы едва слышно проговорил Волдеморт, отводя взгляд в пустоту и принимаясь рассеянно крутить в руках палочку – нервный жест. Осторожно и быстро подняв на него глаза, Северус понял, что Лорд напуган. По-настоящему. Как если бы услышал, что Дамблдор основательно влез в его планы, только хуже. Северус мог понять, ведь Звезда не была так щепетильна, как директор. Звезда не хуже самого Волдеморта была готова убить. – Это так, мой Лорд, – тихо добавил Северус, не забыв короткий благодарный взгляд в сторону отступившего обратно к стене Малфоя. Вроде бы даже причин особых вступаться за него у Люциуса не было, а все же. И ему было страшно до смерти, судя по тому, как сильно он стиснул ладонь желавшей незаметно поддержать его жены. Ни один из них не решался больше ничего добавлять, страшась прерывать размышления Повелителя, и ни один не решался покинуть их сборище, пока тот размышлял. Спустя минуту встрепенувшись, словно очнувшись, Лорд поднялся с трона и покинул их, даже не оставив распоряжения, и, оттаяв, Пожиратели вернулись к помощи раненым и прочим своим делам. Северус выдохнул, только сейчас поняв, что задерживал дыхание, ожидая расправы. Но, похоже, он проживет еще день или два. Хотя бы успеет сходить на свидание с одной замечательной женщиной, даже если это последнее, что он сделает в своей жизни. Конечно, он рисковал. Его шпионская карьера не предполагала никаких близких связей. Этот факт раньше казался ему смехотворным: кто в здравом уме согласится на какую-либо связь с ним? Он не хороший парень, не красавец и отвратительный собеседник. Разве что кто-то вроде Звезды, бешеной, смертельно опасной ночной твари, польстится на него… Она единственная, кто мог понять его, единственная, кто, кроме Дамблдора, вообще знала, что он не Пожиратель Смерти. Одна из немногих, кто не питал к нему неприязни или презрения, кто восхищался им, кому он нравился – сам по себе. И он сам испытывал к ней интерес – это достаточно редко случалось. Только вот куда ее позвать? Как очаровать ее окончательно, как закрепить результат, приручить ее? Даже совета спросить не у кого. Даже если бы они правда были его друзьями, а не больными извращенцами, все равно Мальсибер мертв, а Эйвери – Пожиратель Смерти, из тех, кому не стоит знать его слабых мест. К таким людям относится и Люциус, к нему Северус вообще старался не обращаться ни за какой помощью. Не в тех они отношениях. А на другом конце противостояния были только Альбус и прочие профессора, которые не помогут, но зато будут издеваться и подшучивать до конца его жизни. Безопаснее всего было бы спросить папашу, будь тот жив: он бы только исторг из себя какой-нибудь сальный комментарий и поинтересовался бы, насколько Проксима “горячая штучка”. Представив, Северус с отвращением передернулся. А вот мама бы наверное испугалась, что ее сын планирует что-то с девицей из семейки Блэк… Новый виток беспомощной тревоги – Северус ведь даже не знает, как она относится к магглам и маггловской крови. За свою виджилантскую карьеру Проксима умудрилась защитить несколько магглорожденных от нападений, но разве это не она устроила тот бездумный псевдо-рейд на немагические кварталы, даже на секунду не озаботившись, что кто-то может пострадать? До своего прозрения Северус тоже не особенно заострял внимание на том, что Темный Лорд не считал магглов за людей, ему не следует наступать на те же грабли. Почему бы не проверить ее? Разочарование будет чуть меньше, если он потеряет ее сейчас. Размышления Лорда, к счастью, затянулись надолго, предоставив всех Пожирателей самим себе. В назначенный час Северус сидел в баре выбранного им ресторана – совершенно маггловское, никому из противостоящих партий не интересное местечко в Абердине. Никакого шанса столкнуться не то что со знакомым волшебником, а с волшебником вообще. Достаточно элегантное место, чтобы удовлетворить любые вкусы: не придется слушать душераздирающую музыку или подбирать себе нелепый наряд из каких-нибудь драных джинс и майки в сеточку, как на тех магглах. И достаточно многолюдное, чтобы Звезда, если вдруг ее оскорбит приглашение, подумала дважды перед тем, как вредить кому-то, – ей не захочется нарушить Статут и выпасть из фавора у Скримджера. К свиданию он подготовился основательно, критически осмотрев себя, наверное, впервые с подростковых лет. Нужно было постараться как-то исправить вред, нанесенный пренебрежением, – конечно, он не мог всего лишь за день выспаться за все годы бессонного бдения, или отъесться так, чтобы под кожей не проступали кости, но хотя бы привести в порядок прическу и придать лицу более естественный человеческий цвет. И, раз они идут в маггловское место, ему нужно одеться подобающе. Вот и он, сидит на высоком табурете рядом с барной стойкой, слушает тихий джаз и гипнотизирует некрепкое вино и буквально кожей ощущает осуждающие взгляды магглов. Его костлявую грудь стягивает шелковый жилет, а дурацкий маггловский блейзер совсем не скрывает худобы. И падающие на лицо волосы, которые он поминутно поправляет, явно длинноваты на вкус магглов – остальные носят их намного короче. В зале царит цветной полумрак, но такое чувство, будто ему светят прожектором в лицо, обнажая все несовершенства. Еще дальше от зоны комфорта быть просто невозможно. Северус не привык, что на него обращают внимание просто так, а не когда он что-то для этого делает. Да чем он вообще привлек эту женщину? Может, она просто любит опасность? Но тогда ей логичнее было бы приставать к Темному Лорду, как ее дорогой тетушке, – тот куда более сильный маг. “Высок, статен, темноволос” – скорее долговяз, тощ и его волосы уж точно не самая привлекательная часть. Хитер, могуществен, гениален – вот с этим он согласится, хотя есть же и лучше. Что у нее за планы? Нельзя забывать, что Звезда коварна. О чем он-то думал, приглашая ее на свидание? Проксима такая молодая, потрясающе красивая, сильная и свободная. Весь мир мог бы быть у ее ног, стоит ей только свистнуть – прямо как своей метле. Вдобавок она чистокровная, и ладно бы просто чистокровная, нет, ему взбрело в голову заинтересоваться девушкой именно из семьи Блэк. Семьи, настолько одержимой своими принципами, что они предпочитали выдавать своих дочерей за кузенов, лишь бы в их потомках не текло ни капельки маггловской крови. Как у его отца, абсолютного маггла. С такими данными ему светит максимум короткая одноразовая интрижка, если, конечно, Проксима не имеет на него другие виды. Внезапно история заиграла другими красками. Мадам Блэк ведь официальная нанятая Министерством охотница за головами. Головами тех, чьи руки отмечены Меткой. Это для Дамблдора Северус Снейп доверенное лицо, для всех остальных он лишь непойманный Пожиратель Смерти, отвертевшийся от Азкабана хитростью пополам с чудом. Общественность будет только рада, если он окажется в “списках” Звезды. Северус вспомнил, что она всегда избегала вступать с ним в бой. Верно, считает его посильней прочих, – в сущности, Проксима ведь так сама и сказала. А так как она всегда действует по ситуации, его просто соблазнят и придушат ночью в постели. Северус вздохнул и сделал глоток из своего бокала, чуть скривившись от вкуса. Идиотская смерть была бы, как раз по нему. По проходу, точно внезапный сквозняк, пронеслись шепотки, и Снейп напрягся. Вдруг его обнаружили? Или кто-то напал на это место? Такое вполне могло быть, и он был к этому готов, нужно было только незаметно нащупать палочку под одеждой… – Добрый вечер, мистер Снейп, – повернувшись на звук знакомого голоса, Северус встретился с парой изучающих темно-изумрудных глаз. На их дне блистала искорка восторга, пушистые черные ресницы подчеркивала обводка и темные тени. Увидев ее, он на минуту забыл все, что успел надумать. Ее крепкие плечи и сильные руки обнажены; темное шелковое платье, похожее на одеяние греческой богини, тяжелой драпировкой ниспадает к ее ногам. Ему страшно опустить взгляд, потому что у платья длинный разрез от шеи до живота, можно рассмотреть прекрасные маленькие полушария ее грудей, едва прикрытые тканью. Черные волосы собраны на затылке, заколоты длинными серебряными шпильками, с которых падают крошечные бриллиантовые звездочки на тончайших цепочках. Она не нуждалась ни в каких других украшениях и явно прекрасно понимала это, если судить по полной превосходства ухмылке. По сравнению с ее обычным облачением Звезда была почти беззащитной, безоружной, раздетой, только все равно оставалось подспудное чувство, что это вовсе не так. Северус точно знает, она никогда не безоружна, как опасное дикое животное, чьей красотой лучше восхищаться только на расстоянии. При малейшей угрозе она выхватит свою палочку, призвав щелчком пальцев из ниоткуда. Странно, куда же делись ее шрамы? Хотя конечно, иллюзия… Без этих безобразных следов насилия можно было наконец полноценно разглядеть ее лицо: густые черные брови вразлет, большие зеленые глаза странно знакомой миндалевидной формы, аккуратный длинный нос, резкие скулы, эти нежные алые губы… – Ты пришла, – все-таки выдавил из себя Северус, очень надеясь, что ему удалось сохранить более-менее спокойное выражение на лице. – Ты пригласил, Звездочет, – в тон ему отозвалась Проксима. Ее голос звучал так мягко, губы растянула коварная улыбка, изумрудный взгляд не отрывался от него, – похоже, она все еще не потеряла интерес. И вроде не собиралась его отчитывать, что он приволок ее в какую-то вонючую маггловскую дыру, как последний предатель крови. – Пойдем за стол? – прочистив горло, предложил он, подставляя ей руку. Проксима приняла и руку, и предложение, позволяя отвести себя в дальний темный угол зала. Может, она тоже не помнит себя от волнения? Нет, не может быть, вон, какое спокойное лицо, широкие плечи расслаблены, зеленые глаза смотрят на него из-под полуопущенных век, так внимательно, оценивающе. Звезда коварна, бесстрашна, смертельно опасна – надо повторять себе почаще. Проксима же размышляла о том, насколько далеко вещи могут зайти за такой короткий промежуток времени. Еще только в прошлом году она притворялась простым учеником Хогвартса – хотя и тот год был богат на события, с этим Турниром, – а потом превратилась в ночную мстительницу в маске, убила кучу народу, спонсировала предвыборную кампанию нынешнего Министра Магии и отправилась на свидание с Северусом Снейпом. Как только все успело так далеко зайти? Она имела в виду каждое слово, сказанное в том сгоревшем маггловском вертепе. Профессор давно уже восхищал ее – храбростью, верностью, мастерством и гениальностью. Тайный агент противостояния, которого она встретила летом, совершенно вскружил ее голову. Могущественный и смертоносный, – но такой светлый душой, что ей виделось совершенно безнадежным… Когда он взял и пригласил ее – подумать только, на свидание, – ей не пришло в голову отказать, но когда солнце взошло и развеяло очарование звездной ночи, Проксима вспомнила, на кого она посягает. Что она вообще может дать такому, как Северус Снейп? То, как болезненно он вскидывается на все, что кажется ему атакой на его гордость, – не хуже шестнадцатилетнего парня, – как-то меркло в сравнении с его ролью и опасностью, которой он подвергался, тайно работая против Волдеморта. Проксима чувствовала пропасти между ними: их возраст, его успех и состоятельность, как ученого, его таланты, его достижения, чистота и целостность его души. Патронус-лань, донесшая Проксиме адрес маггловского ресторана, не пришла бы на зов такого человека, как она. И все равно он пригласил. Чуть ли не каждый час Проксиме хотелось все отменить. Послать своего Патронуса, послать сову, сказать, что ничего не получится. Но каждый раз перед ней снова вставало видение того вечера и их поцелуя, и она таяла, понимая, что не в силах отступить, не попробовав. Чем бы она ни заслужила интерес этого человека, она слишком эгоистична, чтобы упустить шанс хотя бы на маленький кусочек. Когда она увидела его, она одновременно пожалела, что пришла, и потеряла голову. Ее желудок, казалось, угнал ее метлу и устроил чудеса на виражах. Он был такой высокий и статный, маггловская одежда подчеркивала широкие плечи, стройную талию и длинные ноги, все, что было спрятано под просторной мантией, теперь было открыто взглядам. Проксиме пришла в голову глупая мысль – как за профессором гонялись бы старшекурсницы начиная с четвертого, если бы он не маскировался. Если раньше она лишь восхищалась им до волшебных фейерверков в животе, то теперь, увидев его в таком антураже, она совершенно потеряла голову и влюбилась. Оставалось только надеяться, что ее наряд выставляет ее в настолько же выгодном свете. Она чувствовала себя гадким утенком. Еще одна дурацкая мысль пронзила ее сердце – а что, если Звездочет догадается, кем она была? Точнее, кем она притворялась в школе с тринадцати лет? Если тот узнает, то в его глазах она из блистательной таинственной ночной мстительницы превратится в мелкого Поттера в женских тряпках. А Снейп никогда, никогда не полюбит Поттера. Даже если Проксима Блэк и не считает себя им. – Все в порядке? – легкое беспокойство в его тоне вернуло Проксиму на землю, она кивнула, улыбнулась и постаралась снова принять расслабленную позу. Она должна помнить, кто она – и это Проксима Блэк. Не Уродец, не “мальчишка”, – женщина, ведьма, убийца великанов. Пока что он не знает, и он не узнает, если она как следует постарается похоронить свое прошлое. Она не вернется на шестой курс – что ей там делать? C нее хватит Поттера. И вообще, пора уже устроить Гарри Поттеру “несчастный случай”: его жизнь не стоит ее мучений, и у него больше не было настолько близких друзей, чтобы это разрушило их жизни. – Ты такой потрясающий, – ее тихий шелковый голос вырвал Снейпа из панически-депрессивных размышлений. Слегка вздрогнув, он еще раз всмотрелся в изумрудные глаза: в них отражались лишь пламя свечей и искреннее, пугающе интенсивное восхищение, почти как у Беллатрикс, когда та смотрела на Лорда. Но она могла и притворяться, подумал зельевар, незаметно ущипнув себя за запястье. – Это мои слова, – отозвался он, окидывая ее взглядом. Жест чисто демонстративный, но и вид более чем приятный. Даже теплый свет свечей не мог перебить синеватые блики в ее волосах, а этот вырез на ее платье, что терялся где-то под столом, открывая так много кожи… Тихое хихиканье заставило его опомниться и поднять взгляд. – Во мне нет ровным счетом ничего интересного, Звездочет. – Это говорит женщина, что по ночам сражается с силами зла? – она вскинула было голову, но в черных глазах были только лукавые искорки и ни следа обычного презрения. Все равно было немного неприятно. Как часто он попрекал Гарри Поттера статусом героя, лезущего во все щели… И вообще, чья бы корова мычала. – Я ношу маску, – Проксима попыталась скрыть за улыбкой сильное желание как можно скорее сменить тему. – Никто не знает, что это я. – Я тоже ношу маску, – напомнил он, заметно мрачнея, сдвигая брови до углубления вертикальной морщинки между ними. – Ты не надевал маску, когда демонстрировал тот способ разделения элементов на Международной Конференции Зельеваров, когда тебя назвали гениальнейшим зельеваром Европы. Она наклонилась к Северусу над столом, точно желая прошептать ему что-то на ухо, и он метнул еще один молниеносный взгляд в вырез ее мало что скрывающего с такого ракурса платья, мысленно умоляя официанта принести наконец еще вина. Его рот пересох, точно пустыня. – И знаешь, что? Теперь все знают, что ты гений. Не отвертишься, – еле слышно хихикнув, Проксима снова выпрямилась. Он сглотнул. Опять она дразнится. Хотя бы она знает, что он зельевар, и не попытается отравить, – это было бы так пошло. А может быть, кто знает, он и правда понравился ей настолько, что ей захотелось позабавиться перед тем, как устранить. – Интересуешься экспериментальным зельеварением? – он решил поддержать ее тему. Гулять так гулять. Может, он даже выживет, ведь предупрежден значит вооружен? – Это очень интересно, – уклончиво ответила она, отводя взгляд. – Жаль только, что я понимаю одно слово из десяти. Зельеварение это не мое. Слишком много условий и измерений. Я знаю ровно столько, чтобы варить что попроще для себя. – Чем же ты интересуешься? – спросил он, стараясь удерживать на лице приятную улыбку. А непредсказуемая ночная бестия искренне задумалась над ответом. – Только не говори, что Темным Лордом… Проксима фыркнула. Но в самом деле, Волдеморт пожрал все ее мысли, все ее надежды. С того дня, когда она веселилась с друзьями и планировала то карьеру игрока в квиддич, то третьего участника шуточного магазина братьев Уизли, словно утекли годы. Она похоронила свою жизнь в угоду мести. Кем она вообще может быть после, с ее-то послужным списком? – Ну, – протянула она, пытаясь не краснеть. – Возможно, меня очень интересуют возможности магии крови? Ты знал, что если напоить палочку кровью, то можно перебить ее лояльность? – быстро заявила она, чтобы он не уточнил самым своим профессорским тоном, спрашивает ли она или утверждает. Но он только качает головой и чуть подается вперед, положив ладони на стол. – Я даже не слышал, чтобы кровь использовали не в защитных или скрывающих чарах. И зачем нужна лояльность палочки? – он нахмурился, но продолжал с интересом смотреть. – Ты разве не замечал, что чужая палочка слушается хуже? – надо же, видимо, кому-то не читали лекцию у Олливандера, как палочка выбирает волшебника. – Нет, меня любая слушается. Моя собственная, конечно, комфортнее всего, с тех пор, как мне ее… дали, – он почему-то смущенно нахмурился и отвел взгляд. – Перед поездкой в школу. – Ты никогда не покупал себе палочку? Теперь точно смутился. – Нет. Моя досталась мне… по наследству. А запасную я выбил когда-то у одного… неинтересного человека. Не станет же он рассказывать этой ведьме из очень богатой семьи и наемной убийце Министерства, насколько он был беден в детстве! И в юности. Да и сейчас не так чтобы есть, что хранить в Гринготтсе. Хорошо, что в Хогвартсе кормят, а то он бы не смог тратить всю зарплату на свои изыскания. – Добытые в бою обычно слушаются нового хозяина, – пожала плечами его очаровательная собеседница. – Зависит от материала. – А кровь?.. – Кровь дезориентирует палочку. Если там жила дракона или частица еще какого-то хищника, она будет подчиняться, пока ее не заберет хозяин, – начала перечислять Проксима. – Фениксу обычно плевать на кровь, он поведет себя в зависимости от древесины. А единорога кровь оглушает, может даже навсегда убить палочку. Единороги боятся крови. Наверное, любая магия на крови не для них… Северус заинтересовался таким несоответствием с собственным опытом. – Но я использовал чары на крови своей палочкой, и ничего, – он поборол желание достать свою палочку и положить ее тут же, на стол. Магглы бы не поняли. – Она принадлежала кому-то из твоей семьи? – проницательно, но бездумно поинтересовалась Проксима, заметив, что от этого невинного вопроса ее собеседник как-то побледнел, возвращая свой обычный цвет лица. – Прости, я… – Маме, – тихо ответил он. – Может, до нее еще кому-то. Они замолчали ненадолго. Северус старался перестроиться, забыть об этом, хотя бы на сегодня. Зачем наследнице древнейшего семейства чародеев знать о том, как они с матерью почти не обсуждали ее волшебное прошлое. И почему. – Семейные палочки обычно более верные. Она чувствует, что должна служить тебе, даже если это против ее природы, – тоже тихо добавила Проксима, совсем смущаясь. Это явно была тяжелая тема для Снейпа. Зря она вообще заговорила об этом. – Как это, чувствует? – все-таки спросил он, обратив задумчивый взгляд куда-то на угол стола. – Когда псевдо-разумный волшебный предмет долго принадлежит одному волшебнику, они притираются, сближаются, даже если волшебник не осознает этого. Это как связь хозяин-фамилиар, ты взаимодействуешь с ним, он взаимодействует с тобой… С палочкой связь еще теснее, ведь ты постоянно направляешь через нее свою магию, она знает все твои мысли, твои враги становятся ее врагами, – она увлеклась, и Северус вопреки всему заслушался, любуясь ее сосредоточенно сдвинутыми бровями. – Палочка может понимать, кто для тебя свой, а кто чужой. Например, защитные чары на родственников действуют лучше. А если передать палочку родственнику, она будет слушаться его в целом охотнее, чем не-родственника. Моя принадлежала поколениям моей семьи, – ее рука дернулась, словно она тоже хотела достать свою палочку. – Она разделяет наше родство, почти как домовой эльф. Мне бы правда хотелось углубиться в исследование подобных связей после… После того, как все закончится. Северус наклонился еще ближе, сложив локти на стол и уперевшись подбородком на собственные скрещенные пальцы. Обычно такие неухоженные, как она помнит по школе, его волосы мягко обрамляли лицо, волной спадали на плечо – они густые и глухого, неотражающего черного цвета. Его тоже глаза словно поглощают свет – и концентрируют его в виде блеска где-то в глубине, в самом омуте. – Кстати, а что тебя вообще заставило делать – все это, – он слегка склонил голову в сторону окна, намекая на ночное небо и ее выходки. – Почему ты преследуешь Темного Лорда вместо того, чтобы – я не знаю – присоединиться к нему? Снова фыркнув – с явным презрением, – Проксима приложилась к бокалу с вином. Ее раскрасневшиеся губы, погруженные в багряную жидкость, линия приподнявшегося подбородка, крепкой шеи, широких плеч – и разрез ее платья прямо посередине, между кокетливо выглядывающих полушарий… Северус тоже отпил из своего бокала. Совсем немного, чтобы промочить опять пересохшее горло. – Он уничтожил всю мою семью. Он виноват в гибели каждого из них, – ее голос чуть хриплый и совсем негромкий. – За ним есть и другие… прегрешения против меня. Она почти прошипела это, отворачиваясь – правой стороной к нему. И Северус вспомнил шрамы. Может, поэтому – может, это следы темных заклятий, и поэтому их никто не смог исцелить? Потому что уж у Блэков-то должны быть на это деньги. – Не будем о нем, – решил Северус, прочистив горло. А то, не дай боги, она тоже спросит, например, зачем он к нему присоединился. Для протокола. – Ты когда-нибудь слышала о защитных чарах, пройти через которые можно только выпив специальное зелье? Его сильной стороной были зелья, а не романтика – а в бою нужно использовать свои сильные стороны. То есть, в любви. Но в бою. Ну, ей же нравится Северус Снейп – гений… – Зелье для проникновения со взломом? – ее глаза забавно зажглись интересом. – Так и знал, что ты предложишь какой-нибудь неправомерный вариант использования, – усмехнулся он краем рта. – Нет, оно используется, чтобы проходить через определенные запирающие чары, но мне нравится твоя идея. Это зелье подгоняется под любую конфигурацию запирающих чар. Если распознать формулу чар и выполнить определенное движение палочкой на финальном этапе изготовления, то, несомненно, зелье сработает… Только всегда ли можно распознать эту формулу? – А если запирающие чары были на крови? – Проксима опиралась локтями на стол, чуть прикрывая рот пальцами, словно стесняясь спрашивать. Но ему нравится ее интерес – и тема была интересна ему. – Наверное, для зелья понадобится кровь того, кто запер, – она сама начала вдумчиво рассуждать. – И своя, чтобы добавить себя в условный список тех, кому можно пройти… И это на финальном этапе? – Стой, не спеши, – сосредоточенно сдвинувший брови Северус и сам умчался мыслями в эту теорию, и прерываться не хотелось. – Зелье, когда его используют в соответствии с изначальной задумкой, как раз-таки и играет роль крови для запирающих чар – тот, кто хочет проходить свободно, пьет зелье. Я не думал, что его можно будет использовать вместе – или против таких чар. Но если взять твою идею – я думаю, нужна только своя кровь… Северус с удивлением и крошечной каплей сожаления обнаружил в своей спутнице прекрасную собеседницу. Прямо как и ожидал, хотя конечно одно дело просто не брезговать Темными Искусствами, и совсем другое правда интересоваться – разбирать на части, вникать, изобретать. А еще она принижала свои таланты и прекрасно понимала куда больше одного слова из десяти. Северусу было так интересно с ней спорить, что он чуть не пропустил момент, когда им принесли их заказ, проносил вилку мимо рта, и не глядя оплатил счет. Ночная мстительница Проксима Блэк могла бы ещё много чего интересного ему рассказать. Жаль только, что это никак не противоречит ее предполагаемому плану… – Ты так и не дотронулся до меня за весь вечер, – осторожное прикосновение ее пальцев к его кисти заставило его вздрогнуть. Проксима повела своими идеальными плечами и метнула в него искристый взгляд, кокетливо прикрыв губы бокалом. – Люди могут подумать, что мы не вместе. Его сердце упало: вот она и вернулась в прежнее русло. Соблазнить и убить. Впрочем, пусть соблазняет, а чтобы убить, ей придется как следует поработать… – Тебя так волнует, что подумают люди? – Северус постарался вернуть сторицей и взгляд, и чуть насмешливый чарующий тон, почти не веря, что у него получится, и ощутив искренний восторг при виде ее расширившихся зрачков. Может, она и сама чуть-чуть соблазнилась. – Меня волнует, если я тебе хоть немного нравлюсь, – хрипловато отозвалась Проксима, почти выдавливая из себя слова – ее словно полностью парализовало. Страшно, если нравится, страшно, если нет… Впрочем, конечно же нет – могла ли она вообще понравится ему, гению, с ее глупыми домыслами на основе пары прочитанных книжек из домашней библиотеки? То, о чем она только читала, он выдумывал сам и претворял в жизнь. Даже не будь он еще и сильнейшим волшебником, какого она только встречала, Северус Снейп оставался бы для нее объектом поклонения, а ведь он был. Он был так силен, что даже умел летать, прямо как тот странный маг, что устроил на нее засаду летом. Вместо ответа он смерил ее взглядом, тем самым, как когда они летели между звездами и облаками, и протянул открытую ладонь. – Пойдем, – просто сказал он. Его длинные пальцы едва заметно дрожали – Проксима уж точно не заметила, потому что ее рука дрожала сильнее. Ее мягко потянули вверх, повели прочь от стола, его ладонь ласково сдвинулась к локтю, а вторая рука настойчиво и твердо легла ей на талию. И забылся страх, что ее разоблачат как бывшего Гарри Поттера, забылись трусливые мысли о том, как она, убийца, обманщица, бездарность, недостойная ничего, мир сузился до удерживающих ее сильных рук. Не подозревая, что коварная Звезда стоит перед ним совершенно беззащитная, Северус пустил в ход все, что только мог, улыбаясь ей уголками губ и глядя прямо в глаза, в упор. И ему показалось на миг, что восхищение в глазах женщины было вполне искренним, но он постарался отогнать эти мысли. Звезда коварна. Она уже трижды обманывала Темного Лорда, Пожирателей Смерти и его лично, притворяясь то неспособной призывать Патронуса, то восприимчивой к “Империусу”, то вообще разыграла свою смерть – и перед кем, перед Беллатрикс Лестрейндж. Она наверняка лжет и сейчас, Северус не мог обмануться: он слишком лакомая цель, и его слишком сложно убить в относительно честном бою. Тут бы ему вспомнить, что у Звезды был шанс зачислить его в список обезвреженных ею лично, буквально вчера, когда его сразил ее метеоритный дождь, – но в голове, куда ударило непривычное вино, страх провала и волнующая близость этого очаровательного и опасного создания, было пусто. Она так хороша, ее кожа такая обжигающе теплая, она так послушно двигается в его руках, позволяя ему вести ее. Хочется уже перейти к главному блюду, даже если это будет стоить ему жизни. Шагнув еще ближе, почти вплотную к ней, и сжав ее локоть сильнее, он неожиданно аппарировал ее и себя домой.