Роковая звезда

На следующее утро Северус Снейп проснулся непривычно поздно, чуть не вскочив, и вовремя вспомнил, что сейчас в Хогвартсе каникулы. По окну мягко стучали капли дождя, воздух остыл, и даже плед не особенно помог сохранить тепло. Но Северус чувствовал себя как никогда отдохнувшим. Помимо приятной лености, его тело в постели удерживало что-то еще. Кто-то, если быть точнее. Они так и проспали всю ночь в обнимку, он и Проксима, и она от недостатка тепла свернулась клубком, спрятавшись у него на груди. Сейчас, с утра, на свету, пусть и тусклом, реальность происходящего била по восприятию. Но это была приятная реальность, пусть от перспектив и кружилась голова – ему нравится эта женщина, ей нравится он, они встретились, переспали, доверились друг другу, – ее шелковистые черные волосы приятно пахнут чем-то восточным… Хотелось лежать вот так с ней весь день. Но вчерашнее вино побудило его осторожно освободить свою руку из-под нее и как можно тише ускользнуть в ванную. Не забыв бросить еще один взгляд на Проксиму, шумно выдохнувшую и сжавшуюся еще сильнее. Вытирая мокрые после короткого душа волосы, Северус поймал собственный взгляд в старом зеркале и вспомнил реализации вчерашнего вечера. Как они с ночной мстительницей, такой пугающей в небесах в своем кожаном доспехе, такой роскошной – и еще больше пугающей – в приглушенном свете и в платье, почти не оставившем ничего воображению… Как они были в одной комнате, обнаженные, и никто не бежал в ужасе, даже не кривил нос. “Мне нравится, как ты выглядишь” – ее тихий шепот, теплый выдох. Правда? Северус не любил спать без одежды – и холодно, особенно в замке, и смотреть на себя не хочется, но все-таки ее слова, ее жаркие взгляды и робкие ласки возымели эффект. Его кожа не такая уж и “синюшно-желто-бледная как у мертвеца”, просто очень белая. И волосы после дня отдыха на открытом воздухе – относительно заполненных парами зелий подземных классов – не такие уж грязные и поникшие. И кости не слишком вырисовываются под кожей. Теперь его фигура кажется ему правильно сложенной, даже в чем-то изящной. Оценивающе разглядывая свое отражение в слегка запотевшем зеркале, Северус согнул руку, замечая не сухие мощи, но кое-какие мышцы. Либо какая-то сказочная магия истинной любви, заставившая его от одной только мысли хмыкнуть, либо незаметно для него окупились годы стояния на ногах перед котлами, нарезания и помешивания, не говоря уже о более активных упражнениях в области магического боя. Интересно, как долго продлится? Не хорошее отношение к своему телу, а – они. То, что они вместе. Хотелось бы надолго. Хотелось бы навсегда – но внутренний голос, произносящий это, перебивает хорошо знакомое ядовитое “да кому ты нужен”. Логика вступается за его глупые, еще детские желания быть нужным, возражая, что такая женщина, как Проксима, молодая – (богатая) – серьезная – в некотором роде даже знатная, с точки зрения чистокровных волшебников, не стала бы так сближаться без основательной причины. Но ему все равно не следует успокаиваться, пока он не убедится. Нет, не так – пока он не сделает все возможное, чтобы удержать ее интерес. Накинув на плечи домашний халат, он толкнул дверь в спальню. Проксима уже не спит, осматривается, приподнявшись на локте, снова напряжена, зажата – он не удивился бы, увидев в ее свободной руке тот револьвер. Или палочку. – Доброе утро, – тихо зовет он, и она резко оборачивается, заглядывая ему в лицо. На свету ее шрамы кажутся глубже, резче, и его переполняет сочувствие. – Доброе, – ее голос все еще хриплый, пальцы почти незаметно зарываются в волосы, отпуская пряди, чтобы они закрыли поврежденную половину лица. Все-таки стесняется. Какая она красивая, даже со сна, растрепанная, при свете дня – без какой-либо загадки, опасности и звездной ночи. Ноги поджаты, тонкое покрывало не прячет изгибов ее сильного тела. Северус садится рядом с ней, приближаясь, и она только с большим усилием не отстраняется – почему? Сожалеет? Может, он при свете дня не кажется ей привлекательным. Но прежде чем его внутренности окончательно леденеют от осознания, он замечает быстрый, но очень внимательный взгляд, которым она окидывает его из-под волос. Такой робкий и такой жаждущий. Северус устало вздохнул, подсел ближе и притянул ее к себе, поймав за локти, прижался лбом к ее лбу. Справедливо, не он один тут не уверен в своей внешности. Но это странным образом роднило. – На свету все это выглядит хуже, правда? – совсем тихо спросила она. Ее бормочущая манера говорить ему что-то постоянно напоминала. И слегка раздражала. Хотелось ее спровоцировать, выманить ту фурию, которая ничего не боялась – даже толпы Пожирателей Смерти… – Ну, ты вроде бы не испугалась, – он не сдержался и, погладив ее по щеке, поцеловал, так же, как и вчерашней ночью. Отдавшись чувствам, обняв его за шею, зацеловав его губы в ответ, она все-таки пихнула его в плечо, коротко рассмеявшись. – Я же не о тебе, – теперь ее голос звучал громче, уверенней – так ему больше нравилось. Такой низкий, звучный, но мягкий, вибрирует прямо сквозь тело сверху вниз. Он повалил ее на спину, нависнув сверху – она все еще упрямо прижимала к груди край пледа, в который куталась, и отворачивала голову, чтобы спрятать левую щеку. – Куда же ты убегаешь, – проворчал он, снова приближаясь к ее губам. – Вдруг ты разглядишь, что вчера притащил, – еле слышно отвечает она. Ей больше нравится отвечать на его поцелуи. У обоих языке вертится вопрос “Что теперь”, но никто не решается его задать. Мало ли, как кто ответит. Страх и неопределенность стискивали им горло. – Чем хочешь заняться? – наконец решается Северус. Стараясь не слишком выдавать надежду на то, что она захочет остаться подольше. – Мы могли бы испытать твою теорию про запирающие чары на крови, – тут же предложил он. В изумрудном глазу мелькнул вялый интерес, от вида которого у него сердце упало. – Да, было бы здорово… Вместо продолжения она заизвивалась под ним, пытаясь выползти, и он позволил ей. Не удерживать же ее силой… – Но сначала я бы хотела в ванную. И что-нибудь съесть, – сев на постели, Проксима положила ладонь на область желудка. – О, конечно, – на минуту растерявшись, он пригладил все еще мокрые волосы, убирая их с лица. А у него вообще есть что-то съедобное в доме? Условно съедобное не в счет. – Ванная вон там. Торопливо и немного неловко подобрав с пола свою одежду, – платье, палочку, ножны, тихо шелестящие мелкими деталями драгоценные шпильки, – Проксима поспешила скрыться за дверью. Даже уронила плед, в который куталась, обнажив длинные стройные ножки, округлые бедра и потрясающую задницу, лишь на секунду, но он успел увидеть и впечатлиться. Зря только переживает. При свете дня она еще красивее. Жаль только, что она не в настроении… Ему стоит одеться, – его вчерашний костюм тоже все еще валяется как попало, – одеться не в это маггловское, конечно, а во что-то поудобнее, – стоит придумать, чем они еще могут заняться. Может, показать ей дом? У него неплохая библиотека – ценительнице Темных Искусств должно понравиться. Но захочет ли она остаться? Может, сейчас приведет себя в порядок, оденется и скажет, что пора и честь знать? Может, ему лучше все-таки переодеться в маггловское и пригласить ее куда-то позавтракать, – но нет, конечно нет, ей же нечего надеть, – он не то чтобы эксперт по маггловским женским платьям, но такие вечерние наряды просто на улицу не носят. Что же делать, как ее удержать? И как не отвратить, пытаясь. Мнительные размышления Северуса прервало обжигающее чувство в Черной Метке на руке, по всему контуру. Он почти застонал. Вчерашней ночью он почти забыл, что на свете есть такое существо, Темный Лорд, – и вот опять. Его милая дама осторожно выскользнула из-за двери, со своими немыслимыми туфлями в руке, уже в этом вечернем платье, таком неуместном при свете дня, на голое тело, – ее восхитительное голое тело… Полузабытое странное непрошенное ощущение какой-то совсем детской обиды – так нечестно. Нечестно, что реальность вызывает его сейчас, вырывает прямо из Ее объятий. – Что случилось? – похоже, ему стоило сделать лицо попроще. Сидит тут, скривившись, что она подумает? – Метка, – вместо этого Северус скривился еще сильнее, сжав свое предплечье. Проксима смотрит туда же, на его левую руку, так, словно впервые видит. Но она знает – Северус точно знает, что она знает. – О, – она будто не может найти, что сказать, только смотрит с этим дурацким неуверенным беспокойством и присаживается на постель – на самый краешек, как сирота. Ей не идет так, это не подходит ей – она же Блэк, где ее… наглость? – Пойдешь без завтрака? – пытается как-то разрядить обстановку, но даже улыбка слабая и быстро затухает. Ей не идет такое нерешительное и грустное лицо. Будь проклят Волдеморт, этот обломщик… – Нет, мне лучше не есть перед – и мне лучше отправиться как можно скорее. Прости, я, – пожалуй, он мог бы сказать “я ничего в жизни так не хотел, как остаться с тобой”, если бы это не звучало так глупо и банально, даже в его голове. Она подсела ближе, смелее, взяла за руку, медленно и ласково. Обычно так отговаривают идти в опасность, заламывают руки, плачут, умоляют, – не его, конечно, кому он нужен, – но ее глаза блестят иначе, с каплей понимания и злости с досадой – которые он разделяет всецело. Не хотелось озвучивать, но когда они еще увидятся?.. Если. Если увидятся. – Будь осторожен, – только и сказала она, сжимая его руку – ту, на которой Метка, чуть пониже его собственных пальцев, пережимающих зубастый рот мерзкого черного черепа со змеей. Конечно, он всегда осторожен, и Альбус вечно повторяет то же самое, заставляя закатывать глаза от чувства постылости и занудности, но это так не раздражающе, так искренне – как “я в тебя верю” и в шаге от “хочешь, я пойду с тобой и убью их всех”, и конечно, он хочет, кто ж не хочет, но это слишком опасно и не нужно. Он сам виноват, что вляпался. – Я не думаю, что это будет на весь день, – опрометчивое заявление – слишком оптимистично. Значит, обязательно не сбудется – судьба обожает щелкать его по носу. Стоит только оторвать этот нос от земли, как ему дают понять его место. – И сегодня не более опасно, чем всегда. Давай сходим куда-нибудь, когда я вернусь? – спросил он, склонив голову набок и выдавив из себя улыбку. Ее ответная казалась не менее вымученной. – Конечно. И необязательно в очередной пижонский ресторан… Я не прочь побывать в твоей секретной лаборатории, – ее улыбка вспыхнула чуть ярче, и она сама поцеловала его, нежно – отчаянно – сладко. И аппарировала. Шагнув босой ногой на теплый деревянный пол, Проксима улыбнулась приветственно вспыхнувшим газовым лампам. Дом всегда ждал ее. Если ей плохо, тут ее утешат, если ей страшно, ее успокоят. А сейчас было так пусто, так неправильно, и так непривычно страшно. Не из-за свидания – это был самый стремительный, смущающий и чудесный опыт за всю ее жизнь, – а потому, что оно закончилось. Проксима никогда не ожидала, что Волдеморт, испортивший ей жизнь от начала до конца, подгадит ей еще и с любовной жизнью. Вспомнились слова Дамблдора о том, как рискует Северус, каждый день, каждую минуту, которую он проводит в логове этого монстра. Она должна убить Волдеморта как можно скорее. Чтобы Звездочет был – не обязательно с ней, но чтобы он был в безопасности. Темный Лорд не жалел даже своих – Проксима видела мельком, во сне, как достается тетушке Беллатрикс… – Дитя, ты расстроена чем-то? И что за наряд? – чопорно возгласила с портрета бабушка. – Это просто платье. Маггловское, – объяснила внучка, чуть краснея. Чего ей стоило надеть такое. Зато какой оно имело в итоге успех… – Не может быть. Я точно знаю, магглы одеваются намного приличнее, – возразила Вальбурга, разглядывая сомнительное одеяние. Тут разрезы, там проемы – что это за одежда такая, что ничего не оставляет воображению? – Оно вечернее, бабушка, – слабо улыбнулась Проксима. – Его не носят на улице. – Где его носят тогда, в борделях? Где ты была всю ночь? – тон леди на портрете стал еще суровее. – На… на свидании. Проксима почти подавилась словами, только теперь задумавшись, как это могло выглядеть для бабушки. Но все-таки она свободная взрослая женщина. Если забыть о Гарри Поттере, конечно. Если ей можно вести кровавую вендетту, ей точно можно и любить, кого она пожелает. – И ему очень понравилось мое платье, – заявила Проксима с едва заметной упрямой ноткой в голосе, чуть расправив плечи. Профессор с холодными зарешеченным глазами забылся – эмоции на лице настоящего, не закрытого Снейпа менялись, как в калейдоскопе. И платье ему правда понравилось, видно было. И воспоминания остались приятные. О том, как ему понравилось… – Хмф. Ну еще бы, – проворчала бабушка, отворачиваясь. – Кто этот человек? Он волшебник? – К-конечно, – опять поперхнулась молодая ведьма. – Он волшебник! Он очень сильный волшебник. И поэтому мы встречались в маггловском месте. Он… замешан в борьбе. Против Темного Лорда. Проксима выпрямилась еще сильнее, испытывая необъяснимую гордость за Звездочета. Он был бы намного менее привлекательным для нее, если бы встал на другую сторону. – Как его имя? – Вальбурга вроде бы чуть-чуть успокоилась. Можно было только представить, какой разнос бы ждал внучку, сообрази она влюбиться в маггла… Даже если Проксима ничего против них не имела, разделяя философию ее отца, – Блэки имели. А Блэки приняли ее, когда она была никому не нужна. Сделали ее своей дочерью. Это ее семья. И верность им уже который год стояла для нее на первом месте – еще одна черта, доставшаяся ей от Гарри Поттера, черта, которую она даже не сознавала, чтобы избавиться от нее тоже. Быть абсолютно верной тем, кого она считала своими. – Его имя – Северус Снейп. Вряд ли ты его знаешь, – тихо добавила она, складывая неудобные туфли у двери. – Снейп, Снейп, – задумчиво бормотала бабушка. – Почему мне знакомо это имя? Ах, да! Нарисованная женщина уставилась на внучку очень внимательным и цепким взглядом. – Я помню его. Это же тот мальчик, которому в школе докучал Сириус с друзьями. Он полукровка, если я не ошибаюсь? – Д-да, бабушка. Он полукровка. Так писали в газетах, – для чего-то пояснила Проксима. О происхождении профессора Снейпа в школе никогда не ходило слухов – никто особенно не хотел знать о нем. Даже после его “победы” над Сириусом Блэком, когда множество изданий, словно взбесившись, выдали о нем кучу интересных фактов, о его маггле-отце написали мельком, как о чем-то, недостойном упоминания. – Точно, – Вальбурга воскликнула, вспоминая что-то еще. – Этот юноша получил Орден Мерлина пару лет назад. Он якобы спас Гарри Поттера от моего сына и сотни дементоров. – На самом деле, он очень помог. Он правда спас меня тогда от сотни дементоров, бабушка, – ответила Проксима, заискивающе глядя на старшую женщину. – Он спас меня не единожды, он тайно сражается против Темного Лорда. А еще он известный и очень талантливый зельевар… – Какое художественное преуменьшение, – встрял со своей картины один из предков, бывший директор Хогвартса Финеас Блэк. – Северус Снейп достойнейший молодой мужчина, декан нашего факультета, к тому же, и один из самых ответственных деканов за очень долгое время. Великолепная партия, несмотря на его статус крови. Проксима немного покраснела. Партия? Пра-пра-прадедушка забегает очень уж сильно вперед. Вряд ли она ему так понравилась. И он слишком многого о ней не знает. Да Снейп сойдет с ума от ярости, если узнает, что она была сыном его мучителя. Или даже дочерью… – Хмф, – снова отозвалась пожилая леди, складывая руки на груди, после чего строго посмотрела на внучку. – Что ж, хотя бы у тебя не будет от него детей. Но я бы на твоем месте все равно воздержалась с ним связываться. Он человек Дамблдора. Бабушка звучала очень недовольно. Она поджала губы, замолчав ненадолго, после чего добавила более либеральным тоном: – Чрезвычайно талантливый, впрочем, раз прадедушка Финеас так вступился за него, и… подумай хорошенько, прежде чем демонстрировать свои чувства публично, Проксима. Ну-ну, я говорю это из любви к тебе. Ты – Блэк, моя дорогая, ты достойна самого лучшего, – чопорно заявила Вальбурга, заметив, как сморщилась внучка. “Но он и есть самый лучший”, – хотелось возразить ей. “Это я его недостойна”, – думала Проксима. Чем больше она размышляла о Снейпе, с того самого лета, после которого все изменилось, тем яснее он ей виделся в качестве настоящего героя, которого должно было чествовать магическое сообщество. Как он спас ее, несмотря на то, что видел в ней лишь отродье изводившего его Джеймса Поттера, без палочки и без шума, от самого Лорда Волдеморта, – а они с Гермионой только подожгли его мантию в благодарность, и так никогда в самом деле не сказали “спасибо”. Как снова спас ее, защищая сперва от предполагаемого серийного убийцы, а потом от оборотня. Как спасал, лечил и прикрывал спину, когда она стала Звездой. Как он украл ее первый поцелуй, взял в обмен за спасение ее жизни. А потом они танцевали со смертью, а потом целовались в воздухе, между звездами и облаками. Совсем еще молодой, умный, интеллигентный, забавный, сильный, упрямый, порядочный. А еще такой высокий, с такими прекрасными длинными темными волосами – когда заботится о них, – и такой экзотически красивый – его лицо совсем не портил крупный нос, а его тело она и вовсе находила потрясающим… Проксима понимала, что влюблена в него. Что он ее герой, и она влюблена в него. И была бы в растерянности, если бы ее поставили перед выбором: он или ее семья. Всего лишь из-за его полумаггловского происхождения. Но к счастью, этого не потребуется. Между ними и без этого стоит достаточно препятствий. Нахмурившись, она поднялась в свою комнату, переодеваться. Продолжая думать об этом, не в силах остановиться. Ей немного помогало знать, что она все равно его недостойна. Рано или поздно он тоже поймет это и прекратит их отношения, если у них они вообще были, и это не было просто его желание с ней один раз переспать. А еще, рано или поздно он догадался бы, кто она, и это будет вообще катастрофа. Она могла бы морально подготовить себя к тому, что ее мечты так и останутся мечтами, недостижимым миражом и самообманом. Что она останется одна, что у нее свой путь. Сейчас ей нужно вообще забыть об этом. Сперва нужно было победить Волдеморта – и для себя, и для Звездочета. А там видно будет. В ставке Лорда было почти тихо. Все заинтересованные собрались в разоренном бальном зале – когда-то он еще понадобится хозяевам. Северус, почти не опоздав, подошел сразу к Малфоям, стоявшим ближе всех к Темному Лорду и его импровизированному трону. И его жертве. Северус оценил повреждения. Вроде бы только пыточное проклятие. Беллатрикс Лестрейндж была сильной и могла вынести еще и не такое – прямо как ее родственница, о которой ему не следует даже думать в присутствии Волдеморта. Люциус проводил его ничего не выражающим взглядом; Нарцисса дрожала испуганно – все-таки, это ее сестра. И все-таки, ее сестра сама в это влезла… – Давай же, Белла, расскажи всем, что ты рассказала мне вчера, – увещевал Темный Лорд, прохаживаясь вокруг подрагивающего на полу тела. Жестоко было заставлять ее говорить. Приподнявшись на локтях, Беллатрикс едва могла удержать себя – но все-таки собралась, постепенно скорчившись, встав на колени. – В ту… в ту ночь, когда я с-сражалась со Звездой, – прерывисто начала она. Хрипотца в ее голосе напоминала Северусу тот, другой голос – который ему не следовало вспоминать при Лорде, чтобы не навлечь беды. – В ту ночь я з-заметила, – рука, державшая ведьму на весу, почти подкосилась. – Я заметила д-две вещи… – Живее, Белла, у нас нет целого дня, – мягко, но с такой ненавистью подгонял Волдеморт. В его пальцах подрагивала палочка, но не от боли, а от нетерпения. – Звезда – женщина, мой Повелитель, – выдохнула Беллатрикс. – И она принадлежит семье Блэк. Ее палочка… принадлежит семье Блэк. – Но род Блэков угас. Это наверняка просто воровка, – встрял кто-то с задних рядов. Волдеморт зыркнул на болтуна, моментально затыкая, и даже Нарцисса с трудом сумела удержать гнев – словно на секунду обзавелась нервным тиком. – Все же ценное замечание, – либерально прокомментировал Лорд – или желая казаться либеральным. Издевательски. – Селвин, сейчас последние представительницы рода Блэков тебе расскажут свои наблюдения. Белла, начнем с тебя. Ведьма содрогнулась, и Нарцисса снова продемонстрировала свой “тик”, дернувшись, будто хотела подбежать и помочь старшей сестре. Но удержалась. – П-палочка, П-повелитель. Ее палочка… связана кровью. Палочка рода – не станет – служить – чужаку, – прерывисто дыша, рассказала Беллатрикс. В другое время она бы просто угостила “Круциатусом” Селвина. Тоже мерзкий тип, как только таких на улицу выпускают… – А теперь ты, Нарцисса, – тот же мягкий, вежливый тон, но тисовая палочка смотрит прямо ей в лицо, грозя убить или замучить. – Миссис Малфой сейчас откроет нам, почему так важно, какого пола наш таинственный мститель. Расскажи, Нарцисса, что вы с мужем узнали два года назад, что вы – знали – все – это – время. Но постеснялись сказать. Эта образина даже выдавила улыбку, кровожадную, с нелюдскими заостренными зубами. Северус только теперь заметил, что они держались за руки, Люциус и Нарцисса, сжимая посиневшие пальцы друг друга, прикрытые широкими рукавами их мантий. – Два года назад, когда Сириус Блэк был официально признан… устраненным, – миссис Малфой метнула быстрый взгляд в сторону Снейпа. Ее голос почти не дрожал. – Мы с Люциусом поинтересовались состоянием его имущества и узнали, что все оно завещано его дочери, на тот момент семнадцати лет. С этого места зельевар стал слушать очень внимательно. Проксима не называла ему свой возраст и не говорила, кем конкретно были ее родители. Хотя он и не спрашивал имен. Неужели ей только девятнадцать? Как она живет, что выглядит почти его ровесницей? И Сириус Блэк, один из кошмаров его детства, его мучитель – ее отец? Целых два очень и очень важных момента, зная которые заранее, он бы даже не подошел к ней. Хотя второй очень спорный. Она ведь не ее отец. Вряд ли она знает о Мародерах и их забавах, и вряд ли это важно. Она точно не такая. Но девятнадцать лет – только девятнадцать? Даже будь Северусу на десять лет меньше, он и то бы постеснялся. Она слишком юная, слишком… Хотя им точно есть, о чем поговорить… Нет, сейчас не время и не место об этом думать. Думать о ней и ее прелестях, дивных юных – фу, слишком юных, – но таких роскошных прелестях… – Итак, хорошо получается, – начал Волдеморт, и Северус усилием воли подавил в себе любые мысли о Проксиме. – Вы трое знали о вашей… племяннице, и не подумали сказать! А ты, Белла, пощадила ее специально. Что, не так? Круцио! Руки соскользнули, отказались держать ее, и женщина скорчилась на полу в позе ребенка, мелко подрагивая. Она переживала наказание почти молча, пока Волдеморт не удовлетворился и не поднял палочку. – М-мой П-повелитель, – всхлипнула Белла, трясясь и выдавливая из себя слова. – Моя племянница – чистокровная ведьма и последняя из Блэков. В-возможно, у нее просто есть серьезные причины, по которым она… – Меня не волнуют ее причины! – прикрикнул Волдеморт, чуть не сорвавшись с места на очередное пыточное. – Меня больше волнует количество убитых ею соратников. А для тебя преданность нам и нашим идеалам должна идти на первом месте! Круцио! Снейп понимал когнитивный диссонанс Беллы – идеалы Пожирателей были в сохранении чистоты крови, и тут Волдеморт был неправ. Она как раз-таки их идеалам и следовала. Но кто ему-то об этом скажет? Дураков нет. – Мой Лорд, если позволите, – он сам не понимал, как осмелился заговорить, ожидая, что в любую секунду на него тоже обрушится карающий “Круциатус”. Волдеморт явно подумывал об этом, подняв свою палочку, чтобы вопли самой преданной приспешницы не мешали ему слушать. – Говори, – велел ледяной голос. – Повелитель, это может быть связано с тем, что Звезда нас преследует… Когда два года назад я повстречал Сириуса Блэка, он так же преследовал Питера Петтигрю и попытался убить его с помощью странного заклинания. Блэк признался, что сбежал из тюрьмы исключительно с целью отомстить Петтигрю. Он придумывал свой план на ходу, парадоксально – даже не задумываясь, чем это может грозить ему. Малфои бросили на него взгляд, полный… благодарности? Недоумения? – Какое заклинание? – отстраненно поинтересовался Темный Лорд. – “Инвокаре. Петента супплиша. Меа эст ултио. Мортис...” что-то, – скомкано закончил Северус. Как бы он ни искал эти слова в доступных ему источниках, он не нашел ничего. И даже Лорду оно, похоже, не было знакомо. – “Черная Гончая”, – еле слышно пробормотала Нарцисса, обращая внимание всех присутствующих на себя. Она побледнела и резко прикрыла свой рот ладонью. – Что? – раздраженно переспросил Волдеморт. Как же он ненавидел что-либо не знать. – “Черная Гончая”, мстительный раж, – прохрипела с пола Беллатрикс, силясь подняться хотя бы на колени. Точно сжалившись над сестрой, Нарцисса продолжила за нее. – Это семейное проклятие. Человек, поглощенный жаждой мести, клянется убить обидчика и невольно связывает себя с ним узами, которые может разорвать лишь смерть одного из них. Пока узы существуют, мститель будет искать и всюду преследовать свою цель, и его нельзя будет сбить с толку никаким способом, даже “Империусом”. Он будет одержим местью и не остановится, пока не погибнет сам, или пока не погибнет его жертва. Чтобы избавиться от безумия, надо убить жертву этой ритуальной фразой. – Интересно, – уже с чуть большим энтузиазмом заметил Волдеморт, крутя в руках палочку. – Получается, узы всегда выводят мстителя к своей жертве? Позволяют ему найти ее, где бы она ни пряталась? – Да, мой Повелитель, – вступила Беллатрикс, достаточно оправившись от пытки. – Этого не случалось уже давно, старшие всегда нас предупреждали следить за словами и мыслями. Особенно тех, кто имел живых детей, потому что в таком случае… – Узы наследуются после гибели родителя, – тихо закончил за нее Лорд. Он показался Северусу заинтересованным, обеспокоенным, даже напуганным. – То есть, пока наш Питер жив… – Звезда будет искать его, пока не наткнется на это место, – договорил Северус. У него кружилась голова: как удачно все складывалось, только бы подтолкнуть Лорда к правильному решению. Возможно, все это даже было правдой. Надо будет поинтересоваться у Проксимы, если он вернется домой живым. Волдеморт надолго задумался, продолжая нервозно покручивать тисовую палочку в длинных паучьих пальцах. В задних рядах раздался писк, переполох и грохот. Кажется, Петтигрю, поняв, куда дует ветер, решил спасти свою жизнь, но не рассчитал. Перевоплотив его обратно в человека и основательно обездвижив, ржущие коллеги левитировали предателя Поттеров прямо под ноги Волдеморту. – Хвост, ты же не против пожертвовать собой ради своего Лорда? – тот тоже посмеивался, мигом подняв себе настроение – но тисовая палочка все так же крутилась в бледных паучьих пальцах. – Нужно заманить Звезду в ловушку, – весело предложил кто-то, явно прочитав мысли Повелителя. Тот окинул своего воскресителя оценивающим взглядом. – Да не волнуйся ты так, Хвост, ничего с тобой не случится, – в Петтигрю швырнули жалящие чары, чтобы заткнуть его беспрестанное испуганное скуление. – Хотя как знать, может, если она убьет тебя, то ее попустит? Лорд весело взглянул на жавшихся друг к другу Малфоев – Нарцисса так и не решилась помочь сестре подняться на ноги. Или думала, что той не стоит даже пытаться. – Раз уж она последняя представительница когда-то великого магического рода. И ваша племянница, – добавил он. – Действительно, ее кровь слишком драгоценна, чтобы бестолку ее проливать. Она может стать отличным приобретением для нашей маленькой компании. Сильная молодая ведьма… Надеюсь, она унаследовала фамильную красоту. Идею подхватили и развили, да так, что Северус только слушал и бледнел, едва замечая, что вместе с ним бледнеют и Малфои. Чего только стоили рассуждения оборотня Грейбека о том, что бы он сделал с “подлой убийцей друзей и товарищей” в назидание, или визгливые возражения Селвина, заявлявшего, что только чистокровному волшебнику полагается касаться ведьмы из Блэков. Чистокровных, причем старше даже самого Северуса, набралась целая очередь, и вряд ли они претендуют на ее руку, как честные джентльмены… Ему нужно предупредить… Нет, он не может. Если Нарцисса с Беллатрикс не врали, то Проксима не сможет устоять перед возможностью убить своего врага: “Черная Гончая”, надо же, а он-то думал, что она просто оторва без мозгов. Видимо, папашино гриффиндурство ей не передалось. Ему нужно что-то придумать, чтобы спасти ее. Чтобы она и Петтигрю никогда не встретились – а еще лучше встретились, но не при всех. Чтобы Проксима избавилась от проклятия, которое раз за разом загоняет ее в безвыходные смертельные ситуации. Закусив губу, Северус проводил взглядом Лорда, несущего обездвиженного крысюка чарами левитации, точно гротескный воздушный шарик. Он не позволит им навредить Проксиме. Даже если вдруг придется пойти на крайние меры и выдать себя – Альбус поймет…