Роковая звезда

– А ты слышала, Звезда уже уничтожил половину всех сбежавших Пожирателей… – Дамблдор и Поттер наверняка все врали про Сам-знаешь-кого… – …а может, Звезда уже победил Сами-знаете-кого! – …распиарили этого Поттера почем зря. И зачем только? – Может, и не было никакого нападения в детстве… – Да, кто вообще может выжить после “Авады”? Косые взгляды, шепотки – нарочно громкие, чтобы спровоцировать на ответ, подножки, шальные сглазы, взрывы хохота, и смеющиеся смотрят прямо на объект своих шуток, и отводят глаза, заметив, что он смотрит в ответ. – Не слушай их, Гарри, – еще сильнее вытянувшийся Рон легонько хлопает по плечу и подкладывает ей на тарелку лишний стейк. Значок и власть ему идут, еще больше, чем Перси. Чем Рон занимался весь прошлый год, пока Проксима витала в мареве недосыпа и мести? Куда-то делась его обычная закомплексованность и мрачность, распрямилась спина, расправились плечи. – …”Превосходно” по Гербологии, а у тебя? – раздается голос Лаванды, второй префектши Гриффиндора. Она тоже изменилась за год, что Проксима морально отсутствовала. Из легкомысленной маленькой сплетницы превратилась в уверенную компетентную ведьму. – Тоже, а еще “Превосходно” по Защите и Чарам, и “Выше ожидаемого” по Зельям с Трансфигурацией, – с довольным видом хвалится Рон. – Родители по этому поводу подарили мне сову. Достаточно дешевый подарок, но зато своя собственная. Легкая и воздушная амбарная сова, похожая на позолоченный одуванчик, беспрестанно вертящий головой, – Проксима видела ее мельком на платформе. – Круто, что Снейп ушел с Зелий, – с серьезным видом продолжил вещать Рон, пока его коллега с таким же серьезным видом кивала. – Он брал себе только ребят с “Превосходно”, а без Высших Зелий столько профессий становится недоступно. Не возьмут ни целителем, ни аврором, ни взломщиком проклятий… – Как думаете, каким будет этот… Слагхорн? – спрашивает вездесущая Парвати, с любопытством вытянув шею, чтобы рассмотреть приветливо улыбающегося и напропалую болтающего со всеми соседями профессора. – Выглядит в сто раз добрее Снейпа, – замечает Лаванда, и студенты смеются. Он точно не такой язвительный и придирчивый, думает Проксима. – А Снейп изменился за лето, – добавляет Парвати, снова вызывая приглушенное хихиканье. – Наверняка у него завелась подружка. Смотри, даже голову вымыл. Проследив за их взглядом, Проксима замечает за длинным преподавательским столом недовольного Северуса. Кривится, возит вилкой по тарелке, хочется верить, что он скучает по ней. Хоть немного. Но так непривычно заглядывать ему в глаза и видеть тлеющую брезгливость вместо страсти. – Интересно посмотреть на нее, – взрыв смеха. – Как думаешь, она страшнее Снейпа? В чем-то да, Патил, в чем-то да, думает Проксима, праздно проделывая вилкой дыры в своем стейке. Но ее шрамы надежно скрыты. Иллюзия сложная, комплексная, – брови, ресницы, глаза, скулы, щеки, линия челюсти, шрам на лбу, редкая щетина на подбородке. Она реконструировала то лицо, какое у нее могло быть, не спаси ее семья Блэк. – Эй, Поттер, а твоих родителей правда убили, или ты и про это наврал? – крикнул Малфой. Он проходил мимо и вполне мог сказать свое оскорбление тихо, на ушко, но решил завести толпу. – Не обращай на него внимание, Гарри, – не глядя скомандовал Рон, одновременно подрываясь с места и дергая Лаванду. Заметили, что им пора выполнять свои обязанности префектов. Малфой и Паркинсон уже выводят своих первокурсников из зала, а их подопечные все еще сидят за столом, хотя сонно зевают и чуть ли не засыпают лицами в тарелках. Какой Рон неожиданно ответственный и инициативный, Проксима чувствует себя так, словно попала в иное измерение. И немного тоскливо. Жаль, что Гермионы здесь нет. Он бы ей таким понравился. А может, если бы Гермиона была здесь, Рон бы спихнул на нее всю работу и расслабился до невозможности? – Рад снова видеть тебя, Гарри, – директор подошел бесшумно, заставив Проксиму вздрогнуть. – Мистер Уизли прав, тебе не стоит расстраиваться из-за мистера Малфоя. Легко ему говорить. Гарри Поттеру не нужно было ничего говорить или делать, чтобы сформировать общественное мнение. Волшебники всегда все додумывали сами. А с появлением нового “героя”, защищающего общество от угрозы вернувшихся Пожирателей Смерти, старый оказался не нужен. И публика теперь смеется над “возомнившим себя” Поттером, забывая, что все придумали сами. – Я бы хотел пригласить тебя на чашечку чая, – продолжил Дамблдор, сдержанно улыбаясь. – Где-нибудь в субботу, если ты не возражаешь. – Да, директор, – вяло соглашается Проксима, и тот, кивнув и подмигнув, уходит, с довольным видом сложив ладони на животе. Может, он наконец расскажет ей, за каким чертом ему было так “угодно”, чтобы она вернулась в школу. Остается только надеяться. Ей особо не на что больше надеяться, разве что если Северус закончит план по уничтожению Волдеморта и решит поделиться с ней. Или можно напомнить ему про обещание поговорить о Лили. Проксима никак не могла убедить себя в неуместности своих чувств. Она все равно ревновала, невзирая ни на какие рациональные доводы. Ведь вдруг у них что-то было в школе, кроме невинной дружбы и помощи – наверняка невзаимной! – в учебе? А вдруг у Проксимы есть какие-то ее черты, ставшие еще более заметными со сменой пола, и Северус зацепился за них? А вдруг он просто видит в ней замену своей Лили? Если он правда не захотел говорить с ней о Лили из-за каких-то скрытых чувств, которые он не хочет выдавать ей, то с Гарри Поттером у него таких проблем не будет. Проксима чувствовала себя как на иголках. Словно замок видел в ней самозванку и был настроен недобро, что, конечно же, глупость – Хогвартс рад всем. Но она готова ко всему. Ножны с эбеновой палочкой примотаны к бедру под штаниной, а под широкой ученической мантией в зачарованной кобуре в районе подмышки скрыт от надежных взглядов и ощупываний ее револьвер. Чтобы разоблачить ее потайной арсенал, ее нужно как минимум вырубить и раздеть, а если ее ни разу не смогли отправить в Больничное крыло за прошлые три года, то в этом году не сумеют и подавно. К утру стало полегче. Хоть Проксима и плохо выспалась от того, что легла в одежде. Первой парой шли ее любимые Древние Руны, а после был удобный длинный перерыв, на месте которого должна была быть пара Защиты от Темных Искусств. Экзамен она завалила нарочно. Из чистой подлости, нагло глядя в глаза “профессору” Амбридж и отвечая почтенной старой экзаменаторше все то, чему Амбридж их учила в первом семестре, порой даже апеллируя к мнению “уважаемой мадам Амбридж”, когда мадам Марчбэнкс фыркала и возводила глаза к потолку. Но тогда, по мнению Проксимы, ее школьные годы были сочтены, и С.О.В. в качестве Гарри Поттера ей сдавать совсем не нужно – у нее вообще-то уже есть высокооплачиваемая работа. На следующей паре Арифмантики Профессор Вектор, впечатленная ее успехами на экзамене, одолжила свою книгу “для легкого чтения” – реликтовый труд времен утверждения Статута Секретности с разборами магических ритуалов с точки зрения нумерологии, и Проксима нацелилась почитать ее в свободное время. Но времени утащить ее в спальню не осталось, – так они с профессором Вектор заговорились, – разве что только пропустить обед. А Проксима была слишком голодна, и, к тому же, ее ждали еще два урока, на которых может случиться что угодно. Но Малфой напал на нее, не дав даже добраться до Большого зала. Среагировать удалось мгновенно – спасибо тренировкам, – но Проксиме все равно пришлось поваляться по полу, спасая книгу. – Мне это что-то напоминает, Потти, – оскалился этот маленький злобный Хорек. – Ах, да, тот случай в финале Турнира Трех Волшебников, когда наши отцы проучили тебя как следует. Крэбб и Гойл, стоящие по сторонам своего лидера, словно тролли-телохранители, глупо захихикали. Отцы проучили, как же, – если она правильно помнит, их отцы извивались на земле, как черви после дождя, заискивая перед возрожденным Лордом. Но, должно быть, даже такой идиот как Малфой не мог просто взять и ляпнуть, что там был Волдеморт – иначе как им обвинять Гарри Поттера во лжи? – Я слышал, ты визжал как поросенок, – продолжал Драко с хищной улыбкой. – Должно быть, это было уморительно. Проксима не могла решить, плевать ли ей на такие выпады от мальчишки Малфоя или хочется его сокрушить. И заодно, не дядюшка ли Люциус ему рассказал, потому что ей бы очень не хотелось убивать дядюшку Люциуса и расстраивать тетю Нарциссу, а через нее – бедного старого Кричера. И она пришла к выводу, что да, ей хочется сокрушить Малфоя. Разорвать, убить, загнать, точно дичь, и перегрызть ему горло, наслаждаясь его страхом, его криком, смеяться, как Пожиратели смеялись над тем, как ее пытали на кладбище… – Странно, – шало улыбаясь, проговорила Проксима, оглушенная стучащей в ушах кровью. – Я помню все немного иначе. Как чистокровные волшебники из древних династий валялись в ногах у полоумного полумаггла, обделываясь от боли и страха, а потом ползали перед ним на коленях и целовали ему ноги. До “телохранителей” не сразу дошло оскорбление, но Малфой мгновенно побледнел до зелени, приоткрыл рот, на его виске забилась жилка от ярости. – Тебя тоже скоро примут в этот клуб, так что тебе уже пора начинать учиться пресмыкаться вслед за папочкой, Дракопупсичек, – закончила она, сверкнув глазами, и очки скрыли от соперников кровожадное выражение, больше присущее ночному мстителю, чем робкому студенту. Озверело взрычав, Малфой размахнулся палочкой, невербально отправляя в нее какое-то проклятие, Проксима даже не разобралась, какое, – только погладила свою огненную палочку из остролиста, соскучившуюся по их совместным приключениям, и та охотно пришла на помощь, как приходила всегда. И закрыла ее от вреда щитом из крыльев феникса, вызванным на мгновение, вскрикнувшим птицей, прямо как на Первом туре, – зря слизеринцы напомнили им с остролистовой палочкой о Турнире. Сама попытка заклясть ее после необоснованного оскорбления вывела Проксиму из себя. Он мстит ей за то, что огреб, после того как сам и напал? Кем он себя вообще возомнил? Вечно этому Хорьку все сходит с его поганых лап. Просто потому что он пристает к беззащитному безответному Поттеру, а не к Звезде. – Поди-ка сюда, Малфой, – позвала она ошеломленного мальчишку. Что, запамятовал венгерскую хвосторогу и пламенный щит? Бедняжка, память надо беречь. Она покажет ему “отцы проучили”. Она покажет ему “визжал как поросенок”! Подошедшего на зов вопреки здравому смыслу Малфоя она ухватила за грудки и как следует ударила его лбом в лицо, с силой дернув парня к себе. Хруст сломанного носа прозвучал неземной музыкой в ее ушах, а еще более ошеломленный слизеринец неловко отшатнулся и шлепнулся на пятую точку, обильно истекая кровью. – Поттер, двадцать баллов с Гриффиндора и отработка сегодня в восемь. Такой любимый голос как всегда остудил ее ярость и стер желание рвать и уничтожать врага. Назначив наказание, Северус умчался прочь, и Проксима все оставшееся до отработки время только и делала, что думала о ней. Последние пары почти прошли мимо нее. Разве что на Зельях ее опять удивил Рон, неожиданно сумев сварить довольно сложный Напиток живой смерти. Пораженный Слагхорн, с начала урока в упор не замечавший гриффиндорца, завис на полминуты, прежде чем принялся перечислять одаренных родственников Уизли, каких мог вспомнить. Они больше не были друзьями, но Проксима смогла порадоваться за Рона – тот в самом деле взялся за ум, прямо-таки всерьез. И, как бонус, – Драко Малфой почти захлебнулся бессильной злобой, наблюдая, как Уизли вручают приз за урок, крошечный пузырек с зельем удачи. Он попытался обвинить ее в зависти бывшему другу, но Проксима не повелась. Она могла позволить себе целую бочку этого зелья – что там, она могла попросить Северуса, и он бы сделал ей бесплатно. Его наверняка жег долг за яд василиска. И Рон не повелся, к своей чести, – и поддразнил Малфоя, встряхнув пузырек у него на глазах и спрятав в сумку. Так приятно было видеть, как Хорек краснеет от стыда, что его обошел Уизли, и скрежещет зубами, и преследует жадным взглядом пузырек с зельем, жалея, наверное, что не получил себе такое подспорье для задания Лорда. Ведь она не собирается поддаваться на его бесконечные идиотские провокации. Не собирается, не собирается, не собирается… – Эй, Поттер, если бы ты не был таким обоссаным трусом, ты бы давно уже сразился с Темным Лордом, – прошипел тот, снова подловив ее у Большого зала после ужина. На этот раз они были совершенно одни – Проксима покинула зал чертовски рано, так как волновалась, не выдаст ли она себя Северусу, а Драко, наверное, просто кусок в горло не лез, или больной нос, несмотря на своевременную помощь мадам Помфри, не давал насладиться вкусом. Проксима надеялась на последнее. – Это он прячется от меня, – ввернула она, на секунду позволив себе забыть, в чьем обличье она сейчас тут стоит. Но если подумать, Волдеморт как-то очень удобно ей не попадался. Даже с “Гончей” его было невозможно найти – змеемордый все сидел в каком-то богатом доме, похожем на съемочную площадку «Вверх и вниз по лестнице». – А я знаю, где он будет сегодня, Поттер, – Малфой вдруг наклонился к ней, поблескивая серыми глазами, разрумянившись щеками. – Он будет в Министерстве. – Неужели он наконец-то нашел нормальную работу? – отступая от придурка, съязвила Проксима. – Ты больной, Поттер! – возмущенно фыркнув, Малфой огляделся по сторонам вороватым хоречьим движением, и снова сократил дистанцию. – Сам больной! Хватит ко мне липнуть, – Проксима попыталась его оттолкнуть. – Тебе-то откуда знать, где он будет? – Он живет в моем доме, Поттер, – чуть более нервно, чем ему хотелось, выпалил Малфой. Что ж, это объясняет декорации. – Он не то чтобы вежливый гость, и у меня было много возможностей подслушать его и Пожирателей. Он сегодня скрытно отправится в Министерство со всего двумя надежными людьми. Он помолчал пару секунд, словно собираясь с мыслями. – Ты вряд ли даже знаешь что-то об этом, но существует Пророчество о нем и о тебе. Проксима моргнула. Дамблдор дал ей понять, что Пророчество вроде как тайна. Иначе кто-нибудь ей намного раньше дал ответ на вопрос, за каким чертом Волдеморт отправился убивать ее родителей. Знали его лишь сам директор, Тот-кого-нельзя-называть вместе с донесшим ему Пожирателем – только кусок, – ну и теперь она. Кто рассказал Малфою? Едва ли поганец был настолько ловок, что сумел подслушать кого-то из вышеперечисленных. – И что? – предпочла пробурчать она в ответ. Ей нечего было больше придумать. – А то, тупой очкарик, что в Министерстве в Отделе Тайн есть комната, где хранятся все Пророчества, которые когда-либо были сделаны! – снова вспылил слизеринец. Отчаянно вглядываясь в ее лицо, Драко слегка бегал глазами, словно пытался разглядеть, если его слова возымели хоть какой-то эффект. Исключительно назло ему Проксима бы изобразила полное его отсутствие, но… Разве это не шанс? То есть, если предположить, что Хорек не врет. Хотя зачем бы ему, если его заданием, по догадке Северуса, было выманить ее, то есть, Гарри Поттера, в какое-то Хранилище Пророчеств, где Волдеморт ее, предположительно, убьет? – Мистер Поттер, я посмотрю, вы не торопитесь на свою отработку? – знакомый голос Снейпа, опять явившегося, как призрак, из ниоткуда, заставил Малфоя отпрыгнуть от нее и побежать в свои подземелья несолоно хлебавши. В былые годы Проксима, тогда еще Гарри, возмутилась бы тем, что до восьми часов еще полчаса, куча времени, чтобы не спеша дойти до кабинета профессора Снейпа. Сейчас она одновременно испытала и облегчение, и страх, что Северус, для верности сразу ухвативший ее за локоть, – наверняка побоялся за нос и прочие части тела своего драгоценного Драко, – раскусит ее. Ведь чего ему стоит внезапно все понять, он же гений. Северус весь оставшийся день, с самого ланча, думал, думал и думал, пока голова не распухла. Как так может быть – да не может этого быть – да что там, Проксима всего лишь, как добропорядочная сестра, научила Поттера так драться. Научила своей манере держаться, научила правильно бить головой, чтобы не сломать собственный нос об врага и не заработать сотрясение. Ведь для этого не нужна длительная практика в поле, в настоящем бою, правда? Достаточно просто научить, как правильно… Проксима в его глазах была подобна дикой темной твари – хитрая, сильная, неуловимая, завораживающе прекрасная и смертоносная. Не ровня волшебникам. Она не ходила, гордо выпрямившись, она скользила, словно кралась по земле, чтобы в любой момент напасть, двигалась порывисто и ловко, невольно демонстрируя физическое превосходство. Она колдовала на каждом шагу, демонстрируя и превосходство магическое, но так естественно, как любой гоблин или домовой эльф, не в обиду сравнение, – как существо, жившее, дышащее магией. Она восхищала Северуса. Восхищала целиком, с ее цепким любознательным умом, обширными познаниями, с ее роскошным ухоженным сильным телом. Поттер тоже крался – но он прятался, скрывался от взглядов, сжимался, как побитый уличный кот. И выглядел как побитый уличный кот, котенок-последыш, выживший чудом. Что его не убило, покалечило его тело, сделало слабым, и не придало ума. Поттеру вряд ли сильно интересны тайны магии – рациональная часть Северуса подсказывала, что это утверждение вряд ли верно, ведь сдал же он экзамены, но эмоциональная часть кричала громче, кричала, что святотатством будет даже сравнивать этих двоих. Но наблюдательность не давала ему успокоиться. Поттер и Проксима просто не могли быть одним человеком, но непрошенные детали щелкали в его мозгу, словно вставая на место. Рост, цвет кожи, глаз и волос, некоторые черты лица, форма носа, манера понижать голос почти до шепота. Нет, у Поттера не было таланта так притворяться! У Проксимы еще был, но не у Поттера. Проксима могла притворяться Поттером… Но Поттер ведь мальчишка, мелкий, тощий, угловатый, потрепанный, а Проксима, несомненно, полноценная женщина, у которой, несмотря на маленькие размеры, есть за что подержаться, – уж он-то успел насмотреться и нащупать, – хотя были способы… Нет, зачем это Проксиме? Она явно чувствует себя комфортно в своем теле. А зачем это Поттеру? Разве ему пришло бы в голову взять и сменить себе пол, разве были у Поттера предпосылки к этому? Он же гордится тем, что он Мальчик-который-выжил. Или не гордится? Все же, известность не принесла ему добра. Мнительность только разгоралась. Плохое зрение – в школе Поттер носил очки, без очков Проксиме приходилось притворяться одноглазой. Палочки – в первом испытании на Турнире Трех Волшебников Поттер использовал потенциал своей палочки для защиты, то, что объясняла ему Проксима. Полеты – Проксима невероятно хорошо летала. Что до ее знаменитого пике – если припомнить, то на своем третьем курсе Поттер выкинул такой же трюк, практически не напрягаясь. Связь с Сириусом Блэком: сбежав из Азкабана, пес отправился прямиком к своему крестнику, взяв его под крыло. Парселтанг. Фейерверки как оружие. Невероятное бесстрашие и свирепость в бою – их хорошо объясняла врожденная наглость и уверенность в собственном превосходстве, как у отца мальчишки… Перед его глазами снова стояло лицо Джеймса Поттера, с которым они делили лишь ненависть. Джеймсу бы хватило изобретательности. Его наглое отродье во всем похоже на отца. Его наглый сынок просто смеялся над Северусом. Развлекался. Вот, вот оно, то предчувствие, что не давало ему покоя все лето, тот самый подвох, которого он все время подспудно ждал. Ведь не могло же все правда складываться хорошо для него. Не могло… И не складывалось, никогда. Но ему нужно убедиться в этом наверняка. Ведь не оставляла обжигающая сердце надежда, что Проксима, его любимая ночная бестия, была с ним искренней. – Присаживайтесь, Поттер, – грубовато втащив мальчишку в свой кабинет, Северус наколдовал ему кресло с ручками, плетеное и жесткое. Так ему и надо. Обескураженный Поттер осторожно присел на краешек, потирая локоть, – так ему и надо! – пока Северус, отойдя к серванту с зельями и ингредиентами для личного пользования, вызвал эльфа и заказал две чашки чаю. Ему тоже не помешает выпить чего-нибудь, и он решительно не хотел пить зовущий его алкоголь. Из них двоих это Поттер должен быть похож на своего отца, а не он, – сейчас это казалось таким же принципиальным, как и вывести поганца на чистую воду. Эльф обернулся быстро. А капнуть в одну из чашек не имеющего вкуса и запаха Веритасерума было проще простого, хоть Поттер и сверлил его спину взглядом. – Пейте, – всучив недоумевающему мальчишке чашку с зельем правды, Северус осушил свою и прислонился к своему рабочему столу, чтобы с мрачным злорадством пронаблюдать, как Поттер выпьет. – Итак, – едва дождавшись, пока взгляд зеленых глаз за очками окончательно успокоится, Северус задал первый вопрос. – Как ваше настоящее имя, и как вы оказались тут, на месте Гарри Поттера. Парень заметно удивился и растерялся, и скорчил гримаску, словно пытался сдержаться, но зелье все же раскрыло ему рот. – Мое настоящее имя – Гарри Джеймс Поттер, и в школу меня записали мои родители, если верить тому, что мне сказал Хагрид, – против воли ответил Поттер, и Северус заметил, насколько его голос искусственный, деланный. Проксима – настоящий мастер отвлекающих маневров, с нее станется наложить на себя иллюзию Поттера вплоть до звука, запаха и тактильных ощущений, – но тут надо еще подумать. Одно дело, если Поттер зачем-то притворялся Проксимой, и совсем другое, если Проксима всегда была Поттером. И ему наплевать, если это вообще имеет смысл. Логика подождет. – Что связывает вас с Проксимой Блэк, расскажите мне, – затаив дыхание, велел Северус. – Я и есть Проксима Блэк. Это имя дала мне бабушка, когда приняла меня в семью, – ответил Поттер, меняя взгляд с растерянного на расстроенный. – Мне было тринадцать лет. Сбежавшего из дома меня нашел мой крестный, Сириус Блэк, и мы договорились, что я помогу ему отомстить предателю Петтигрю. Сириус взял меня домой и представил меня своей матери как наследника, а та приняла меня за девушку, потому что нас обоих искали, и мне пришлось переодеться. Но мне захотелось остаться этой девушкой, и я приняла зелье… – Достаточно! Профессор скрипнул зубами и, не выдержав, подскочил на ноги и сделал круг по комнате, пытаясь не вырвать на себе все волосы. Услышанное не укладывалось в голове, жгло его разум, его самую душу. Единственной осмысленной идеей было то, что он оказался прав, – и подвох имел место быть. – Ублюдочный Поттер, ты мерзкий паршивый притворщик! Поздравляю, ты превзошел своего паскудного отца по всем статьям! Цель жизни достигнута – ты унизил меня так, что дальше некуда! Перебитый Поттер умолк, послушно дожидаясь следующего вопроса. Видно было по лицу, по наглым зеленым глазам, что он прекрасно сознает происходящее и злится, но сопротивляться Веритасеруму не может. Хотя мог – могла – мог! – сопротивляться “Империусу”. – Поттер, боже, я же с тобой трахался, – почти простонал Северус, обхватив себя руками, в ужасе от раскрывающихся перспектив. Ведь Поттер несовершеннолетний. Мальчишке еще нет семнадцати, и это уже не говоря о том, что Северус и не посмотрел бы ни на кого заведомо младше себя, даже будь ему… да хоть почти двадцать, как Проксиме. И он никому не докажет, что Поттер притворялся женщиной постарше, чтобы его соблазнить. Вопрос о том, зачем это парню, даже не посещал его перегруженный ум. Просто это Поттер, а значит, подлая сволочь, которая не пощадит собственной жизни, чтобы разрушить его. – И как тебе в роли малолетней шлюхи, Поттер? Ради чего ты это делал? Хочешь шантажировать меня, или тебе просто нравятся острые ощущения? Тебе мало той сомнительной славы, которая у тебя уже есть? Твому раздутому самомнению мало обожающего тебя стада фанатов, тебе нужно еще и меня поставить на колени? – в изумрудных глазах зажегся нехороший огонек, Поттера всего колотило, словно в припадке, но Северус не собирался останавливаться. – Я не знаю, зачем ты это со мной сделал, мерзкий мальчишка, но ты больше не выставишь меня на посмешище! – не помня себя от ярости взревел Снейп и достал свою палочку, занося ее для чего-то более неприятного, чем просто злые слова. Но его остановил легкий звяк металла о твердую пуговицу и прикосновение ледяной даже сквозь слои одежды стали, неожиданно парализовавшее все тело. Поттер поднялся и ловким, неуловимым движением достал покрытый рунами револьвер, и Северус неожиданно вспомнил, на что была способна Проксима. Ему как-то в голову не пришло, что ее скорость и мастерство не были притворными. И что перед ним все еще опасная темная ведьма, которая никогда не бывает безоружной, и это никуда не денется, даже если он имеет некоторые заблуждения насчет юного Поттера. Заблуждения, сейчас рассыпающиеся в его разуме, как песочные замки. – Я не знаю, как мне в роли малолетней шлюхи, потому что я не шлюха, – рычал Поттер, все еще трясясь. Кажется, он пытался бороться с Веритасерумом, но не особо преуспевал в этом и ответы в себе не удерживал. – У меня был только один сексуальный партнер, который никогда не платил мне за это денег, – лицо мальчишки сковала мука, из-под очков текли слезы, но все, что чувствовал сейчас Северус, это ледяная точка, в которой в его тело вжималось дуло. – Я делала это ради любви к нему, потому что хотела… его, – продолжал Поттер. – Я не хочу тебя шантажировать, я никогда, никогда, никогда не хочу причинять тебе зло, хотя сейчас я об этом серьезно задумываюсь. Но точно не шантаж, потому что мне самой не хочется, чтобы кто-то узнал, что я и Гарри Поттер это один человек, я очень этого не хочу, ты даже не представляешь, как. Похоже, Северус позабыл об этом или просто не подумал, но Поттер, хоть и не мог остановить словоизлияние, вполне мог свободно двигаться и сопротивляться как-то иначе. Тыча в него своим оружием, мальчишка прищелкнул пальцами, вызывая знакомую черную палочку, и заставил трансфигурированное Снейпом кресло подсечь профессора под колени, роняя его на сиденье. Его запястья, ноги и грудь опутали магические веревки, надежно фиксируя к жесткому креслу, а обе его палочки, включая запасную, зависли над плечом Поттера. Тот злобно взмахнул своей черной, и палочки Северуса улетели прочь, будто их с силой швырнули. Отозвав свое оружие, Поттер склонился и навис над Снейпом, опираясь ладонью на подлокотник, а ледяное револьверное дуло коснулось горла, напоминая ту их встречу в маггловском притоне, и великолепное, почти обнаженное тело его любовницы – или любовника, если на то пошло. Хотя нет, любовницы. Это тело не могло быть иллюзией, просто не могло, никто так не умеет, даже хренов Мальчик-отбивающий-пламя-дракона Поттер. – Финита, – прорычала Проксима, снимая свои иллюзии и доказывая ему, что он не спятил, и она в самом деле не мальчишка. Личина Поттера потекла, обнажая жуткие шрамы, бельмо, ранние морщинки и седину на висках, аккуратные брови и прекрасные решительные черты. Она так странно смотрится в очках. И с гриффиндорским галстуком. Северусу его лю… любимая – любовница – больше представлялась слизеринкой. И снова его – ее – перемкнуло, сияющий изумрудный глаз притух, зелье взяло над ней верх, заставив продолжать отвечать на заданные Снейпом риторические вопросы. – Я не понимаю, что значит “мне мало славы” – меня бесит эта слава. Меня бесит быть “Мальчиком-который-выжил”, вечным этим Мальчиком, которого можно забросить на десять лет в пыльный шкаф, полный пауков, писать про него идиотские сочинения и, начитавшись этой писанины, говорить ему в лицо “Я все о тебе знаю, я читала!” Она явно передразнила кого-то, цитируя их слова, сменив просто злобный тон на издевательский. – Никто не знает, сколько раз в неделю мне давали поесть, никто не знает, как часто меня били, как обвиняли во всем странном и неправильном, хотя могли объяснить, никто не знает, что я жила в чулане под лестницей, никто не знает, что меня изводила банда хулиганов во главе с моим дорогим кузеном… Это “стадо фанатов” могло только преследовать меня, доводя до сумасшествия, подставлять меня, пожимая мне руки, чтобы потом, дома, с меня “сбивали спесь” ремнем и швыряли в чулан без еды. Им нужно было познакомиться со “знаменитостью”, им было плевать на меня, как мне будет больно. Им невдомек, каково это, сидеть в темноте одному. Каково это, когда все тебя ненавидят, и у тебя нет будущего, потому что ты полное отребье, никому не нужный незаконнорожденный ублюдок тупой шлюхи и безработного бродяги-наркомана. Она шипела ему в лицо, как рассерженная змея, и почти душила его револьвером, оглушенная собственной яростью, но остановиться никак не могла. К несчастью, Северус был слишком хорошим зельеваром. – А потом “Мальчик”, про которого они уже “все знают”, внезапно оказывается змееустом. Или говорит неудобную правду, говорит о том, как его похитили и пытали на потеху толпе, несмотря на все так называемые меры безопасности. Но никто его не защитит, не пожалеет. И так легко писать про него клевету в газетах, ведь никто за него не заступится, никто, совсем, – она вдруг безумно расхохоталась, и дрогнувший в ее руке револьвер почти заставил Северуса сомлеть от ожидания скорой смерти. Он не боялся жертвовать своей жизнью, но он не хотел умирать. – Только я не Мальчик, и я не стану послушно сидеть в своем чулане под лестницей, я Проксима Блэк из Блэков, – в ее голосе звенела гордость. – Я взяла свою судьбу в свои руки. Где теперь Фадж? Гниет в тюрьме! Где теперь все эти Пожиратели, которые смеялись надо мной на кладбище? Трясутся от страха! Сам Волдеморт ссытся под себя от одной мысли, что я приду за ним. Он боится произносить мое имя! А я смеюсь над его страхом и потерями, я смеюсь, я! Под очередной взрыв истерического хохота Северус думает, что его, наверное, не найдут до утра. До первой пары. А может быть, даже второй, потому что с какой стати эти ленивые студенты станут кому-то докладывать, что их “любимый” профессор Снейп не явился на урок, да и зачем? Если все, что она сказала, правда, – а это так, потому что он не полный дебил и умеет варить Веритасерум, – то за все, что он ей наговорил, его, пожалуй, мало просто пристрелить. – Тебе я никогда не желала вреда, только ему и его Пожирателям Смерти, – она опять сделала тон издевательским, произнося это название. – Только их я хотела “поставить на колени”, унизить. За то, как они унизили меня, как пытали и смеялись над моими криками. За то, как они убили моих родителей, как я оказалась у моих добрых, самоотверженных родственников. За то, как меня убеждали, что я страдаю исключительно от собственной черной неблагодарности! Наглый мальчишка, как он посмел выжить, когда его пытались убить! Наглый мальчишка, как он посмел быть магом! Неблагодарный мальчишка, поехал учиться своим уродствам в уродскую школу, бросил своих добрых родственников самих ишачить по дому! И имел наглость просить, умолять дать ему остаться в школе на лето, раз, второй… А на третий, подумать только, Гарри Поттер посмел что-то вякнуть своим добрым родственникам. Этот испорченный маленький принц посмел быть недовольным условиями, в которых он роскошествовал добрых двенадцать лет, и так расстроил этим своих бедных самоотверженных родственников, что они натравили на него собаку. Прямо как в детстве. Только убежать и взобраться на дерево он в этот раз не успел. Проксима слегка повернула лицо, позволяя ему как следует рассмотреть шрамы на левой стороне. Северус застыл, прислушиваясь, забывая на миг про несущее смерть оружие ночной мстительницы, наставленное на него. Его мир сегодня распахнулся настежь, расширился до предела, сломав створки раковины, в которой он прятался. Он и не думал. Он и не знал! Мысли текли подобно раскаленной лаве из взорвавшегося вулкана. Дитя Лили, самого близкого и дорогого друга… Альбус, ты ведь обещал уберечь его от вреда, а отдал Петунье. Неужели настырная девчонка, завидовавшая их с Лили силе, в самом деле стала как его отец и все эти чокнутые фанатики из новостей? Неужели нормальные благополучные люди, не маргиналы-алкоголики, в самом деле поступили так с ни в чем не повинным ребенком? – Мне удалось сбежать в тот день, и я наконец, только не смейся, задумалась, а какого черта я должна быть Гарри Поттером? Меня ведь никто не спрашивал! Меня не спрашивали, хочу ли я выжить под “Авадой” и стать всеобщим кумиром, принять эту блистательную, яркую, свободную жизнь в собственном чулане без любящих родителей, без права на семью, личную жизнь и чувства, с маньяком и его армией, жаждущими моей крови… Это же так весело, зачем даже спрашивать, любой мальчишка согласится на это, не задумавшись! Проксима безумно улыбалась, продолжая вжимать дуло револьвера в его незащищенную шею. – Но я же вечно всем недовольна, я решила, что с меня хватит. Я решила, что не буду больше Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил, и я стала собой. Проксимой Блэк из Блэков. И мне нравится быть собой! – она почти выпрямилась, вытягивая руку с револьвером, и взмахивая свободной. – Я была спасена из плена, где меня держал Дамблдор, и не смей, не смей возражать мне, он знал, я знаю, он знал! У него была миссис Фигг! И все эти мерзкие пожиматели рук, его шпионы! Подумав, а как она узнала о миссис Фигг, Северус напомнил себе, что сам же и обронил это имя. Раз история Проксимы правдива, то объяснимо, что Поттер – Проксима – имела серьезные претензии к Дамблдору. Почему, почему Альбус не стал разбираться, даже не допросил Поттера хорошенько, отчего он так просит оставить его в школе? Сложно, что ли? Ах, Альбус. Он сам же говорил тогда, после ночи, когда погиб Блэк, что Поттер ему больше не доверит свою безопасность. Альбус знал… И умалчивал, чтобы защитить свою старую задницу, – никакой другой причины Северусу на ум не пришло. Даже ему старик не сказал. Правильно сделал, Северус бы… Наверное, он бы окончательно разочаровался в директоре. – Теперь ты доволен? Я ответила на все твои вопросы? Или ты все еще думаешь, что я притворяюсь Проксимой Блэк, – зло сощурив глаза, она еще раз обвела свободной рукой свое изуродованное лицо. – Что я побеждала великанов, сражалась с Пожирателями по всей стране и убивала только для того, чтобы поставить тебя в неудобное положение? По-твоему, я влюбилась в тебя, отдала тебе свой первый поцелуй, только чтобы подшутить? По ее щеке прокатилась еще одна слеза. – Влюбилась? – еле слышно прохрипел Северус. Его глаза широко распахнулись, когда он услышал это откровение. Оно оглушило почище револьвера. – Думай, что хочешь, но я не ожидала, что влюблюсь, – Проксима постаралась унять дрожь в голосе. – Я прекрасно понимала, что не с моим прошлым претендовать на тебя… Ты состоявшийся гениальный ученый, мастер, двойной агент, а я – заурядная бездарность. Ты ненавидел моего отца – обоих моих отцов, ты ненавидел Гарри Поттера – господи, как же я разделяю это чувство! Я тоже ненавижу Гарри Поттера! А еще ты такой светлый… Забыв на минуту свои душевные муки, Северус в замешательстве уставился в единственный изумрудный глаз, затуманенный слезами, которые она так старалась подавить. Это он-то светлый? Эта полоумная ночная бестия единственный в мире человек, который так думает, потому что всему остальному магическому сообществу Северус Снейп известен как человек, весьма погрязший в Темных Искусствах. Хотя если в сравнении с ней… – Светлый, – она все-таки всхлипнула и положила свободную ладонь ему на грудь, в область сердца. – С твоей чистой неповрежденной душой, и храбрым сердцем, и Патронусом-ланью… Ты, может, и запятнал свою репутацию и свою совесть, но ты до сих пор не знаешь, каково убивать, каково ощущать всю эту грязь внутри себя… Без предупреждения ее безумная улыбка вернулась, напугав Северуса. Господи, о чем он думал. Господи, конечно, мальчишка спятил, что неудивительно, – и получше него ломались, пройдя через такое детство. И такую травму. “Ужасный инцидент”, Альбус тогда сказал. И "далеко не первый", значит, были еще не хуже. Инцидент, его мать! Чтоб его! Если он выберется живым, он… он как минимум выскажет Альбусу все, что он о нем думает. А потом он уйдет. Потому что садиться в Азкабан Северус не хочет, а за то, что ему хочется сделать с Альбусом, его точно посадят. – Знаешь, а мне тоже порядком надоел этот Гарри Поттер. Веришь ли, я в последнее время подумывала от него избавиться. Он вечно втягивает меня в неприятности своей идиотской безответностью, своей неспособностью сказать "нет" авторитетным личностям. Он боится всего на свете, он боиться постоять за себя, заявить о себе, выйти на середину комнаты! Я без конца старалась избавиться от всех его черт, но в итоге так и не преуспела. И я считаю, время пришло. Сегодня Гарри Поттер умрет. Северус похолодел. Ну здорово, приплыли. Раздвоение личности. Проксима конечно же была настоящей, это она побеждала Пожирателей и великанов, это она носила в своей голове целую библиотеку темных заклинаний, это она была непревзойденной воздушной воительницей, это она танцевала, как вейла, это она занималась с ним любовью, это она сказала ему, что любит его… И она находится в теле Гарри Поттера и умрет вместе с ним, следом за ним. – Зачем, как ты?.. Северус попытался возразить, но револьвер еще сильнее впился в его шею, отчего он чуть не застонал от боли. Но вопрос был задан. – Замолчи! Ты не понимаешь, Поттер всем только мешает! Он отравил мне всю личную жизнь, – Проксима облегченно расхохоталась, откидывая голову назад. – Когда его наконец не станет, я смогу жить долго и счастливо, как хочу! Она внезапно погрустнела, состроив совсем скорбно-серьезное лицо. – Только тебя в моей жизни уже не будет. Снейп бы испугался таким словам, но его в данный момент совершенно поглотили другие мысли. Его любимая, его Проксима. Она ведь не блефует, даже она не может лгать под его зельем правды. Она правда собирается пойти и убить Гарри Поттера, то есть, себя. Спасибо Веритасеруму за то, что она вообще озвучивает свои идеи. Северус попытался вырваться из волшебных веревок, но она дернула рукой с револьвером, и тот сильнее впился в его горло, заставив его трусливое тело еще раз застыть на месте. – Ну уж нет, Звездочет. Я не могу допустить, чтобы ты меня остановил, – она игриво подмигнула ему, тут же снова становясь совершенно серьезной. – Тебе всегда больше всех надо. Я не позволю тебе помешать мне устроить свою жизнь, только чтобы ты мог потом спокойно продолжать называть меня “притворщиком”, “шлюхой”, “мерзким мальчишкой” и чем там еще. Его сердце горько заныло, а лицо опалило жаром. Он называл ее так. Свою Проксиму. Да кому какое дело, что она Поттер, она все равно больше не Поттер – она его Проксима. Точнее, больше не его, и он сам во всем виноват. Неужели он не мог спокойно все обдумать и промолчать о том, что узнал? Никто ведь больше не знал! Всем плевать, с кем он там встречается! Кому какое дело, если она когда-то там была Поттером, даже ему плевать на это! А теперь он потеряет, потеряет навсегда еще одно дорогое сердцу существо в той же самой дурацкой истории – по вине своего глупого длинного языка. – А чтобы больше никто не посмел вмешиваться, я обращусь к тому единственному человеку, который может мне помочь, единственному, кто хочет и может убить Гарри Поттера. О, Северус знал этого человека. Волдеморт. Но Проксима не сможет найти его без "Гончей"… – Во-первых, его никто не сможет вовремя найти, а во-вторых, ни у кого не хватит смелости ему помешать, кроме, пожалуй, тебя, – Проксима рассуждала вслух, точно забыла о нем. Но она не забыла. Скосив глаза на своего пленника, она добавила: – Не думай, что я не знаю, где его искать. Я уже говорила, у меня есть свои источники. Нет, чертов мелкий Малфой! Что он успел натворить, неужели он намекнул Поттеру – Проксиме, – где его ждет Темный Лорд? Это могло быть тем самым планом. Это могло быть точным, полным приказом Лорда, которого Драко никому не раскрыл. Они не ожидали, что так скоро, но с другой стороны, на самом деле вовсе и не скоро. Лорд ведь так давно ждет возможности достать свое Пророчество, так долго пытается проникнуть в Отдел Тайн, и целую вечность уже все никак не может убить мальчишку Поттера. Он не мог знать об еще одном источнике информации Проксимы, о ее тайных снах, где она видела глазами самого Волдеморта, слышала его ушами, его губами произносила все нужные слова. А заодно видела лицо тети Нарциссы, видела ее страх, страх за себя, за мужа и сына. И лицо Люциуса, разделяющего ее страх, смертельно боявшегося за жену и ребенка. Постепенно Проксиму начало отпускать – сознание прояснялось, а рвущиеся наружу ответы все легче удавалось сдерживать. Столько лет совершенствоваться в маскировочных чарах, столько лет хранить свои секреты, городить стены вокруг себя, и все насмарку. Ее била дрожь, ее дыхание стало прерывистым. Сегодня она выплеснула наружу все содержимое своей головы. Даже то, что скрывала от самой себя, прятала подальше, старалась не думать. Двойственность ее существования и необходимость жить в тайне давили на нее. Проксима пришла к выводу: больше никаких отговорок, никаких промедлений, Гарри Поттер должен умереть сегодня ночью. Она взглянула на слегка потерянного Снейпа, все еще пытающегося что-то сказать, несмотря даже на путы и револьвер. – Любовь моя… Прости меня за то, что я сейчас сделаю, – с ноткой сожаления в голосе проговорила она, и Северус снова замер, вспомнив собственный недавний вывод. Не то, что Звезда коварна, – это без сомнения, – но то, что Звезды стоит бояться. Она убийца, настоящая, и не важно, шестнадцать ей там лет или девятнадцать, мальчишка это или девчонка, Поттер она или нет. В сущности, она больше никакой не Поттер. Поттера больше не было. И то, что сейчас она идет убивать Поттера, это простая формальность. Но пусть бы лучше она убила его, Северуса, лишь бы не себя, лишь бы ему не пришлось ни минуты существовать в мире, где ее нет. Но так тоже сойдет. Он просто умрет раньше. Ему не придется дожить до того момента, когда ее не станет. Противоречивое теплое чувство согрело его грудь изнутри. Может быть, они еще встретятся в аду… – Прощай, Звездочет, – прошелестел чудный любимый голос где-то в районе его уха. Ее теплые губы на секунду прижались к его лбу, холодное дуло револьвера исчезло, перестав врезаться в кожу, и он против воли зажмурился, ожидая громкого ослепительного выстрела.