Роковая звезда

Северус бежал, боясь не успеть. Его и без того изрядно замедлил спуск через специальный вход для посетителей – иного пути в Министерство он не знал. Он там даже не был никогда, – но видел в чужих воспоминаниях и многолюдные коридоры, и знаменитый зал суда, и наизусть выучил начерченные Руквудом планы. Подземелья, напоминающие улей. Восьмым, самым нижним из обще-посещаемых, был Атриум – пустой сейчас, даже положенного охранника за столом нет. Это показалось дурным знаком. С другой стороны, так даже лучше. Его путь лежал еще ниже, на девятый уровень. Был еще риск, что лифт не повезет туда простого посетителя в такое позднее время, а насчет аппарации Северус не был уверен. Но тот спокойно тронулся, гремя деталями на все Министерство. Профессор взглянул на зажатый в ладони серебряный значок. На входе он назвал целью визита спасение Гарри Поттера – взыграли паранойя и знание шпионских технологий. Упомяни он что-либо о Проксиме, его слова могли записать и услышать другие. Только на значке оказалось написано лишь “Северус Снейп, спасательная миссия”. “Спасательная миссия”. Вот спасет эту дурную на голову, унесет в безопасное место, и объяснится с ней. И она его обязательно поймет. И обнимет, и позволит обнять себя… Ведь еще совсем рано, едва ли Лорд успел пробраться внутрь Министерства – Скримджер и ДМП показали себя весьма компетентными борцами с Темным Лордом. Входы могут быть зачарованы специально от них, завязаны на метку или какие-нибудь образцы, которые, если верить безумным теориям заговора, собирали в Азкабане. В любом случае, им придется или пробиваться боем, или ползти по трубам через туалет, а Проксима наверняка примчалась раньше и сидит в засаде за шкафом с Пророчествами. Интересно, сказал ли Драко ей и о Пророчестве? Неприятная мысль догнала Северуса вопреки сосредоточенности, очень неприятная, парализующая руки и волю мысль. Что, если Проксима узнает? Что, если она узнает, что Пророчество о ней – о Гарри Поттере? Что, если она узнает, кто доставил это Пророчество Лорду, кто обрек ее семью на гибель, а ее саму сделал целью бессмертного психопата? Проксима прощала ему “Гончую”, и отца, и все его глупости и придирки, но простит ли она ему это? Северус еще помнил, как не желал спасать сына и мужа подруги, как ему было плевать на них, ведь обоих он винил в том, что они подвергли ее опасности. А теперь один из них – одна – была важна, как воздух, и Северус готов проклясть себя за то, что сам подвергает ее опасности. Будь проклята его глупость, и его Метка, и Темный, мать его, Лорд. Еще на входе левую руку прошило судорогой, словно в клеймо, прямо в чернеющий череп, вонзили горящую стрелу. Но нужно было протащить себя через Атриум, дотащиться до внутренних лифтов, вызвать и вползти в один из них и спуститься на девятый уровень. И дальше, и дальше… Взяв себя в руки внутри кабины, Северус нажал на кнопку и постепенно отдышался, цепляясь за подрагивающую стену. Внизу, едва дребезжащие двери раскрылись, в него устремились два зеленых луча, от которых он увернулся на одной только выучке. “Коллеги” в безликих масках разглядели его, и в замешательстве, думая, что он свой, остановили атаку. И упали, сраженные так быстро, что коснулись пола почти одновременно. Круглая, облицованная полированным черным камнем комната, полная закрытых дверей, почти ввергла его в отчаяние. Отдел Тайн на схемах был огромен, казалось, еще больше всего Министерства. Он ни за что не успеет, если будет вынужден проверять все двери… Главное, не закрывать их, иначе комната повернется и запутает его, если верить инструкции Руквуда. Северус помнит, что между Прихожей и его целью должна была быть загадочная Комната Времени, возможно, он узнает ее, когда увидит. Звуки сквозь стены не просачивались. Сегменты Отдела Тайн между собой, видимо, не сообщались. Если что-то уже происходило в Хранилище, он об этом не узнает. Достаточно лишь распахивать двери одну за другой, оставляя их открытыми. В одной из них, кажется, были мозги, плавающие в гигантском аквариуме? Другая дверь не поддалась вовсе, но следующая за ней была наполнена бликами и тихим тиканьем часов. Вероятно, это оно. Северус почти бежал. Тут были слышны звуки – крики, звон и грохот. И его Метка горела просто невыносимо. Он опаздывал, безобразно опаздывал! Хранилище Пророчеств напоминало поле боя – чем и являлось. Среди стройных рядов стеллажей словно бы упал метеорит, во всяком случае, рисунок раскиданных досок и битого стекла был похож на воронку. А внутри воронки, на выровненном, покрытом мелким мусором пространстве, стояли двое: маленькая тонкая фигурка и более высокая напротив нее, обе с палочками наголо. Снейп видел их, стоящих друг напротив друга, с палочки Лорда сорвался хорошо узнаваемый зеленый луч, а с палочки Поттера – Проксимы – странно знакомый синий. Левая рука взорвалась жгучей болью, и как-то отстраненно, краем глаза, Северус заметил, что рукав его мантии занялся пламенем. Но впереди было кое-что поважнее. Зеленый луч “Авады”, направленный в человека, под личиной которого скрывалась его возлюбленная. – Нет! На его крик, дергаясь и отправляя свой купоросный луч в пустоту, обернулся Поттер. Обернулся и пропустил зеленый луч, пронзивший его грудь насквозь, точно осветив его изнутри. Но в тот же миг, еще до того, как смертоносный луч коснулся своей жертвы, еще до того, как Северус до конца осознал, что делает, он с отчаянным вскриком швырнул в темную фигуру Волдеморта своей “Сектумсемпрой”, забывая о боли в собственной руке и игнорируя пламя. Им же придуманное заклинание, питаемое яростью и злобой, – от самых худших врагов. Сила проклятия оказалась такова, что сотворенное из кости отца, плоти слуги и крови врага тело располосовали глубокие рубленные раны, как он волнистого клинка. Снейп даже не повернулся к нему, бросившись к упавшему на пол меньшему тельцу, настолько крошечному и щуплому, что на руках оно казалось совершенно невесомым. Как пикси. Как мертвая пикси с оторванными крылышками. Не обращая внимания на жар, он просто сорвал горящую ткань с руки и поднял тело Поттера. Наложенные Проксимой иллюзии еще держались – на руках у Снейпа был все еще Гарри Поттер, с нелепой прической, в нелепых обносках, в очках и без жутких шрамов – кроме одного. Не дожидаясь, пока сюда прибудут авроры или Орден Феникса, Снейп аппарировал домой с телом на руках. Только бы унести ее подальше, укрыть ее, защитить… Ведь не мог же он опоздать, не мог! Может быть, его проклятие все-таки прервало жизнь Лорда за миг до того, как луч попал в Поттера. Он не мог умереть – Проксима не могла умереть… Их последний разговор не мог быть той глупой ссорой. Последний ее взгляд ему не мог быть тем удивленным, что она бросила на него, когда он ворвался в Зал Пророчеств. Снейп аккуратно уложил бессознательное тело на старый диван в своем доме в Паучьем Тупике. Мощная “Финита” вернула ей настоящий облик. Усталое осунувшееся лицо, синяки под глазами, жуткая полумаска из шрамов, врезавших кожу на ее лбу, щеке, с краю рта. Оба глаза, больной и здоровый, закрыты, но они откроются, обязательно откроются… Через минуту… Две... Пять… Сперва он прохаживался вокруг дивана, и его движения становились все резче и порывистее. Как-то незаметно для самого себя он разговорился – и принялся осыпать лежащую женщину проклятиями и обвинениями, обращаясь то к ней самой, то к ее официально почившему альтер-эго. – Поттер, вечно ты в своем репертуаре! – презрительно прошипел зельевар. – Почему ты постоянно суешься в самое пекло? Как ты предлагаешь мне тебя защищать, что же ты за наказание такое? Новый виток по комнате ознаменовался сменой объекта тирады. – Блэк, ты злобная гарпия! Бестия, темная тварь, полоумная пикси! Что за глупый спектакль ты устроила? Зачем тебе это все понадобилось? Запнувшись наконец о собственную длинную мантию, он тяжело рухнул на колени, и, не пытаясь подняться, подполз к краю смертного одра – о таком и думать не хотелось. – За что ты так со мной, что я тебе сделал? – тирада не успела начаться, потонув в бессильном стоне. Он много чего сделал… много чего сказал. Северус запустил пальцы в собственные волосы, уткнулся лицом в диванную подушку рядом с безвольно свесившейся рукой Проксимы и надолго застыл так. Когда он поднял голову, женщина все еще лежала неподвижно. – Ты меня игнорируешь, – надломленным голосом пробормотал мужчина, словно окончательно потеряв рассудок. – Ты злишься? Он подполз ближе, схватил ее за руку и прижал небольшую ладонь к своей груди. – Рокс, ты все еще злишься на меня? Я ведь убил его, как мы хотели. Для тебя! Ну прекрати, пожалуйста, прекрати, поговори со мной, – шептал он словно в бреду. – Прошу, скажи хоть что-нибудь! Накричи на меня, прокляни, пристрели, только не молчи! Он сел на пол, прислонившись спиной к дивану и продолжая прижимать к своей груди ее руку. Казалось, ее ладонь помогает прикрыть огромную рваную рану в его сердце, через которую вытекала его душа. – Я не должен был говорить тебе всё это. Я не должен был называть тебя… так. Я должен был оставаться спокойным, я должен был спокойно, без лишних эмоций обсудить это с тобой. Потому что ты вовсе не тот человек, которым я тебя считал. Я ошибался, я это признаю, ты довольна? Проксима, прекрати на меня обижаться, поговори же со мной, – длинные бледные пальцы сжали смугловатую кисть и придавили ее теснее к сердцу, точно зажимая кровоточащую рану. – Проксима, пожалуйста, не пугай меня… Пожалуйста, очнись. Она продолжала молчать, а он продолжал шептать, как молитву, едва слышные слова, поглаживая пальцами ее руку, запрокинув голову на постель и зажмурив глаза, точно ее смерть лишь сон, иллюзия, точно, если открыть глаза, все станет по-прежнему. Сегодняшние переживания ушли на второй план. Сейчас ему стало наплевать, под каким именем родилась Проксима – ведь все равно она Проксима. Он был опустошен как никогда в жизни. Еще хуже, чем в тот день, когда мир избавился от Волдеморта лет на тринадцать, а Северус навсегда потерял бывшую лучшую подругу. Из этого состояния его вырвал громкий треск аппарации. – Хозяюшка Рокси, Кричер подготовил замену… Хозяюшка Рокси? Не успел оглушенный горем Северус огорчить незнакомого старичка-эльфа, как тело позади него зашевелилось, а рука, которую он прижимал к своей груди, выскользнула из его захвата. Постепенно накатывало осознание, немного двойственное. С одной стороны, вот же он болван, во-первых, наведенные на нее иллюзии спали бы со смертью, а во-вторых, мог бы хоть пульс пощупать. А с другой стороны он испытывал просто невероятное облегчение, и тепло, и надежду. – Успел, я успел, – облегченно выдохнул Северус, крепко зажмурив горящие глаза на мгновение. Все-таки успел. Он вовремя разрезал проклятого воскрешенца на кусочки, и злая воля, питающая последнюю “Аваду”, иссякла раньше, чем проклятие добралось до Проксимы. Северус сделал еще несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Надо было поступить так раньше. Надо было поступить так давным-давно – в конце концов, “Сектумсемпру” он изобрел в пятнадцать, швырнул бы ее в Лорда, как только узнал о Поттерах, и дело с концом! Чем он был хуже героического придурка Регулуса, позволившего инфери растерзать себя, чтобы избавить мир от Лорда? Лили бы точно не посчитала его слабым и трусливым после такого подвига. Они бы помирились. А Проксима… Северуса неожиданно обдало холодом: вот ее бы как раз не существовало на свете. Никогда. Никто бы его никогда не полюбил, не разделил его увлечения, не назвал бы ласково Звездочетом, не поцеловал бы нежно и отчаянно в губы, летя между звездами и облаками… Впору чувствовать угрызения совести за то, что он считает, что все сложилось как ему надо. – Спасибо, Кричер. Неси его сюда, – слабый голос, несомненно принадлежащий Ей, заставил его бедное сердце пуститься вскачь от радости: ему не почудилось, Она правда жива. С поклоном домовик исчез, а Северус продолжал, не вникая в происходящее, смотреть во все глаза на Проксиму, живую, почти что здоровую, встающую с дивана, смахнувшую с лица круглые очки, сморщившуюся на мгновение и схватившуюся за грудь, словно в приступе боли. Верно, туда ударило проклятие – пустое, не несущее гибели, но все еще, несомненно, довольно мощный заряд. – Как ты? – он наконец поднялся с пола, спеша подхватить пошатнувшуюся женщину, но его руки грубо оттолкнули, воскрешая в памяти их с Проксимой предыдущий разговор. И как они расстались. Северус выпрямился, похолодев. – Не прикасайся ко мне, – рыкнула она, злобно сверкнув здоровым глазом. Недоуменно уставившись на нее, Северус испытал желание закрыться, поставить щит, а может быть и вовсе уйти в другую комнату, но вместо этого просто скрестил руки на груди. – И что же я такого сделал? Действительно, что? Спас ее? Между прочим, уже в который раз. Это ведь ее жизнь – ему казалось, ее спасение несколько перевешивает пару сказанных в пылу ссоры оскорблений, которые он даже не имел в виду... – Просто… Просто отстань, – она раздраженно отмахнулась от него и встряхнула головой, сгоняя с глаз растрепавшиеся черные волосы. С щелчком тело появилось на диване, одетое в точности, как недавно принесенный из Отдела Тайн Гарри Поттер. Разве что не присыпанный пылью и не покрытый ссадинами. И без очков, которые Проксима, нашарив их в диване, надела трупу на нос. Северус завороженно всматривался в мертвое лицо. Так похоже. Так сюрреалистично. Как будто Проксима так никогда и не очнулась, а его скорбь и безумие ему просто приснились – за пять секунд беспамятства. Он подавил желание направить на труп “Финиту”, – если он сейчас проснется, и это будет она, он точно спятит. Проксима же бормотала что-то, водя остролистовой поттеровской палочкой над трупом, не забывая собрать со своих изрезанных рук немного крови. Ее домовик воспроизвел на подложном Поттере только шрам – удивительно аутентичный состаренный порез в виде молнии. А Проксима воссоздавала на своем покойном двойнике шрамы новые, полученные в недавнем бою, видимо, от летящих во все стороны осколков стеклянных шариков-Пророчеств. Смотрелось довольно жутко: бледную кожу вспарывали раны, из которых брызгала темная кровь – ее кровь, – а затем останавливалась, замирала, густела, как у мертвеца. Труп осталось лишь присыпать мелом и щепками, и станет один в один. Только не женщина, а юноша. Чуть повыше, длиннее, и без унции мышц – чудовищно тощий. И волосы чуть светлее, самую малость, – в них не видно синих всполохов. Вряд ли в нем есть или когда-либо была магия… Когда Проксима закончила, Северус слегка успокоился. Вот, вот Поттер, он мертв, и никто никогда не предположит, что он и мадам Блэк это одно и то же. Никто не поверит, даже если кто-то предположит. Проксима свободна. Совершенно свободна. Ее больше не должно заботить то, как он отреагировал – он реагировал не на нее, а на Поттера, в конце концов. Самое время это объяснить… – Проксима… – Заткнись, ты! – громко перебила его она, поворачиваясь к нему, сверля очень злым взглядом. – Какого хрена, Снейп? Какого, чтоб тебя, хрена! Опешив, он даже отступил на шаг, особенно когда с ее палочки сорвались бледные искры. – Кто ныл, что он не убийца, – дрожащим от гнева голосом она даже не потрудилась как следует передразнить его тон. – Кто мне говорил подождать, следовать плану? – Я не мог иначе, – едва смог выговорить Северус. Неужели она не понимает? Он не мог не убить его, не мог не спасти ее. – Кто тебя просил влезать? – кричит она с каким-то отчаянием, направляя свою палочку на него. – Ты украл мою месть! Северус почувствовал, что в нем снова поднимается злость. В этом все Блэки – ты к ним со всей душой, а они в тебя палочкой… Он в ответ достал свою, так же быстро, как и она, мгновенным “Экспеллиармусом” выбил из ее рук остролистовую, и прижал ее и свою острыми концами к ее горлу, заставляя ее высоко и неудобно вскинуть подбородок. Северус ощутил злорадную усмешку. Без револьвера и разговор другой, куколка. – Это не только твоя месть. Я тоже имел на нее право. Раз она только месть и понимает. Право он действительно имел, но думал-то только о том, как спасти это безнадежно спятившее существо. – Правда? – почти издевательски проворковала она, не переставая угрожать, даже безоружная. – Так ты мстил за свою Лили? Он подавил желание отпрянуть, недоумевая, к чему тут Лили. – Я спасал твою жизнь, – с нажимом сказал он, все же решив озвучить свои мотивы. – Твою неблагодарную, глупую, сумасбродную задницу! Снова! – У меня бы все получилось. Если бы ты не отвлек меня… – Ах так? Опять я во всем виноват? – вспылил Северус. Ярость была куда лучше опустошения. – Да! – Проксима тоже горела, ее единственный зрячий глаз пылал гневом. – Тебя никогда не волновала я сама, может, только эти идиотские глаза. Не меня ты хотел. Сначала ты отыгрывался на ничего не понимающем ребенке, мстил Джеймсу Поттеру, за то, что он увел у тебя твою драгоценную Лили, а до этого и сейчас мстил Темному Лорду за ее смерть… И со мной ты сблизился, только чтобы отодвинуть меня в сторону, чтобы я не мешала тебе совершить очередное подношение на ее алтарь. Вся твоя жизнь крутится только вокруг твоей Лили! – Как ты можешь так говорить? Я убил Лорда ради тебя! – выкрикнул он в ответ, не желая слушать ее нелепые рассуждения. О чем она вообще думает, как она может так? Северус невольно отвлекся на неожиданную мысль: если уж на то пошло, произошедшее доказывает, что он любит Проксиму не только иначе, чем Лили, но и сильнее. Он не то чтобы настолько сильно боялся Волдеморта раньше, он просто не имел этого рефлекса убийцы, чтобы поднять палочку и устранить угрозу перманентно. Но угроза была так сильна в этот раз, так страшна, что он даже не подумал о том, что станет убийцей, таким же, как эти психи из Азкабана. Тем более его не заботило, что ничего не получится, что Лорд сильнее, что он потом замучает его и уничтожит весь мир, – все это ничего не значило по сравнению с Проксимой. И после такого ему, оказывается, “плевать” на нее, – да как она может так говорить, он ведь чуть с ума не сошел тут, пытаясь успеть, думая, что опоздал. Бросив взгляд на совершенно чистую, слегка красноватую от ожога руку, с которой он сорвал горящий рукав, Северус почувствовал еще большее возмущение. Он настолько зациклился на спасении Проксимы от смерти, что сумел одной только волей отринуть Черную Метку, то, чего никому больше не удавалось, никогда, – а она не верит ему… И несет какую-то чушь про какую-то месть Джеймсу Поттеру и какой-то алтарь Лили! – Не лги мне! – крикнула она, пробуждая в нем желание запустить в нее какие-нибудь нехорошие чары. – Я знаю, как ты любил Лили Поттер, как ты унижался и умолял оставить ее в живых. Она была так дорога тебе? Зачем же ты принял Метку Пожирателя Смерти, если так любил “грязнокровку”? Ее издевательское шипение прервалось коротким хрипом, когда палочки слишком сильно вонзились в горло. Северус побледнел от гнева. – Не смей называть ее этим словом, – мало ей его поливать грязью практически ни за что, эта неблагодарная тварь добралась еще и до ни в чем не повинной Лили. Сейчас особенно сложно было сопоставить двоих, Гарри Поттера, что когда-то взвивался от одного грубого слова в адрес родителей, и Проксиму… Кто вообще говорит такие вещи о родной матери? – Не смей вообще говорить о Лили! Она отдала за тебя жизнь, а ты отреклась от нее! – закричал он так громко, как давно не кричал, а с его палочек тоже сорвалось несколько искр. – Все в духе Поттера: использовать, подставить и выбросить, как ненужную вещь, как мусор. Конечно, у благородной мадам Блэк, – он издевательски выделил эти три слова, – не может быть матери-грязнокровки. – Я не просила ее отдавать за меня жизнь, – отозвалась она, сверкнув злым зеленым глазом. – Не просила, а оказалась обязана жить в аду и расплачиваться за ее жизнь и за грехи Джеймса Поттера, сперва перед магглами, а после и перед тобой. Ты – такой же, как они, ты – злобный желчный ублюдок, я ненавижу тебя! Ее слова ударили в самое сердце, так больно, что сама реальность вокруг него содрогнулась, а его тело будто бы провалилось в раскрывшуюся прямо за спиной черную дыру. – А знаешь, кто ты? – почти спокойно сказал Северус, глядя ей прямо в глаза. Его голова кружилась, а голос словно ему не принадлежал, и каждое слово он произносил раздельно и четко. – Ты просто кровожадная вероломная маленькая дрянь, а вся твоя Великая Месть просто ложь, чтобы оправдать твои больные желания. Ты стоишь своего отца, своего настоящего отца, этого маньяка Блэка! Сперва разберись со своими приоритетами, а пока убирайся из моего дома. Проксима заметно вздрогнула. На мгновение ему показалось, что сейчас она призовет эбеновую палочку щелчком пальцев и проклянет его в лучших традициях благородного дома Блэк, но она просто аппарировала. Послушалась в кои-то веки, – им сейчас лучше побыть порознь, собраться с мыслями, успокоиться, переварить эмоции. Диалога сейчас все равно не получится. И вообще, это если забыть откровения сегодняшнего вечера. Забыть, что она умолчала, что они с Гарри Поттером до определенного момента были одним и тем же человеком, забыть, что она сказала ему “ненавижу”, – она наверняка не имела это в виду, просто злилась… Тяжело дыша, Снейп опустился на диван рядом с трупом и еще раз придирчиво оглядел его. Похож, – и не только на первый взгляд, – чертовски похож на Поттера. Ростом только чуть-чуть повыше, в плечах поуже, но кто заметит? В Поттере никто не различал таких мелких деталей, все видели только шрам и очки. Даже он сам не разглядел…