Роковая звезда

Полночь застала Северуса за занятием, за которым он сам никогда не ожидал себя поймать: распитием джина, забытого еще его отцом когда-то в нычке на кухне за плитой. Зельевар не ожидал ничего хорошего от этого времяпрепровождения – ему скорее хотелось бы отравиться. Или проснуться в своей постели, и чтобы все произошедшее оказалось просто дурным сном. Пусть даже Темный Лорд будет жить. Пусть даже его несчастная рука, слегка саднящая от ожога, снова будет испорчена мерзким клеймом, лишь бы Проксима была рядом. Победа над самим Темным Лордом такой не ощущалась. Северус думал только об упущенных моментах. Почему ему не хватило смелости убить или хотя бы поколотить по-хорошему отца, чтобы спасти маму? Почему ему не хватило смелости убить Волдеморта в тот момент, когда он понял, что великий ученый и исследователь магии на самом деле простой сумасшедший и жадный до власти ублюдок? Почему он всего лишь приполз к Дамблдору и стал его шпионом, растягивая войну и позволяя стольким людям умереть? Разве он недостаточно сильно любил маму, чтобы пожертвовать ради ее спасения всем, включая собственную душу? Недостаточно сильно любил Лили, в то время единственную свою подругу? Сейчас Северус чувствовал себя так, будто предал их. Подвел, продал, заплатил их счастьем и их жизнями за то, чтобы подольше потакать своей трусости и нерешительности. Ведь Лорда оказалось вполне возможно убить. А Проксима, он наговорил ей отборных мерзостей. Еще и добавил, что она отреклась от матери. Сложно винить нелюбимого ребенка за желание иметь настоящую семью. И вряд ли Проксима отказалась от памяти Поттеров легко. Северус и сам не знал, сколько он просидел над бутылкой отцовского пойла, которое цедил медленно и без удовольствия. Забавно получилось, сперва он орал на любимую женщину прямо в гостиной, как когда-то отец орал на мать, а теперь вот и пьянствует, как отец. И кто из них с Поттером еще похож на отца? Неожиданная ослепительно белая вспышка Патронуса заставила поперхнуться и закашляться. Жгучий джин продрал горло до слез. – Северус, пожалуйста, открой свой камин, – тихий и успокаивающий голос директора прозвучал как гром в погруженной в тишину мрачной кухне. Подхватив бутылку, зельевар с трудом поднялся и потащился в гостиную. Этому-то что понадобилось на ночь глядя? Ему сейчас не до очередной задушевной беседы с Дамблдором… Взгляд упал на диван, где все еще покоился подложный Поттер, – ах, да, Поттер же “умер”. Одной рукой производя магические манипуляции с защитными чарами на камине, а другой поднося к губам бутылку, чтобы сделать еще один глоток горького алкогольного яда, Северус с досадой думал, как давно на самом деле погиб Поттер. И из-за кого. По-хорошему выходит, что погиб он еще в тринадцать лет, как раз тогда, когда его нашел Блэк… Когда он получил те страшные шрамы. Точно не решаясь занять место рядом с трупом Поттера на стареньком узком диване, либо не надеясь там поместиться, Альбус Дамблдор сел в наколдованное им кресло. В кресло напротив, настоящее и немного пыльное, рухнул хозяин дома. Усталый, несмотря на свой свежий вид еще утром, на завтраке в Большом зале. Посеревший лицом, с безжизненным остекленевшим взглядом, одежда в беспорядке: снятая мантия валяется тут же, на полу, а у сюртука и рубашки оторваны рукава, один рукав, – левый, – и края обрыва обгоревшие. Он даже не пытался первым нарушить молчание. Его пришлось нарушить директору. – Северус, – начал он тихим голосом и тут же смущенно умолк, не решаясь продолжить. Да и что бы он ему сказал? Снейп молчал, то ли обдумывая, что ответить, то ли ровным счетом ни о чем не думая. Лучше бы Альбус просто забрал тело лже-Поттера и убрался из его дома. Ему еще оплакивать свою личную жизнь. Проксима – сколько бы он отдал, чтобы вернуться назад во времени и не говорить всех ей этих слов. И в то же время он негодовал на ее поведение. Ладно уж, его отругала, его длинный язык заслужил и чего похуже, но ей взбрело в голову оскорблять Лили на ровном месте – она-то тут внезапно причем? – Я опоздал на какую-то долю секунды, – прохрипел молодой мужчина. Стоит подыграть директору, вести себя так, будто речь шла о Поттере, будто сегодня рисковал один только Поттер. А он больше ничего не знает. Боги, как же он перепугался, когда зеленый луч попал в Проксиму. Честно, и гибели Поттера бы за глаза хватило, но она… Северус поборол желание сделать еще один глоток из отцовской бутылки. Хватит с него. – Северус, – голос директора прозвучал еще тише, казалось, он был растерян. Несмотря ни на что, странно было видеть его растерянным. Обычно у Дамблдора все под контролем. – Я же вас предупреждал, Альбус, – он не стал скрывать досаду и горечь в своем тоне. – Я предупреждал вас, что Драко поручили заманить Поттера в ловушку… Так-то вы приняли меры. Не мог же он признаться, что именно заставило Проксиму пойти в Отдел Тайн. Он не мог никому позволить узнать, что Проксима Блэк была Гарри Поттером. Драко просто повезло. Если бы ей самой не хотелось избавиться от альтер-эго, черта с два он бы заманил ее туда. – Так-то вы печетесь о его безопасности! Зная, в какой “безопасности” жил Гарри Поттер, тем более. У Северуса до сих пор звенело в ушах то, что она рассказала про свое детство под прежним именем. Да, Альбус защитил его от Пожирателей Смерти, но родственнички оказались не хуже. Почему было не отдать его Пожирателям, ведь какая в итоге разница, кто именно уморил бы ребенка? Директор только покачал головой, понурившись. Старик выглядел таким подавленным, что даже хотелось его пожалеть. Но у Снейпа сегодня не было сил его жалеть. – Не думаю, что стоит обвинять юного мистера Малфоя, его влияние на Гарри не могло быть сильнее влияния Тома, – выдавил из себя Дамблдор. – Гарри выглядел очень подавленным задолго до вечернего происшествия. Я бы сказал, еще с утра, но на самом деле с самого дня возрождения Тома. “Происшествия”! Как будто дешевая безделушка разбилась, а не человек погиб. Северус только чудом сумел не расхохотаться начальнику в лицо. И что еще за “влияние Тома”? – Поттер отправился туда именно после наводки Драко, я его допросил. С чего вы решили, что на Поттера влиял Темный Лорд? – вместо этого поинтересовался он. Если можно было интересоваться без всякого интереса. – У меня есть одно предположение на этот счет, – проговорил директор. – Их связь с Томом… Теоретически, Гарри мог заглянуть в его мысли. Или наоборот, Том мог внушить ему что-нибудь. Драко нужно было лишь убедить Гарри, что это внушение не ложь. Северус фыркнул. В это он совершенно не верил: Проксима, когда надо, была удивительно устойчивой к любым формам ментального воздействия, от “Империуса” до попыток просто переубедить ее, используя рациональные доводы. На удивление твердолобая, упрямая, своенравная бестия. Ее Патронус в полной мере отражал ее истинную сущность – бык корриды, слепо, яростно и бездумно несущийся на таран. – Природа этой связи… Вероятно, теперь можно смело об этом говорить, – несколько смущенно продолжил директор, кивнув на чистое предплечье своего собеседника. – В ту ночь, когда Волдеморт развоплотился – Северус, тебе не к лицу бояться упоминания его имени, ты остановил его! В ту ночь он… Проще будет начать сначала. Помнишь наш недавний разговор о хоркруксах? Снейп поднял голову, впервые за вечер уставившись на гостя с каким-то подобием интереса. Еще бы не помнить, ведь тогда он был с Проксимой и по-настоящему счастлив… – Предполагаю, именно создание множества хоркруксов дестабилизировало… разум и душу Тома Риддла. Убийство раскалывает душу, а его была уже так повреждена, что хоркрукс создался спонтанно. В ночь, когда он развоплотился, часть его души, – на этом месте Снейп похолодел, поняв, к чему клонит директор. – Часть его души в ту ночь оказалась в Гарри. – Нет… – Северус… – Нет! Не может этого быть… – Северус, ты ни в чем не виноват. Даже если бы ты сегодня успел, мальчик… он все равно был обречен. – Нет! – взревел зельевар, вскакивая на ноги и опрокидывая свое кресло. Он не мог в это поверить. Милая Проксима, его Проксима была обречена с самого начала. Вот почему все так хорошо складывалось: кто-то там, наверху, кто так любил издеваться над Северусом, решил свести его со смертницей. Теперь он даже не уверен, отчего она осталась жива, – потому ли, что он успел “перебить” Лорда, или потому что осколок души умер за нее? Что теперь делать, снова подставлять ее под “Аваду”? Хватит уже. Одного раза, то есть, уже двух раз, было достаточно. Третий будет на счастье и наверняка сработает. – Для успеха нашего дела Гарри должен был умереть. Тогда я не… не решился, я не смог, – Дамблдор сглотнул, глядя куда-то в сторону, на пол. – Я не смог лишить его жизни на основании лишь догадки, я не способен на подобные поступки. Это моя вина – я недоглядел. Да и не было никаких предпосылок: Гарри ни о чем подозрительном не сообщал, так что я ничего не делал и лишь продолжал надеяться на то, что попросту оказался неправ… К сожалению, это было не так. Гарри просто скрывал это от меня. Ото всех. Мальчик должен был умереть. В числе прочих хоркруксов. Только так можно их уничтожить – разрушить материальный носитель. Гарри должен был умереть. Взвыв от ярости, Северус вскочил так резко, что кресло завалилось назад, и заметался по собственной гостиной под проницательным мягким взглядом директора. Под сочувствующим взглядом. Когда-то давным-давно один запутавшийся оступившийся юноша пришел к Альбусу, умоляя спасти лучшую подругу, последнего родного человека, любовь… Потом к нему пришел почти что сломленный мужчина, храбро сражавшийся с Волдемортом до самого конца, пусть и на незримом фронте. Все, что осталось от его доброй подруги, он поклялся защищать, – поклялся самому себе, в глубине души, где он хранил самые сокровенные свои тайны и все самое лучшее в себе. Альбус это знал. Теперь у Северуса практически ничего не осталось. Директор понимал, как никто другой. – И вы просто так мне это говорите? – вдруг спросил Северус, замерев и вглядевшись в своего собеседника, этого немыслимого человека, которому он, несмотря ни на что, так доверял. Теперь уже в прошедшем времени, наверное. – Я в любом случае ничего не мог поделать. К сожалению, судьба мальчика была предрешена. Волдеморт должен был убить его, чтобы уничтожить свой хоркрукс. – Вы врали ему. Вы знали, что он должен умереть, но все равно бере… делали вид, что бережете его, вы поручили мне защищать его, вы давали ему надежду на будущее, зная все это, – практически простонал Северус, не имея понятия, куда ему деться от растущего желания придушить старика. – Гарри прожил короткую, но счастливую жизнь… – Вы чудовище, Альбус, – прошипел мужчина. Уж он-то знал, какую “счастливую” жизнь прожил Поттер, чего только стоил рассказ Проксимы и ее шрамы от собачьих зубов. Поттер рос голодный и всеми позабытый в темном чулане, Поттер потерял глаз и половину лица, Поттер стал убийцей. Теперь он все понял. Теперь и Северус носил эту дыру в сердце, трещину в душе. А Гарри носил ее с одиннадцати лет как минимум. И после всего этого мальчишка, оказывается, все равно должен был умереть, – да милосерднее было бы прикончить его сразу! Не дразнить, не давать иллюзию, что он доживет до старости, что все когда-нибудь будет хорошо... – Чудовище! – он произнес громче, переходя на крик, от которого на кухне зазвенела посуда. По-маггловски, руками, он поднял свое упавшее кресло и рухнул в него, а потом спрятал лицо в ладонях и содрогнулся. Прямо какой-то вечер предательств и откровений. И, кажется, у него не осталось друзей. Никому нельзя доверять, ей-богу. – Я рад, что у него был ты, чтобы защищать и учить его, – почти неслышным убитым голосом проговорил директор. – Гарри по-своему любил тебя, Северус… Ох, что за бред… Он слишком вымотан, чтобы слушать эти глупости. Не говоря уже о том, какой это жирный намек на Проксиму и напоминание о том, что она тоже любила его, пока он своими руками все не испортил. – Если это все, Альбус, можешь убираться из моего дома, – уронив руки на колени и поднявшись с кресла, Северус кивнул в сторону камина. – Я еще хочу отпраздновать смерть Темного Лорда… В валяющейся рядом с креслом бутылке еще осталось немного джина. Надо вылить в раковину эту гадость. А то и правда сопьется, как папаша. – Нет, мой друг, – а взгляд Альбуса стал обеспокоенным. – Боюсь, ты не понял… Волдеморт был лишь развоплощен тобой. У него еще есть не уничтоженные хоркруксы, и пока они существуют, он останется жив. Или, скорее, близок к жизни, как после своего первого столкновения с Гарри. Покраснев и побледнев, Снейп поднял голову и с ужасом посмотрел на старика. С одной стороны, ему совсем не понравилось быть убийцей. Все было так, как говорила Проксима: это боль, это грязь. Как он был глуп в прошлом, думая, что сможет убить Блэка, а потом – что сможет убить Петтигрю. Пусть бы он даже убил самого страшного преступника за последние полвека, пусть бы он защищал любимого человека, совершал подвиг, – в глубине души он считал, что грош цена такому подвигу. Его душу точно вываляли в жгучей дурно пахнущей жиже. И перспектива быть чествуемым за это, – боги, как же он теперь понимал положение Гарри Поттера. И с содроганием думал о том, что с ним произойдет, если кто-нибудь узнает о его “подвиге”. А вот с другой стороны… Волдеморт жив. И скрылся из виду, скорее всего. Он уже сумел вернуться один раз, сможет и второй. – До встречи на завтраке, Северус. Постарайся отдохнуть. И протрезветь, – строго добавил Дамблдор, тоже поднимаясь со своего места. Зельевар встрепенулся. – Альбус, я не вернусь в школу. Директор в ответ только сверкнул голубыми глазами. – Северус, что ты такое говоришь? Я жду тебя в Хогвартсе через… – Я. Сказал. Нет. – Северус… – Альбус, – он вздохнул и продолжил старательно, до дрожи в голосе удерживаемым спокойным тоном. – Давайте я перефразирую: если я проведу еще хоть минуту рядом с вами в одном помещении, я вас, чего доброго, попытаюсь убить. Поэтому, пожалуйста, прошу вас, подите вон из моего дома. Вместо ответа директор подошел к телу Поттера и бережно поднял его на руки, постаравшись оставить свободной правую, с палочкой. Найденный домовиком Проксимы мальчишка наверняка был легким… Но все, что сейчас волновало Снейпа, это чтобы Дамблдор не догадался. Насколько хорошо тот знаком с чертами мальчишки? Остается только надеяться, что не очень. Ведь Дамблдор не воспитывал его с детства, а положил в “камеру хранения” до востребования. Взял на себя право распоряжаться судьбой ребенка, а все обязанности делегировал другим – магглам, Блэкам… – А где мадам Блэк? – вдруг спросил директор. Северус поднял голову и неверяще уставился на него – этот человек еще здесь? Неужели старик не понимает, что еще минута, и Снейп убьет его. – Я думаю, ее следует оповестить как можно скорее… – Она уже знает, – не подумав, ляпнул молодой маг, и проклял свой длинный язык. Нужно как-то это исправить. – Мы с ней поссорились, и я ее выставил. – Ты не пожелал отдать ей тело мальчика? – странным тоном поинтересовался Альбус. Сейчас еще докопается до того, за каким чертом Снейп вообще принес мальчишку к себе домой. – Надеюсь, ты не обвинял ее в случившемся. Черные глаза забегали по комнате. Что ему на это сказать? Если да, то он выглядит как бесчувственный кретин, – которым он и является, хоть и по другой причине, – а если нет, то что ему выдумать? Нужно закрыть этот вопрос, чтобы Альбус больше тут не копал. Ведь он не может выдать ее секрет, не после того, сколько сил и нервов она потратила на сокрытие. Не говоря уже о другой стороне: если кто-то узнает, что она это Поттер, то они поймут, что он спал с Поттером. – Не переживай, вы еще помиритесь. Она не могла не заметить некоторой несдержанности в твоем характере, – похоже, Альбус все решил за него. И улыбается еще. Ах, помирятся они! Северус издал короткий стон, не веря собственным ушам. Они что, маленькие дети, которые не поделили игрушку? Если даже принять то, что Альбус не знает, что Проксима это Поттер и есть, – тот самый Поттер, которому директор прочил неминуемую гибель и устроил чудовищное детство, – то как после гибели якобы практически младшего брата по недосмотру хогвартских профессоров и его недосмотру в частности, она может просто взять и помириться с ним? – Мадам Блэк поймет, что ты говорил все эти вещи в состоянии аффекта. Ведь для тебя защита мальчика была не просто моим поручением, но и данью памяти Лили, – продолжил директор. Знакомое имя задело за живое, а длинный язык, вдобавок развязанный джином, опять не сдержался. – Она оскорбила Лили, – вдруг решил пожаловаться Снейп. – Ни с того ни с сего. Заявила, что я все это сделал только ради Лили. Дамблдор, вопреки ожиданию, не возмутился вместе с ним, а улыбнулся еще сильнее, засверкав глазами. – Теперь я абсолютно уверен, что вы вскоре помиритесь, Северус, – только и сказал он, подмигивая, вместо какой-либо поддержки. – Кстати, не подскажешь, а где палочка Гарри? Палочка? Какая палочка – ах, да, палочка Поттера. Подойдя к столику рядом с диваном, Северус поднял чужую палочку, отобранную у буйной хозяйки “Экспеллиармусом”. Проксима пользовалась ей, чтобы подкорректировать внешность своего трупа. Черт, а он просто подает ее Дамблдору, даже не подчистив последние наколдованные ею чары? Что он там обнаружит? Холодея, Северус наблюдал, как его начальник, снова уложив мальчика на диван, коснулся кончика остролистовой палочки кончиком своей, видимо, воспроизводя “Приори Инкантатем” прямо тут. И приговорит их он прямо тут, если Северус не среагирует быстрее. Интересно, хватит ли ему сил на “Обливиэйт” самому Дамблдору? – Хм, “Авада”? До чего же ты дошел, мой мальчик… Дамблдор выглядел обескураженным и расстроенным, а Снейп только моргнул. Было над чем подумать. Проксима, как Звезда, вроде бы никогда не использовала “Аваду”, – она знала девятьсот девяносто девять других способов убить человека. И Поттер не представлялся способным на нее, – по крайней мере, тот Поттер, которого Северус “знал” до того, как узнал на самом деле. И в-третьих, куда делись все остальные заклинания? Проксима точно колдовала после. Может, кровь их скрыла? – Надеюсь, наше доблестное Министерство не поставит ему это в вину вкупе с проникновением в Отдел Тайн, – пробормотал Дамблдор. – Впрочем, Гарри уже все равно. Ну что ж… Я надеялся, что Гарри вырастет человеком, не способным отправить это заклинание даже во врага, но что получилось, то получилось. То есть как? Альбус надеялся воспитать Поттера просто мальчиком для битья, который покорно встанет и под несправедливый ремень, и под собачьи клыки, и под чужие “Авады”, но ни за что не ответит на удар? Или – или воспитывал его так намеренно… Поместил в семью, где его научили, что его жизнь и его личность ничего не стоят, где его никогда не хвалили и никогда не говорили ему ничего кроме каким он был никчёмным и неправильным. И даже после того, как ребенок увидел настоящую жизнь, отправлял его туда каждое лето. И вряд ли один только Волдеморт мог лишить жизни свой ходячий хоркрукс. Раз уж среди них нет убийц, почему бы не подстроить мальчишке несчастный случа... Ай, сколько всего вдруг стало ясно. Испытания его силы на первом курсе – не от Лорда были те ловушки в подземельях. Никакой помощи с Тайной комнатой, хотя едва ли Дамблдор ожидал, что мальчишка будет полезен тут. Но ожидал, что полезет? Никакого скандала с отзывом дементоров, никакого бойкота Турниру. Альбус воспитал мальчика так, чтобы он хотел умереть. Ужас этой мысли перебила более эгоистичная. О Поттере он подумает потом. Возможно, у него даже будет очень много времени на это. – А как ты меня нашел? Меня тоже разыскивают? Последнему пойманному в Отделе Тайн члену Ордена дали шесть месяцев Азкабана, еще при Фадже. А Скримджер закрутил гайки еще больше, стараясь на его фоне выглядеть компетентным. Неужели и Северуса отправят дементорам? И, чтобы этого не случилось, ему придется отправиться в школу, видеть эту довольную р… физиономию директора каждый день, и удерживать себя от насилия. Или от встречи с репортерами для подробного рассказа, кто довел Поттера до самоубийства. – Северус, естественно, что такие масштабные разрушения в Хранилище Пророчеств вызвали внимание служащих, от невыразимцев до членов ДМП, – удивился такой наивности Дамблдор. – Ты победил Волдеморта и аппарировал прочь с телом Гарри на глазах у трети Аврората во главе с Министром, оставив их в полном недоумении. Охнув, Снейп повалился обратно в кресло, снова пряча лицо в ладонях. Ну замечательно теперь. Утром, когда посветлеет, надо будет найти ромашку и погадать, что лучше, Азкабан или Хогвартс. Если ему вообще дадут время до утра и не припрутся через час, как только выпишут гребаный ордер на арест. – Не тревожься, Северус, – махнул рукой директор. – Ведь это не ты крушил Хранилище, и не ты подвергал опасности Гарри. Я объяснил Руфусу и Гавейну ситуацию. Ты всего лишь следовал за сбежавшим из школы студентом, чтобы его защитить и вернуть, ты был в своем праве. Хотя мистер Робардс очень горячо настаивал на том, что тебе следовало вызвать сотрудников Министерства, а не бежать туда самому, мне удалось его переубедить. Он лишь предупредил меня, что завтра за тобой зайдут, чтобы препроводить тебя в Аврорат для дачи показаний, вот и все. Было бы намного проще, если бы ты вернулся в Хогвартс, но я передам им, где тебя искать. – Спасибо, – с долей сарказма отозвался Северус. Что ему теперь делать? Технически он стал бесполезен для Дамблдора. Вряд ли он еще раз сумеет убедить Лорда, что действовал по его приказу. Шпионская карьера окончена. – Конечно, Северус, – помолчав, мягко ответил Дамблдор. – Ты очень важен для меня, как бы ты ко мне ни относился. Я свяжусь с тобой на неделе, а пока отдыхай. Хмыкнув на потухший камин, директор взмахом палочки разжег огонь и, шагнув, исчез, унося с собой подложное тело Поттера. Швырнув бутылку ему вслед, Снейп запечатал камин обратно, проверил защитные чары и, сгорбившись, принялся подниматься по лестнице на второй этаж, в спальню. Будь что будет, но он не вернется в школу. Не потому, что боится мести предполагаемых детей Пожирателей Смерти, или преследования со стороны Аврората. Просто он больше не может так жить. Столько лет было отдано на этот шпионаж, столько нервов и сил потрачено на защиту мальчишки. Он был готов рисковать своей жизнью ради сына лучшей подруги, он был готов умереть ради дела, но его просто использовали, только чтобы дать Поттеру – зачем, вот зачем? – дожить до приемлемого возраста, а потом пустить в расход. Как подросшего весеннего поросенка. Северус даже не удивился бы, если Альбус планировал заставить его самого запустить в Поттера “Аваду”. А теперь Поттер официально мертв, и он считал свою карьеру шпиона завершенной. Он просто больше не мог продолжать служить этому ужасному человеку, а если Альбус продолжит настаивать, то ему тоже лучше обзавестись хоркруксом! Больше никто не будет им командовать. Отныне все командиры идут к чертовой матери. Никаких больше радикальных политических организаций, геройств, сражений и прочего. И любви тоже. На ум тут же пришли воспоминания о счастливом лете. О ней, Проксиме, ее мягкой улыбке, ее ласковом голосе, ее нежном теле… – Ох, да что же ты делаешь со мной! – простонал Северус, крепко зажмуриваясь, до яркой красноты перед глазами, и пряча лицо в подушке. Но Проксима не выходила из мыслей и тем более не желала больше превращаться в Гарри или в Джеймса. Не складывались вместе наглый мажорик Джеймс и загнанный маленький Гарри. Как ночь от дня, отличалась от них обоих суровая ночная мстительница с тяжелой судьбой. И не выходило из головы, как он виноват перед ней – перед Гарри. Что не защитил, не уберег от самого главного, не заметил, как мир относится к тогда еще мальчишке, и сам добавлял. Северус не переставал сокрушаться, что не думал об этом, прикрываясь образом покойного Джеймса, и не переставал задаваться вопросом, как бы Альбус поступил с мальчишкой, если бы тот не оправдал его ожиданий, вырос, например, таким же озлобленным, как Северус? А как бы поступил директор, если бы Проксима притворялась Гарри Поттером не так убедительно? А еще важнее, как он поступит, если узнает, что Проксима и есть Гарри Поттер, все еще живой, все еще, по мнению Альбуса, обязанный умереть ради непонятного желания убить уже сокрушенного Темного Лорда до конца. Почему бы не придумать другой способ? Загнать его в тело, ввести это тело в кому и кормить его через желудочный зонд сто лет, пока магглы не изобретут какие-нибудь космические лазеры, которые будут надежней “Авады”? “Авады”, которая сегодня чуть не отняла у него Проксиму навсегда, непоправимо. Он все же забылся тревожным сном, вдыхая запах ее подушки, – ее волос, что пахли то ли шампунем, то ли духами, в точности, как, наверное, все еще пахла его Амортенция, и ему приснилось нечто чудесное. Что она не ушла тогда, – что они всего-то поорали друг на друга, а потом, сцепившись, любили, любили, любили, пока не уснули, утихомирившись, рука в руке, и мир будто встал на место с тихим щелчком, и все стало так правильно, как было задумано. Проснувшись в несусветную рань от нетерпеливого стука в дверь, он продолжал чувствовать ее пальцы в своих, даже повернулся – к ней, ожидая увидеть ее, но увидел совершенно пустую постель. Почти пять утра. Если только это не Проксима за дверью, этому человеку конец.