Роковая звезда

Проксима аппарировала домой в полном раздрае. В ушах звенело, их заложило, словно на большой высоте. Сразу случилось столько всего, чего она боялась, и столько всего, чего она хотела. Северус узнал, что она была Гарри Поттером, – Гарри Поттер мертв и она освободилась от необходимости разыгрывать перед Дамблдором свое альтер-эго. Волдеморт погиб, – насколько она могла судить, ведь если бы он не погиб, вряд ли бы Северус смог уйти. И он сам сказал, что убил Лорда, вряд ли он врал… Она, наконец, высказала ему все, что копилось в ее душе насчет его связи с Лили. И она узнала, что в этой связи было куда больше, чем просто “выросли вместе”. И это было настолько же обидно, насколько и безнадежно. Отчаяние душило ее – ей не посостязаться с мертвой возлюбленной. Мертвой, но незапятнанной, чистой и светлой. Выше и красивее ее, приятнее и добрее. Отчаяние и облегчение. Тоска потерянной любви и радость свободы. И опустошение, и ощущение обманутости. Ей не удалось убить Волдеморта, это сделал другой человек. Пусть и Звездочет, которому было можно все, но… – Дитя, ты цела, – бабушкин голос даже не напугал ее, хоть и раздался в темном холле неожиданно. Портретная леди смотрела на внучку сквозь слезы, с любовью и страхом потерять. – Что случилось? План не сработал? Он сбежал? Беспокойство на нарисованном лице, волнение, не только за ее пустую никчемную жизнь, но и за ее планы и цели. Вот это забота, а не положить в шкаф к магглам, чтобы не украли Пожиратели… – Он мертв, бабушка, – вопреки всему, Проксима нашла в себе силы коротко улыбнуться. Слабо, криво, но радостно. – Мой отец, и дядюшка Регулус, и ты, и дедушка, и моя… мать, все отомщены. Холл наполнился светом шипящих газовых фонарей и радостным многоголосым говором. Все портреты проснулись, чтобы обсудить новость. – Тогда чего ты такая печальная? Дорогая моя, это повод праздновать! – не отставала бабушка. – Не я его убила, – Проксима повела плечом. – Его убил Северус Снейп. – А, твоя талантливая зазноба, – кивнула Вальбурга, поправляя нарисованную шаль. – Не так уж и важно, кто убил Темного Лорда, главное, что он мертв, и ты не пострадала. Вы с Кричером подложили тело? – Северус забрал тело, которое приготовил Кричер, и наверное передаст его властям. Он меня больше не побеспокоит, – тихо добавила молодая ведьма, сама не до конца уверенная, о ком говорит, о Снейпе, Волдеморте или о Гарри Поттере. – Надеюсь, вы помирились с мистером Снейпом, юная леди, – подал голос Финеас Найджелус. – Не хочу показаться слишком грубым, но нашей семье бы пригодился Победитель Темного Лорда. В каком угодно виде, лишь бы дружественном. Кто-то из менее толерантных предков возразил ему, и между портретами разразилась шумная дискуссия. Одна только Вальбурга молчала и смотрела на поникшую внучку, пока не потеряла терпение. – Дитя… Он – он не обидел тебя? – остальные предки замерли, услышав вопрос. Ведь желают они породниться с полукровкой или нет, если их потомок категорически против, это даже не стоит обсуждения. Проксима покачала головой. – Скорее, я обидела его, – пробормотала она. Слова, что он сказал ей, ранили, но она ожидала услышать худшее. Гарри Поттера воспитывали так, чтобы он считал ненависть к себе заслуженной. Сложно было выбить из себя то, с чем ее взрастили. А она еще и посмела надоедать ему своей неуместной ревностью. – Чем? – бабушка не разделяла мнения Гарри Поттера. – Своим… всем. Происхождением. Существованием, – она криво усмехнулась, на секунду подняв взгляд к портрету. – Но как же… Как вы сражались бок о бок, если он правда так возненавидел тебя? Ведь он все же отправился за тобой к самому Темному Лорду и победил его. Вальбурга звучала настолько разумно, что Проксиме вспомнились слова Северуса: “я убил Лорда ради тебя”, и его непонимающий взгляд... Но и Волдеморт для разнообразия не лгал, когда рассказывал о Лили. Не может быть, чтобы Снейп убил Лорда ради нее, ради Гарри Поттера, а не ради ее матери. – Он сделал это ради своей подруги, Лили Поттер, – в ее голосе плескалась горечь. – Темный Лорд убил ее, а Северус давно был в нее влюблен… Бабушка замолчала на время, поджимая губы, и вновь заговорила, медленно и вдумчиво. – Но Лили Поттер мертва уже почти пятнадцать лет. Если это было ради нее, то что мешало ему убить Темного Лорда раньше? Проксима выдохнула, сдерживая полный досады стон. Зачем бабушка дает ей надежду этими удивительно разумными аргументами? Зачем поселяет в ее голове эти мысли? Она ведь знает, что аргументы тут неприменимы, она чувствует. – Я не знаю, я не… У меня ее глаза. Но я не Лили Поттер. Я не забавная, не добрая, не милая и не красивая. Люди – люди не совершают подвиги ради меня, – выдавила она, потирая щеку – маскируя проскользнувшую слезинку. – Все это неправда, и ты знаешь это, – Вальбурга отозвалась через мгновение, словно взвешивала свои слова, и старалась говорить с расстроенной внучкой не резко, но твердо. – Твой отец совершил подвиг ради тебя. Тебе ли не знать, как бьёт по разуму “Гончая”. А твой отец преодолел ее влияние, чтобы позаботиться о тебе. Он вернулся домой, пусть и ненадолго. И твой… Северус Снейп, едва ли раньше мог победить Темного Лорда, но смог сегодня, когда увидел, как ты сражаешься с ним. Проксима обхватила себя руками. Ее горло то и дело сдавливало спазмом. – Северус… Снейп ненавидел Гарри Поттера. Это нормально. Он ненавидел моего… Джеймса, за то, что Джеймс делал с ним. А Северус теперь – теперь знает, что я была – была Гарри Поттером. Я… противна ему. Я не стану ему навязываться. Я хочу закрыть эту тему. – Дорогая моя, – мягким голосом начала Вальбурга. Как бы ей хотелось сказать внучке, чтобы та не тревожилась, что боль пройдет – однажды. Но их неожиданно прервали. Громкий хлопок заставил всех подпрыгнуть. Молоденькая домовушка в цветочной наволочке появилась совсем рядом с последней представительницей семейства Блэк, и попыталась проделать тот же трюк, который Проксима проделала чуть ранее с Нарциссой, но неудачно. Кричер мигом перехватил чужачку, связав ее своими чарами, отчего та пронзительно взвизгнула. – Бини не хотеть вреда! – сдавленно затараторила довомушка. – Хозяюшка Цисси просить доставить ей мадам Блэк! Хозяюшка говорить, мадам Блэк помочь! Бини клянется… – Что вам нужно? Проксима все же отошла за спину своего домовика, чтобы не мешать ему ее защищать, – а то потом от ворчливых нотаций будет не отбиться. – Бини клянется кровью, Бини не врет! На дом хозяйки напасть много плохой маг, – начала домовушка, нервно выкручивая себе ухо свободной от магических пут лапкой. – Темный Лорд и его злые слуги, они давно держать хозяева заложники, грозить им и пугать, и бить мебель. Хозяюшка бояться, не велеть Бини вылезать, Бини ничем не помочь хозяюшка. А теперь Темный Лорд ушел, и хозяин сказать, пора вынести мусор. Плохой маги сопротивляться хозяева, и хозяюшка Цисси слать Бини за помощь! Хозяюшка сказать, мадам Блэк – великий ведьма, она убивать много плохой маг, мадам Блэк помогать хозяюшка родная кровь. Интересно, похоже, у великих мысли схожи. Не может же быть, чтобы Нарцисса помнила визит в Блэк-хаус после “Обливиэйта”. И стоило бы помочь тетушке, просто так. Иметь Малфоев в должниках не так уж плохо. – Позволь мне одеться и взять палочку, Бини, – заторопилась Проксима. Чужая домовушка закивала головой так энергично, что стоило испугаться за ее тоненькую шею. – Кричер, помоги мне, где мои доспехи? Домовик, точно верный сквайр, помог ей облачиться и затянул шнурки укрепленной металлом брони из василиска. Противные поттеровские шмотки Проксима сорвала и бросила на пол. Хорошо, что это лишь копии, – к утру сами исчезнут, и не нужно будет просить верного эльфа их сжечь. Ее “костюм Звезды” не успел даже как следует запылиться за месяц простоя, но было так непривычно снова облачаться в броню. После нескольких недель мирной жизни. А сможет ли она вообще убивать? Сегодня она не смогла убить Риддла. Ее “Авада” не набрала достаточно ненависти. Может, она не такая уж и сильная, не такая уж и темная? Может, она что-то могла, только когда ее вела “Гончая”, может, она не совершила ни одного убийства сама? Проксима чувствовала себя очень неуверенно, прямо как прошлым летом, на улицах. Когда она только начинала. Но тогда у нее еще не было “Гончей”, проклятье еще не проснулось, разве нет? И с Волдемортом все было не так просто: он стал чудовищем по глупости, он был лишь безумцем, озлобленным бесконечной ненавистью, полным отсутствием сочувствия и любви. Дамблдор отравил ее черную душу жалостью и сочувствием к этому человеку. К тому, что от него осталось. Возможно, поэтому она не смогла наскрести в себе воли убить его, а не потому, что она совершенно никчемная? Она проверит это. Нужно испробовать другие убивающие заклятия, теткин нож, револьвер, наконец, на других чудовищах. Проксима не сомневалась, что Малфоям противостоят именно чудовища. Ведь, получив новость о смерти Волдеморта, нормальные люди разбегутся по домам и сделают вид, что не присоединялись ни к какому Темному Лорду. – Я готова, – сбегая вниз по лестнице, Проксима натягивала маску-шлем, и сумрак дома посветлел за зеленой линзой. И даже если ее ждет ловушка, она будет готова атаковать всех на своем пути. Маленькая домовушка подскакивает к ведьме, касание, прыжок, и почти без каких-либо неприятных ощущений, кроме легкого головокружения, Проксима обнаруживает себя посреди раскрученного старомодного обеденного зала. Разноцветные молнии и разнообразные сглазы летят, чиркая мимо, впустую скользя по василисковой коже, и она понимает, как ей этого не хватало, чтобы чувствовать себя живой. Ее ответ летит в ближайшего человека с надменной искаженной зверской рожей, – обычные бандиты, пробравшиеся в дом Малфоев, ослеплены собственным численным преимуществом. Прямо в грудь, обтянутую заплатанной грязной мантией, попадает красный луч, и бессознательное тело с силой отбрасывает назад. Змеи выползают из мантии другого, атакуя его, доводя до паники. Темное синеватое пламя взрывается под ногами высокой ведьмы с грубыми чертами, и оборачивается шипастыми щупальцами, хватая за икры, отчего ведьма вскрикивает от неожиданности. И пожалуй все, весь эффект неожиданности исчерпан, – Пожиратели замечают ее. В свое время мало кто мог похвастаться тем, что рассмотрел ее и ушел живым. Или без живительного “Обливиэйта”. Какое-нибудь не стоящее второго взгляда отребье с Ноктюрн-аллеи, пожалуй, но они молчали, – и газеты никогда не имели фоторобота ночного мстителя. Но они могли, пусть и с некоторой сложностью, разглядеть ее сейчас, особенно прикрытое маской лицо. И Проксиме даже не пришлось вызывать свою коронную белую вспышку, рискуя вывести из строя союзников. – Звезда! – вопит кто-то из головорезов. Часть, знакомая со всякими жуткими историями, шарахается назад, сбивая соседей, а часть скалится в предвкушении наживы и славы и атакует фигуру в маске. Тренированная Проксима падает на пол, откатываясь и прикрываясь щитом, а по отвлекшимся на нее противникам бьют защитники дома. Те, кто позвал ее на помощь, в большинстве узнаваемы, – по чертам некоторых ее бывших однокурсников, в основном слизеринцев. Вот мистер и миссис Малфой, потрепанные битвой и потерявшие свой лоск, стоят плечом к плечу, монолитом, и колдуют слаженным дуэтом, один прикрывает другую, пока та вычерчивает формулу. Кто-то, то ли Крэбб, то ли Гойл, с бессильно свисающей окровавленной рукой, опирается на плечо своей, вероятно, супруги, а другая ведьма отправляет одно проклятие за другим в оставшуюся верной Лорду толпу, в которой виднеется еще одна массивная фигура – то ли Гойл, то ли Крэбб. Мужчина, чем-то похожий на Тео Нотта, взрывает хрустальную люстру на потолке, поливая непрошенных гостей осколками, а совершенно незнакомая ведьма трансфигурирует наверняка дорогущий ковер в чудовищную на вид зубастую тварь. Их так мало, тех, кто не особенно радовался возвращению Лорда. – Отходим, отходим! – слышится позади монолита Малфоев. Там двери в следующую комнату, тяжелые крепкие двери, которые можно забаррикадировать, купив немного времени для защитников. Возможно, достаточно, чтобы привести себя в относительный порядок, и создать портключ в безопасное место. – Отвернитесь! – повышает голос Проксима, бросая в потолок свою “Звезду”, и враги вскрикивают от резкой боли, полоснувшей по глазам. Защитники, не теряя времени, бросаются в комнату, – Люциус идет последним, дождавшись племянницу, – и хором произносят защитные чары. “Протего тоталум”, “Фианто Дури”, воздух вибрирует от магии, отрезая их от нападающих. Едва барьер установлен, раненые поддаются слабости, падая на пол, и оставшиеся на ногах бросаются их лечить, скороговоркой шепча целебные чары. Проксима тут не помощник. Она уже рада, что сумела хотя бы поспособствовать передышке. Ей так непривычно сражаться бок о бок с кем-то и думать о том, как не навредить союзникам. Куда проще из засады бить по толпе, не думая. А еще они тут в ловушке: из этой комнаты не ведет больше никаких дверей. Единственный шанс выбраться это оставить дом и территории вокруг отребью на растерзание. Это не только вопрос многовековой чести лично для мистера Малфоя, это еще и замечательная база для организованной банды недо-Пожирателей, из которой их потом будет не выковырять без серьезной армии и серьезных жертв. – Люциу-ус, – тянет из-за дверей громкий издевательский голос. Грубый, осипший, дикий голос. – Люциус, выходи поигра-ать! Мистер Малфой мрачнеет, поднимая палочку в сторону заблокированных дверей. Вряд ли ублюдки так просто взломают защиту. Разве что если несколько раз ударят все вместе – среди них были сильные волшебники, к сожалению. – Да ладно, Люциус, – голос за дверьми взорвался хриплым смехом. – Раздразнил нас своей маленькой вкусненькой племянницей, а теперь прячешь ее. Он чопорно цокнул языком, рассмешив своих соратников. От скабрезного тона Проксиме захотелось пойти помыться, даже несмотря на то, что она не видела его наверняка такого же скабрезного взгляда. Глухой удар, и щит дрожит и морщится, а массивные двери потрескивают. Выбор нужно сделать уже сейчас, но Малфою он явно не под силу. Отдать свой дом тем, кого он классово и расово презирает, – разве может что-то быть хуже? – Темный Лорд мертв! А кроме него мне никто не указ. Вы, поганые чистоплюи, еще научитесь уважать меня! – уже злобно рычит голос, быстро потеряв терпение. – … Грейбек, – цедит сквозь зубы Нарцисса, сопровождая имя совсем неподобающим леди словом. – Люц, давай снимем щит и вдарим всем, что только есть, – одышливо рычит маг, похожий на Нотта, словно читая мысли гостеприимного хозяина. – Дай только минутку передохнуть… Двери трещат сильнее, а по щиту проходит видимая рябь, – минутки у них может и не быть. Защитники обмениваются короткими кивками, готовя палочки. Проксима нащупывает револьвер отца. Шесть патронов, и потом, если кто-то прикроет, еще шесть. Более чем достаточно на одного оборотня. Даже если штука про серебро – правда, он не обратился сегодня, обычная пуля должна сработать. Еще удар, воздух волнуется, как от жара, – и щит схлопывается по инициативе защитников. Дверные створки из дорогого дерева вспыхивают, раскаляясь добела, и распадаются, дизинтегрированные. Быстрее всех проклятий и сглазов черная фигура в маске вскидывает неведомое серебристое оружие. Высокий широкоплечий человек в обрывках черной пожирательской мантии поверх грубой кожаной одежды, возглавляющий толпу, каким-то невероятным чудом успевает выхватить стоящего рядом соратника и прикрыться им, как щитом, – реакция и сила этого существа были на грани невозможного. Громкий выстрел оглушает всех присутствующих. Пуля попала бы ему в сердце, а “живому щиту” пробила лоб. Мгновенная смерть соратника, кажется, напугала Грейбека: Волдеморта и некоторых Пожирателей он боялся именно за их способность легко и просто послать убивающее проклятие, от которого не спасет даже повышенная выносливость привыкшего к любой боли оборотня. Словно ведомый инстинктами своей второй звериной половинки, он продолжает прикрываться своим уже не живым щитом, пятясь сквозь толпу, пока Проксима выпускает остальные пули. Захватчики, принадлежавшие исключительно миру магов, перепугались вслед за предводителем, а редких магглорожденных и полукровок отогнал каскад заклинаний от остальных защитников. Только один, высоченный блондинистый Пожиратель упрямо замахивается на выступившую вперед Нарциссу, на кончике его палочки зреет изумрудная зелень, но домовушка Бини щелчком пальцев отправляет его в полет. Опустив бесполезный теперь револьвер, Проксима широко размахивается палочкой, и удачно столпившихся противников хлещет багряная шипастая лоза, сбивая перламутровые воздушные пузыри щитов. Она направляет палочку на отдельного мага, тщетно пытающегося своим примером призвать атакующих к порядку, – и его кожа вспыхивает чернильной тенью, и он падает на пол с выпученными глазами и навеки застывшим удивленным выражением лица. Она все еще может убивать. Мгновенно убивать, не хуже их Темного Лорда. – Уходим! – рычит Грейбек, найдя, наконец, свой голос. Как освежающе снова слышать их страх. Кажется, она с самого вечера так хотела кого-нибудь убить, – отыграться за боль и досаду на ком-то, кого не жаль, почувствовать темную силу, струящуюся из сердца через руку, из палочки в хрупкую плоть врага. Проксима делает сложный косой замах, и людям Грейбека едва удается выполнить приказ предводителя, – не успевшие убежать неуклюже вязнут в полу с криками. Защитники не отстают от Звезды, поливая чужаков разнообразными проклятиями. Те истекают кровью, занимаются огнем, задыхаются, превращаются в неведомых черных существ, обращаясь на своих же товарищей, застревают в широких дверях в попытках ломануться толпой. Когда зал пустеет, больше дюжины остается лежать на когда-то безупречном светлом паркете, обезображенные темной магией. Напоследок домовушка Бини поднимает лапку в хватательном жесте и поднимает мешанину из поломанной мебели, чтобы обрушить ее вслед убегающим, отсекая им путь к своим подопечным магам, – теперь только в парадную и на выход, в сад, где их ждут внезапно ожившие и отчего-то очень кровожадные растения. Тем, кому удастся добежать до ворот, достаточно будет аппарировать. Нарцисса с брезгливым выражением лица опускает палочку и делает несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Ее супруг поворачивается к раненым товарищам, на ходу сочиняя план дальнейших действий. Всех их, кто окончательно выбрал сторону, следует как-нибудь переправить по домам, чтобы они могли зализать раны, надеть что-нибудь чистое и сделать убедительные недоумевающие лица, когда их придут допрашивать ребята в красном. Наверняка ведь придут, ведь Скримджер это не придурковатый Фадж, он хоть и не треплется без конца о возвращении Волдеморта, но все же в это возвращение верит. И в то, что бывшие соратники Темного Лорда, носящие на левой руке Метку, присоединились к Повелителю снова. Проксима тоже передергивается, но совсем не от осознания совершенного убийства: те, кто пал или просто пострадал сегодня от ее руки, все сплошь негодяи, к которым сложно испытывать какое-либо сострадание. Ее коробит этот мерзкий тон Грейбека, легендарного с еще прошлой войны маньяка, – будто ему позволено так о ней говорить, будто ему ничего за это не грозит. В следующую встречу она спустит с него шкуру, – не вечно же у него будет кем прикрыться от пули. – Ох, – переволновавшаяся Нарцисса заламывает руки в жесте отчаяния и бросается обнимать племянницу. – Как же хорошо, что ты пришла! Я не думала, что ты откликнешься, ведь… – Конечно, тетя. Опешившей Проксиме странно, ведь она впервые, – на памяти миссис Малфой, – зовет старшую ведьму так. И так странно, что безупречная, отстраненная, белоснежная, словно вырезанная из слоновой кости дама проявляет такие человеческие реакции и заключает ее в такие крепкие сердечные объятия. – Я не могла не прийти, вы же семья. Какая-никакая, – еле слышно добавила она. – Благодарю и от себя, – Люциус тоже звучит странно, почти смущенно, что с ним совсем не вяжется. И, кажется, он не имеет никакого понятия, как к ней обращаться – по имени ли, по фамилии, или по-родственному, “племянница”. – Мы бы ни за что не отбились от них сами. – Рада была помочь, – так же смущенно отзывается Проксима, умолкая. Она больше ни на что и не годится – не сумеет помочь ему и тете с ранеными, не сотворит портключи в дома этих волшебников, о нахождении которых не имеет представления. – Боже, я просто рада, что это наконец закончилось, – Нарцисса одновременно счастливая и нервная, прижимает ладонь ко рту, не забывая колдовать над – кажется, это все-таки отец Гойла. – И что наши дети в безопасности… В относительной, то есть. Грейбек – известный маньяк, особо любивший нападать на детей, – сбежал. Даже Проксиме не взбрело в голову кинуться за ним в сад и сразиться с нечеловечески быстрым оборотнем в окружении его друзей, – видимо, раньше это “Гончая” глушила в ней природную осторожность, за которую Шляпа едва не отправила ее в Слизерин. А еще их всех вполне могут привлечь за преступления Волдеморта, какие он успел совершить. Или повесить на них нераскрытые дела, засадив в Азкабан ради возможности красиво отчитаться гражданам, что, мол, и Тот-кого-нельзя-называть убит, и его Пожиратели обезврежены. Этого можно избежать, только если этих Пожирателей будет совсем уж некрасиво тащить под суд… – Я думаю, нужно вызвать авроров, – Проксима по привычке закончила свои никому не слышные внутренние рассуждения вслух. Малфои, не привычные такому, удивленно воззрились на нее. – Чтобы продемонстрировать лояльность закону, и что вы ни в коем случае не были на стороне Лорда. Вас, к примеру, держали в заложниках, шантажируя друг другом и сыном… – В некотором смысле так и было, – нахмурился Люциус, накладывая шину на сморщившуюся от боли союзницу. – Темный Лорд еще в последние годы перед своим падением в восемьдесят первом не отличался особой разумностью. Перечить ему было небезопасно, скрыться от него было невозможно – особенно с ребенком на руках. – Разве вы не были горды следовать за ним? – не удержалась она. – И нести вслед за ним этот бред, что магглорожденные украли магию? Дядюшка отвернулся от нее, явно гневаясь. На себя или на нее? Интересно, сможет ли она с ним сразиться и победить, если вдруг нападет? – Как бы то ни было, магглорожденные опасны, – дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом заговорил Малфой. – Они пришли из мира своих родителей, и никто не знает, чему те их научили. Каждый маггл жаждет уничтожать то, что на него непохоже. Что сильнее его. Лучше. Даже друг друга они убивают за такие мелочи, как цвет волос или кожи. Магия для них как красная тряпка для быка. Сколько было историй, сколько детей, женщин и мужчин пало жертвами их ненависти, убито руками родителей и “любимых” супругов? Скольких они судили – судили! – за умение колдовать?.. Распалившемуся было Люциусу на плечо легла рука его жены, мгновенно успокаивая. – Думаю, мы выйдем через парадный вход, – неуверенно стрельнув глазами между хозяевами дома и мрачной гостьей, одна из бывших Пожирательниц потянула за руку своего запыхавшегося мужа. – Не глупи, выходить за ворота небезопасно. Я сделаю для вас портключ в Стауэрхед, оттуда вы сможете аппарировать незамеченными куда угодно, – устало проговорил Люциус, поднимая с пола красивую тонкую чашку со сколотым боком и делая над ней пассы палочкой. Несмотря на измотанный вид волшебника, чашка благополучно занялась синим светом. – Дядюшка, прошу, присядьте. Проксима трансфигурировала из валяющегося повсюду мусора кресло, и Нарцисса, бросив благодарный взгляд на племянницу, помогла своему мужу туда вползти. Полуобморочному Малфою не помешал бы отдых, – неизвестно, сколько сил он сегодня потратил. – Портключ отправится через минуту, – Люциус предупредил остальных “гостей”, и те поспешили схватиться за чашку и друг за друга. – Вас тут не было. Отрицайте все. А лучше бегите за границу. – Скажу, был в отпуске, пока сын в школе, – пробурчал волшебник, похожий на Теодора Нотта. Вот так, они второй раз отреклись от своего Повелителя. Зачем эти люди вообще пришли тогда на кладбище? Посмеяться над тем, как их полоумный предводитель пытает надежно связанного ребенка, а потом с треском проигрывает этому ребенку на дуэли? Проксиму уже не так уж и трогает то, что они смеялись над ней. В жизни есть и более унизительные вещи, а этим людям она уже не раз отомстила. Гойл – наверняка это Гойл, – поглядывал на нее слишком уж смущенно, и потирал левое предплечье, вспоминая ее Метку. Или это как пресловутое ведро с крабами, – они пришли, потому что другие пришли бы, а потом разыскали бы их даже на краю земли, и убили бы за неверность Лорду? Но вот Лорд мертв, и ведро опрокинуто. Крабы могут спокойно расползаться куда глаза глядят. Три, два, один, – и их уносит вспыхнувший синим портключ. – Если оставить в покое политику, я просто безумно рад, что Темный Лорд сгинул, – почти стонет Люциус, запрокидывая голову, словно желая положить ее на плечо стоящей позади его кресла жены. – Как вы узнали, что он сгинул, дядюшка? – Проксима стащила с головы уже ненужную маску-шлем и призвала кресло для себя. Малфой едва заметно приподнял брови, взглянув на нее, а Нарцисса прикрыла рот ладонью. Ах да, жуткие шрамы, – она и забыла про них. Взмахнув палочкой, она наложила иллюзию, но тетушка продолжала подозрительно поглядывать на нее, словно обещая серьезный разговор. – По счастливой случайности я был в Министерстве этим вечером, и Лорд этого либо не знал, либо не помнил, – задумчивым тоном проговорил Малфой, как ни в чем не бывало. – Когда прозвучал сигнал о проникновении, человек, с которым я беседовал, все охранники и все сотрудники ДМП, что присутствовали в тот час, бросились к Хранилищу Пророчеств. А я, по счастью, вхож на нижние уровни, пусть и только до зала суда, так что я сумел получить сведения из рук очевидцев. Я вернулся домой тотчас же и сумел порадовать новостью некоторых из присутствующих, но, к несчастью, пока меня не было, к нам в гости прибыл неуважаемый мистер Грейбек, и… тоже порадовался. Поморщившись, Люциус ненадолго умолк, чтобы перевести дух. Несмотря на усталость, он уже вернул себе позу и осанку хозяина положения. – Нам чудовищно повезло уцелеть в первые минуты, ведь наши друзья были не в лучшей форме, – мистер Малфой неопределенно провернул запястьем. – Вероятно, у Темного Лорда был очередной приступ паранойи, просто чудо, что он не повредил никому разум. И вдвойне повезло, что Нарцисса не попалась ему на глаза. Малфой повернулся к жене с удивительной для такого ужасного человека любовью во взгляде, и получил в ответ улыбку. – Так у вас, дорогая племянница, был какой-то план, связанный с Авроратом? – он решил совершенно сменить тему. – Да, – Проксима смущенно опустила взгляд. – Если вы вызовете авроров, чтобы сдать им захваченных… Пожирателей, то они, возможно, отнесутся к вам со снисхождением. – Или арестуют нас за неправомерное задержание или, как это мисс Амбридж называет, превышение самообороны, – ехидно парировал Малфой, покосившись на племянницу. – Мы на плохом счету у авроров, мисс Блэк, они используют каждую возможность добраться до нас. Он тянул слова, и голос его сочился превосходством, хотя взгляд был полон горечи. Проксима не собиралась его жалеть, – нечего было вступать в радикальные организации. – За это точно не арестуют, – заявила она, копируя полный превосходства тон дядюшки и выпрямляясь, чтобы казаться не такой робкой и неуверенной. Она все-таки Блэк, а не сиротка Поттер. – Вы можете свалить всю “самооборону” на меня, у меня есть лицензия на отлов и отстрел. Она открепила от пояса свой сигил охотницы и подняла его в руке, демонстрируя. Подобравшись в кресле, Люциус снова переглянулся с просиявшей обнадеженной супругой, и кивнул, припоминая, – наверняка уж Малфой-то знал, да и в газетах писали, что знаменитую Звезду взяли в “частный сектор” ДМП. – Да, это интересный вариант. Давайте так и поступим, – с энтузиазмом согласился он. “Эти Малфои” всего лишь были спасены уполномоченной ночной мстительницей от толпы полоумных Пожирателей Смерти, а не устроили смертоубийство в собственном доме, – это звучит невинно и благонравно, а главное, они тут совершенно ни при чем. Нужно только почистить палочки, – дальше десятого заклинания даже самые добросовестные авроры обычно не смотрят. – Я проверю, не остался ли кто живой, – Проксима энергично поднялась со своего кресла и жестом предложила его Нарциссе. – Тетушка, я думаю, вам не помешает отдохнуть… – Нет-нет, я в порядке, дорогая. Женщина за все время даже не присела, хотя наверняка выложилась не меньше мужа. И сейчас не воспользовавшись предложением, она выбежала в разгромленную столовую вслед за племянницей. – Бини, помоги моей племяннице сложить… этих людей, – Нарцисса брезгливо сморщила нос. – Бини убирать? – домовушка устремила на хозяйку полные обожания наивные голубые глаза. – Нет, их нужно сложить тут, на виду. Оставь их для авроров. Проксима, дорогая, я могу попросить у тебя Кричера на минутку? – вдруг спросила Нарцисса, перехватив племянницу за руку. В ее взгляде странным образом сочетались неловкость и мрачная решимость. – Да, конечно, – растерялась Проксима. Маленькая домовушка интриговала. Она готова убить за хозяйку. И интересно, что в ответ Нарцисса обращается с ней очень мягко и уважительно, – это совсем не похоже на рассказы того же Добби о его темных магах-хозяевах. И еще много чего интересного… – Тетя, а как ваша домовушка попала в Блэк-хаус? – поинтересовалась она у убегающей из комнаты тетушки. – А? О, Бини родилась там. По-моему, она внучатая племянница Кричера, – рассеянно просветила ее Нарцисса. – Ее мне подарили на мое совершеннолетие. Кричер? Старый эльф появился на зов бывшей Блэк, будто так и нужно. Если бы не защита дома, не терпевшего ссор и драк внутри своей семьи, и если бы миссис Малфой была хоть на гран верна Волдеморту, им удалось бы убить Звезду за считанные секунды. Тетушка и Кричер отошли подальше, и эльф, выслушав, кивнул и исчез с громким хлопком. Любопытствуя, что такого тетя ему приказала, Проксима принялась переворачивать жертв сегодняшнего вечера. Почти все незнакомые лица, возможно, оборотни или живущие дикарем бандиты, судя по заплатанной рваной одежде, а кто-то, вероятно, добропорядочные члены общества, никогда не бывшие в розыске, как мистер Крэбб, – удачно, что мистер Крэбб был без сознания, а не мертв, а значит, аврорам будет кого допросить… Или не очень удачно, ведь тогда он расскажет, что им противостояла не одна лишь Звезда, а Малфои и другие Пожиратели-ренегаты, а их, если верить дядюшке Люциусу, смогут задержать за "превышение самообороны", и кто знает, что с ними там сделают. Не раздумывая, Проксима применила к Крэббу “Обливиэйт”. Пусть помнит о своей необъяснимой верности Лорду, о Грейбеке и его идеях, и о том, что ему капитально надрали задницу, но не о том, кто именно надрал. Еще вот Джагсон, кажется, он был на одном из постеров с наградами, за него давали тысячу галлеонов. И Проксиме тут даже не придется врать, его точно убило именно ее заклинание, судя по следам. А вот гордый несломленный азкабанец Роули, побежденный простой домовушкой. К счастью, он тоже жив, – отправиться обратно в страшную тюрьму будет для него худшим наказанием. Живые, лишенные палочек и надежно связанные, легли с одной стороны расчищенной опустевшей комнаты, а погибшие – с противоположной. Деловитая Бини принесла хозяину стаканчик бренди и восстановила часть обстановки, чтобы хозяева могли присесть, но, увы, не безвозвратно утраченный длинный стол из полированного орехового дерева. Мистер Малфой достал из внутреннего кармана чудом не пострадавшие часы на цепочке и пальцем откинул гравированную крышечку. – Подождем часов до пяти. Вряд ли, конечно, в Аврорате сейчас кто-то спит, но почти неприлично, – он обернулся на сидящую в соседнем кресле жену, словно за подтверждением, а затем словно спохватился. – Бини, принеси моей племяннице что-нибудь выпить… Проксима? Молодая ведьма устало выдохнула. – Виски было бы неплохо, – ее голос утих под конец. Все, что угодно, чтобы не думать о пережитом сегодня ночью. Все, чтобы отложить эти мысли и эмоции. Домовушка принесла ей холодный стакан со вкусно пахнущей янтарной жидкостью, глухо звякнувший кусочками льда. Маги молчали, думая о своем. Люциус наверняка размышлял о своих перспективах. Они были куда оптимистичнее, чем представлялось ему до гибели Лорда. Все лучше, чем продолжать пресмыкаться перед безумцем, зная, что скоро он заберет и клеймит твоего единственного балованного сына, и убьет тебя в любой момент. Проксима старалась не думать вовсе, игнорируя выжженную дыру на месте своей личной жизни. В любом случае, ее существование должно стать лучше. Больше не нужно притворяться Гарри Поттером и носить ненавистные поттеровские вещи, делавшие ее “Мальчиком-который-выжил” и заставлявшие ее кожу свербеть. Больше не понадобится переодевательная эквилибристика, не нужно будет вставать раньше прочих мальчиков в спальне, чтобы просто сходить в туалет, не нужно будет мыться раз в неделю, лишь бы никто случайно не заметил лишних деталей ее организма. Незачем будет таиться, чтобы выйти по делам, не нужно терпеть любопытные взгляды и шепотки. И не нужно будет лгать любимому человеку. И вообще, даже общаться с ним больше не нужно. О чем думала Нарцисса, ни один из них никогда в жизни не смог бы догадаться. В доме на площади Гриммо, веками принадлежавшему семейству Блэк, прямо посреди мрачного холла с треском появился незваный гость. А точнее, гостья: очень почтительно и осторожно поддерживаемая верным эльфом этого дома изможденная женщина. Она куталась в черную потрепанную мантию, из-под капюшона которой упрямо выбивались непокорные пряди когда-то иссиня-черных и шелковистых, а теперь будто приправленных пеплом волос. – Явилась, – не скрывая злости в своем голосе, прошипела портретная Вальбурга. Она всегда бдила, всегда была на страже этого дома и того, что осталось от ее семьи. – Что ты тут делаешь, глупая девчонка? Разве ты недостаточно еще навредила нам? – Тетушка Вальбурга, – дрожащим голосом пробормотала женщина, склоняясь перед портретом, как когда-то склонялся ее кузен, Сириус, не в силах смотреть в темно-голубые глаза, наполненные обвинением. – Тетушка! Теперь-то ты обо мне вспомнила, – ехидно вскинулась старая леди на портрете. – Почему бы тебе не пойти туда, откуда ты выползла, вылизывать ноги своему лживому полукровке? Женщина отшатнулась, как от удара, и сощурила глаза, поднимая фамильную палочку. – Как смеешь ты лгать про моего Лорда! Не ты ли нахваливала его идеи, тетя? Не ты ли отдала своего младшего сына служить ему? – заметив, как посерело лицо на холсте, женщина зло ухмыльнулась. – Я ошибалась. И жестоко поплатилась за это, – похоронным тоном заявила Вальбурга, на секунду прикрыв глаза. – И я не лгу тебе. Он в самом деле полумаггл. – Кто же тебе такое сказал, случайно не моя маленькая племянница? – словно забыв всю свою почтительность, с которой она явилась сюда, женщина заговорила издевательским тонким голоском. – Оставь в покое мою внучку, Беллатрикс, – рявкнула Вальбурга, напомнив той о позабытой субординации. – Разумеется, я проверила ее слова. Девочку иной раз заносит, "Черная Гончая" все-таки привязалась к ней через моего непутевого сыночка… Пожевав губами, нарисованная женщина продолжила. – В ту ночь, когда ты чуть не убила ее, мне открылась тайна, которую все эти годы скрывал наш верный Кричер, даже от меня. Как погиб мой сын, мой Регулус, – женщина выдержала паузу, точно пытаясь проглотить рвущуюся наружу истерику. – И что он сумел отыскать. Медальон, медальон Слизерина. Я еще помню, как давным-давно, когда я была молодой, эта реликвия всплыла в коллекции той несносной старухи, мадам Смит. Если посмотришь старые газеты, найдешь ее интервью, где она говорит, как добыла два из четырех потерянных легендарных артефактов Основателей. Беллатрикс сделала шаг к портеру, завороженно слушая. – Потом мадам Смит неожиданно умерла. Но перед тем, у всех на слуху, рядом с ней крутился один молодой повеса. Мистер Томас Риддл, коммивояжер из лавки Борджина и Берка. Никто не придавал ему значения, потому что старуха каждый год заманивала в свои сети мальчиков помоложе, – очередной безвестный охотник за золотом, которого никто не вспомнит… После ее смерти он исчез, но и Реликвии Основателей, – медальон Слизерина и чашу Хаффлпафф, – больше никто не видел. От нарисованных глаз не укрылось, как вздрогнула племянница при упоминании одной из реликвий. – Ты тоже что-то знаешь об этом, да, Белла? – женщина помоложе не отозвалась, не сделала ни одного жеста – только продолжала смотреть в лицо усмехнувшейся тетке. – Так или иначе, но мне вспомнился рассказ молодого Гарри Поттера. Газеты считали, что он лжец, и он мог лгать мне, и про то, что Темный Лорд вернулся, и выдумать всю его речь, но он не мог просто взять и выдумать имя. Имя человека, к чьему могильному камню его привязали, похитив с Турнира Трех Волшебников. Томас Риддл, старший. Приготовившись презрительно скривиться при упоминании Гарри Поттера, – даже зная, что он совсем не лгал, – Белла выпрямилась и пораженно раскрыла рот. – Маггловский отец. Гарри Поттер упоминал, что твой драгоценный Лорд называл своего отца магглом, жившим в деревушке рядом с этим же кладбищем. Он может сколько угодно внушать тебе бороться с грязнокровками, но ему стоило бы начать с себя, – Вальбурга ухмыльнулась еще злораднее. – Но это неправда – как это может быть правдой? – Беллатрикс запустила пальцы в свою дикую шевелюру и нервно прошлась взад-вперед по холлу перед портретом. – А ты не спрашивала его первых сторонников, тех, кто знал его со школы? Старший Эйвери? Старик Мальсибер? Твой свекор? Глупые мальчишки, с которых началась эта… якобы борьба с магглокровием, война с ветрянными мельницами, с него это пошло, с твоего Лорда. – Но мой Повелитель… Он ведь наследник Слизерина, он змееуст, он, – в отчаянии воскликнула Беллатрикс, почти заламывая руки, и заслужила очередной презрительный взгляд портрета. – Повелитель, подумать только. Чему мы тебя учили? Бедная девочка. Мой брат, потеряв жену, совсем тебя забросил, выросла как сорняк, готовая пойти за дудочкой первого же крысолова! – старшая женщина почти плевалась, разглагольствуя. – Ты же Блэк! Где твоя честь, где твое самолюбие? Полукровка или нет, твой Повелитель должен сам валяться у твоих ног, а не наоборот! А ты за него пошла в Азкабан, посмотри, в кого ты превратилась! Помогаешь этому подлецу извести собственную родную кровь, не щадишь ни сестры, ни себя самой! – Но, – младшая женщина, дрожащая и опустившая голову, словно в осознании своих ошибок. – Я люблю его, тетушка… Ее голос сломался, почти неслышный. Вальбурга фыркнула, но уже с меньшей агрессией. – А он тебя? – ответа не последовало. – Глупая, неразумная девочка. Хотя бы Северус Снейп избавил тебя от этого монстра… – Этот предатель, – внезапно вскинулась Беллатрикс, шипя как кошка. – Ты же в курсе, тетя, что он тоже полумаггл? Я его… – Помолчи! – осадила Вальбурга, вспыхнув глазами, почти как живая. – Он, пусть и тоже полумаггл, намного сильнее твоего обожаемого Повелителя. Он избавил от него нас всех, включая мою бедную внучку и тебя, и я не потерплю ни одного грубого слова в адрес этого мальчика в моем доме! Беллатрикс снова отступила на шаг, – тетя, пусть и давно умершая, все равно мистическим образом подавляла, а еще на ее стороне всегда будет Кричер, могущественный, лояльный к ней и ее сестрам когда-то, но любивший Вальбургу куда сильнее прочих. Старый эльф стоял рядом, выкручивая свои длинные уши, точно в ее падении была какая-то его вина. Что-то хлопнуло в соседней комнате, и Белла вздрогнула, снова хватаясь за палочку. Вальбурга на портрете обернулась, точно видела что-то помимо золоченой рамы собственного портрета. – Тебе не стоит сейчас встречаться с моей внучкой. Кто знает, исчезла ли "Гончая" до конца, не желаю ее провоцировать, – тётя из гневной снова стала заботливой и внимательной, пусть и чуточку подавляющей и нетактичной – прямо как Беллатрикс помнила из детства. – Кричер, помоги моей племяннице скрыться, снабди ее всем, что она попросит. – Спасибо, тетушка, – она нашла в себе силы проявить благодарность и коротко поклониться портрету. – И еще, Белла, – младшая женщина заглянула в темно-голубые глаза тетушки. – Посмеешь связаться с отребьем вроде твоего Повелителя еще раз, и можешь забыть о том, что ты Блэк.