Роковая звезда

Как же глупо, глупо, совершенно по-идиотски, кому только в голову такое пришло! Когда эти придурки сорвались на бессмысленный, явно неправильный приказ, Северус подумал, что это и правда было дело рук саботажника, потому что даже самые тупые чистокровные супрематисты из числа принявших Метку не додумались бы до такой “акции устрашения в маггловском квартале”. Не после того, как Темный Лорд через верных подручных донес до всех, что они должны скрываться, пока не наберутся сил. Но он не уверен, во что верить, ведь бывают же дебилы. Самое непонятное в этой истории – саботажник совершенно не щепетилен, прямо как и Пожиратели. Убьют кого-то, покалечат ли, пострадают ли невинные магглы – ему все равно. Он прячется под мантией-невидимкой, по-шакальи бьет ничего не подозревающей шпане в спины и носит ядовито-зеленое светящееся в темноте одеяние. Ну не болван ли? Прямо как супер-злодей из тупых американских комиксов у магглов. Прибравшись, подчистив память нерадивым новобранцам и дрожащей, рассыпающейся в благодарностях хозяйке дома, он вышел на улицу, чтобы увидеть прямо над крышами, словно огромный светящийся в темноте средний палец им всем, белоснежную пентаграмму. Прямо как тогда над лавкой Морибанда. И стены уже расписаны глупостями вроде “Волдеморт гори”. Новый соседский психопат определенно избрал свой стиль. Поблизости начали раздаваться характерные хлопки аппараций, кажется, это прибыл Департамент Правопорядка. Что ж, ему все равно тут больше нечего делать. Еще поймают и привлекут к ответственности, не за погромы, так за глупые граффити. Прежде чем он аппарировал прочь, Метка-пентаграмма мигнула и погасла. Быстро работают, ничего не скажешь. – …это Амикус Кэрроу отдал приказ, – заполошно докладывал Барти Крауч-младший, успев к Лорду всего-то на десять минут раньше него. Волдеморт, заметив вошедшего, лишь кивнул с легким неодобрением такой нерасторопности и продолжил внимательно слушать своего любимчика. – Позволю себе не согласится, – Снейп перебил Барти. Надоедливый щенок. Плевать, если он не настолько младше, чтобы звать его “щенком”, он ведет себя так, будто прошедшие годы не пошли ему впрок. – Чем ты меня порадуешь, Северус, – поприветствовал его недовольный высокий голос, ненавистный в глубине души. – Что тебе удалось разузнать? Он вздохнул. Главное правильно подать информацию, так, чтобы ему самому не досталось. – Сегодня был рейд на маггловские кварталы, организованный якобы по приказу Амикуса Кэрроу, – начал Снейп, стараясь звучать бесстрастно. Хотя хотелось бы тоже рвать и метать, как, судя по налившимся алым глазам, нацелился Лорд. – Это я знаю, Северус, – раздраженно отозвался темный маг. – Барти уже все рассказал… – Только он не добавил, что Кэрроу был под чьим-то “Империусом”. Тот, кто наложил его, отправился вместе с новобранцами в псевдо-рейд, чтобы подставить и уничтожить их. Даже хорошо, что этот неоновый клоун там был. Главное не привлекать внимание к себе и своей благотворительной деятельности. – Кто этот человек? – прошипел Лорд, сжимая когтистый бледный кулак. Северус издал еще один почти не прерывистый обреченный вздох. – Мне не удалось ни толком рассмотреть, ни поймать его. Он носит мантию-невидимку и какую-то ярко-зеленую светящуюся одежду. Я видел, как он помогает магглам. Пока они отвлекали наших людей, он обезвреживал их чарами. Под конец он оставил свои обычные послания и свой Знак. В небе. Оглушительное молчание. – Вот как, – зловеще протянул Волдеморт, его взгляд обещал жестокие кары на голову этого психованного наглеца. – С вашего позволения, – влез вездесущий Барти-младший, и Снейп скрипнул зубами. Вот же… инициативный кадр. – Позвольте мне отправиться туда, позвольте мне уничтожить этого ублюдка! “Может и правда стоит послать за ним этого, все же рыбак рыбака видит издалека,” думал Северус. Только из чувства противоречия он опять перебил мальчишку. – Мой Лорд, в этом нет необходимости, – две пары очень злобных глаз воззрились на него. Крауч глядел с лютой ревностью, на какую способны только полные психи. – Этот человек, кем бы он ни был, совершенно нелеп и не представляет существенной опасности. Пострадали максимум двадцать человек из общего числа новобранцев, но по моему мнению, это большей частью была неадекватная, ни на что не способная шпана, едва достигшая совершеннолетия. Он только оказал нам услугу, избавив наши ряды от этих отбросов. В Министерстве же к выходкам этого типа вряд ли отнесутся серьезно, и скорее начнут искать его, чем нас. Дамблдору эти глупости тоже ничем не помогут, ведь он уже знает о вашем возвращении от Поттера, которого так позорно, – он стрельнул довольными темными глазами в сторону побелевшего от ярости Крауча, специально делая паузу, – Барти и Хвост упустили на кладбище. Взгляд Волдеморта стал задумчивым, и Северус на мгновение вернулся в прошлое, в свою бурную юность, когда этот человек казался ему талантливым и невероятно смелым ученым-первопроходцем, а не маньяком-убийцей с манией величия. Проблема в том, что он всегда лишь казался чем-то хорошим, и никогда не был ничем, кроме последнего… – Барти, отбери и передислоцируй в новое безопасное место новобранцев, которых сочтешь достойными. У меня будет для них задание, чтобы проверить их навыки. Затем зачисти штаб и подготовь ловушку для этого наглеца. Северус… хорошая работа. Возвращайся к своим делам, ты нам пока что больше не понадобишься. Где-то в Лондоне, резко пробудившись, села на постели Проксима. Этак ей никогда не удастся выспаться, но зато сколько полезной информации. Так значит, тем незнакомцем в черном, вступившимся за магглов, оказался Снейп. Неожиданно. Даже более неожиданно, что он при этом еще и Пожиратель Смерти, допущенный до самого начальника, то есть, носящий Метку и маску. И при этом его никак нельзя было считать плохим человеком, не после всего, что он сделал для нее. Не после того, как он защищал ее, хотя мог бы найти занятие поважнее. Проксима своими глазами видела, как тот, в своей маске Пожирателя, защищает магглов, которых, по идее, должен презирать и уничтожать, как тараканов. Защищает, рискуя своей жизнью и свободой, поставляет все свое мастерство и все свои таланты им на помощь, как какой-то чертов герой. С одной стороны она чувствует возмущение: этот же человек дразнил Гарри Поттера за то, что он совал нос не в свои дела, пытаясь помогать людям. А с другой, опять став свидетелем того, как великолепно он расправляется с темными магами, как уверенно вычерчивает палочкой магические формулы, как держит всегда такую ровную спину, как ловко уворачивается от ударов, такой гибкий и стройный… Вот это чувство ей совсем незнакомо. Жар на щеках, и в груди, и в животе, и дрожащие руки. Какая-то нездоровая, крайняя степень восхищения. Вроде бы и уместная: ворчащий, но всегда протягивающий руку помощи мрачный профессор, гений и невоспетый герой, защищающий простой народ от Волдеморта и наверняка намеревающийся уничтожить его организацию изнутри… Он уж точно заслуживает восхищения. И благодарности. Не только ее – всеобщей. А вот собственное описание из его уст вызвало у нее однозначное чувство стыда. Она так увлеклась своей яростью, как над ее мучениями смеялись на кладбище, она ведь совершенно даже не задумалась над тем, что ее “акция разоблачения” могла стоить жизни и здоровья нескольким магглам, пока не стало слишком поздно. Что еще хуже, у нее не было никакой четкой цели, никакого плана, только одно горячее желание отомстить сразу всем и разоблачить возвращение Волдеморта и ложь Министерства. Проксима прямо как наяву услышала голос профессора, низкий, глубокий, – безразличный с ноткой разочарования, распекающий ее за безграничную тупость и отсутствие какой-либо эмпатии. Даже в своем отчете Лорду он это отметил. Возможно, от стыда она и проснулась, в самом конце его речи. Она не может больше поступать так бездумно. Она не имеет права – иначе ее месть никогда не свершится, и она так и останется обыкновенным тупым вандалом. В глупом зеленом костюме из змеиной кожи. Стоит доработать некоторые моменты. Например, закрасить свою броню черным, потому что ходить и светиться ей не с руки. И отыскать какую-нибудь конкретную цель, потому что Снейп снова прав – Министерство не воспримет ее всерьез, она не заставит людей поверить в то, что Волдеморт вернулся. Ей нужно организоваться. Понять его дальнейшие планы. Отыскать и обезвредить его слуг. Обезвредить его самого. Только так она нанесет ему существенный урон – мелким вандализмом и вредительством она ничего не добьется. Нужно было найти хоть какую-нибудь информацию о том, на что сейчас нацелился Волдеморт. Единственное место, в теории содержащее такую информацию, которое она знала, был все тот же вертеп. Там пожирательские пропагандисты проводили свои веселые чтения, там вербовали новых членов. Там, на верхнем этаже, наверняка прятали какие-нибудь документы, хоть что-нибудь мало-мальски значимое… Но в этот раз она будет незаметнее. Она не пойдет по кишащему теперь очень бдительными Пожирателями Смерти нижнему этажу, она возьмет свою метлу и подлетит к окну. Метлу она тоже закрасила черной краской, заодно скрыв серийный номер. Простое ремесленное заклинание выявления зачарований на раму окна продемонстрировало всю глубину паранойи захватчиков, от заглушающих до сигнальных чар с очень неприятными последствиями для тех, кто решится их потревожить. Поначалу ее охватила досада. Не зная, как ей быстро и незаметно проникнуть внутрь, Проксима думала было уйти и попробовать в другую ночь – только боязнь однажды не обнаружить тут этих Пожирателей останавливала ее. Но тут ей в голову пришла идея. Что, если окно откроют изнутри? Зависнув над соседней крышей, Проксима левитировала валявшуюся прямо на мостовой пустую бутылку – дешевый джин, когда-то содержавшийся в ней, был выпит до капли,– и швырнула эту бутылку прямо в окно. Ничем не защищенное стекло не выдержало, но сигнальные чары сработали как надо, и вот уже из окна выглянула первая жертва. Темный маг тут же попал под оглушающее и кулем вывалился на мостовую – к счастью для него, не такой уж с большой высоты. Второй подошел к окну и принялся поливать заклятиями пустынную улицу, и разделил судьбу первого. Третий же, должно быть, сообразил или заметил, что стреляют откуда-то сверху. Одно попадание по открытым ногам, и Проксима, не сумев поймать подошвой стремя, падает вслед за двумя врагами. Ее окружают почти мгновенно, как ей показалось: пусть высота и не смертельна, еще в детстве она с такой падала, спасаясь от кузена, но удар неожиданный и чувствительный. – Так-так-так, а вот и наш диверсант. Аккио, мантия-невидимка! – прямо над головой раздался совершенно незнакомый голос. Похоже, ее тут ждали. Это совсем нехорошо, пусть она наконец и добилась хоть какой-то реакции от своего крестового похода. Распластанная на мостовой, она успела только схватиться за край мантии, но та даже не шелохнулась. Хотя толку от нее, сбилась, даже не прикрывает все тело. Но неудача достаточно обескуражила незнакомца в длинном черном пальто из неизвестной кожи, чтобы дать ей фору. Поднявшись на слегка дрожащие ноги, она отскакивает от яркой вспышки чьего-то проклятия, точно кошка, и прищелкивает слегка ободранными о мостовую пальцами, призывая свою послушную словно домовой эльф палочку. Но силы не равны, и она это знает; против толпы эффективен только один прием, и это побег. Ее окружают молодые колдуны и ведьмы из этих трущоб, с готовыми палочками и, на случай ближнего боя, с готовыми кулаками. Они не вступают в бой сами, они поддерживают своего лидера и не дают ей, жертве, убежать от избиения. Когда она слишком далеко отскакивает от дразнящего “Круциатуса” парня в пальто, те, что стоят за ее спиной, пребольно пихают ее вперед, прямо как делали дружки Дадли, когда тот расправлялся с ней. Нужно чем-то отвлечь их. Брошенная на землю вспышка света ослепляет всех, включая нее, но Проксима, в отличие от магов, была к ней готова. Пока другие яростно трут глаза, она с короткого старта бросается в неожиданном регбистском приеме на самое слабое звено в окружившей ее цепи. Получив удар прямо в солнечное сплетение крепкой авадоустойчивой головой, парень ухает и оступается, давая Проксиме шанс на побег. В лучших традициях “охоты на Гарри” она ныряет прямо в образовавшийся просвет и прочь по извилистым грязным переулкам, даже не видя дороги. Где-то через несколько секунд включается рутинная программа. Пусть противник страшнее, все это она уже проходила много раз. Проксима привычно начинает думать, куда ей бежать, что ей делать, чтобы ее не замучили и не убили, и вспоминает о метле. Не то чтобы ей хотелось повторять кровавую руну на ладони, там еще прошлый шрам не зажил, но метла достаточно близко, чтобы отозваться на ее свист. Хватаясь рукой за метловище, она легко подтягивается наверх и позволяет “Всполоху” утащить себя в небо. Вслед несутся разноцветные вспышки проклятий, но юные Пожиратели еще не до конца вернули себе ясность зрения, а она слишком ловка и увертлива в воздухе. Особенно на самой быстрой в мире метле. Оторваться от них ничего не стоит, и искать в их логове уже нечего, коль скоро там была засада. – Думаешь, тебе так легко удастся уйти? Остальные остались внизу, страдающие от своей небольшой меткости и наверняка раздосадованные, но он, тот тип в длинном черном пальто, следует за ней. Маску он не носил, и его лицо даже на слабом свету отражало всю глубину его безумия, когда Проксима повернулась назад, чтобы посмотреть на говорившего. Он летел прямо по воздуху, без какого-либо вспомогательного средства, его соломенные волосы развевались от скорости. Почти такой же скорости, что и у нее, но она могла еще быстрее. Тяжесть оседает в ее груди от резких перегрузок, ветер свищет и бьет в лицо и становится совсем не по-летнему холодным. Но только она подумала, что теперь-то точно оторвалась от гада, как позади раздается хлопок аппарации, и он снова рядом, настолько близко, что, будь у нее какая-то другая метла, он обязательно схватил бы ее и задержал, прямо как Малфой на их последнем матче. Человек в черном пальто делает прыжок за прыжком, неуклонно преследуя ее, уже не разбирающую дороги, просто летящую строго вперед. Поворот уменьшит ее скорость, сократит дистанцию между ними, а этого допустить нельзя. Страх ушел, как обычно бывало в воздухе, а разум превратился в микросхему для летящей ракеты, оценивающий скорость, угол и направление ветра. Внизу бесконечной бессмысленной лентой проносится земля, огни, маггловские автомобили, застывшие в моменте, одинаковые дома предместий, а Проксима только стыло думает о том, что неплохо было бы научиться аппарировать на метле и с метлой. Человек спешит. Его палочка наготове, а глаза блестят лишь сильнее, точно у гончей на хвосте у лисы. Всякий раз, когда он нагоняет, Проксима слышит хлопок и видит его торжествующий оскал и вспышку очередной запущенной в нее гадости. Чары чиркают мимо, им обоим плевать на магглов и Статут Секретности. Ее спина надежно прикрыта шкурой василиска, больше не блестящей на белом свету, но ноги открыты, и они мишень. Проксиме приходится лавировать, точно от бладжеров, и человек неотвратимо гонит ее вниз. Ветки деревьев пролетают слишком близко, хлестко бьют по незащищенным продрогшим ногам, и она подавляет вскрик. Дома становятся ближе. Четко выверенные угловатые кварталы, светящиеся теплым желтым цветом окна, типичные крыши, маленькие, пластиковые, точно в видеоигре. И ночь, такая холодная, даже слишком холодная после невыносимо жаркого засушливого июля. Проксима не сразу вспоминает, что значит такой холод, не сразу переключается с псевдо-разума летающего артефакта на человеческое мышление, все равно никогда, по мнению некоторых, ей толком не дававшееся. Но человек в черном пальто куда чувствительнее. Теряя управление своим полетом, он падает на пустырь и волочится по пыльной сухой земле, закрывая лицо руками. Проксима следует за ним, не по своей воле – замерзшее тело отказывается служить, и метла мягко, но быстро опускает ее вниз. – Не-е-ет! Нет, пожалуйста! Человек в черном пальто дико кричит, катаясь по земле, пока к нему приближаются две черные тени, тянут свои руки – холодные, Проксима знает, потому что в этот же миг ее сердце сжимает такая же. Не из-за сочувствия этому Пожирателю, просто она помнит, как эти тени забрали ее отца. Прожорливая воронка рваных черных теней и серых, мертвых, покрытых струпьями рук. Тогда она была ребенком и чувствовала опустошающее отчаяние. Сейчас она, помимо того же отчаяния, чувствует боль, досаду и ярость, леденящую, бодрящую, прогоняющую остатки отчаяния и ступора. Они отобрали у нее отца. Они сожрали отца. Палочка ее семьи оживает в руке, рассекая до крови и так разбитую левую ладонь, и вместо раздающихся в ушах “Экспекто Патронум”, Проксима говорит лишь: – Сожрите это, твари! Круг по воздуху, выпад. С конца острой эбеновой палочки срывается темная капля, падает на сухую землю и испаряется угольным дымом, гонимым вперед. Из дыма вырастает гигантская фигура, издает громоподобный утробный рев и скачками бежит вперед, на свою исконную добычу. Фигура не сияет и не несет надежду и утешение, не обещает защиту, она скорее что-то совсем наоборот. Воплощенная ярость, и ненависть, и желание уничтожить. Но в дымчато-черной глубине вспыхивают тусклые созвездия, и Проксиме совсем не страшно. Поступь существа тяжела, но шагов не слышно, его удар отбрасывает дементора, и рваный темный плащ, похожий на причудливую мрачную медузу, уплывает прочь. Еще раз взревев, не-Патронус роет землю острым копытом, наклоняет широкую рогатую голову и с разгону бросается на второго. Ночь теплеет, но жертва дементоров все еще всхлипывает, мелко дрожа, и не решается встать – точно переживает страшнейшие эпизоды своей жизни. А Проксиме совсем не страшно. Сердце колотится как бешеное, дыхание словно после марафонского забега в тот самый день, когда она обрела свою свободу, но никакого отчаяния, никакого желания умереть, никаких преследующих образов погибающего отца. У нее теперь есть Патронус, наконец-то, и вот какой он, огромный черный бык, породистый торо-браво, с горбатой спиной и мощными кривыми рогами по сторонам широкой головы. Неслышно ступая, словно обрывок тени, он подходит к хозяйке. Его шкура вблизи похожа на провал в космос, затянутый темными облаками. Шумно выдохнув, бык прислонил могучий лоб к протянутой ладони и, обратившись в черный дым, исчез в ней, как будто поглощенный породившей его раной. Бросив еще один взгляд на поверженного преследователя, Проксима поднимает палочку и вызывает еще одну белую пентаграмму в небо, ее знак. Если она правильно понимает, ее теперь усиленно разыскивают за нарушения Статута, и сюда, на этот знак, обязательно слетятся министерские. Пусть сами разбираются с этим, кем бы он ни был. Его даже оглушать не надо, дементоры над ним прилично поработали. Каким бы этот Пожиратель ни был могущественным – и способным даже летать без метлы – у него была одна существенная слабость. Вылазка, пусть и неуспешная, была своего рода откровением. Проксима считала, что теперь более трезво оценивает себя. Помимо глупости и бесцельности, на которые указал Снейп в привидевшемся ей во сне разговоре с ней Волдемортом, она отставала по скорости реакции и экипировке. Ей нужно подойти к этому с умом. К броне из кожи василиска добавились длинные фалды, как на квиддичной мантии, чтобы прикрывать в полете. И вдобавок Проксима заказала себе высокие сапоги на каблуках, чтобы надежнее цепляться за стремена метлы – на метле, как на лошади, удерживаются ногами, и свалиться однажды с большей высоты совсем не хотелось. В прошлой переделке ей пересчитали все ребра: пришлось подумать над какой-нибудь твердой прослойкой – кожа василиска сдерживала проклятия и лезвия обычных стальных ножей, но от ушибов и переломов не спасала. К костюму добавляются еще и василисковые перчатки с цепкими стальными чешуйками брони на пальцах, чтобы лучше держаться за метлу и крепче бить. Еще проблемой оставалась ее белая вспышка, ее коронный прием. Маска, в которой очень сложно дышать или видеть что-то по бокам, была полностью переделана в подобие шлема. На глаза легла зачарованная на неразбиваемость линза, позволяющая видеть и в темноте, и на ярком свету – обратное “Ночному глазу” заклинание меняло восприятие вслед за освещением. Стальной каркас защитит переносицу и скулы. Рот и ноздри открыты и могут свободно дышать. Проксима не вышла на еще одно дело, пока не стала совершенно довольна своим арсеналом. С уничтожением постоянной базы – что она считала своей заслугой, пусть и не напрямую, – Пожирателей стало сложнее поймать. Намного, в разы сложнее. Многие известные ей лица просто не попадаются больше на улице, словно всех самых лучших и самых послушных Волдеморт забрал в Вальгаллу или в светлое будущее, которое им обещал. Но Проксима отрывается на другом отребье. Всякий раз, когда они полагают себя всесильными и нападают на прохожих, она тут как тут. Отрабатывает свою “постоянную бдительность”, зависая, невидимая, над улицами Лондона и ближайших предместий, вступая в схватки, где ей достается порой до серьезных травм – благо, никаких серьезных сглазов эти мрази не знают. А потом она отдыхает от ночных боев. Морщась от боли, варит себе целительные зелья, полагая, что разорится на них, если не научится делать их сама. И ищет, ищет, не покладая рук, способ обнаруживать слуг Волдеморта иначе, чем по счастливой случайности. Иногда в этом ей помогают “вещие” сны, где она сама – Волдеморт, нерегулярные и мутные, словно плохо настроенная телевизионная передача. На них полагаться нельзя, она даже не знает, правда ли это, или всего лишь игра ее подсознания.