Роковая звезда

“Дырявый котел” встретил колючими взглядами, проникающими под занавешивающую лоб черную челку, цепляющими молниевидный знак на лбу и заметные круглые очки. Хотя бы не обступают со своими идиотскими рукопожатиями, как в самый первый раз. После почти года проплаченных Фаджем противоречивых лживых статей обыватели уже не знали, что им думать о Гарри Поттере. Не герой, только несчастный маленький мальчик, чьим достижением было не сдохнуть маленьким. Не хороший, не примерный маленький мальчик, а маленький лжец, жаждущий пустой славы. Сомнительный тип, возможно убийца, малолетний панк, которого не помешает хорошенько проучить. Не лжец, а единственный, кто не побоялся сказать правду. Не преступник, но герой, который однажды остановил одного Темного Лорда, и готов остановить другого. Кто угодно, только не Гарри, просто Гарри, который заслуживает, чтобы быть подальше от жадных политиков и безумных маньяков-убийц. Дамблдор заставил себя дожидаться. Раздраженно думая, что стоило бы уточнить у директора время встречи, Проксима посматривала на часы и попивала ирисэль, единственное, что несовершеннолетнему Поттеру могли тут продать, – еще один минус существования в этом теле. А если Дамблдор не явится в скором времени, то Северус может заметить ее отсутствие и устроить допрос. И придется ему врать – Проксима ненавидела ему врать. Он всегда слушает с таким видом, словно все знает и понимает… – А, Гарри, – привлекая куда больше взглядов, чем даже знаменитый Гарри Поттер, Дамблдор присел за одинокий столик к своему ученику. – Добрый день… Хотя скорее вечер. Проксима мельком оглядела его, прикрываясь отблеском круглых очков, – темно-фиолетовая с золотом мантия, бодрая походка, цветущий вид. Только вчера он мучительно умирал прямо у нее на глазах… При всех ее претензиях к директору, она бы не хотела его смерти. Ни видеть ее, ни чтобы она случилась. – Я так понимаю, вам требуется моя помощь в привлечении нового преподавателя? Спросив, Проксима выругалась про себя и сменила уверенную позу – позу, свойственную ей, а не Поттеру, – на чуть робкую, зажатую, с втянутой в плечи головой. – Правда, я не представляю, чем я могу вам помочь, сэр, – пробормотала она, прикрывая рот бутылкой ирисэля. – Не волнуйся об этом, Гарри, – директор легкомысленно махнул рукой и поднялся, приглашая ее за собой. – От тебя ничего особенного не потребуется – просто подыграй мне. Совсем не заманчиво. Но делать нечего – Гарри Поттер последовал бы за Дамблдором безоговорочно. У него нет никакого опыта опасных ночных улиц, охоты на темных магов, постоянной бдительности. Он доверчив и прост. Двойная аппарация за “Дырявым котлом” приводит их прямо в деревню, где они должны найти нового профессора Зелий. Тяжело вздыхая, Проксима еще раз задумалась над тем, чтобы просто исчезнуть и принять предложение директора. Так она сможет быть с Северусом – и сердце тревожно сжимается. Они же практически перестанут видеться. А ему напомнили про Лили Поттер, “старую подругу”, вот он сам начнет ее вспоминать, сравнивать ее с подругой теперешней, а дальше? Станет с ней груб и холоден, как со всеми. Чем она впечатлит его без "Гончей", без охоты на Лорда, без бешеного полета, без Звезды? – Прости, что не предупредил, – голос Дамблдора заставил ее встрепенуться. – Ты в порядке? Аппарация бывает неприятной. Проглотив чуть не вырвавшееся предательски “я знаю”, Проксима передернула плечами и рвано кивнула. Гарри Поттер никогда не аппарировал, он не знает, не должен знать. Деревенька была миленькой, спокойной и крошечной. Стоящая на покрытом древними надгробиями холме церковь отбивала часы. В отличие от насквозь искусственного нового Литтл-Уиннинга, все дома были разные, возрастные, утопающие в зелени и цветах, – и каждый сад отличался, словно жители соревновались в оригинальности. Искомый коттедж, похожий на переделанный под жилище вековое строение, стоял в самом конце тупика, поблескивая уютными желтыми окнами. У калитки директор достал палочку, и Проксима невольно проводила взглядом его руку – уже совершенно зажившую. Тот поймал ее взгляд и усмехнулся. – Вероятно, твоя любезная сестра уже рассказала тебе некоторые подробности, Гарри, – встрепенувшись опять, Проксима подняла глаза к его лицу. Это определенно неприятно – она вряд ли смогла бы так спокойно работать. Даже если бы вечером ее ждал Северус, с которым можно было бы поделиться… – Только в общих чертах, сэр, – не стала отпираться она, нервно пожимая плечами. Сжать плечи, втянуть шею, лишь бы не выдать себя – Гарри Поттер должен быть робок, его все детство тренировали быть хорошим домовым эльфом. Дамблдор лишь хмыкнул, не меняя добродушного выражения лица. Вспомнив, что Гарри Поттера должно также заботить благосостояние директора, Проксима вежливо поинтересовалась: – Сэр, а вы хорошо себя чувствуете?.. – Не стоит беспокоиться, Гарри, теперь все в порядке. Благодаря своевременной помощи мадам Блэк и профессора Снейпа, – добавил он тихо, но с теплом в голосе. Не успели они постучать – не успели даже подойти к крашеной деревянной двери коттеджа, как та резко распахнулась, обнаруживая весьма раздраженного грузного пожилого человека. – Альбус, – недовольно констатировал он, не став прибавлять ничего больше. – Гораций, добрый вечер, – в контраст ему улыбнулся Дамблдор. На плечо Проксиме неожиданно легла рука, отчего она сильно вздрогнула. – Познакомься, Гарри, это мой старый друг и коллега, Гораций Слагхорн. Страдая от чужого прикосновения, Проксима вяло подняла ладонь в приветствии, еле слышно бормоча “как поживаете”. Заметив ее и скользнув взглядом по очкам и шраму, мистер Слагхорн сперва смягчился, изобразив приятное удивление, а после посуровел еще больше, но пригласил их внутрь коротким взмахом руки, не забыв воровато оглядеться по сторонам. – Я прекрасно понимаю, для чего ты притащил этого мальчишку, Альбус, и мой ответ – нет, – без обиняков заявил зельевар, ловко пробираясь мимо бесчисленных пуфиков, кофейных столиков и коробок, чтобы упасть в одно из мягких кресел у камина. – Может, тогда просто выпьем за старые добрые времена? Скептически хмыкнув, хозяин дома еще раз смерил взглядом бывшего коллегу и пружинисто поднялся с кресла, тут же направившись к буфету. – Какой яд предпочитаешь? – бокалов он доставал три, и Проксима порадовалась, что ей достанется что-нибудь алкогольное. Ей бы не помешало. Северус ее уже и так убьет. – На твой вкус, Гораций, на твой вкус, – улыбающийся директор, не испытывая никакого неудобства от негостеприимного приема, уселся в другое кресло, оставив Проксиме только подставку для ног – все остальные сидения были слишком низкими. Бокал сладкой пряной медовухи примирил ее с такой несправедливостью. – Как поживаешь, друг? – Дамблдор, пригубив свой бокал, непринужденно продолжил светскую беседу. – Здоровье пошаливает. Боли в груди, затрудненное дыхание. Ревматизм, – Слагхорн все еще звучал сварливо, устраиваясь на мягком сиденье, но успокаивался, раскладывая на пухлом подлокотнике коробку засахаренных фруктов. – В остальном не могу жаловаться. Для такого старика весьма приемлемое существование. – Ты такой же старик, как и я, – возразил Дамблдор, неверяще махнув рукой. – Ты еще хоть куда, а я, – Слагхорн помрачнел и ополовинил свой бокал, заев алкоголь кусочком ананаса. – Ты сам знаешь мою ситуацию. А бесконечные переезды не идут мне на пользу. Проксима огляделась. Дом не блистал новым ремонтом, скорее выглядел так, словно один и тот же хозяин жил в нем целую вечность. С другой стороны, вряд ли этим хозяином был мистер Слагхорн – на камине, среди прочих безделушек, стояла фотография пожилой женщины с мужем, совершенно ничем не напоминающим зельевара. И упитанной черно-белой кошки, изображенной на двух других фотокарточках, нигде не было видно. Возможно, гуляет? – О? Не представляю, ради чего можно было бы покинуть эту чудесную деревеньку, – заметил Дамблдор, заставив своего друга кисло скривиться. – Весьма живописное место. – Я уверен, ты представляешь себе, – настаивал Слагхорн. Не желая вставать ради пополнения стакана, он взмахнул палочкой и призвал тихо булькнувшую бутылку медовухи в руки. – Неужели все только для того, чтобы я не мог тебя найти? – Дамблдор положил ладонь себе на грудь и выглядел одновременно развеселившимся и уязвленным. В ответ Слагхорн опять фыркнул. – Даже если Министерство держит ситуацию под контролем, Он все равно где-то рядом. Рыскает где-то в тени, – старик с отвращением передернулся. – А ты со своим юным подопечным совсем не помогаешь. Если кто-то из них узнает, что два главных человека в жизни Того-кого-нельзя-называть вот так просто навестили меня, думаешь, как быстро его Пожиратели решат тоже нанести визит? Вряд ли я сумею достойно их встретить. И вообще, такой стресс в моем возрасте вреден. – Представляю, что они жаждут применить твои многочисленные таланты в области пыток и убийств, – заметил директор. – Потому-то я и перемещаюсь по всей стране, – с какой-то странной горькой гордостью в голосе похвастался Слагхорн. – Меняю маггловские дома, занимаю их, пока хозяева в отъезде. Немного разведки, замораживающие чары на эту их сигнализацию… Самое сложное – вносить пианино, чтобы никто не заметил. – Как ловко, – восхитился Дамблдор. – Но не слишком ли утомительно? В Хогвартсе ты был бы в полной безопасности… – Хмф, этот проходной двор ты называешь безопасным? Как скоро какой-нибудь шпион Темного Лорда подольет мне яду за то, что я присоединился к твоей клике? Я слышал, в прошлом году этот идиот Фадж сумел заслать к тебе свою заместительницу, а если он смог, то Сам-знаешь-кто и подавно… Проксима издала звук, привлекая к себе внимание заболтавшихся коллег. – Простите, – сжав плечи, она сделала еще один маленький глоток превосходной медовухи. – Мне тоже не нравился мистер Фадж. Я рад, что его сместили. Она сделала еще один глоток, стараясь заткнуть себя. Не стоит привлекать к себе внимание этих двоих. Ее дело маленькое – побыть знаменитым лицом, на которое клюнет новый преподаватель, известный коллекционер потенциально полезных личностей. А потом огорчить директора тем, что она уезжает, и коллекция ею не пополнится. – Министр Скримджер, в свою очередь, показал себя очень разумным, – ввернул Дамблдор. – И с сентября он предоставит школе дополнительную охрану. Компетентную охрану, которая сумела загнать Волдеморта в подполье. Еще глоток – этак она сопьется, – но обидно, что ее заслуги вот так берут и присваивают аврорам. Разумеется, они тоже стараются, и очень много делают, но это она, Звезда, загнала Волдеморта. Это она внушает ему ужас и сомнения в собственной непобедимости. Хотя, конечно, технически, она работает на Департамент Правопорядка… Слагхорн сморщился и вздрогнул, услышав запретное имя. И заел конфетой. – Снова учить студентов, – он скривился еще сильнее. – Конечно, я люблю детей, но весь этот шум и гам, порой это так утомляет… – Между прочим, среди них немало талантливых личностей. Вот, к примеру, наш мистер Поттер, – пользуясь теснотой комнаты, рука снова коснулась ее плеча, заставляя подпрыгнуть. – По результатам С.О.В. у него “Превосходно” по Зельеварению, если я не ошибаюсь. Подавившись медовухой, Проксима закашлялась. Оценки пришли ей еще в начале августа, и она даже не вскрыла конверт. Стоит, наверное, заглянуть, поинтересоваться. А Дамблдор продолжал. – Гарри даже не самый лучший ученик по результатам экзаменов, но у него высокие оценки почти по всем предметам, за исключением Защиты от Темных Искусств – но из-за мадам Амбридж они у всех пострадали… Вторя бывшему коллеге, Слагхорн сокрушенно покачал головой. Партийное задание профессора Амбридж упоминалось в газетах где-то в процессе диффамации Фаджа зимой. Рита Скитер очень хорошо расписала, как полоумный экс-Министр с бодуна решил, что его давний советчик, а ныне противник, Альбус Дамблдор, готовит армию школьников, а потому попытался зарубить изучение любой оффенсивной магии на корню. Она вызвала немало возмущений родителей – Фадж к тому времени, должно быть, радовался тому, что он в Азкабане. – Хмф, – повторил зельевар, вдруг пристально уставившись на Проксиму. Та неловко поежилась. – Знаете, а ведь я когда-то учил вашу матушку. У вас… – Ее глаза, я знаю, – вырвалось у Проксимы. Смутившись, она попыталась смягчить свою дерзкую ремарку. – Сэр. – Вероятно, и ее талант к зельям тоже, – как ни в чем не бывало, продолжал Слагхорн, все так же рассматривая ее. – Лили Эванс была одной из самых блестящих моих студенток. Такая живая, яркая, совершенно очаровательная девушка. На свете не было человека, который знал ее и не любил бы. Она должна была далеко пойти. Я часто говорил ей, что ее место на моем факультете. И она всегда так дерзко отвечала… Взгляд зельевара устремился в пространство. Проксима слушала со смесью горечи и стыда. Да, плохо так думать о матери, которая пожертвовала ради тебя своей жизнью, но… Про нее точно никто так не скажет – ни про нее, ни про ее альтер-эго. И что Северус в ней нашел? Полную противоположность? Она не жизнерадостная, не живая, вечно в тени и пугает даже очень храбрых людей. Она не умеет вворачивать в разговоре очаровательные дерзости – если что, она просто и бесхитростно бьет в рожу. Или достает револьвер. С револьвером любые собеседники как шелковые. А еще, как это Лили демонстрировала свой талант с зельями, сидя за одной партой с гениальным Снейпом? Кто сейчас докажет, что заслуги “матушки” не были на самом деле заслугами ее партнера по лабораторным работам, о котором Слагхорн почему-то совершенно не упомянул, в отличие от отца, сразу сказавшего, что у ее матери был "лучший друг-слизеринец". Видимо, Лили была стоящей находкой для старика – если верить ему, рыжеволосая красавица очаровывала людей с первого взгляда, аки незабвенный Том Риддл. Во всяком случае, у предвзятой, кипящей от ревности и жуткой досады Проксимы это была первая ассоциация. – Предположу, что ты Гриффиндорец, как и она? – встрепенулся Слагхорн, продолжая беседу. Проксиме пришлось кивнуть – горло сдавило. – Как правило, это семейное. Хотя не всегда. Слышал ли ты о неком Сириусе Блэке? Кольнуло. Отец. Конечно, она о нем слышала, – даже Дамблдор на мгновение потерял свою непринужденность, стрельнув в нее взглядом, словно проверяя, не взорвется ли непокорный подросток гневом или слезами, не уйдет ли в себя, как в конце своего третьего курса. – Ты наверняка слышал – о нем писали в газетах года три назад… – Да, я слышал, – перебила его Проксима. Ей не хотелось бы услышать еще раз, как умер отец. Столько “если бы только” она насчитала той ночью… – Так вот, каждый член его семьи был на моем факультете, и только он каким-то странным образом попал на Гриффиндор! Вероятно, последовал за твоим отцом – они были неразлей вода. – М-хм, – отозвалась она. Еще ей слушать историю собственной семьи. Все Блэки, которые пошли в Хогвартс, оказались на Слизерине, кроме Сириуса и нее. Но она не в счет. По легенде, она была на домашнем обучении. – Такая жалость, он был таким талантливым мальчиком! – продолжал сокрушаться Слагхорн, запивая потерю медовухой. – Мне достался его брат, Регулус, но мне бы хотелось собрать их всех. Кажется, Проксима теперь понимает, что имел в виду Северус. Старый декан Слизерина звучит так, будто они не вольные маги в своем праве, а коллекционные фигурки специально для него. Словно он в шаге от того, чтобы ловить, обездвиживать и расставлять их в серванте. – Твоя матушка, конечно, была магглорожденной, но тоже весьма талантливой. Ни в чем не уступала чистокровным – иногда такое бывает, так удивительно. Дамблдор нахмурился, а Проксима миролюбиво пожала плечами. За годы, проведенные в Блэк-Хаусе, она научилась пропускать чистокровные бредни мимо ушей. Иначе она не смогла бы от чистого сердца любить бабушку и остальных предков. – Наверное, это из-за отсутствия кровосмесительных браков, – чуть холодно заметила она, развязывая себе язык под легким воздействием алкоголя. Она проигнорирует ремарку, но, конце концов, Слагхорн ей не бабушка – прощать ему все она не обязана. – О, только не подумай, что я подвержен предубеждениям, – быстро заговорил зельевар, оправдываясь. – Конечно же нет. Твоя матушка была одной из моих самых любимых учениц. Еще был Дирк Крессвелл, на год позже нее, тоже магглорожденный, и теперь он глава отдела по связям с гоблинами. Весьма одаренный студент, и до сих пор снабжает меня информацией из Гринготтса… Воодушевленный, Слагхорн снова спрыгнул с кресла и расчехлил коллекцию – множество магических движущихся фотографий, потеснивших хозяйские фарфоровые фигурки на высоком серванте. Тут и знаменитые игроки в квиддич, и владелец “Медового Герцогства”, и продажный редактор “Пророка”, и все посылают ему или сведения, или билеты на матч, или сладкие гостинцы… – Конечно, я давно уже не получал от них вестей, – старый волшебник сник, опомнившись от воспоминаний и, вероятно, осознав, сколько времени провел в бегах, как какой-то преступник. – Возможно, сейчас они уже меня и не вспомнят… – Разумеется, это из-за отсутствия постоянного адреса, – хитро ввернул молчавший до того Дамблдор. – Едва ли они тебя позабыли, Гораций. Слегка возмутившись, тот вернулся в свое кресло и насупился в размышлении. – А, черт с тобой, Альбус, – хлопнув ладонью по мягкому подлокотнику, зельевар залпом прикончил свою медовуху. – Я согласен. – Вот и славно, – директор тут же поднялся, поманив за собой подопечного. – У тебя как раз есть время, чтобы подготовиться. Могу по-дружески помочь с переездом – едва ли тебе улыбается везти пианино “Ночным рыцарем”... – Уж пожалуйста, – куда более добродушно проворчал Слагхорн, провожая их до выхода. Выглядывая наружу, в опустившуюся на деревню ночь, он весьма боязливо вслушивался в стрекот сверчков, а в закрытую дверь обрушился целый каскад защитных чар – Проксима почувствовала колебания воздуха. – Благодарю тебя за помощь, Гарри, – шагая впереди, бросил через плечо Дамблдор. Калитка скрипнула, выпуская их на пустынную улицу. – Но я ничего не сделал, – с недоумением пробормотала Проксима. – Ты послужил отличным дополнительным аргументом, – улыбнулся директор. – Я уверен, Гораций соскучился по преподавательской деятельности и по своему маленькому клубу, в который, я уверен, он постарается заманить тебя как только… – Сэр, – она остановилась, одновременно перебивая его. Как он может так говорить, будто она уже согласилась поехать, будто это само собой разумеется… Дамблдор повернулся, прозная ее взглядом из-под приподнятых бровей. – Сэр, мы говорили об этом в конце прошлого учебного года, и, сэр, я принял решение, – она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить дрожь. – Я не вернусь на шестой курс. Даже ради рассказа Северуса о ее матери. Она пока не уверена, что вообще хочет его слышать. – Гарри… – Я даже не хочу оставаться в стране, сэр, – добавила она, стараясь звучать категорично и твердо. Насколько этот глупый голос, который она старалась выдерживать максимально мальчишеским, мог звучать… – Куда же ты собираешься поехать? – тон Дамблдора был почти не удивленным. – Не знаю. Куда глаза глядят. В Европу, в Америку, не важно, – Проксима раздраженно всплеснула руками. Директор только продолжал молчать, разделывая ее взглядом, точно редкий ингредиент. – Гарри, к сожалению, я не могу тебе этого позволить, – медленно произнес он, взвешивая каждое слово. – Почему? – ее голос взвился, совсем как у мальчика-подростка. – Мне угодно, чтобы ты был у меня перед глазами, – просто сказал Дамблдор. Проксима крепко сжала кулаки – угодно ему! А она должна тут угодничать? – Это для твоего же блага, мой мальчик. Ты ведь помнишь, о чем мы говорили, Волдеморт продолжает верить в Пророчество, продолжает искать тебя, несмотря ни на что. Я бы хотел, чтобы ты был рядом, в безопасности... – У вас странное представление о безопасности. Волдеморту нельзя меня убивать, но Дурслям можно было морить меня голодом, и бить, и запирать в чулане. И Министерству можно распускать обо мне порочащие сплетни, – прорычала она. Ногти впивались в ладонь до боли. Дамблдор моргнул, выдерживая удар. – Гарри, мне жаль, что так вышло с твоими родственниками. Но тогда я волновался за твою жизнь. Тогда была опасность, что верные Волдеморту Пожиратели Смерти найдут тебя и сделают с тобой бог знает что. – А у Дурслей было право?.. – Гарри, – мягко перебил ее директор, поднимая вверх ладонь. Неприятную тему он просто не желал продолжать. Подавив обиду, Проксима сделала еще один глубокий вдох. – Мне тоже жаль. Но я не вернусь, – почти спокойно заявила она. – Боюсь, если ты все же поступишь по-своему, я буду вынужден принять меры к тому, чтобы разыскать и вернуть тебя. А это прозвучало очень уж похоже на угрозу. – Если бы вы просто не стали привлекать внимание к моему исчезновению, – Проксима решила предложить компромисс, но ее опять перебили. – Но оно привлечет внимание, Гарри. И не столько к тебе, сколько к твоим друзьям и близким, что остались тут. Например, к твоей сестре, мадам Блэк. Если станет известно, что ты жил фактически на ее попечении, она станет целью. И не только для Волдеморта, – многозначительная пауза и многозначительный взгляд. Ей на это заявление хотелось рассмеяться. Напугали ассассина голой задницей. Цель для Волдеморта – да пожалуйста. Так только проще. Без “Гончей” она все равно не сможет сама его отыскать, месть с доставкой на дом это отличная идея. А еще хотелось закричать. От льда, сковавшего сердце, от ужаса, от боли, от собственной глупости. Если бы она не сказала никому, никому, включая Миртл, что ее альтер-эго якобы живет с якобы сестрой, ничего этого бы не было – никакого рычага на нее у Дамблдора не было бы! – Вы… что? Вы только что шантажировали меня благополучием моей сестры? Это было подло, сэр, – ее голос вибрировал и срывался от обиды и негодования. Дамблдор утомленно вздохнул, подарив ей некоторую сатисфакцию. – Я не шантажирую тебя, Гарри, я предупреждаю, что твои близкие станут следующей целью Волдеморта и Министерства, – тихо возразил он. – И я признаюсь, я намерен сказать всем желающим, что не одобрял твоего отъезда. – И, разумеется, это я должен обеспечивать безопасность своих близких ценой своей свободы. Я испытываю ещё меньше желания оказаться снова под вашей "защитой", чем в начале этого разговора! – теперь перебивала она, крича на всю улицу и еще сильнее портя настроение директору. – И тем не менее, я вынужден настаивать, – он звучал почти раздраженно. Фыркнув, как дракончик, Проксима обвиняюще уставила на директора указательный палец, даже не пытаясь сдержать отчаяние, звенящее в ее голосе. – Знаете, в чем ваша проблема? В том, что я, внезапно, живой человек, с желаниями и мечтами. Что меня нельзя просто положить в шкаф на еще десяток лет, а потом как ни в чем не бывало достать обратно! Печально покачав головой, директор мягко ответил ей. Его голос был тих и серьезен. – Моя проблема вовсе не в тебе, Гарри, а в Волдеморте и его приспешниках, которые ищут тебя. И я готов пойти на что угодно, чтобы они ты им не достался. Даже на подлость, если потребуется. Пойми, твоя жизнь для меня важнее, чем чья-либо другая, Гарри. Проксима выдохнула, моментально теряя заряд злости. Она чувствовала одновременно и гнев, и апатию. Хотелось пнуть что-нибудь, разломать, сжечь, и одновременно в теле поселилось совершенное бессилие. Как она будет существовать в Хогвартсе, вкусив свободу небес и власть над жизнью и смертью? Да она же на следующее же оскорбление какого-нибудь Драко Малфоя вызовет на дуэль и зашибет поганца. Но, может, хоть тогда ее исключат.