Роковая звезда

Степенно входя в огромный бальный зал, обустроенный в Министерстве, они выглядели блистательно. Северус мечтал – несмотря на все попреки и разговоры о том, что “слава это еще не все”, – с самого детства, когда еще был глупым впечатлительным подростком, жаждущим признания, мечтал, что сможет чего-то такого добиться. Не только получить другую, лучшую жизнь взамен той, что они с матерью вели в этом жутком доме в самом неблагополучном районе не самого благополучного городишки. Не только одеваться не в позорные обноски или есть досыта. В полном соответствии с требованиями Слизерина к своим подопечным, Северус был амбициозным. Простая размеренная и сытая жизнь была не для него. Он хотел, чтобы его имя гремело на весь мир, он хотел стать великим и значимым. Чтобы люди обращали внимание, чтобы они оборачивались. Чтобы о нем писали в газетах и учебниках. Чтобы его вклад в этот мир был значимым и существенным. Чтобы все, кто смотрел на него сверху вниз, признали его величие. И чтобы рядом был кто-то, кому наплевать на все это внимание и величие, но не наплевать на него самого. И вот мечты сбылись. Дорогая мантия, горделивая прямая осанка, все взгляды обращены на них, на груди – Орден Мерлина с фиолетовой лентой, к которому скоро прибавится еще один Орден, но уже с изумрудно-зеленой. И великолепная женщина рядом с ним. Женщина, которая любит его, которая тут с ним по собственной воле, которой с ним нравится. Он больше не изгой, не отребье, не отвратительный урод, недостойный даже стоять в этом зале или рядом с этой женщиной… Больше нет. Давно уже нет. Он провел столько лет в ожидании Волдеморта, он провел столько месяцев на острие ножа, шпионя для Дамблдора. Его Орден Мерлина более чем заслужен. Не стоит даже думать об этом. Лучше помечтать о том, как приятно будет потом, ночью, с Проксимой. Декольте ее платья дразнило, показывая горячую бледно-оливковую кожу, ее волосы, забранные двумя тонкими золотыми шпильками в виде перьев, источали пряный сладостный аромат, ее губы, полные, влажные, приоткрылись, словно в ожидании поцелуя… – Волнуешься? Ее тихий голос вырвал его из плена сладостных мечтаний. Но еще каких-то два часа, – может, только час, если их присутствие на этом проклятом балу не потребуется так долго… – С чего бы мне волноваться, – так же тихо ответил Северус, слегка сжимая пальцы вокруг ее ладони. – Мне ведь не нужно читать речь. Или доказывать, что я правда победил Волдеморта, когда на самом деле… Волшебник осекся, вовремя себя остановив. Дамблдору можно было жаловаться об этом. Ныть от всей своей страдающей души. Проксима же знать не должна. Она не должна знать, что он еще жив. Она не должна с ним больше сражаться, она не должна больше попадать под его “Аваду”, – когда они с Альбусом найдут Барти, раздобудут все хоркруксы и уничтожат их, проблема решится сама собой. – Но ты на самом деле победил Волдеморта, – теплая рука легла ему на грудь. Теплая даже сквозь парадную мантию. Она не должна знать, она не должна знать… Она ни за что не должна узнать. – Ты настоящий герой, Звездочет, – тихо прошептав, она привстала на цыпочки и нежно прижалась губами к его губам, выбив из головы все мысли, все уничижение, вину за вранье и таящуюся опасность все еще живого Волдеморта и его сумасшедшего Барти. Словно есть только они и глухая ночь вокруг, звездный полог космоса над их головами и облака, закрывающие их от взглядов снизу… Но звезды в небе обратились взглядами, слегка удивленными, кое-где разочарованными и даже злобными, и глухая тишина заполнилась шелестящим шепотом сплетников, смехом и звоном бокалов. Северус попытался не поджать недовольно губы, чтобы Проксима не приняла это на свой счет, но так бы хотелось продлить это блаженное мгновение, в котором он не самозваный Победитель Темного Лорда, а просто ее Звездочет. Преследователь, партнер и целитель. – Северус, Проксима! Как же вы замечательно смотритесь вместе, – непривычно радостная Нарцисса подскочила к ним и обдала свежим ароматом своих духов с едва заметной ноткой шампанского, мимоходом стиснув младшего мага в объятиях и расцеловавшись с племянницей. И напомнив, что разочарована будет не только Проксима, если правда вдруг всплывет. Вот и Люциус, степенно следует за своей женой, опираясь на змееголовую трость и прихлебывая из хрустального кубка, довольный, прямо как через месяц после первого падения Волдеморта, – когда их с Нарциссой наконец перестали допрашивать и обыскивать. По всему залу празднуют его бывшие соратники, разодетые и счастливые. Их обычно серые сосредоточенные лица сменились на ликующие, живые, полные надежды. Даже с Грейбеком, рыскающим по стране, подозрениями, которые еще могут пасть на них. Если он скажет кому-то из них, что Волдеморт вовсе не умер, а затаился, прямо как в прошлый раз, они проклянут его не хуже Фаджа, отрицавшего возвращение Лорда, пока это не завело его в Азкабан. Также не стоит рассказывать Малфоям, что их драгоценный сынок в школе подворовывает и раздает “Круциатусы”. Пусть они хоть сегодня повеселятся. У них у всех был тяжелый год. – Я не могу нарадоваться, что вы помирились, – все щебечет Нарцисса, удерживая племянницу за руки. – Северус теперь официально станет семьей! Услышав эти слова, маг проглотил рвущееся наружу едкое “А как же мой статус крови?” Это его друзья, – хоть и странно звучит, – и им плевать на его маггла-отца. Им даже плевать на его мерзкий характер. И Проксиме тоже. А это самое главное. Осторожно подойдя ближе, он обхватил ее за талию, и даже взял полный красного вина хрустальный бокал с левитируемого эльфом-официантом подноса, пытаясь расслабиться. Его рациональность отчаянно боролась с виной и паранойей, и совсем не помогало то, что его прекрасная спутница не смотрит на него, а словно выискивает кого-то в толпе гостей. – …я лично планирую танцевать весь вечер! – смеется Нарцисса, наконец отпустив младшую ведьму и взявшись за свое шампанское. – Думаю, вы двое тоже, да? – Ну вот еще, я забираю награду, и мы бежим отсюда, как только все отвернутся, – встрепенувшись, отреагировал Северус, сварливо хмурясь. Малфои только расхохотались в ответ. Общаться, смешиваться с толпой, отвечать на приветствия знакомых и с каждым вступать в ничего не значащие светские беседы было так утомительно. Не чувствовать на себе внимания возлюбленной при этом – словно барахтаться в бурном море, не имея под рукой никакого спасательного средства, даже не задевая дна кончиками пальцев. – Кого ты высматриваешь? – не выдержав, спросил он Проксиму. Проксима вздрагивает и оборачивается к нему. Какая-то она напряженная. Им точно стоит сбежать с этого праздника, – шумные вечеринки вообще не для них. Гарри Поттер, бывший Гарри Поттер, никогда не любил большие сборища, в отличие от своего отца, и Северус это усвоил. – О, я ищу мадам Боунс, – и снова эта поттеровская манера едва слышно лепетать, словно ее накажут за то, что у нее есть голос. – Я надеялась поймать ее и Министра Скримджера сегодня. Их расписания совершенно невозможно согласовать в обычное время. Ее улыбка кажется нервной. И Северус с этим согласен. Все-таки, она понимает его как никто. Она прекрасно понимает, что для него значит сегодняшний день. И все же, в этот день она думает не о нем, а о Сириусе Блэке, даже если знает лучше. Да, это ее отец, но сегодня его день, раз в жизни только его день! Незаслуженно, но все-таки ей-то об этом неизвестно. Такое чувство, будто его снова променяли на очередного Мародера, прямо как в школьные годы. Прямо как ее мать. Лили. О, конечно, Джеймс ей вовсе не нравится, а потом Джеймс не такой плохой, а потом лучше он, чем тот, с кем она выросла, кого она знала с ранних лет, кто не начинал эту вражду, кто не первым напал, кто был один против четверых… Но конечно, с Сириусом Блэком ситуация немного другая. Во-первых, он отец, а не потенциальный любовный интерес, что одновременно хорошо и плохо. Плохо, потому что от него никак не избавишься. Во-вторых, Блэк мертв и не сможет ее отобрать… Мертв, но все равно отнимает время, которое они с Проксимой могли провести вместе. Неужели это нельзя отложить лишь на один вечер? Сегодняшний вечер особенный, первый такой в его жизни, и единственный в ближайшем будущем? Нет, нет, это ее отец, и Северус не может просто высказать ей это все, – даже в его голове это звучит чудовищно и унизительно жалко, словно он какой-то избалованный ребенок, которому не дали конфетку до ужина. Это ее отец, – пусть и обидно, – и когда его имя будет очищено, Проксима сможет оставить его позади. Волшебник прикрыл глаза, быстро сосчитал до десяти и вместо всех рвущихся наружу претензий высказал совершенно другое. – Ты полагаешь, они захотят говорить о делах сегодня? Еще и о таких щекотливых? Северус сощурил глаза, когда ведьма отвела взгляд в сторону и прибрала выбившуюся прядь волос за ухо. Она явно что-то скрывает. Но разочарование так сильно, что ему даже наплевать, что это. Одного из немногих оставшихся в живых человека, до которого ему есть дело, не будет рядом с ним в момент его славы. Момент, который он так желал, но никогда не думал, что правда наступит. – Я надеюсь на это, – Проксима все еще звучала невыносимо робко и виновато. – Мне нужно только передать им копии собранных улик и заявлений, и убедиться, что они прочитают, и все. Они. Вряд ли только Боунс и Скримджер, там наверняка будет и чертов Робардс. Еще один потенциальный соперник. – Только Боунс и Скримджер? – все-таки не выдержал он, обращая на себя ее внимание, и тут же чувствуя непривычную и нежеланную неловкость. – Никакие еще департаменты не нужно уведомить? Главу ДМП нигде не было видно. Но возможно, она уже ждет Проксиму где-то в условленном месте, где им не помешают. Быстро поискав глазами в толпе, Северус нашел и Главного аврора, – тот надирался у стола с закусками. – Опять ты за свое? Чем тебе не угодил мистер Робардс? – с неуловимым раздражением в голосе поинтересовалась Проксима, проследив за его взглядом. Чем неугодил? Ему перечислить весь список? Его щеки и горло ожгло нахлынувшей кровью, а брови сами собой сошлись на переносице. Но, до боли сжав одной рукой другую, волшебник сдержал себя. Только сцены ревности не хватало устроить. И плевать на шныряющих по залу сплетников и репортеров, – он уронит лицо прямо перед Проксимой, этого будет достаточно. Она никогда не знала Северуса Снейпа-подростка, юного нищего неудачника, злобного от отчаяния, пусть так и останется. – Это я ему чем-то неугодил, – проворчал он вместо “мне не нравится, как он на тебя смотрит”. – Он меня тогда чуть не посадил за то, что я побежал за Поттером в Отдел Тайн. – Да, ты рассказывал, – отзывается женщина, и в ее голосе слышно знакомую усталость – усталость от него, которую он слышал когда-то в голосе ее-не ее матери. – Я еще помню, что его за это при всех отругал Министр. Мне кажется, ты был вполне отомщен. Отвечать Северус не стал, как и спрашивать, будет ли Робардс приглашен в компанию Проксимы, Боунс и Министра. Очевидно же, что будет, куда без него. Но, может, он не посмеет открыто заигрывать с ней в их присутствии. Да и после их с Проксимой поцелуя на глазах у всех присутствующих даже самые заторможенные поняли, с кем пришла сюда эта женщина. Скорей бы уже прошло это награждение, и они могли пойти домой. Но что-то Министр не торопится вызывать “героя дня” для вручения Ордена Мерлина. Видимо, помня Хогвартс и речи директора после распределения, Скримджер решил не томить народ зрелищами, пока они как следует не насытятся и не напьются. Или, может быть, надеялся, что навеселе волшебное сообщество лучше воспримет в качестве героя и избавителя от Темного Лорда ненавистного всем злобного хама, которого мечтает утопить в котле уже второе поколение волшебников. – Хоть награждение-то посмотришь? – вздохнул Северус, даже не стараясь замаскировать унылый тон. Достаточно того, что он сдерживает свою совершенно неуместную и некрасивую обиду. Но Проксима улыбнулась ему, и стало чуть легче. – Не пропущу этого ни за что на свете. Главный аврор Гавейн Робардс пытался последовать примеру окружающих и развеселиться. В конце концов, сегодня праздник в честь повторного избавления от Темного Лорда. Пусть и избавление случилось парой месяцев раньше, а сегодня лишь награждают за это выскочку-зельевара, сделавшего за Аврорат их работу. Последнее время на них так и сыпались неприятности. Происшествие в Отделе Тайн бросило тень на их департамент, несмотря даже на всю поддержку бывшего Главного аврора, ставшего Министром. Верные своему покойному Лорду Пожиратели и не подумали успокаиваться, как в прошлый раз, а сбежали и творят какой-то беспредел, нападают на магические поселения и грабят банки, – и даже Звезда не может их поймать. Пусть и хоть как-то помогает избежать больших потерь, хоть что-то делает, в отличие от этого надутого профессоришки, который даже собственную работу забросил, свалив преподавание на девчонку Блэк, сокращая и без того небольшое время, которое можно проводить в ее обществе. Волшебник предвкушал развеяться и повеселиться на балу. Может быть, продвинуться в своем плане по заполучению потенциальной невесты из семейства Блэк. Стряхнуть с плеч тяжесть рабочих будней и фрустрацию, вызванную продолжительным сражением с упрямыми ослами гоблинской масти из службы безопасности Гринготтса, ни в какую не желавшими выдавать подробности ограбления… Но оказалось, что девчонка Блэк имела другие планы на вечер. И он в них не входит. Не то чтобы он был влюблен в нее, – но она была последней из Блэков, упустить такую ведьму было бы глупо. Сильная, баснословно богатая и красавица. Ее темная мантия, усыпанная волшебными мерцающими звездами, тесно облегала ее великолепную фигуру во всех нужных местах, – покажись Блэк в таком на маггловских улицах, пришлось бы арестовать ее за нарушение Статута Секретности. Видимо, он как-то пропустил тот факт, что она еще и амбициозна и хитра, как истинная слизеринка, какой была бы вслед за всеми своими предками, если бы не ее несчастное детство. Девчонке мало было Главного аврора, ей подавай героев, Победителей Темных Лордов, – и это совершенно несправедливо, что таким героем оказался не хотя бы кто-то из Аврората, а профессор Зельеварения. И все равно, что он стал профессором Защиты от Темных Искусств, – он не проработал на этом посту и недели. Мало того, человек, когда-то бывший под подозрением как Пожиратель Смерти, пусть его и не привлекали после свидетельств одного из них, человек, водившийся с будущими осужденными Пожирателями в школьные годы, человек неприятный, сварливый и когда-то нищий и жалкий, не отличающийся ни красотой, ни успешностью, ни добротой, ни даже полностью магической родословной. И вот этот человек одномоментно поднялся на такую высоту, что за ним, грязнокровкой, не брезгует гоняться девица из Блэков, семейства, чьи члены пытались продвигать разрешения на охоту за магглами. Во время их встреч и работы над оправданием ее отца Гавейн думал, что девчонка очаровывается в нем, а та все это время лишь притворялась и играла. Завлекала его. И обвела его вокруг пальца, пользуясь своей повсеместной желанностью, – что кто-то даже не думает о том, чтобы окольцевать последнюю из холостых Блэков, Робардс и не предполагал. Хитрая маленькая хищница даже Снейпа смогла убедить в своей благосклонности, а тот и купился. По школьным воспоминаниям, слизеринец всегда немеряно воображал о себе, неоправдано мечтая о величии и славе. И вот он все это получил. И превратился в добычу, – даже то, что он полукровка, не остановило мадам Блэк. Вряд ли у Снейпа большой опыт в том, что касается любовных дел, – вот его и окрутили. Теперь задирает нос еще выше, прилюдно целуясь с этой женщиной, словно имеет на это право. Конечно, герой и Победитель Того-кого-нельзя-называть куда лучшая партия, чем обыкновенный Главный аврор. Но и его отпускать нельзя, он полезен, – ему и дело нашлось, помогать очистить имя отца мадам Блэк. Наверное, если бы парень не скрывал свою личность, эта чертовка и за Звездой бы поохотилась… Но ничего, Гавейн, пусть и гриффиндорец, но тоже умеет хитрить. Что если он пригрозит ей расстроить ее планы, как тогда она поведет себя? Вот, Скримджер наконец закончил переинструктировать после него авроров, охраняющих мероприятие, – опять он со своим микроменеджментом, это уже начинает надоедать, – и призвал к вниманию. Сейчас будет вешать очередную цацку на шею этого зельеваришки. И Малфои оторвались, – это его шанс подобраться к девчонке. – Мадам Блэк, нам пора, – та слегка вздрогнула от неожиданности, когда он подошел к ней сзади. Гавейн чуть слышно хмыкнул, – и это охотница за головами? Имей он такие намерения, он уже оглушил ее десять раз, пока бы она заметила. – Пора? Но ведь, – девушка обеспокоенно посмотрела на него и повернулась обратно к неуважительно скучающему в компании Скримджера Снейпу. – Министр еще занят. И мадам Боунс еще не пришла… Мужчина обшарил глазами зал в поисках начальницы. Главы Департамента Правопорядка нигде не было видно. Наверняка застряла в офисе, – тем лучше для него. Никто не помешает. – Мадам Боунс уже ждет нас в отдельном кабинете. Министр присоединится к нам, как только сможет, – произнес маг максимально убедительным тоном и подхватил молодую ведьму под локоть. – Идемте. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. Вам, вероятно, тоже хотелось бы побыстрее вернуться к вашему… кавалеру. Проксима удивилась странной насмешке в его тоне. На что это он намекает, – их разницу в возрасте или характер Северуса? Должно быть, характер. Хотя он и сам не лучше. Почему он тащит ее с такой силой и почему сейчас? Все гости должны смотреть в другую сторону, нужна такая секретность, – неужели они так трясутся за честь своего Департамента, попранную когда-то чрезмерно ревностным Краучем? Не будь она воспитана Дурслями и закалена ночными боями с Пожирателями, его хватка показалась бы Проксиме чересчур сильной. Коридоры, которыми Главный аврор вел ее, показались бы ей слишком пустынными, а путь слишком длинным, но она списала все на эту ненужную секретность. Ничего, скоро вся страна узнает, что ее отец невиновен. Свалят это на Крауча, и ничья репутация не пострадает. А папа вернется домой, – в семейный склеп, – где она сможет навещать его. Жаль, что она не сможет вернуть бабушке еще и младшего сына. Кричер наотрез отказался вести ее в то место, где героически погиб Регулус, а бабушка, услышав об этом, еще и добавила запретов. Не ей, лишь домовому эльфу, но без эльфа она может искать ту пещеру с озером инфери по всей стране и никогда не найти. Но ничего. Однажды она уговорит бабушку с Кричером, – однажды они поймут, что она достаточно сильна, чтобы постоять за свою семью. Может быть даже сразу, как только она добьется того, чего не смогла сделать Вальбурга, – очистит имя Сириуса. – А где мадам Боунс? – спросила Проксима, с легким беспокойством оглядывая совершенно пустую комнату, в которую ее завел Главный аврор. Тут не было ничего, кроме башни стоящих друг на друге потемневших от времени стульев в углу, паутины и гулкого эхо. В тесноте и без других раздражителей от мужчины куда явственней донесся запах алкоголя. Почувствовав, как по коже побежали мурашки, ведьма сделала крошечный шаг назад, к выходу, подальше от мага, но дверь со скрипом захлопнулась, втолкнув в комнату выдох ледяного сквозняка подземных коридоров. – Она придет позже? – только из приличия продолжила она, стараясь держать тон ровным и легким. – Мадам Боунс не придет, – почти таким же тоном отозвался Робардс, поправляя воротник. – Я ее не предупреждал. Она похолодела. То, как он сказал это: даже не “кажется, я забыл ее предупредить”, а прямо и в лоб, он обманул ее. Просто поиздевался, как в восьмидесятых издевались над бабушкой, положившей жизнь на освобождение папы. Ее успех, казавшийся таким близким, почти осязаемым, оказался миражом. – Зачем вы ввели меня в заблуждение? – не сдержавшись, Проксима повысила голос. Они ведь обо всем договорились, они провели столько дней в подготовке этих проклятых бумаг. Зачем ему было тратить редкие часы своего отдыха, если он все равно не собирался ей помогать и оставался при собственном мнении все это время? Зачем было обманывать ее и давать ей надежду? – Нет, это вы ввели меня в заблуждение, – неестественно рассмеялся Робардс, делая широкий шаг к ней, вынуждая ее сделать еще один назад. Совсем крошечный, чтобы он не решил, что у него получилось ее запугать. – Что? Что вы имеете в виду? Даже без призывного щелчка в ее пальцах материализовалась верная черная палочка, готовая защищать ее от обезумевшего Главного аврора. Первым делом Проксима подумала на Барти Крауча и “Империус”. Либо мага держат под контролем те, кто точно знают о ее ночном секрете и жаждут ее уничтожить, либо сам Барти опять принялся за Оборотное зелье. Что, наверное, больше в его стиле, чем “Империус”. И подтверждается тем, как нехарактерно ведет себя мистер Робардс. – О, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – передразнил ее мужчина, делая еще шаг к ней. Теперь он почти нависал над ней, пользуясь превосходящим ростом. Все так делали с ней, Проксиму не впечатляло. Она готовилась спеленать его чарами и передать властям. Отдать Барти дементорам в третий раз будет лучшей местью, чем просто убить его прямо тут. За ее похищение. За возрождение Волдеморта. И самое главное, за Седрика. – То, как вы обольщали меня, надеясь вызвать мою симпатию… Чтобы потом использовать меня для своих целей, – с досадой в голосе закончил волшебник. Ошеломленно моргнув, Проксима расслабила плечи и хватку на палочке. – Что? – И я даже купился, – разглагольствовал тот, словно не слыша крайнего удивления в ее тоне. – Я думал, что если помогу вам, у меня есть шанс на вашу искреннюю симпатию. Но я оказался всего лишь запасным планом на случай, если у вас не получится убедить Снейпа в своей неотразимости! – Что? – снова выдохнула она, вглядываясь в его лицо, словно пытаясь найти там какой-то смысл. – Я раскусил вас, вы просто юная мошенница, мисс. Признайтесь, если бы не статус Победителя Того-кого-нельзя-называть, вы бы и не плюнули в сторону этого грязнокровки. Но Блэкам ведь надо очистить свое имя и вернуть влияние, и что может подойти лучше, чем захомутать полумаггла, выступившего против всего, за что Блэки боролись. Думаете, слава героя не вскружит ему голову и он поможет вашей семье? Ха! Все, что в вас есть интересного, это юность и деньги. Обескураженная нелепыми обвинениями, Проксима даже не успела ничего подумать о неожиданном прикосновении к своей щеке, почувствовав лишь тепло чужого дыхания и тяжелый удар холодной каменной стены в спину, когда отступила так далеко, как только могла. А главный аврор тоже почему-то отпрянул, загадочно держась за разбитую, обильно сочащуюся кровью губу. Судя по покалыванию в костяшках пальцев, она отреагировала инстинктивно, даже не поняв этого. – Чертовка! Я могу арестовать вас за нападение на должностное лицо, – угрожающе прошипел Робардс. – Это вы напали на меня и начали… лапать, – опомнилась Проксима, сжимая кулаки, и, вспомнив про зажатую в руке палочку, наставила ее на аврора. – Вам понадобится это доказать, – ледяным тоном отозвался тот, утирая следы крови с подбородка наколдованным платком и задирая нос. Бесполезно говорить ему, что она впервые слышит о каком-то там обольщении и захомутании, что они со Снейпом начали встречаться до его победы над Волдемортом. Бесполезно ему что-то доказывать. Он пьян, зол и настроен против нее по какой-то не зависящей от нее причине, прямо как дядя Вернон, как Северус в первые годы их знакомства, как многие, очень многие люди. Но она больше не беззащитный Гарри Поттер. Ей не нужно молчать и мириться с этим. Ей не нужно спускать оскорбления. И она не станет. – Дуэль. Опешив на мгновение, Робардс громко рассмеялся. С нарочитым снисхождением, наигранным весельем. Несмотря на ее полный ярости взгляд. – Вы, должно быть, шутите, – отсмеявшись, заметил он. – Я вызываю вас на дуэль, – разделяя каждое слово, повторила Проксима, и с эбеновой палочки, красноречиво направленной в сторону ее собеседника, сорвалась пара белоснежных искр. – Придите в себя. Я не собираюсь драться с маленькой девочкой. Мужчина все еще улыбался, весело поглядывая на нее, словно она и правда сказала что-то забавное. Разозлившись окончательно, Проксима скривила губы в такой же насмешливой полуулыбке. – Так боитесь? Одержимый пьяный взгляд остекленел, закаменел, – в его зрачках словно загорелись оранжевые точки, как у дракона. – Как пожелаешь, маленькая паршивка. Мгновенно вспыхнув гневом, волшебник резкими движениями сорвал с себя мешающую тяжелую парадную мантию, оставшись только в вышитом бархатном камзоле и костюме. Поглядывая на противницу сверху вниз, он с яростью швырнул мантию на пол, отошел в противоположный угол комнаты и встал в стойку, широко разведя поднятые руки с палочкой вперед. – Я продемонстрирую тебе глубину твоих заблуждений! Первый его залп Проксима отбила хлестким взмахом снизу вверх, словно отмахнулась от мухи. Аврор с горем пополам увернулся от собственных отраженных чар. Алкоголь все-таки делал его нетвердым на ногах, но от ее проклятия он ушел в сторону, посылая в оппонентку Отбрасывающий сглаз. Ожидая чего-то большего, она зло расхохоталась, блокируя его. И послала в ответ облегченное “Конфринго”, взорвавшее запонку на правом рукаве мужчины, и тот запоздало отпрянул, вскрикивая от неожиданности. Ей не хотелось убивать или даже ранить его, – только проучить, выместить злость. Калечить Главного аврора будет не мудро, даже если он сам напросился, даже если безмерно бесит тем, что сам не пытается ее ранить, словно не думает, что она отобьется, – и это добавляло к оскорблению. – Экспеллиармус! – раздраженно выкрикнул Робардс, делая выпад в конце движения палочкой и широко шагая вперед. Проксима позволила чарам ударить себя, смеясь, словно не заметила ни чувствительного попадания красного луча, ни болезненного столкновения своей спины с каменной стеной. Ее палочка, разумеется, даже не подумала вырваться из руки, упрямо сверкнув белой искрой. Глаза ее противника пораженно расширились, и она воспользовалась заминкой, чтобы ответить невербальным сглазом, который он отбил на автомате, успев окружить себя “Протего”. Одна ее часть жаждала уничтожить врага, сжечь его, раскатать в лепешку за нанесенное оскорбление. Кто он вообще такой, за кого он ее принимает? Она не Гарри Поттер и не станет спускать людям такое поведение. Никому больше нельзя придумывать ей прегрешения и наказывать ее за них. Да и не в ее стиле растягивать бой и воздерживаться от смертоубийства. У нее в жизни было всего две такие дуэли, в бытность еще Гарри Поттером, и первая даже не состоялась по причине неявки соперника. И даже тогда сражения были не на жизнь, а на смерть, – или ее, или она. А вот другая ее сторона, разумная, осторожная и терпеливая, сдерживала ее руку с палочкой, замораживала воинский раж в ее груди и твердила, что нельзя калечить и тем более убивать Главного аврора в центре Министерства, даже если он сам напросился, и у них дуэль. Неприятности могут быть как у нее, так и у всех, кто ее знает. Не говоря уже о том, что будущее ее семьи будет обречено. К тому же, она запросто может побить его и без кровавых проклятий и малоизвестных сглазов, используя лишь простейшие заклинания без какого-либо членовредительства. Он и сам явно старался не использовать против нее никаких сильных чар, унижая ее этим, словно предполагая в ней слабость. Предположительно, Главный аврор должен был быть ничуть не хуже Пожирателей из азкабанской десятки. Ему же хуже, что он не использует весь свой арсенал. Его нетрезвость тоже не играла ему на руку, сказываясь на его координации и меткости: стены и пол вокруг Проксимы покрылись подпалинами и сколами, хотя она почти не двигалась, отбивая его атаки. Вот проспится, так и сам придет извиняться за свое поведение. И не придется объясняться с Министром, терять его расположение, терять всякую надежду, что имя ее покойного отца возьмутся очищать… Конечно, хотелось и поставить обидчика на колени, хотя бы просто преподать ему урок. Она не может позволить себе проиграть. Даже если не экипирована для боя. Ее наряд, пусть и из легкой ткани, все же слегка сковывал ее движения, путался в ногах, ее туфли добавляли неустойчивости. Без брони из кожи василиска она казалась себе голой, ее колени были непривычно открыты и это ассоциировалось с опасностью, которую с детства намертво вбитый рефлекс то и дело принуждал устранять радикально. Разделяя внутренний конфликт хозяйки, эбеновая палочка негодующе дрожала в ее пальцах, не желая выпускать безобидный “Вермиллиус”, но подчинялась, покорная родной крови. Чувствуя эффект от всего выпитого за вечер, Робардс понимал, что он не в лучшей форме для дуэли. Порой он даже промахивался мимо двоившейся в глазах девчонки. Но пока он не получил никакого существенного урона от ее заклинаний, что поначалу казалось мужчине правильным и ожидаемым. Заметив, что ведьма использует против него одни только почти безвредные искры, аврор сперва поразился ее неопытности. А потом с трудом, сквозь алкогольное марево проанализировав непробиваемость ее щита и невербальную магию, пришел к самому логичному выводу. Она поддавалась. Конечно, технически, он и сам поддавался. Юную ведьму не хотелось ни убивать, ни калечить, – винный дурман нашептывал лишь одно желание: наказать ее, высечь, как нерадивую школьницу. Таящийся за дурманом разум соглашался, что совсем не мудро будет навредить представительнице семейства Блэк, пусть уже и не настолько влиятельного, как в прошлом, но все же пользующегося личной благосклонностью Министра. Была еще одна упрямая мысль, рожденная пополам алкоголем и гриффиндорской гордостью: если он ответит Блэк чем-то существенным, она победит, – это будет доказательство, что он воспринимает ее всерьез как противницу, а делать этого совсем не хотелось. С другой стороны, если он не приложит больше сил, эта безвестная малолетняя девица, купившая себе лицензию охотницы за головами, одолеет его на дуэли, и это будет полная потеря лица. Даже ничья с этой девчонкой уничтожит его, а к тому все и шло, ведь ни один из них не мог пробить щиты другого. Разве что его костюм пострадал, и то слегка. Но после схватки на фоне Блэк именно он будет выглядеть проигравшим, к которому проявили снисхождение, подведя к ничье. Даже ее одежда все еще выглядела безупречной, и от этого факта мужчина чувствовал себя еще более униженным. И решился на большее. Оглушающее, так точно выпущенное прямо ей в лоб, заставило ведьму присесть и пригнуться, – кажется, даже не задело, хотя что-то звякнуло. Отвлекшись на звук, маг не успел понять, чем она ответила, и сделал шаг в сторону, просто на всякий случай. Это оказалось ошибкой. Поскользнувшись на льду и потеряв равновесие, мужчина пропустил еще и “Экспеллиармус”. Оружие больно рвануло из пальцев, и он замер с поднятыми руками, полулежа, прижатый к стене, под прицелом двух палочек в руках усмехающейся противницы. – Победа за мной, мистер Робардс, – прошипела Блэк, церемонно взмахивая своей палочкой. И небрежно бросая ему под ноги его. И удаляясь. Стремительно трезвея, Главный аврор только теперь заметил, что одна из тонких изящных шпилек-перьев, удерживающих ее волосы, пострадала, – от нее откололась верхушка. Все-таки он задел ее. Оказывается, Орден Мерлина совсем не в радость, когда за его вручением не наблюдает та, кто тебе небезразлична. Совсем не греет, когда рядом нет той, что посмотрела бы с искренним восхищением, – пусть и незаслуженным. Проксима обещала ему, что ни за что на свете не пропустит его награждение. Но в момент, когда второй Орден Мерлина оказался у Северуса на шее, его возлюбленной ночной мстительницы не было в зале. Более того, он видел, как она исчезла, – как ее увел Робардс, и как она пошла за ним. Он так и знал, что этот тип будет там с ней. Подозрительно, что она не упомянула и Робардса, хотя зная его реакцию на Главного аврора, логично было бы избежать его упоминания. Но – но так все начиналось и с Лили. Конечно, когда он подрос и узнал Волдеморта получше, он сообразил, чем именно оттолкнул Лили, но все равно это было так не по-дружески с ее стороны, из всех волшебников и волшебниц в этом мире выбрать именно Джеймса. С Проксимой же все в разы обиднее. Они ведь не просто друзья, они нечто большее. Они знают друг о друге такое, чего больше никто на свете не знает, они доверяют друг другу настолько, насколько никому больше не доверяют. И вот она, из всех людей она предпочитает ему Мародера на его собственном награждении, и говорит о его сопернике: “чем он тебе не угодил”. Словно ей невдомек, чем! А потом уходит с этим соперником, нарушая свое собственное обещание. Северус принял решение утопить в алкоголе свою боль, обиду и паранойю. На каком еще балу в честь героя этот герой пылится в углу, никому не нужный, никем не замечаемый… Он сжал свой хрустальный бокал с вином. Пить его совсем не хотелось. Запах был какой-то ацетоновый, вкус – кислый, и цвет слишком напоминал свежепролитую кровь. – Профессор, то есть, мистер Снейп, не хотите потанцевать? – в уши ввинтился чей-то чрезмерно высокий голос, а за рукав ухватились пальцы с ярким маникюром, чуть не выплеснув вино ему на парадную мантию. Какая-то блондинистая девица, похоже, достаточно юная, чтобы помнить его как преподавателя Зелий, – он в упор ее не помнил, но она его раздражала. Была она вся какая-то не такая: ее кожа слишком светлая, ее волосы недостаточно черные и не отливают потусторонней синью, ее голос не того тона и глаза не того цвета, а во взгляде нет тяжести прожитого и опасности Темных Искусств. – Я занят, мисс, – прошипел Северус, отдергивая руку из цепкой хватки и одаривая храбрую девушку худшим из своих грозных взглядов. Растеряв всю свою храбрость, та ретировалась, чуть не врезавшись в развеселую Минерву в праздничной клетчатой мантии. Появление коллеги вызвало одновременно облегчение и досаду. Сейчас ему нужна поддержка, а не подначивание. – Северус, чего ты тут прячешься? Я думала, уж на своем награждении ты будешь веселиться. Дружеский удар по плечу ему тоже не нужен. И все это. – Давай, выползай отсюда, пообщайся с почитателями. Люди хотят видеть своего героя, – посмеивалась гриффиндорка. Наверняка ей очень весело издеваться над ним. Припоминать ему все случаи, когда он так делал с, например, Поттером. – Я пришел сюда получить Орден Мерлина и потанцевать с Проксимой, – сквозь зубы процедил Снейп в ответ. – Орден Мерлина я уже получил. – Где же мадам Блэк? Мне казалось, она пришла с тобой. Старшая ведьма даже оглядела зал в поисках его спутницы, сосредоточенно сощурив глаза за прямоугольными очками. – Она отошла по делам. – В такой вечер? Что у нее могут быть за дела? И с кем? Тут уже не осталось никого, кто был бы способен трезво соображать, – возмутилась женщина. Вот, даже Минерва его понимает. От этого чуть легче. Чуть менее одиноко и обидно. Интересно, а если с ней он поделится своими измышлениями, она ему посочувствует? Или назовет эгоистичным чурбаном? – Проксима хотела встретиться со Скримджером и мадам Боунс. Передать им материалы по делу отца. Вопреки ожиданиям не став ничего предполагать или спрашивать, МакГонагалл подозрительно нахмурилась. – Хм, это странно. Я вижу их обоих тут, в зале… Северус посмотрел туда, куда ему указали. В центре зала нашелся Министр, смеющийся над бокалом медовухи с кем-то из бывших коллег, а чуть ближе к ним, у стола с закусками стояла замотанная уставшая глава ДМП, с энтузиазмом нагружающая себе тарелку закусками. С неприятным сосущим чувством в груди волшебник приблизился к ней, игнорируя следующую за ним Минерву. – Мадам Боунс? – О, мистер Снейп, – женщина улыбнулась ему. – Добрый вечер. Поздравляю с наградой. Вы, безусловно, ее заслужили. Мне жаль, что я опоздала на вручение… Может, еще не все потеряно, – может быть, она опоздала, потому что была с Проксимой? – Вы опоздали, потому что были на совещании? Услышав вопрос, Боунс округлила глаза. – Нет. Почему вы так думаете? – Проксима, э-э, мадам Блэк хотела встретиться с вами. Что-то насчет дела ее отца. – О, это, – Северус снова обнадежился. – Знаете, я давно хотела встретиться с ней и обсудить, когда мы сможем начать собирать все доказательства его невиновности. Но мне показалось, что это не к спеху, да и мадам Блэк не выказала сильного энтузиазма разбираться с этим сейчас. Я все же передала несколько запросов в Аврорат, чтобы они подняли свои архивы, но, к сожалению, Гавейн был слишком занят, гоняясь за оборотнями и раздражая гоблинов… Позволив своему голосу сойти на нет, она закатила глаза. – Но Проксима сказала, что уже подготовила доказательства и какие-то заявления. Она хотела передать их вам и Министру, – упавшим голосом рассказал младший маг. – Правда? – Боунс звучала приятно удивленной. – В таком случае, я бы хотела их увидеть. Давайте организуем встречу. Не сегодня, конечно, мы все устали, и, думаю, Руфус уже, хм, не в том настроении… Покосившись на пропускающего бокальчик Министра, ведьма продолжила. – Передайте мадам Блэк, пусть подойдет в его кабинет в следующую пятницу вечером. Мы обычно собираемся поболтать, обсудить итоги недели, у нас будет свободное время, – предложила она с улыбкой. – Вот как, – пробормотал Северус, сжимая свой бокал так сильно, что тот лопнул, заливая его руку вином и царапая пальцы осколками. Выходит, все, что она говорила ему, было ложью. Проксима не занималась никаким делом отца, когда бегала в Министерство. И не назначала встречи Министру и главе ДМП, – глупость же, кто устраивает деловые встречи во время балов? Все это время она приходила именно к тому человеку, который сейчас вместе с ней отсутствует в этой комнате. К тому человеку, с которым она ушла, даже не посмотрев, как ему вручают идиотскую награду за то, что он все равно никого не спас от Темного Лорда и даже не избавил от него волшебный мир, просто отсрочив очередное его возрождение… – Мистер Снейп, вы в порядке? – Северус! – одновременно воскликнули две ведьмы, Боунс и Минерва. Последняя захлопотала вокруг него, чарами извлекая осколки и накладывая “Эпискеи” на его кисть, но он словно не замечал. Наблюдая за вернувшейся в зал Проксимой с характерно потревоженной прической, он не переставая думал. За что она с ним так, почему? Если уж потеряла к нему интерес, зачем расставаться с ним так, резать по живому? Зачем принимать его приглашение, если хотела пойти с другим, зачем унижать его, бросая его прямо на его собственном чествовании и уединяться с этим другим практически у него на глазах? Зачем поступать с ним так, как – как ее отец поступил бы с ним? Непрошенные чувства и эмоции точили его выдержку. Хотелось разнести что-нибудь, раскричаться, разрыдаться. Хотелось сбежать отсюда. Но ноги против воли принесли его прямо к ней. Еще на подходе Северус заметил, что она недовольна. Ее пальцы подрагивали, словно хотели схватиться за палочку, на лице застыло это надменное каменное выражение. Недовольна, потому что пришлось вернуться сюда, к нему, и терпеть его, когда ей хотелось бы провести побольше времени со своим чистокровным солдафоном? На полпути он передумал к ней подходить. В груди кипело отчаянное желание ударить в ответ, чтобы ей было так же больно, как и ему. Может, он тоже будет проводить время с другими, как ей такое? – Вы, кажется, хотели потанцевать, мисс? – Северус поймал за рукав крадущуюся мимо недавнюю светловолосую ведьму и игнорируя взволнованный зов следующей за ним Минервы. Да, он в порядке, он “выползает” из своего угла, чего ей еще надо? Сперва девица вздрогнула и уставилась на него, но потом слегка улыбнулась. Конечно, он все еще отпугивал людей, но теперь ему для этого приходилось прилагать усилия, – то есть, люди теперь сами к нему подходили, желая общения, и Проксима не единственная, кому он интересен. Может, она потому и потеряла свой интерес, посчитала, что он никому больше не нужен? – Д-да? – неуверенно отозвалась блондинка, быстро стрельнув глазами по сторонам, словно в поисках пути отхода. – Я освободился, пойдемте, – кажется, незнакомая ведьма не возражала, хотя уже и не горела желанием. – Северус, подожди, – продолжала шипеть Минерва, не оставляя преследования. Но он, под локоть таща свою жертву в середину зала, к танцующим парам, смотрел только на Проксиму, пока она, словно почувствовав, не повернулась и не заметила их. Недоумение на ее лице, – половине лица, – сменилось болью, лишь на мгновение, но он уловил это. Этого было недостаточно, слишком мало, слишком слабо, – она лгала ему, лгала все это время. Пожалуй, пусть подойдет прямо сейчас, – ему самому не хватит терпения сперва мучить ее танцами с кем-то другим, как ей. И пусть идет быстрее, а не таким тяжким шагом, с таким каменным лицом, словно выступая против самого Волдеморта. – Северус, не представишь нас? Маг встретил ее взгляд с холодным вызовом, с поднятой головой, и она перевела глаза на незнакомую блондинку, судорожно вцепившуюся в его предплечье. – Конечно. Мадам Проксима Блэк, и, – Снейп повернулся к ведьме, чувствуя себя глупо. Как он нанесет этой лгунье и любительнице Главных авроров такую же боль, если даже не может продемонстрировать ей ее собственное поведение? – Я – я пойду, – испуганно отозвалась незнакомка, выворачиваясь из его рук и исчезая в толпе. Празднующие пока не смотрели на них, не замечали, слишком погруженные в собственное веселье, музыку и хмельные напитки. Может, это и к лучшему, – он только унизит себя, еще раз напомнив этим волшебникам, что его никто не может полюбить… – Что все это значит? Кто это был? – сердито шепчет она, подходя почти вплотную, и он снова злится. У нее нет права задавать этот вопрос. У нее больше нет права стоять так близко, смешивать их тепло и дыхание. – А где ты была? – он тоже шепчет. – Хотя не отвечай, я знаю где. С этим Робардсом. Как и каждый вечер на протяжении всех этих недель. Она отступает на шаг, обескураженная, – не думала, что он узнает? Ведь она даже не старалась, ее ложь можно было раскусить, лишь поговорив с кем-то из тех, с кем она якобы встречалась насчет своего отца. Неужели она думала, что он не отыщет их в зале, что будет послушно ждать ее в углу, как забытая игрушка, пока она развлекается с другим? – Он помогал мне составить заявление, – лепечет она, тут же останавливаясь, отводя взгляд. Верно, поняла, что ее ложь раскрыта. – С чем еще он тебе помогал? – напирает он, наслаждаясь растерянностью в ее взгляде. – Не понимаю, неужели нужно было уединяться с ним именно в этот вечер, неужели не могли потерпеть до завтра? Или ему надоела твоя двуличность? – Ч-что? Он продолжал яростно шептать, но она, забываясь, повышает тон. Явно не ожидала, что он обо всем узнает. Держала его за полного идиота? Или была так уверена в своих чарах? Теперь ведь все иначе, не как на их первом свидании, и это уже не глупость, – она уже научилась и прекрасно знает, как действует на него, как действует на любого, в ком теплятся жизнь и страсть к женщинам. – Неудивительно, что тебе в последнее время ничего не хотелось… со мной, – на его бледных щеках вспыхивает едва заметный румянец. – Ты все, что нужно, получала от него! – Я с ним не… Даже не в силах закончить предложение, она хмурится и отступает еще на шаг. – Что же, надеюсь, он тебя как следует удовлетворил, – не веря, шипит Северус и складывает руки на груди, чувствуя свою моральную победу, которая слегка умаляет боль. – А если и нет, ты всегда можешь позвать кого-нибудь еще. Тебе же нравится… разнообразие. Ее изумрудный глаз темнеет, как лес перед грозой, не скрытая маской черная бровь нервно дергается. Острая эбеновая палочка с серебряным рисунком змеи вылетает вперед, упираясь ему в грудь, и ее голос, голос Звезды, злой, полный ненависти, громко рычит: – Дуэль.