Роковая звезда

– Ты, должно быть, шутишь, – его бровь взлетает вверх, формируя на лице выражение вежливого недоумения. С трудом подавив желание прямо сейчас смести его издевающуюся физиономию каким-нибудь проклятием, Проксима прикусила губу, ощутив на языке едва заметный вкус металла. – Я никому не позволю клеветать на меня, даже тебе, – она чеканит каждое слово, продолжая направлять на него свою палочку. – Дуэль! Вокруг раздаются шепотки и шелест мантий гостей вечера, расходящихся подальше от них. Ей наплевать, если они предвкушают зрелище или если они желают ее остановить. Перед ее глазами алое марево, в ее ушах стучит кровь, – в последний раз она была так зла, когда слышала смех Пожирателей Смерти на том кладбище, когда Темный Лорд пытал ее на потеху своим верным рабам. Мало ей Робардса с его идиотскими непонятными претензиями, обманом и наглой манерой поддаваться в бою, словно она и в самом деле всего лишь глупый неумелый ребенок, так еще и Северус вместо поддержки и сочувствия ни с того ни с сего вдруг обвиняет ее в измене. И с кем, – с ее обидчиком, этим подлым сумасбродом. Может, и жаль, что она сдерживалась в первой дуэли, не спустила свой гнев до конца. Теперь весь этот гнев достанется Снейпу, который, извинившись за свои слова в ту ночь, вдруг повторяет их снова. – Я не собираюсь драться с тобой, – огрызается он в полный голос, сдерживая свои черты и движения, пытаясь продемонстрировать уравновешенное и спокойное поведение, хотя только что напал на нее без всякой причины с такими глупостями. Как он мог такое сказать? Разве она хоть раз была с кем-то другим? Она даже ни с кем, кроме него, никогда в жизни не целовалась. Почему он продолжает говорить эти вещи, почему продолжает подозревать ее, – почему не верит? Наверное, она никогда не станет для него ничем, кроме дочери своего отца. Спасибо еще, что дочери Блэка, а не сына Поттера. И сам, сам-то хорош, – чем он тут занимался с этими ведьмами, восторженно поглядывающими на него? С этой незнакомой блондинкой? Кавалер двух Орденов Мерлина, герой и Победитель Темных Лордов, гений, – отличный улов. Теперь он на месте Гарри Поттера, теперь за ним охотятся все незамужние. Может, Робардс был в чем-то прав, и Северус действительно начал упиваться своей славой? И зачем ему теперь такая, как она, покрытая шрамами, одноглазая, ненастоящая, – Блэк и бывший Поттер… – Боишься, что я вытру тобой пол прямо перед новыми поклонницами? – вызывающе рычит Проксима, показывая быстрым взглядом в ту сторону, куда скрылась незнакомая ведьма, висевшая у Северуса на руке. Как и с Робардсом, это сработало. Дрожащими руками Северус расстегивает змеевидную серебряную фибулу своей парадной мантии и сбрасывает ткань с плеч, оставаясь в подчеркивающем его тонкую фигуру модном волшебном костюме. – Будет тебе дуэль. Северус подбирал этот наряд практически только с целью поразить ее, помня, как она смотрела на него в маггловской одежде в день их самого первого свидания. И от этого становилось только горше и обиднее. Оказаться ненужным, нежеланным для нее, настолько, что она решила так сильно унизить его, чтобы отвадить. Возбужденно переговариваясь, гости расступились по краям зала, оставляя им просторное место для сражения. Даже Министр не стал их разнимать, взмахом палочки призвав прямо под ними длинный дуэльный подиум, так неожиданно, что Проксима чуть не потеряла равновесие на проклятых неудобных каблуках. Раздраженно стряхнув с ног надоевшие туфли, она отошла на край подиума и встала в боевую позицию. Северус сделал то же, шагая по доскам под полную тишину замершей толпы. Он ударил первым, неуловимо стремительный, как ядовитая змея, – кажется, верная эбеновая палочка сама наколдовала щит, потому что Проксима, выдохнув, поняла, что ни за что не успела бы. В отличие от предыдущего противника, этот ее не жалеет, не дает никакой передышки, загоняет в глухую оборону, его заклинания грозят как минимум вырубить ее при попадании. Прорехи на плече и на боку, разошедшаяся тонкая ткань, открывшая кровоточащие ссадины, волосы рассыпаются, высвобождаясь из хватки последней шпильки-пера, сбитой удачным попаданием. Когда Проксима наконец приноравливается к его ритму и начинает атаковать, он уходит от ее лучей с небрежной грацией, – отклоняется, отскакивает, отражает взмахом палочки. Он кажется неуязвимым. Перехватив его луч своим, ведьма выдерживает давление и отталкивает Снейпа назад, дав себе пару мгновений на призыв помощи. Зрители ахают, когда на подиум тяжело и беззвучно опускается могучий бык, издает громоподобный рев и, наклонив рогатую голову, бросается вперед, оставляя за собой шлейф густой дымной тьмы. Пока не-Патронус отвлекает Северуса, Проксима без конца призывает лед и разбивает его на мелкие кусочки, поднимает их в воздух, окружая себя хрупким прозрачным щитом, и колдуя над тем, что поможет ей справиться с ним. Бык выиграл для нее не так уж много времени, ведь противник призвал свою светлую лань, которая под восторженные вздохи и, кажется, рукоплескания, развеяла зверя на лоскутки черного звездчатого тумана, просто пробежав сквозь него. В бою он почти не уступает тете Беллатрикс, и, в отличие от безумной Пожирательницы, у него хватает ума не приближаться на расстояние удара. Доски подиума расходятся под ударом невидимой плети, и Проксима с трудом успевает отскакивать, не переставая готовить свое колдовство. Это еще хуже сражения с драконом, – огнедышащей наседке хотя бы требовалось переводить дыхание, а Снейп посылает проклятия почти непрерывным потоком. Как она хороша в своей свирепости, как ловко перемещается, словно танцует, прямо как в тот вечер, и весь зал пялится на ее обнаженные ноги, мелькающие в разрезах подола, и он чувствует еще большую ревность, – прямо как в тот вечер. Залюбовавшись на нее, он почти пропускает проклятие. Нужно собраться. Остановить ее, не покалечив, будет сложно, сложнее, чем он думал, но Северус собирался приложить все усилия. Его собственные обиды, вся его боль отступили, сейчас неуместные и опасные, в его груди стало холодно, пусто и спокойно. Даже если она предала его и разбила ему сердце таким чрезмерно жестоким образом, его чувства никуда не делись, – и даже желание нанести ей ту же боль, что испытал он, уже подавлено куда более сильным желанием уберечь ее, остановить, выяснить, что было не так, почему и за что. Его Звезда, темная, мерцающая и ловкая, легко уходит в сторону от ударов, и вычерчивает что-то сложное своей палочкой, оплетая расставленные пальцы левой руки сверкающей нитью. Что бы это ни было, ничего хорошего для него это не принесет. Закончив, Проксима вскидывает левую руку вверх и сжимает ее, и весь лед, который она призвала, взлетает к высокому потолку, складывается в огромный кулак, принимая на себя все его волшебные атаки. Этот кулак, похожий на ледяную латную перчатку, гулко впечатывается в его щит, заставляя воздух вокруг заметно заволноваться. Северус поджимает губы. Когда она успела так его возненавидеть, чтобы обращаться с ним так жестоко? Что он ей сделал такого, – или она и впрямь мстит ей за все сказанное, как в ту ночь, так и раньше, еще Гарри Поттеру? Ледяная перчатка продолжает методично таранить преграду, пока сияющая перламутровая защитная сфера вокруг него не покрывается трещинами. Не дожидаясь худшего, Снейп отзывает “Протего”, и от следующего удара уходит в сторону, перекатившись по полу. Подиум в том месте, где он только что стоял, разнесло вдребезги. Игнорируя охи и вздохи зевак, Северус применяет к волшебному кулаку настолько мощное “Инсендио”, что лед мгновенно превращается в пар, улетучиваясь к потолку. Но гигантская латная перчатка не исчезает, а одевается в оранжевое пламя, становясь еще смертоноснее. Увернувшись от новой угрозы, волшебник ловко вскакивает на ноги и принимается отчаянно отбиваться. Призванный конструкт не берет никакое заклинание, и даже остудить его обратно не получается. Любое призванное препятствие огненный кулак уничтожает, и даже “Протего” теперь с трудом выдерживает удар. Любое его заклинание эта штука блокирует, принимая на себя, отбивая обратно в него или в окружающие зевак щиты, от чего эти щиты трещат, искрятся и плывут. Хотя бы его противница не в состоянии отвлечься ни на что другое. Вглядевшись в искаженное яростью лицо Проксимы, в ее пылающий потемневший глаз, он не прочел никаких ответов, никакой стратегии, никаких мыслей, – только тень черного быка, воплощение ее гнева, стоящее на страже ее разума. Даже не узнать, что они там все-таки делали с Робардсом в отдельном помещении, настолько Проксима сосредоточена на бое. Левой рукой она наносит удары воздуху, манипулируя своей латной перчаткой-марионеткой, а палочкой в другой удерживает ее сверкающую нить, – это колдовство занимает все ее внимание, все сознание. Возможно, небольшая “Сектумсемпра” остановит ее, раз уж обезоружить ее иначе не получается. Брызгает кровь, и ведьма вскрикивает, падает на колени и хватается за покалеченную конечность, роняя на пол верную черную палочку. Карающая огненная длань испаряется, тает в воздухе. Вот и все. Вздохнув, Северус двинулся к Проксиме. Прежде всего нужно вылечить ее. Поговорить обо всем они могут и после. Если вообще есть о чем. Боль от волшебных порезов не отрезвила ее, лишь увеличила чувство опасности, преследующее ее весь вечер. Противник приближался к ней, беззащитной, наверняка с желанием добить или еще больше унизить, заставить прочувствовать поражение, – ничем не отличаясь от Робардса, напавшего на нее безо всякой видимой причины. Проксима резко поднимается с колен. Рывок, удар головой в солнечное сплетение, отчаянно, с хрустом, изо всех сил, не хуже, чем боднул бы ее Патронус. Толпа сочувственно стонет, когда Снейп, охнув, сгибается пополам и падает назад, скорчившись на полу в позе зародыша. А она оглядывает эту толпу, словно бросая им вызов. Отнять палочку, ранить, повергнуть на землю, – еще не значит победить ее. Ее невозможно остановить, даже вырвав ей сердце, как этот человек сделал уже второй раз… Как он мог сказать ей эти слова, как он мог даже предположить?.. Он с таким трудом дышит, хрипит, – от боли? Это его собственная вина, нечего было – нечего было проявлять неуважение! Очнувшись от кровавого ража, Проксима охнула, призвала палочку в левую руку и подбежала к упавшему Снейпу. Ему нужно помочь. Вряд ли это ее череп так хрустел при ударе, – Северус мучается, ему больно. Вина разъедала ее: ведь это она скрывала от него, что ей помогает Робардс, интуитивно понимая, что этим и закончится, если Северус все узнает, то выплюнет поток ядовитой кислоты, прямо как в тот раз, когда он узнал ее самую страшную тайну. Он всегда предполагает самое худшее, даже безо всякой на то причины, просто по привычке, – ей ли не знать, такая же привычка была и у нее. И вот она, словно дядя Вернон или тетя Петунья, – или даже отец самого Северуса, – пытается “выбить” это из него. Похоже, Дурсли все-таки научили ее плохому. Ее светлый Звездочет не заслужил такого, не заслужил новой боли. От удара у него на мгновение потемнело в глазах. Приличные несколько секунд он даже не мог понять, что он делает на полу, и почему ему так трудно сделать вдох. А потом, когда зрение прояснилось, он увидел ее, – Звезду, надвигающуюся на него с палочкой в левой руке. Он просчитался, ей вовсе не нужны целые руки, чтобы использовать палочку, – в правой она все равно обычно держала револьвер. Он в который раз недооценил, насколько она опасная, насколько свирепая, насколько она была в ярости. Может быть, она снова во власти “Черной Гончей”, лишавшей ее всяких сомнений, колебаний, страха и морали? Звезда смертельно опасна. Не стоило ему забывать об этом. Прирученная мантикора все равно мантикора. Похоже, она убьет его прямо тут, прямо сейчас. Без шуток, без уловок. А ему хотелось жить. Он слишком молод, чтобы умирать, да еще и вот так, – от рук той, кто разбила ему сердце таким варварским способом, прямо в этот день, единственный день, когда его в кои-то веки чествуют… В груди горит черным пламенем горечь, – так ему и надо. Ведь он мошенник. Волдеморт еще жив и еще вернется, без сомнения, совсем скоро. Он не заслужил ни Орден Мерлина, ни быть с любимой женщиной, и судьба, как всегда, опускает его лицом туда, где ему место, – обратно в грязь. Но он хочет жить, отчаянно, – и это несправедливо, умереть сейчас, так глупо. Его палочка с ним, кажется, согласна, – в запястье зудит сила, его рука поднимается сама собой, нацеливаясь на приближающуюся смерть, и Проксиме прямо в грудь попадает яркая лунно-белая молния, пронизывая все ее тело. Страшно закричав, ведьма падает на спину на дальнем конце дуэльного подиума и замирает без чувств, изредка судорожно подергиваясь, когда белые искры пробегают по ней. С мгновение волшебник все еще ждет, когда она вскочит и атакует его, в груди все сжимается от предвкушения смертельной схватки, пальцы, сжимающие палочку, почти сводит судорогой. Но Проксима не поднимается, не угрожает ему больше, – не шевелится вообще. – Нет, – выдыхает Северус, силясь встать на ноги. Получается только на колени. Ему сложно дышать, но его гонит кошмарный ужас, видение ее смерти, такое настоящее, – и вина, пропасть на месте сердца, ведь на этот раз он способствовал воплощению этого видения в реальность. Может быть, это еще надо проверить, – она не могла умереть от этого, он ведь просто защищался… Какой-то спонтанной магией, последствия которой он даже не знает. Ревность ревностью, но же почему он просто не спрятал все это в себе, не промолчал, – не уничтожил соперника по-тихому, чтобы его Звезда была только с ним одним, и ни с кем больше. Он ведь знал, что второй раз Проксима не станет терпеть, он ведь помнил, что в прошлый раз Проксима ушла умирать от руки Волдеморта. Он силится позвать ее по имени, но не может выжать из себя ни слова. Оказавшись рядом с ней, он подхватывает ее за плечи, трясет, зовет и заходится кашлем от усилия, и в груди давит еще сильнее, до невозможности. От каждого спазма его пронзает боль, и каждая попытка вдохнуть вызывает спазм. В ушах шумит, в глазах темнеет, и сознание оставляет его. Поджавшая губы Минерва следила за дуэлью с растущим неодобрением. Как мог Министр поощрять их? Хотя, конечно, лучше тут, под присмотром, чем где-нибудь среди магглов или студентов, и хрупкой частной собственности. Для остальных гостей дуэль Победителя Того-кого-нельзя-называть с неизвестной ведьмой казалась развлечением. Кто-то даже болел против Северуса, и коллеге стало за него обидно. Она понятия не имела, что именно произошло между ними, но мадам Блэк действительно отсутствовала в зале, вместо того, чтобы быть рядом со своим спутником в его самую знаменательную минуту. Пусть Северус и перегнул палку с обвинениями. Хмуря брови, Минерва припомнила, что тот с детства был таким. Говорил, не подумав, а потом расплачивался за это. Неразумный импульсивный ребенок. И эта девчонка под стать ему: вон как разошлись, какими чарами перебрасываются, они же так поубивают друг друга! Расталкивая глупых зевак локтями, Минерва пробивалась к Министру, чтобы заставить его прекратить эту дуэль. Всего-то и нужна пара человек, чтобы скрутить этих двоих, влить им в глотки успокоительное и заставить извиниться друг перед другом. – …за чертовщина случилась с тобой, Робардс? Выглядишь так, будто тебя мантикоры драли, – добродушно посмеивающийся Скримджер отвлекся на прокравшегося в зал Главного аврора, обращая на него и внимание деканши Гриффиндора. Вот и отличный шанс узнать, что там у них произошло и так ли правомерны обвинения Северуса. Вряд ли, – Гавейн выглядел очень уж помятым, затравленным и раскаивающимся, напоминая ей, каким был в младшем возрасте, в школе. Разве что тоскливо косился в сторону домовика-официанта с подносом, полным бокалов, прямо как взрослый. – Мистер Робардс, что у вас такое произошло с мадам Блэк? – строго, прямо как в школе, вопросила МакГонагалл. Услышав это имя, мужчина слегка вздрогнул, потупил взгляд и принялся устало потирать переносицу. Странно. Мадам Блэк не кажется такой уж любительницей экзотики, чтобы после ее поцелуев люди выглядели вот так. – Ну же, Робардс, отвечайте профессору, – шутливо подбодрил Министр, в глазах которого светилось любопытство. – У нас была дуэль, – пробурчал аврор, отвечая своему покровителю и наставнику сердитым взглядом. Судя по всему, исход был не в его пользу, – тон Гавейн старался не повышать, чтобы его слышали только бывшая деканша и начальник. Но он недооценил слух некоторых пронырливых гостей вечера. – Вы сражались на дуэли с мадам Блэк? – противный голос заставил подскочить всех троих. В их тесную компанию грубо втиснулась Рита Скитер с высокой, густо налакированной прической, в золотистой, украшенной перьями мантии и, к счастью, без пергамента и пера. – Мне ужасно хочется услышать подробности, – репортерша хищно блеснула глазами за линзами очков. Только ее тут не хватало, подумалось раздосадованной МакГонагалл. – В самом деле, мисс Скитер, – прошипела Минерва, с трудом устоявшая на ногах после тычка локтем. – Вам не приходило в голову, что у людей могут быть личные причины? Заметив, как побледнел Главный аврор при виде акулы пера, его бывшей деканше захотелось по привычке защитить своего львенка, отведя его куда-нибудь подальше. И допросить там. – Для меня не существует ничего личного, – бравада Скитер попахивала шампанским. Впрочем, и от Гавейна несло винными парами, когда он только успел так набраться? – Мне кажется, что ваша дуэль с мадам Блэк, мистер Робардс, как-то связана с тем, что сейчас происходит между ней и мистером Снейпом, – с веселым подозрением в голосе предположила репортерша. Происходило между Северусом и мадам Блэк действительно что-то феноменальное, – что это за жуткая тварь, которую она напустила на беднягу? Черный бык наводил леденящий ужас даже сюда, в их безопасный угол, заставлял Минерву посильнее кутаться в свою клетчатую мантию. Фотограф Скитер, так же бесцеремонно втиснувшийся в первые ряды следом за начальницей, щелкал камерой, запечатлевая битву. – …недаром Снейп весь вечер скрипел зубами, наблюдая за тем коридором, куда вы, Гавейн, увели его прелестную спутницу, – продолжала Скитер, поводя нарисованными бровями, словно делая грязный намек. – Молодой честолюбивый Главный аврор и Победитель Того-кого-нельзя-называть сошлись в поединке за любовь! Оба преследуют одну и ту же женщину, но кому достанется ее благосклонность? Бледность Гавейна подернулась салатной зеленью, тогда как его бывший непосредственный начальник только веселился, словно это не его протеже знаменитая бумагомарательница нацелилась вывалять в свежем скандале. – А самое интересное, мадам Блэк взялась отстаивать свою независимость на дуэли, – теперь Скитер задумчиво рассуждала вслух. – Интересно, чем вы думали ее заинтересовать, банальный глава Аврората против Победителя величайшего темного мага столетия? Впрочем, это если бы на месте Северуса Снейпа был кто-то другой, обмен был бы неравноценным, а так еще надо подумать… В любое другое время, в любой другой ситуации Минерва бы даже согласилась с этим утверждением, прекрасно зная характер молодого коллеги. Будучи еще невинным юнцом, он умудрился отвратить от себя даже Лили Эванс, дружелюбнейшую из гриффиндорок, – девушка попала бы на Хаффлпафф, если бы не ее невероятная храбрость. Но сейчас в ее груди поднимался справедливый гнев. Имя Северуса достаточно трепали, отказываясь признавать его статус еще когда он был простым профессором, он не заслужил, чтобы его репутацию марало перо этой писаки! – Послушай-ка меня, ты, – больно ткнув репортершу в плечо сухим тонким пальцем, сузившая глаза гриффиндорка обрушила на нее весь свой гнев. – Если ты вздумаешь настрочить какую-то дрянь о профессоре Снейпе, если хоть словом прокомментируешь его, я превращу тебя в навозную муху. С некоторым трудом Скитер все-таки сфокусировала свое внимание на МакГонагалл, не выказывая никакого страха, – вряд ли профессор осмелится заколдовать ее, привилегированную журналистку, прямо при Министре, которому она лично помогла занять этот пост. – Я не позволю никому разрушать его отношения с кем бы то ни было! Даже если она больше не одобряет его отношений с мадам Блэк, не после продемонстрированной ею свирепости в бою, она не позволит портить их еще сильнее. Не ее дело указывать Северусу, как и с кем жить. Ее дело – прикрывать ему спину, когда он в этом нуждается. – Ох, милочка, но его отношения уже разрушены, и совсем не мной, а им, – ухмыльнувшись, Рита указала на замершего Робардса. – Я думаю, вы не вполне правы насчет разрушенных отношений, мадам Скитер, – голосом магозоолога начал вещать Скримджер. – Будь это так, мадам Блэк развернулась бы и ушла после высказанных ей оскорблений, но она вызвала Снейпа на дуэль. А он согласился. У них точно остались какие-то чувства. И не понять, всерьез он это, или забавляется. Их отношений с заменой профессора Защиты от Темных Искусств оставались загадкой для Минервы. Блэк поддержала Министра, помогла ему получить эту должность, и это все, что они с Альбусом знали. – Я думаю, это скорее ненависть, чем любовь, – ведьма напряженно наблюдала за гигантским ледяным кулаком, впечатывающимся в щит Северуса, такой тонкий и хлипкий по сравнению… – От ненависти до любви один шаг, – пожала плечами Скитер, с восторгом разглядывая творимое колдовство поверх усыпанных блестящими камешками очков. – Она сдерживалась, – Робардс пробормотал так тихо, что Минерва с трудом сумела его расслышать. – Даже близко не в полную силу… – Для чего вы вообще затеяли с ней дуэль, глупый мальчишка, – прошипела она, тоже едва слышно, чтобы не привлекать внимание Скитер. Выдумал тоже, дуэль со Звездой, сумасшедшей ночной мстительницей. Повезло, что она не такая вспыльчивая, как некоторые ее родственницы, а то бы убила, не поведя бровью, и не посмотрела на его позицию в Министерстве. Гавейн – способный малый, о чем свидетельствует его карьерный рост, но он же пьян как лорд, едва стоит на ногах. – Не знаю, – младший волшебник скривился, выдавая головную боль. – Мне казалось, у меня есть шанс, а она не такая расчетливая, как все слизеринцы… Ради этого расчета она наплевала даже на поколения своей семьи, блюдущей чистоту крови! Впрочем, даже ее гордость все-таки не выдержала. – Какой еще расчет, – яростно зашептала ведьма. – Они с Северусом были вместе задолго до его победы. Минерва звучала уверенно, – она практически была в этом уверена. Северус скрытный человек, не привыкший никому доверять, он не пришел бы к ней поделиться радостью первого поцелуя, но в Ордене уже год сплетничали. Причем не только самые младшие члены: слова легкомысленной Тонкс подтверждали и серьезный Кингсли, и Артур, и даже Молли, – между Снейпом и ночной мстительницей искрило с первой встречи. То, как они сидели рядом на похоронах – похоронах Гарри, – это событие еще отзывалось тягучей болью в груди, – то, как они общались в сентябре, все свидетельствовало о том, что они давно были на короткой ноге. Глаза аврора расширились от удивления. – В самом деле? Волшебник все-таки не смог промолчать, – похоже, алкоголь еще не выветрился из его крови. Не стоило ему так налегать на выдержанную в дубе медовуху. – Чем же он ее привлек? – А вы не знаете? – равно нетрезвая Скитер вмешалась в их разговор. – Профессор Снейп и мадам Блэк, верно, познакомились, когда вместе сражались с Тем-кого-нельзя-называть и его Пожирателями Смерти! Хмыкнув, Робардс не удержал кривой недоверчивой улыбки. – Эта девчонка сражалась с Пожирателями? Не смешите меня. Воровато оглянувшись по сторонам, репортерша заговорщически зашептала, так, что было слышно только ему и склонившейся к ним Минерве. – Эта девчонка вынесла как минимум пятерых беглецов Азкабана и убила четырех великанов в одну ночь. Ни за что не поверю, что вы не знали. – Стоп, – севшим голосом прохрипел Робардс. – Это она – Звезда? Перед его глазами пронеслась вся его жизнь, заставляя мужчину схватиться за сердце. С одной стороны не верилось, что ночным мстителем была эта невысокая юная девушка с вежливой улыбкой, – они-то все думали сперва на недовольного правительством дурного мрачного юнца, а потом пытались вычислить могущественного мага-затворника неопределенного возраста, – никакой вчерашний ученик, которому хватает мятежного духа расписывать стены, не смог бы убить великана одним заклинанием. Уильямсон искал среди игроков в квиддич, О’Браейн шерстила списки выдающихся студентов Хогвартса за последние пятьдесят лет, а он проверял затерянных потомков темных волшебных семейств. Гавейн, пожалуй, оказался ближе всех, но даже он не ожидал, что Звезде девятнадцать. – Серьезно, вы не знали? Министр Скримджер вам, похоже, не так уж и доверяет, – протянула в ответ Рита. – Что я слышу, мадам Скитер, вы тут распространяете конфиденциальную государственную информацию? – хищно улыбнувшийся Скримджер опустил палочку, которой наколдовал вокруг них непроницаемый барьер. – А чем именно вы ее спровоцировали, Гавейн? – весело поинтересовалась репортерша, продолжая насмехаться над его подопечным. – Может быть, вы приглашали ее первым, а когда она пришла со Снейпом, высказали мадам Блэк свое разочарование? Или вы просто намекнули ей, что ее полнит эта мантия? – Мадам Скитер, для вашего же блага, я надеюсь, что вы ее не спровоцируете, – опять встрял Скримджер, наконец-то становясь серьезным. – Я не прощу себе, если волшебный мир потеряет талантливую журналистку в вашем лице. На подиуме ледяной кулак обратился в огненный, его удары разносились по залу, отзываясь в груди каждого присутствующего, и репортерша слегка оробела. А Минерва наконец поверила уверениям Северуса, что Блэк нужна для защиты Хогвартса. Только вызывала она все равно не ощущение надежности, не надежду, а крадущийся мурашками по спине страх. Что связывало честного, отзывчивого, способного умереть за товарища Северуса и эту жуткую темную ведьму? Способную убить, убить того, кому клялась в любви, – жестоко убить, – размазать… Увидев, как Блэк осела на пол, выронив свою зловещую палочку, гриффиндорка с облегчением выдохнула. Все-таки, среди них, профессоров, как дуэлянт, Снейп уступал, может быть, только Филиусу и Альбусу. Он может за себя постоять. Даже против самых страшных ведьм и колдунов, – даже против самого Темного Лорда. Но бой еще не закончился. Эта ведьма тоже выступала против Темного Лорда, упрямо и успешно. Она была весьма вынослива, не брезговала маггловским мордобоем и, судя по всему, имела очень крепкий череп. – Остановите ее! – воскликнула Минерва почти в отчаянии, вцепившись в рукав мантии Министра – это ведь он позволил своей наемной мстительнице сражаться на дуэли с Северусом, у него есть над ней хоть какая-то власть… Как и все присутствующие, затаившие дыхание и прижавшие ладони к губам, она была уверена, что Блэк сейчас покончит с Победителем Того-кого-нельзя-называть. Но Министр не успел, – успел Северус. К счастью, он успел обезвредить эту фурию, прежде чем она добралась до него. Но ему слишком сильно досталось, – молодой волшебник только успел подползти к поверженной противнице, прежде чем сам лишился чувств. – Кто-нибудь, помогите отнести их в Мунго! – МакГонагалл бросилась к двоим сама, взмахом пихтовой палочки опуская высокий подиум. Не теряя времени, ведьма наколдовала пару носилок и принялась осторожно переносить на них бесчувственные тела, не забывая пощупать пульс, – даже у Проксимы Блэк. – О-о-о, но кто же все-таки победил? – разочарованно протянула Скитер, складывая руки на груди, словно обиженная девочка, которой не рассказали секрет. Остальные гости вечера спорили о том же, разве что Нарцисса Малфой выглядывала с беспокойством и рвалась вперед, сквозь плотную толпу. – Они оба проиграли, – бросил Скримджер, махая рукой своим – нет, Робардсовым теперь дежурным аврорам, чтобы помогли профессору транпортировать незадачливых дуэлянтов в Мунго. Славный вышел вечер, веселый, – если, конечно, все выживут. Не хотелось бы лишаться своего лучшего охотника за головами. И нового кавалера Ордена Мерлина первой степени тоже, пусть он и невыносимый осел. Покосившись на своего протеже, Министр усмехнулся. Расслабился парень, задумался о личной жизни, – значит, есть свободное время. Возможно, ему стоит перестать перепроверять работу нового Главного аврора, глядишь, забегает, станет не до глупостей. Очнулся Северус на удобной постели в пахнущем озоном и целебными зельями комнате. Прежде чем на него обрушилось осознание всей глупости своего поступка, – своих слов, – даже прежде, чем он понял, что его легкие больше не сжимают огненные тиски, он вспомнил, что случилось с Проксимой. Что он сделал с Проксимой. – Проксима! Вскочившего на постели волшебника мягко, но настойчиво уложили обратно. Какое-то время он еще рвался из чьих-то сильных рук, но меткое заклинание надежно распластало его на простыне, не давая возможности двигаться. – Мне нужно узнать, что с Проксимой! Проксимой Блэк, – уточнил он для недоумевающе разглядывающей его высокой кряжистой ведьмы. – Сэр, вам не стоит вставать, пока не закончится действие Костероста, – решительно осадила его целительница, на всякий случай поднимая палочку. Как по команде, Северус ощутил мерзкий вкус на языке, огонь в пищеводе и свои нижние ребра, словно покрывшиеся мелкими шипами, впивающимися в кожу изнутри. Но терпимо. Вряд ли что-то сломалось, по ощущениям как трещины в кости, как от попавшего бладжера. – Сколько я тут уже нахожусь? – чуть спокойнее спросил он, решив сотрудничать, или хотя бы сделать вид. – И сколько мне еще тут лежать? – С вашими повреждениями зелье будет действовать полчаса, а приняли вы его пять минут назад, – охотно ответила его надсмотрщица, поглядев на стену повыше него. Это не так уж плохо. Скоро можно будет выбраться отсюда. Интересно, вышлют ли ему его мантию из Министерства, или надо будет самому сходить? Если, конечно, ее уже не стащили поклонники. Будет очень обидно, если стащили, – хорошая мантия, и встала ему в хорошую сумму золотом. – А что с Проксимой… мадам Блэк? – почти спокойно поинтересовался Северус. – Сэр, я не вправе разглашать посторонним личные данные пациентов, – строго поджала губы целительница. Хуже Поппи, в самом деле. – Мы с ней не посторонние! Посторонние – это слово отдавало виной, сожалением и пеплом сожженных мостов. Не хотелось даже думать, даже заглядывать в эту бездну, где они наверняка уже посторонние, после того, что он ей наговорил. От этого слова горело в груди, тем сильнее теперь, когда он обездвижен и не может прямо сейчас пойти и что-то сделать, чтобы это исправить. Нет – нет, он извинится перед ней, будет на коленях под дверью стоять, как было с Лили, и не уйдет, пока не узнает, как ему загладить свою вину. Черт с ним, с Робардсом, – пусть хоть предложит жить втроем, лишь бы с ней вместе… – Сэр, она чуть не сделала из вас отбивную в ответ на ваши заигрывания, – скептически протянула целительница. Снейп ответил ей строптивым злым взглядом. Ну да, ну да, явно она знает больше всех, ведь получила свои данные из пятых рук. – Я пришел с ней на бал, мы встречаемся! – воскликнул он, чувствуя отчаяние пополам с растущим раздражением от недоверчивого вида ведьмы. – Хотя бы скажите мне, если она жива! – взмолился Северус, но надсмотрщица в лимонной мантии сурово проигнорировала его мольбу, упрямым выражением лица напомнив ему почему-то МакГонагалл, и вышла из палаты. Может быть, она отправилась узнавать? Волшебник подождал ее возвращения еще несколько минут, показавшихся вечностью, и посмотрел на просунувшую голову в дверь целительницу с надеждой, но та его не обрадовала. – К вам посетительница, ваша коллега, мне впустить ее? – мужчина злорадно отметил, что голос у нее был усталый. – Впустите, – не имея возможности взмахнуть рукой, он просто моргнул. Хотя бы будет рядом кто-то, чтобы отклеить его от койки и найти его вещи, прежде чем он отправится домой. В дверь осторожно, по-кошачьи, заглянула Минерва, зачем-то еще постучав. – Проходи уже, – раздраженно позвал он промедлившую гриффиндорку. Та смотрела на него, не отрываясь, даже стул себе наколдовала вслепую, – чем безмерно бесила и тревожила. Может, она что-то знает о Проксиме, что-то тревожное, может, она расскажет? Может, просто может, Проксиме уже помогли и отпустили?.. – Северус, как ты себя… Боже мой, ты не можешь пошевелиться! Ты парализован! – перепуганно вскочила МакГонагалл, заметив, что ее коллега не пытается сесть на постели и поприветствовать ее, и вообще лежит неподвижно. Любят же гриффиндорцы все драматизировать. – Да не парализован я! – не удержавшись, он фыркнул от такой нелепости. – Эта… целительница приклеила меня к постели, когда я попытался встать. Положив ладонь себе на грудь, женщина с облегчением выдохнула и вернулась на свой стул. – Прости, Северус, просто я испугалась за тебя. Эта твоя Проксима Блэк, – преодолев свой испуг, ведьма брезгливо поджала губы. – Совершенно ужасная, чудовищная особа. Зачем ты разозлил ее? Зачем ты вообще с ней водишься? Мало тебе было твоей старой школьной компании? Мало тебе было Сам-знаешь-кого?.. И ведь он даже не может пошевелиться, чтобы заткнуть фонтан нотаций. Даже убежать не может. Только бессильно закатывать глаза, пока в висках не послышался звон. И не то чтобы он мог что-то возразить, если бы даже мог. Она права, он сам навлекает на себя свои неприятности. Правда, вряд ли это еще когда-нибудь случится, – половину людей в его жизни он убил, кого сам, а с кем просто поспособствовал, а другую половину он мастерски от себя отвадил. Лили он назвал грязнокровкой, Проксиму довел до дуэли и чуть не убил, – что дальше? Так с ним больше никто и не свяжется. И поделом ему. Возможно, это ему не стоит ни с кем больше связываться? Для их же блага. Ведь, может быть, если бы он не подружился тогда с Лили, она прожила бы долгую счастливую жизнь, а он бы не маячил перед лицом такого же ревнивого Поттера… Проксима точно была бы счастливее без него. По крайней мере, ее нервы были бы целее. И он исцелял и спасал бы ее точно так же, не выдавая своих чувств. Глупых, дурацких, никчемных, никому не нужных чувств. Без них она была бы в порядке. – Минерва, – все-таки он сумел встрять в ее монолог, когда гриффиндорка переводила дыхание. – Минерва, ты знаешь, что с ней? Мне не сказали… – Понятия не имею, – фыркнула МакГонагалл, складывая руки на груди. Но, похоже, умоляющий взгляд у него все-таки получился, потому что ведьма сдалась. – Она была вполне жива, когда мы перемещали ее сюда. Северус выдохнул и расслабился на постели. Хотя бы она жива. Новый стук в дверь подбросил его на месте, – насколько это было возможно в его положении. Удерживающее его заклинание все еще не выдохлось. – Кто там еще? – позвал он, и в проходе показался человек, которого он меньше всего ожидал – и хотел – увидеть. – Мистер Снейп? – Мистер Робардс. Его голосом можно было заморозить Черное озеро, но аврор не дрогнул. Чего этот тип приперся, поглумиться, сообщить, с кем теперь будет Проксима? Или влепить ему штраф за дуэль, устроенную в бальном зале? – Я просто зашел убедиться, что с вами все в порядке, – Северус приподнял бровь. Сомнительно это. – И – и мне хотелось попросить вас об одолжении. Еще сомнительнее. Они с Минервой переглянулись. – О каком одолжении идет речь? Вздохнув, словно перед прыжком в воду, Робардс заговорил. – Я бы хотел попросить вас передать мадам Блэк мои глубочайшие извинения. Оправданием мне может послужить лишь то, что я с трудом отвечал за свои слова и – и действия, и не имел никакого понятия о том, что… – Почему вы просите меня передать ей ваши извинения? – удивленно перебил Северус. Мало того, что этот человек отбивает у него женщину, так еще и на посылках его собирается держать. Немыслимая наглость. – Вы не в состоянии сами их ей принести? В ответ Робардс странным образом побледнел и словно ужался. – Не думаю, что ей приятно будет меня видеть после – после случившегося между нами. И, к тому же, вы – с ней… Хотелось бы подняться, крикнуть ему, что его стараниями они больше не вместе, но Северус все еще был надежно приклеен к своей постели. Поппи частенько угрожала так поступить с ним в школьные годы, а в Мунго они не церемонились… И что это он вдруг об этом вспомнил? – Гавейн Робардс, на вашем месте я бы отыскала смелость встретиться с ней и повторить все это лично, – суровым тоном начала МакГонагалл. – Погоди, погоди, – перебил Снейп. – А что именно случилось между вами? Звучит почему-то совсем не как любовное свидание. Или у них были свидания, но именно в тот вечер Робардс узнал, что она изменяет? Или у них вообще не было никакого свидания. Неужели он снова сделал это, и атаковал человека, который был верен ему, совершенно на ровном месте? Жаль, что Лили тогда не устроила с ним дуэль, – может, вбила бы немного смысла в его глупую голову. – …у нас с мадам Блэк была дуэль, – Робардс почему-то пошел красными пятнами и принялся избегать взгляда бывшей деканши. Кажется, Проксиму перестанут приглашать на такие мероприятия, – одна дуэль с ним, при свидетелях, которые, в случае чего, расскажут, что он сам напросился, это еще ничего, но две дуэли за один вечер? – Это правда, Северус, – Минерва, кажется, по-своему истолковала неверие, написанное на его лице. – Ты знала об этом и постеснялась включить эту информацию в свой ворчливый монолог? – Тебя больше волнует, если эта женщина изменяет тебе, чем то, что она чуть не размазала тебя тонким слоем по всему залу? – Мадам Блэк ни в коем случае не – не имела со мной таких отношений, – так и застывший рядом с дверью аврор покраснел еще сильнее, видимо, от возмущения. – Я, конечно, надеялся, – он осекся под острым взглядом Снейпа. – Между нами ничего не было. Я предложил ей помощь с делом ее отца, и оказал ее, по мере сил, и больше ничего. Северус вздохнул. Что он делает не так? Обычно у него получается держать свои эмоциональные выбросы под контролем, но в самый ответственный момент, если не считать встреч с Темным Лордом, этот контроль совершенно срывает с резьбы. Может, удастся попросить Минерву снять с него чары приклеивания и помочь пробраться в палату к Проксиме, пока она тут и никуда не может убежать? Лили – ох, Лили, опять он вспоминает Лили, – смилостивилась-таки и вышла к нему, пусть и не простила, а Проксима, чего доброго, повторит сегодняшнюю дуэль. Получить отбивающим “Аваду” лбом еще раз не хотелось. Но если это будет ценой за ее прощение, он готов заплатить ее сторицей. – Я передам ей ваши извинения, мистер Робардс, – заявил Северус, устало думая, что лучше уж и правда не подпускать больше к ней Главного аврора. Мало ли, вдруг, пока Проксима зла на него, этот ушлый тип начнет, так сказать, ковать железо? Он-то своими ногами с дуэли ушел, а значит, не разозлил ее и вполовину так, как разозлил ее Снейп. Вообще, в следующий раз он просто проклянет потенциального конкурента. Она даже не узнает. Если будет следующий раз – если она его простит.