Роковая звезда

– Доброе утро, – ответ на их невнятное бормотание прозвучал довольно мрачно. Но студенты и не подумали относить это на счет происшествия с Малфоем, – после того, что случилось в субботу, они и забыли про его неудачную дуэль с Уизли. У них была дуэль поинтереснее для обсуждения. Все разговоры и сплетни, впрочем, затихли еще на подходе к классу: движущиеся фотографии в газете превосходно обрисовывали, что ждет тех, кто осмелится как-то задеть профессора Блэк. – Сегодня будет проверочная работа, – на этом месте шестикурсники все-таки не сдержали унылого стона. Конечно, они много изучали теорию самостоятельно, но ничего не конспектировали, – на уроках была одна только практика, и вообще, им не задавали писать, им задавали прочитать и ознакомиться. Но занять места им не дали, – взмахом палочки профессор превратила столы и стулья в горки каких-то непонятных, точно выбеленных и отполированных морем веток и щепок, серьезно озадачивая учеников. – Нам достать пергаменты и перья? – Гермиона робко подняла руку, оглядываясь на таких же недоумевающих префектов. – Не смею ограничивать ваше воображение, мисс Грейнджер, – отозвалась преподавательница, своим тоном чертовски напоминая утреннего Снейпа на лекции. – Вы можете использовать все, что у вас есть с собой, все, что вам придет в голову. Кое-кто из студентов покосился на дверь, и по мановению зловещей черной палочки та захлопнулась и сверкнула оранжевым по всей поверхности, запертая на чары. – А как мы будем писать эту проверочную работу без столов? – подал голос Малфой, предусмотрительно спрятавшись за МакМилланом. – Вы никогда не запомните заклинаний, упражняясь в чистописании, – стрельнув в родственника не прикрытой маской половиной изумрудного взгляда, Блэк поднялась со своего места, вышла на середину класса. – Лучший способ научиться защищать себя – практика. Вытащив палочку, профессор принялась описывать ею широкие круги, сосредоточенно шепча что-то под нос. Прищурив глаза, Гермиона следила за ее движениями, отмечая, что женщина почти не шевелит пальцами правой руки. Ее палочка в левой, и она не призвала ее щелчком из ниоткуда, как обычно, а достала из внутреннего кармана мантии. И вообще, все ее движения какие-то скованные, нехарактерно неловкие. Кажется, дуэль с профессором Снейпом не прошла для нее бесследно. Интересно, смогла бы она сейчас встать в спарринг с Малфоем и победить его так же легко, как всегда? Но любые мысли о несостоятельности Блэк испарились без следа, когда странные выбеленные ветки вдруг задрожали и поднялись в воздух, собираясь в настоящие человеческие скелеты. Кто-то даже взвизгнул, проталкиваясь на задний план, чтобы между ними и угрозой стояло как можно больше товарищей. – Отлынивать не получится, – скучающим, совсем снейповским тоном заявила Блэк, медленно и осторожно шествуя назад, к своему креслу. – Противников по одному на каждого, и чем менее вы активны, тем сильнее они будут вас преследовать. Начали. Как по команде, в пустых глазницах черепов зажглись лавандовые огни. Ощерив зубы и слепо подняв руки, конструкты устремились к тут же разбежавшимся по классу студентам. То, как тяжело она опустилась в кресло, никто не заметил, – никто не следил. Ученики были слишком озабочены отражением атак жутких скелетов, хватающих цепкими костяными руками и кусающих, – пусть и не слишком больно, но чувствительно. Все тело нещадно болело, как после хорошей тренировки, – или хорошей схватки с группой матерых рецидивистов, – но вот рука просто убивала. Кровотечение остановилось, длинные порезы зарубцевались, но дальше дело не пошло. Шрамы все время ныли, напоминая утро после ее освобождения, когда боль от собачьих укусов наконец догнала ее. Можно было бы написать Северусу и попросить у него помощи, но Проксиме не хотелось, от страха или стыда. В Мунго ее не пустили к нему, даже не сказали, как он. Не сказали даже тете Нарциссе. Сам он к ней тоже не заглянул. Не написал на следующий день, не искал встречи, не передавал никаких сообщений через их общих знакомых. Даже досада поднималась, ведь это он затеял ссору, это он обвинил ее не пойми в чем… Но пламя досады тушила вина. Это ведь она ответила ему на всего лишь слова разгромной дуэлью, в которой он бы погиб, не будь он достаточно сильным волшебником. Она дралась всю жизнь, еще с тех пор, когда была Гарри Поттером. Всю жизнь ей было нечего терять и не о чем жалеть, и незачем сострадать противнику. Ей некого было обижать, подражая своей так называемой приемной семье, а теперь, едва кто-то появился, она избила его. Против воли вспомнилось, как Северус говорил о детях, – об их совместных детях. У них бы тоже появились рефлексы сжиматься и уворачиваться, когда кто-нибудь рядом просто взмахивает рукой? Они бы тоже учились вести себя так, будто их здесь нет? Миссис Малфой, на которую племянница порывисто вывалила все свои опасения, почти отмахнулась от них, заявив, что знает, как было дело. По ее мнению, это Северус перегнул палку, и перегибал ее таким образом довольно часто в подростковые годы, бесконечно нарываясь на куда худшие драки. Но Проксима знала, что это были за драки, – четверо, трое, минимум двое на одного, и лишь за “сам факт его существования”, как пересказал ей папа слова ее прежнего отца, сперва ностальгически посмеиваясь, потом теряясь, смущаясь и пряча глаза. Это было несправедливо, и ей не хотелось быть тем человеком, который нападает на свою любовь всего лишь за то, что он “ревнивый болван”. Если бы не работа, которую он на нее скинул, Проксима бы отправилась искать его прямо сейчас. Его не могли продержать там дольше, чем до воскресенья, как ее. Наверняка Северус уже дома. Наверняка, – наверняка, если она попросит прощения, если все объяснит, он ее выслушает… Только дождаться вечера. Вечером она отправится прямо домой, – к нему домой. К ним домой. В любом случае, каким бы ни был исход, у нее там остались вещи, а это предлог зайти. Но до вечера еще целый учебный день. Встряхнувшись, Проксима вернула все свое внимание классу. Забившиеся в угол, вспотевшие и слегка оборванные студенты отчаянно отмахивались палочками от оставшихся скелетов. Все-таки она зацепилась за эту идею: призванные ею конструкты не смогут серьезно навредить им, и вдобавок отвлекут их от нанесения вреда друг другу. Проксима посмотрела на часы: пора заканчивать, иначе она не успеет показать им ничего нового. Позор, осталось пять скелетов, – кто-то исхитрился-таки пробездельничать все это время. Взмахом палочки она заставила конструкты замереть, разлететься по своим местам и превратиться обратно в столы. Раззадоренные боем студенты озирались, все еще настороже, готовые отражать любые атаки. – Пройдите к своим столам, пожалуйста, – велела Проксима, осматривая их. После “проверочной” все, даже Драко, остались встрепанными, раскрасневшимися и слегка расцарапанными. Кто-то до сих пор трясся, кто-то даже не вытащил палочку – эти прятались за спинами самых старательных учеников. Похоже, потом придется разбивать их на маленькие группы. Или вообще по одному. – Хорошая работа, те, кто сумел все-таки вытащить свое оружие, – заметила Проксима. Это ее прокол, что пятеро сумели спрятаться за спины других студентов. В каком-то смысле, они проявили находчивость в опасной ситуации. – Остальные, – под ее взглядом эти ученики невольно вздрогнули, словно опасаясь выговора. – Использовать других, более сильных волшебников в качестве щита и убежать самим – довольно разумная тактика. Так держать. Ожидавшие чего-то другого и намного более позорного, ребята приободрились и посмотрели на других, активно сражавшихся, с неоправданным превосходством. – Разумеется, в следующий раз я дам вам более индивидуальные задания, – Проксима оборвала их триумф, почти наслаждаясь тем, как они побледнели, а те, кто уже было посчитал себя незаслуженно обделенными, вернули им злорадные взгляды. – Можно мы сложим наши вещи в угол перед следующей проверочной работой? – в воздух взметнулась рука Гермионы, слегка раздосадованной и перебирающей пергаментные свитки, вывалившиеся из ее разорванной сумки. По рядам пронесся робкий ропот в поддержку ее слов. Особенно возмущалась Лаванда, уже починившая свою сумку заклинанием, но без конца ощупывающая ее на предмет скрытых огрех. – Мне просто показалось, вам могут пригодиться ваши вещи, – заметила Проксима, пожав плечами – едва-едва, потому что плечи тоже болели. – Вы ведь сами спросили, не достать ли вам пергамент с пером. – Мы думали, это письменная работа, – подал голос Эрни, наполовину робко, наполовину решительно. – Как бы нам пригодились перо и пергамент? – поддержал его Рон, оглядываясь на класс в поисках поддержки, и получивший ее в виде одобрительного ропота. Поднявшись со своего места, – скрывая, сколько труда ей для этого потребовалось, – Проксима взмахом палочки призвала тренировочный манекен. – Скажем, если у вас совсем нет фантазии, то… Взлетев со стола, пустой пергаментный свиток размотался, растянулся в длинное широкое полотно и оплел голову и плечи манекена, заставив его подпрыгнуть на скрипучей ножке. Поднявшееся следом перо, хищно сверкнув неожиданным стальным наконечником, наполовину вонзилось в дерево, в то самое место, где у человека было бы сердце. – Трансфигурация, зачарование, все можно использовать как оружие, – продолжала она. Перо взорвалось, словно в его кончике была взрывчатка, и несчастный манекен растворился в облаке белой пыли. – Даже если вы потеряли палочку, бывает другое оружие, – добавила Проксима. Взгляды устремились на ее бок, где, как все уже видели, она хранила свой револьвер, но ведьма разочаровала их, достав теткин нож. Ей потребовалось некоторое время, чтобы научиться им как следует пользоваться, и она все еще была далека от мастерства Беллатрикс. – Например, вот так, – она размахнулась ножом и прянула вперед, как змея, и новый манекен, призванный ею вместо разрушенного, вдруг обнаружил на себе глубокую длинную рану. Еще один рывок, и первую рану пересекла вторая. Отскочив назад и подбросив нож в руке, Проксима с силой швырнула его в манекен, попав в “голову”, мотнувшуюся назад по инерции. – Конечно, настоящее оружие лучше, чем, например, то же перо, – призванный, нож вернулся в руку хозяйки, мрачно поблескивая темными, покрытыми рунами гранями. – Но вам не стоит ограничивать себя одной только палочкой. Ткань, камни, палки, ножи, перья или просто бегство, все это поможет вам уберечь свою жизнь. Притихшие студенты прижимали к себе свои сумки и думали. Разве что Драко до сих пор пялился на ее внутренний карман, куда исчез нож. Узнал? Тетя Беллатрикс очень любила свой нож, и наверняка не раз морально травмировала племянника своими играми. Может, оставить его после урока и успокоить? Она ведь не украла нож, тетушка честно подарила его, от чистого сердца, – от всей души, можно сказать… От звонка все явственно вздрогнули и поспешили покинуть класс как можно быстрее. Все, кроме надоедливого кузена, застывшего с большими глазами перед ее столом. Терпеть очередную истерику от Драко совсем не хотелось, – все ее внимание занимал вечер и как поскорее дожить до него, – но, наверное, стоит все-таки утешить. – Я заметил, у тебя что-то с рукой. Его голос звучал нахально, с вызовом и знанием, и почему-то с долей смущения. Потеряв всякое желание утешать совсем не расстроенного подростка, Проксима закатила глаза: она уже успела расслышать все сплетни и даже прочитать заметку в утренней газете, эпический очерк Риты Скитер об их с Северусом сражении. У школьников уже накопился целый список теорий, от довольно близких к реальности до совершенно безумных. Помня ехидные комментарии младшего Малфоя об их отношениях, чего-то хорошего ожидать не стоило. – Похвально, Драко. У тебя есть задатки великого целителя. Саркастический ровный тон и равнодушный взгляд не смутил подростка. Подойдя ближе, – непозволительно близко, – он без предупреждения схватил ее за больную руку, заставив перекоситься не столько от боли, сколько от нежелательного контакта. Мало кому в этом мире позволялось касаться ее и потом уходить на своих двоих. – Что ты… – Не двигайся, – Малфой шикнул на нее, достал палочку и принялся выводить круги, беззвучно шевеля губами. – Вот. Пораженная, Проксима смотрела, как багровые шрамы исчезают. Из больной кисти словно извлекли острые шипы, к пальцами вернулась подвижность. Похоже, Северус научил своего любимчика контрзаклятию в тот раз, избавив мальчишку от аналогичных следов. – Получилось? – полюбопытствовал юноша и улыбнулся, когда кузина несколько раз сжала и разжала руку, демонстрируя результат. – Да. Спасибо, – поблагодарить было естественным. Хоть что-то приятное сегодня, и от кого, от Хорька. – Ты и впрямь мог бы стать целителем. Вместо того, чтобы скривиться, Драко неожиданно просиял. – Кстати, может, я и буду. Я уже думал об этом, когда ты сказала… То есть, у меня же есть все нужные С.О.В.ы, – замялся он, словно оправдывая свой выбор перед кем-то, кто не одобрил бы. – Это почетно, и – и это хорошая репутация для семьи. Отец с матерью, конечно, постарались, но некоторые на нас все равно будут косо смотреть. А еще вот… К удивлению Проксимы этот изнеженный мальчишка вдруг рассек себе руку заклинанием и направил свою палочку на ранку. Из кончика вырвались желтые искры-светлячки, и порез принялся затягиваться, пока не исчез без следа. – Оказывается, моя палочка умеет делать вот это, – юный Малфой выглядел по-детски открытым и радостным, делясь своим открытием. – Поэтому она не хотела тогда бить в мишень, у нее другой талант. Это тоже поможет, не думаю, если у кого-то еще есть такая палочка. Словно соглашаясь с хозяином, палочка мигнула мягким янтарным светом. Занятно. Волшебный инструмент, который совсем не хотел воевать, – должно быть, ее убивало, когда Драко пытался применить “Круциатус”. Впрочем, у нее хорошие отношения со своим колдуном, – должно было получиться. – Я думаю, это отличная идея, Драко, – заявила Проксима, заметно успокаивая мальчишку. – А теперь поспеши на следующий урок, перерыв почти закончился. Улыбнувшись так неожиданно спокойно и умиротворенно, как довольный жизнью человек, Малфой откланялся. Выдохнув, она подумала, что это все же приятно, узнать, что этот слизеринский придурок наконец взялся за ум. Возможно, ему слегка помогли родители, – в Мунго Проксима все-таки рассказала тете Нарциссе обо всем, что случилось с ее сыном помимо обвинения в воровстве, из-за которого его уже на несколько месяцев лишили карманных денег. Вспомнив о том, что сама чуть не приложила мальчишку, когда узнала о “Круциатусе”, Проксима вернулась мыслями к своей несдержанности. Может, Северус больше не захочет иметь с ней дело, – ему вряд ли улыбается повторить судьбу своей матери, жить с кем-то, кто в любой момент может напасть на него. А может, он все еще в Мунго, может, его все еще пытаются вылечить… Мысли о худшем исходе она отметала, – в газетах бы написали, если бы Победитель Того-кого-нельзя-называть и новоявленный кавалер второго Ордена Мерлина погиб. А за ней бы пришли, пусть ей было бы уже все равно. Почти все равно, – оставался еще долг перед семьей, бабушка, Кричер, дом на Гриммо, – но в ее жизни больше никогда бы не было счастья. Со звонком в кабинет вползла следующая партия студентов. Нужно только продержаться до вечера. Вечером все загадки разрешатся… Отвлекаясь от своей любимой Арифмантики, Гермиона постоянно оглядывалась на дверь. Место, занимаемое Драко Малфоем, до сих пор пустовало, – но не могла же профессор Блэк задержать его так надолго? И он сам остался, она не просила его. Не то чтобы Гермиону так беспокоило благополучие Хорька, но… Ее скорее беспокоило все, что она не знала о профессоре Блэк. Отчего она затеяла дуэль со Снейпом, чуть не убив его, чуть не умерев от его руки, – вряд ли бывший профессор Зелий стал бы сражаться в полную силу с тем, кого не считал врагом. Может быть, она в самом деле была на стороне Малфоя, – Драко Малфоя, который все эти недели радовался гибели Гарри, который отправил Гарри на смерть. Конечно, она проследила, чтобы его наказали, но только за воровство. Все остальное она “замяла”, даже договорилась с Роном и профессором МакГонагалл. Любопытство свербело в ее сердце, – уж не прячет ли Блэк под своей маской второе лицо, как рассказывал Гарри про Квиррелла? А Снейп, без конца ошивавшийся рядом с ней, может быть, он пытался выяснить это? И выяснил. И был отправлен ею в Мунго. Взлетевшая рука развеяла вялое спокойствие класса. – Профессор Вектор, можно мне выйти?.. Удивленная ведьма кивает, позволяя девушке выскользнуть за дверь в холодный темный коридор. Откуда именно стоит начать, Гермиона пока не решила, но что-то где-то должно было подтвердить или опровергнуть ее неожиданные выводы. Лучше всего будет найти Хорька. Убедиться, что он не планирует еще чье-то убийство, для начала. Убедиться, что он не планирует ничего вместе с кузиной. Отслеживая их обычный путь из класса Защиты, Гермиона расслышала голоса, гулко разносящиеся по пустому коридору. Рассерженные, злые голоса, и звуки ударов. – …понятия не имею, психованная рыжая курица! – в этом слегка испуганном, с ноткой недоумения возгласе без труда узнавался Малфой. – Отвечай, как ты заставил Гарри пойти туда, или я прокляну тебя так, что тебя даже в Мунго не расколдуют! – а это уже Джинни Уизли угрожающе шипела как рассерженная кошка, к удивлению подслушивающей девушки. – Да! – хором вторили ей, кажется, братья Криви. Они обнаружились в пустом классе, Джинни и ее подручные, с палочками, направленными на лежащего, связанного Драко. Бледное лицо уже было украшено парой синяков и кровоподтеков. Не столько из сочувствия, сколько из соображений справедливости, Гермиона решительно ворвалась в комнату. – Чем вы тут занимаетесь? Братья Криви, Деннис и Колин, подскочили на месте, первый даже выронил палочку от неожиданности, а вот младшая Уизли, не растерявшись, направила свою на вошедшую, останавливая ее на полушаге. – Ну наконец-то, хоть кто-то нормальный, – закатил глаза Малфой, заерзав в своих путах. – Будьте уверены, я сделаю так, чтобы Филч вас сожрал! – прорычал он, злобно зыркнув на Джинни. В ответ та выпалила по юноше какими-то болезненными чарами, заставив его ойкнуть. – Больная! Я все расскажу отцу, и тебя отчислят! – парировал он, краснея от своей беспомощности. – Что ты застыла, Грейнджер, освободи меня! Он совсем не пробуждал в Гермионе желания оказывать какую-либо помощь. Даже наоборот, хотелось оставить его тут в таком виде до вечера, в назидание. Или пока он не выучит слово “пожалуйста”. Но оставлять его на милость совсем уже потерявшей берега Джинни было неправильно. – Джинни, Колин, Деннис, идите на уроки, – велела она. Переглянувшись, мальчики дернулись было к выходу, но младшая ведьма лишь усмехнулась, криво, с вызовом. – Ты не префект. И ты мне не сестра. Такого острого, злого взгляда Гермиона не видела у нее никогда. – Ты думаешь, Гарри хотел бы этого? – она указала рукой на красного от натуги и унижения, ворчащего, все еще ползающего по полу Малфоя. – Откуда тебе знать, чего бы хотел Гарри? – вздрогнувшая Джинни почти оскалилась, как волчица. – Ты бросила его одного! На милость таким, как он! Получив энергичный пинок по голени, Хорек испуганно затих. – Гарри хотел, чтобы я уехала, – парировала Гермиона, не до конца уверенная в себе, но поднимая палочку почти не дрожащей рукой. – Гарри всегда хотел только защищать, и он никогда бы не опустился до – до пыток! Братья Криви покраснели, теперь совершенно устыдившись. Если бы пришлось драться, Гермиона была бы против одной только Джинни, – мальчишки младше и ей не соперники. Джинни, с вызовом глядящая ей прямо в глаза, наставившая на нее свое оружие, – сильная ведьма, но не настолько, чтобы справиться с ней. – Развяжите его, – скомандовала она, кивая на приободрившегося Малфоя. Младшая девушка не пошевелилась, не прервала свою странную игру в гляделки, не опустила палочку, но и не попыталась бросить первый сглаз. – Джинни, это безумие! Развяжи его и уходи, – повторила Гермиона, переводя взгляд на мальчиков. Сдавшись, Колин бросился к лежащему на полу слизеринцу, развязывая его вручную, по-маггловски. Едва Малфой освободил свои руки, он отпихнул младшего парня, подхватил свою палочку и уничтожил веревки “Финитой”. Оставшаяся без поддержки Джинни дрогнула и выбежала из класса, взмахнув рыжей гривой, и за ней последовали братья Криви, опасливо оглядываясь на старших. – Уизли совсем распоясались, – бурчал Малфой, брезгливо отряхивая свою одежду. – Т-ты в порядке? – для проформы поинтересовалась Гермиона. Хорек все еще был префектом, тогда как она – нет. Стоило бы сбежать, пока он не воспользовался моментом, чтобы лишить Гриффиндор баллов, но она не знала, насколько сильно Джинни успела ему навредить. – Тебе какое дело? – огрызнулся парень, тут же остыв и тяжело вздохнув. – Спасибо за помощь. Надо же, он знает слово “спасибо”. От удивления Гермиона даже забыла, что хотела поскорее покинуть место происшествия. – А что ты тут делала? – сощурив глаза, поинтересовался Малфой. Поперхнувшись, она даже не сразу нашлась с ответом. – Ты не пришел на Арифмантику, и… Она покраснела, а Хорек глумливо осклабился. – Так и скажи, что следила за мной. Или, может быть, не столько за мной, сколько за моей… родственницей? Наблюдая за еще больше смутившейся возмущенной гриффиндоркой, Малфой посмеивался, словно задумывал каверзу. – Ты лезешь в дела, которые тебе не по плечу. Любопытство не доведет тебя до добра, Грейнджер, – менторским тоном проговорил он, чопорно качая головой. Гермиона вздернула подбородок. – Хватит уже распускать лживые слухи о профессоре Блэк. Она совершенно не опасна и не имеет ничего против магглорожденных… – Может быть, может быть, – притворно покивал Малфой, степенно сцепив ладони за спиной. – Только вот… Знаешь, что это за нож был у нее сегодня в руке? Точнее, чей это был нож. – Ну и чей? – фыркнула девушка, скрещивая руки на груди. – Тетушки Беллатрикс. Нет, правда, – улыбнулся он, заметив ее недоверчиво поднятую бровь. – Я часто видел, как она играла с ним… От воспоминаний Драко помрачнел и против воли передернулся. Игры у тетушки Беллы были… не для детских глаз. – Гоблинское серебро – семейная реликвия. Зачарованный и настолько острый, что разрезает кость, как масло. Им можно освежевать дракона. Или великана... Карие глаза девушки расширились в понимании. Возможно, хоть теперь неугомонная гриффиндорка осознает, что к нему лезть опасно, с такой-то родственницей за спиной. К родителям она пришла на помощь по первому зову, а значит, и на его помощь придет, если что… Жаль только, что мелкая Уизли подкараулила его вдали от бдительной кузины. Но это единичный случай. Он отвлекся, слишком увлекся мечтами о блистательном будущем, полном почета и славы. – Ну ладно, э-э, спасибо за помощь, Грейнджер, – кашлянув, Малфой поблагодарил еще раз. И тут же решил исправить положение. – Я скорее ожидал, что ты к ним присоединишься, как истинная гриффиндорка… Хмыкнув, Гермиона развернулась и ушла, оставив его в классе одного. Хватит с нее на сегодня Хорька. Возможно, все же не стоило его спасать, – ничего полезного так и не обнаружилось… Разве что – разве что какое-то подтверждение насчет профессора Блэк. Семейная реликвия. Сходство, пусть и неполное, с Беллатрикс Лестрейндж, – как минимум рост и комплекция. Тот факт, что Беллатрикс не арестовали и вообще так и не нашли. Вряд ли чокнутая Пожирательница кому-то просто подарила бы свой любимый нож, тем более семейную реликвию. Вряд ли бы она просто оставила его где-то, убегая от авроров. И вряд ли все до одного Блэки учатся им владеть, так, как профессор. Она не пьет Оборотное, чтобы не спалиться, и чтобы не пришлось постоянно варить его, – да и едва ли у этой сумасшедшей тетки хватило бы на это терпения. Вдобавок, изменение параметров тела наверняка влияет на боеспособность, и это должно быть важно для ведьмы, не пренебрегающей физическим боем. Пара косметических чар, маска на пол-лица, и вот, ее не узнать. Это только логично. Никто не слышал о других Блэках, все остальные так или иначе погибли, – и вдруг объявляется чья-то потерянная дочь? Так не бывает. Это должна была быть переодетая Беллатрикс. И Гермиона выяснит это раз и навсегда, сегодня, прямо перед всеми, – Дамблдор точно успеет усмирить беглую преступницу до того, как она убьет кого-нибудь. За ужином она села поближе к столу преподавателей, надеясь, что в этот раз “Проксима Блэк” выйдет к людям, чтобы подкрепиться. Гермионе уже приходило в голову, что профессор частенько пропускает трапезы, хотя – хотя скорее всего, пропускала она их из-за навещавшего ее Снейпа. А теперь Снейпа тут нет. Так что может быть – может быть она придет. Даже психически больным Пожирательницам Смерти иногда хочется кушать. В крайнем случае, ее можно будет подловить на неделе. Спешить некуда. Похоже, ей повезло. Слегка прихрамывая, поддельная преподавательница все-таки вышла к столу преподавателей, осторожно занимая место, раньше принадлежавшее профессору Снейпу. Ее правая рука уже была в порядке, во всяком случае, она нормально работала ножом, методично разрезая свой стейк. Директор тоже тут, и профессор МакГонагалл, и Флитвик, и Хагрид, – все, кто могут дать Беллатрикс достойный отпор. Сейчас или никогда. Спрятавшись за высокой семикурсницей, Гермиона осторожно шевельнула палочкой под столом, вычерчивая формулу. Серебряная маска с тонким звоном упала на пол, перекрывая стук приборов о тарелки, чавканье и многоголосый говор. Студенты замерли и затихли, как один, даже профессора отложили вилки и повернулись к Блэк, закрывающей лицо ладонью. Никто не решился бы на такой поступок, но многим действительно было любопытно, что она прячет под своей маской. По столам пронесся ропот, когда все разглядели, что это, – руки было недостаточно, чтобы прикрыться полностью. Вся левая половина лица женщины была изуродована параллельными шрамами, а левый глаз, под который на маске не было прорези, и в самом деле отсутствовал – на его месте красовалось жуткое бельмо. Насмотревшись, студенты принялись вертеть головами в поисках того, кто осмелился раскрыть эту тайну. Галантный Дамблдор призвал серебряную маску с пола. Блэк поднялась со своего места, явно сердитая, выхватила свою вещь из воздуха и покинула Большой зал под приглушенный шепот любопытных. Гермиона нервно сглотнула и втянула голову в плечи, надеясь, что никто не догадается, что это была она. Хотя, кажется, по траектории полета все уже определили, что виновник сидит за столом Гриффиндора. Малфой точно догадался, – он смотрел ей прямо в глаза! Какая же она дура. Без маски Проксима Блэк совсем даже не похожа на Беллатрикс, ее лицо чуть уже, щеки более впалые, челюсть не настолько массивная. А если бы даже это были какие-то изменяющие внешность чары, то зачем бы ей подделывать себе такие шрамы, а потом надевать маску? Стоит, наверное, пойти за ней, сознаться во всем и извиниться, за проступок и за подозрения. Успеть, пока Хорек не разболтал, – за чистосердечное признание наказание обычно смягчают. Дверь профессор не открыла. Возможно, ее даже не было в кабинете? Застонав, Гермиона привалилась к стене. Хотя бы она не была мстительной, как Снейп, – тот бы ни за что не спустил ей такого, и постарался бы превратить ее нахождение в школе в ад. Ух, а если Снейп узнает? Если они правда встречались или даже просто были дружны, – что, наверное, все же правда, ведь она совсем не Беллатрикс, – то не отомстит ли он за то, что Гермиона сотворила с его подружкой? – Что, Грейнджер, пошла с повинной? Кому-то тоже не хотелось оставаться на ужине, и это был вездесущий Драко Малфой. Даже полностью признавая свою вину и мучаясь совестью, Гермиона не желала демонстрировать это состояние извечному сопернику. – Отвали, Малфой, не до тебя, – пробормотала она, проскальзывая мимо белобрысого слизеринца по коридору. – Между прочим, отличный был ход, – не отставал тот. – Мне даже интересно, а видел ли ее Снейп без маски. Хотя вряд ли, ведь она страшна, как… Если отбросить неоправданные подозрения, Гермионе профессор Блэк все-таки нравилась. Она вовсе не отвечала стереотипам о чистокровных: не гнушалась знаний о маггловской культуре и изобретениях, не относилась к магглорожденным студентам иначе. Она была предельно корректной, справедливой, компетентной, умной и интересной. Она не заслужила такого отношения к себе, будь она хоть втрое страшнее на вид. Девушка сжала кулаки и развернулась, чтобы ответить Хорьку что-нибудь резкое, но ее перебили. – И опять вы лезете не в свое дело, мистер Малфой, – знакомый ледяной тон заморозил улыбку Драко, и Гермионе оставалось только удерживаться от хохота при виде драматически меняющегося выражения лица юноши. Удерживаться, потому что она не знала, имеет ли Снейп еще право снимать баллы, и не поступится ли он собственным долгожданным отпуском, чтобы вступиться за чувства своей подруги. – Вы не делаете чести вашей семье, оскорбляя родственницу, – лениво бросил профессор, поглядывая на бывшего подопечного сверху вниз. Чертов мальчишка Малфой, никак не угомонится. Его счастье, что Проксима выше этого. И еще что он, Снейп, в отпуске. Потому что он-то не выше, и будь он все еще в своем праве и в своей обязанности, Драко Малфой поселился бы в каморке Филча в качестве его личного домового эльфа до самого выпуска. Хотя у Северуса была на него и другая управа: можно было рассказать все его отцу. Вряд ли бы Люциусу понравилось, что единственный наследник рискует здоровьем, дерзя знаменитой Звезде. Снейп прицельно посмотрел на каждого участника событий, особо задержавшись на виновато выглядящей Грейнджер. Температура окружающей среды снизилась еще на десяток градусов под тяжелым взглядом черных глаз. Не сговариваясь, студенты покинули коридор вместе, словно закадычные друзья. Осталось только зайти в класс и вытащить из Проксимы информацию об этом происшествии, но он робел перед дверью. Он обидел ее своими обвинениями, совершенно к тому же беспочвенными. Вдвойне обидел, ведь ей был противен проклятый Робардс, и она только что сама отстояла свое личное пространство, надрав ему зад. Но он уже проходил это с Лили. Никакой пользы от ожидания и избегания, нужно пойти и попробовать. Может быть, Проксима окажется снисходительнее своей матери, может, она подарит ему свое прощение… – Проксима? Толкнув дверь, Северус зашел внутрь, тут же прикрывая ее за собой. Возлюбленная нашлась за своим столом, совсем не в порядке, – она прятала лицо в ладонях, а маска лежала рядом с ней. Устала? Все еще страдает от последствий его стихийных чар? Упрямых целителей Мунго разговорить так и не удалось, встреченная в лобби Нарцисса только пребольно пихнула его в плечо и коротко отчитала. – Проксима, что с тобой? Какой идиотский вопрос, аж скрипит на зубах. Он сам мог бы назвать, что может быть не так: к ней нагло приставали, ее надежды быстро оправдать отца с помощью Робардса рухнули, ее предал и жестоко ранил тот, кого она любила. Любила, несмотря на всю его тупость, твердолобость и гадкий характер. Отняв руки от лица и посмотрев на него, ведьма выдохнула и подскочила к нему, чем слегка напугала. Но Северус сдержал свои порывы выхватить палочку и защититься, – только зажмурился. Все, что ему ни сделает Проксима, будет поделом. Но она только коснулась его живота, осторожно, нежно, почти ласково. – Как ты себя чувствуешь? Ладонь испуганно отдернулась, когда он открыл глаза, – но он поймал ее и вернул на место, прижав своей для верности. – Все хорошо, меня подлатали за полчаса, – быстро успокоил ее Северус. Неужели она беспокоится за него, после всего что он сказал и сделал? – Прости меня, – произнесли они оба, одновременно, в один голос. И уставились друг на друга, пристыженные и пойманные врасплох. – Я, – начала Проксима, то поднимая на него свой взгляд, то опуская глаза долу. – Я не должна была на тебе так срываться. Я поступила с тобой отвратительно. Прямо как твой отец поступал с тобой. Прямо как поступали со мной… мои опекуны. Сглонув, Северус тоже опустил глаза. Надо же, он совсем не думал об этом так. Вообще, по его мнению, он только и заслужил быть как следует поколоченным за свою выходку. – Это я не должен был говорить тебе всего, что – что я наговорил. Это было – особенно в свете случившегося между тобой и Робардсом – просто отвратительно с моей стороны. – Ты узнал? – она распахнула несовпадающие глаза, взмахнув пушистыми ресницами. Северус скривился, поведя плечами. Не хотелось выставлять этого мудака совестливым порядочным человеком. – Да. Робардс заглянул ко мне и признался, что у вас была дуэль. Кстати, он передавал тебе свои извинения. Упоминание Робардса было явно лишним. Оно разозлило ее, теперь ее ноздри раздувались, как у маленького сердитого дракончика, черные брови сошлись на переносице, подбородок гордо поднят, придавая ее лицу надменное выражение, которое когда-то так бесило его на лице Поттера. – Я все-таки не понимаю, как ты мог подумать, что у меня с ним что-то может быть, – раздраженно прошипела Проксима, отгораживаясь от него скрещенными на груди руками. – Как ты можешь считать меня какой-то кокеткой, зная – зная мою историю. – Потому что я урод! – не выдержав, прокричал Северус. – Потому что я – я просто никому не нужный никчемный непривлекательный нищий придурок с испорченными нервами, а вокруг сплошные авроры в алой форме, смазливые чистокровные богачи, и… Она опустила руки, посмотрев на него бессильно и удивленно. – Кто тебе все это сказал? – Все! Весь мир! Сколько я себя помню, – буркнул он, отворачиваясь. И это он еще опустил свой статус крови. Наверняка половина гостей на этом балу скрипела зубами, видя рядом с последней из Блэков жалкого полукровку. Но она просто подошла к нему, совсем близко, и снова коснулась, положив свои ладони ему на грудь. – Ты – ты умный, храбрый, верный, могущественный и очень привлекательный. Ты мой герой. Ты нужен мне. Это говорила тебе я, и мне казалось, ты слушал. Или ты думал, я вру? Ее изумрудный глаз смотрел обиженно, почти разочарованно, и ему совсем не хотелось ее обижать… – Он без конца увивался за тобой. Неужели ты не замечала? Обида сменилась искренним недоумением. – Серьезно? – Да как ты могла этого не заметить? Все эти прикосновения, весь этот очевидный “хитрый” план помогать ей с оправданием отца, чтобы заслужить ее расположение и иметь повод ошиваться рядом, – неужели все это не навело на мысль такую умную ведьму, как Проксима? Если бы это был кто-то другой, Северус бы точно решил, что его водят за нос. Он, впрочем, уже и решил, – пусть и признал ошибку. – Потому что – потому что я тоже Урод, – отозвалась она, опустив голову. – Большую часть моей жизни мне твердили, что мое место подальше от нормальных людей. Я с трудом верила, что ты – ты останешься. Потому что помимо... происхождения, во мне нет ни одного качества, чтобы удержать тебя. Ведь я никчемная, бездарная, глупая. Я убийца. Я – я была… ты знаешь, кем. И я выгляжу… вот так, – Проксима обвела рукой свои шрамы. Что она такое говорит? Почему так дрожат ее брови, почему она так опускает плечи, почему отворачивается, словно сдерживает обиду, словно и правда считает, что он так про нее думает? – Но это не… Перебивая его, не давая возразить, объяснить, ее взгляд пронзил его самое сердце. – Если ты мне не верил, когда я называла тебя привлекательным, то почему я должна верить тебе? Он промолчал, думая о том, как они похожи. Не зря они всегда понимают друг друга – почти всегда. Когда между ними не встают забытые призраки прошлого. Джеймс Поттер и Сириус Блэк, испортившие ему всю юность и вольно-невольно обрекшие на такое же гадкое детство Проксиму, они же давно мертвы. Они мертвы, бессильны, и это он дает им силу, позволяя им встать между ним и его счастьем. Им с Проксимой место вдвоем, навсегда. Чтобы больше никто не посмел их обидеть, или убедить в том, что им не положено счастье. – Прости, что я тебе не верил. Что думал – думал так же, будто… Но я знаю, как решить нашу проблему, как сделать так, чтобы эти глупости больше нас не беспокоили. Конечно, все так очевидно. И как только он раньше не подумал, – нет, он лжет, он думал, только не решался, гнал саму мысль об этом, давил ее в зародыше, страшась исхода. Но эти его страхи только у него в голове. Если бы он сделал это раньше, никакой залетный Главный аврор не посмел бы угрожать их отношениям, – легко позариться на любовницу, куда сложнее попытаться отбить жену. – И как же ее решить? – полюбопытствовала она, приподнимая брови. Нет-нет, сейчас он все еще не готов, правда совсем не в моральном плане. Все должно быть идеально. Чтобы у нее не было иного выхода, кроме как согласиться. – Узнаешь. Проксима подается ближе, обвивая его шею руками, согревая его теплом своего тела. Теперь в ее взгляде лукавые искорки смеха, а раскрасневшиеся губы растягиваются в улыбке. – Скажи, – ласково просит она. Он только качает головой в ответ, слегка улыбаясь. – Ну скажи, – тянет она. – Нет! Это будет сюрприз, – добавляет он в утешение. Она так забавно дуется, притворно, и тут же тянется к нему за поцелуем, словно подтверждая гениальность его идеи. Они созданы друг для друга, право, – они сломаны так, чтобы совпасть отбитыми краями. Оба тяготятся своим происхождением и внешностью, и оба не замечают это друг в друге. Проксима, наверное, никогда и не считала его некрасивым и жалким, – при ней он не сутулился, не скрывался, не терял достоинства. А Северус давно уже не видит этих шрамов, восстанавливая взглядом ее настоящее лицо, нежное и прекрасное, и совсем не напоминающее ему никого из прошлого, только ее, – только настоящее и будущее. – Кстати, а что это рядом с дверью ошивались Малфой и Грейнджер? – спросил он, вспомнив, что те двое подозрительно себя вели. И подозрительно обсуждали ее внешность без маски, словно видели ее. Проксима только пожимает плечами и снова тянется к нему, приникает всем телом. – Надеюсь, ты не начнешь ревновать меня к одному из них. А стоит ли? Стоит ли ей говорить, что он сомневался даже насчет Малфоя? Даже насчет Грейнджер, – недаром же они с тогда еще Поттером, пусть и поддельным, все время общались. – Ну, Драко ведь молодой, смазливый и родовитый, – Северус пытается перевести все в шутку. – Пусть и сопливый мальчишка. Только она наверняка догадывается, смотрит на него, как на идиота, качает головой и касается его лица ладонью, тепло улыбаясь. – Дурашка, – ее голос шелестит, как тонкая шелковая сорочка, соскальзывающая с соблазнительного тела, едва слышно – и оглушительно. – Зачем мне какие-то родовитые мальчишки? – она заглядывает ему в глаза и прикусывает полную алую губку, поражая его ослепительно-белой молнией желания. – Когда у меня есть мужчина? То, как она произнесла последнее слово, заставило весь мир померкнуть, а разум помутиться. Северус склонился над ней, приближая лицо для поцелуя, так близко, что почувствовал на губах ее обжигающий шепот. – Я люблю тебя, Звездочет.